Делла Хайс
Тропа Крысиного короля
III
Утром Мия подумала, что ей приснился сон, пусть страшный и тягостный, но он закончился, и о нем лучше забыть. Проснувшись, она увидела, что в купе по-прежнему пусто, за окнами серел угрюмый рассвет, и снова начиналась метель, зато местность стала намного гостеприимнее. Мимо пролетали озера, покрытые льдом, бесчисленные маленькие поселки, рассыпанные по снежной скатерти, сосновые леса.
Читать сказки, варить вино с пряностями и лепить снеговиков. Возможно, не так уж это и плохо. Надо же как-то скоротать время до весны?
Мия поднялась, выглянула в коридор – никого. Вагон спал, окутанный крепким запахом спиртного: похоже, все пассажиры налегли на вино для успокоения разыгравшихся нервов. Она прошла в кабинку уборной и, приведя себя в порядок, вернулась в купе и долго смотрела в окно. Интересно, во сколько здесь просыпается солнце?
Оливер не возвращался. Его пальто по-прежнему висело на крючке, и Мия почти видела серебряную рыбку губной гармошки в кармане. Тристан Кейдн увел своих врагов в пропасть – может, именно они, мертвые, потом влекли по небу его летящие сани. Долгими зимами, когда день был таким коротким, что, кажется, совсем сливался с ночью, а ветер бормотал что-то человеческим голосом за окнами, нянюшка рассказывала, как Крысиный король мчится над миром в санях, запряженных живыми мертвецами. Сопровождала его стая выпотрошенных волков с рубиновыми глазами, когда ветер бросал в окна пригоршни снега, Мия пряталась под одеялом с головой и молилась, чтобы ее не заметили.
«Поэтому нельзя подходить к окну в метельные ночи, – говорила нянюшка, и вязальные спицы в ее руках принимались стучать еще быстрее, а Клара и Линда, тогда еще совсем маленькие, только что принятые на кухню помощницами, испуганно приникали друг к другу, словно Крысиный король уже заметил их и готовился сожрать. – Нельзя всматриваться в то, что летит среди снежинок. Попадешься на глаза Крысиному королю, отметит он тебя, – будешь лететь в его свите и никогда не узнаешь покоя».
За окном промелькнул очередной городок на берегу озера: россыпь сонных мигающих огоньков. Сейчас, когда ночь миновала, в Мие пробудилось что-то похожее на стремление сопротивляться. Она словно бы опомнилась, проснулась: то и дело косясь в сторону черного пальто опекуна, Мия думала о том, что ей делать дальше.
Оливер Гринн совсем не прост. Возможно, в его губную гармошку встроен какой-нибудь артефакт, который заставляет подчиняться хозяину. Возможно, когда отец угрожал отдать Мию в земли Крысиного короля, он знал о том, что дядюшка, тройная вода на киселе, действительно могущественный колдун. Как бы там ни было, Мие предстоит жить с ним в одном замке – и сейчас она собиралась выжить и вернуться домой.
Захочет ли Оливер Гринн возвращать ее? Или ему просто нужно спокойно распоряжаться деньгами племянницы, как и положено опекуну? Мие хотелось думать, что все здесь связано только с деньгами, – так ей было спокойнее.
Деньги предсказуемы, в отличие от призраков и королей.
«Клянусь, – подумала Мия и сразу же поняла, что клятва звучит излишне торжественно, как в романах, когда рыцари присягали на верность своим владыкам, но тотчас же махнула на это рукой. – Клянусь, что никогда не стану послушной куклой, не склонюсь перед Крысиным королем и тем, что идет за ним в зимнем мраке. Я буду сопротивляться и сражаться. Я обязательно вернусь домой».
Клятва, пусть и детская, придала ей сил, словно кто-то открыл окно, впуская в комнату бодрящий веселый ветер. Мия откинулась на спинку дивана, вздохнула и решила, что пока Оливер не сделал ничего плохого. Он спас множество людей от мук и смерти – его нужно благодарить, а не шарахаться в сторону, словно от привидения. Но в этом добром поступке Мия чувствовала столько тьмы, что все в ее душе поднималось, чтобы сразиться с ней.
