Денис Антонюк
Клиника «Обскур»

5. …ПОРА ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ…

Прошло семьдесят девять дней с последней миссии. Эти дни Дик восстанавливал здоровье – психологическое и физическое.

Такси подъехало к особняку «МАДАМ ЭЛАЙЗЫ». Он тут же вспомнил тот самый первый день, когда в последний раз видел родителей. Да, вряд ли это можно забыть. Зайдя в дом, он увидел Майю, дочь Пирожка, она ухаживает за Элайзой. Она поприветствовала его, попросила сумку оставить у порога, позже отнесёт в его старую комнату.

– Элайза у себя.

Он шёл по коридору и не узнавал это место. Тихо. Больше не было криков детей, раньше они бегали по всему особняку, играли в догонялки или прятки.

Подойдя к комнате, он не сразу решился постучать. Слишком давно не виделись, обменивались лишь письмами.

– Войдите! – прозвучал больной голос.

Она лежала на кровати, подключённая к капельнице. Рядом кислородная маска с баллонами. Пять лет назад у неё был первый сердечный приступ, а после обнаружили рак лёгких.

Элайза удивилась появлению Дика и очень обрадовалась, щёки порозовели, и сама она расцвела, будто цветок. Привстала с кровати с распростёртыми объятьями.

Элайза ждала его как родного сына, у неё всегда было такое отношение.

– О, Дик, я так рада тебя видеть. Почему ты не написал? Я бы подготовилась к твоему приезду, приготовили бы твои любимые кексы. Да и я бы накрасилась, чтобы встретить такого красавца.

– Ты и так прекрасна, Элайза. И всегда была!

– Прекрати. Не смущай. Как ты? Поедешь ещё в армию?

– Нет, – вздохнул Дик. – Я закончил там работу.

– Всё хорошо, не случилось ничего? – с подозрением спросила она.

– Всё хорошо, мой контракт закончился.

– О, очень рада, ведь я так за тебя волновалась. Хоть ты и писал, что всего лишь сидишь в штабе и пишешь статьи, но всё равно я боялась, что тебя пошлют в опасное место.

Дик не рассказывал, что участвовал в военных операциях, не хотел волновать.

– Что там единственное смертельное, так это скука.

– Ой, пусть так. То, что показывают по новостям, страшно. Кто—то кого—то убил, кто—то у кого—то что—то украл. А что в России творится? Запустили космическую станцию для подзарядки роботов пару лет назад, но поговаривают, что там проводятся эксперименты над людьми. И да, сколько людей потеряли работу из—за этих роботов, как возводят большие стены вокруг городов, выгоняя недовольных. Хорошо, что наше правительство ещё никуда не влезает. А то вся Мексика готовится к восстанию. Недавно был взорван весь район из—за какого—то картеля… Не помню, как называется.

Зато он помнит.

– Хватит об этом. Как у тебя дела?

– У меня всё, как видишь, неплохо. Майя, та девушка, которая тебя, наверное, встретила… Ведь встретила?

– Да.

– Она просто замечательная, помогает мне во всём. Стив сегодня на выходном, с детьми пошёл гулять в парк. Он, кстати, всё так же вкусно готовит.

– Может, мы Стиву дадим ещё выходной? Я пока останусь здесь.

– Ты будешь здесь и не собираешься никуда уезжать?

– Да.

Элайза обрадовалась, как ребёнок, которому сделали подарок, о котором он всегда мечтал.

– Как же я рада, очень. – Но уже было видно, что она утомилась: дыхание участилось, глаза потихоньку закрывались.

– Поспи! – посоветовал Дик.

– А ты?

– Я побуду с тобой. Дорога была долгой. Может, тоже посплю, если не против?

– Нет. – Она сжала его руку крепко. – Ты не голоден? Думаю, на кухне найдётся, что покушать.

– Спасибо, позже. Хочу побыть с тобой.

Её глаза загорелись.

