Давид Корюнович Галфаян
Хайаса. Земля Богов
Глава 4. Аборигены
Вышли через час, как и задумывали, впятером. Марш-бросок налегке – и через часик уже на месте. Но всю дорогу меня не покидало чувство, что что-то не так, что-то неправильно. Только вопрос – что? А вот это я понял чуть позже. А сейчас надо бегом, пока солнце не начало палить вовсю.
До места, где дислоцировалась база, дошли быстро. Как и утверждали Кузин с Галузой, никого там не оказалось, но самое удивительное было то, чему я сначала не поверил: полное отсутствие чего-либо, указывающего на то, что она здесь когда-то была.
Сел на камень, прикурил.
– Ну что, убедился? – Галуза с Кузиным присели рядом.
– Н-да, что за хренотень творится, а! Я сначала думал, что не туда пришли.
– Армян, там дорога проходила, – Тайжанов указал, где была дорога.
– Ага, а там вышки электропередач. И куда все это делось? – согласился я.
– За тем холмом станция водокачки была, пойдем глянем? Заодно хоть воды наберем, – добавил Галуза, глотнув воды из фляги.
– Так, отдыхаем полчасика и начинаем прочесывать округу, может чего и найдем. Тайжанчик, ты же на местном фунциклируешь?
– Не, армян, на фарси – да, а на арабском не очень.
– Ну, ты же с местными как-то общался, я помню, вон барашков нам подогревал, лепешки ихние.
– Ну… только совсем немного.
– Хорошо, разберемся, будешь переводчиком, – улыбнулся я.
***
Чем дальше мы прочесывали территорию, тем в больший ступор это нас вгоняло, Никаких признаков цивилизации – ни дорог, ни проводов, ни самолетов в небе, ни даже мусора, обильно заполнившего наш, привычный мир. В общем, в таких раздумьях мы поднялись на холм, за которым, как мы думали, была насосная станция.
– Всем лежать!
Все автоматически упали на землю, передернули затворы.
– Так, без резких движений, лежим и пока наблюдаем.
Внизу у подножия холма, там, где мы ожидали увидеть станцию, перед нами лежал оазис с маленьким прудиком посередине, но не это было самое интересное: вокруг пруда стояли палатки – или шатры, не знаю, как правильнее назвать. Шатры были покрыты шкурами животных. Рядом с центральным шатром горел очаг, вокруг которого хлопотали женщины. Одеты они были, мягко говоря, экстравагантно. Вернее, не одеты, а прикрыты – местами. Из одежды на них была набедренная повязка до щиколоток и… пожалуй, и все, если не считать ожерелий и браслетов на руках и ногах. Наверное, это было первое, что увидели пятеро солдат, которые застыли от вида женщин – понятно, давно не были в увольнении. Недалеко от женщин в луже резвились малыши – примерно лет пяти, а дети постарше перегоняли стадо овец.
– Чего-то мужиков не видно, – прошептал Галуза, – может, в гости сходим к девочкам?
– Я вот тебе схожу щас – между глаз.
– Что-то я не припомню, чтоб местные так одевались, они тут вроде с головой закрываются, – недоумевал восхищенный Кузин, не в силах оторвать взгляд от женщин.
– Паранджа называется, – услужливо подсказал Тайжанов.
– Хватит на баб пялиться, изучаем обстановку, и это вовсе не значит только на грудь их глазеть. Давайте поближе подползем, по-тихому, чтоб не засекли нас.
Только мы собрались спуститься с холма, как вдруг в это странное поселение прибежал пацан лет двенадцати и, что-то крича, стремглав помчался к центральной палатке. Из палатки, или как она там у них называется, вышел мужчина лет пятидесяти, хотя с такого расстояния точно определить трудновато. Пацаненок бухнулся перед ним на колени и, указывая рукой куда-то в сторону, начал что-то захлебываясь рассказывать. Жаль, отсюда не слышно. А в поселке началась суматоха. Женщины разбежались по палаткам, зато появились еще шестеро мужчин, что самое интересное – с копьями и плетеными щитами.
