Денис Бурмистров
Империя Млечного Пути. Книга 1. Разведчик
– Неужели нет другого способа заработать? – с осуждением спросила девушка.
– Есть, – Юрий отлип от чашки, облизывая губы. – К тому же, я так еще и пар выпускаю.
– Через нос, как чайник? – девушка улыбнулась. – То-то он у тебя распух.
Только сейчас Гарин заметил как она похудела – заострились скулы, и без того большие глаза казались просто огромными.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, рассматривая Элли поверх чашки.
– Хорошо. Нет, правда. Чего ты так смотришь?
– Потому что на «хорошо» ты не выглядишь. Приступы повторялись?
Элли заерзала, отвела глаза.
– Почти нет.
– Элли!
– Честно! – девушка вскинула голову, тряхнув выросшими ниже плеч волосами. – Вот как на прошлой неделе случилось, так больше не было.
– Почему тогда тебя не выписывают? – Юрий хотел задать вопрос с легкой долей сарказма, но больничный бульон, насыщенный витаминами и нанитами, так приятно согревал тело, что фраза вышла просто заинтересованной.
– Доктор Джайна ничего не говорит, но один медбрат обмолвился, что у меня какая-то аномалия мозговой активности, – поделилась Элли. – Завтра обещали попробовать новую формулу лечения.
Девушка вздохнула.
– Может, я просто схожу с ума?
– С чего ты взяла? – губы двигались с трудом, веки словно налились свинцом. Гарин как мог, боролся с теплой негой, тянущей в объятия сна. Все же многодневная усталость брала свое.
– Это, наверное, от их процедур, – предположила девушка. – Как думаешь, Юра, они дают мне снотворное?
– Что? Нет, не думаю. Мы бы с Карлом знали, – Гарин заставил себя сесть прямо, протер глаза кулаком, разрывая рот долгим зевком.
– Устал? – в голосе девушки прозвучала неподдельная забота. – Ложись с краю, поспи часок. Я посторожу. Тебя во сколько разбудить?
– Нет, нет, – затряс головой Юрий, с трудом отказываясь от заманчивого предложения. – Мне скоро на работу. Это ты давай спи, а я пойду скоро. Тебе нужно больше спать, поправляться.
– А что потом?
– В смысле? – не понял Юрий.
– Что потом, когда я выйду отсюда?
По ее тону Гарин понял, что вопрос не праздный. Но сейчас он не был готов что-то отвечать или, тем более, обещать.
– Потом – суп с котом, – вспомнил он старую присказку.
В другой раз Элли обязательно сморщилась бы, сказала «Фу, какая гадость!» и атмосфера разрядилась бы. Но сегодня девушка была по-особенному задумчивой, не восприимчивой к шуткам. Она сидела в полумраке, черным силуэтом на фоне оранжевых бликов, теребила в тонких пальцах край пижамы и долгим, тоскливым взглядом смотрела куда-то перед собой.
Гарин был слишком уставшим, чтобы заметить это.
– Мне страшно, Юра, – почти шепотом произнесла Элли. – Мне иногда видится такое… Я словно все время сплю и так сложно проснуться. Меня словно нет здесь, не должно быть. А еще люди, некоторые, я вижу, они словно пустые! Я боюсь, что закрою глаза и все исчезнет…
– Элли, ну что ты! – Юрий пересел к девушке на кровать, прижал ее к своей груди. Сквозь футболку почувствовал горячие слезы.
– Все будет хорошо, я обещаю, – приговаривал он, гладя мягкие волосы. – Это просто последствия анабиоза. Навалилась ночная хандра. Ну ее, не принимай близко к сердцу.
Элли подняла мокрое от слез лицо, посмотрела в глаза Гарину.
– Спасибо тебе за все, – тихо сказала она. – Спасибо, что ты есть.
– Всегда пожалуйста, – улыбнулся Юрий. – Мы же не чужие люди! Ты мне как младшая сестричка!
Во взгляде девушки что-то промелькнуло и пропало, что-то сложное, невысказанное. Гарин не успел понять что именно, но Элли уже отстранилась, вытирала лицо платком.
В кармане завибрировал вифон, упрямо и требовательно. Юрий раздраженно стукнул по нему сквозь ткань, тот обиженно звякнул и заткнулся.
