Дмитрий Большаков
Обратиться к небесам
С минуту она молча меня разглядывала.
– Ну раз ты на такой поддержке, прочти молитву, спаси душу, изгони демона, – предложила демоница весьма издевательским тоном.
– Тебе какую: «Отче наш», «Живый в помощи» или «Святому духу»? – предложил я на выбор.
Вроде, по книгам, ей должно было поплохеть от одного только упоминания, а она сидит как ни в чем не бывало.
– Любую.
С молитвами тоже была проблема, я знал из каждой по три строчки. Похоже, импровизация подошла к концу.
– Как пожелаешь. – Я надеялся, что того, что я помню, хватит для выявления хоть какой-нибудь реакции.
Все, что помнил, закончилось непозволительно быстро.
– Слова забыл? Подсказать? – с ядовитой любезностью предложила красноглазая.
«Вот же гадюка».
– Обойдусь, спасибо.
– «Божественный свет» я знаю лучше тебя, – процедила демоница.
Уделала она меня, что поделаешь, легенда о падших ангелах, похоже, не врала.
– Ты бывший ангел? За что тебя с небес попросили? – Мы тоже легенды читали, не она одна такая умная.
– Архангел, – уточнила красноглазая с таким видом, что сомнения в ее словах сразу отпали, на второй вопрос она не ответила, да я сильно и не рассчитывал.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы переварить информацию.
«Это не мелочь какая-нибудь, из высших, элита».
Я засунул подальше чувство обреченности.
– Я много легенд прочитал, если был бы кто-нибудь с такими буферами, точно запомнил бы, амплитудой можно пол-армии уложить. Как тебя зовут? – Чем черт не шутит, вдруг имя взболтнет, вон какая задумчивая.
Демоница повернула голову, красные глаза пылали огнем, неприятный холод пополз по телу.
– Госпожа, и никак иначе. Запомнил? – Я молча кивнул. – И постарайся побыстрее умереть, мое терпение небезгранично. – Она исчезла.
– Господская морда, свалилась тут на мою голову! – вслух сообщил я все, что думаю по этому поводу.
Включил печку, в машине было холодно. Руки тряслись, закурить с первого раза не получилось.
Оставшийся путь до дома прошел без приключений.
– Что-то случилось? – взволнованно спросила Аня, глянув на меня, как только я зашел домой.
– Не, ничего, «Ренни» закончилось. Пищевод залило. Пришлось терпеть. Сейчас продезинфицирую и нормально. Подай бутылку коньячка.
– Может, лучше я схожу?
Хаски Берта уже прыгала рядом в предвкушении прогулки.
– Да не, я сам. Бывало и хуже.
Аня обеспокоенно посмотрела на меня и скрылась на кухне.
Вернулась она быстро. В одной руке была бутылка, в другой стакан, между пальцами зажат пластик с лекарством. Проигнорировав стакан, я сделал приличный глоток прямо из горлышка, внутренности обожгло, нехило залило.
– Ириш, пристегни Берту, – попросил я дочь, высунувшуюся из комнаты. – Уже лучше. – Второй хороший глоток сделал свое дело, я вздохнул, боль еще оставалась, но руки уже не тряслись. – Ну мы пошли, – поцеловав Аню, я взял поводок и вышел за дверь.
В общем, дело дрянь, против красноглазки мне не выстоять. Это и ежу понятно. За время прогулки с Бертой я успел все обдумать. До этого я старался не наглеть, все-таки вламываться наверх боязно. Вдруг не так поймут. Но сейчас выбора нет. Придется постучаться. И постучаться так, чтобы услышали.
Барьер был на месте – нечто напоминающее невидимую стену.
«Прошу прощения», – на всякий случай извинился я, мысленно сконцентрировался и вдарил со всей дури.
Барьер загудел прям как колокол. Я двинул еще разок, спектр звука сместился, добавились высокие нотки.
«За свободу перемещений», – пробормотал я, собираясь с силами для еще одного удара.
