Денис Сергеевич Кореев
Загадочный остров
12
Как только мы вернулись в хижину, то началась легендарная попойка. Мы опустошили два бочонка медовухи и отправились в баню. После чего зажарили кабана и накурились. После ужина мы устроили бои без правил. Никакого турнира, просто бои. Медовуха не переставала течь, а трубка не гасла этим вечером. Мы веселились. Мы отмечали то, что я стал охотником.
Ночью мы не ложились спать, мы просто падали и засыпали в своей моче и блевотине. На утро мы закинулись грибами и залили всё это ягодной настойкой. Веселье продолжалось. Бои не прекращались, а на костре постоянно что-то готовилось. Трава заканчивалась, так что мы перешли на табак. Вепрь с перепоя перепутал дерево с Койотом и напал на него, но ударился головой и рухнул. Лис приносил свежую дичь. Ближе к вечеру мы снова отправились в баню. Странно что мы после неё вообще выжили, но мы ещё и продолжили пить.
И только к воскресенью мы пошли в поселение, посмотреть, что там происходит. За время нашего отсутствия ничего интересного там не произошло. Разве что появился один новичок. Так что мы просто продолжили пить там и веселиться. Кабан разнёс какой-то склад, но это произошло случайно. Никто и слова не сказал по этому поводу. И пятерых охотников боялось всё поселение, а теперь нас было шестеро.
Мои старые знакомые с ужасом смотрели на меня. На шкуры, в которые я был одет, на первые шрамы. Они пророчили мне смерть, а я вернулся с охоты, на которой побеждал опаснейших из животных. Было весело смотреть на них.
И так как мы приносили мясо в поселение, то все чувствовали от нас зависимость и только они нам были не нужны. Мы отдали им то, что не хотели есть сами. Мы били сыты, довольны, веселы, а они думали о том, как выжить. Это было забавно. Ведь нас разделял всего километр ходьбы, а мы были такими разными с ними. Словно небо и земля. Мы даже не думали о сохранении огня и постоянно тушили за его за собой, потому что умели разводить его в лесу за пару мгновений, а эти люди тряслись за него. Мы ничего не выращивали и ели как боги, а они с утра до вечера горбатились в огородах. Мы даже пили медовуху, пока они давились своим чаем. А пока они строили свои жилища, мы веселились, потому что могли спокойно спать на земле в лесу. На нас были лучшие одежды, пока они ходили в тех отребьях, в которых появились на этом острове. Мы были богами в этом царстве ничтожеств и всё говорило об этом.
Даже не знаю, почему мне это так нравилось, наверное, я просто был рождён для этого. В прежней жизни я был богат и успешен и наверняка смотрел с высока на остальных людей. Сейчас же ничего не изменилось. Я привык бороться до последнего за то, чтобы быть на вершине и где бы я не оказался я делал это. Это просто была черта моего характера.
***
Я сижу за компьютером. Это не офис, а домашний кабинет. Я что-то смотрю там, изучаю, проверяю графики, сверяю их с листами на столе. В комнату забегает милая девочка, лет трёх-четырёх.
– Папа, папа, ты обещал поиграть со мной, – и она протягивает мне куклу.
– Извини, дорогая, папе нужно поработать, сходи поиграй пока с мамой, – отвечаю ей я.
Она убегает, а я продолжаю работать.
Спустя несколько минут раздаётся звонок, на который я отвечаю.
– Привет, бро. Занят? Хотя насрать, не отвечай, итак знаю. Я надыбал просто сногсшибательных колёс, ты такое ещё не пробовал. Башню снесёт не по-детски. Я подъеду?
– Нет, давай не у меня. Встретимся в клубе. Под ними трахаться можно?
– Ага, под ними ты будешь не только трахаться, но и сам превратишься в изливающуюся сперму. И тёлки для этого не понадобятся.
– Скоро буду.
Я выключаю наушник. Бросаю все свои дела и ухожу из дома. Когда на пороге меня спросила жена, куда я собрался, то я уверенно отвечаю, что на работу. Она что-то кричит мне в след о том, какая я сволочь, но я даже не слушаю.
Да уж, а я ведь и правда был полнейшей сволочью и понимаю я это только сейчас, смотря на всё это со стороны.
