Денис Александрович Корнев
Всё о100чертело!
– Твой сарказм не в силах нанести мне никакого вреда, – Дестини, с насмешливой улыбкой и томным взглядом, размеренно ответила Гору, – А вот тебе напротив – много чести не делает.
Гор с раздутыми от ярости ноздрями хотел было что то выдавить из себя, но не нашел ничего лучше, чем сесть обратно на своё место и постараться умерить свой пыл. Дестини продолжила:
– Я пришла, как Вы выразились, в это "цирковое шоу" не в качестве клоуна. Хотелось бы, конечно, выступить в роли укротительницы свирепых хищников, – Дестини лукаво посмотрела на судей, – но сегодня я вышла на арену скорее как иллюзионист – фокусник с большим стажем…
– Не надо туманных речей, – Осирис немного оживился, – Говори по делу – какое ты имеешь отношение к Данелю и его преступлению?
– Ни для кого не секрет, что будучи рождённой самыми главными и известными грешниками я не могу похвастать своей набожностью и бескорыстностью своего присутствия – это было бы смешно. Несмотря на это, я буду говорить честно, – она широко улыбнулась, обнажив жемчужные ряды зубов, – Моя цель – не только реабилитировать запятнанное необъективным расследованием имя Данеля, но и показать всем, как не идеален ваш райский мир, с его неправедными чиновниками, погрязшими в коррупции, нелепо трясущимися перед одной мыслью – потерять своё насиженное тёплое место…
– Это возмутительно! Как ты смеешь в священных стенах…? – Гор окончательно потерял контроль над своей сдержанностью, – Требую немедленно удалить это дьявольское отродье из зала суда!
Вместе с ним завопили и присутствующие, превращая процесс в нелепое открывание ртов, слова из которых сталкивались где то в центре суда и создавали приличный балаган. Скриба теперь постоянно вытирал платком пот с высокого лба и шеи, уже не зная как прервать бессмысленные дебаты противоположных лагерей. Осирис встал, отворотил левый край своей белоснежной плащ-накидки и отстегнул с ремня четырёххвостую плеть с золотой рукоятью, поднял её над головой и начал вращать против часовой стрелки. Плеть набирая обороты начала издавать такой громкий пищащий свист, который не могли вынести уши большинства присутствующих, вынужденных зажать их со всей силой руками. Порядок вновь был установлен. Осирис убрал свою плеть за пояс, вернулся в сидячее положение и обратился к Дэстини:
– Предупреждаю только раз – никаких оскорбительных речей, в свой адрес и адрес находящихся под моей протекцией блюстителей закона, терпеть не намерен. Вы, всё ж, здесь – всего лишь гостья и мы в праве не выслушивать ваших свидетельских показаний, удалив Вас из зала суда.
Хитринка в углах губ демоннесы и не думала пропадать:
– Я полагала, что Великий Осирис более проницателен…Ваше величие давно уже затенило тот справедливый Суд, что был ещё пять тысяч лет назад, когда сам верховный судья вынимал сердце подсудимого, клал его в правую чашу весов Темиды, а в левую она выливала молоко Амалфеи из своего, давно забытого, рога изобилия. И всем было видно в какую сторону весы перевесят добро. Всем было очевидно, что суд был беспристрастным и справедливым, потому что, священные весы никогда не давали сбоя. Где же они теперь? Пылятся в историческом музее? А молоко чистой нимфы прокисло? – В глазах Дэстини горел адский огонёк, – Это риторические вопросы…Не вас – Великие Судьи я пришла поносить и никоем образом не оскоблю вашего достоинства. Дело лишь в Данеле…Он тут рассказывал про платоническую любовь к смертной… Ха! – всё это чушь!
Она только теперь посмотрела в глаза Данелю, в которых она прочла непонимание и растерянность. Публика хотела было родить новую бурю вербальных эмоций, но Осирис погрозил пальцем и, уже в безмолвном штиле, Скриба отправил телезрителей на рекламу. После последних слов демоннесы, лица судей прояснились, а Гор даже начал ехидно улыбаться и сразу, как включили прямой эфир, он, довольно учтивым тоном, продолжил процесс:
– Вот теперь, наконец, мне кажется, я начал понимать истинный замысел вашей сегодняшней роли – это самопиар, не так ли? Спасибо, что подтвердили вину подсудимого и в дальнейшей дискуссии не вижу смысла. Мой окончательный приговор – виновен!
– Я ещё не закончила, милый Гор. Если позволите, я продолжу.
Гор пожал демонстративно пожал плечами и кивнул головой.
