Ден Истен
Двое в лифте. Сборник рассказов
Трое в деревне
По лесной дороге шли трое. Один пел. Второй курил. Третий, хмуро глядя им в спины, думал, как же эти два долбоящера ему надоели…
За два часа до этого…
– Лодка уплыла! Просыпайтесь! – Артем с ужасом бегал по илистому берегу, картинно вздымая руки к небесам.
Олег и Дима стряхнули с себя остатки тяжелого похмельного сна. Сели, мотая чугунными головами.
– В смысле? – сиплым голосом спросил Олег.
– В прямом! Уплыла пока мы спали! – Артем впал в панику.
– Куда? – подал голос Дима, глядя на свои ноги, обутые в высокие армейские ботинки. В глазах троилось. Шесть ног! Смешно. И необычно как-то…
– Откуда я знаю, куда?! – возмутился Артем. – Домой как будем добираться?! Лодки нет! Связи нет!
Оба встали. Переглянулись. Дима поднял валяющуюся рядом початую бутылку водки, вопросительно взглянул на товарища. Олег одобрительно закивал. Дима, открутив пробку, присосался к горлышку. Острый кадык запрыгал по небритой шее. Наконец оторвался и передал бутылку Олегу. Тот запрокинул голову, добивая содержимое.
– Уф!!! – выдохнул он. – Как же хорошо!
– Ага! – согласился Дима. – Теперь можно жить. Артем, так что ты там говорил насчет лодки?
Артем взвыл. Ну почему?! За какие такие грехи он оказался в этой глуши наедине с этими ненормальными?!
– Лодку кто привязывал?! – закричал он.
– Точно не я! – уверенно ответил Дима. – Я это прекрасно помню. Я не помню, что было вчера, но то, что лодку привязывал не я – этот момент помню отчетливо.
– То есть, ты помнишь момент, как не привязывал лодку? – заорал Артем. – Ты идиот?!
Дима вопрос проигнорировал. Идиот он или нет – пусть это остается для него загадкой. Пусть умрет от любопытства!
– Ладно, собираемся и идем пешком. – Дима решительно застегнул свою штормовку. – Когда сюда плыли, я видел какую-то деревеньку. Вот нам до нее добраться только. А там и транспорт, и еда, и связь!
– Ты же не помнишь ничего? – съязвил Артем.
– У меня память особенная. Выборочная.
***
– А вот и деревенька! – Дима с улыбкой показал на белеющие вдалеке домики. – Цивилизация!
Все трое свернули с просеки и устремились сквозь поля по направлению к домикам. Через пятнадцать минут уткнулись в деревенский колодец. Дородная девушка в платке, стоя к ним спиной, крутила рычаг. Цепь глухо позвякивала, наматываясь на барабан.
– Мадам, – подскочил Дима. – Позвольте вам помочь?
Деревенская мадам вздрогнула от неожиданности и выпустила рычаг. Барабан стремительно закрутился в обратную сторону. Послышался глухой всплеск упавшей бадьи.
– Ой, кто вы?! – отпрянула мадам. В больших синих глазах застыл испуг.
– Не пугайся, красавица, – дружелюбно улыбнулся Дима. – Мы усталые путники. Нам нужен отдых.
– Откуда? – девушка настороженно перевела взгляд на двух его товарищей, стоящих неподалеку.
– Если бы знать… просто место с красивой природой, на берегу реки. У нас лодка уплыла. Вот пешком и идем.
– Куда?
– В Балабуйск.
– А-а-а, – заулыбалась девушка. – Городские значит.
– Значит, – подтвердил Дима. – А как звать-то тебя, синеокая? Стоишь тут как одинокая березка на ветру – такая же нежная, стройная и ранимая.
Женщины везде одинаковые, что деревенские, что городские. Всем нравится мужское внимание, и произнесенный будто невзначай комплимент (даже если он полностью расходился с действительностью) может сделать если не все, то очень многое… Дима это знал и бессовестно своими знаниями пользовался. Синеокая, своими габаритами напоминающая стройную березку лишь отдаленно, смущенно зарделась. Щеки покрылись бордовым цветом, будто свеклой намазанные.
– Алена! – кокетливо пропела она, стреляя глазками. – А тебя?
– Дмитрий или просто – Митя, – ответил Дима и вздохнул. – Что-то есть хочется… Покормишь, красавица?
