Денис Александрович Игумнов
Розовый Пушистик. Сборник рассказов
Что-то было не так в этом монахе: это сразу становилось ясно при первом на него взгляде. Дело даже не в его зловещем голосе (разговаривал он точно ни как человек), произносимые им слова были для него чужими, как будто бездумно скопированными откуда-то и не до конца им самим понимаемые. Пустые звуки и ничего более. Да и потом, что это за странное выражение – ночуя в сырой земле. Именно в земле, а не на земле. Мысли о приблудившимся к харчевне Ла Фильера монахе пронеслись быстрее падающей звезды в объятом адреналиновой лихорадкой мозгу трактирщика, и он ответил:
– Достопочтенный отче, я не могу вас пустить внутрь после захода солнца. Это правило касается всех без исключения. Мне очень жаль, но вам придется поискать ночлега в другом месте.
Последовала пауза. Монах молчал. Казалось, ночной воздух звенел от напряжения. Не выдержав, трактирщик спросил:
– Отче, вы меня слышали?
Внезапно монах приблизился к двери и ударил в неё всем телом и словно резиновый отскочил назад. Монах начал выть, бесноваться и раз за разом налетать на дверь. Весь дом содрогался от этих ударов. От такой силы воздействия дверь могло снести с её массивных петель, так словно бы зуб выбили из десны ударом тяжёлой дубины. Но дом строили на совесть и, кроме акустического воздействия на уши людей, таранные потуги монаха никакого существенного вреда оказать так и не смогли. И всё равно трактирщик прибывал в шоковом состоянии. Он, как завороженный, смотрел через решётку прутьев окошка на разыгрывавшуюся перед его домом фантасмагорическую сцену.
Над левым ухом Ла Фильера раздался громкий, властный голос:
– Прикажите вашим вышибалам заняться своими прямыми обязанностями. Ну, возьмите себя в руки. На вас же смотрят ваши женщины, – сказал Огневер, решив взять инициативу в свои руки.
– Биба, по-моему, надо объяснить отче, что я не шучу, – немного оправившись от первого укола страха, сказал прерывистым голосом трактирщик.
Бибу просить дважды не пришлось. Он почтительно отодвинул хозяина в сторону и сходу принялся наносить удары своей длинной пикой, быстро просовывая её через решётку, напоминая скоростью своих движений швейную машинку. Окошко с такими размерами спокойно позволяло ему орудовать длинной пикой. Не последнюю роль сыграла и внезапность. Монах не ожидал такого быстрого перехода от состояния ступора трактирщика к яростной атаке вышибалы. От первого выпада ему не удалось уйти и пика задела его голову, сорвав с неё капюшон. Обнажилась скрывавшаяся под капюшоном лысая голова монаха. Быстро сориентировавшись, монах отскочил в сторону и остальные удары не достигли своей цели. Теперь, не скрывая больше своего лица, он повернул его к двери, около которой собрались обитатели гостиницы. Монах оскалился, показав свои крупные волчьи клыки. Его глаза походили на глаза античной статуи, лишённые зрачков, за исключением того, что они были совершенно темны, непроглядны, слепы, как и окружавшая дом ночь. Вращая ими в разные стороны, монах прорычал:
– Отдайте рыцаря! И вы сможете жить! Отдайте!
В доме стало тревожно. Все смотрели на Огневера. Наконец, трактирщик истерично завопил:
– Убирайся туда, откуда пришёл! Из гостиницы никто ночью не выйдет!
Монах стремительно подлетел к окошку и вцепившись пальцами, на которых росли чёрные длинные ногти, прошипел:
– Ты пожалеешь. Ночь для вас будет вечной!
Также стремительно, как и подскочил, монах отскочил во мрак, растворился в нём. Этот манёвр он проделал так неожиданно, что Биба не успел в ответ на угрозу ударить монаха пикой. Наступила тишина. Стало отчётливо слышно тяжёлое дыхание трактирщика: воздух с таким шумом покидал его лёгкие, будто он только что пробежал стометровку.
– Что же теперь будет? – спросила Магда. Свои руки она прижала к груди и смотрела на рыцаря. – Кто это был?
