Денис Александрович Игумнов
Красный лёд

Часть первая. Экспедиция в рай

Глава 1

Большой круглый зал центрального пупка – храма-чрева Сырой Руды, полностью заполнили адепты учения пуповины Святого Пламени. Сегодня в ночь на шестое мая они принимали клятву Проводника. Наутро все пять тысяч новоиспечённых Проводников, следуя программе назначенных им испытаний, отправятся в мир за первой их сцепкой.

Четыре Кондуктора, четыре главы центрального пупка – перекрестия прицела снайперской винтовки учения Святого Пламени, наводимой общей дланью организации по воле провидения, стояли незыблемыми столпами веры на полукружье возвышения сцены. Выступая, как ведущие, как направляющие порыв массы адепты, они никак не ограничивали их волю, показывая пути, освещая возможности и лишь одного требующие от них – самостоятельности в выборе целей и решений. Пятичасовой ритуал трёх последовательных медитаций, вводящих ум в изменённое состояние восприятия информации, остался позади, за стенами чрева вставало солнце. Тьма отступала, братья символически, в мыслях, прошли ночной путь, оказавшись на пороге рассвета. Оставалась клятва.

Белый зал с высокими позолоченными лепными потолками окружали идущие стальными хромированными, доведёнными полировкой до состояния железного зеркала, клинья, поднимающиеся от самого пола и вплотную прижимающиеся, вырастающие из стен и покоряющие их треугольные декоративные колонны. В промежутках между клиньями висели белые полотнища с изображениями стадий преображения новичка в воина воли. Похожие на синие иероглифы фигуры адептов меняли стойки, эволюционируя из сидящего белого человечка, расслабленного, внимающего красной точке, стоящей в зените, до вбегающего в восходящий диск солнца с чёрной точкой посередине. Полотнища колыхались: на них снизу дули струи воздуха из вентиляционных труб, спрятанных в стенных нишах, создавая иллюзию движения. Фигуры, обозначающие прогресс адептов "Пламени", словно живые, принимали участие в выпускном митинге учения.

Построившись ромбом, одна из вершин которого направлялась к центру зала, одетые в коричневые военные мундиры без знаков различия, Кондукторы сменили змейку медитации на двойной треугольник повышенного внимания. Глаза открылись, стоявший впереди всех Кондуктор, вытянув вперёд руки с растопыренными пальцами, начал:

– Я – это вы. Вы – это я, – чуть ли не шёпотом произнёс Кондуктор. Хоть и слабые звуки прозвучали проникновенными словами, достигшими, в конце концов, за счёт великолепной акустики зала, ушей каждого адепта, стоящего в последнем ряду. Получалось так, что Кондуктор будто бы общался с каждым по отдельности, но и со всеми братьями сразу. Волшебное впечатление усилилось после того, как с шёпота Кондуктор резко перескочил на децибелы сирены воздушной тревоги: – Вождь стая!!! Смерти нет!!! – От крика до доверительного сообщения тайны: – Ты смотришь на пламя – ты видишь будущее. Ты умрёшь, – говорит с холодом тысячи холодильных камер тысячи моргов в голосе Кондуктор, указывая пальцем на адепта, стоящего в первом ряду, – и ты умрёшь, – продолжает кондуктор, указывая на адепта, замершего у дверей, – и я умру… Вождь стаи бессмертен!!! – провозглашает оратор незыблемую истину на все века истории людей. – Убивай своё маленькое я, – тихо, – культивируй большое МЫ! – громко, как разряд молнии. – Мы восток. Мы запад. Мы юг. Мы север. – Зал откликается, задорно, в порыве, без подсказки реагируя на поднятый вверх кулак Кондуктора и дружно выдыхает: "МЫ!"

Температура в зале падает с двадцати одного комфортного градуса до освежающих, пробуждающих, всего десяти. Климат-контроль здания нагоняет в круглый зал ветром прохладу. Разум братьев очищается, становясь прозрачным, похожим на горный хрусталь.