13
Мне удалось проснуться раньше остальных. Так что я быстро накинул одежду, схватил копьё и побежал к берегу реки. Лес уже стал для меня домом, так что я бежал не через поселение, а напрямую. У ручья я даже не стал умываться. Я просто засел в засаде и ждал. Словно это была охота, я следил, выжидал, был насторожён, прислушивался к каждому шороху.
Прошло уже три недели. Но насколько бы весёлыми, интересными и захватывающими не были эти дни, я ни на один из них не забывал о той девушке на берегу. И только сейчас я смог вернуться сюда. Что она думает, после нашей последней встречи? Может она считает, что я уже мёртв. И из-за этого она больше никогда не придёт сюда. Это меня беспокоило. Я хотел этой встречи, хотел увидеть её вновь, просто увидеть. Это было бы шикарно. Это бы всё изменило. Не знаю, что именно, но наверняка многое.
Долгое время только эта девушка давала мне силы для того чтобы подниматься с колен и продолжать борьбу. Теперь я уже не стою на коленях, я уверенно стою на ногах с копьём в руках. Так что сейчас она, наверное, просто окрылила бы меня, и я смог бы летать. Учитывая все странности этого острова, это было бы нормой.
Но она не пришла, не спустя час, не спустя два, я даже прождал её ещё час, но её не было. Тогда я понял, что меня уже наверняка должны искать охотники, если мы должны были идти сегодня на охоту, то я заставил их ждать себя целых три часа. И я побежал обратно.
Завтрак уже был готов и никого не удивило моё утреннее отсутствие. Так что я просто спокойно сел есть.
– Мы не идём сегодня на охоту? – Спросил я остальных.
– Нет, медовуха не из воздуха берётся, нужно пополнить запасы. Да и трава уже почти закончилась. Так что на этой неделе мы по полной загружаем погреб всем, кроме мяса. Ты вроде в курсе ягод и грибов, займёшься этим. Кабан тебе расскажет, что ещё можно собирать.
– Хорошо, – после недолгих раздумий я выдал. – А ты мёд пойдёшь собирать?
Все посмеялись.
– Да ты догадлив. Конечно же. Вот только если я начну его собирать, то вам он не достанется.
– А тебя случайно не Винни зовут? Ну тот что пух?
– Так ты спроси по-мужски и узнаешь.
– Вон и Пяточёк сидит, – вставил Лис.
Так что утро у нас началось с драки пара на пару. Кабан был лёгкой добычей, так что пока Лис отвлекал Медведя, я быстро разобрался с ним. А уже потом вдвоём мы с лёгкостью уложили мишку на спину.
Драки среди нас были постоянным явлением, утром, днём, вечером, ночью, в хижине, возле хижины, в лагере, в поселении, везде где только можно было, мы только и искали повод чтобы подраться. Это действительно закаляло нас. Одна небольшая драка с любым из этих парней стоили куда больше чем целый день тренировок одному.
Потом мы разошлись по лесу по своим делам. Медведь ушёл за травой и табаком. Я за грибами и ягодами. Лис за мелкой дичью. Кабан за травами. Койот собирал мёд. А Вепрь отлёживался, после удара головой. Тут никто не заставлял никого не работать, никто не диктовал сколько другим нужно работать, и никто не обделял других в пище или ещё в чём-то. Каждый делал то что хотел и ровно столько, сколько хотел. Но было некое чувство собственной ответственности, потому что от каждого из нас зависело то, что у нас в итоге будет. Да, Медведь распределял обязанности, но иногда его просто посылали на хрен и говорили, что этим не хотят заниматься, так что за это дело просто брался кто-то другой. Занятия и предпочтения каждого были уже хорошо известны всем остальным, так что Медведь своим главенством просто упрощал задачи для всех. Даже я уже успел выучить предпочтения каждого.
Медведь охотится только на медведей и ни на кого больше. Если он увидит другую дичь в лесу, то просто прогонит её. А в остальное время он не валяется без дела, а тщательно изучает лес. Ищет новые берлоги, тропы, проверяет следы. Он всегда знает где и какая есть дичь. Во вне охоты он весьма серьёзен, не очень любит шутки, всегда готов к драке, но первым в неё никогда не полезет. Готов взяться за любую работу, но предпочитает остаться в стороне и расслабиться.