– Ох, как же давно я не слышала таких слов. Последний раз от Шона. Как же мы любили друг друга, а как мы с ним совпадали во вкусах, почти на всё… – Эльза начала потихоньку засыпать. – Надеюсь, ты найдёшь себе очаровательную девушку после армии.

Она уснула. Дик рад был находиться с ней рядом, особенно в эти тяжёлые дни, когда она так истощена. Он крепче взял её руку, устроился поудобней в кресле и смотрел на Элайзу, пока сам не уснул.

Руки с ногами пристёгнуты к креслу, меня везут по тому же самому коридору. Пахнет плесенью, сыростью. Ужасные крики. Меня завозят в открытую палату, уже знакомую, оставляют привязанным, развернув лицо к двери. Человек в белом уходит. Не знаю, где я, что здесь делаю? Почему они все кричат, остановите этот болезненный смех.

Дик вздрогнул от звонка на часах, не понял, где находится, оглянулся. За окном стемнело. Дыхание участилось, как после пробежки, вспотел.

– Не волнуйся! – Элайза дотронулась до его руки. – Они так и остались?

– Да. Не оставляют меня никак. – На этот раз ему уже снилось что—то другое, всё начало меняться. Он такого ещё не видел. – Ты уже проснулась?

– Я уже давно проснулась, решила не будить тебя. Так мило смотреть, как ты спишь, ещё с тех времён, когда ты был маленький. Я ложилась с тобой, ты скручивался, как котёнок, и засыпал. Но эти твои кошмары всегда меня пугали. Мне трудно представить, каково тебе.

– Бывают, но уже не так часто, как раньше, – соврал он, чтобы не волновалась. Сам не может к ним привыкнуть, после каждого кошмара чувствует себя как в первый раз.

– Один и тот же сон?

Дик с задержкой кивнул, решив не объяснять, что последние два кошмара были другими.

– Я до сих пор не понимаю, почему он мне снится, почему одно и то же? Такое ощущение, что сон пытается мне что—то сказать, но я столько лет не понимаю что.

– Ох, милый. Хотела бы я тебе помочь избавиться от них или хотя бы дать ответ на твой вопрос.

– Всему своё время, да? – Дик улыбнулся.

– Да, – Элайза тоже натянула улыбку.

– Я никогда не спрашивал у тебя. Боялся узнать, кто они были и почему.

– Твои родители?

– Да. Они никогда не приходили ко мне?

Элайза тяжело вздохнула.

– Нет, Дик, они не приходили. Но я видела твоих родителей через неделю после того, как они отдали тебя. Не вживую. Это было по телевизору, их задержала полиция за неуплату налогов, и они пытались скрыться. Приговорили к пяти годам лишения свободы. Оливер и Линда Митчеллы. Я подумала, вот почему они отдали тебя. Но всё же не понимала, зачем? Тебя бы всё равно забрали у них и отправили в другое место. У меня были некоторые связи, и я смогла получить информацию о твоих родителях в тюрьме. Спустя четыре месяца после задержания Оливер повесился. Совпадение или нет, но на той же неделе Линду избили сокамерницы. Она чуть не умерла, а тут ещё смерть Оливера… Не представляю, что она пережила, но в итоге её перевели в психиатрическую клинику.

– Она ещё там?

– Нет, милый. Через два месяца убили в её же палате. Кто—то перерезал ей горло. Убийцу не нашли. Выяснилось, что они не только должны были государству, но и ещё одной мафии. Я поняла, почему они отдали сюда тебя – чтобы не нашли. Когда я всё это узнала, я так молила бога, чтобы ты не спрашивал о них. Я не знала, что тебе сказать, неужели правду? Маленькому мальчику нужна такая правда? Не думаю! Конечно, я бы солгала, но жить с грузом лжи очень не хотелось. Но ты не спрашивал, и прости, что тебе пришлось узнать об этом.