Кондукторы перестали раскачиваться в такт порывам искусственного ветерка, место первого выступающего занимает лидер с правой вершины. Он, подхватывая знамя речи, поднятое братом, продолжает речь. Его голос не звенит, как у первого, а гудит трубами Армагеддона:

– Выходя из чрева, я выхожу в мир, чтобы очищать, чтобы очиститься, чтобы вернуться. Совершить сцепку, изменить судьбу. Отдаю себя на суд Святого Пламени. – Зал, не дожидаясь команды, ухнул единой глоткой: "Отдаю". – Обещаю вернуться по завершению сцепки. – "Обещаю". – Буду оставаться в миру столько сколько этого потребует путь. – "Буду". – Освобождаюсь от себя, чтобы выросли "МЫ". – "Освобождаюсь".

Кондуктор, сделав шаг вперёд, вскинул к небу кулак. В ответ зал взрывался:

– Отдаю! Обещаю! Буду! Освобождаюсь!

– Каждый готов. Каждый один и часть целого. Каждый? – Кондуктор спрашивает, даёт последний шанс сомневающимся, не давая никакого шанса оставаться слабым.

– МЫ!

На лестнице, ведущей в храм-чрево Сырой Руды, в начале подъёма стояли Кондуктор, тот, который открыл сессию клятвы будущих Проводников, и адепт, получивший первое своё самостоятельное задание на сцепку – Тимур Акулов. В отличие от маститого Кондуктора, солидного мужчины сорока с лишним лет с мясистым, обветренным лицом морского волка, начавшего терять посеребрённые пережитыми потрясениями волосы, успевшего сменить военный мундир на костюм, и переобуться, отказавшись от армейских ботинок в пользу начищенных до блеска туфлей, Тимур переодеться не успел. Так же одетый в свободную зелёную рубаху и широкие голубые штаны, на ногах кеды, Тимур внимательно слушал, что ему говорил наставник-куратор.

Акулову повезло, он стал исключением из правил, попав в обойму наблюдаемых самим старшим Кондуктором совета Сечения. Обычно с братьями новичками первой ступени до того, как они совершали первую сцепку, занимались Проводники, вернувшиеся из мира. Так в "Пламени" соблюдалось условие преемственности и духовного роста, неограниченного догматами, неизбежно накапливающимися любыми людьми с возрастом. Такой подход работал в целом, но иногда выгоднее и правильнее было самых способных адептов проводить в обход обычного лабиринта, выводя прямо на цель. Кондуктор Влас проводил первичные собеседования с претендентами на звания адепта самолично. Тимур ему сразу приглянулся. Понаблюдав за ним в стенах "Чрева" с месяц, он забрал его к себе под крыло.

Адепты уже, как час, разъехались по маршрутам, полученным загодя. Три старших Кондуктора вернулись в кельи, а Влас провожал Тимура, напутствуя, волнуясь за девятнадцатилетнего мальчика, как за собственного сына. Румяное солнце освещало окраину города гиганта, молодые липкие листочки деревьев таинственно шелестели; редкие машины проносились по серевшей вдали полоске трассы федерального значения. Утро первого, самостоятельного дня жизни Акулова начиналось с разговора с куратором. Не так уж плохо. Он хотел продлить этот момент, чтобы отсрочить хотя бы на минуту обретение самостоятельности. Тимур жаждал и боялся, никак не выказывая волнения внешне, но знал, что Влас знает о его тревоге. Кондуктор взял Тимура за плечи, заглянув ему снизу в глаза, продолжил говорить:

– Расслабься, малыш, – пожелание низкорослого наставника своему высокому жилистому, хоть и худому ученику, звучало, как шутка. Влас знал, что и как говорить имеющему взрывной характер Тимуру. – Волноваться перед сцепкой – нормально.

