Денис Степаненко
Чужая игра. Книга первая. Начало
© Денис Степаненко, 2018
ISBN 978-5-4490-7469-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Палящее солнце, словно огненный шар бурлило в мутном от жары небе, сопровождая человека, тяжело ступающего по желтой пустынной почве. Горячий ветер поднимал в воздух желтые пылевые облака, то и дело, осыпая мелкой песчаной дробью путника. Он устало передвигал ноги, цепляясь за встречающиеся на пути не большие камни обвязанными в тряпье ступнями. Голову и нижнюю часть лица, путник прикрывал лоскутом своей грязной, зашарканной до дыр, накидки. Безжизненный пейзаж простирался до самого горизонта, искажаясь в парящем от зноя воздухе. Возникшая внизу за пригорком ветвистая смоковница, показалась изначально путнику миражем, который был уже не первым на его длинном и трудном пути. И только когда нога путника ступила на сухую, жесткую траву, которой была покрыта небольшая площадка вокруг дерева, он остановился, скинул с головы лоскут, и, вознеся голову к небу, что-то тихо пробормотал. Подойдя к дереву, путник уселся поудобнее у его основания, поджал к телу колени и, положив на них голову покрытую черными грязными волосами, крепко уснул.
– Ээй, ты, – разбудил путника неприятный голос.
Путник открыл глаза, и увидел стоящего возле него верблюда, на котором восседал тучный мужчина. Привязанный за поводья, следом стоял второй верблюд с навьюченными на него огромными тюками. Судя по странной одежде путешественника, он был явно не из этих мест. Верблюды приветливо покачали головой путнику. Он тоже кивнул им в ответ, скривив в улыбке потрескавшиеся губы, обрамленные черными волосами усов, переходящих в бороду.
– Скажи мне бродяга, в колодце вода пригодная для питья? – повелительно вновь прохрипел голос.
– Здравствуй человек, – поприветствовал путник путешественника, подняв к нему голову. – Я не могу понять, о каком колодце ты говоришь? – пожал плечами путник, покрутив головой по сторонам.
– Ты пьян что ли? – недовольно насупился путешественник. – Или у тебя здесь не один колодец?
Путник болезненно встал, закатив глаза от пронзившей тело ноющей боли затекших конечностей и вновь недоумевающе посмотрел по сторонам.
– Вон тот колодец, – не вытерпел путешественник, и ткнул пальцем на каменное жерло колодца спрятавшегося от путника за стволом дерева.
Путник изумленно посмотрел на колодец, и неуклюже пружиня на ватных ногах, пошел к нему.
– Да он и точно пьян, – буркнул путешественник, и, спустившись с верблюда, пошел вслед за путником, ведя за собой свой маленький караван. – Эй, ущербный, тебе, что солнышко голову напекло?
– Понимаешь, человек, тут вот какое дело, – обернулся путник к идущему следом за ним тучному путешественнику. – Я шел всю ночь, поэтому, когда пришел сюда усталый и обессиленный даже и не заметил этого колодца.
– Хватит уже, – злобно фыркнул путешественник, и с силой оттолкнул в сторону путника.
Мужчина отлетел в сторону, не удержавшись на своих ослабленных ногах, упал, и, пробороздив головой по каменистой почве, подернулся, и затих.
– Отмучился, однако, – безразлично посмотрел путешественник на неподвижное тело, сплюнул, и, привязав за поводья животных к дереву, подошел к колодцу, и, склонившись, аккуратно заглянул в него.
Через двадцать минут распластанный по земле путник очнулся, и тут же услышал чей-то протяжный стон. Голова шумела, и болела. Он встал на колени и прикоснулся к правому виску, тут же скорчившись от боли, которая словно ножом прорезала его глаза и лобную часть. Собрав разъехавшуюся в глазах картинку воедино, он попытался встать, но не получилось, голова закружилась, и он опустился на землю.
– Помогите, – прохрипел где-то рядом знакомый голос.
Путник повернул голову, и увидел лежащего возле своих верблюдов путешественника. Он лежал на спине, выкатив глаза и еле-еле открывая рот, стонал, взывая на помощь. Путник, уже не пытаясь встать, боясь вновь упасть, пополз на коленях к лежащему под деревом человеку.