– Отчего же не покормить таких хлопцев? Воды мне набери только.
Дима с готовностью принялся крутить рычаг, подмигивая синеокой, окончательно вгоняя ее в краску.
Балабуйск. В это же время…
– Я с ним разведусь. Мне уже надоели его закидоны! – Соня, жена Дмитрия, смотрела из окна квартиры на шпиль Балабуйской крепости. Рядом, дымя, уютно расположился Балабуйский свечной заводик, а в стороне, теряясь среди раскидистых тополей, застыла известная на всю Россию Балабуйская гуталиновая фабрика.
– Интересно, а где же они? – спросила Марта, жена Олега. – Может в полицию сообщить? Как вы думаете?
– Никогда не понимала, что у моего Артема может быть общего с вашими утырками? Им вообще надо было друг на друге жениться – вот парочка бы была! – выдохнула Алла, жена Артема. Отложила в сторону телефон – муж был недоступен.
Оскорбленные жены уставились на нее.
– А твой Тёмочка – просто истеричка! Наши хоть и безмозглые, но мужики! Не ноют, как твой!
– Ладно-ладно… Накинулись обе, – примирительно сказала Алла. – Надо ехать к Рогову, на лодочную станцию. Они оттуда отплывали.
***
Когда с дороги в сторону станции свернула красная спортивная Хонда, Коле Рогову стало нехорошо. Вот прямо совсем нехорошо. Моментально вспотели ладони и стали ватными ноги. Он в панике забегал по пирсу, ища укрытие. Наконец, не придумав ничего лучше, залез под перевернутую, стоящую на подпорках, лодку и затих. Через минуту перед его глазами, цокая каблучками по дощатому настилу, прошли три пары стройных ножек.
– И где этот дефективный? – раздался хрипловатый голос Аллы. – Я его с дороги видела, он только что здесь терся!
– Сбежал, наверное, – ответил голос Марты, звонкий и мелодичный словно хрустальный колокольчик.
– Коленька! – позвала Соня своим приятным контральто. – Где ты?
И тут, по закону жанра (или подлости), Коле Рогову приспичило чихнуть. Вот прямо нестерпимо! Он с силой зажал нос, но бесполезно. И он чихнул. Темнота лодки быстро сменилась на чистое голубое небо, на фоне которого на него смотрели три рассерженные девушки.
– Девчонки! Привет! – помахал он, глупо улыбаясь. – А я тут сплю в теньке. Вы по какому вопросу?
– Коля! – требовательно сказала Алла. – В какую сторону поплыли эти два клоуна и мой Артемка?
***
Коля виновато показал на старую лодку-плоскодонку с подвесным мотором, на облезшем борту которой было выцарапано гвоздем: крейсер «Адмирал Кузнецов».
– Утром приплыла. Я ее на берег затащил.
– Что, сама приплыла?! – воскликнула Марта. – Без них?!
– Ну да, – развел руками Рогов. – Только лодка.
– Может, что случилось? – обеспокоенно спросила Соня.
– Вряд ли, – беспечно ответил Коля. Подошел к лодке и потянул за веревку, на конце которой болтался хлипкий, невнушительный колышек.
– Вот кто так привязывает? – укоризненно вздохнул Коля. – Скорее всего, парни забухали… пардон… зазевались и привязали как попало и к чему попало. Вот лодку и унесло.
Алла подошла поближе, чтобы рассмотреть содержимое корыта: три спиннинга, три рюкзака, несколько бутылок водки, две упаковки немецкого пива, три пары резиновых сапог, два мобильных телефона, валяющихся на дне.
– Тут телефоны ваших недомужей, – сказала Алла.
Девушки бросились к лодке. Схватили телефоны. Оба оказались отключенными. Тонкие пальцы торопливо нажали на кнопки. Над песчаным берегом разнеслась трель включаемых мобильников. И сразу же, в унисон, раздались сигналы предупреждения о низком заряде батарей.
– Что и требовалось доказать! – злорадно сказала Алла. – Им даже мозгов не хватило нормально зарядить!
Она вытащила свой крутой смартфон и снова набрала мужа. Отключен… Этот тоже не лучше…
– Я знаю, где они могут быть, – неуверенно сказал Рогов. Он вынес из будки сложенную карту. Развернул прямо на песке.
После недолгих блужданий палец ткнул в точку на карте.