Лис. Вроде как он должен быть хитрым, но я этого не заметил. Да, в качестве охоты он использует только силки, но это вообще ни о чём не говорит. Он самый работящий из всех, почти всегда готовит, готов дежурить ночами, выполнять любую мелкую работу, ему это даже доставляет удовольствие. Он любит повеселиться и умеет это делать.
Койот. Самый агрессивный. Всегда лезет в драку первым, хочет задеть другого, оскорбить, унизить, но не всегда намеренно. Копьём он владеет лучше всех остальных, но своими секретами делиться не намерен. Охота привлекает его не так как драки, так что дичь он бьёт любую, только ради еды. Если вспомнить настоящего койота, то этот мужик и правда похож на него. Медведь часто поручает Койоту работу, только чтобы приструнить его и поставить на место, и Койот это понимает.
Кабан. Умнейший из всех. Он местный лекарь. Я ещё никого не встречал, кто столько знал бы о травах. Он способен сварить любой отвар и приготовить любую мазь. Тут ему равных нет, но вот в выпивке и в драках он слаб. Он вообще не воинственен. Скорей даже миролюбив. Наверное, поэтому он и предпочитает убивать птиц из лука, сидя в кустах.
Вепрь. Быстрый, сильный, ловкий. Его животное и правда кабан, потому что он так же, не раздумывая, готов броситься на любого. Ему даже причина не нужна чтобы начать драку. Ещё и он весьма большой и неповоротливый. Вот он ленив, может часами заниматься какой-нибудь фигнёй. Но зато он – душа компании, над ним всегда можно посмеяться, с ним всегда можно подраться и как бы его не оскорбляли, обиды он не держит, но пару костей сломать может.
Эти люди словно стали семьёй для меня за эти дни. И я, наверное, даже, полюбил их.
14
Шёл третий день в хижине. Каждый день я ходил на берег, но абсолютно безуспешно. И вот я вернулся в лагерь, после очередного сбора ягод и грибов. Лис готовил еду. Медовухи у нас осталось не много, так что мы всё чаще закидывались мухоморами. Что я и сделал сразу по приходу. Кабана ещё не было. Вепрь боролся с бревном. Койот и Медведь раскуривали трубку у костра. Я сделал глоток медовухи, подсел к ним. Затянулся дурью.
Я чувствовал, что пришло время чтобы узнать секреты этого острова. Охотники мне всецело доверяли, как и я им. Мы были с ними на равных, так что я напрямую обратился к Медведю.
– Слушай, что за херня тут творится?
– Ты о чём?
– Обо всём, о острове, о жизни на нём. О том, что происходит тут. Я знаю, что вы знаете куда больше, чем каждый из поселения и я тоже хочу узнать это.
– Ах, вот о чём ты. Спрашивай, всё что знаем, расскажем. Но не думай, что мы знаем что-то особенное.
– Например, дичь, откуда она берётся? Почему её так много? То же самое с ягодами, травами, грибами. Этого всего в избытке на острове, хотя мы постоянно это собираем.
– Мужик, да ты накурился, – вмешался Койот.
Лис стал прислушиваться к разговору.
– Нет, он прав. Посуди сам, сколько я на острове, три с половиной года уже, и каждый месяц я убиваю по одному-двум медведям в месяц. То же самое с остальными видами. И подумай, ты хоть раз видел женских особей, или детей?
– Ну нет…
– Вот именно, на острове дичь не растёт, вообще. Мы хрен его знает, откуда она здесь. Наверное, она появляется здесь так же, как и люди. Из ниоткуда.
– Ладно, – продолжил я. – Но все строят хижины с крышей, – Кабан пришёл из леса и подсел к нам. – Хотя дождь здесь никогда не идёт. Даже барак для новичков с крышей. И ещё, Кабан, подтверди, для роста грибов нужен дождь, но его никогда не бывает.
– Да, всё верно, – ответил Кабан.
– На это я тоже ничего не отвечу.
– Ну хорошо. Ели, сосны, берёзы, медведи, волки, всё это напоминает тайгу, дикую тайгу, но я здесь уже полгода, а зимы здесь не было. Даже любой малолетка сможет сказать, что это не южный лес.
– И в этом ты прав, тут не бывает зим, не бывает заморозков, но я не ебу почему это так, блядь.
– Ладно, но тогда вопрос проще, что там за ручьём и почему нам запрещено туда ходить?