– Таймер, – пояснил Гарин. – Пора уходить.
– Завтра зайдешь? – спросила девушка.
– Постараюсь, – честно признался Юрий. – Не я, так Карл заскочит. Надо с твоим врачом поговорить, узнать, что еще нужно. А ты давай не раскисай, думай о хорошем. Договорились?
– Договорились, – девушка искренне улыбнулась.
– Ну вот и ладно, – Гарин раскрыл окно и полез наружу. – Если что – звони. Прибегу в любое время.
– Я знаю. Ты не можешь иначе.
– Да… Иначе не могу.
Ноги в потяжелевших от влаги ботинках промокли, раздражающе ныл разбитый нос, в глаза будто песка насыпали. Но настроение у шагающего по ночному городу Юрия было приподнятое, уютное. Так было всегда после общения с Элли.
Каждому иногда нужно знать, что он не одинок посреди раскинувшейся во все стороны Империи Млечного Пути.
3. Карл Йенсен
Чертов русский оказался поистине хорошим вложением, без дураков. А ведь когда старый хрыч Оли посоветовал его из полиции забрать, то были сомнения, были. Ну а как без сомнений-то? Вдруг не окупилась бы идейка? Это только комиссар был рад от Гарина избавиться, все равно не знал, что с ним делать. А вот с остальными пришлось договариваться через кошелек.
Но как же он сегодня врубил этому Арматуре Джону! Тот чуть на жопу не сел. Ей-ей, если бы Ю попер до конца, то неизвестно чем бы все обернулось!
Йенсен жестом отключил автопилот, взял управление капсулой в свои руки. Иначе эта рухлядь могла опять подавить соседские газоны.
Вдоль дороги замелькали серые коробки домов родного квартала, желтыми огнями освещались места для парковок. Большинство жителей этого не престижного района уже дрыхли, готовясь к очередному дню работы на корпорации. Редко где горел свет в маленьких окнах, еще реже попадались прохожие.
Видит бог, скоро он отсюда свалит! Насовсем свалит! Надоели эти халупы, построенные еще на месте первой колонии.
Жалко, что не удалось обнаружить сам корабль, от которого модуль с Ю и Элли отвалился. На бедном дузере трижды возвращались в тот сектор, чуть не раздолбали в конец бедную посудину. Анализаторы, даром, что перепаянные со старого имперского разведчика, без остановки нюхали вакуум, аж визжать начали. Когда остаточный радиоактивный след на табло высветился, Карл чуть целоваться к напарнику не полез. Как оказалось – зря. Да, был звездолет. Был и сплыл. Куда и как – непонятно. Чертовщина, одним словом.
А то можно было бы неплохо подзаработать, за подобных найденышей хорошо платили. Что ж, не таком, так раком – нет корабля, хоть на спасенных денег поднять. Как? А вот тут и появился дядя Оли со своей схемой.
Схема до тупости простая – найти работу, не требующую особенных навыков и знаний, устроить на нее Ю под учетным именем «Карл Йенсен» и получать за него зарплату. Нет, Карл не был безобразным эксплуататором, он честно отстегивал двадцать процентов русскому, плюс оплачивал содержание в больнице Элли. А что, вполне равноценная сделка – Ю без инбы и документов все равно никуда бы не взяли, да и Элли без страховки лечение заказано. А так – все при деле, все довольны.
Стояночные огни возле дома немного барахлили и не сразу откликнулись на свет фар. Карлу пришлось парковаться практически самому, пока он наконец не почувствовал мягкий толчок и капсула не скользнула в освещенный желтым «карман».
– Ведро с болтами, – сквозь зубы выругался старатель и откинул дверь.
Ничего, машину тоже обновим. Будет не хуже, чем у пижона Мартина.
Дом встретил Карла привычно химическим запахов полуфабрикатов и приглушенным разговором, доносящимся из зала. Скинув ботинки, Йенсен отдал пальто высунувшейся из стены вешалке и, вытянув шею, выглянул за дверь.
Ингер, как обычно в последнее время, сидела в своем любимой кресле с промятой спинкой, а визор крутил перед ней серию из очередной тележевачки. По залу прохаживались виртуальные актеры, дальняя стена комнаты превратилась в больничную палату. Судя по тому, что Карл успел услышать, актеры выясняли, кто из них кого предал и что теперь делать с женщиной, которая любит их обоих, но не может быть с ними, так как на самом деле робот.