– Максимум они могли добраться сюда. Дальше идет мелководье, там никто не рыбачит.
– Так они и не собирались! – Марта показала на зачехленные спиннинги.
– Ну да, – согласился Коля. – Но вряд ли они могли дальше сунуться. А вот здесь находится единственная в округе деревня Похмелкино. Если идти в сторону города, то мимо нее никак не пройдешь. Километров двадцать отсюда будет.
Девушки переглянулись. Алла покрутила ключами от машины. Взяла карту, аккуратно сложила.
– Девки! Мы едем в Похмелкино!
***
– Аленка, откель такие красавцы? – баба Нюра облокотилась на плетень, глядя на идущую по улице процессию. Улыбающийся Дмитрий под руку со смущенной Аленкой, флегматичный, дымящий сигаретой, Олег и плетущийся сзади с двумя ведрами воды злой Артем.
– Из городу будут, – важно ответила Аленка.
– Здрасти, бабуля! – Дмитрий остановился и поклонился.
– И тебе не хворать! – засмеялась бабка.
Процессия подошла к крайнему срубу. Деревенские, в основном старики и голопузые детишки, с любопытством смотрели им в спины.
Артем поставил ведра во дворе. Вытер вспотевший лоб. Вытащил телефон.
– Да что такое?! Связи нет! – в отчаянии воскликнул он, задирая трубу в небо. – Алена, вы как тут живете-то?
Алена отмахнулась, мол, что за глупости ты спрашиваешь?
– Нам ежели позвонить надобно, так мы на почту идем, там есть телефон. Но сегодня воскресенье, она закрыта. А такие игрушки у нас не работают, это да. Можно выйти за околицу, там вроде можно поймать.
– Но только при полной Луне, – Дима с издевкой посмотрел на Артема.
– Ага! – поддакнул товарищу Олег. – И только в високосный год.
Оба заржали. Артем, словно оплеванный, метнул в них ненавистный взгляд.
Алена открыла дверь.
– Проходите, гости дорогие!
Это была самая настоящая деревенская изба со всем присущим антуражем, вроде огромной печи, дощатыми полами, маленькими оконцами и скрипучими половицами. У окна стоял резной стол с многочисленными крынками и чугунками.
– Одна живешь? – поинтересовался Дима, оглядывая избу. – Мужа нет?
– Замуж никто не зовет. Некому. Все парни в город подались, – пожаловалась Аленка. – Проходите, усаживайтесь за стол.
– И много вас тут таких, молодых и незамужних? – спросил Олег, подмигнув Диме.
– Имеются, – скромно ответила Аленка.
Артем толкнул его в бок.
– Вообще-то ты женат, – напомнил он.
Его реплика осталась без внимания.
– А пригласить можно? – продолжал допытываться Олег.
– Отчего ж не пригласить-то? – заулыбалась хозяйка.
***
Комья грязи летели из-под колес. Девчонки, навалившись на багажник Хонды, отчаянно пытались вытолкнуть машину из колеи проселочной дороги.
– Ну, давайте же! – кричала Алла в окно, давя на газ. – Девки, навались!
И девки наваливались. Грязные и злые, утопая каблуками модных туфель в мокрой жиже.
– Им пиз…ц! – плакала Марта. – Я их угандошу! Прямо в этой деревне!
Соня молчала. Вытерла грязный лоб и снова уперлась руками в багажник. Она была полностью с ней согласна: им пиз…ц!
***
Стол буквально ломился от блюд и разносолов. Нежное, с прожилками, сальце, курочка жареная, грибочки соленые, рыбка печеная, картошечка отварная, лучок зеленый, помидорчики розовые, огурчики пупырчатые и прочее, прочее, прочее. И над этим всем гордо возвышалась трехлитровая бутыль отменного деревенского первача.
Было шумно и весело. Аленка, раскрасневшаяся от выпитого, с обожанием смотрела на Диму, безудержно фонтанировавшего шутками. Олег, чувствуя прикосновение ударного бюста привалившейся к нему Гали, показывал фокусы с исчезанием монеты под перевернутым стаканом, накрытым платком. Артем же, порядком захмелев и размахивая вилкой, обещал подарить Маше, рыженькой девушке с роскошной косой, все звезды и планеты Млечного пути.
