Денис Ганин
Отпуск в кредит
Олегу первому надоедало море, и он спешил скорее разменять его на находящийся в тридцати шагах выше по ступенькам первоклассный бассейн виллы. Все дети на отдыхе предпочитают бассейн морю – за его предсказуемость, отсутствие соли и даже малейшего волнения на поверхности, ровное кафельное дно, максимальную прозрачность воды, ну и, конечно же, за возможность прыгнуть с бортика и тут же с головой оказаться в толще воды. Поначалу родители не пускали Олега одного в бассейн и купались там вместе с ним, грезя о скором возвращении в море, но уже скоро, убедившись, что никакой опасности для их хорошо плавающего сына бассейн Захариаса представлять не может, все чаще и чаще оставались сами на берегу, отпуская Олега в бассейн и наслаждаясь компанией друг друга на время отсутствия сына.
Так незаметно завершился первый день их кипрского отпуска. Всё более краснеющее и теряющее свою слепящую яркость солнце спешило повстречаться на горизонте с морем, чтобы до самого утра без остатка раствориться в нём. Оставался ещё вечер, на который у отдыхающих уже были свои планы.
Настал черёд проявить мастерство Юре.
Рыба, ещё вчера бороздившая просторы Средиземного моря, специально купленная Захариасом для москвичей, была подготовлена Настей к грилю. Это не заняло у неё много времени, так как рыбу, а это была кефаль, почистили прямо после покупки, у прилавка. У этих вытянутых в длину рыбин уже не было ни чешуи, ни требухи, ни жабр. Настя ещё в полдень, в перерыве между купанием, лишь слегка сполоснула тушки, выдавила на них пару лимонов, посыпала солью и розмарином и оставила в кастрюле под крышкой до вечера.
Вместе встретив чарующий взоры закат под стаканчик охлаждённого белого, Юра и Настя разделились. Он нежно поцеловал её и вразвалочку отправился к мангалу.
Мангал располагался здесь же, возле бассейна, что позволяло супругам поддерживать общение, пусть и на повышенной громкости. Это было небольшое капитальное сооружение типа барбекю, отдалённо напоминающее говорящую печку из русской сказки «Гуси-лебеди», только значительно меньшего размера. А посему у него были и расположенные у пола ниши для дров и всякой утвари, и широкий очаг с одной открытой фронтальной стороной, и переходящая в небольшую незамысловатую трубу вытяжка. В одной из ниш располагались разнообразные решётки и шампуры-шпажки, а в другой – пара мешков с древесным углем и жидкость для их розжига вкупе с большой коробкой каминных спичек.
Сам мангал был выложен из красного кирпича, а его топка и столешница – из жаростойкого шамотного. На дальнем конце столешницы была установлена большая и глубокая мойка из нержавеющей стали. Мойка была оборудована водопроводным краном и сливом, встроенным в систему канализации виллы. Труба мангала была искусно и с любовью инкрустирована посаженными на цемент галькой и морскими ракушками.
Со всех сторон на мангал смотрели фонари и прожекторы, дающие возможность пользоваться им сколь угодно долго после захода солнца. В совокупности с освещением бассейна и сада вся эта иллюминация должна была создавать особую чарующую атмосферу тёплой и тихой южной ночи. Рокот же волн и трескотня местных сверчков вокруг только усиливали романтические ощущения. В такой вот момент совершенно пропадало всякое желание отсюда уходить, как, впрочем, и чувство времени, которое здесь тоже терялось. Особенно когда компанию любящих друг друга мужчины и женщины разделяет покрытая испариной бутылочка «Персифони», а их уставший за день сынишка уже сладко спит в своей спальне на втором этаже.
Юра быстро совладал с мангалом, вот только угли долго не хотели заниматься. Парафинсодержащая жидкость скоро выгорала, а угли не схватывались. К тому же жидкость после сгорания оставляла далеко не приятные ароматы.
«Да, дровишки бы здесь не помешали», – подумалось Юре после нескольких неудачных попыток запустить мангал.
– Дорогой, ты скоро? А то что-то рыбки уже хочется, – терпение у Насти, оставшейся в одиночестве за уличным столом под навесом и работающим вентилятором, стало отказывать.
– Да, да, сейчас уже дело пойдёт, – прокричал ей в ответ Юра, стирая пот со лба и продолжая энергично размахивать пластмассовым веером над едва алеющими углями.
Олег в это время заканчивал свои последние за сегодня выкрутасы в бассейне и силился исполнить, наконец, приказ мамы вылезать, принимать душ и идти переодеваться:
– Иду уже, иду.