– Хахах, не уже ли старик даже этого вам не рассказывал? Тут всё просто, ходить нам туда можно, можешь хоть прямо сейчас туда отправиться, но ты оттуда не вернёшься.
Вепрь подсел к нам.
– Почему?
– Я вижу ты очень внимательный, ты так же мог заметить, что мы не уходим далеко на запад. Ну то есть никто из поселения не уходит. На западе находятся дикие.
– Кто? Кто?
– Как ты думаешь, что бывает с теми, кто нарушает правила, убивает, ворует? Ты думаешь, что кто-то из тех сопляков способен на убийство? Нет, тех кто нарушает правила, в тайне, отправляют на запад.
– Почему они не возвращаются?
– Некоторые возвращаются, но тогда об этом сообщают нам, и мы их уже убиваем и скидываем в пропасть.
– И что там тогда такого страшного?
– То, что никто точно не знает сколько там диких. Их так называют, потому что они не предсказуемы, они дикие, они могут сидеть пить чай с тобой рядом и мило разговаривать, а потом воткнут ложку тебе в глаз. За время в изгнании они одичали окончательно. Некоторые из них ходят на четвереньках, у других вместо зубов клыки, а некоторые промышляют людоедством, самолюдоетством. Они не спят, или непонятно, когда спят, они жрут всё что видят, гадят куда попало, те же животные, только тупее и опасней. И как я и сказал, никто не знает сколько их, когда только строилось поселение, то людей сгоняли туда десятками. И мы не знаем появляются ли среди них новички, как у нас, или нет. Если останешься в тех краях на ночь, то рискуешь не пережить эту ночь. Только они почуют запах плоти, как будут пытаться тебя сожрать. Будь моя воля, я бы всех их скинул с обрыва, но старец у нас милосерден.
– Обрыв, что это?
– Хрен его знает. Внизу ничего нет. Я пытался спускаться вниз на верёвке. Стена песка, потом земли. Всё словно в тумане. Я опускался может на пятьсот метров и там ничего не было. Та же картина, что и сверху.
– Так на всех частях острова?
– Не знаю, я только в паре мест пробовал, самых низких. Думаю, что и в остальных так же.
– За ручьём тоже дикие?
– Нет, там всё весьма интереснее, – сказал, улыбаясь, Медведь.
– И?
– Там девушки. Мы называем их амазонками. Каждая как на подбор, красивые сучки. Но блядь… Они воинственны, невероятно воинственны. Каждый раз, как только отходишь на километр от ручья в ту сторону, то они тебя встречают. И встречают не словами, а копьями и стрелами. И стреляют они точно. Я хрен знает откуда, но железа у них дохрена. Все стрелы с железными наконечниками, копья тоже. Несколько раз мы вступали с ними в ближний бой. Я даже не представляю откуда они такие берутся, они словно рождены были с оружием в руках. У них есть мечи, ножи и владеют они ими в совершенстве. Если оружия нет, то дерутся как бешеные, даже мне с ними не сравниться.
– А поговорить вы не пробовали?
– Мы выбирались туда раза три, за всё это время. Были без оружия, хотели просто поговорить. Первый раз умерло двое, в качестве предупреждения. Во второй пятеро. В третий раз пытались уже схватить одну из них. Трое что пытались схватить, умерли от её рук, ещё трое, которые прикрывали первых, застрелены. С тех пор мы не вступаем с ними в контакт. Иногда совершаем вылазки на тот берег, осматриваемся, но не уходим дальше полукилометра. Но у них всё равно на каждом участке есть смотрящие, стоит пройти чуть дальше, как начинает гудеть рог и в нас несутся стрелы. Первые три отпугивают, остальные убивают. Ходят легенды, что на нашем берегу появляются мужчины, а на их – женщины, но никто этого точно не знает.
Это было уже очень интересно. По крайне мере это объясняло ту девушку, на берегу.
– Но если никто никогда не ходил туда, то откуда вы знаете, что это остров, может это полуостров, с перешейком на той стороне?