Сыпались тосты, звенели стаканы, бряцали вилки, гремели ложки. В избе было весело! И, конечно же, никто не догадывался, что именно в эту минуту в деревню въехала красная спортивная Хонда. В ней сидели три женщины. Грязные, голодные, злые и полные решимости добровольно овдоветь…
***
Машина притормозила рядом с бабкой с козой, идущих по дороге. Стекло опустилось. Алла мило улыбнулась.
– Бабушка, добрый день! Скажите, пожалуйста, а вы не видели здесь трех мужчин? Городских.
– Как не видела-то? – усмехнулась баба Нюра. – Знамо дело, видала. Видные такие. Вежливые. Так они и сейчас туточки. У Аленки. Во-о-о-н хата с краю стоит, с желтой крышей!
– Спасибо!
Алла, закусив губу, притопила педаль газа. Машина понеслась по пыльной улице, к восторгу деревенской детворы, бегущей следом.
***
– А банька у тебя имеется, синеокая? – вкрадчиво спросил Дима, обнимая Аленку.
– А как же! – засмеялась она. – Только ее сперва растопить надобно.
– Так я тебе помогу! – он подхватил ее, смеющуюся, на руки.
Толкнул ногой входную дверь. Вышел и, к своему безграничному изумлению, увидел стоящую за забором Соню в компании двух подруг. Соня нахмурилась и медленно двинула к калитке. Руки разжались сами, и Аленка с визгом стукнулась мягкими телесами о землю. Дима отступил на шаг, повернулся и ломанулся обратно в избу.
– Этого не может быть! Быть не может этого! – запричитал он, в панике озираясь. Забежал в самый дальний угол, закрылся висящей на гвозде рыболовной сетью. Замер, мимикрируя под интерьер избы.
Артем с удивлением смотрел на появившихся из ниоткуда жену и ее подруг. Мотнул головой. Одна-а-а-ко… Перевел взгляд на ополовиненную бутыль самогона. Ничёсе штырит! С этого самого мгновения он, никогда прежде самогон не пивший, крайне зауважал этот напиток. Напиток богов!
«Как настоящие!», – в восхищении подумал он, глядя на девушек. Выставил вперед ладонь, помахал.
– Кыш, кыш! – пьяно захихикал он, глядя на подошедшую к нему возмущенную Аллу. В следующую секунду слег под стол от мощного хука в челюсть.
Олег, в отличие от приятеля, своим глазам верил и соображал быстрее. Он отодвинулся от теплого и такого уютного бюста Гали. Надо бежать! По стеночке отошел к раскрытому окну, аккуратно переставил горшок с геранью и вывалился наружу. Мелькнули ноги в ботинках, послышался звук, очень похожий на бульканье. Как назло прямо под окном стояла огромная бочка с дождевой водой, вот в нее-то он и угодил. Красиво занырнул. Изящно! Участвуй он в соревнованиях по прыжкам в воду – страна бы узнала нового Олимпийского чемпиона. Вода плеснула на подоконник, сбивая горшок с геранью.
Марта подхватила полено и с криком выскочила из дома. Подбежала и с размаху шарахнула по окрашенной металлической поверхности. Ноги, торчащие из бочки, задергались. Она скинула грязную туфлю, уперлась голой пяткой в бочку. С силой толкнула. Емкость опрокинулась и покатилась по земле, выплескивая мутные потоки воды.
– Ихтиандр бля! – Марта пнула торчащие из бочки ноги.
В это же время Дима скакал по всей избе, уворачиваясь от длинного ухвата в руках Сони. Получалось не очень. В конце концов, он попытался взобраться на печь, но сковырнулся на горку сложенных поленьев. С победным кличем амазонки, Соня шарахнула его ухватом по спине.
***
– Откуда мы знали, девчата?! – Аленка разлила самогон по рюмкам. Затем взяла крынку с холодным квасом и налила в кружку Аллы – за рулем все-таки человек.
– Во-во! – поддакнула пышногрудая Галя. – Мы спросили, говорят, что неженатые.
– Да и колец на пальцах не было! – вставила рыженькая Маша.
– Проехали, девчонки! Все норм! – Алла с аппетитом грызла куриную ножку. Сидевшие рядом Марта и Соня согласно закивали, смакуя запеченную рыбу. Вкуснятина-а-а-а!
– Ну, вздрогнули! – Аленка подняла рюмку. – За знакомство, девчата!
***
– Бл..дь, спина болит! – пробормотал Дима. – Сонька ухватом приласкала.