* * *
– Какая была вкусная эта кефаль, тебе тоже понравилась, любимый?
– Да-а. Даже Олег Юрич это отметил. Ты у нас молодец, мамочка!
– Нет, это ты молодец, папа, так всё отлично приготовил. И сочно, и прожарилось всё хорошо, и шкура почти целая осталась, – счастье так и искрилось, так и искрилось на красивом молодом лице Насти.
– Ну что ты, милая, это целиком твоя заслуга, ты так всё правильно и в меру посолила и замариновала. А эти твои веточки розмарина, уф – ну просто прелесть!
– Мы оба с тобой молодцы… Люблю тебя. Как же я люблю тебя, Юра!
Юра притянул её на свою половину кровати и нежно поцеловал в губы.
– А я – тебя люблю. Вы с Олежкой – смысл моей жизни.
– А ты долго будешь меня любить?
– Всегда. До последнего вздоха.
Настя положила голову на грудь мужа, пальцами вороша его редкие волосы на груди.
– Что мы будем делать завтра, любимый? Ты ещё не думал?
– Ой, даже не знаю. Так неохота здесь думать… Наверное, будем купаться, лежать, как дрова, пить вино и есть рыбу. Ну и, конечно же, любить… любить, любить друг друга.
Они слились в горячем продолжительном поцелуе. Впереди их ждала ночь пылкой любви под едва слышное вращение лопастей потолочного вентилятора и рокот набегающих где-то внизу на берег волн. Так хорошо им вдвоём давно уже не было.
* * *
Второй день кипрского отпуска мало чем отличался от первого и по погоде, и по образу жизни счастливых отпускников. Единственное существенное отличие состояло в том, что Юра с Олегом прогулялись до ближайшего леска и принесли оттуда… немного хвороста. Несколько сухих сосновых веток разной толщины и длины были как нельзя кстати для того, чтобы быстро разжечь с их помощью мангал.
Да ещё вот, пожалуй, в этот день рыба из холодильника была уже не такой свежей. Доев приготовленных на гриле последних красных снэпперов, они решили на следующее утро съездить за свежепойманной рыбой в какую-нибудь рыбную лавку. Хлеб в доме тоже почти закончился, поэтому нужно было также позаботиться и о нём. Всего остального хватало с лихвой. Впереди у них ещё было столько дней, и думать о возвращении домой никому не хотелось.
* * *
На третий день, встав как обычно и хорошенько позавтракав, они вместо привычного уже переодевания в плавки и купальник облачились в футболки и шорты и погрузились в свою тойоту.
– Ну что, где тут продуктовые-то у них? – проговорил Юра, включая навигатор и выбирая соответствующую иконку.
– О, смотри-ка, какой-то «Киоск» выдал – причем здесь, в Помосе, в пяти минутах езды от нас. Ну что, поглядим, что у них там, в этом киоске?
– Киоск? Ты шутишь? – удивлённо переспросила его Настя. – Я помню из детства только газетные киоски и киоски с мороженым, – она заулыбалась.
– А бочки с квасом помнишь? – прищурив глаз, спросил её Юра.
– Какие ещё бочки, пап? – к разговору подключился Олег.
– А вот такие: на колёсах, с краником и с тёткой в белом фартуке, – заулыбался Юра.
– На колёсах? – удивился Олег. – Это как?
– Юр, бочки на колёсах даже я не помню, – засмеялась Настя.
– Эх, какие же вы ещё зелёные, даже не интересно мне с вами, – проговорил Юра, переводя коробку в положение «R».
– И вчера перед сном тоже неинтересно было? – с ехидцей в голосе спросила Настя.
– Ну что ты, очень даже интересно, – заулыбался Юра, заглядываясь на уже успевшую хорошенько загореть открытую часть Настиной груди.
– А что вчера интересного перед сном было? Я ничего такого не помню, – заголосил Олежка.
– А тебе и не надо ничего помнить. Вот вырастешь побольше – тогда и будешь знать, что ещё интересное бывает, – осадил сына отец.
Родители дружно засмеялись, а так ничего и не понявший Олег стал усердно ковырять в носу и заинтересованно смотреть по сторонам.
* * *
Ни рыбы, ни хлеба ни в Помосе и ни в каком другом месте они так и не купили в тот день. В ближайшем к ним «Киоске» не оказалось продавца, а другие мини- и супермаркеты подальше почему-то все были закрыты.