– Это прошлое. Что сделано, то сделано. Я всего лишь хотел закрыть этот вопрос и, может быть, получить ответ, почему мне снится один и тот же кошмар. Но настоящий родитель – это ты! – Дик поцеловал её руку и легонько сжал. – Ты меня воспитала, дала крышу над головой, еду и была со мной, когда мучали кошмары. Они поступили правильно, что оградили меня от опасности, но всё остальное просрали. Прости за такое выражение.

– Ничего, Дик. Я понимаю. Мне недолго осталось, и я очень рада, что смогла тебя увидеть.

– Конечно, я пришёл, ты единственный для меня близкий человек.

– Этот дом… – Она не смогла сдержать слезы, вспоминая всё, что с ним связано. – Я не жалею о своей жизни, и мои слезы не об этом. Они о счастливых воспоминаниях. О ваших радостных лицах, о прекрасных и искренних глазах, каждый праздник мы встречали здесь. Ты помнишь Рождество, дни рождения Моргана, Итона, Майкла, Веры, Эмили, Эдди? Ох, я думала, разорюсь на одних подарках, и будем спать под открытым небом.

– Это было бы тоже неплохо, – улыбнулся Дик. – Главное, чтобы ты была с нами.

– Мне радостно это слышать. Вы все меня помните, не забыли, навещаете и помогаете в эти непростые дни. После моей смерти вам достанется этот дом… Тебе – машина, подарок Оливера. Помнишь его? Как он был влюблён в меня, предлагал уехать, но как я могла вас бросить? Он был богат, но я видела, какой он ветреный и непостоянный. Он жил сегодняшним днём, не думал о завтра. Надеюсь, он понял меня, когда я отказала. Помню, как он пытался тебя научить ездить на машине, сколько тебе тогда было, четырнадцать?

– Пятнадцать.

– Ты ему приглянулся, он сказал, что в тебе увидел себя. Закрытый, весь в своих мыслях, ни с кем не делишься эмоциями, как и он.

– Я помню тот день. Он говорил, что моё копание в голове – я как пират в поиске сокровищ. Это постоянная погоня за золотом не закончится, как только находишь ответ, то сразу отыщешь новый вопрос, по которому опять пропадёшь, выпадешь из реального мира. Нужно просто быть здесь, не смотреть назад, только вперёд.

– Вот отчего он постоянно закрывался, не хотел думать, просто делал. Такой простой и неловкий, – посмеялась она. – Как я и сказала, эта машина твоя. Он подарил её тебе, хотел, чтобы ты нашёл дорогу своей жизни, по которой будешь ехать и не думать о прошлом, дорога заберёт и все мысли о будущем, как она забирала у него.

– Я не могу её принять, мы ведь с ним знакомы были лишь один день.

– Нужна. В тебе он видел путника.

– Я пока здесь, с тобой, никуда не собираюсь ехать.

– Но я хотела бы попросить тебя кое о чем. Я сказала это всем и тебе тоже. Не хочу, чтобы я угасала на ваших глазах, чтобы ты видел, как я умираю. Я потратила столько времени, чтобы всегда видеть твои глаза счастливыми. А я ведь обещала себе и родителям, что дети в этом доме грустить не будут. А для меня, хоть ты и вырос, но по—прежнему мальчик Дик, весь в своих мыслях. Я не смогу запретить появиться на моих похоронах, но до этого – умоляю, не стоит. Сделай это для меня. Сядь в машину и езжай куда глаза глядят. Найди себе хорошую девушку, быть одиноким в этом большом мире трудно. Найди цель и не зацикливайся на мне, я ещё не умираю и поживу.

Тяжёлый вздох заставил сердце Дика сжаться, ему больно видеть такую Элайзу.

Он направился в свою комнату. На застеленной кровати были аккуратно сложены вещи. Впервые открыл ноутбук за последние два месяца, во время реабилитации его оберегали от лишней информации.