– А мне по морде прилетело! – проныл Артем, потирая скулу. – Алка бьет как Тайсон.
– А у меня были незапланированные водные процедуры, – поддакнул Олег, вытряхивая воду из ушей. – Марта еще чем-то по бочке шарахнула, так у меня легкая контузия приключилась.
Помолчали, слушая веселье наверху.
– Ржут там, сидят, пьют! – возмутился Артем.
– Ага! И нас обсуждают! – поддержал Олег.
– А как они вообще узнали, что мы здесь?! – спросил Дима.
Все задумались. Через минуту в темноте погреба раздалось в унисон, громкое и возмущенное:
– Рогов сук@!!!!
***
Коля Рогов лежал на берегу и, держа в одной руке бутылку водки, в другой банку немецкого пива, прикладывался поочередно к тому и другому.
«А все-таки жизнь хороша!», – думал Коля, глядя на багровый закат и счастливо улыбаясь.
***
– На выход, дети подземелья! – крышка погреба открылась.
Мужики стояли перед ними, насупившиеся, словно провинившиеся мальчишки перед грозным директором. Бабсовет в лице трех городских и трех деревенских девушек начался.
– Простить надо, – неуверенно сказала Марта. – Ведь ничего не было же…
– Не было, потому что мы вовремя приехали! – возразила Соня. – А так очень даже могло быть!
– Да давайте их здесь оставим, пусть навоз покидают да коров попасут! – предложила Алла. – На благо деревни Похмелкино.
– Да нафиг они нам тут нужны! – хором воскликнули деревенские девушки. – Забирайте это добро с собой!
Через полчаса, вдоволь поизмывавшись над бедными мужиками, бабсовет порешил – забрать их в город. Тепло попрощавшись со своими новыми деревенскими знакомыми, жены, кое-как утрамбовав мужчин в машину и усевшись сами, поехали в город. Ехали молча, игнорируя жалкие попытки мужей вымолить прощение…
Две недели спустя…
– Простила! – выдохнул Артем. – Я обои переклеил дома. Балкон застеклил. Подумала и простила.
– И меня тоже! – кивнул Дима. – Взяла обещание, что ничего крепче пива пить не буду. А водку только на День чукотской авиации. Кто-нибудь знает, когда этот праздник?
– Да нет такого праздника! – ответил Олег.
– Ну, я так и подумал… – тоскливо вздохнул Дима. – А тебя простила?
– Ага, – улыбнулся Олег. – Без всяких там условий. Мужики! Какие у нас все-таки замечательные женщины, а?
Говорят у дураков мысли сходятся. Они сидели в парке и, глядя на проходящие мимо влюбленные парочки, думали об одном и том же. Они думали, что совсем недавно также гуляли со своими будущими женами, целовались под луной, строили планы и мечтали о семейном счастье. А еще думали, что благодаря собственной глупости чуть было не разрушили это самое счастье. И ради чего? Ради короткой интрижки по пьяни? Хорошо, что еще все так закончилось, без особых потерь. Хотя, наверное, у девчонок осадочек все-таки остался. Эх…
Участковый
Дверь в кабинет открылась без стука. Оно и понятно – когда это начальники стучали в двери к своим подчиненным? Евсеев торопливо отложил в сторону контейнер с котлетами, закинул вилку в ящик стола. Привстал, застегивая китель.
– Проходите, не стесняйтесь! – сказал подполковник, пропуская в кабинет двоих: невысокую темноволосую девушку и молодого человека с фотоаппаратом.
– Знакомься, майор! – широко улыбаясь, представил гостей начальник. – Журналисты из районной газеты, хотят взять интервью.
– Добрый день! – поздоровались визитеры.
– Здравствуйте! – Евсеев одернул китель, вышел из-за стола.
– Расскажи о нашей службе, о наших боевых буднях, так сказать! – бодро сказал начальник и многозначительно добавил. – Рассказывай все как есть, но меру знай.
Евсеев кивнул. Подполковник попрощался и скрылся за дверью. Гости с любопытством смотрели на хозяина кабинета.
– У вас, наверное, обед? Извините, пожалуйста, – сказала девушка. На вид – от силы лет двадцать пять – скорее всего недавняя выпускница института. Симпатичная.
– Да не, – смущенно отмахнулся Евсеев. – Жена просто каждый день на работу собирает, как в голодный край. Я ей говорю, у нас столовая есть приличная, а она что-то там про гастрит и домашнюю пищу.