Тимур задумчиво потёр переносицу, ему не понравилось, что наставнику удалось так легко прочесть то, что у него творилось сейчас на душе. Кому понравиться, когда его читают, как открытую книгу? Никому, тем более такому человеку, как Тимур, – с тяжёлым характером, любящим самостоятельность в выборе пути. Широко раскрыв, вылупив глаза, как он это обычно делал, когда его что-либо не устраивало (бесило, раздражало, доставало, или просто эмоционально включало), он спросил:

– Не понимаю, почему у остальных в списке программы сцепки значиться не менее четырёх целей, а у меня всего одна?

– Не беспокойся, так нужно.

– Вы считаете меня недостойным, что ли? Или слишком молодым для серьёзных дел?

– Тебе девятнадцать – оптимальный возраст для мужчины, чтобы начать путь воли. Пожалуй, на твою долю выпало самоё сложное испытание. Обычно, чтобы Проводника допустили до пополнения состава "Пламени", он должен совершить ни одну сцепку. Ты же получил возможность показать на что способен сразу.

– Да ну, как-то несерьёзно это. Я рассчитывал на большее. Мне кажется, я заслужил, чтобы ко мне относились серьёзно.

– Вот спорщик. Не подумай, что я тебя успокаиваю, Тимур, ты отлично знаешь, что обманывать тебя я бы не стал. Тебе на первый взгляд кажется, что цель легко достижима. Не делай ошибки, предупреждаю, подойдёшь к сцепке спустя рукава и у тебя ничего не получится.

– Не имею такой дурной привычки.

– Знаю. Но ты наверняка рассчитываешь справиться с заданием легко?

– Да, уж чего легче? – не стал скрывать свои чувства Акулов.

– Хм. Можешь просчитаться. Повторяю: твоя сцепка сложнее многих. Ты меня понял?

– Понял, – выкатив глазные яблоки до той крайней степени, когда они вот-вот выскочат из орбит, недовольно буркнул упрямый Тимур. Он понимал всю справедливость замечаний Власа, но ничего не мог поделать с собой. Он не любил, когда что-либо не вписывалось в его ожидания. А здесь вместо десятка подвигов ему подсовывали нечто непонятное, невразумительное. Ну раз Влас говорил, что сцепка не чета остальным, значит так и было. Тимур верил ему, но мириться с тем, что ошибся, не хотел.

Влас вздохнул, квадратные плечи пошли вверх, мощные грудные мышцы приподнялись, он вновь приобнял Тимура за плечи.

– Как знаешь, малыш, тебе решать. Учти, пока не выполнишь сцепку не возвращайся. Ну иди. Да закалит тебя пламя. – Благословив подопечного на сцепку, кондуктор поднял кулак, направив его вертикально в зенит.

Тимур, ответив точно таким же знаком, коротко боднув головой в белогвардейском приветствии, спустился по лестнице, зашагав к остановке маршруток. Он шёл не оборачиваясь, всем существом ощущая внимание старшего Кондуктора, провожающего Тимура взглядом до тех пор, пока он не скрылся за бетонной глыбой современного торгового центра.