– Сейчас неважно кто это был. Главное этот тип на ветер слов не бросает, – ответил рыцарь. – Слышите? – Вдалеке зазвучали призывные крики, наполненные жуткой злобой, а за ними сразу почти без паузы, раздался, пока ещё далёкий, многоголосый вой. Звуки, исторгаемые волчьими глотками, приближались. – Эта нечисть идёт за нами всеми. Они никого не станут щадить. Надо готовиться к обороне. Кабатчик, у тебя есть лук и стрелы?
– У меня есть тяжёлые арбалеты и большой запас болтов к ним. В доме много оружия: я знал, что здесь может быть не безопасно. Но прежде мне хотелось бы задать вопрос, мой господин, если позволите, – произнеся последнюю фразу, трактирщик слегка поклонился. Весь его испуг, хотя бы внешне, прошёл и теперь торгашеский мозг работал с удвоенной резвостью.
Огневер показал взмахом руки, что трактирщик может продолжать.
– Почему этот адский монах потребовал вашей выдачи? Чем вы ему так насолили?
– Я впервые в жизни видел эту богомерзкую рожу. Скорее всего он знает, что прошлой ночью я один смог уйти с заставы живым и при этом срубить немало поганых голов приспешников тьмы. Он хочет, чтобы вы выдали им опасного для них воина и ослабили позиции своей обороны, тогда злу будет легче расправиться с остальными. Живые люди в тылу им не нужны.
– Правильно. Упырям верить нельзя, – сказал Боба. – Они никого не жалеют, хоть будь ты старик или дитя.
– У нас в деревне случай был, – поддержал брата Биба. – Умерла одна молодая мамаша – ей и восемнадцати не было. При жизни была полнокровная девка, успела троих здоровых ребятишек народить. А тут за три дня высохла вся, побледнела, так будто из неё вся кровь разом ушла. Муж её любил больше жизни. За доктором в город муж её сам поехал. Как раз к похоронам и успел обратно. Доктор для порядку осмотрел покойницу: вдруг это мор или ещё зараза какая. Ничего такого не обнаружил, кроме двух маленьких язвочек в паху. И всё. Кто на язвочки-то обращать внимание будет? Оказалось – зря. Покойница на следующую же ночь после похорон пришла к себе в дом и сначала мужа, поманив за собой обещаниями сладкими, забрала, а затем деток своих в могилу к себе утащила. На третью ночь упырь добрался и до родителей мужа – старика со старухой. Угробила их.
Хорошо, что мужики быстро всполошились. Из дома-то покойницы три дня никто не выходил. Староста собрал всю деревню. Пошли на погост. Раскопали свежую могилу. А они всей семьёй там лежат. Что делать? Порубали их топорами в красную кашу и сожгли. А так не спохватились бы вовремя, всей деревне конец настал бы. Вот так, верить мертвякам нельзя!
Всех невольно захватил рассказ вышибал. Они по природе своей вообще-то не отличались разговорчивостью, тем ярче сейчас проявился контраст рассказанной ими истории с их предыдущим, угрюмым молчанием.
– Арбалеты и прочее оружие хранятся в подвале, – прервал паузу трактирщик, обращаясь к рыцарю. – Биба и Боба принесите сюда арбалеты и захватите с собой как можно больше другого оружия. – Версия рыцаря, подкреплённая историей вышибал, дала ему ясно понять, что идея выдачи рыцаря, по крайней мере сейчас, не нашла бы необходимой поддержки. Да и всерьёз он об этом не думал. Так, прощупывал варианты.
– Хозяин, надо подумать о том, что может произойти, если они проломят дверь и ворвутся в дом, – сказал рыцарь.
– О господи! Мама, что же будет!? – вскрикнула Луиза.
– Успокойся, деточка. Господин офицер шутит, – попыталась успокоить дочку Магда.
– Эту дверь и крепостным тараном не сломать, а окна настолько узки, что пролезть можно только поодиночке, да и то с трудом, – попытался поддержать свою семью Ла Фильер.