– Будь это полуостров, то с крайних точек было бы видно другие берега, – Медведь сделал небольшую паузу, хлебнул медовухи и продолжил. – Старец рассказывал историю. Очень давно, больше пяти лет назад, возможно многим больше, тут были первопоселенцы, тогда ещё амазонок не было, вот тогда они и обошли весь остров, убедившись в том, что это действительно остров. На этом берегу было больше еды и живности, к тому же тут была провизия, топоры, ножи, верёвки, прочая хрень. Поэтому здесь и обосновались. Есть ещё одна история, которая ходила раньше, но насколько она верна я и не знаю. Во многие фрагменты верится с трудом. Но всё же я расскажу. По началу тут не было поселения, его организовал старец ещё с некоторыми людьми. Но люди на острове появлялись задолго до этого. Ну так вот, эти люди объединялись в маленькие группы, постоянно воевали с другими, за еду, воду, провизию, да просто за всё. Было много предательств и всего остального. Какая-то группа нашла первых двух девушек на острове, ну и естественно изнасиловали их и забрали с собой. Их убили, девушки достались другим, ну и ходили так по рукам, появлялись новые, с ними была та же история. И вот однажды группа девушек сбежала. Они выкрали оружие и освободили других, убив всех, кто причинял им страдания. С тех пор они организовали лагерь, где постоянно тренируются и не подпускают мужчин к себе. Сразу скажу, в этой истории много дыр и после неё возникает ещё больше вопросов, на которые ни у кого нет ответов. Даже старец никогда не видел этих девушек. Ни одну из них. Я и Вепрь, единственные кто их видели их из ныне живущих.
– Да, это так. И лучше бы я с ними никогда не встречался. Хули вы вздыхаете и слюни пускаете? Нас было десять охотников. Все сильные, ловкие, быстрые, с копьями на ты, стреляли превосходно, каждый медведя брал. Я застал только последнюю встречу с ними. Их было всего четыре. Я тогда ещё зелёным юнцом был, но когда началось то побоище, то мне пришлось бежать в страхе. И я рад что сбежал, иначе бы было на одного трупа больше.
– До моей первой встречи, нас было двадцать. О семерых я вам рассказал. Четверо угодили к ним в ловушки. Все ловушки были смертельными.
– И что, вы так и не пытались выбраться от сюда? – Спросил я.
– А как блядь?! Это грёбанный остров с хуевой дырой по краям! Когда туда кидаешь тела, то даже не слышишь, когда они упадут! На одной части острова ебанутые бабы, которые убивают не моргая, а на другой сумасшедшие психи, которые жрут друг друга! А всё что есть, блядь, на нашей части острова ты уже и сам видел! Или ты блядь думаешь, что тут есть что-то ещё?!
– Я блядь просто хочу выбраться с этого ебаного острова! У меня дома жена и дочка! А я тут сука сижу!
– Пять детей, и ни одному нет и четырнадцати. И только жена которая может о них позаботься. Вот уже два года как, – спокойно сказал Койот.
– У меня сыну было восемнадцать. Он подсел на наркотики, которые я же блядь и варил. Я запер его в подвале, чтобы он пережил ломку. Об этом никто не знал, кроме меня. И я уже тоже почти два года здесь, – сказал Кабан.
– С пяти лет я жил на зонах, без передышки, помню только, что вышел с зоны, по документам мне было двадцать три, сейчас мне двадцать пять, – Лис.
– У меня всё нормально было, я ментом был, полком кажется, драл шлюх и бухал, – сказал Вепрь, когда все смотрели на него.
– А у меня родители просили крышу им подлатать в домике, а то она прогнила к херам. Уже обваливаться начала. А они пожилые люди, куча болезней, сами ничего сделать не могут и живут на ничтожную пенсию. Точнее жили, уже, наверное… Я тут почти четыре года. Раньше я и на неделю то их не покидал. Уверен, что как только я пропал, то они и умерли. У каждого из нас, Волк, своя история и все мы хотим выбраться из этого дерьма и вернуться к нормальной жизни. Если ты думаешь, что ты самый умный, то ты ошибаешься. Думаешь, что воспоминания приходят к тебе, когда ты дунешь, нажрёшься, или тебе по башке уебут? Ни хрена! Воспоминания приходят от времени. Чем дольше ты здесь, тем больше ты помнишь. Вот только ещё никто не пробыл здесь настолько долго, чтобы вспомнить как сюда попал. А без этого мы не поймём, как нам отсюда выбраться.
– Я понял, извините.
Меня и правда терзала совесть. Я и подумать не мог, что у кого-то может быть что-то хуже, чем у меня. Но сейчас я стал понимать куда больше. Я понял почему Койот такой злой, почему Лис стремится работать, а Кабан такой миролюбивый. И я понял, почему они ничего не боятся, им просто нечего больше бояться, самое худшее, что могло произойти в их жизни уже произошло.