– Эт-то шо еще за первобытно-общинный строй, – заржал Галуза, тут же схлопотав от меня подзатыльник.
Мужчины были одеты примерно так же, как и женщины, только повязки были покороче, да за широкий пояс тесак засунут.
Галуза прошептал, еле сдерживая смех.
– Армян, ну ведь ржачно же, – мужики в юбках и с шампурами.
– Ох, Галуза, сдается мне, что эти «мужики в юбках» на этот шампур тебя наденут, а ты даже не поймешь, как это вышло, так что молчим и наблюдаем.
И тут вдалеке показалась повозка, запряженная двумя быками, которую сопровождали человек сорок воинов, и, по-моему, покруче тех, которые были в поселении. Откуда вывод? А очень просто: во-первых, вооружение добротное – копья и тесаки, да еще некое подобие доспехов на руках и на груди. Ну, наверно, от чего-то все-таки защищают. В колеснице (или повозке, черт их разберет), кроме самого возницы, стоял мужик в кожаном шлеме и в плаще, накинутом на плечи – старший, наверно.
Въехав в поселение, отряд рассредоточился и начал сгонять народ к центральному шатру. Людей набралось не очень много: в основном женщины, дети, да пара дряхлых стариков. Местные солдатики слабо попытались сопротивляться, но всего за пару минут их привели в чувство «дешевым и сердитым способом» – подзатыльниками и тупыми концами копий, легко и быстро объяснив, кто в данный момент хозяин положения. Старейшина пытался оправдаться, отчаянно жестикулируя руками.
– Жалко, ничего не слыхать, – Кузин поправил кепку.
– А что тебе непонятно – простой наезд. Вмешаемся?
– Сидим… вернее, лежим и наблюдаем, – угомонил я ребят.
К этому времени местные вроде задобрили командира прибывшего отряда: какую-то подстилку типа ковра постелили, «поляну» накрыли.
Женщины засуетились: на ковре, расстеленном прямо на земле, появились разные кушанья. Блин, голодный я, сколько мы здесь? О, уже почти два, а мы еще не жрамши. Посмотрел на ребят – ясно, тоже голодные. Ну, пока они там трапезничают, мы тут сухпайком перебьемся.
– Ну что, мужики, давайте и мы червячка заморим, пока они там общаются.
– Так, видать, они тут надолго. Вон, там уже ухаживания пошли, – Галуза кивнул в сторону, там мужик тупо взял одну из девок за волосы и потащил в шатер.
– Шайтан, – сквозь зубы выдавил Тайжанов.
– Что?– не понял Ден.
– Суки, говорю, – взревел Тайжанчик, я улыбнулся его столь вольному переводу.
Надо в лагерь кого-то послать, предупредить, что мы здесь задерживаемся, чтоб кипиш не подымали. Только кого – Дена? Салабон, потеряется еще. Тайжанчика? Он мне здéсь нужен – как переводчик. Остался Кузин, он вроде поответственней всех будет.
– Так, Кузин, давай, дуй к нашим, скажи, что мы тут задерживаемся, пусть не беспокоятся, а мы пока немного понаблюдаем. Думаю, не надо напоминать, что мы не одни, так что поосторожнее.
– Мне вернуться?
– Не, оставайся там. Хотя… знаешь что, посмотри, что у нас там с припасами, если надо воды, возьми пару ребят, канистры и давайте сюда – запасы пополним, думаю, нам не откажут.
– Все, я пошел, – Кузин отполз назад, встал и, пригнувшись, чтоб не заметили, спустился с холма и побежал в сторону нашего лагеря.
А у подножия холма все шло своим чередом, народ от души веселился: мужики жрали, заваливали девок, кидали костями в местных пацанов и ржали.
– Они их конкретно чморят. Армян, может, вмешаемся?