Теперь ему необходимо найти работу и жилье. Он подумал, в какой город ему хотелось бы отправиться, уж точно недалеко от Элайзы. Выбор пал на Бостон. Он выписал номера компаний, где требовались редакторы статей. Не горел желанием брать на себя тяжёлую работу, особенно писать статьи про мир, о котором ничего не знает. Его жизнь была ограничена этим домом и армией. Он не ходил со всеми в выходные по барам, стриптиз—клубам, как другие ребята из казармы. Как заметил Оливер, постоянно находился в своей голове.

Дик задумался, может, стоит поискать то самое кладбище в Мексике? И не смог удержаться от соблазна.

«Кровавые глаза» вели перестрелку с другой неизвестной бандой. Пострадали от взрывов больше двадцати домов, а также кладбище «Rosa caída». ⁴

Он покопался ещё в интернете и нашёл заметку.

Местные прозвали кладбище как «Alba caída» ⁵ .История гласит, что женщина Альба убила мужа при ссоре. Это была дружная семья, но в одну ночь Альба сошла с ума, вырезала сердце у собственного мужа и детей. Уже на кладбище она покончила с жизнью, перерезав вены. После этого случая на кладбище никого больше не хоронили. Его прозвали проклятым местом, жители старались как можно реже туда заходить, даже отказывались от того, чтобы навестить погибших родственников. Местные боялись этого места, считали, что Альба ещё бродит по кладбищу, ищет жертву, у которой можно вырезать сердце.

Он нашёл фотографии убитой семьи. На них муж лежал на кровати, сложив руки на животе, а рядом были дети. Женщина же лежала мёртвой на кладбище в платье, практически полностью пропитанном кровью. По его телу пробежала дрожь. Это была та женщина, которую он видел на кладбище! Закрыв ноутбук, Дик попытался собраться с мыслями. Два месяца он убеждал себя, что ничего не видел, что это была просто игра воображения перед смертью. «Ведь призраков не существует, да?» – этот вопрос не давал ему покоя всю ночь.

Утром, когда он услышал, как хлопнула входная дверь, на его ноутбук пришло сообщение. Он посмотрел в окно и увидел, что Майя повезла Элайзу на коляске на большое поле за домом.

Дик взглянул на сообщение – это была компания "Довод", куда он подал заявление на работу. В письме просили его приехать на собеседование завтра.

Он спустился, вышел на поле и поздоровался с Элайзой и Майей. Майя оставила Элайзу Дику и пошла готовиться к обеду:

– Что вы предпочитаете?

– Конечно, макароны с сыром, поджаренным перцем и свининой, а на десерт – кофейное мороженое. Я ничего не забыла, Дик?

– Нет, Элайза, ничего. – Дик улыбнулся, ему было приятно, что она помнит.

После прогулки к обеду все трое собрались за столом. Разговаривали обо всем, но больше всего о детстве. Элайза и Майя рассказали несколько интересных историй. После обеда Майя начала убирать со стола, а Дик, взяв на руки Элайзу, поднялся по ступенькам.

– Хорошо посидели. Я так давно не смеялась. Знаешь, что я заметила?

– Что?

– Как на тебя смотрит Майя. Ты определённо ей нравишься. А как тебе она?

– Эм, я даже не задумывался об этом. Плюс ты же говорила, что я должен уехать.

– Но ты мог бы забрать ее с собой.

Дик занёс Элайзу в комнату, положил на кровать и накрыл одеялом.

– Мне некуда её забирать, у меня ничего нет. Лишь кошмары, которые приносят мучения.

– Знаешь, отношения все—таки для тебя. Ты не желал никогда оставаться один, хоть и держался от всех чуть дальше.

– Но это одна сторона медали, никто не говорит, что отношения могут быть вечны.

– Хм, пессимист ты, Дик Адамс.

– Просто пока не хочу. Я только пришёл из армии и мира не знаю, не видел. Всему своё время, Элайза.