Стараясь не отвлекать жену, а то еще начнет задавать неудобные и глупые вопросы, Карл проскользнул со всей возможной грацией своего тучного тела в кабинет и аккуратно прикрыл за собой дверь. Уже здесь расслабился и с наслаждением плюхнулся на мнемостул, который принялся массировать поясницу и между лопатками. Впрочем, не слишком активно – элементы питания сдыхали, а на замену пока что не было ни времени, ни средств.
После нескольких минут заслуженной неги, Карл вновь вернулся к насущному.
Откупорив банку прохладного пива, Йенсен подумал о том, что было бы неплохо оформить над Элли опекунство. А там, глядишь, выздоровеет, и ей работку подберем.
В глубине души Карл понимал, что делает не совсем правильные вещи. Эта мысль нервировала, и старатель велел ей заткнуться.
Он закинул ноги на кровать и, неторопливо потягивая пиво, уставился задумчивым взглядом куда-то сквозь стену. Вздрогнул, когда в тишине комнате запищал сигнал вифона. В воздухе проявилась надпись: «Оли барахолка».
– Алло, – отозвался старатель.
Вифон продолжил пищать, переливаясь разными цветами.
– Зараза!
Чуть не расплескав пиво, Йенсен спустил ноги на пол, дотянулся до покрывала, под который завалилось устройство, и откинул его. Повторил уже громче:
– Алло!
Буквы моргнули и на их месте, вместо видеокартинки, появился черный контур человеческой головы с пометкой «Абонент скрыт приватностью». Раздался брюзжащий голос старого Оли:
– Не спишь?
– Не сплю, – Карл бросил взгляд на дверь, удостоверившись, что та прикрыта. – Чего шифруешься?
Оли прокашлялся, смущенно ответил:
– Не люблю я эти новомодности с изображением. Ни яйца почесать, ни в носу поковыряться.
– Так ты не ковыряй. И не чеши, – резонно предложил Карл.
Собеседник еще раз кашлянул, словно такая идея не приходила ему в голову. Потом ответил:
– Я, собственно, вот чего звоню. Нашел я покупателя на твои реликты.
– О, отлично, – приободрился Карл. – Кто?
– Не местный.
– Собственно, мне насрать.
– Ну и я о чем.
– На какой цене сговорились?
– Тысяча триста.
Йенсен нахмурился.
– Чего-то ты путаешь. Раритетный отсек с древнего корабля, да еще и в таком состоянии, должен был уйти куда как дороже.
Оли на другом конце сигнала хмыкнул, с издевкой забрюзжал:
– Так-то оно так, только на этом твоем древнем отсеке значок биологической опасности стоит. И, думается мне, что сертификата карантинной службы у тебя нет.
Точно! Вот что это был за значок, похожий на желтого растопыренного осьминога!
– Че, приуныл? – насмешливо спросил Оли.
– И как теперь быть? – сокрушенно спросил Йенсен.
– Как, как… Каком кверху. Мои ребятки все подчистили, не ссы. Но цену пришлось скинуть, сам понимаешь.
– Угу, – Карл непроизвольно сжал кулаки, словно мог удержать внезапно утекающую прибыль.
Но Оли еще не закончил.
– Не вещай нос, родственник, – старый пройдоха выдержал паузу. – Восполнишь ты свою потерю с лихвой.
– Говори.
– Я саркофаг, который в отсеке был, отдельно загоню. По хорошей цене, ей-ей.
– Какой саркофаг?
– Криокамера, балда. Для анабиоза.
– Нахрена ты его демонтировал из медблока?
– Ничего я не демонтировал. Он не часть отсека.
Тут Карл позволил себе удивиться.
– Как не часть отсека?
– Так, не часть. Мои приборчики показали, что эта хрень сильно старше.
После короткой паузы добавил:
– Да и вообще … У этой криокамеры технология какая-то непонятная.
– В смысле – непонятная?
– Непонятно как работает, вот какой смысл. Там, собственно, и работать то нечему, ни механизмов, ни электроники, ни датчиков. Я много чего своими руками в жизни разбирал, но такого еще не видел.