– Никакой платонической любви не было, ещё раз повторяю. Это была страсть, полная огня и желания. Страсть, которой могут позавидовать многие, не та искромётная страсть, что вспыхивая, тут же гаснет, а настоящая пылающая, подобно Солнечному светилу, вечная…Это было желание, похожее на лавину, испепеляющее на своём пути стыд и страх…
Скриба почесал свою щетинистую ряху:
– Вы так объясняетесь, как будто не про Рину говорите, а про себя.
– Так и есть, – широкая улыбка Дэстини была адресована Данелю, всё ещё бледному и удручённому от неприятного ему положения, в котором он теперь находился. "Лучше десять раз слетать в телепорт, чем находиться тут", – думал он в этот момент. – Данель сказал правду – он влюбился искренне и бескорыстно, только не в Рину – он влюбился в меня, – и Дэстини полилась раскатистым смехом по всему залу.
Скриба и компания вопросительно смотрели и, ровным счетом, ничего не понимали.
– То есть, как это в Вас? О чём вообще идёт речь? – Скриба понял, что в его телешоу настаёт кульминация и даже отложил планшет со сценарием развития передачи на журнальный столик.
– Немало часов я провела на Земле в поисках запретных услад, совращая ангелов-моралистов, заманивая их в греховную связь с земными женщинами. Это для меня было хобби, если желаете знать. Мне доставляло удовольствие не сама пошлая связь, а результат. Ведь, как правило, нерадивых ангелочков ссылали в нашу обитель зла и порока, а это не может не радовать коренных жителей Ада, коей я являюсь. Надеюсь, что когда-нибудь всё в наших трёх мирах изменится и сотрётся чёткая грань между добром и злом, но не время сейчас для лирических отступлений. Да, я вселялась в тела девушек, заставляла их совершать безумные поступки, некоторых пускала во все тяжкие, а они ничего не могли изменить. Немало людских судеб я искалечила, можете винить меня сколько угодно – такая уж у меня натура. Последним моим увлечением стала Рина. Слабая тень её души пару раз витала в преддверьях Ада и заинтересовала меня – редко самоубийцам дважды удаётся вернуться в своё тело. Сначала, я, конечно, не знала, что Данель был её наблюдателем, меня гложило любопытно – хотелось узнать её мысли – мысли суицидника – в то время, я даже намеревалась написать об этом роман…И вот, через какое-то время, глазами Рины я увидела Данеля и, надо заметить, он произвёл на меня , неведомое мне ранее, впечатление. Возможно, своей смазливой мордашкой и могучей спиной, возможно, непонятными для меня, титаническими усилиями, которыми он удерживал её душу в теле, заботясь о ней… – Дэстини сделала паузу и глубоко вздохнула, – Конечно же,я решила его соблазнить, но это оказалось сложнее, чем я предполагала. Он, на самом деле, был лучшим ангелом, из всех, что мне довелось повстречать. Я никогда не забуду той волшебной энергии, исходящей из сердца Данэля, которая окутала нежностью и заботой не только Рину, но, так же, и меня – когда я была внутри её сознания, пытаясь завладеть душой, подталкивая Рину на суицид своими речами. И та чистейшая энергия любви проникла в моё сознание и спровоцировала внезапный порыв нежной страсти. Я бескорыстно отдалась ему будучи в теле Рины и этот акт был касаем, прежде всего меня и Данеля, и только во вторую очередь – Рины.
Воздух, казалось, застыл, как только она перестала говорить. Зрители с любопытством смотрели на Дестини, Дестини загадочно улыбалась, глядя на Данеля, Данель вопросительно выпучил глаза на Скрибу, тот, слегка суетясь на месте, вопрошал взглядом у судей каких-нибудь комментариев, Гор с Темидой перекидывались непонятными зырками, Осирис молчаливо уставился в одну точку, переваривая вышесказанное. Наконец, он встал и произнес:
– Суд делает перерыв на совещание!
Судьи, в сопровождении своих помощников, покинули аудиторию. Скриба не нашел ничего лучшего как пустить рекламную паузу в очередной раз.
Было видно, что Дестини внутренне торжествовала. Она была уверена в успехе начатого ею дела. Она вся сияла уверенностью в своей первой победе над святошами, столь долгожданной и столь желаемой. Эта уверенность даже передалась и подбодрила Дана, до того момента прибывающего в упадническом настроении. Он улыбнулся ей и в его глазах засверкали искринки оптимизма.
Пауза затянулась. Скриба старался в это время скрасить своим красноречием Дестини, выдавая из своего огромного рта лестные комплименты. Зал суда опять загудел – всем уже не терпелось услышать вердикт Осириса. А вот и он! А что это у Гора в руках? Не может этого быть! Это же священные весы! Ого! А Темида несёт в правой руке свой, давно позабытый, рог изобилия! Что сейчас будет? Самые любопытные даже повскакивали со своих мест, чтобы получше разглядеть древние реликвии, о которых многие из них читали лишь в учебниках истории.