– Сиеста у них, что ли? – недоумевал Юра, – А какой вообще день сегодня, кто-нибудь знает? Выходной, что ли? Может, они по выходным не работают?
– Наверное. Людей на улице тоже нет. Чёрт-те что тут у них! Как вымерло всё.
– Да-а, даже не знаю, что и делать теперь.
– Слушай, а может вам самим с Олегом рыбу попробовать наловить, вы же удочку взяли. А, мальчики? А хлеб я в хлебопечке испеку. Муки там достаточно на полке. Остальные продукты у нас тоже есть: и молоко, и яйца. А, Юр?
– Ну с хлебом, я не сомневаюсь, ты справишься. А вот рыбы наловить, это ты загнула, мать, – Юра засмеялся.
– А что, пап, давай пойдём, поймаем рыбу, – заверещал Олег.
– Ага, держи карман шире, сейчас косяками пойдёт.
– Ну а что, Юр, может, правда, попробуете? Вон её сколько там плавает под ногами – я через маску видела.
– Да, да, пап, и я тоже видел. Одна вообще большущая такая была, я думал, сейчас как бросится на меня, схватит за ногу. Еле уплыл оттуда.
– Ага, наловим, щ-щас! Да вы вообще представляете, как её ловят тут? Это ж море!
– А что, ты представляешь, как будто? Ты вообще в море-то когда-нибудь ловил в своей жизни? – не унималась Настя.
– В море? – стал рыться в своей памяти Юра. – Пожалуй, ни разу.
– А вообще ловил когда в последний раз? – спросила Настя.
– Ну знаешь, я уж и не помню. Может, как Олегу мне тогда было, а может, постарше я был. Ох, давно… На пруду, в деревне у бабушки… карасей…
– Ну вот! Чего ты тогда утверждаешь, что ничего не получится, – продолжала напирать Настя.
– Да, пап, чего ты упреждаешь-то? Получится у нас всё, вот увидишь.
Настя стала громко смеяться над ошибкой сына в слове. А ему самому уже не было ни до чего дела, кроме предстоящей рыбалки. Юра же, поняв, что ничего другого ему тоже не остаётся, стал мысленно готовить себя к этому напрасному и пустому делу, для него совершенно очевидному. Ну что поделаешь, коли жена с сыном требуют? Деваться некуда.
Пока они ехали в сторону виллы, Юру не покидала мысль, что отсутствие людей и машин на всём их пути – какая-то небывальщина. Ну не может же такого быть, чтобы все местные жители куда-то подевались. Дома кругом есть, машины рядом стоят. Ну кто-то же должен в них жить и ездить. Неужели им всем настолько жарко, что они и носа на улицу днём не кажут.
* * *
Как это ни покажется удивительным, но рыбы в тот день они наловили на целый ужин. С лихвой. Вот так вот – кто бы мог подумать! Старый, пылившийся в гараже складной универсальный спиннинг, купленный Юрой ещё в начале 90-х, в самом расцвете «магазининга-на-диване» за 60 условных единиц, здесь проявил себя с самой неожиданной и парадоксальной стороны – на него действительно клевала и ловилась рыба. И ещё как клевала! Да, это не была какая-то крупная и известная им рыба. Напротив – мелкая и совершенно незнакомая. Но её было по-настоящему много.
И клевала рыба на самый что ни на есть обыкновенный хлебный мякиш. Юра слепил его из оставшихся почти зачерствевших ломтиков купленного ещё Захариасом хлеба, лишь для пахучести добавив каплю оливкового масла. Причем вытаскивать рыбу не успевал не только Юра, но также и Настя, и Олег. Поймать её оказалось настолько легко и просто, что через три с половиной часа интенсивной рыбной ловли, незаметно для всех пролетевших, в ведёрке у них плескалось добрых два с половиной десятка разномастных рыбёшек. Размер каждой из них не превышал ладони Насти, но и не был меньше, чем ладошка у Олега.
Юра только посмеивался:
– Да я такую мелочь даже пацаном обратно выбрасывал. Этих мальков у нас и кошка не ела, настолько жалко ей было их.
– Ничего, вот сейчас на сковородке зажарю – у всех за ушами захрустит, – испытывая невероятный доселе азарт, отвечала Настя.
Её было не оторвать от этого нового для них семейного занятия. И когда приходила очередь Насти – а удочка была одна на всех – она жадно всматривалась в постоянно качающийся на поверхности воды поплавок и сразу же подсекала, как только тот уходил под воду.