– Ещё пара вопросов, если позволите.
– Валяй, чего уж там.
– Кто-нибудь умирал на острове по естественным причинам?
– Что ты имеешь в виду под естественными причинами? Яды, животные, раны, драки, падения, дохрена новичков сваливаются в пропасть. Да о чём говорить, тут нет никого кто старше пятидесяти.
– А Старец?
– Ему не больше сорока пяти. Он ведёт свое летоисчисление с момента образования поселения, потому что до этого никто не считал дни. Судя по его же рассказам, на острове, он пробыл года два три до этого, когда попал сюда, ему было тридцать пять. А к чему ты это?
– Так просто интересно. А что если всё-таки попробовать пообщаться с амазонками, убедить их что наши намеренья дружелюбны?
– Ты, сука, тупой?! – Сказал Вепрь.
– Дослушайте для начала. Общаться будем только мы, не поселение. Никаких условий с нашей стороны не будет. Если пойдут на контакт, то будем им беспрекословно подчиняться и выполнять любые требования. Войдём в круг их доверия, возможно они что-то знают, если нет, то уверен, что вместе мы быстрее сможем что-нибудь придумать. Что-то вроде того, что я проделал, чтобы попасть к вам, подчинялся, выполнял все правила, слушался, готовился, привлекал ваше внимание и вот я в ваших рядах на равных с каждым.
– Лишь один вопрос, как ты с ними поговоришь?
– Что, если я скажу, что я видел одну из них. Пару раз. И она меня видела, но не атаковала и не боялась.
Все были удивлены. Но ничего не сказали.
– Ты с ней говорил?
– Нет, даже не пытался. Пока ты мне не рассказал о них, то я думал, что это галлюцинация, видение, или что-то вроде того. Я пытался узнать в поселении о девушках, но все, кого я спрашивал, ничего не знали, либо тщательно скрывали это. Я могу попробовать с ней заговорить.
– Где ты её видел?
– На том берегу ручья.
– Там, где обычно моются и берут воду?
– Нет, выше по течению, значительно, но если там появится кто-то кроме меня, то это её спугнёт. Она охотница и очень хорошая, замечает любые изменения и слышит любой шум. И она быстрая, сможет в мгновение скрыться в лесу.
– Почему ты уверен, что она будет с тобой говорить?
– Тем утром, после нашего боя, меня не было с утра, потому что я ходил на берег. Как ходил, кое-как дополз, я хотел её увидеть. В итоге лишь вырубился на поляне. Когда очнулся, то раны были обработаны травами, во рту чувствовалась горечь отвара, а тело болело чуть меньше. Кроме её, это никто быть не мог. Поселенцы слишком сильно меня боялись, чтобы выследить, а вы туда не заходите, там нет дичи. Могли быть и дикие, но они вряд ли стали бы меня лечить. Я сидел на том берегу каждый день все эти полгода по два-три часа и больше никого, кроме неё не видел там.
– Если всё то, о чём ты говоришь правда, то попробовать и правда стоит.
– Отлично. Только в поселении об этом никто ничего знать не должен. И вы должны жить обычной жизнью, пока я не поговорю с ней.
– Почему ты так не доверяешь поселенцам? – Спросил Лис.
– Во-первых, их шестьдесят человек, шестьдесят мужиков, у которых съедет крыша, стоит только заикнуться о девушках. Никто не захочет говорить с таким количеством людей. А во-вторых, я им не доверяю. Старик много чего знает, но всё скрывает, уверен, что там есть такие же осведомлённые люди, которые хранят кучу тайн острова. И по-хорошему они раскрывать не готовы.
– Правильно говоришь, Старцу верить нельзя. Как-нибудь позже я расскажу ещё одну историю, а сейчас давайте есть, мясо уже пригорело и спать. Ты, Волк, завтра с утра идёшь туда, будь там столько, сколько понадобится. Я лично прослежу, чтобы никто за тобой не ходил.
Я не хотел раскрывать всей правды о той девушке. Конечно я доверял им, но я видел, как у них загорелись глаза, когда я рассказывал о ней. Медведю я верил особенно, но и он не мог уследить за всеми. Так что пока им не следует знать, когда именно происходят наши с ней встречи.