– Сиди на месте, Галуза, приглуши свою жажду справедливости и в местные разборки не лезь, пока не разберемся, кто есть кто, и что за фигня тут творится. Если ты думаешь, что мне нравится все это, то ошибаешься.
– Ладно, молчу.
Так прошло пару часиков, и народ начал помаленьку собираться. В колесницу их главного закинули какую-то девчонку, двое-трое воинов начали отгонять отару овец, хотя местные чуть ли не на коленях просили не забирать. Но видно, плохо просили, потому что отару все же забрали, и девку, кстати, тоже, хотя мне показалось, что о ней не особенно печалились. И помаленьку двинулись в обратный путь.
Как только отряд скрылся из виду, народ внизу успокоился, малолетние пастушки куда-то сбегали и пригнали отару – даже побольше, чем у них угнали
– А хитрозадые, – улыбнулся Галуза.
– Ай молодца, – поддержал Тайжанчик.
– Каждый крутится, как может – вставил я.
– Может, спустимся в деревню, ара, воды наберем?
– Не хочу пока светиться, Тайжанчик.
– Ну, или выменяем на что-нибудь, мы что, мы же без наездов, типа – просто путники.
– Ага, путники с калашами, – улыбнулся я.
– По-моему, они не очень знают, что это такое. Исходя из того, что я видел – копья, щиты – первобытно-общинный строй прям, – заерзал Ден.
– Бронзовый век, вообще-то.
– О, Ташкентский университет, узнаю, – хмыкнул я.
– Да, исторический факультет, – уточнил Тайжанов.
– Однако… ну шо, рискнем? – Галузе не терпелось.
– Заодно и первый контакт попробуем наладить. Тайжанчик, ты у нас за переводчика. Что менять будем?
– У меня брелок есть – фирменный! Думаю, за него воды разрешат набрать, – Галуза протянул мне брелок с логотипом «Мерседес», – от сердца отрываю.
– Хорошо, все начеку, автоматы с предохранителя сняли, затворы все передернули – на всякий. Спускаемся так, чтоб нас издали было видно, в руках ничего не держать, чтоб не волновались особо. Все, походу, у нас вроде явное преимущество, если у них для нас ни каких сюрпризов не будет.
Обойдя поселение с востока, мы стали медленно приближаться, стараясь, чтоб нас издали было видно. Как и ожидалось, местное правительство в лице поселкового вождя со своими «идальго», выставив копья вперед, вышли навстречу. Я демонстративно поднял руки вверх, доказывая, что в руках ничего нет, стал медленно приближаться, прихватив с собой Тайжанчика, а остальным показал, чтоб ждали. Подойдя поближе, остановились
– Тайжанчик, ты им скажи, мол, мы солдаты советской армии, проходили мимо, водички решили набрать. Если, конечно, им не в падлу поделиться. Восточное гостеприимство, то да сё. Ну, ты знаешь.
Тайжанов сделал шаг вперед и уже открыл было рот, но тут произошло непредвиденное, нечто такое, что выбило нас в аут – и не первый раз за сегодняшний день. Старейшина заговорил, но удивительно было не это, а … я, да и по лицу Тайжанова было ясно, что и он … короче, мы его спокойно понимали.
– Я Хавила, сын Хуша, от семени Хама. Кто вы, путники, и что хотите? Это наши земли, милостиво дарованные нам Баалом для пропитания.
Мы с Тайжанчиком переглянулись, и поскольку Тайжанчик потерял дар речи, то попробовал заговорить я.
– Я Давид, сын Хосрова, из рода Дающих крест2, мы просто путники, хотели бы напиться воды и пополнить запасы. И мы сразу же уйдем.
– Армян, походу, они тебя понимают, – прошептал Тайжанчик.
Почувствовав некоторое замешательство, я решил предложить брелок.
– Прими небольшой дар в знак наших мирных намерений, – я протянул ему брелок, блестящий такой.
Походу, теперь ступор у них.
– Это амулет, который защитит ваше поселение, – я решил наделить брелок небывалым статусом.