– И всё же следует побеспокоиться и о таких кажущихся нам нереальных вещах. Предлагаю забаррикадировать лестницы, ведущие на второй и третий этаж. При прорыве первой линии обороны мы сможем быстро отступить на вторую, а при необходимости и на третью.
– Да, но как же мы отступим, если сейчас всё завалим? – выразил своё сомнение трактирщик.
– Оставим в баррикаде проходы. Как только последний защитник поднимается наверх заваливаем дыру заранее приготовленными тяжёлыми предметами баррикады, например, вашей дубовой мебелью. Ну как, подходит?
– Мебелью? – в алчной душе трактирщика зашевелился змей жадности. Началась схватка змея со старухой практичностью. Оценив все плюсы и минусы, Ла Фильер, скрипя сердцем, принял решение в пользу своей драгоценной шкуры. Жизнь, как ни крути, выходит дороже любых затрат на покупку новой мебели. – Что делать, согласен.
В это время Биба и Боба принесли две горы холодного оружия из подвала. Вывалили бряцающее оружие прямо на пол.
– У меня в подвале стоит почти полная бочка смолы. Недавно смолили перекрытия и швы, купил с запасом, чтобы на следующий год хватило. Может быть, она как-то тоже сможет пригодиться? – всё ещё атакуемый клопом скупости предложил трактирщик.
– Конечно, смола при осаде будет хорошим подспорьем. Перетащите бочку на второй этаж и не забудьте дрова, листы железа для безопасного разведения огня, паклю, тазы. После того, как закончите, Биба и Боба вооружайтесь-ка арбалетами. Ваша зона защиты – это окна первого этажа, – стал раздавать указания по праву сильного Огневер. И его стали слушаться все, исключением не стали и эти два огромных вышибалы. Они чувствовали, что он, несмотря на свой возраст, имеет право указывать им и всем остальным, оказавшимся сейчас здесь. – Через бойницы вы будете контролировать подходы к дому и поражать всех, кто будет пытаться прорваться к двери. Но сначала займитесь баррикадами – ваш хозяин скажет, что нужно сделать. Я же пока подготовлю оружие.
Хозяин, его жена, дочь и вышибалы пошли делать баррикады на лестницах. Огневер достал из поясной сумки три склянки с разноцветными жидкостями и маленькую кисточку. Уселся на колени перед грудой оружия и стал читать боевые молитвы. Намаливать клинки, топоры, кольчуги, стрелы.
Наверху раздавался грохот и скрип передвигаемой мебели. Закончив молитвы, Огневер взял в руки кисточку и одну из склянок. Обмакнув в жидкость кончик кисточки, нанёс магические знаки своего ордена воли на разящие поверхности оружия. Простая сталь приобрела свойства, позволяющие ей поражать плоть любой нечисти. Почти закончив свою работу, он понял, что звуки воя значительно приблизились к дому. И их повысившая громкость говорила о том, что атака вот-вот начнётся. Он встал и подошёл к одному из окон. Приоткрыв внутренние ставни, и открыв окна, он через прорези во внешних железных ставнях посмотрел на улицу. Там под гаснущим светом обволакиваемого чёрными облаками месяца по дороге в одиночестве двигалось нечто. Оно походило на крупного аллигатора, бегущего на высоких жилистых ногах. Высота в холке чудища достигала двух с половиной метров. Его топот отчётливо слышался в доме. Постепенно звуки топота стали удаляться, чудовище направлялось, слава богам, не сюда – оно бежало в направлении ближайшего города.
Соорудив завалы между первым и вторым, и между вторым и третьим этажами, защитники гостиницы вернулись назад – на первый этаж. Огневер подозвал всех подойти ближе к нему.
– Биба, Боба берите арбалеты. Остальные выбираете что кому по вкусу. Мои слова касаются и женщин: этой ночью каждая пара рук будет на вес золота. Давайте поторопимся, судя по звукам воя, дом окружён со всех сторон. Всё оружие прошло ритуал освящения и теперь шкуре любого монстра не поздоровится.
Хозяин выбрал для себя меч и кистень. Жена с дочкой вооружились саблей и длинным кинжалом иглой. Биба и Боба, помимо лука, взяли две боевые секиры – неплохое дополнением к их топорам.