Было слышно, как Оли закряхтел, прочищая горло. Йенсен терпеливо ждал, забыв про пиво.
– Я тебе так скажу, родственник, – произнес, наконец, барахольщик. – Раз этот саркофаг засунули в медицинский модуль с функцией аварийного отстрела, значит, очень сильно они его опасались. Мы, само собой, все проверили, никакой заразы не нашли. Но ты там присмотрись к своим найденышам получше. Что-то с ними не так.
Йенсен только крякнул, чувствуя, как беспокойно засосало под ложечкой.
4. Юрий Гарин
Юрий прыгнул и плечом врезался в размахивающего ножом старателя. Тот не удержался на ногах, и они вместе рухнули на пол, разгоняя столпившихся зевак. Тучная фигура мягко спружинила под Юрием, из груди вырвался тяжелый алкогольный выдох. Не дав противнику опомниться, Гарин перехватил потную руку, вывернул кисть с ножом и вытащил оружие из разжавшихся пальцев. Старатель возмущенно завозился, пытаясь скинуть Юрия, но тщетно.
Рядом сдержанно ругался Андерс, хлопая по щекам другого загулявшего гостя. Тот никак не желал приходить в себя после хорошего тычка парализующим стэком, лишь бессвязно мычал. Чуть в стороне от напарника сидела на полу пьяная виновница конфликта. Задранное платье оголило толстые ляжки, белыми окороками выделяющиеся в полумраке клуба. Посетительница самодовольно выдыхала в воздух сигаретный дым, с гордостью окидывала присутствующих мутным взглядом коровьих глаз.
Вокруг ухала и грохотала музыка, синтетическая и надрывная. На танцполе, в вихре меняющих цвет частиц, извивались и прыгали люди. За ними наблюдали пьющие и курящие гости, развалившиеся под звукоподавляющими куполами столиков. Среди них незаметными призраками мелькали официантки.
Бессвязно мычащих и икающих клиентов отвели в рекреационную, вежливо улыбаясь и успокаивая. Юрий вернулся в зал, расположился возле бара. Посмотрел на свои дешевые наручные часы – до конца смены осталось пара часов. Слава отцам-духовникам!
– Смотри, – привлек его внимание чернокожий бармен, наваливаясь на стойку толстым животом. – Кирасиры спустились. Сейчас пойдет жара!
Сквозь светящуюся арку в зал вошли четверо, все в одинаковой форме с серебристыми значками на плечах и рукавах. Секунду задержались, высматривая свободный столик, с чувством собственного достоинства двинулись за подошедшим администратором. За ними, словно подсолнухи за солнцем, поворачивались лица сидящих гостей. Кто-то резко засвистел, но его оборвали.
Они выглядели чужеродными здесь, среди грубых докеров, старателей и проституток. Как дорогие ружья среди грязных мотыг.
– С «Кальмия», – прокомментировал заметно повеселевший бармен. – Из похода вернулись. Хорошо, если опять на ремонт задержатся.
– Почему? – не удержался от вопроса Юрий.
– Ты откуда свалился? – хмыкнул бармен, искоса посмотрев на Гарина. – Они в походе восемь месяцев торчали, без выпивки и женской ласки. Сейчас самый заработок пойдет, только отгребай.
Из светящейся пыли проявилась деловитая официантка, спешащая с подносом. Бармен только успел кинуть ей, подавшись вперед:
– Надолго они?
Та лишь пожала плечами, убегая прочь.
Бармен закряхтел, втягиваясь обратно за стойку, как черепаха в панцирь. Взгромоздился на стул, подперев кулаками бока. На его лице читался весь спектр эмоций.
Юрий слушал бармена в пол уха. Он с неподдельным любопытством разглядывал гостей в форме, которые беззаботно развалились за угловым столиком и, улыбаясь, беседовали с подсевшими к ним девушками.
Про крейсер «Кальмия» Гарин слышал. Собственно, про него было сложно не услышать – кирасирский крейсер Имперского флота в одиночку патрулировал сразу несколько приграничных секторов, одним из которых являлась система Омега-Канкри. И каждое прибытие военных в Дэннийорд было знаменательным событием, для кого-то раздражающим, для кого-то радостным. Но факт оставался фактом – «десант» кирасиров в маленькую колонию мало кого оставлял равнодушным.