Глава 2

На собеседование Тимур пришёл вовремя, но пришлось подождать пока высокая комиссия – комиссия в составе трёх девушек и двух парней студентов, расправлялась с его конкурентом на место в их группе. В середине мая на сайте института во вкладке, касающейся внеучебной жизни обучающихся премудростям академических наук, вывесили объявлении о начале набора в группу туристов, собирающихся в свой третий ежегодный поход в июле. Четверо походников из пяти учились в одной группе. До этой весны в их составе числился шестой участник, которого большинством голосов выгнали как недобросовестного лгуна, способного подвести в последний момент, что произошло однажды прошлым летом и весьма вероятно могло произойти и этим. Кроме того, Денис Мельник (так звали проштрафившегося туриста) отличался избыточным наличием в ассортименте его характерных черт лени. Он постоянно ныл, выдвигал претензии, шантажировал наличием у него в распоряжении трёхместной палатки. С нормальными палатками клуб туристов любителей испытывал дефицит, профком никак не решался спонсировать покупку новых палаток, а старые годились разве что на съемки фильма ужасов – две одноместные и две двухместные, возрастом в четверть века, замызганные, перешитые и с таким количеством заплаток, что казалось, что палатки состоят из них одних и мелких незаштопанных дырок, которых с каждым походом становилось всё больше. Тяжёлая брезентовая ткань не дышала, ребята в этих палатках спали словно в парилке, а через дырки поступал не столько воздух, сколько проникал сырой сквозняк на пару с прожорливым комарьём. В дождь же ткань и вовсе не держала, походники ночевали в лужах. При смене состава турклуба доставшиеся в наследство палатки использовали всего один раз, в самом первом походе, новым составом. На следующий год ребята подготовились лучше.

Пока жареный петух не клюнул, туристы как-то обходились без запасных вариантов. Скинувшись перед вторым походом, купили трёхместную палатку для девушек, а Мельник обеспечил современным походным жильём парней. Такая лёгкая вместительная палатка, как у Мельника, стоила порядка шестидесяти тысяч рублей: из дышащей ткани, с подогревом пола, с вентиляционными клапанами, с множеством карманов, с дополнительным освещением. Для того, чтобы такую суперпалатку поставить, требовалось не больше пяти минут. Два входа, навесной тамбур с сеткой, защищающей от насекомых. Лучше и придумать сложно. К сожалению, денег у иногородних студентов, живущих в общаге, и на еду-то не всегда хватало. Ждать прихода дополнительных средств от семей не приходилось. Это москвич Мельник мог себе позволить купить палатку экстра-класса. Лимит сбережений туристы исчерпали ещё в прошлом году, когда купили палатку девочкам, и вот перед летним походом им пришлось устроить конкурс на освободившееся, после ухода Мельника (обиженный в лучших чувствах раздолбай, естественно, не соизволил оставить палатку ребятам хотя бы на сезон), вакантное место. Можно обойтись отечественной дешёвой палаткой, купив её за пять тысяч, но руководитель клуба категорически выступал против такого решения, настаивая на промышленно изготовленном временном доме высшего класса. Девочкам итак досталась палатка российского производства, проверенной фирмы, обошедшаяся клубу в пятнадцать тысяч. Средний уровень. Если бы ребятам не удалось найти туриста на место Мельника, пришлось бы, конечно, покупать что подешевле. Не лучший вариант для клуба. Такие недорогие палатки заслужили название – "одноразовых". А ребята хотели солидного комфорта и долговечности.

Не сказать, чтобы к действительным туристам выстроилась очередь: на конкурс явилось всего трое. Первый – парнишка с первого курса Серёжа, худенький цыплёнок, ожидал, что ему всё необходимое предоставит клуб.

– Ну а деньги у тебя на билет есть? – Света, вторая значимая фигура в клубе, после их руководителя, лидера Адама, не стала миндальничать, а спросила напрямую то, что другие подозревали, но не решались озвучить в качестве вопроса. Крашенная, коротко стриженная под солдата новобранца блондинка, красивая, зеленоглазая, с большим хищным алым ртом, нравилась парням, неизменно вызывая у них разные забавные сексуальные желания, но её самоуверенность их же и отпугивала. Бойкая на язык Света легко давала неловким ухажёрам от ворот поворот. Она всё привыкла решать сама, и выбор в поиске для себя идеального мужчины она оставляла за собой. Пару неудачных романов на втором курсе сделали её круче, зацементировав в образ непреступной снежной королевы. – Отвечай, чего молчишь?

– Сколько нужно? – едва не заикаясь, спросил Серёжа.