– Боба, веди стрельбу из правого крайнего окна этой комнаты. Биба, останется здесь и будет стрелять через смотровое окошко двери и амбразуры окон слева. Мы с хозяином будем помогать Бибе. При необходимости Боба, получив сигнал, придёт к нам на подмогу. Женщины идут на второй этаж и ведут наблюдение, постоянно передвигаясь из комнаты в комнату. В случае опасности вы поднимаете тревогу и зовёте нас. – Магда кивнула. – Всё всем ясно?
– Ясно! Куда уж проще, – зазвучали голоса трактирщика и вышибал.
Женщины ушли наверх. Остальные заняли свои места и стали ждать. Ожидание продлилось недолго. Со всех сторон к дому стали стекаться парами красные огоньки – это приближались глаза зверей. Чем ближе они были к дому и дальше от леса, тем более отчётливо в голубом свете ущербной луны становились видно тех, кому они принадлежали. К дому бежали крупные волки. Точнее нечто напоминающее волков. Они выглядели больше обычных волков и вес каждого из них явно превышал сто килограммов. Шерсть их редкая и длинная не могла скрыть тёмной кожи, под которой ходили ходуном бугры мышц. Перекошенные в голодной злобе морды тварей более тяжёлые и вытянутые, чем у обычных волков, носили отпечаток неутолимой жажды убийства. В открытых пастях сверкали слюной острые клыки, размерами не уступающие зубам саблезубого тигра. Зверьё шло десятками – стая за стаей. Они катились волной.
– Нечего на них глазеть! Это оборотни! Стреляйте!
Запели и застучали тугие тетивы арбалетов. Трактирщик суетился и старался, как можно чаще подавать стрелы своим слугам. Попадая в цель тяжёлые болты отбрасывали назад тела чудовищных волков. Они летели кубарем под лапы своих собратьев. Но, увы, особой скорострельностью арбалеты не отличались, и вскоре девятый вал оборотней докатилась до самых дверей гостиницы.
Оборотни бросались на окна и двери, исторгая из глоток рычание похожее на раскаты близкого грома, бились о каменные стены дома, сотрясая его до самого фундамента. За какие-то считанные секунды волки облепили дом словно кусок сахара лесные муравьи. Стрелять стало сложнее: Бибе и Бобе приходилось делать несколько шагов назад и стрелять в упор по мелькавшим звериным шкурам в амбразурах окон. Казалось, оборотни пытались пройти сквозь стены. Они грызли железные ставни выламывая ставни.
Хотя места для манёвра оставалось мало и приходилось действовать только через узкие смотровые щели, рыцарь умудрялся наносить выверенные удары мечом по лапам, мордам, спинам и животам беспорядочно мелькавших перед его окном оборотней. Каждый удар рассчитывался убийственно точно и почти каждый безошибочно находил свою цель.
Оборотней прибоем тьмы приносило со стороны леса столько, что даже трактирщику, иногда удавалось воткнуть лезвие своего меча в чей-то жёсткий, лохматый бок. Подтверждением точности попадания служило хриплое рычание от испытываемой волками боли и брызги тёмной крови, орошавшей всё вокруг. Пачкая кожу, кровь оборотня обжигала людей словно кипятком. Под её воздействием кожные покровы быстро краснели и покрывались мелкими волдырями, заполненными желтоватой лимфой. В ходе боя на это не обращали внимания, но в будущем при отсутствии должного лечения, ожоги могли дать о себе знать опухолями и неизлечимыми недугами.
В это же самое время, находясь на третьем этаже, женщины с ужасом наблюдали разворачивающуюся под их окнами битву. Они первыми увидели, что там, перед лесом, на его опушке разгорался синий огонь. На небольшом холме в отсветах синего пламени, как из могилы, встала тёмная фигура их давешнего непрошеного гостя – демонического монаха. Он явно проводил какой-то колдовской ритуал.