– Что с тобой случилось, человек? – напугано спросил путник, склонившись над путешественником.
– Ты? – удивленно прохрипел он, еле заметно разжав посиневшие губы.
– Да, я, что случилось с тобой человек, скажи мне, – путник беспокойно заводил глазами по телу путешественника пытаясь отыскать причины случившейся с ним беды.
– Змея меня укусила, змея, за ногу укусила, – еле слышно прошипел человек. – Я ее не заметил, глупец. Тело горит изнутри, я не могу пошевелить даже пальцем. Я умираю.
Путник посмотрел на распухшую ногу в районе колена, и тут же принялся высасывать яд из ноги путешественника.
– Не утруждай себя, уже слишком поздно, – закашлялся человек. – Я уже чувствую, что смерть пришла за мной.
Путник не слушал его, и продолжал, сжимая лиловую гематому высасывать, и отплевывать все, что выходило из глубоких проколов укуса. Наконец закончив, он упал головой на мягкий живот путешественника и, улыбаясь, сказал:
– Все будет хорошо!
– Спасибо тебе странный человек, – попытался в ответ улыбнуться путешественник. – Возьми воды, прополощи свой рот, да мне, будь добр губы смочи, – он повел глазами в сторону верблюдов.
Путник проследил за его взглядом, и увидел лежащий возле ног ведомого верблюда небольшой глиняный сосуд, облаченный в кожаную сумку. Он сползал за ним и, прежде чем прополоскать свой рот, тонкой струйкой напоил путешественника.
– Скажи мне странный человек, зачем ты мне помогаешь, ведь я тебя чуть не убил и чуть было здесь не оставил умирать, – в глазах путешественника появились слезы.
– Странный человек это ты, – улыбнулся путник. – Странный ты потому, что не веришь в людскую доброту.
– Но я, же тебя чуть не убил, – напрягся путешественник и тут же закашлялся.
– Будет тебе, будет, – погладил путник умирающего по облысевшей голове. – Ты же не хотел меня убить, просто так вышло.
– Неужели ты даже обиды на меня не затаил? – строго посмотрел он мокрыми глазами на путника.
– А за, что мне на тебя обижаться? За то, что толкнул меня, а я упал и ударился головой о камень, так это я себя должен винить, что не удержался на ногах своих изнеможенных, – пожал плечами путник. – Я не виню тебя ни в чем, и не вздумай даже думать об этом. Скажу одно, не ударь ты меня, возможно, тебя бы и не укусила змея, но тогда бы ты уехал отсюда, не осознав того, что бог печалится о тебе.
– Я давно забыл про бога, – опечаленно вздохнул путешественник.
– Зато бог всегда помнил о тебе, – улыбнулся путник. – Он и сейчас с тобой.
– Спасибо тебе, что ты меня утешаешь в последние минуты жизни. Умирать в одиночестве дело скверное, – всхлипнул путешественник. – Я плохой человек, может, и змея меня укусила потому, что носить меня земле, под тягостью нажитого мной греха, стало невмоготу.
– Безгрешен только младенец, – тяжело вздохнул путник.
– Умирая в пустыне нельзя пожелать большего, чем проповедник, держащий тебя за руку, – с трудом улыбнулся путешественник и снова закашлялся. Он посмотрел в глаза путника, их взгляд был настолько нежен, и печален, словно на него смотрел не чужой человек, а родная мать. – Я за тебя замолвлю словечко перед богом на том свете. Все равно, кроме как рассказать ему о тебе, мне поведать ему больше не о чем. Когда я упал подкошенный ядом змеи и остался умирать в одиночестве, я тогда впервые осознал, что мне безумно страшно. Страшно стало от того, что я за одну минуту из человека, богатого и знатного, превратился в песчинку, беспомощную и бесполезную. А когда ты подполз ко мне, мне стало еще и стыдно, наверное, впервые за всю свою жизнь мне так искренне стыдно. И сейчас я понимаю, что мне еще и обидно за то, что умирая, я испытываю страх и стыд. Не те это чувства, с которыми я этот мир покинуть хотел. Чувствую уж совсем мое сердце еле бьется, поспеши мне сказать свое имя о странный человек? – с трудом выдавив последние слова путешественник, простонал и медленно закрыл глаза.