– Теперь ты мне всегда будешь припоминать это? – Она похлопала его по руке. – Ты ещё останешься?

– Завтра утром поеду в Бостон, там ждут меня на собеседовании.

– О, так быстро нашёл работу?

– Ещё не нашёл, лишь собеседование.

– Хорошо. Смотри, чтобы в следующий раз приехал с девушкой или же позвал Майю на свидание.

– Хорошо. Но обещать не буду. – Дик, поцеловав Элайзу в щеку. – Спокойной ночи.

Он вышел из комнаты, закрыв тихо двери. На ступеньках встретил Майю, она несла стакан воды Элайзе.

– Тебе нужна помощь на кухне? – спросил Дик.

– Нет, спасибо. Я уже справилась.

Дик кивнул, пропустил Майю и сам пошёл к своей комнате. Однако в воздухе между ними будто осталась недосказанность, какая—то неловкость.

– Дик! – окликнула она его.

– Да, Майя?

– Вы бы не хотели составить мне компанию, прогуляться около дома?

Этого вопроса он ожидал.

– Прости, Майя… Ты очень хорошая, правда. Я не могу, в моей голове каша, мне надо разобраться в себе.

– Может, я смогу помочь? – Она сделала шаг к Дику.

Говорят, что с незнакомыми людьми легче делиться своими тайнами.

– Хм. Мне пока никто не может помочь, кроме самого себя. Это сложно объяснить, чтобы меня не посчитали каким—то сумасшедшим. После армии я…

Элайза слышит весь этот разговор, лёжа на боку с закрытыми глазами. Она очень надеялась, что Дик согласится на предложение Майи. Она понимала, что ему трудно подавлять воспоминания, одиночество для него губительно. Мальчик всегда пытался смотреть не на то, что его окружает, а жить в собственной голове, ведь так просто закрыться ото всех, когда думаешь, что никому не нужен.

– …я видел очень много плохого, и это в моей голове. И мне нужно с этим разобраться…

Элайза понимала, что Дик ей врал, он не просто сидел в казарме и редактировал бумаги. Все было видно по его лицу. Такие зелёные красивые глаза и так потонули в болоте. Элайза винила себя, что так и не помогла избавиться от душевного груза, терзающего Дика с детства. Она пыталась делать все возможное, чтобы сохранить его маленький огонёк в глазах, но в армии его потушили.

– Прости, Майя, – сказал Дик.

Оба чувствовали себя неловко. Пожелали друг другу спокойной ночи. Всю ночь он не закрыл глаза, всё думал о кладбище. Утром Дик собрал сумку, зашёл в комнату к Элайзе, она ещё спала, и поцеловал в щеку. Уже в гараже, когда он прогревал машину, зашла Майя и передала ему пакет.

– Что это?

– Пару сэндвичей в дорогу, ты ведь не поел.

– Спасибо. Ты прости, что я вчера…

– Всё хорошо. – Перебила Майя. – Я понимаю, ты только пришёл из армии, не успел отдохнуть, а здесь я с глупыми предложениями. Всё хорошо.

– Думаю, ещё увидимся.

– Обязательно. Куда поедешь?

– Бостон. Там сегодня у меня собеседование, сниму комнату рядом с работой, если возьмут. – Он сел в машину.

– Удачи тебе, Дик.

– Спасибо, Майя.

– Я убеждена, тебя возьмут.

– Откуда такая уверенность?

– У меня далёкие корни предсказателей, – улыбнулась Майя.

– Что ещё предскажешь? – подыграл ей Дик.

Она наклонилась к окну.

– Что мы ещё с тобой увидимся, ты разберёшься в своих вопросах, после я сяду в машину, поедем кататься, я покажу все места в нашем небольшом городке, а ты покажешь свою работу и квартиру.

– А если я здесь все уже места видел и знаю?

– Я знаю пару мест, которые ты ещё не видел. Поверь. – Она прикусила нижнюю губу.