– Нас защищает Баал, – нерешительно начал их главный.
– Ну, а от Баала? – видно, я попал в точку, потому что он дрожащими руками принял дар и, удостоверившись, что небеса не разверзлись и он еще жив, крайне обрадовался, и не только он, но и его парни. Те сразу начали разглядывать подарок, от восхищения даже про нас забыли. Налюбовавшись брелоком-амулетом, они вспомнили о нас и пригласили к шатру.
Глава 5. Стычка
– По дороге сюда мы увидели отряд, который шел как раз отсюда. Расположившись на ковре под навесом, они наслаждались вареной бараниной, любовались окружающей природой и присутствующими девушками, неспешно вели светскую беседу
– Да это, наверно, люди Баала. Они рыщут везде – людей набирают на строительство зиккурата Этеменанки3 – дóма, где небеса сойдутся с землей, и, как говорит Баал, мы сравнимся с богами
– А кто это – Баал?
– Как?! Вы не слышали о Баале? – искренне удивился Хавила. – Вы откуда? Баала знают все. Баал – сын Неброда, сына Местраима, сына Хуша, сына Хама. Он победитель дракона, победитель Яма – бога моря.
Видно, у меня на лице явно читалось, что это мне ни о чем не говорит, поэтому он продолжил.
– Баал собрал всех потомков Ноаха и начал строительство Зиккурата – до небес, чтоб сравнить людей с богами.
В памяти начало что-то склеиваться, вспомнилась древняя армянская легенда про Айка и Бела, про строительство Вавилонской башни. Кровь в жилах застыла…
– Может, Бел, а не Баал?
– Да, да. Потомки Хабета его так и называют! Значит, вы потомки его? – радостно закивал Хавила.
Хабет… А может, Яфет – сын Ноя? Блин, хренотень какая-то. Куда мы попали?
Я вытащил из-за пазухи Библию и стал листать, пытаясь найти отрывок о Вавилоне. Видать, смешения языков еще не произошло, вот мы и понимаем друг друга без переводчиков… блин, бред какой-то. От чтения меня отвлек Ден: дернув меня за рукав, он кивнул в сторону. Подняв взгляд с книги, я увидел, что все жители пали на колени передо мной, а Хавила, боясь даже голову поднять, протягивает ко мне дрожащие руки.
– Простите нас, простите, мы не знали. Мы приняли вас за людей
– Так, Хавила, мы и есть люди. Что с тобой? А ну, вставай. Пацаны, поднимите его, воды дайте, а то окочурится, не дай бог.
Хавила снова сел напротив, но поднять глаза никак не решался. Чтоб он немного расслабился, я убрал библию и спросил
– Хавила, что это было? Вы что, книг не видели? Хотя откуда, если сейчас реально времена Вавилонской башни. Ну… рукописей, свитков?
– Только боги могут черпать мудрость из великих знаков, – сказал Хавила и снова попытался брякнуться на колени, хорошо, ребята еще не отошли и успешно предотвратили эту попытку, – простой человек сгорит на месте, если коснется источника мудрости.
– Походу, я ему подарил бы источник мудрости плейбоя, пусть себе сгорает, – заржал Галуза.
– Успокойся, Шурик, – хотел я одернуть его, но не выдержал, улыбнулся.
– Хавила, а где строят этот самый Зиккурат?
– Там, где Врата Богов4, – он махнул куда-то неопределенно, к северу.
– А это где?
– Это, по-моему, Вавилон, так переводится, – подсказал Тайжанов.
– О, Тайжанчик, и ты пригодился, а то на сиськи только пялишься и все, а вроде переводить должен, – подколол друга Галуза.
– А ты, Галуза, будто на деревья пялишься, – вместо Тайжанова ответил я.
В этот момент, словно из ниоткуда, в деревню вбежали какие то воины.
Вскочив с места, Хавила попросил нас не гневаться, сказал, что он все решит и, пресекая собой подход к нам, побежал к воинам и, отчаянно жестикулируя, стал что-то рьяно объяснять им.