Увидев тщетность лобовой атаки оборотней, колдун решил призвать подмогу. Раскачиваясь и ходя кругом вокруг мёртвого, пылающего синим пламенем костра, он призывно выл и кричал, обращаясь к тёмным соснам, холодной дороге и сырой земле. Вскоре по дороге в направлении дома стало двигаться что-то большое настолько, что и волки переростки по сравнению с ним выглядели безобидными болонками. Оно издавало характерный трескучий звук, напоминающий трели сверчка, и громкость этих трелей запросто оглушала, а вблизи от уха могла и лишить человека слуха.
– Иди скорее вниз и предупреди всех, что к дому приближается демон. Пускай будут готовы, – сказала Магда, взяв свою дочь за руку. – И не забудь ещё сказать, что на лесной опушке, на холме, стоит тот самый лысый монах и колдует. Ну всё, иди.
Луиза кивнула и, подобрав широкую юбку, побежала на первый этаж к мужчинам. Но всё же, как она не старалась, неизвестное чудовище оказалось проворнее. Для своих размеров оно двигалось на удивление быстро. До поры до времени, прикрываясь оборотнями, чудище виделось защитникам гостиницы большим чёрным клубком волчьих тел, катящимся к дому. И только у самого крыльца комок оборотней распался, обнажив скрывающегося внутри монстра во всём его безобразном величии.
Чудовище походило на пещерного медведя, вымершего тысячи лет назад. Оно шло на мощных задних лапах, а передние лапы ему заменяли клешни скорпиона. Шерсть выглядела мокрой, свалявшейся, в многочисленных подтеках вязкой коричневой жидкости. Лобастая голова и пасть с веретенообразными клыками, в которую смог бы поместиться взрослый человек, придавали облику демонического зверя законченный вид ночного кошмара.
Растолкав оборотней, словно сопливых ребятишек, чудище со всей своей сокрушительной силой обрушилось на входную дверь. От первого же удара его клешней дерево треснуло.
– Пора уходить, сейчас они прорвутся внутрь! – завопил Ла Фильер.
– Стоять! Никто никуда не идёт! – пресекая панику, повысил голос Огневер. – Все сюда, защищайте дверь. Не давайте им проникнуть в дом! Бей, бей! – последние крики относились к чудовищу, которое, проломив многослойные крепления двери, начало протискиваться в дом.
Огневер, подавая пример, первым стал наносить удары своим посеребрённым мечом: метил он в голову, но медведь, ловко орудуя своими клешнями, все удары отбивал. Панцирь на клешнях оказался настолько твёрд, что даже остро отточенная сталь не могла причинить ему сколько-нибудь значимого урона. Тогда к рыцарю присоединились вышибалы, их боевые тяжёлые топоры оказывали существенную помощь своему собрату – благородному клинку. Теперь многие удары достигали цели и с характерным хлюпающим звуком врубались в чудовище.
Медведь никак не мог пройти дальше: ему приходилось одновременно и расширять для себя проход и защищаться. Трактирщик предпочитал держаться поближе к лестнице и подальше от боя. В любую секунду он был готов сбежать. Удерживало трактирщика от бегства только осознание того, что если он сейчас здесь оставит вышибал и рыцаря одних, то кто же тогда там наверху будет защищать его семью и его самого.
Ла Фильеру кто-то вцепился в рукав рубашки и, обернувшись, он увидел свою дочь. Её трясло, она вся позеленела от страха и не мигающим взглядом птички, загипнотизированной змеёй, смотрела на медведя. Ну как Ла Фильер в таких обстоятельствах мог позволить себе оказаться в глазах Луизы обыкновенным труслом? Он положил свою ладонь на её плечо и успокаивающе, дрожащим голосом, промолвил:
– Ничего, ничего. Всё будет хорошо. У нас большой дом: есть где спрятаться, – сказал кабатчик, хотя сам был не настолько уверен в том, что всё будет хорошо.
А тем временем дело защитников протухало на глазах. Медведь, раскурочив остатки двери, под градом ударов продвигался всё дальше и, оказавшись на пороге дома, сумел схватить правой клешнёй Биба поперёк туловища. Раздался хруст ломаемых зубьями клешни рёбер. Неожиданно Биба необыкновенно тоненьким голосом пронзительно закричал. Боба, высоко над головой подняв двумя руками топор, бросился к брату на помощь.
– Назад! Боба, назад! – поняв какая смертельная опасность грозит второму брату, рыцарь попытался его остановить.