– Хорошая жена! – улыбнулась журналистка.
– Хорошая, – губы Евсеева сами расплылись в улыбке. Спохватился и показал на стулья. – Вы присаживайтесь!
– Спасибо! – гостья присела, достала из черной необъятной сумки блокнот и ручку. – Я Марина. Мой помощник Олег.
– Очень приятно. Виталий, – он сел за стол, внимательно уставился на девушку. Олег отошел в сторону, нацелил на него фотоаппарат и сделал пару кадров.
– Виталий, а как звучит ваша должность? Официально, – ручка замерла над блокнотом.
– Старший УУП.
Лицо журналистки вытянулось.
– А как-то более развернуто?
– Старший участковый уполномоченный 2-го отдела полиции Управления Министерства Внутренних Дел России по Мурченбургу, майор Евсеев Виталий Владимирович! – без запинки отчеканил Евсеев.
Девушка в ужасе кивала, торопливо записывая. Евсеев терпеливо ждал.
– Виталий, ваша служба весьма опасна, – Марина оторвалась от блокнота. – Не секрет, что именно участковые ближе всех остальных подразделений к народу. Ведь это колоссальная нагрузка, физическая и моральная. Скажите, что вас заставило пойти служить в полицию? Ведь труд, прямо скажем, тяжелый.
Виталий задумался.
– Может быть, вы потомственный полицейский? – подсказала Марина. – По стопам отца? Деда?
Он помотал головой. Нет, ни родители, ни даже далекие прародители к охране правопорядка не имели никакого отношения.
– Мечта детства? – выдвинула новую версию она.
Тоже мимо. Маленький Виталик Евсеев в далеком детстве мечтал совсем о другом.
– Мне нравится когда люди мирно живут друг с другом. По соседству, в семьях. И приятно осознавать, что и моя заслуга в этом тоже есть. – ответил Евсеев. – Не слишком пафосно?
– Что вы! – воскликнула Марина. – В самый раз.
Она сделала пометку в блокноте.
– Виталий, расскажите, пожалуйста, о самых запоминающихся моментах из вашей службы. Погони, задержания, засады?
Евсеев засмеялся так добродушно, что гости заулыбались.
– Что вы! Мы же не оперсостав и не группа захвата. Оружие участкового – это ручка и слово. Куча бумажной работы, обходы, профилактическая работа с населением. Алкоголики, лица, состоящие на учете, кухонные бойцы, семейные скандалы.
– Мне кажется, вы скромничаете.
– Да при чем тут скромность? – отмахнулся участковый. – Разное бывает, конечно, в том числе и всякие курьезы.
– Курьезы? – оживилась журналист. – Это интересно!
Евсеев посмотрел в потолок, вспоминая. Улыбнулся.
– Ну вот, например, случай был: муж по пьяни жене на Восьмое марта карту банковскую дал. Щедро так предложил ей в честь праздника купить все, что захочет. Жена на радостях в ювелирный магазин побежала, полдня там провела, выбирая кольцо, а на кассе оказалось, что на карте – три рубля. Прилетела домой, устроила мужу скандал с битьем тарелок об его голову. Соседи меня вызвали. Прихожу: муж на полу валяется, вокруг осколки посуды. Оказалось, что карты мужик перепутал. В общем, при мне извинился перед женой, дал ей другую. Вроде помирились. А на следующий день этот самый муж ко мне прибегает с такими большими глазами и кричит, что жена вытащила у него карту из кармана и все средства потратила на собственные нужды.
– Так он же сам дал! – удивилась журналист.
– Именно это я ему и сказал. А он сидит, удивляется и вспомнить не может. Пришлось мне идти беседовать с его женой. Оказывается, муж после моего визита напился и напрочь забыл. Освежил ему память. Понял, вспомнил и извинился перед женой.
– Бывает же такое! – засмеялась Марина.
– Бывает, – согласился Виталий. – Так что, у нас тут не погони, а одна сплошная засада!
Марина сделала запись в блокноте. Подняла на него глаза.
– Виталий, расскажите, а как супруга относится к вашей службе?
– Ну, как? – растерялся участковый. – Конечно, не в восторге. Ухожу рано, прихожу поздно. Но, вроде, удается острые углы сглаживать. Да вы это не пишите, пожалуйста. Или напишите, что с пониманием относится. Она, действительно, понимает. Скандалы и истерики не закатывает.