– Йешуа, – кротко ответил путник, и, взяв холодную руку путешественника, прижал ее к своей груди. – Бог простил тебя, – ласково произнес он, и вознес голову к небу, закрыв свои усталые глаза.
Прохладный ветер обдал лицо путника, растрепав волосы с его головы и бороды. Над головой нежной музыкой зазвенели листья, верблюды поспешили лечь на траву и затихнуть, робко поглядывая на людей. Путешественник приоткрыл свои глаза, недоумевающе повел из стороны в сторону карими зрачками, затем пугливо посмотрел на путника, прижимающего его руку к своей груди, и дрожащими пальцами обхватил ладонь своего спасителя.
– Бог простил тебя, человек, – спокойно повторил путник, так же нежно и ласково смотря на лежащего путешественника.
Глава 1
Филадельфия Северная Америка 1862 год
Карета экипажа со скрипом накренилась, и в проеме открытой двери возникла неопрятная личность, одетая в засаленное черное пальто и потрепанную матросскую шапку.
– Здравствуйте мистер Торби, – плохо выбритое, посеченное шрамами округлое лицо улыбнулось, оголив серо-черные остатки зубов. – Я к вам по очень важному делу, – тут же добавил человек, и, не дожидаясь приглашения, запрыгнул внутрь, звучно захлопнув за собой дверь повозки. По экипажу тут же разлился запах дешевого спиртного смешанного с затхлой рыбой.
– Что тебе нужно Флин? – без капли радушия спросил мистер Торби, отодвинув свои колени подальше от грязных обносков нежданного гостя.
– Я думаю, что это в первую очередь нужно вам, – усевшись напротив, деловито прищурился гость. – Если вас не затруднит, прикажите лакею двигать дальше, не хочу, чтобы мы привлекли чье-нибудь внимание.
Мистер Торби постучал кулаком три раза по задней стенке экипажа, тут же раздался хриплый ор извозчика, и повозка незамедлительно затряслась по брусчатке.
– Обычно наши встречи по вашей инициативе носили сугубо вашу заинтересованность. Однако времена меняются, – ухмыльнулся мистер Торби.
– Только из-за вашего ко мне благородства я решил прийти именно к вам, – шмыгнул носом Флин.
– Если честно я не располагаю достаточным временем, чтобы вести длинные разговоры, поэтому прошу вас поспешить изложить все же, что привело вас ко мне? – оборвал гостя мистер Торби, тут же достал из кармана часы, и не довольно посмотрел на них.
– Я понял мистер Чарли, – засуетился Флин, прижав рукой пальто к груди.
Только теперь мистер Торби заметил, что за пазухой гостя что-то есть. – В общем, у меня есть одна вещица, очень ценная, но мне она не нужна, поэтому я хочу ее продать вам.
– А с чего вы решили, что эта вещь должна заинтересовать меня? Я же ведь не антиквар и не интересуюсь драгоценностями, – удивился мистер Торби.
– Ну, думаю, эта вещь как раз для вас, – снова шмыгнул носом Флин и засунув руку за пазуху вынул оттуда какой-то предмет, который мистер Торби не сразу рассмотрел в сумраке вечера.
– Что это? – мистер Торби потупил глазами.
Руки Флина заметно дрожали. Он посмотрел в каждое из окон экипажа, и после этого принялся разворачивать укутанную в тряпье вещь. Наконец бросив на пол последнюю тряпку, взору мистера Торби предстала с фут в поперечнике черная прямоугольная пластина.
– Что это? – еще с большим удивлением повторил вопрос мистер Торби.
– Вы не знаете что это? – опешил Флин, явно не ожидавший такой реакции мистера Торби.