Но было уже поздно. Успев нанести только один удар по сочленению клешни, Боба подставился и на его голове сомкнулась левая клешня медведя. Череп лопнул как переспелый арбуз: глазные яблоки, получив ускорение от резкого возрастания внутреннего давления, полетели через всю залу и шмякнулись о стекло продуктового шкафа. Тело Бибы, перекусанное на две половины, свалилось на обломки дерева и осколки стекол.
Огневер был храбрецом, но не дураком. Кинув метательный нож, рыцарь попал медведю в шею. Развернувшись, и увлекая за собой ошеломлённого трактирщика и Луизу, Огневер побежал по лестнице наверх. Раненый медведь закачался: освящённый нож мешал ему и скоро сила молитв подвергла плоть ускоренному гниению. Демон не успел освободиться от ножа. Сделав пару шагов вперёд, он дал дорогу идущим следом за ним оборотням. Помедлив насколько мгновений, через тёмный прямоугольник выломанной двери хлынул поток свирепых волков. Обходя таявшего, как свечка, чудовищного медведя, словно утёс морские волны, волки хлынули к лестнице.
Как бы ни был короток промежуток времени между отступлением людей и появлением в доме оборотней, обороняющиеся успели завалить проход, ведущий наверх, тяжелой мебелью и домашней утварью. Оборотни налетели на защитный вал баррикады. Теперь и медведь не мог им помочь. Обессиленный в бою с защитниками дома, многочисленными пропущенными ударами намоленной стали, демон, наконец, сумев вытащить из себя рыцарский нож, всё равно начал заживо гнить. Минуты его жизни были сочтены.
Смотря через десятки глаз послушных его воле ночных созданий, демон-колдун, раздражённый неудачей, и по-прежнему беснуясь на вершине холма, призывал на помощь волчьему войску тварей опасных и почти забытых на земле. За действиями колдуна, стоя у окон, наблюдала семья трактирщика во главе с рыцарем.
Баррикаду хорошо укрепили дополнительными балками и железными креплениями, обрызгали святой водой и хотя бы в ближайшие час-два ждать нападения оттуда не приходилось. Защитники гостиницы собрались в просторной комнате, обычно придерживаемой трактирщиком для особых гостей. Теперь она пустовала. Вся мебель пошла на изготовление заслонов от нечисти. Посередине, на нескольких деревянных брусках лежали два железных листа, по бокам которых стояли стойки, между которыми протянули цепь – на цепи висел котёл. Под котлом лежали дрова, а на них и под ними – куски смолы. Насмотревшись вдоволь на демона, защитники с радостью принялись за работу тем усерднее, чем сильнее они хотели отвлечься от ужасных звуков непрекращающегося ни на минуту воя и рычания.
Волки ходили, задрав морды, вокруг дома и лязгали зубами от бессильной злобы и голода. А люди готовили для них угощение. Подожгли дрова и куски смолы сразу стали плавиться. В закрытом помещении распространялся специфический крутой запах смолы и дыма. Комната наполнилась едким туманом, избавиться от которого не помогала и открытая дверь. Всем пришлось накинуть на лицо тряпки, смоченные в воде. Защитники понимали, что смола может вскоре пригодиться, поэтому никто не жаловался, все терпели молча и ждали.
До рассвета оставалось два с половиной часа. Магда взяла на себя роль повара: надела толстые рабочие рукавицы и мешала смолу черпаком на длинном деревянной ручке. Трактирщик и рыцарь смотрели в окна через амбразуры на ставнях. Луиза дежурила в коридоре.
Если смотреть на гостиницу со стороны холма, где хозяйничал колдун, второй этаж дома напоминал красный уголь, мерцающий в золе остывающего костра. Через щели в ставнях струился дым, подсвечиваемый бликами пламени. Один маленький уголёк в царстве вечного мрака, и он должен был вскоре погаснуть навсегда.