Марина с сочувствием посмотрела в его пухлое лицо. Кивнула. Ручка провела черту, зачеркивая написанное.
***
Весенний праздник был совсем не праздник. Аля сидела на подоконнике и безучастно водила пальцем по стеклу. Равнодушно смотрела на машины, разбрызгивающих талую воду из луж, на прохожих, спешащих домой. Если бы не цветы в руках мужчин, то можно было бы подумать, что сегодня обычный день. Точнее, вечер.
– Слезай давай! Все готово! – Марина придирчиво оглядела нехитрый стол: фрукты, конфеты, вазочка с оливками. Праздничный стол двух холостячек: одна – уже брошенная, другая – пока никого не встретившая.
Аля продолжала водить пальцем.
– Марин, как ты думаешь, он вернется? – жалобно проканючила она.
– Кто? – Марина откупорила бутылку вина. – Ах, да… Не знаю. А надо?
Аля с возмущением посмотрела на подругу.
– Надо! Он мой муж, между прочим.
– Я в курсе. Сама вас знакомила, за что сейчас мне неудобно.
– Почему? Неудобно почему?
Марина разлила по высоким бокалам ярко-красную жидкость.
– Марина! Почему неудобно-то?! – Аля спрыгнула с подоконника и села напротив подруги. Закинула в рот оливку.
– У вас отношения… я не знаю… как индийский кинофильм. Сопли розовые эти, страдания, слезы в подушку – ваниль, в общем! Вы сколько вместе? Четыре года? За это время ты ловила его три раза на других бабах. И прощаешь!
– Это называется любовь! – гордо ответила Аля.
– А-а-а, вон оно что! – насмешливо сказала подруга. – Тогда продолжай. Люби!
***
Антон называл себя не иначе как обаятельным мерзавцем. Выражение это ласкало слух, тешило самолюбие и, как ему казалось, точно отражало его горячий темперамент и неземной магнетизм. А уж соответствовать он старался: женщин уложил в постель – немерено! Да сам Джакомо Казанова по сравнению с ним – прыщавый девственник и закомплексованный неудачник! В общем, своей востребованностью у женщин этот высокий черноволосый мужчина гордился и всячески ею пользовался. Но сегодня он прокололся, назвав свою очередную любовницу именем другой любовницы (уже давно отправленную погулять лесом), за что был изгнан со скандалом.
– Вали отсюда, кобелина! – вещи вылетали в окно разноцветными тряпками: пиджаки, трусы, туфли, спортивный костюм, кеды и кроссовки. Часы стукнулись о край металлического ограждения и разлетелись шестеренками, стрелками и осколками минерального стекла (а говорили, противоударные – хоть с Эвереста кидай!).
– Идиотка, – прошипел Антон и, запрокинув голову, заорал. – Сумку скинь, дура!
Спортивная сумка полетела вниз, но земли не достигла – зацепилась ручками за рогатую антенну на пятом этаже. Из окна седьмого выглянуло заплаканное лицо любовницы. Раздался злорадный смех.
– Пакет скинь какой-нибудь! – выкрикнул он, сгорая от бешенства. На землю полетел пустой мешок из-под сахара.
Антон выругался, сложил вещи в липкий мешок и, закинув на плечо, зашагал по дороге, злобно бормоча проклятия. Маршрут был известен – к своей законной жене. Она поймет, она простит.
***
– … искренне пожелаем майору Евсееву удачи в его нелегкой, но такой нужной службе на благо своей страны и ее народу! – торжественно, с легким акцентом, дочитал старший лейтенант Уразбаев.
Отложил газету. Взглянул на коллегу – хмурого капитана Никишина.
– Эх, а когда про меня будут в газете писать?! – мечтательно закатил он темные глаза.
– Вот когда ты, как Евсеев, пройдешь пешочком сотни километров, обходя квартиры, задержишь голыми руками преступников, да разрулишь ситуацию с заложниками – вот тогда и придет к тебе слава! А пока – кури бамбук! – язвительно сказал Никишин.
– Так у меня все еще впереди! – ничуть не обиделся Уразбаев. Тут же спрыгнул со стола. В кабинет вошел майор Евсеев.