Мия и сама не ожидала от себя такой решительности, но это помогло ей окончательно прийти в себя, и она подумала, что Оливер мог бы, например, связать несчастных бандитов, которых зачаровала музыка его губной гармошки, и передать их в руки полиции на ближайшей станции, но он предпочел отправить их в глубину леса на верную гибель. Почему? Сквозь сон она слышала, как поезд остановился на какой-то станции, в вагон вошли новые пассажиры, – ведь можно было бы сдать бандитов здесь, на каждой станции, даже самой маленькой, есть полиция.
Но он не стал. Он предпочел убить. Вряд ли они проснулись утром среди сугробов, бодрые и веселые после сладкого сна на свежем воздухе.
Опекун вошел в купе примерно через четверть часа, сперва осторожно приоткрыл дверь, заглянул и, убедившись, что Мия уже не спит, поинтересовался:
– Как прошла ночь?
Мия думала, что не сумеет улыбнуться, но сумела.
– Не поняла, как заснула, – призналась она. – Мы скоро приедем?
Оливер сел напротив, вынул из кармана луковку часов. Сейчас он смотрел настолько дружелюбно, что Мие на мгновение сделалось не по себе. Люди с такими открытыми светлыми лицами не могут скрывать в своих душах чудовищ.
Впрочем, она почти сразу подумала, что ошибается. Вспомнились слова служанки о том, что и дьявол будет молиться и цитировать Писание, если ему это потребуется.
– Баллихар через полчаса. Потом недолгий путь через лес, и мы в крепости. Но вы ведь хотите поговорить о чем-то другом, правда?
Это прозвучало легко и беспечно – и Мия ощутила, как невидимый ледяной крючок пробирается под кожу и цепляет ребро.
– Как вы все это сделали? Как выгнали бандитов? – спросила она, стараясь говорить ровно и спокойно. Опекун не должен был понять, насколько Мия взволнована. – Эта гармошка волшебная?
Оливер прикрыл глаза. Кивнул. По лицу Мии скользнула лента сладковатого ягодного запаха, словно в купе внесли пирог или подогретое вино.
– Я мог бы сказать, что это гармошка Крысиного короля, но вы и без того изрядно напуганы, – ответил опекун. – Она самая обычная, а мелодии меня обучил один из магов в академии. В обычную песенку вставляются нужные ноты и получается редкая штука. Она способна подчинять себе людей, если ее правильно сыграть. Правда, у меня срабатывает через раз. Так и не сумел отработать навык как следует.
– Вы учились в академии? – заинтересовалась Мия.
Верховная магическая академия Солихальского королевства была основана полторы тысячи лет назад, в ней обучались маги со всего материка, и когда-то Мия мечтала о том, что в ее душе тоже проснутся магические способности и она сможет там учиться.
Способности так и не пробудились, и со временем Мия стала считать, что ей повезло. Не нужно ей было никакого волшебства, оно слишком опасно, и лучше держаться от него подальше – так она решила и навсегда забыла о том, как представляла себя великой волшебницей, способной менять погоду и переставлять местами горные хребты.
– Да, но не закончил курса, – со вздохом признался Оливер. – Завалил сессию, вместо пересдачи пошел в пивную, и в итоге меня отчислили. Я не слишком талантливый волшебник, зато неплохой экономист и управляющий. Но согласитесь, вчера нельзя было не попробовать.
Мия кивнула и поежилась. Даже представлять не хотелось, что с ней сделали бы нападавшие, и без того ясно, что ничего хорошего.
– Спасибо вам, – только и смогла сказать она, и благодарность прозвучала совершенно искренне.
Оливер кивнул и, наклонившись в сторону Мии, негромко произнес:
– Вы, конечно, уверены в обратном, Мия. Но на севере у вас нет врагов. Просто попробуйте мне поверить.
* * *
Баллихар неожиданно понравился Мие. Если столица, в которой она жила, взмывала к небу острыми шпилями соборов, раскидывалась кудрявой зеленью садов и парков, выплескивала на проспекты мраморное варево дворцов, и каждый ее камень был наполнен величием и гордостью, то Баллихар оказался небольшим, уютным и добрым. Аккуратные двухэтажные дома с рыжими черепичными крышами, двери, которые украшали традиционные новогодние венки, перевитые алыми лентами, запах яблок, гвоздики и корицы, казалось, городок сошел с открытки или иллюстрации в книге сказок. Выйдя с Оливером из здания вокзала на маленькую площадь с памятником святому Хорхо, Мия вдруг поняла, что совсем скоро Новый год, который она впервые встретит не дома.