– На билет туда-обратно – шесть тысяч, плюс тысячи три провиант. Итого: девять тысяч, если у тебя, конечно, снаряжение есть, – объяснил Адам – крупный парень с широкой костью. Особенно впечатляла толщина его костей в запястьях, она подошла бы и армрестлеру профи. Блондин, но не крашенный, как Света, а натуральный, он носил усы, малозаметные на его розовом лице из-за своего светлого пшеничного цвета. Принципиальный, добрый увалень, этакий Михаил Потапыч, справедливый и умный. Он жалел претендента, но следовал принятым на совете клуба требованиям: прежде всего, претендент должен уметь обеспечивать себя сам. – У тебя есть мешок, одежда для похода?

– Нееет, – протянул Серёжа. – Я думал дорогу оплачивает клуб. В школе у нас так было.

– У нас не школа. Много думаешь. Что, в общем-то, не плохо, но в не этом случае, – вступил в разговор Дима – прямой, осанистый, словно палку проглотил, второй парень в группе. Он, сердито фыркнув, повёл накаченными на турнике плечами, обратившись к коллегам: – Ну что, отпускаем Сережу, ответ дадим позже?

– Зачем человеку мозги крутить? – Властелина выступала за честность. Раз не подошёл, нечего дарить мальчику необоснованные надежды на положительное решение. – Все со мной согласятся, если скажу, что ты нам не подходишь. Извини, говорю как есть. – Голос Властелины звучал мягко. Поправила длинные волнистые рыжие волосы, посмотрела, сузив глаза, на Серёжу. Властелина, в отличие от Светы, обладала не дикой красотой, а выделялась среди сверстниц женственной грацией. Плавные движения, томные взгляды, полуулыбки, губки бантиком и изумрудные омуты глаз, в которых так легко утонуть. Ни одного мальчика с их потока Властелина свела с ума, но не было такого студентика, который мог бы похвастаться, что завоевал её сердце. Странно, что она пошла в туристы. От нечего делать, да поддавшись на уговоры Светы, с которой они приехали поступать из родного Ачинска, Властелина обосновалась в клубе. Не об этом она мечтала, приехав в столицу. Её ожидания в плане толпы московских женихов, вставших в очередь за её сердцем, не оправдались, но она не отчаивалась, знала, что среди навоза нищебродов обязательно сверкнёт жемчужиной её принц на белом мерседесе.

– Ладно. Ты иди, – сказал Адам, а потом, словно вспомнив, добавил в след Серёже: – Если хочешь, приходи на следующий год. Может быть, что-нибудь придумаем. – Адам, в последний момент увидев, что Серёжа по-настоящему расстроился, пожалел паренька.

Услышав слова утешения, Серёжа, махнув головой, поспешно скрылся за входной дверью. Собеседования ребята проводили в комнатушке на втором этаже общежития, выделенной их предтечам проректором по учебной работе под клуб. Очень удобно. Места маловато: хватило на стол, стулья и шкаф со снаряжением.

– Адамчик, ты опять за своё? – сдвинув брови, раздвинув губы в злой усмешке, проговорила Света.

– Да, действительно. Может ты хочешь к нам всех подряд брать? – согласилась со Светой Татьяна – девушка с грудью пятого размера, что выделяло её среди подруг, как правило, имевших размеры от второго до третьего. Впрочем, грудь являлась её единственной отличительной особенностью. В остальном Таня ничем особенным не отличалась от сверстниц. Невзрачная, с мелкими, незапоминающимися чертами лица и гундосым голосом девушка умудрилась поочередно соблазнить всех членов мужской половины турклуба, включая и Мельника. Аппетиты Тани не ограничивались одними туристами, в плане половых приключений она старалась придерживаться всеядной диеты. Поочерёдно она гуляла с Адамом (её не остановил тот факт, что Адам страдал по Властелине), Мельником, Димой, умудряясь оставаться свободной от обязательств, неизменно оставляя по себе приятное послевкусие. У парней никаких претензий к ней по окончании страстей маленького приключения не оставалось. Всё честно: спортивный интерес взрослеющих особей к анатомическим особенностям противоположного пола. Последним её увлечением стал Дима. С ним она гуляла весь последний семестр, попутно изменяя направо и налево. Романчик подходил к концу, о чём наивный, потерявший девственность под чутким руководством Тани Дима не догадывался, впрочем, как и о её многочисленных изменах.