– Нееет, – искренне проблеял мистер Торби, но все же протянул руки к странному предмету. Флин тут же положил увесистый предмет на его ладони. Чарльз, коснувшись шершавой и ужасно холодной каменной поверхности пластины, сразу же ощутил странную отталкивающую энергетику этого предмета. Края гладкой лицевой стороны пластины были обрамлены рельефными изображениями странных существ, которые в сумраке Мистер Торби счел за животных. Несколько десятков странных символов, похожих на японские иероглифы, изящно были выгравированы хаотично по всей смолянистой поверхности. Но как показалось мистеру Торби, эта на первый взгляд несвязанная хаотичность все же носила некий логический порядок. А вот обратная сторона пластины, на которой не было ничего нанесено, наоборот была шершавой и бугристой. Мистер Торби покрутил странный предмет в руках, и протянул его обратно Флину.
– Я хочу за нее не меньше тысячи долларов, – аккуратно приняв обратно пластину, спешно выпалил Флин, и тут же принялся укутывать ее снова в тряпки.
– Тысячу долларов? – изумился мистер Торби, слегка поправив свои аккуратные круглые очки. – Не кажется ли вам, что это чрезмерная сумма за такую глиняную безделушку, пусть возможно и древнюю.
– Была бы она безделушкой, за ней бы так не охотились. Эта очень старая вещь и однозначно дорогая, – Флин снова улыбнулся, оголив свои безобразные зубы.
– А как вообще попала она к вам? Вы начали заниматься археологией? – язвительно поинтересовался мистер Торби.
– Вам интересна эта вещь или нет? – недовольно прошипел Флин.
– Я же вам говорил, что я не эксперт в области археологических ценностей, – развел руками мистер Торби. – По мне эта штуковина вообще не более чем искусно сделанный сувенир.
– Но вы же занимаетесь черной магией, там сеансы всякие у вас проходят, – по тону голоса и замешательству было видно, что Флин не был готов к такому повороту событий. Показав пластину, он надеялся сразу увидеть в глазах мистера Торби заинтересованность и желание купить этот артефакт. Пластина явно тяготила его, Флин постоянно выглядывал в окна повозки, и, не переставая, ерзал на месте, то и дело нервно покусывая нижнюю губу.
– А причем здесь спиритические сеансы? – удивился мистер Торби.
– Я поэтому и пришел мистер Чарли к вам, потому, что со слов людей, – Флин замялся, подбирая слова. – В общем, мне сказали, что колдуны за нее горы денег дадут, типа это дьявольский древний какой-то предмет.
– А причем здесь я? – Чарльз от души рассмеялся.
– Ну, вы же тоже…
– Что тоже? Колдун? – продолжал смеяться мистер Торби.
Флин прибывал в недоумении. Запасного плана у него не было, да и выпитое перед встречей спиртное ни как не способствовало быстрому перекраиванию плана.
Мистер Чали заметив явное смущение и нервозность своего гостя с трудом, но все же прекратил смеяться. Вытерев платком, выкатившиеся слезы из глаз он предложил Флину следующий вариант:
– Хорошо, я могу показать твою пластину одному моему хорошему другу. Он как раз одержим различными странными находками. Возможно, он по-настоящему оценит ваш артефакт.
– Спасибо мистер Торби, – глаза мистера Флина радостно блеснули.
– Но, – мистер Чарли поднял указательный палец, дав понять важность своей дальнейшей речи. – Я отдам ее посмотреть моему другу, если только вы мне сейчас расскажете, честно расскажете откуда у вас эта вещь!
Флин посмотрел на мистера Торби, затем в пол, затем повернул голову в окошко и глубоко выдохнув, кивнул головой в знак согласия.
– Вот и отлично, так откуда у вас эта вещица? – усевшись по удобнее, закинув правую руку на спинку сиденья, мистер Торби приготовился слушать своего вечернего гостя.