Что же сам Юрий знал о вооруженных силах Империи Млечного Пути? Среди развлекательных программ на визоре попадались военные фильмы. Гарин не мог судить, насколько их сюжеты и образы соответствовали реальности, но всегда смотрел их с особенным интересом.
В кино кирасирами называли смелых и решительных людей, несущих службу на огромных бронированных звездолетах. О них отзывались как о «нашей тяжелой кавалерии» или как о «кулаке прорыва». Юрий не имел никакого представления о тактике ведения космических боев, но предполагал, что крейсера играют в них очень важную роль, потому как в кино их либо с огромным трудом уничтожали, либо самоотверженно защищали.
– Как можно стать кирасиром? – спросил Гарин у бармена.
Тот не ожидал подобного вопроса от молчаливого вышибалы, переспросил:
– Чего?
– Как можно стать кирасиром? – терпеливо повторил Юрий.
Бармен пожал плечами, хмыкнул, словно ответ на вопрос казался ему более чем очевидным, наконец, ответил:
– Ну, ты спросил… Надо пойти служить во флот.
Это понятие было Юрию уже знакомо. Он даже знал, что его Корпус Разведки на далекой Земле имел много общего с нынешними военными структурами. Поэтому следующий вопрос он задал со знанием дела:
– Какие для этого нужны навыки?
Бармен засмеялся, отмахнулся.
– Ты, дружище, как с окраины… Без обид, ок? – он примирительно поднял руки. – Навыки сейчас пришивают в любой захудалой студии биомеханики, только бабло отваливай. Или вон, как эти, потомственные военные, сразу собирают своих чад в пробирках так, как надо. Не, тут одних навыков маловато будет.
Юрий перевел взгляд на кирасиров. Они не выглядели внушительно и опасно. Да, скорее всего военные имели искусственные органы или другие усилители, но вот в остальном… Даже молодой разведчик Стась выглядел более опасным.
– Если хочется офицером стать, которые пилоты или, там, штурманы, тогда это в Академию поступать нужно, – продолжил бармен, развивая тему. – В нашей дыре таковых нет, это надо ближе к Метрополии.
Бармена отвлекли заказом. Он быстро сделал разноцветный коктейль в широком бокале и передал ждущей официантке. Вернулся к Гарину.
– Оно, конечно, можно и обычным солдафоном пойти, десантником там, или обслугой. Тогда все равно надо курсы пройти, получить специальность. И что тебе именно во флот? Вот, в Планетарную оборону попасть намного проще. Довольствие, конечно, пониже, но жить можно.
Ни один из перечисленных способов не показался Юрию достаточно быстрым. У него не было времени проходить курсы и учиться в Академиях, ему было необходимо попасть на крейсер уже сейчас, пока ковчег не удалился слишком далеко.
О том, что он будет делать на крейсере, и как именно сможет воспользоваться ресурсами военных, Гарин не думал. Был уверен, что разберется на месте.
– Ну и, естественно, – решил закончить рассказ бармен. – Для всего этого надо быть гражданином Империи. Иметь положительный статус инбы, право участвовать в голосованиях и прочее… Но это так, меньшая из проблем.
Бармен ободряюще подмигнул Юрию и ушел в дальний конец стойки, где из полумрака ему уже сигналил клиент.
Да уж, «меньшая из проблем». Чтобы стать гражданином Империи нужно быть сыном гражданина Империи. Либо получить этот статус за особые заслуги. Так объяснил Йенсен, когда Гарин попросил его устроить судьбу Элли.
Да, Элли. Он ведь действительно не думал, что будет с ней дальше. Про себя Юрий все давно решил – ему нужно любым способом вернуться домой. Если получиться, привести с собой помощь. Это его долг перед всеми обитателями Земли и перед самим собой.
Но на другой чаше весов покоилась судьба Элли, которая в нынешнем своем положении нуждалась в Юрии не меньше. Из-за нее Гарин не мог просто все бросить и направить все силы на поиск ковчега.
Нечестный выбор. Подлый.