Таня раньше других девушек из группы познала радости интима и не собиралась отказывать себе в удовольствиях, втихую подсмеиваясь над девочками, непонимающими в чём суть этих потных занятий постельной гимнастикой. Обычно в споры она не влезала, но уж если её цепляла обсуждаемая тема – то берегись! – свою точку зрения она была готова отстаивать своими острыми мелкими лисьими зубами и ногтями, выкрашенными в неизменно чёрный цвет, как на руках, так и на её ножках. Типичная мышь полёвка – мышь полёвка с пятым номером лифчика и зубками рыжего хищника. – Нам этот Серёжа и через год не нужен будет, – подвела итог Таня.

– Адам, в самом деле, для чего ему голову морочить? Не дай бог на следующий год припрётся, что мы ему скажем? – Света всем видом показывала, как возмущена.

– Что вы на меня накинулись? Не придёт он. Не обязательно же любого, кто нам не подходит, грязью обливать.

– Кто его обливал? – вкрадчиво так спросила Властелина.

– Ладно. Замяли, – пошёл на попятный Адам. – Посмотрим, кто там у нас следующий, если вообще есть следующий.

После Серёжи на интервью пожаловал нагловатый чудила в бандане, косухе и джинсовых шортах. Кособокий, прыщавый, утопающий в страшенных мохнатых родинках гумазатор. Отдельной прелестью, в довесок к остальным его физическим недостатком, стал слюнявый дефект дикции. Отвечая на заданные ему вопросы, он брызгал слюнками, проглатывал согласные, шепелявил, икал, булькал ртом, словно картофельное пюре жевал. Средства у него водились, как почти у любого коренного москвича, особых денежных затруднений он не испытывал, что, впрочем, ни у кого из туристов не возбудило желания принять его в клуб. Таких уродов поискать, тем не менее отказывать ему прямо не стали. Света сказала, что они подумают, остальные подтвердили кивками – что посовещаются и в течение недели дадут ответ. Когда гумазатор ушёл, девочки вздохнули с облегчением, а впередисидящие мальчики машинально утёрлись от воображаемых брызг слюней уродца, однако не долетевших, но имевших реальный шанс увлажнить их щёки.

Следующим на суд походников в комнатку турклуба зашёл Тимур Акулов.

– Добрый день. – Поприветствовав всех присутствующих, Тимур широко улыбнулся и попросил разрешения присесть: – Разрешите? – Акулов скосил глаза на стул, стоявший посередине комнаты.

– Да-да, конечно, – предложил устраиваться Тимуру, как ему удобно, Адам, показав лодочкой ладони на стул.

– Вас как зовут? – Света продолжая играть первую скрипку, взяла инициативу вести собеседование на себя. Ей с первого взгляда понравился вошедший третьим претендент. Гордый индейский профиль, аскетическое лицо со впалыми щеками, глаза немного навыкате, но зато приятного тёплого орехового цвета.

– Тимур, фамилия Акулов, – представился Тимур.

– С какого вы курса? – Свете понравилось имя Тимур, красивое.

– Можно на ты, – Тимур наводил мосты, располагал к себе открытостью и не играл в напыщенного барина, который пришёл на собеседование, делая одолжение.

– С какого ты курса? – повторила вопрос Света.

– Со второго.

"Ага. Младше нас на год" – сделала заключение Света. – "По виду не скажешь. Выглядит взрослым, старше наших оболтусов. Может это мне кажется из-за его уверенного взгляда?"