– Убедила. Я тебе верю, Майя. Думаю, можно в следующий раз.

– Видишь, мои семейные корни – это что—то. – Она убрала руки от двери. Дик тронулся с места.

Уезжая, он смотрел на Майю в зеркало и думал, что, возможно, стоит прислушаться к Элайзе, может, отношения – это то, что ему нужно.

6. …В БОСТОН.

Не спеша Дик ехал по улицам среди высоток, наблюдая за прохожими. Ему необычно видеть толпы людей в гражданском. Даже с учётом того, что лил дождь, было просто огромное количество людей по его меркам. Забитые кафе, они группами ходят по тротуарам и общаются между собой, кто—то в одиночку уставился в телефон, кто—то бежит в наушниках. Дик подъехал к светофору. Загорелся красный.

Из—за угла дома слева появилась голограмма высокой женщины, подсвеченная неоном. Она была одета с иголочки и полностью в брендовых вещах: синяя юбка, темно—красные туфли, серебряные часы, серьги, очки и многое другое. Логотипы каждого бренда ярко подсвечивались – это была своеобразная реклама. Даже телефон, который голограмма держала в руках, каждые семь секунд показывал различные подписочные сервисы: музыку, фильмы, социальные сети.

Из правого угла дома вышла такая же голограмма мужчины. Классический синий костюм, белая рубашка, золотой перстень, кожаный ремешок – в целом, все то же самое, только в мобильном телефоне были не сервисы, а журналы: от эротических до новостных. В том числе и журнал "Довод", куда направляется Дик.

Менялась погода, и на голограммах менялась одежда под стать погоде. Это два символа моды. Два миража прошли друг друга насквозь. На светофоре загорелся жёлтый, мобильный навигатор показывал, что нужно повернуть налево в ту сторону, куда пошла голограмма мужчины. Зелёный свет, и машины тронулись.

Дик был поражён размерами голограммы, которая была просто огромной. Он ехал не спеша и не сводил глаз с навигатора. Однако это было необязательно, так как голограмма продолжала идти впереди и постепенно на мужчине один бренд сменялся другим.

Наконец голограмма достигла здания компании газетных новостей. Дик был потрясён увиденным. Он бы с удовольствием продолжил наблюдать за этой ходячей агрессивной рекламой, которая была высотой не меньше десятиэтажного дома. Но, к сожалению, ему пришлось найти место для парковки, так как время поджимало.

Он зашёл в большое двадцатиэтажное здание с колоннами. Девушка провела его до кабинета 107, постучала, и через секунду она вошла:

– Сэр, к вам на собеседование, – мужчина в кабинете рукой подал знак, пусть заходит.

Он был в белой рубашке, синий костюм, как на голограмме, висел на спинке кресла. Мужчина встал и протянул руку.

– Филип!

– Дик Адамс.

Филип указал ему на кресло напротив.

– Увидев, что вы служили в армии, я сразу дал добро на собеседование. Я сам служил и знаю, каково там. Нам нужны люди с дисциплиной.

Дик взволновался. Вряд ли этот смазливый красавчик был в подобной мясорубке, что пережил Дик.

– Я почитал ваше резюме и характеристику с работы в армии, я доволен. Вы, получается, были там не просто редактором, а почти журналистом, выезжали на боевые места. Вопрос: почему вы к нам именно на должность редактора, а не журналиста?

– Ммм. Знаете, сам я вырос в приюте, он был за городом, значительно далеко от мегаполиса. После приюта сразу в армию, а там казармы, пустыни, горы, леса. Если и были города, то совсем маленькие поселения. И для меня пока непривычно в большом городе. Так что я пока хотел бы сидеть в офисе, редактировать, что скажут. И, может, потом, когда привыкну к городской жизни, пересмотрю рабочее место.