– Я не понял, на планерке, вроде, перед всеми были поставлены конкретные задачи? – нахмурился Евсеев. – Уразбаев, ты сейчас где должен быть?
– Обход трех домов на Саранской и проверка оружейного сейфа на Подгорной, – сконфуженно ответил старлей. Подхватил папку и вылетел из кабинета. Взгляд Евсеева уперся в капитана.
– Уже иду по вызову гражданки Пинчук о ночных дебоширах под ее окнами, – Никишин бодрым шагом направился к двери.
Через секунду Евсеев в кабинете остался один. Взгляд упал на стол с газетой. Увидев собственную фотографию, развернул и углубился в чтение, довольно покрякивая. За этим занятием его и застал подполковник.
– А-а-а, вот ты где. Вызов дежурному поступил. Стрельникова, 8, квартира 10 – какой-то перец женщину в ванной запер. Отправь своих ребят.
Евсеев оглядел пустые столы. Отложил газету.
– Сам пойду.
***
Антон похлопал по карманам. С досадой обнаружил, что ключей нет. Нажал на квадратную кнопку звонка. Защелкали замки.
– Привет! – растянул улыбку до ушей, увидев Марину.
– Пока! – дверь захлопнулась перед его тонким благородным носом. Обиженно поджав губы, снова надавил на звонок.
– Антон, отваливай уже! Я сейчас полицию вызову! – раздался приглушенный голос Марины за дверью.
– А я не к тебе пришел! – он подергал дверную ручку. – Алю позови!
– Она тебя видеть не хочет! Может хватит ей мозги сношать?!
– Сношать?! – усмехнулся Антон. – И это я слышу от журналиста? Вот она, наша четвертая власть!
– Вали, я сказала! Или вызываю полицию!
– Да вызывай! – он принялся пинать дверь. – Открывай, я сказал! Альку позови!
К его удивлению дверь открылась. Лицо жены было спокойным.
– Антон, прекрати, пожалуйста, – ровным тоном попросила она. – Нам нужно поговорить.
Он подхватил мешок и зашел в квартиру. Будто эти две недели не жил у любовницы, а просто в магазин за хлебом сходил.
– Какая ты все-таки дура! Безвольная дура! – рассердилась Марина.
Она отпихнула Антона, присела на пуфик в прихожей, застегнула молнию на одном сапоге. Взялась за второй, выжидающе посмотрела на подругу.
– Пойдем ко мне? У меня поживешь.
Подбородок Али задрожал, в глазах застыли крупные слезы. Она всхлипнула, отвернулась.
– Ты в наши дела не лезь! – прикрикнул Антон. – Иди лучше интервью у бегемота в зоопарке возьми!
Выбил пинком сапог из ее руки. Марина вскочила. Закусив губу от обиды, схватила обеими руками мешок и со всего маху опустила ему на голову. Точнее, опустила бы. Мешок тяжело шмякнулся рядом с увернувшимся Антоном. Он издевательски засмеялся, затем сгреб ее длинные волосы и рванул на себя. Марина вслепую замахала кулаками, нещадно избивая воздух.
– Отпусти, сволочь! – кричала она.
– Да щас прям! – затащил ее в санузел. Бросил в ванну, резким движением приподнял рычаг смесителя. Марина взвизгнула от потока ледяной воды, обрушившейся на голову.
– Остынь!
Антон выпихнул обратно в прихожую кричащую Алю. Сдвинул обувную полку, подпирая дверь. Схватил жену за руку и затащил в комнату.
Марина закрыла кран, откинула мокрые волосы. Вытащила из кармана джинсов телефон, протерла рукавом и набрала «102».
***
– Так, опять курим? – Евсеев строго смотрел на подростков, прячущих руки за спинами. – Выкинули!
Пять сигарет одновременно полетели на асфальт, роняя искры.
– А теперь подняли!
Пять рук послушно подняли тлеющие окурки.
– А теперь подошли к урне и выкинули! Вот так! Молодцы!
Вытянул ладонь.
– Сигареты сюда! Живенько!
Конопатый пацан нехотя вытащил из куртки пачку. Протянул. Лицо молодого куряки выражало крайнюю степень неудовольствия.
– Я, между прочим, деньги за них заплатил, – пробурчал он.
– И где?
– В магазине!
– В каком?
Пацан насупился. Сдавать единственный магазинчик на районе, где продавали табак несовершеннолетним, он явно не собирался. Сопел и молчал.
