Денис Ганин
Отпуск в кредит
Настя снова повернулась в сторону пляжа:
– Удивительно, такое шикарное место, такой суперский пляж – и ни одной гостиницы вокруг, ни одной виллы рядом. Только поля и заросли вдоль дороги.
– Посмотри, здесь даже столбы освещения – деревянные, как у нас в каком-нибудь дачном затрапезном кооперативе, – засмеялся Юра и, чуть погодя, добавил: – Насть, я думаю, это просто деньги сюда прийти не успели. На восток острова пришли, а сюда – уже нет. Что ты хочешь? Кризис. У них здесь кризис, и у нас там – тоже кризис. Нет денег – нет туристов, нет туристов – нет инвестиций, нет инвестиций – нет отелей, нет отелей – нет туристов. Замкнутый круг. Законы экономики, понимаешь.
Юра на миг оторвал руки от руля, развёл их в стороны и громко причмокнул языком.
* * *
После съезда с основной дороги в сторону моря и нескольких петляний среди зарослей местной растительности они подъехали к вилле Захариаса.
Перед ними был угловатый, как бы из крупных кубиков белый двухэтажный дом с покрытыми синей краской отдельными элементами: балконом, поддерживающими его балками, дверными и оконными наличниками. На стенах дома выделялись такими же синими жалюзи частые маленькие окна. Здесь же – внутри открытых стен и под общей крышей – было просторное, со сквозным видом на море место для машины.
Юра без лишней остановки заехал сюда и, заглушил, наконец, двигатель.
– Ну всё, приехали.
– Ура-а! – радостно, хотя и негромко закричала Настя, хлопая в ладоши, – Молодец наш папочка! Довёз нас в целости и сохранности… Олежа, просыпайся, сынок, приехали!
Она быстро обняла мужа за шею, притянула к себе и несколько раз поцеловала в щёку. От удовольствия и комплиментов Юра весь зажмурился и расплылся в улыбке, забыв об усталости от долгой, напряжённой дороги.
Горячий воздух быстро стал обволакивать их лица и обнажённые участки тел, стоило им только открыть двери охлаждённой изнутри машины и ступить на землю. Тысячи запахов цветов и листьев, каких-то новых и давно позабытых, и он – превалирующий над всеми ими – запах моря: солёный, с примесью рыбы и водорослей, в одно короткое мгновение опьянили их.
– О, Боже, как же здесь хорошо, – произнесла, глядя в сторону спокойного ярко-синего моря, заворожённая Настя, приподнимаясь на цыпочках, распрямляя тело в струнку и разводя в стороны руки, и уже потом, поворачиваясь к застывшему с глупой улыбкой на лице Юре, сказала:
– Разве не ради этого стоит жить?
– Да-а… точно, – только и смог ответить ей он.
– Олежка, просыпайся, сынок! Мы приехали, – открыла заднюю дверь машины Настя, чуть склоняясь над дверным проёмом.
Что-то неуклюжее, со склеившимися глазами и кривым открывающимся ртом ответило ей протяжным зевком из глубины салона.
* * *
Остаток дня они провели, изучая сам дом и придомовой участок, окружённый со всех сторон, кроме стороны моря, невысоким кирпичным забором.
В доме было всего две спальни и одна общая с высокими потолками просторная комната, отделённая от кухонной зоны высоким барным столом, окружённым такими же высокими стульями. Обе спальни были на втором этаже, и обе они были с балконами. Окна одной из них, французские с двигающейся дверью-купе, смотрели на море, а такие же во второй – на проезд к вилле.
В доме также имелись три санузла – при каждой из спален наверху, а также внизу – на первом этаже, что не могло не радовать.
Да, нужно ещё упомянуть, что немаловажно, что все комнаты в доме, включая гостиную, были кондиционированы; вдобавок в каждой из них с потолка свисал ещё и огромный пятилопастный низкоскоростной вентилятор, который, в отличие от кондиционера, никогда не позволит под ним простудиться.
Кухня виллы Захариаса, цвета ясеня, была меблирована широкими нижними и уходящими под самый потолок верхними ящиками и полками. Открытые пространства кухни и её скрытые за дверцами объёмы были заставлены всем, что только может пожелать хорошая хозяйка. Были здесь и арсеналы разнообразной посуды, матрёшки кастрюль и сковородок, бесчисленные ножи и столовые приборы разной степени остроты.