– Мистер Чарли, я по весне нанялся матросом на одно транспортное судно. Выйдя из города Мадрас, что в Индии, мы, не успев пройти и пары сотни миль, попали в ужасный шторм, у нас появилась течь в левом боку, и подломило основную мачту. Мы срочно причалили на северном побережье Цейлона. Чинились мы там, наверное, неделю. Во время ремонта большая часть команды пропадала в небольшом городке, расположенном в пяти милях от нашей стоянки. Капитан нам сразу сказал, что если ремонт затянется, продовольствия может нам не хватить, чтобы добраться до Филадельфии обратно. Поэтому часть команды, в том числе и меня, капитан отправил на пять дней в вольные хлеба. Аборигены эти еле балакают на английском, сколько мозолей натер на языке, вы не представляете, мистер Торби, – Флин немного расслабился, и стал в свой рассказ привносить некоторые эмоции, выражая их в своей мимике. – Я как всегда пил, выменивая на окраинах города у индусов их противно-сладкое поило на табак и разные безделушки типа расчески или пуговиц. В городе были и англичане, военные, причем не мало, но они какого-то лешего сторонились нас как заразных. Да ну их, – в сердцах махнул рукой Флин. – Однажды помогая одному индусу перенести из джунглей несколько пучков какой-то травы, мы встретили одичалого француза.
– Одичалого? – удивился мистер Торби.
– Ну, он, конечно же, оказался не одичалым, просто его глазищи были как у бешеной собаки, да одежда была вся изорвана. Увидев меня и индуса, он с испугу чуть не порубил нас своей мачете. Благо всевышнему все обошлось. Оказалось, что этот бедолага трое суток пробирался сквозь джунгли к океану. Подвыпив, ну уже потом вечером, он мне рассказал, что является знатным во Франции ученым, фамилию говорил, но я уже не помню, а здесь был членом какой-то тайной экспедиции. Три дня назад они наткнулись на каменный саркофаг в одной из пещер, в котором и хранилась данная пластина. Не знаю, что на него нашло, но он ночью ее выкрал из лагеря и сбежал с ней. Как попугай через каждые пять минут твердил, что ему нужно добраться в Нью-Йорк, а зачем он не говорил. Ну, наверное, же продать подороже, зачем еще с такой штуковиной тащиться так далеко. Если честно пластина на меня не произвела особого впечатления, особенно в плане ее ценности. Я-то думал у него она хотя бы из золота. Несомненно, мне показалось странным, что знатный ученый и творит не бог весть что, но всевышний ему судья, у меня был свой интерес. Я смекнул сразу, что если я ему помогу, то есть шанс хорошо подзаработать, поэтому я и решил ему помочь попасть в штаты, а затем и в Нью-Йорк. Благо у Патрика, так звали этого бедолагу, были небольшие с собой деньги, поэтому с капитаном мы договорились без особого труда.
– Понятно, а где же сейчас ваш друг, возможно, он больше бы поведал о ценности данной таблички, чем вы? – поинтересовался мистер Торби.
– Земля ему прахом, – опустил глаза Флин, и стащил с себя шапчонку.
– Что с ним случилось? – округлил глаза мистер Торби.
– В Атлантике мы снова попали в шторм. Капитан приказал всем без исключений удерживать растянутую на тросах сломанную мачту, так как подручным материалом на Цейлоне окончательно починить ее не удалось. Шторм закончился, мачту мы сохранили, но вот четверых матросов мы не досчитались, не нашел я и своего француза, смыло волной. Думал, все, вместе с пластиной его пучина поглотила, так как он с ней не расставался ни когда. Еще на суше примотал ее тряпьем вокруг пояса, спрятал под рубаху, так и ходил. Но в тот вечер я ее обнаружил в своей котомке, знать бедолага не решился в шторм подниматься с ней, и зачем-то засунул ее в мои вещи. Вот так я и стал обладателем этой штуки.
Мистер Торби презрительно посмотрел на Флина.
– Что вы, что вы, – зароптал Флин, будто предчувствуя возникшее в голове мистера Торби подозрение. – Ни когда бы я не взял на себя такой грех, тем более, человек он был хороший. Со своими конечно тараканами, ну мне кажется, что ученые они все такие, – Флин высунул белый язык, и покрутил пальцами у седого виска.