– Почему хочешь к нам присоединиться? – Адам добирался до сути. Очень важно выяснить, зачем претенденту турклуб. Им требовался, при хорошем раскладе, товарищ не на один поход, а такой, который останется в их команде надолго.

– Люблю активный отдых на природе. Потом, вы же в Жигули собираетесь, а я давно хотел туда сходить.

– Знаешь это место? – Адам слушал претендента с вниманием и, когда речь зашла о Жигулях, среагировал.

– Хм. К сожалению, только в мечтах.

– Что тебя так в Жигулях привлекает? – промурлыкала Властелина.

– Ну как же, классное место, место силы. Я о нём много читал и вообще интересно.

– Понятно. – Света, зацепившись за последние слова претендента, пошла напролом. – На это «интересно» средства у тебя есть? К нам разные товарищи приходят.

– Ага, халявщики, – подтвердил Дима.

– Ты же не из таких, так? – продолжала давить Света.

Тимур улыбнулся второй раз. Улыбка вышла краше первой и подталкивающей к откровенности.

– Нет, не из таких. Деньги на билеты у меня есть.

– Хочу тебя сразу предупредить, что большинство рассказов про аномальные зоны Жигулей выдумки нерадивых горе уфологов и прочих шарлатанов. – Подождав реакции на свои слова, руководитель клуба спросил: – Ты в походы-то ходил? – Адам играл роль лидера. И это хорошо у него получалось, несмотря на конкуренцию со стороны Светы. Опыта в походных делах у него было больше, чем у всех остальных членов клуба вместе взятых. Раньше, в 9–11 классе, он посещал секцию горного туризма, но после того, как повредил спину, будучи в окрестностях Эльбруса, с амбициями будущего альпиниста пришлось распрощаться. Но вот тяга к дальним странствиям с палаткой никуда не делась. Адам стал инициатором восстановления турклуба в институте.

– Не так чтобы часто. С отцом пару раз ходили в деревне на дальние озёра. Ну и в школе несколько раз с друзьями забирались в самую глушь Подмосковья. Не очень далеко от цивилизации, но уходили летом на несколько дней в лес.

– Это что. Детские игры, – резюмировала Света.

– Да. Не серьёзно, – подтвердил Дима.

– У нас поход рассчитан на три недели. Не каждый новичок вынесет, – предупредил Адам.

– Что я маленький, не понимаю? Всё необходимое снаряжение у меня есть, а провиант купить не вопрос.

– Какое снаряжение, например? – Свете становилось всё интереснее. Вдруг им на самом деле повезло с этим Тимуром?

– Например – палатка.

– Ого! – не выдержав, воскликнул Дима. – На сколько мест?

– На три. Той осенью купил. Хотел с одноклассниками по старой памяти в поход сходить, да так и не срослось. – Предупреждая вопросы туристов, Тимур сказал: – Палатка фирменная, американская, модель 2017 года с двумя входами, подогревом, предбанником. Скелет облегчённый, алюминиевый, ткань дышит.

– Понятно, – скрывая удовлетворение, прокомментировал слова претендента Адам. – Так, что ребята скажите?

Видя, что их руководитель спёкся, да и остальные благожелательно поглядывают на Тимура, Света, не желая так быстро капитулировать перед новичком, выскочила вперёд с репликой:

– Да. Тимур, ты понимаешь, что нам всё требуется как следует обсудить? Такие решения сразу не принимаются. Кроме тебя, есть другие ребята, они тоже хотят пойти с нами в поход. – Видя, что её хочет перебить Адам, она, повысив голос, скороговоркой добавила. – Так что мы возьмём таймаут, и до конца недели сообщим тебе наше решение.

Что-то во взгляде Тимура мелькнуло. Это что-то не понравилось Свете. Зрачки Акулова на долю секунды потемнели, как темнеет небо перед грозой, а потом тень ушла, оставив лучики обаяния в уголках глаз, как следствие третьей улыбки Тимура. Улыбнувшись, он кивнул головой, встал и произнёс:

– Конечно. Нет проблем.