Захариас, видимо, питал страсть к хорошей и дорогой домашней технике. Поэтому помимо широченных телевизоров, музыкальных центров и всевозможных приставок, преимущественно фирмы «Сони», расставленных в каждой комнате, кухня тоже была оборудована по последнему слову. Здесь были огромный тостер, такой же массивный пресс-гриль, электрический чайник, мини-кулер, хлебопечка и целых две электрических кофеварки.
На рабочем столе, опоясывающем кухонную зону со всех трёх сторон, красовалась величественная микроволновка. Рядом с ней гордо соседствовал пузатый двухкамерный холодильник. Чуть дальше от него располагалась широченная газовая плита с четырьмя разнокалиберными конфорками. В её чреве, за начисто вытертой стеклянной дверцей скрывался духовой шкаф.
Кухонная раковина из искусственного камня была того же цвета, что и сам рабочий стол, и представляла собой два глубоких равновеликих отделения мойки. Общий однорукий кран-смеситель располагался аккурат посредине – так, что его можно было повернуть, хочешь ты, направо, хочешь, налево. А чуть поодаль от него красовался и его младший брат – тонкотрубый гусак водяного фильтра с одной кран-буксой.
Захариас, как и обещал, в точности исполнил своё обещание – холодильник был доверху заполнен наисвежайшими продуктами, а на полках за дверцами стояли пакеты и банки с разнообразной бакалеей. На полу он оставил две упаковки бутилированной воды, а на разделочном столе – с десяток бутылок преимущественно белого вина и две бутылки с оливковым маслом: одно для жарки, другое – для салатов. Одну из моек раковины почти полностью занимал развалившийся там большой чёрно-зелёный круглый арбуз, видимо, уже готовый к помывке перед разрезанием.
– Красота! – произнесла Настя после беглого изучения своего нового хозяйства. – Всё что нужно и ничего лишнего!
– Да-а! – поддержал её Юра. – Ну, пошли теперь наружу, заценим остальное.
Тут в дом ворвался запыхавшийся Олег, которого кухня, видимо, интересовала в последнюю очередь и который уже успел обскакать всё, что только можно.
– Мама, папа, там… идите скорее, смотрите, какой там бассейн. Он огромный! – эмоции так и распирали мальчишку. Он схватил отца за оттопыренный карман шорт и попытался сдвинуть того с места, увлекая за собой.
– Да-а! Бассейн, и правда, что надо! – произнёс видавший виды Юра, когда они, наконец, вышли из дома.
– А я что говорил, – гордо добавил Олег.
– Ничего себе, какой он большущий! – Настя аж запрыгала на месте от радости, хлопая в ладоши.
– Мама, а можно сейчас искупаться в нём? – Олегу не терпелось окунуться.
– Ой, а вода-то какая горячая! – попробовал ногой Юра, – Прям как в твоей ванне.
С лица его, обращённого к жене, не сходила улыбка.
– Да-а, и правда, – согласилась Настя, проделав своей ножкой то же самое, что и Юра.
– Олежа, подожди, надо же в плавки сначала переодеться.
Но какой там – мальчишка уже выпрыгнул из своей одежды и в одних трусах с шумом и брызгами плюхнулся в бассейн.
– Олег! – попыталась было остановить его мать.
– Да ладно, пусть, – придержал её за руку довольный всем Юра. – Вот, дурилка, – по-доброму посмотрел он на своего барахтающегося в воде сына.
* * *
Первое утро своего кипрского отпуска они встретили, как и полагается, в постели. Олегу определили спальню с видом на безлюдный проезд, и он ещё спал, ну а сами счастливые супруги, уже полчаса как проснувшиеся, но никак не хотевшие вставать, продолжали лежать на широкой кровати в своей смотрящей на море спальне.
– Ну вот! Так и не занялись… вечером, – с лёгкой обидой в голосе промямлил Юра.
Настя засмеялась.
– А это потому что надо было меньше пить, дорогой, и раньше идти в душ, – игриво проговорила она, повернувшись к Юре.
Она привстала на локте и притянула себя к мужу, взявшись за Юрино плечо. Глаза её жадно пожирали его распухшее ото сна и выпитого вчера вина и такое любимое ею лицо.
– А что это было за вино, которое мы пили вчера, не помнишь? По-моему, очень недурное.
– «Персифони», кажется. Местное. Белое, сухое. Вкусное было, да-а, – ответила мужу Настя. – И голова после него не болит… А твоя, кстати, как?
– А-а, прошло уже всё.
– Ну, слава богу!
Теперь уже Юра притянул жену поближе к себе и схватил своими губами её губы. Потом, выпустив их и косясь глазами на вздрагивающую обнажённую грудь Насти, негромко предложил ей с ноткой игривости в голосе:
– Так может, давай сейчас всё исправим.