– Хорошо, – после небольшой паузы спокойно ответил мистер Торби. – Давайте договоримся так. Вы даете мне на пару дней вашу пластину, я показываю ее завтра своему другу и, к примеру, послезавтра, в десять вечера возле булочной Трампа встречаемся с вами и я говорю вам, готов я купить эту штуку у вас или нет.
– Хорошо мистер Чарли, я уверен, что эта штука ценная и ваш друг это подтвердит, – от радости Флин брызнул слюнями. – Француз говорил, что они давно искали эту пластину.
– Да, он в отличии от меня в таких вещах разбирается, да вы его знаете, это мистер Левис. А почему все же вы решили, что она относится к колдовским предметам? – Мистер Торби резко сменил тему, на мгновение задумавшись. – По мне так эта пластина больше смахивает на какой-то древний скрижаль, возможно индийского царя или китайского императора, – поразмыслил мистер Торби, почесав начисто выбритую щеку.
– Так это француз мне и сказал, что это пластина принадлежала самому дьяволу, – сухо сглотнул Флин. – Так и сказал.
– Может он еще, что-то про нее рассказывал? Не могу понять, зачем ему ее красть, бежать с ней три дня по джунглям, а потом еще и пытаться с ней переправиться не во Францию, а в штаты, хотя это возможно и понятно, – сам с собой поразмыслил мистер Торби. – Давайте мне пластину, – протянул он руку к Флину.
Глава 2
– Здравствуй Маргарет, – мистер Торби мило улыбнулся открывшей двери юной служанке.
– Здравствуйте мистер Чарльз, – озарила прелестной улыбкой мистера Торби служанка.
– Мистер Боб у себя? На верху? – перешагнув через порог, поинтересовался он.
– Здравствуй дорогой мой друг, – раздался голос сверху лестницы.
Служанка и мистер Торби повернули головы к лестнице ведущий на второй этаж. С распростертыми руками, радушно улыбаясь, в серебристо-коричневом халате к ним спускался пожилой человек.
– Ооо, здравствуй Боб, – поспешил на встречу к другу мистер Торби.
– Какими судьбами вы в наше жилище пожаловали мой друг? – пожилой человек остановился на середине лестницы, дожидаясь пока мистер Торби поднимется к нему.
– Как не странно, но по делам сугубо важным, – усмехнулся мистер Торби.
– Какие могут быть важные дела в мои шестьдесят пять с хвостиком, – пошутил мистер Левис и обнял друга.
Как всегда дом мистера Левиса был пропитан запахом свежеиспеченной сдобы, который в независимости от насыщенности желудка всегда вызывал аппетит и желание отведать ароматно пахнущую булочку или печенье, образ которого тут же вырисовался в голове.
Они дружили давно, еще с тех пор как отец мистера Торби познакомил их на одном из праздников посвященных дню независимости в далеком 1831 году. С тех пор, не смотря на разницу в возрасте в добрые двенадцать лет, мужчины стали друзьями, и в какой-то момент вместе увлеклись спиритизмом. Начиная обычными зеваками, они вскоре открыли свой клуб, в котором кроме разыгрываемых для богатых людей представлений в виде сеансов спиритизма, было место и для вполне реальных контактов с загробным миром. И если для мистера Торби клуб был не больше чем хобби, то мистер Левис ушел в это с головой. Молодая супруга мистера Левиса, Эльза, к большому сожалению, не смогла иметь детей, поэтому осознав неизбежное, Боб дабы не разрушить семью, заполнил место в сердце, отведенное для детей, своим увлечением. Он проводил много времени в библиотеках, организовывал в клубе различные оккультные эксперименты, посещал тайные клубы по всей Америке и Европе, и на сегодняшний день был почетным гражданином в различных тайных обществах. Но со временем друзья стали удаляться друг от друга. Мистер Левис все больше ездил по свету, читал лекции, участвовал в раскопках по всему миру, а Чарли заведовал клубом, а женившись на вдове покойного мистера Гудьера, стал и в клубе появляться время от времени, передав его управление одному из приближенных соратников мистера Левиса. Но, не смотря на все это, друзьями они не переставали быть, и когда мистер Левис возвращался из очередной поездки в Филадельфию, он обязательно присылал экипаж за семьей мистера Торби и они дружно отмечали свои хоть редкие, но искренне-радостные встречи.