Попрощавшись, Тимур ушёл.

– Ты что творишь? – Дима был вне себя от возмущения, задыхался от злости. – У него же палатка есть! Я что-то больше не хочу в брезенте потеть. На фиг надо.

– Спокойно. Не ной. – Урезонивать подопечных Света умела. – Никуда он от нас не денется. Слышал, что он про Жигули сказал? Этот поход – его мечта. Пускай понервничает. Чем он дольше будет ждать, тем радостнее станет, узнав о нашем положительном решении. Нечего их баловать. Иначе начнёт думать о себе, как о незаменимом. Мне Мельника хватило.

– Светик, ты, как всегда, права, – Властелина, рассуждая, мечтательно смотрела в потолок. – Хоть он и ничего так себе парень, но сразу же принимать его к нам в клуб не стоит. Иначе он ценить нас не будет. Между прочим, тебе Адам, как нашему руководителю, это должно быть понятно. Или я не права?

– Права, – подтвердила Таня. – Сладкий мальчик с палаткой. И деньги есть.

– Хорошо. Позвоню ему в воскресенье, скажу, что он принят. Считаю, что на дольше затягивать тоже не стоит. Кто за? – Поставил вопрос на голосование Адам.

Выйдя из общежития, Тимур не пошёл домой, он пристроился на лавочке у соседнего корпуса. Выработанное за два года обучения в "Чреве" чутьё подсказывало ему, что он должен дождаться её, начав выстраивать предпосылки к будущим отношениям внутри группы.

Всего через три четверти часа из общежития вышла Властелина. Она-то ему и была нужна. Нагнав девушку, он, поравнявшись с ней, закинул удочку:

– Властелина, а что вы сегодня вечером делаете?

Немного растерявшись от неожиданности, Властелина, услышав своё имя, посмотрела на идущего рядом с ней парня. С удивлением в незнакомце она узнала претендента по имени Тимур. – "Быстрый какой". – Ей, как приличной, серьёзной девушке, требовалось сразу же отшить наглого москвича – пускай ничего себе не воображает. Мужчины ценят лишь женщин, которые умеют отказывать.

– Я с мужем иду… – получилось у Властелины не очень. Зачем она сказала про мужа? Это уже перебор! Так растерялась, что выдала глупость вместо мотивированного отказа. Она же не замужем, как она потом объясняться будет? Но приставучий претендент и не думал сдаваться, пропустив первое возражение мимо ушей, он продолжил настаивать:

– Как вам такой вариант – сходить со мной в кафе? Выпьем шампанского, поебёмся?

– Чтоооо!? – остановившись, повысила голос Властелина. – "Да что этот придурок себе позволяет?".

– Я говорю: выпьем шампанского, посмеёмся, а?

"Неужели послышалось? Да, послышалось", – подумала Властелина: негодование схлынуло, оставив горький осадок предубеждения к Тимуру. – "Нет, он всё же наглый. Пускай идёт лесом".

– Благодарю за предложение, но выходные у меня все расписаны наперёд. – Предугадывая следующий заход Тимура, Властелина пояснила: – И будни заняты тоже.

– Да, понимаю. Странно, если бы вы одна дома скучали. Желаю всего хорошего вам, приятно было пообщаться. – Тимур отсалютовал, намереваясь отвалить. Напоследок проявив вежливость, он сказал: – Мужу привет.

– Спасибо. – Помимо своей воли, сквозь зубы ответила Властелина. – "Хоть не стал говорить, что моему мужу со мной повезло. Как будто меня в лотерею может любой урод выиграть. Есть же такие мужики токсичные".

С одной стороны Властелина чувствовала себя смущённой из-за того, что зачем-то наврала про мужа, а с другой – злилась на Тимура, застившего её почувствовать себя дурой. Да, потом ещё это его посмеёмся-поеб… Непонятно.