Желтый месяц окончательно съели тучи, наползшие серо-чёрной грязной массой с Проклятых Земель. Первым насторожился Огневер: он услышал слабый шорох, который быстро нарастал. Придвинув к себе арбалет и посмотрев в направлении леса, он заметил, что лес стал как будто выше и ближе. Через секунду он понял в чём дело. Пятно тьмы двигалось вплотную с верхушками деревьев, и именно оно приближалось, а не лес. Стали отчётливо слышны хлопки кожистых крыльев. На гостиницу двигалась стая летающих зомби. От многовекового сна зомби освободили заклинания демона-колдуна. Они спали глубоко под землёй – остатки одного из полков, служащих подлой верой и чёрной правдой тёмным богам во время последней войны с добром.
Прогрызая себе путь через толщу влажного чернозёма, зомби вырвались наружу и теперь облепленные комьями грязи и остатками белых корешков растений летели на свежую кровь. Их пепельно-чёрные тела походили на человеческие. Зомби отличались чрезвычайной худобой и увеличенными, словно раздутыми трупными газами, конечностями. У всех у них лица выглядели как помойные ямы, наполненные доверху нечистотами, и походили одно на другое.
Огневер, осознав с чем приходиться иметь дело, вскинул к плечу арбалет и пустил первую стрелу в напирающую с неба на гостиницу тучу летающих мертвецов. Стрела воткнулась в лоб одному из зомби, летевшему в первом ряду. Зомби сложил крылья и, раскинув в стороны руки, упал камнем на землю. Раздался глухой звук встречи тела с землей, более похожий на шлепок парного куска мяса о разделочную доску. На второй выстрел у рыцаря не хватило времени. Крылатые зомби тучей налетели на окна и крышу дома как дикие осы на потревожившего их гнездо чужака. Они цеплялись за ставни, черепицу, тянули и расшатывали.
– Скорее смолу! – крикнул рыцарь.
Трактирщик выхватил из рук жены черпак полный кипящей смолы. Семеня мелкими шажками, вернулся обратно к окну. За ним шла жена с тазиком, наполненным бурлящей чернотой.
– По моей команде, как только я открою ставни, лей смолу.
Ла Фильер начал откручивать болты и отодвигать задвижки. Ставни под напором крылатых зомби расшатывало и выламывало из суставов пазов, и открыть их оказалось не так-то просто. Но вот, вытащив последний шпингалет, трактирщик распахнул окно. В освободившееся пространство оконной рамы тут же попытались втиснуться сразу три летуна. Мешая друг другу крыльями, они, почуяв близкую добычу, спешили первыми попробовать на вкус человеческое мясо. Зомби так давно ничего не ели, что сейчас их гнилые мозги обезумели от манящего своей нежной свежестью запаха, исходившего изнутри людских голов.
– Давай! – крикнул рыцарь.
Трактирщик, подняв черпак, одним резким движением выплеснул его огненное содержимое навстречу голодным мертвецам. Основная часть смолы попала прямо в лицо твари, летящей в середине атакующего треугольника. Чёрная густая жидкость залепила зомби половину его головы и часть груди. Мертвец дёрнулся назад и завизжал. Дымящая смола сползала с него, стягивая кожу и верхние волокна подрагивающих мышц лица. Обнажились кости черепа, желтоватые сухожилья и бледно-розовая мёртвая плоть дождевого червя. За первой порцией смолы последовала вторая, более мощная. Женщина выплеснула смолу прямо из тазика на двух оставшихся в оконном проёме тварей, которые продолжали настырно лезть вперёд. Вязкая жидкость плотно заключила их в свои жаркие объятья и они, закувыркавшись, полетели вниз в толпу рычащих волков. Оборотни, тоже голодные и ослеплённые злобой, набросились на них. Не дав зомби подняться, они стали рвать на куски их дымящие худые тела.
За первыми тремя летунами в открытый проём окна устремились и остальные крылатые мертвецы. Хлопая крыльями и мерзко пища, словно подвальные крысы, они неслись на багровый отсвет горящего внутри дома чадящего огня. Огневер успел выстрелить ещё раз из арбалета и нанести пару рубящих ударов, после чего захлопнул ставни и защёлкнул задвижки и замки.