Уже поднявшись в кабинет мистера Левиса, мужчины уселись в мягкие, замшевые кресла и за чашечкой чая минут двадцать общались о семье, клубе, планах на ближайшие выходные и только потом мистер Торби перешел к делу.
– Боб, мне нужна твоя помощь, – начал мистер Торби.
– Конечно друг мой, – мистер Левис пожал плечами. – Что случилось?
– Вчера вечером мне принесли одну вещь, возможно древнюю, возможно ценную, честно скажу, не знаю, – мистер Торби поднял с пола портфель и достал оттуда завернутую в тряпье пластину. – Мне она все равно незачем, но если тебе вдруг она покажется ценной, то ее можно завтра будет выкупить.
– Что это? – взяв со стола очки, мистер Левис встал с кресла, и подошел к другу.
– По мне так это какая-то каменная таблица, – равнодушно ответил мистер Торби.
Последняя тряпка была снята, и мистер Левис увидев представшую его взору пластину, ахнул, и попятился назад.
– Этого не может быть, – глаза мистера Левиса полезли на лоб. – Как? Где? – эмоции его переполняли, и он долго не мог закончить ни одной начатой фразы. Его руки сами потянулись к пластине. – Чарли, этого не может быть, – воскликнул он, и, взяв бережно пластину из рук друга, направился сначала к шкафчику, из которого взял большую лупу, а затем поспешил к окну.
– Так она и вправду ценная? – усмехнулся мистер Торби.
– Ценная? – удивился мистер Левис. – Друг мой, ей нет цены. Я до сих пор не могу поверить, что держу ее в своих руках.
– Ну, ты меня окончательно заинтриговал, – почесал затылок мистер Торби, и, встав с кресла, подошел к другу, пристально изучающему через лупу артефакт. Теперь, при свете дня Чарльз видел, что вместо лиц животных пластину обрамляют ужасные демонические создания, а иероглифы, искусно вырезанные на поверхности пластины, были покрыты темно-красной краской. При свете пластина уже не казалась ему обычной каменной безделушкой. Алые и переплетающиеся желтые с красными, тонкие как волос, прожилины кое-где полосами проглядывали на полированной поверхности черной как смоль пластины, образовывая в этих местах красивые, замысловатые узоры. Складывалось впечатление, что заготовку для этого артефакта словно срезали раскаленным ножом из какой-то особенной каменной породы, сохранив гладкую, уникальную структуру камня, а потом уже после выгравировали символы и так искусно вырезали этих ужасных созданий по краям пластины. Эта древняя вещица, поблескивая своей черной поверхностью на солнце, несмотря на всю свою грациозность исполнения, все равно отталкивала своей энергетикой мистера Торби, который изучив ее беглым взглядом, тут же сделал два шага назад. – И вправду вещица дьявола, – иронично пробубнил он.
– Что ты говоришь? – продолжая изучать через лупу пластину, спросил Боб.
– Так ты мне скажешь или нет, что это за штуковина? – выпалил мистер Торби.
Недовольно съежив лицо, словно в глаза его попал луч света, Боб оторвался от пластины и посмотрел на Чарльза. Затем словно копаясь в своей безграничной памяти заводил зрачками сведя их ко лбу.
– Есть одна очень древняя индейская легенда, – нехотя начал Боб. – В северных землях жил некогда великий вождь Пхатритак. Так вот этот Пхатритак имел одну такую склонность, покорять другие народы. В общем, шел он с севера на юг и завоевывал одно племя за другим. А индейцы все нас винят во всех смертных грехах, – усмехнулся Боб. – У самих история построена на сплошной крови да войнах. Так, отвлекся я, – Боб остановил себя, дабы не уйти от темы. – И дошел он со своим войском до одного местечка на севере Мексики. Не помню название племени, которое встало на пути неугомонного покорителя индейцев. Раз отправил он свое войско, потерпел поражение, второй раз отправил свое войско, и вновь искалеченные остатки воинов возвратились к нему ни с чем. Среди воинов начинаются волнения, авторитет непобедимого воина Пхатритака рушился на глазах, победа нужна была ему любой ценой. Взволнованный происходящим Пхатритак садится на коня и едет к одному очень знатному шаману и просит его поспособствовать одержать остаткам его войска победу на севере Мексики. Шаман просит принести в жертву самого младшего из сыновей завоевателя, в обмен шаман обещает Пхатритаку блистательную победу.