Удар не получился. Резко налетевший ураган сорвал меня с места, закрутил и потащил в неизвестном направлении. Ощущение физического тела пропало. Вращение резко остановилось в результате столкновения с твердой поверхностью. Толчок оказался весьма чувствительным. Пару минут я лежал лицом вниз, пытаясь собрать мысли воедино. С трудом сел. Место оказалось странным и в то же время очень знакомым. «Оху……» – само вырвалось. Это был странный мир, почти как настоящий. Я сидел на дороге между кольцом Первой речки и Некрасовской возле кольца. Машин не было. Дома точь-в-точь, как и в реале, смотрели черными стеклами, свет нигде не горел. Глубокие сумерки, но при этом все хорошо видно, уличное освещение отсутствовало. Витрины магазинов были также черны, по тротуару шли люди в мрачных темных одеждах. На меня они не обращали никакого внимания: или меня не видели, или появление из ниоткуда мужика, вписавшегося мордой в асфальт, для них обычное дело.
Внимание привлек мужик в такой же мрачной одежде, что и у всех. Он стоял на тротуаре шагах в тридцати от меня и пялился на витрину магазина. Этот магазин я знал, там раньше серые айфоны продавали. Пока я шел к нему, он даже не дернулся, стоял как истукан.
– Прошу прощения, не подскажете?..
Он повернулся, слова застряли в горле.
Черные без какого-либо белка глаза уставились на меня. Рот растянулся в противной усмешке, не просто слегка растянулся, а буквально до ушей.
– От него не скроешься, – голосом из фильмов ужасов завопил странный мужик. – Он идет за тобой.
«А можно без этого, и так душа в пятках?»
Я выставил левую руку вперед, она у меня как раз для таких случаев, с хорошими когтями. Еще одно подтверждение, что я вне тела. Мужик не нападал, стоял с открытой пастью и смотрел не мигая.
«Ну ладно, – я медленно отступал назад. – Пиз…»
Шедшие по своим делам пешеходы также остановились, раззявив рты, уставились на меня черными глазами. Я продолжал медленно отступать. Появилось стойкое ощущение, что стоит резко дернуться, и они набросятся всей толпой.
«Моя неведомая красавица, самое время вытащить меня отсюда! – я мысленно воззвал к неизвестному союзнику. Тишина. – Понял, обед – дело святое».
Оставалось только медленно отступать под немигающими взглядами обитателей этого сумеречного мира. Мужик, к которому я обратился и до этого стоявший неподвижно, дико завопил. Душа ушла ниже пяток, его вопль подхватили другие.
«Теперь только бежать».
Раздался грохот, как будто кто-то прыгнул с высоты и приземлился за моей спиной. Я резко развернулся. Первое, что я увидел, – это глаза, голубые, как зимнее небо, такой же глубокий насыщенный оттенок. Вот только смотрели они на меня совсем не безмятежно. Ни отклониться, ни защититься я не успел. Широкий клинок насквозь пронзил грудь и, судя по ощущениям, вышел со спины. Это больно, даже очень.
– Гад!!! – задыхаясь от боли, прошипел я.
Все очертания моего противника, кроме глаз, были смазаны. Он протянул руку и отшвырнул меня, одновременно выдергивая клинок. Это оказалось тоже больно.
«Вот и все», – промелькнула мысль за мгновение до того, как я провалился в темноту.
Свет. Он был везде, свет, дарующий чудесное чувство умиротворения, полного безмятежного покоя, неважно, где я, кто я, ничто не имеет значения, кроме этого света.
«Вот она, нирвана, – мелькнула мысль и тут же погасла. – Похоже, я все-таки помер, – мысль также прошла мимо, не задерживаясь. – И что за сволочь меня ухайдокала? Слов нет!» – эта мысль осталась.
Зрение начало проясняться. Медленно, очень неспешно проступили очертания окружающего пространства.
– Да вы издеваетесь!? – я окончательно пришел в себя, чувство нирваны ушло.
Я сидел у окна в троллейбусе. Не новом, а именно старом, еще советских времен. Сиденья изрядно протерлись. Кроме меня в нем не было ни души.
Почему троллейбус? Не божественный катафалк, не, там, колесница с обнаженными плакальщицами… Я еще мог долго перечислять, но двери открылись, недвусмысленно намекая, что пора на выход. Водитель отсутствовал, спросить, есть ли еще остановки и когда обратно собирается, было некого. Как только я вышел, троллейбус исчез, оставив меня перед входом в огромное здание. На ум пришло сравнение с аэропортом, действительно чем-то похоже.
Бабка на входе смерила меня строжайшим взглядом.
«Сейчас паспорт потребует».
Но этого не произошло.
– В порядке живой очереди занимай место и жди, – произнесла она на удивление бодрым звонким голосом, кивнув на зал.