Одновременно другой своей рукой он попытался коснуться Насти под одеялом.
От неожиданности она чуть одернулась назад, но тут же подалась вперёд, на руку Юры, широко оголив свои красивые белые зубы:
– Ах ты, шалунишка какой.
– Как там пещера Али-Бабы? Ещё ждёт своего Аладдина?.. Ну что, соскучилась по его волшебной лампе? – сказав так, Юра в полной мере почувствовал накрывающее его с головой сладостное желание и связанное с ним ожидание долгожданной интимной близости. Он почувствовал у себя внизу живота лёгкое нарастающее напряжение и учащающуюся пульсацию.
Настя опять немного рассмеялась и продолжила словесную игру:
– Пещера вся прямо дрожит в ожидании лампы, а-ах, – мурлыкающе проговорила она, переходя на лёгкий чувственный стон.
Повинуясь глубинным инстинктам, Юра попытался повернуться на бок, опершись на локоть, и опрокинуть Настю на лопатки, как вдруг из соседней комнаты раздался громкий противный скрип двигающейся кроватной ножки и следом за ним – звуки шаркающих по полу тапочек.
Оба затаили дыхание. Напряжение внизу Юриного живота резко стало спадать. На какой-то миг в спальне воцарилась напряжённая тишина.
Настя первой нарушила её, разразившись громким озорным смехом. Юра, поняв, что теперь уже точно ничего не получится, ослабив локоть, в бессилии упал на спину, снова погрузившись в мягкую, всё ещё пышущую теплом его тела постель.
– Ну вот, лампу даже потереть не успели, – он сделал вид, что начинает плакать. Его живот стал вздрагивать, передавая амплитуду толчков всей кровати.
Настя уже смеялась беспрестанно:
– Бедный, бедный Аладдин и его невостребованная лампа!
В спальню зашёл, растирая глаза, Олег:
– Чо? Вы ещё спите? Ну, вставайте уже, сони-засони! Пошли купаться! Чур, я первый в бассейн.
– Какой бассейн, Олежа? Перед тобой – целое море, – довольная и счастливая, первой сбросила одеяло и, прикрывая грудь ночнушкой, опустила на пол свои изящные ножки Настя.
Юра, кряхтя от неудовольствия только что сорванного утреннего секса, сначала натянул одеяло себе на голову, потом быстро стянул его с себя и резко перевёл тело в положение сидя.
* * *
Море в районе виллы оказалось великолепным. Да, как и говорила Настя, берег действительно был покрыт толстым слоем крупной гальки, а при входе в воду можно было наступить ногой на увесистый камень. И хотя края у всех камней в этой части дна были совсем не острые, а в основном покрытые небольшим слоем мягкой пушистой водной растительности, купленная заранее специальная обувь пришлась как нельзя кстати.
Галечный пляж имеет одно несравненное и очень существенное преимущество перед песчаным – здесь всегда чище вода. Так вот, морская вода рядом с виллой была такой чистой и прозрачной, что дно оставалось видимым даже на очень большом отдалении от берега, даже там, где глубина достигала более двадцати, а то и сорока метров. Разумеется, никто: ни Юра, ни Настя, а уж тем более Олег эту глубину не измерял, но по ощущениям при купании с трубкой и маской для снорклинга она была именно такой, не меньше.
Спокойная, почти без волн, поверхность чрезвычайно тёплого, даже слишком тёплого моря предоставляла возможность длительного, ничем не обременительного нахождения в воде. При этом можно было как плавать, что хорошо умели делать все члены Юриного семейства, так и просто стоять, касаясь дна, и слегка подпрыгивать на еле заметных волнах, чтобы вода только не попадала в рот, нос и глаза.
Особую расслабленность отдыхающим доставляло полное отсутствие кого-либо из посторонних на пляже. Только Юра, Настя и Олег. И море, и солнце, и лёгкий ветерок.
Накупавшись вдоволь, надурачившись, они выползали на берег, где их уже ждали лежаки и зонтики Захариаса, любезно предоставленные им своим постояльцам. Нужно было лишь потом не забыть отнести их за символическую калитку, за которой начинались ступени, ведущие к вилле. Полежав так немного и получив каждый свою порцию солнечных ванн, а заодно как следует утолив жажду и подкрепившись сочными фруктами, растущими прямо на вилле: инжиром и виноградом, а ещё теми, что были на кухне, можно было снова входить в приятные воды ласкового моря.