Может быть, это не так и плохо? Несмотря на смерть родителей, жизнь шла дальше, и надо было жить – пусть и в землях Крысиного короля. Тем более что Мия поклялась вернуться домой.
– Ну вот. – Оливер окинул взглядом площадь, кому-то махнул рукой. – Теперь нам предстоит пусть недолгий, но все же еще один путь.
Послышалось урчание двигателя, рядом с ними остановился мобиль – темно-красный, новенький, сверкающий лаковыми боками и стеклами. Мия удивленно ахнула: мобиль, и в такой глуши! Они и в столице пока еще были диковинкой, отец даже не мечтал о том, чтобы приобрести мобиль. Вышел шофер – тощий, длинноносый, с по-мышиному торчащими передними зубами, – с поклоном открыл перед Мией дверь и негромко сказал Оливеру:
– В крепости все готово, милорд. Ждем вас с нетерпением.
Оливер не ответил, отделавшись кивком. Мия устроилась на мягчайшем кожаном сиденье, Оливер сел рядом с ней, и шофер принялся загружать в отсек чемоданы.
– Надо же, мобиль, – улыбнулась Мия. – На него тут не показывают пальцами?
Оливер улыбнулся в ответ. Кажется, он был доволен тем, что его опекаемая избавилась от тоскливого вида.
– Сперва показывали, но потом привыкли. Хотя мне больше нравятся самые обычные экипажи. Наверное, я просто старомоден.
Вскоре шофер занял свое место, и мобиль с неторопливой важностью двинулся вперед. Немногочисленные прохожие провожали его заинтересованными взглядами, кто-то энергично замахал рукой, и Оливер махнул в ответ – плавно, величаво, словно владыка, который вернулся из путешествия в свои родные края и теперь рад приветствовать верных подданных. Мия с интересом смотрела в окно: городок выглядел очень ухоженным и богатым, его сады были пышными, улицы непровинциально ровными и полностью очищенными от льда и снега, а лица людей казались по-настоящему довольными и веселыми.
Должно быть, летом, когда эти сады укутывает розово-белая дымка цветов, а на крышах играет незакатный свет солнца, здесь удивительно хорошо.
Возможно, страшные сказки, которые рассказывали о землях Крысиного короля, были просто сказками.
– Вижу, вам тут уже нравится, – заметил Оливер.
Мия кивнула.
– Да, здесь очень красиво, – ответила она. Незачем было отрицать очевидное.
Баллихар остался позади, теперь дорога шла через сосновый лес. Выглянуло солнце, плеснуло жидким золотом на стволы, рассыпало по снегу все оттенки синего, сиреневого и голубого. Мир казался чистым, хрустальным, сказочным – в нем не было места ни тьме, ни злу, но Мия невольно подумала, что сейчас в таком же лесу, залитом светом утреннего солнца, лежат мертвецы, которых завела туда губная гармошка ее опекуна, и снег заполняет их глазницы.
– Нам еще долго ехать? – спросила она, стараясь отбросить неприятное ощущение чужого взгляда из-за стволов.
– Чет… – начал было Оливер и не договорил.
Мия вдруг увидела длинные тонкие ноги, покрытые серебристой шерстью, увенчанную гигантской короной рогов голову, запрокинутую к горбатой спине, разъяренно сверкающий шар глаза с черной ямой зрачка – мобиль в ту же минуту подбросило, швырнуло и скинуло с дороги: так ребенок, шаля, разбрасывает свои игрушки.
Шофер прохрипел что-то невнятное, дергая рычаги и пытаясь удержать мобиль на дороге. Все крутилось, грохотало, ревело – Мия ударилась головой о дверную стойку, и на мгновение мир погрузился в темноту.
Опомнившись, она поняла, что лежит в сугробе рядом с перевернутым мобилем, по виску струится ручеек крови, а рот набит снегом. Ее выбросило из мобиля и швырнуло в сугроб.