Мимо окна пролетали какие-то предметы. Шум за стенами дома нарастал. Из коридора стали доноситься крики Луизы. Что-то происходило уже в самом доме. Летуны сумели разобрать часть крыши и проникнуть сначала на чердак, а затем и на третий этаж. Услышав треск и стук, Луиза подошла ближе к завалу на лестнице, ведущей на третий этаж. Там оставили проход на случай отступления. Вот оттуда-то и доносились тревожные скрипы. Луиза закричала. Она сама попыталась загородить проход заранее приготовленным буфетом. Сил явно не хватало и Луиза, раскачивая тяжеленный шкаф, продолжала звать на помощь. Увеличенные страхом её силы всё же дали возможность сдвинуть буфет, и он упал, загородив собой лестницу. Тут подоспели Огневер, трактирщик и Магда. Совместными усилиями они стали укреплять завал.
С другой стороны баррикады послышались звуки беспорядочных ударов. Не все дырки были закрыты и в них просовывались пепельные руки мертвецов, которые пытались хватать и рвать. Огневер широкими взмахами меча отрубал их, но рук становилось всё больше и больше.
Луиза подпирала буфет, пока её отец укреплял завал с помощью брусков и гвоздей. Одна из рук схватила Луизу за бок. Тело исказила судорога нестерпимой боли, два ребра треснули и их острые края пробили кожу, полилась кровь. Луиза, жалобно вскрикнув, потеряла сознание. Ла Фильер подскочил к дочери и остро заточенным тесаком нанёс удар в локтевой сустав мёртвой руки, схватившей его дочь. Первый удар не до конца отрубил руку, дело закончил второй. Но и отрубленная рука продолжала терзать бок Луизы. Трактирщик разжимал пальцы, что получалось у него делать с трудом: чёрные пальцы руки были словно железные. Тогда он вновь обратился к своему тесаку и, разрезая суставы пальцев поочерёдно, освободил Луизу.
Подняв дочь на руки, Ла Фильер, больше ни на что другое не обращая внимания, понёс её в комнату. Огневер пытался его вернуть, но не тут-то было. Оставив бесплодные попытки, рыцарь вместе с Магдой закончил начатое – заколотил все бреши и поставил подпорки. Преграда трещала по швам и было ясно – долго она не выдержит. Огневер встал прямо перед баррикадой и прочитал оберегающие жизнь людей заклинания. Напор мертвецов пошёл на спад. А после того, как рыцарь начертил защитные знаки на предметах завала, натиск нечистой силы практически прекратился. Ясно, что заклинания могли остановить нелюдей только на время. Но ведь скоро рассвет, а значит всех их ждало – солнце, молодость, жизнь!
Рыцарь и Магда вернулись в комнату. Огонь под котлом со смолой погас и дым рассеялся. В комнате стало легче дышать. Луиза уже пришла в себя. Она лежала прямо на голом полу, а над ней хлопотал её отец. К коленопреклоненному трактирщику поспешила присоединиться и мать. Хотя рана выглядела и ужасно, прямой угрозы для жизни она не представляла. Огневер омыл рану травяным отваром, наложил льняную повязку и дал Луизе пилюлю болеутоляющего. В его ордене все послушники были обязывались проходить курсы врачевания и травоведенья. Поэтому рыцарь всегда носил с собой на поясе аптечку, в которой нашлись бы лекарства на многие случаи жизни. Во всяком случае, для лечения ранений в аптечке имелся широкий выбор разнообразных средств.
Закончив с раненной девушкой, Огневер оттащил трактирщика от дочери и заставил вернуться к защите окон. Атака на окна не прекращалась ни на секунду, да и волки активизировались. Заклятья, наложенные на баррикаду первого этажа, стали терять свою силу. До рассвета оставалось менее часа. Нечисть чувствовала его приближение и старалась проникнуть в дом во что бы то ни стало. В комнате на стене рядом с дверью висели часы, на них стрелки показывают без десяти четыре. В атмосфере гостиницы, внутри неё и рядом с ней стало что-то меняться. Перемены почувствовали все защитники дома. По их позвоночникам бегали мурашки, искры жидкого огня жалили их затылки. Тошнотворное предчувствие беды проникало в их сознание, покрывая его плащом безнадёжности.