А время шло, дни превращались в месяцы, и проблема не желала решаться самостоятельно. Элли шла на поправку крайне медленно (если вообще поправлялась), история о ковчеге превратилась в несмешную шутку – огромный корабль поколений словно в воду канул. Самое обидное, что теперь Гарина считали обманщиком, а любые разговоры про ковчег пресекались резко и грубо.
Единственный, кто по-прежнему верил и поддерживал Гарина с Элли, это Карл Йенсен. Единственный, решивший помочь. Старающийся помочь. Делающий хоть что-то.
Впрочем, Гарин не испытывал насчет датчанина иллюзий. Прекрасно понимал, зачем они Карлу. Понимал, но принимал – пока что их интересы совпадали.
Мимо Гарина прошли две откровенно одетые девушки с влажными взглядами. От них исходил чуть заметный запах гормональных духов, сладковатый и тягучий. По шее одной из женщин, от уха и почти до самой ключицы, порхали неоновые бабочки-татуировки.
Девочки из «Миндаля». Проститутки или стриптизерши. Лицевое моделирование сделало их привлекательными, но какими-то искусственными, глянцевыми, неуловимо друг на друга похожими. Ни родинок, ни морщинок, ни той иной несимметричности, которая делает лицо человека уникальным и запоминающимся.
– Смотри, смотри, – вдруг затараторил бармен, указывая подбородком за спину Гарина. – Дистант!
Возле столика с молодыми девушками-студентками стояла пара военных. Один, коротко стриженый парень с рыжим чубом, рассказывал что-то уморительное, активно жестикулирую и улыбаясь во весь рот. Рядом с ним поигрывал вином в бокале второй кирасир.
Не человек.
Узкое лицо с маленьким бугорком носа и четкой линией рта. Со лба, огибая огромные мерцающие глаза, на щеки спускались симметричные полумесяцы цвета крови – не то татуировка, не то родимые пятна. Голова, кажущаяся абсолютно лысой, в лучах света мягко светилась ореолом легкого пушка. И плавные, очень плавные движения, словно в этом существе вовсе не было костей.
– Вот ведь урод, – беззлобно прокомментировал бармен.
Дистантами называли всех представителей иных миров, с которыми повстречалось человечество. Местные чаще использовали слова «чужие» или «уроды».
До сих пор дистантов Юрий видел только по визору.
Дистант-кирасир словно почувствовал взгляд Гарина, повернулся в его сторону. На секунду их глаза встретились, и кирасир приветственно поднял бокал.
Глаза чужого напоминали черные блюдца с россыпью постоянно движущихся серебристых крапинок. Глубокая звездная бездна, полная чуждого разума, непонятного и вызывающего.
Этот дистант представлял расу аджай. Юрий знал, что они некогда воевали с людьми, потом влились в Империю. Так об этом рассказывали в фильмах.
Аджай-кирасир отвернулся и что-то вставил в рассказ товарища, качнувшись в сторону девушек. Те фыркнули от смеха, прикрывая руками рты.
Гарин с трудом заставил себя вернуться к работе. Про себя подумал, что раз уж бывшим врагам нашлось место в Империи, то уж точно найдется оно и для обитателей «Пилигрима-2».
И, безусловно – для Элли.
* * *
Дурацкий сон. Липкий и тягучий, как черная смола. Он опять бросался к протянутой руке, хотел спасти, помочь. Но не успевал, хватал воздух, летел кубарем в пропасть, злую и зубастую. А вокруг пузыри, как один похожие на его корабль-Землю. Лопаются, лопаются, лопаются…
Юрий вздрогнул и открыл глаза, протяжно втягивая воздух носом.
За бордовой занавеской шелестел песок, скользя по оконному стеклу. Бледный дневной свет с трудом просачивался сквозь полог.
– Опять песчаная буря, – раздался голос Карла. – Воздушные купола не справляются.
Он стоял, привалившись к косяку, и попивал из прозрачного стакана. Судя по его прищуренным глазам и причмокивающим губам, в стакане было что-то крепкое.
– Я чуть не обмочился, когда ты зубами заскрежетал, – усмехнулся датчанин. – Кошмары мучают?
Он сделал неуловимый жест, и потолок засветился ровным золотистым цветом.