– Я понял тебя, Дик. Таких, как ты, я видел, у нас были люди, которые только пришли учиться на журналиста, приехали из маленького города в большой. Адаптация – дело времени. Твоё резюме и характеристики меня порадовали, я хотел бы тебя взять. Работы много – по одиннадцать часов, пять дней в неделю. Будешь редактировать сюжеты, а также истории людей, которые нам приходят на электронную почту. У нас есть рубрика под названием «История соседа», темы там разные – главное, чтобы не мрачные, ну и без эротики. Вопросы?

– Я тут… Когда я сюда ехал, увидел большую голограмму, я такого никогда раньше не видел.

– Неудивительно, ведь ты в городах и не был. А сейчас «миражи», так их называют, повсюду. Скоро появятся и в других странах, но пока эксклюзивно у нас. Ходящие рекламные баннеры, стоит кучу денег, чтобы появиться на таком. Ты не видел нашу рекламу?

– Видел, у мужчины, он смотрел в телефон. Это красивое зрелище.

– Да. Но скоро всё надоест, кроме ночной подсветки. Там, кстати, не только реклама, но ещё погода, новости, тренды. Тренд – это деньги, а значит, компания, которая попадает в тренд, имеет много денег. Ещё фильмы, музыка, газеты. На «миражах» увидишь всё, что нужно будет на сегодняшний день, от еды до развлечений.

– Они постоянно ходят?

– Ага.

– Я понял, сэр, ещё насмотрюсь на них, – улыбнулся Дик.

– Конечно!

– Когда выходить?

– Если можешь, то завтра.

– Могу.

– Жильё ты себе уже нашёл?

– Как раз хотел этим заняться после собеседования. Чтобы поближе к работе.

– О, могу тогда помочь. – Филип полез в ящик стола, достал визитку с нарисованным домиком. – Позвони по этому номеру, там сдают небольшие квартиры с мебелью, как раз неподалёку. Места должны быть.

– Хорошо, позвоню. Спасибо.

Они пожали друг другу руку.

– Добро пожаловать в «Довод»! Надеюсь, тебе понравится.

Дик очень быстро договорился о просмотре квартиры. Она находилась на третьем этаже в пятиэтажном доме, внутри – минимум меблировки и два окна, вид на дерево. Два кресла, стол, кровать. Кухня, ванная, всё скромненько. Квартирка Дику понравилась, и они с хозяином ударили по рукам.

На следующий день Дик приступил к работе. В девять утра он был определён в угол, отделённый серой перегородкой от трёх коллег. Это были мужчины старше сорока лет, хмурые, бледные и невыспавшиеся. Попытки познакомиться с ними оказались напрасными, так как они пришли раньше, были погружены в работу и дали понять, что сейчас им не до общения.

Для работы у Дика было всё необходимое: компьютер, принтер, бумага, ручки и карандаши. На ярко—жёлтом стикере был указан пароль от компьютера – «08808080». Через десять минут ему принесли три сюжета.

«Первый неудачник» – это история о спорте, от школьного разгильдяя до звезды футбола.

«Драма жизни» – это о двух знаменитостях, которые после пятнадцати лет совместной жизни стали врагами. Ложь, манипуляция, раскрытие семейных тайн, секретов друг друга, в общем, обычная мерзость.

«Моя измена» – опять семейная пара бывших звёзд, кто—то изменял, бил, унижал, превращая жизнь другого в кошмар.

Все это типы сюжетов, которые Дик каждый раз будет редактировать. Все они одинаковы: измены, драмы, неудачи, победы и прочая лабуда. И чуть—чуть политики. Каждый день меняются имена и локации, но суть сюжетов – никогда. Одно и то же, раз за разом, как если бы змея пожирала свой хвост. Ему лишь нужно увидеть ошибки и правильно поставить слова под каждую историю.

У него отдел простой «желтухи», а вот выше этажами – там офис, где не просто пишут о звёздах. Там сюжеты серьёзнее, журналисты с головой влезают в политику.