Золотые весы Гор установил на жертвенник перед судейским алтарём и встал слева от них, Темида – по правую руку. Осирис прошел сперва за алтарь, к золотой чаше, и тщательно омыл руки в святой воде. Затем, проследовав в центр зала, он поднял правую руку, чтобы все утихли и сказал:
– Данель, слушай мой вердикт! Высший Суд, посовещавшись, пришел к единому мнению – взвешивать твоё сердце, поскольку в деле появились ранее неизвестные нам факты о твоём деянии.
Сердце Дана, узнав, что приговорено к взвешиванию, сжалось в три погибели и намеревалось само вырваться из груди своего носителя в поисках несуществующего убежища. Дан чуть не упал в обморок, но Скриба вовремя поддержал его. Осирис продолжал:
– Только Весы покажут нам, кем же на самом дела является Данель: всё тем же добросовестным ангелом или коварным демоном, который пытается надуть меня. Если твоё сердце перевесит молоко Амалфеи, то ты будешь оправдан немедленно отправишься на реабилитацию в Рай. Если же всё, что мы сегодня услышали окажется ложью, то будешь приговорён к высшей степени наказания – умерщвлению и присваиванию статуса "грешный" к твоей душе. Ты будешь отправлен на вечные муки в самое пекло.
Данель уже почти ничего не слышал, от ужаса предстоящей процедуры в голове сильно шумело а перед глазами стояла пелена.
– Стул! – Приказал Осирис.
Ассистент ловко принес стул и поставил его перед Осирисом.
– Сюда его!, – Осирис сам возбужденный, вспоминая все тонкости процесса, срываясь прикрикнул на Скрибу.
Скриба схватил полуживого Дана под руки и приволок к стулу, усадил его и спешно отошел.
Темида туго завязала Дану глаза чёрной повязкой.
– Привяжите его!
Один из помощников специальными ремнями пристегнул несчастного Дана к стулу, предварительно сняв с него всю одежду, что была надета по пояс.
– Смажьте грудь святой водой! Всё? Отойдите! Отойдите!
Осирис резким движением руки проткнул Данелю грудину и изъял из неё живое сердце. Данель издал пронзительный вопль. Зал ахнул. Кто то потерял сознание и с грохотом осел вниз.
Сердце нервно билось в руке Великого судьи. Осирис развернулся и аккуратно уложил его в левую чашу весов. Весы находились в стабильном положении, блокированные от перевеса специальным пальцем и остались неподвижны.
– Живей, Темида – у нас всего пять минут, на всё про всё.
Темида тут же откупорила рог, в котором испокон веков храниться святое молоко, с таким смачным хлопком , словно открылась бутыль с шампанским и бережно вылила его в правую чашу. Весы по прежнему не перевешивали ни в одну из сторон. Осирис выдернул палец. Волшебный механизм щелкнул и начал тонко звенеть в гробовой тишине, совершая какие то, никому неведомые, действия внутри себя.
Данель уронил на плечо голову. Время шло. Все камеры студии крупным планом были нацелены на Весы.
– Отойдём! – скомандовал Осирис. Судьи на два шага отошли от Весов, тем самым показывая всем, что никаких манипуляций с Весами они не могут совершить во время взвешивания.
Прошло уже около полтары минуты. Правая чаша, с налитым молоком, еле заметно подалась вниз, Осирис усмехнулся:
– Что и требовалось доказать. Смотрите, все – Божий Суд никогда не ошибается! Этот демон сейчас распрощается со своей жалкой душонкой.
– Отец, смотри! – Гор, покусывая нижнюю губу, окликнул Осириса.
Сердце Дана, не переставая содрогаться в жизненном бите, стало тускло светиться и Весы, изменив полярность, стали опускать левую чашу. Когда чаша с сердцем достигла своего нижнего предела, Весы дзынькнули. Этого никто не ожидал, даже Дэстини не была уверена в подобной возможности. Судьи были растеряны: Гор схватился за голову двумя руками, Осирис колебался…
– Осирис, вставь скорей наместо его сердце, или ты хочешь стать убийцей святого ангела? – не выдержала Дэстини.
Осирис опомнился. Спешно взял ярко светящийся орган и поместил его в серую грудь Данеля.
Прошло больше пяти минут. Дестини подбежала к Дану и сама попыталась отстегнуть ремни, но они не поддавались. Она встала перед ним на колени, задрав своё шикарное платье и оголив прехорошенькие ножки, содрала с него повязку, взяла в ладони его лицо и прошептала:
– Очнись, любимый…
Его бледная кожа постепенно набрала цвет и он глубоко вздохнул.
– Как всё прошло? – еле шевеля языком спросил он.
– Мы победили! – она нежно поцеловала его в губы.