– Ерунда, – Гарин приподнялся и сел, облокотившись спиной о подушку. В голове, еще не прояснившейся ото сна, мелькнула похожая картинка – он, проснувшийся, играющая фантиками девочка, брат и подсолнухи за окном.
Картинка мелькнула и пропала, оставив давящее ощущение в груди. Осталась реальность, Карл и песчаная буря.
– Который час? – Юрий отбросил одеяло, опустил ноги на теплый пластик пола.
– Половина одиннадцатого, – Йенсен чашкой указал на мерцающие на стене цифры часов. – Вставай, я там тебе чай приготовил.
Надо же, опять будильник не услышал! Пора вставать.
– Заботливый… Ты тут каким ветром? – спросил Юрий, одеваясь. За его спиной кровать с легким скрипом уехала в стену.
– Попутным. Что, я не могу просто так забежать к лучшему другу?
В маленькой комнатке, служащей одновременно и гостиной и кухней, еле слышно играла музыка, что-то легкое и мелодичное. За псевдоокном, под теплым летним солнцем, простиралось бескрайнее зелено поле с торчащей над колышущейся травой старой мельницей. Все так приятно, что можно не обращать внимание на одинаковые коробы мебели и потемневшие от времени стены.
Датчанин с кряхтением завалился в потертое кресло, полностью заняв его своим тучным телом. Поставил на круглый столик стакан – там уже лежал на тарелке надкусанный бутерброд с сырным паштетом, и довольно потер руки, словно готовясь принести долгожданную весть. На сей раз Юрий не стал поддаваться своей раздражительности, молча прошаркал к столу.
– Хочешь поржать? Я тебе рассказывал, как мой двоюродный брат с синтетической бабой сауну принимал?
– Я бы запомнил.
– Тогда слушай, – Йенсен заерзал в кресле. – В общем, заказал он себе в сауну реплика, брюнетку с сиськами вот такущими. Понятно зачем, не для философских бесед. И тут надо добавить, что у брата моего есть неприятная болезнь – от полового возбуждения редко, но случаются приступы удушья.
Юрий вымученно закатил глаза.
– Ну, бывает, – улыбаясь, продолжил датчанин. – Все не вылечит никак… В общем, пока он с этой искусственной девкой развлекался, его очередной приступ настиг. Он на лавку плюхнулся, да рукой ингалятор смахнул на пол, прямо в мыльную воду. Сам сипит, вдохнуть не может, указывает этой, мол, помоги! Ну, реплик и принялась за ингалятором гоняться. Бегает, намытой голой задницей сверкает, отчего у брата еще хуже прихватило. Только без толку – не могут суперсенсорные руки этой дуры скользкий от мыла баллончик схватить. Пришлось брату того… спасать себя самому, по-быстрому. Снимать возбуждение, так сказать, своими руками…
Гарин сухо хмыкнул. Он не выспался и плохо воспринимал юмор датчанина.
– А то так и загнулся бы, – Йенсен и без реакции Юрия сам себя развеселил, давясь смехом. – Это я к чему все, Ю. Как сказал мой брат, пока реплики не научаться держать в руках мыло, не равняться им с людьми.
У Юрия был опыт общения с женщинами-репликантами. Собственно о том, что переспал с роботом, он узнал лишь утром, под задорный хохот Карла. Лишь тогда вспомнились определенные странности – слишком гладкая кожа, необычная фактура волос и своеобразный запах, исходящий от тела. В остальном – обычная девушка, легкомысленная и глупенькая.
– Занимательная история… Ты в больницу заезжал? – спросил Гарин у раскрасневшегося Карла.
Йенсен хлопнул себя по колену, вздернул брови.
– А я как раз к тому и веду, – воскликнул он. – Есть у меня отличнейшая новость, Ю!
– Ты говорил с доктором? – оживился Гарин.
– Бери выше, – палец Йенсена указал насколько именно выше. – С одним из учредителей.
Карл смог удивить Юрия. Больница, в которой лежала Элли, была малой каплей в сети медицинских учреждений, принадлежавших одной крупной компании и разбросанных по всей Империи. А учитывая местоположение больницы, она могла считаться самым дальним объектом компании. И встретить здесь одного из руководителей по-настоящему большая удача.
Йенсен понял причину удивления Гарина.
– Довольно приятный мужик, скажу я тебе, – Карл важно сложил руки на груди, словно подобные знакомства ему в привычку. – Простой такой, в обычной рубахе и куртке. Вот мимо бы прошел и не подумал бы. Потом только заметил золотую дугу за ухом…
– Причем тут он и Элли? – подтолкнул его Юрий к сути разговора.
– Прихожу я к Элли в палату, справиться, что и как, а там он стоит. Он и доктор наша лечащая, как ее там…
– Джайна. Доктор Ида Джайна.
– Ну да, ага. В общем, доктор сразу ушла, а этот остался. Серьезный такой, деловой. Сразу хватку видно. Поболтали с ним малость. Он про Элли спрашивал, кто, мол, такая, есть ли родственники, почему нет страховки. Я говорю, так и так, найденыш, родни нет, за лечение плачу я один, из чувства чистого альтруизма…
– Зачем ты так сказал? – нахмурившись, спросил Юрий.
– А что не так? – выпятил губу Карл. – Все чистая правда. Да ты не дуйся, как мышь в вакууме, ты дальше послушай. В таких делах лучше мошной не трясти, а наоборот, дыры в карманах напоказ выставлять. У этих, столичных, сейчас бзик на благотворительность. Так сказать, чтобы не стыдно было с тебя последнее срезать, а так, вроде бы, что-то в обратку возвращают. Что для нас с тобой человеческая взаимопомощь, для них – социальный подвиг, достойный всяческого восхвалений.
Юрий кашлянул, призывая Йенсена вернуться в русло беседы.
– Короче, я не ошибся, – гордый собой, Карл победно заулыбался. – Он такой мне: «Вижу я, что случай тяжелый, не требует отлагательств, будем решать вопрос о срочной операции. А, имея в виду обстоятельства и личность больной, все расходы возьмем на себя».
– Операция? – переспросил Юрия. – Что еще за операция?
– Сказал, на мозге. Он там терминами сыпал, я мало что понял. Вроде бы как у нее там какие-то провалы, дыры. Что-то такое, типа «рваные извилины»…. Не знаю, в общем, но звучало пугающе.
– Подожди, – Гарин жестом остановил Карла. – Они же говорили, что у нее все анализы в порядке. Не могли же они такое просмотреть.
– Ой, я тебя умоляю, – всплеснул руками Йенсен. – А то ты не знаешь наших эскулапов? Я тебе могу таких историй рассказать, как на ровном месте лажали… А тут специалист приехал, они при нем херовничать не посмели. Ты не думал, что они девчуху нашу так долго держать, чтобы с нас побольше денег срубить?
– А, ну понятно, о чем ты, – разочаровано протянул Юрий.
– Чего «понятно»? – обижено переспросил Йенсен. – Для меня Элли как дочь… приемная. Мне на ее лечение никаких денег не жалко. Но, согласись, глупо платить тем, кто тебя пытается надуть. К тому же, ты сам видишь, ей лучше-то не становится от ихнего лечения. Значит что? Значит или лечат плохо, или не лечат совсем.
Как бы ни хотел Гарин, но некий резон в словах Карла был. Пусть темнокожая доктор Джайна не производила впечатления некомпетентной и лживой, но положительных результатов назначенного ею лечения действительно не было.
– Я позвоню Элли, – решил Юрий. – Спрошу ее мнение.
– Чего спрашивать-то? – поразился Карл. – Тут и так все понятно, соглашаться надо.
– Я все же позвоню.
– Звони, – разочаровано отмахнулся Карл. – Только ты смотри – девчонка есть девчонка. Пойдешь у нее на поводу – упустите хорошую возможность.
Гарин молча отхлебнул чай.
После завтрака, когда Юрий принялась убирать со стола, Йенсен положил за губу пластинку жевательного табака и вышел в полусферу балкона, где по толстому стеклу прыгали острые песчинки песка.
– Ю, у меня для тебя одно дельце имеется, – Йенсен размял шею и добавил доверительно. – Хорошее дельце.
– Точно «хорошее»? – усмехнулся Юрий.
Йенсен прокашлялся и заговорил уже своим обычным голосом, улыбаясь:
– Хорошее, Ю, хорошее. Не совсем обычное, но хорошее. А главное – с приличными премиальными в случае успеха.