В лесу царила тишина. Мия дотронулась до виска – голову наполнял шум и грохот. Это был лось? Он сбросил их с дороги? Мия попробовала сесть и снова обмякла в сугробе. Мобиль лежал, как сломанная игрушка; что-то мелькнуло в стороне, и Мия увидела, как шофер пытается подняться. Он где-то потерял фуражку, и Мия почему-то зацепилась взглядом за лысину на его макушке: Линда и Клара, бывало, со смехом говорили, что лысина на макушке от чужой подушки.
– Милорд… – едва слышно позвал шофер, возясь в сугробе. – Вы живы?
Со второй попытки Мия все-таки сумела сесть. Выплюнула снег, порозовевший от крови, провела ладонями по лицу, посмотрела по сторонам. Ни следа того животного, которое напало на них. Лось сбросил мобиль с дороги и убежал себе дальше. Зачем это ему понадобилось нападать? Принял мобиль за какое-то невиданное животное и решил сокрушить соперника? Скорее всего…
«Еще вчера я была дома, а сегодня на меня нападает лось в зимнем лесу, – растерянно подумала Мия. – И впрямь чудеса».
Хоть бы дальше обошлось без таких чудес, с какими можно лишиться головы.
– Жив! – Из-за мобиля вышел Оливер, и Мия увидела, что ему повезло намного больше, чем ей и шоферу: ни царапинки, ни ссадинки, словно удар выбросил его на мягкое ложе. – Как вы, Мак?
Опекун протянул руку, Мак поднялся и выдохнул:
– Вот же сука, тварь такая. Давно пора его поймать да и…
Оливер посмотрел на него со снисходительной укоризной – в присутствии барышни надо следить за языком – и перевел взгляд на Мию: льдистый, веселый. Почему-то ей показалось, что Оливеру пришлось по душе все, что случилось. Этот лось будто бы оправдал его ожидания. Оливер словно знал, что все будет именно так, и был к этому готов.
Мия сама не знала, с чего так решила, но ее невесть откуда взявшаяся уверенность была несокрушимой.
– Как вы, Мия? – поинтересовался опекун.
– Все в порядке. – Мия завозилась в сугробе, поднялась на ноги и принялась отряхивать шубу и подол платья. Ей, конечно, полагалось бы протянуть руку джентльмену, который помог бы встать, но при мысли о том, что Оливер дотронется до нее, Мию охватывало ужасом. – Это был лось, да?
– Он самый, – кивнул Оливер. – Это Альпин, здешний, скажем так, патриарх. Все ему неймется, все ищет, с кем бы подраться… Вот, пришел нас с вами поприветствовать. Как ваша голова, не болит?
Мия снова дотронулась до виска: кровь там подсохла, шум в ушах постепенно уходил. Вот и хорошо. Когда она вернется в столицу, – а она непременно вернется, – то расскажет об этом случае Кларе и Линде, и девушки непременно решат, что это Крысиный король надоумил лося напасть на мобиль, чтобы перепугать столичную барышню до полусмерти, а то и убить.
Без колдовства тут не обошлось, служанки бы в этом не сомневались.
– Все в порядке, благодарю вас, – ответила она. – И часто он вот так здоровается?
Оливер усмехнулся. Посмотрел туда, куда умчался лось, и Мие почудился сиреневый силуэт, скользящий среди стволов.
– С ним такое случается пару раз в год, – произнес опекун. – Но обычно он миролюбив.
Как они будут добираться до замка, если мобиль сломан? Пешком? Тут, должно быть, не то расстояние, которое подойдет для бодрящей утренней прогулки – белая стрела дороги пронзала лес, уходила далеко-далеко, и Мия сомневалась, что ее модные сапожки переживут этот путь. Мягкие, на маленьких каблучках и с закругленными носами, они были созданы для того, чтобы ходить по тщательно выметенным мостовым, а не затем, чтобы пробираться через снег. Или Оливер отправит водителя, и они будут ждать, пока за ними не приедет экипаж? При мысли о том, что она останется в лесу наедине со своим опекуном, Мия испугалась так, что ноги сделались ватными.
Мак достал из сугроба фуражку, отряхнул и проворчал что-то невнятное, но определенно бранное.
– Да, мне тоже жаль мобиль, – согласился Оливер и посмотрел на шофера. – Ведь совсем недавно купил, он еще на гарантии. Но давай все-таки попробуем его перевернуть? Может, все не так страшно?
Вдвоем они умудрились поставить мобиль на колеса. Мия была уверена, что не обошлось без магии ее опекуна, но, разумеется, ни слова не сказала вслух – и вскоре смогли ехать дальше, пусть и очень медленно. Иногда мобиль встряхивало, и шофер принимался молиться, а Мия сжимала ручку над дверью и надеялась, что обойдется без второго появления лосиного патриарха. Только Оливер сохранял веселое настроение и отменное спокойствие, словно ничего особенного не произошло. Да, лось сбросил мобиль с дороги и едва не погубил водителя и пассажиров, ну и что? Ничего особенного.
– Настоящее приключение! – заметил он, с улыбкой глядя на Мию. – Что может быть лучше в такое славное утро?
– Я скажу, что, – буркнул Мак. – Полная тарелка говяжьего супа с картофелем и укропом! И котлетка, поджаренная с луком!
– А еще подогретое вино с пряностями и сладкие крендели, – охотно поддержал его Оливер. – Не волнуйся, в Ангеате все это тебя уже ждет.
– Ну, дай-то бог, – улыбнулся Мак и мечтательно прикрыл глаза, представляя суп, котлету и вино.
Через час пути лес расступился, и Мия увидела горы и крепость, которая охватила одну из вершин, словно некрасивая корона голову.
– Вот он, мой Ангеат, – со сдержанной гордостью произнес Оливер. – Добро пожаловать!
Мия смотрела, не в силах отвести взгляда. Темные стены крепости росли из скал так, словно сама природа задумала создать тут несокрушимую цитадель, острые башни вонзались в небо крысиными коготками. Мия невольно почувствовала восторженный трепет: сколько же видел этот замок! Лорд Тристан Кейдн поднимал над ним свое знамя, север объявлял себя свободным краем, солихальские солдаты в алых мундирах заполняли лес и долину кровавым морем.
Мобиль остановился – дверь со стороны Мии отлетела, закачалась на одной петле, и это окончательно разрушило ее романтическое настроение. Это цитадель Крысиного короля в сердце его земель. Тут надо быть очень осторожной, если ты хочешь однажды снова переступить порог родительского дома.
Мия вышла, не дожидаясь помощи опекуна. Мобиль остановился возле входа, прорубленного в скале: тяжелые деревянные двери были открыты, и внутри Мия заметила человека, который с любопытством смотрел на нее и улыбался. Несмотря на бодрящий морозец, он носил свой лохматый серый полушубок нараспашку, и на мгновение Мие показалось, что в дверях стоит громадная крыса, которая поднялась на задние лапы. Неприятное чувство почти сразу же прошло, она прекрасно видела, что на нее таращится обычный парень, который не слишком-то любит расчесывать свои рыжие кудри, но ей все равно было не по себе.
Крысиный король словно бы отправил встречающего. Намекнул: «Я здесь. Я всегда здесь был. Добро пожаловать в мой дом, Мия, посмотрим, как тебе тут понравится! Нам будет чем заняться, можешь не сомневаться».
– А как же мы поднимемся наверх? – спросила она, пытаясь справиться с нарастающим волнением. Оливер обошел мобиль и ответил:
– Вообще вход в замок – сложная система тоннелей и мостов, но мы воспользуемся подъемником. Я недавно установил тут новый механизм на артефактах, это очень удобно. – Он со вздохом погладил мобиль по помятому боку и сказал: – Жаль, конечно, что мы столкнулись с Альпином. Опоздали из-за него к завтраку.
На его руку все-таки пришлось опереться. Оливер ввел Мию в двери, и они оказались в металлическом ящике, чуть меньше шкафа. Любопытный незнакомец улыбнулся во весь рот и сказал:
– Доброе утро, м’лорд и м’леди! Доставлю в лучшем виде!
– Поехали, – снисходительно произнес Оливер, закрыл за собой легкую дверцу, и рыжий потянул на себя бронзовый рычаг. Через несколько мгновений Мия почувствовала прохладный ветерок, скользнувший по ее голове, и Оливер сообщил:
– Приехали! Вот теперь добро пожаловать по-настоящему!
* * *
Только оказавшись в комнатах, которые Оливер отвел для опекаемой, приняв ванну и вытянувшись на огромной кровати, Мия поняла, насколько ее вымотало путешествие.
В крепости был целый город: улицы, дома, такие же, как в Старом квартале столицы, – двухэтажные, белые и зеленые, под темно-коричневыми черепичными крышами, была тут даже церковь с золотым кругом Божьего солнца на тонком шпиле. По пути Мия насчитала три дюжины крепостных обитателей. Мужчины и женщины, очень хорошо одетые, с довольными веселыми лицами, кланялись ее опекуну в ноги, словно приветствовали владыку. Оливер жил во дворце, который когда-то принадлежал Крысиному королю, и, поднимаясь по ступенькам из черного мрамора с золотыми прожилками, Мия в очередной раз приказывала себе проснуться.
В сказках дом Крысиного короля был похож на заброшенный склеп, заросший грязью и паутиной, – ну а где бы еще жить монстру? А наяву это был двухэтажный дворец, легкий, невесомый, будто бы сотканный из каменного кружева. Комнаты, которые выделили Мие, располагались на втором этаже; войдя, она подумала, что их обставляла женщина для себя или кого-то, кем очень дорожила: для сестры, дочери или лучшей подруги. Дорогая мебель из светлого дерева, пушистые ковры, в которых утопали ноги, живые цветы в вазах, которые зимой стоили целое состояние, – Мия признала, что здесь было очень уютно.
Женат ли ее опекун? Вроде бы он ни разу не упомянул о своей жене. Только о своих товарищах, художнике и поэте, с которыми Мие не будет скучно. Подушка с шелковой наволочкой была такой мягкой, что Мию сразу же потянуло в сон.
Интересно, кто раньше жил в этих комнатах? Может, тоже девушка, такая же, как Мия, которая любила живопись и книги. Здорово было бы с ней подружиться – в компании не так страшно зимой.
В стене, прямо за изголовьем кровати, что-то зашелестело – осторожно, едва уловимо. Мия села, и шелест прекратился, словно нечто, которое двигалось за светлыми обоями с цветочным рисунком, поняло, что привлекло ее внимание, и застыло, выжидая, когда Мия займется своими делами и можно будет продолжить путь.
«Это старое здание, – подумала Мия и поняла, что ее бросило в пот от нарастающего страха. – В таких местах всегда много непонятных звуков. Подумаешь, шумит пыль, осыпается за обоями. Или мыши прокладывают новые ходы…»
Шелест шел дальше, и Мия спрыгнула с кровати, стараясь держаться подальше от стены. Она представила, как трескаются обои и в образовавшуюся дыру выглядывает крысиная морда – длинная, раздвоенная, со страшной пастью, полной зубов. В зеркале мелькнуло отражение – Мия шарахнулась от светловолосой девушки с испуганными карими глазами, словно от призрака. Бросила взгляд в окно – обычный день, ничего страшного. На маленькой площади наряжают елку, развешивая разноцветные сверкающие шары, люди занимаются своими делами, – ни капли того, что могло бы напугать.
Словно шипящая волна обрушилась на пол с потолка, раскатилась по комнате, рассыпалась эхом. Мия вскрикнула, вскинула руку, пытаясь заслониться от невидимой угрозы, и в ту же минуту в дверь постучали.
– Миледи? – услышала она звонкий девичий голос и, облегченно вздохнув, откликнулась:
– Да, войдите!
В Ангеате были люди, много людей. Она может позвать на помощь, если случится что-то страшное. Мие запоздало подумалось, что к ней могут и не прийти. Просто будут смотреть, как нечто за обоями выгрызает дыру в груди столичной барышни, и радоваться, что оно не взялось за кого-то из них.
В комнату заглянула девушка в сером платье служанки – огненно-рыжая, как и паренек в подъемнике, худенькая, на пару лет моложе Мии, она казалась совсем ребенком. Войдя, она поклонилась и сказала:
– Добрый день, миледи! Я Кирси. Милорд Оливер сказал, что теперь я ваша служанка.
В ее речи не было провинциального говора с проглоченными слогами. Мия понимающе кивнула и устало опустилась на край маленького кресла. Кирси сделала несколько шагов вперед, замерла в ожидании распоряжений новой госпожи. Мие подумалось, что она похожа на мышку, которая с любопытством заглядывает в комнату из трещины в стене.
Что там такое? Ах, приехала девушка из столицы? Как интересно, давайте-ка рассмотрим ее как следует.
– Ты давно здесь живешь? – спросила Мия.
– С самого рождения, миледи. Вон, посмотрите в окно! Это мой отец на елку звезду вешает! А вон тот, который тетке Пегги гирлянду подает, – мой дядя.
Мия посмотрела на улицу и увидела, как здоровяк в толстой куртке нараспашку балансирует на верхней ступеньке лестницы, закрепляя золотую звезду на верхушке новогодней елки. Вот он закончил работу, и люди внизу весело захлопали в ладоши.
Праздник, самый светлый и яркий в году, приходил на север. Мия не знала, сможет ли обрадоваться ему хоть когда-нибудь, и не была уверена, что доживет до следующего нового года.
– Что здесь может шелестеть в стенах? Мыши?
– Бог с вами, миледи, здесь нет никаких мышей! – улыбнулась Кирси, и Мия удивленно посмотрела на нее и поинтересовалась:
– В землях Крысиного короля нет мышей? Как это?
– Ой, вы тоже слышали эти сказки? – ответила Кирси вопросом на вопрос.
Мия указала на стул, девушка села, и по ее миловидному личику, усеянному веснушками, было видно, что она не против поболтать с госпожой. Почему бы и нет? Кирси была почти ровесницей Мии, возможно, они найдут общий язык без сословных предрассудков и даже подружатся.
– Про нас, северян, всякое болтают, да? Сказки там разные, все такое? Пугалки, страшилки?
Мия сдержанно кивнула.
– Нет у нас ни мышей, ни крыс, – с невероятной гордостью сообщила Кирси. – Тут карнамис растет, травка такая, они ее не переносят. Им сам дух ее вреден. Даже зимой не заглядывают. Так, разве, заглянет какая-нибудь мышка-бродяжка в Баллихар, да и бегом отсюда, – служанка улыбнулась и с искренним любопытством спросила: – Миледи, а вы прямо в самой столице жили, да? А вы видели королеву?
Мия улыбнулась в ответ. Эта девушка ей понравилась – было в ней что-то очень открытое, располагающее. Но голос Клары предупреждающе зазвенел у нее в ушах: местным не верьте, они в глаза лобызают, а за глаза проклинают, – и Мия решила, что лучше все-таки сохранять сдержанное спокойствие.
– Видела, – кивнула она. – Но издали. Ее величество и фрейлины гуляли в парке. И я видела его высочество Берайна.
Кирси ахнула, и на ее глазах выступили слезы, которые Мия сочла вполне искренними.
– Бедненький, так жалко его. Как подумаю о том, какая у него жизнь, так плакать хочется, – вздохнула служанка с искренней грустью. – А правда, что он как снежный эльф? Такой же маленький и несчастный?
– Правда, – кивнула Мия. – Но он сын королевы, и от этого все-таки легче.
– Это верно, – согласилась Кирси. – Принца никто никогда не продаст в ярмарочный балаган уродцев. Его и выучат, и вылечат. А родился бы он, допустим, у трубочиста? Сидел бы сейчас в витрине, все бы в него пальцем тыкали да огрызками бросались. А правда, миледи, что он очень умен?
Мия вспомнила «Экономический вестник Солихальского королевства», зажатый в сморщенной трехпалой руке, и кивнула.
– Ох, так даже хуже, – сказала Кирси, сокрушенно качая головой. – Был бы дурачком, ничего бы не понимал, а умному человеку всегда плохо. Он свою участь осознает и не обольщается.
Мие подумалось, что она не просто спрашивает о столичных делах, – она забалтывает госпожу, не желая отвечать на вопрос о мышах и шелесте в стенах.
– А правду говорят, миледи, что… – начала было Кирси, и в это время за обоями снова зашелестело – так громко, словно невидимка перестал стесняться новой обитательницы и занялся своими делами. Кирси покосилась в сторону стены, и ее лицо едва заметно дрогнуло, словно она хотела выразить свое неудовольствие шумящему невидимке.
– Что там? – спросила Мия. Золотистые стрелки на часах подбирались к полудню, но ей показалось, что в комнате сгущается сумрак. Кирси неопределенно пожала плечами.
– Я не знаю, миледи. Да и никто не знает. Тут так шелестит уже много веков. Говорят, когда лорд Тристан здесь жил, оно тоже шелестело. Бог с ним! Пусть себе шелестит, оно же не трогает, не вредит. Если бы оно, допустим, выпрыгивало да кусалось, то тогда, конечно, давно бы все разобрали да поймали его. А оно только шелестит, ну и никто от него не переживает.
Мия невольно согласилась с этой простонародной мудростью. Если что-то тебе не мешает, просто оставь его в покое. Живите бок о бок, не вредите друг другу, и все тогда будет хорошо.
– Ох, миледи, простите, забыла! – Кирси поднялась со стула и с важным видом доложила: – Милорд Оливер сказал, что обед в малой столовой, и все ждут вас.
* * *
Пока Мия в сопровождении служанки шла в малую столовую, шелест в стенах догнал ее еще пару раз, словно невидимый обитатель замковых стен заинтересовался ею и провожал, желая рассмотреть получше. Слуга, который старательно натирал раму картины с морским пейзажем, даже ухом не повел. Кирси тоже не обратила внимания, а Мия почувствовала, как затылок сводит ледяной судорогой.
Как к этому можно привыкнуть?
Столовая была небольшой и угрюмой. Казалось, ее вырезали откуда-то и переставили сюда – рядом с широкими коридорами и комнатами дворца, залитыми солнечным светом, она казалась чужой и хмурой, и Мие подумалось, что все остальное здесь – мираж, а эта столовая как раз настоящая. Стены закрывали панели из темного дерева, с низкого потолка свисали тяжелые люстры с короткими толстыми свечами, в камине потрескивал огонь. Святой Хорхо на старом гобелене поражал змея копьем, и Мия невольно отметила, что у молодого святого другое лицо, не такое, какое она видела на иконах и фресках раньше, – постаревшее, с тяжелыми чертами и слишком властным взглядом. По шее тянулась тонкая алая нить, словно святому отрубили голову, а затем вернули на место.
Должно быть, это и был лорд Тристан Кейдн. Северяне любили его и дали лицо Крысиного короля одному из главных святых Солихальского королевства.
Во главе большого дубового стола сидел Оливер, который успел переодеться в домашнее, – дорогой халат с серебряным шитьем поверх белой рубашки и темных штанов. По его левую руку расположился растрепанный брюнет с перевязанными запястьями и растерянно-детским выражением бледного осунувшегося лица. Справа сидел мужчина, который выглядел ровесником Оливера. Его рука была на перевязи, скуластое лицо с темными глазами и горбатым мясистым носом казалось осунувшимся и печальным. «Странно, что оба ранены», – подумала Мия и негромко сказала:
– Добрый день, господа.
Господа поднялись, приветствуя. Когда Мия села, появился слуга с супницей. Сытный аромат супа с копченостями и перцем напомнил Мие, что в последний раз она ела еще вчера.
– Прошу знакомиться! – с искренним теплом произнес Оливер. – Мия Хиденбрандт, моя племянница. Это Эрик Манхейн, – он кивнул в сторону молодого человека с перевязанными запястьями. – Поэт, подает большие надежды, несколько раз издавался в «Северном вестнике». Поклонницы называют его певцом Севера и напрашиваются на свидания.
Мия с улыбкой кивнула Эрику, тот качнул головой в ответ. Она ни разу не слышала о «Северном вестнике», но решила, что это какой-нибудь влиятельный местный журнал: лицо поэта просветлело, когда Оливер о нем упомянул. Если бы они сейчас находились в столице, то певец Севера обязательно заинтересовал бы и привлек ее, но здесь, в Ангеате, Мия не чувствовала ничего, кроме далекой тревоги, которую надо было замаскировать вежливостью.