– Какой ужас, – поморщился мистер Торби.
– И представь, он соглашается, но просит шамана пойти ему на встречу и дать возможность вымолить прощение у сына после его смерти. Шаман соглашается, обещая дать такую возможность завоевателю, после того как тот наведается к нему на обратном пути. Сын был принесен в жертву на следующий день, победа была одержана и завоеватель, возвращаясь на север, заезжает к шаману отблагодарить его и узнать способ вымаливания прощения у его убиенного сына. Шаман дает ему зеркало, через которое он может видеть своего сына в мире мертвых и молить его о прощении, – мистер Левис подошел к окну и, отодвинув от себя пластину на вытянутые руки, начал всматриваться в нее как в зеркало.
Хм, – Мистер Торби смутившись, повел головой. – Ты хочешь сказать, что это то самое зеркало? – спросил он, надеясь, что Боб тут же рассмеется над его чудным предположением, но мистер Левис повернул к Чарльзу голову и как-то очень хитро посмотрел на него.
– Когда Пхатритак приехал к себе на родину он первым делом заперся в своей комнате и, произнеся особые слова, увидел в зеркале своего сына, который поведал ему, на какие муки обрек его отец в царстве мертвых. В итоге обезумевший от своего поступка завоеватель пронзает себя в сердце ножом и падает замертво. Его хоронят со всеми почестями, золотом, серебром и, положив на его грудь шаманский подарок, погребают под тоннами камней.
– Боб, так эта штуковина, это и есть зеркало? – уже без всякой иронии в голосе спросил еще раз Чарльз.
– Лет сто назад, – не ответив и в этот раз на вопрос друга, продолжил рассказывать Боб, бережно прижав пластину к груди. – Португальцы в горах, чуть севернее Канадской границы, нашли очень старое захоронение и соответственно разорили его. Забрали оттуда все, золото, серебро, драгоценные камни и вот эту пластину.
– Подожди, подожди, – перебил его мистер Торби. – Эту пластину мне сказали, обнаружили на Цейлоне.
– Где? – недоверчиво посмотрел на него мистер Левис.
– На Цейлоне, – повторил мистер Торби.
– Интересно конечно, – цокнул мистер Левис, насмешливо растянув улыбку. – Но те двое, которые смогли выбраться из тех мест живыми, утверждали, что спасаясь от освирепевших индейцев, спрятали пластину и все оставшиеся у них драгоценности в одной из пещер в Кордильерах. И ты не поверишь, индейцы нашли способ, чтобы это место осталось для всех тайной. Каким-то образом проникли в Европу, а может, и наняли кого, – задумчиво закатил глаза мистер Левис. – В общем, перерезали этим двум горемыкам горло, – Боб высунул язык и демонстративно большим пальцем правой руки провел себе от уха до уха.
– Ты серьезно? – недоумевающе помотал головой Чарльз, а затем неприязненно громко фыркнул.
Боб удивленно посмотрел на него, а затем от души рассмеялся, притопывая ногой, прижимая пластину к груди обеими руками.
– Шучу, конечно! Друг мой, какой ты у меня доверчивый, всему веришь. А если бы я тебе сказал, что эта пластина, тайный скрижаль папы римского, ты бы тоже в это поверил?
– Ну, я и в правду подумал, ну, там, – покраснев от неловкости начал оправдываться Чарльз. – Так, что это за штуковина тогда?
– Что именно представляет собой эта пластина не понятно, но, то, что это уникальный предмет – это факт. Один мой приятель, южанин, так вот он предполагает, что это книга тайн древнекитайских монахов. Ты слышал когда-нибудь о шамбале? – Боб уткнулся пытливым взглядом в друга.