После сюжетов журналистов он получал тонны различных историй от граждан, которые присылали их на почту. Истории были самые разные, и хотя отбор не был слишком жёстким из—за большого количества писем, многие из них были не очень интересными. Поэтому многие из них не попадали в газету. Но те истории, которые проходили отбор, Дик должен был отредактировать, сократить и оставить только самое важное, а затем отправить автору обратно уже исправленный текст, чтобы получить разрешение на публикацию. Это был непростой процесс, и некоторые истории могли ждать публикации от двух до шести месяцев.

Истории были очень разные – от спасения кошки с дерева до переживания потери близкого человека с эмоциональным всплеском. Эти истории помогали людям почувствовать свою причастность к созданию газеты, и это работало – подписки и продажи росли. Дику больше нравились истории, присланные на электронную почту, о реальной жизни, о буднях. Они казались менее шаблонными, в отличие от сюжетов про знаменитостей.

Дик возвращался домой уставшим после работы. Он обычно перекусывал в кафе по дороге, а затем сразу же принимал ванну и ложился спать. Дик не носил часов, так как хотел высыпаться, пусть и ценой кошмаров. В выходные он гулял по городу, узнавая его все больше и больше. Он думал о том, чтобы съездить навестить Элайзу и Майю, но никак не мог выбрать подходящий день для этой поездки.

После нескольких недель работы он снова начал носить часы, так как устал просыпаться в страхе. Но это стало сказываться на его состоянии: днем глаза стали непроизвольно закрываться, и он вспоминал о том самом кладбище, о женщине и погибших товарищах. Впервые он начал принимать таблетки.

На работу он уже приходил не таким бодрым, как раньше. Он закурил, сигареты давали хоть какое—то спокойствие, отвлекали от плохих мыслей, и чувства притуплялись. Ему нужно было чем—то занимать себя ночами, и он стал искать информацию о любом упоминании призраков – легенды, мифы, картинки, рассказы, видео. Все они были постановочные, нереалистичные, так что он так и не мог сказать, что верит тому, что видел на кладбище.

Прошло несколько месяцев. Дик сильно зарос, волосы уже закрывали уши, ведь он не стригся с армии. Стал раздражительным, медлительным из—за постоянных недосыпов, но с работой худо—бедно справлялся. Даже истории, которые присылали люди, уже не радовали, а вызывали раздражение, так как в них раз за разом было одно и то же.

После работы он заходил в магазин и покупал таблетки, сигареты, перекусывал гамбургером или хот—догом. До утра сидел за компьютером в поисках информации о призраках, а перед работой ложился вздремнуть на час—полтора.

Но был и побочный эффект от утренних таблеток. В офисе он постоянно отвлекался и не мог сосредоточиться на информации. Его постоянно что—то отвлекало: жужжание мухи, кашель, смех, щелчки ручкой, стуки по столу, разговоры и постоянное щёлканье пальцами по клавиатуре. И так целый день. Его мысли путались, смех, невнятная речь, щелчки пальцами по клавиатуре, грохот, звуки падающих предметов… Взрыв стены… На шее шрам, который напоминает о той адской боли. Крики напарников до сих пор звучат в его голове.

На работе он хорошо скрывал свою раздражительность. Никто не мог сказать, что с ним что—то не так или что он не высыпается. Только Дик заметил, что он отрастил бороду и зарос, да синяки под глазами стали темнее ночи. Но он не мог избавиться от фоновых звуков… Щёлк—щёлк – звук обоймы, вставляемой в пистолет… Кашель на весь офис – затвор автомата… Смех – ему кажется, что смеются над ним… Крики, взрывы… От всех этих звуков голова разрывалась. И так каждый день, с мыслями, что в армии было лучше. Дик постепенно начал терять рассудок.

Он продолжал читать истории, которые присылали люди, чтобы отвлечься от болезненных воспоминаний. Но однажды, в четверг, он наткнулся на одну историю, связанную с его интересом, и полностью погрузился в нее: