Дмитрий Большаков
Обратиться к небесам
Народу там было много. Все упорядочено, длинная очередь змейкой извивалась вдоль зала, никакого беспорядка.
– А ждать чего? – поинтересовался я.
– Высшего суда, – пояснила она.
– Народу много, может, я позже зайду? Троллейбус когда назад поедет? Или другой транспорт есть? – я ткнул пальцем в сторону входа.
Бабка натянуто улыбнулась и молча ткнула пальцем вглубь зала.
– Слышь, бабуля, я, может, еще живой, пару вопросов уточню и назад. Где тут у вас главный?
– Там разберутся, живой ты или нет, – она снова ткнула пальцем вглубь зала.
Я еще раз окинул зал. В конце зала виднелись две огромные арки, перед ними стояло несколько ангелов, крылья у них были. Очередь тянулась к одному из них. Я тут до старости стоять буду. Этим-то куда спешить? Они трупы. А я, надеюсь, нет.
– А эти что багадулят, вон сколько народу, – я ткнул пальцем в направлении ангелов. – Почему к ним нельзя?
– А ты что, святой? – окинув меня подозрительным взглядом, процедила старая грымза.
– А что, незаметно? – парировал я.
– Ну тогда иди, – сдалась грымза, – но поверь мне, лучше постоять.
– Время ограничено. – Я поблагодарил ее легким поклоном и вошел в зал.
– Кто последний?
Мужичок среднего роста с хитровато-дебильным лицом поднял руку. Он и так стоял последним в очереди, можно было и не спрашивать. Это я на всякий случай очередь занял, мало ли что.
– Если, что я за вами, – предупредил я его.
Мужичок противно хихикнул и кивнул, ближе стоящие также проявили странный интерес.
«Похоже, здесь какой-то подвох. – Я двинулся вдоль очереди, ничего не происходило. – Ну и ладно».
– Здравствуйте, можно к вам? – вежливо поинтересовался я у белокурого ангела.
Крылья у него были ярко-белые, как снег, чуть распахнуты.
«Вряд ли удобно так ходить».
– Я не принимаю, – отрезал он.
И здесь бюрократия.
– А кто принимает? – я перевел взгляд на стоящую рядом троицу.
– Он, – ангел показал на единственного работающего, к нему как раз и стояла очередь.
Он, кстати, тоже не спешил.
– Ясно, как отсюда выйти?
Белокурый равнодушно пожал крыльями, показывая, что это не его дело.
– Все мы дети Божьи, помоги брату! – сказать по правде, я уже закипал, стресс у меня непроходящий.
Он уставился на меня, всем видом выражая глубочайшее возмущение, но ничего не ответил.
«Против догмата не попрешь», – ехидно прокомментировал я его реакцию.
– Сначала проверка, – сдался белокурый, – а там посмотрим.
Я молча кивнул. Он смерил меня взглядом, его глаза задержались на левой руке, которую я держал за спиной под рубашкой.
– Спинка чешется, подцепил, наверное, что-то в этом вашем троллейбусе, – напустив на себя обиженный вид и сделав кристально честные глаза, объяснил я причину.
Крылья распахнулись, белокурый уставился на меня строгим взором и направил указующий перст на мою скромную персону. Воздух перед ним заискрился, формируя большую книгу. Выглядит эффектно, ничего не скажешь. Книга раскрылась, страницы быстро перелистывались сами собой. Листание прекратилось, световая рябь пробежала по книге. Столб огня вырвался со страниц и устремился вверх на пару метров.
Я отпрыгнул подальше, ангелы со своей стороны тоже. С резким хлопком книга захлопнулась и в следующее мгновение исчезла.
– Прости, задержалась, хотела встретить тебя у входа, – произнес кто-то за спиной, я вздрогнул, узнав голос, раньше он принадлежал только одному человеку.
Резко развернувшись, я уставился на стоявшую передо мной женщину в белом платье.
– Мама, – глаза меня не подводили, конечно, помолодевшая, но это была она.
– Давно тебя не видела, я скучала, – улыбнулась мама.
– Я тоже скучал, – признался я.
Мы обнялись.
– Пойдем, – она взяла меня под руку.
Я заметил мимолетно брошенный мамой взгляд на очередь, на ангелов. Больше всего меня удивило рвение, с которым ангелы принялись за работу.
Мы прошли через зону приема. Пока мы шли, я засыпа́л ее вопросами – как ее дела, что делает, и вообще, как тут, на другом свете? Мама с улыбкой сообщила, что все хорошо, и предложила обсудить мои вопросы. Вопрос о поддержке стоял первым, и я тут же его озвучил. Мама пустилась в пространные объяснения о нейтралитете небес и всем остальном в том же духе. В общем, ясно: официальной поддержки не будет, небесный фидер также никто спускать не собирается. Но если я потихоньку подключусь, на это закроют глаза, при условии, что не буду сильно наглеть. А как подключиться – это сам разбирайся, мальчик неглупый, сообразишь.
Приятно, когда мама в тебя верит.
– Я ведь еще жив? – задал я второй наиболее важный для меня вопрос.
– Жив, – подтвердила мама.
– Как мне отсюда выбраться?
– Через врата. Слышал о таких?
Я задумался, где-то читал – кажется, врата рая и ада. Не думал, что они существуют. Откуда-то всплыл образ. Черная площадка, две гигантские, черные, как уголь, колонны образуют полукруг. В центре бушует пламя. Второй образ – все то же самое, только колонны белые и вместо пламени бушуют облака. Похоже, мне туда.
– Кстати, не знаешь, кто на меня напал в сумраке, глаза у него, как небо?
– Не знаю. Может, приняли тебя за демона, – предположила мама, указав на мою руку, которую я продолжал держать под рубашкой.
Я достал руку. Мама неодобрительно покачала головой.
– Не усложняй ситуацию, поумерь свою гордыню, покайся.
– В чем покаяться? – как-то я не очень понимаю, в чем провинился.
– Загляни в прошлые жизни, думаю, поймешь. И еще одно, – добавила она строго: – Прояви к отцу уважение, сыновья непочтительность – тяжкий грех.
– Мама, я все понимаю, но так-то не гони, знаешь ведь, в чем наши разногласия. – Как бы такого я не ожидал.
Мама, видимо, тоже, она метнула на меня яростный взгляд.
– Матери дерзишь, – сказала она вроде негромко, но все находящиеся в зале, фигурально выражаясь, вжали уши. С минуту мы смотрели друг на друга. – Прости, нервы пошаливают, – улыбнулась мама. – Ну, мне пора, была рада тебя видеть. – Она обняла меня. – Помни, я люблю тебя, несмотря ни на что. Тебе, кажется, направо.
Все исчезло, я стоял на небольшом каменистом плато. Выглядело оно не очень умиротворяюще в красновато-сумеречном освещении.
– Я тоже тебя люблю, мама.
Я осмотрелся. Судя по косвенным признакам, я в аду. Не очень далеко от меня было море, вот только вместо воды горел огонь.
«Пекло», – пришло на ум странное название этого места, действительно пекло.
Одинокий утес стоял в этом море, даже с моего места можно было рассмотреть массивные колонны, обрамляющие врата. Тонкой нитью от утеса тянулся мостик, как по мне, расположенный подозрительно низко к огню, другой конец моста пропадал в утесе, стоящем на берегу. Узкая тропинка тянулась к утесу.
– И ежу понятно, нам туда, – пробормотал я.
Спустившись с плато, я быстро пошел по тропинке, она извивалась вдоль небольших холмов, больше похожих на курганы. За одним из поворотов я напоролся на группу бесов. Что это бесы, можно определить с первого взгляда – острый треугольный подбородок и скверный характер, про рога ничего не могу сказать, не заметил. Их иерархию можно вычислить сразу: низшие в каких-то лохмотьях, те, что постарше, одеты поприличней. Младшие длинными черпаками что-то мешали в огненном ручье, тянувшемся к морю. Их деятельностью руководил одетый с иголочки старший бес, опирающийся на недешевую трость.
«Твою ж мать!» – проворчал я, но делать нечего, пошел прямо на них.
Старший подозрительно наблюдал за моим приближением, младшие вытащили черпаки, но пока оставались на месте.
– Кто таков? – процедил франт, как только я подошел ближе.
Я молча смерил наглеца надменным взором, демонстрируя левую руку. Демоны все-таки стоят повыше в иерархии. Он поклонился, гонору поубавилось.
– Что привело вас сюда? – вежливо поинтересовался он.
– Приказ самого, – я поднял указательный палец вверх, – проверка безопасности.
Мой голос прервался, меня пошатнуло, ощущалась резкая нехватка воздуха. Очевидно, с физическим телом что-то не так, раз сюда достало. Я попробовал было рвануть обратно, но попытка не удалась.