Мы прижали автоматы, снова сняв их с предохранителя.
– Армян, походу, это те же, шо тогда местных чморили.
– Ага, я тоже заметил. Кажись, нас выпасли: где-то, значит, мы засветились. Если станут наезжать – стреляем.
– Всех, что ли? – спросил Ден.
– Нам лишние слухи не нужны. На фиг нам с местными царьками в войнушку играть, тем более с этим Белом. Я так понял, óн здесь всем заправляет.
Тем временем Хавилу отогнали тупыми концами копий, надавав подзатыльников.
– Они мои гости. Не совершайте ошибку, это харам, – крикнул вслед главному Хавила.
Но, как и следовало ожидать, того это не остановило. Нас взяли в кольцо, и их командир в сопровождении двоих пошел в нашу сторону.
Приняв Галузу за главного – как самого рослого, он встал перед ним прямо на ковре с едой, перевернув ногой чан с мясом.
– И-и-и, аябо, – протянул Тайжанов.
– Так это ты, червь, богом притворяешься? – обратился командир к Галузе.
– Угу, а еще Горбачевым, Рейганом, а по воскресеньям – еще и Сталиным.
Эта явная белиберда не остановила допрос.
– Этих богов я не знаю. Почему не на строительстве великого Зиккурата?
– Так ведь, дедушке Советской армии не положено, пусть салабоны трудятся, – мы откровенно расхохотались.
Но мужик оказался упертый, и та откровенная фигня, которую нес Галуза, его не остановила.
– По повелению великого Баала, работать должны все. А ты, мерзкий червь, недостойный лизать грязь с ног великого Баала, пойдешь с нами со своим отребьем.
Тут Галуза честно высказал, что он думает о Баале, а также о его матери, подробно указав, где он видел его самого и всю его семью – в каких именно, закрытых от посторонних глаз, закутках тела.
Чем пышнее «расцветала» вдохновенная речь Галузы, тем все шире и шире становились глаза командира, а лицо – все краснее и краснее, что свидетельствовало о том, что галузинская речь дошла до адресата именно в том ключе, в котором автор и пытался ее донести.
Командир отряда поднял было ногу, чтоб пнуть Галузу, но тот среагировал молниеносно: он выхватил штык-нож и, насквозь проткнув бронзовый щиток, пригвоздил вторую ногу командира к земле. Мужик взвыл раненым зверем. Не давая опомниться остальным, пока те не насадили нас на свои шампуры, мы начали косить всех из автоматов. В общем, всего пара минут, и сорок славных воинов оказались на земле.
Все закончилось. Мы встали, а жители деревни продолжали лежать на земле, закрыв головы руками. Народ перепугался нехило, но вроде никого не задели, и слава богу, а то нехорошо получилось бы. Они нас радушно приняли, угощали, даже защитить хотели, а мы бы взяли, да и в благодарность перестреляли их. Но все обошлось. Галуза выдернул штык-нож из ноги обидчика, и тот, подвывая, пополз за Галузой, все пытаясь то ноги ему поцеловать, то просто обнять – словом, выразить полную и безоговорочную солидарность с Галузой. Я подошел к Хавиле, попытался поднять его с земли, но он отчаянно сопротивлялся и бормотал что-то о богах. В этот момент за спиной послышалась какая-то возня. Я повернулся и увидел, что один из местных ребят… насадил «фаната» Галузы на копье.
– Он выкрал мою сестру, – это лаконичное объяснение было принято безмолвно.
– Кстати, а где отара, и та девчонка, что они забрали? – спросил Галуза.
– Мы знаем, где они могли оставить, аззаж5 Дауд, мой сын покажет, – сказал Хавила.
Ко мне подошел парнишка, свершивший самосуд.
– Так. Галуза, Тайжанчик, сходите с пацаном. Только осторожнее, там, сто пудов, оставили несколько человек.
– Хавила, хватит уже на коленях ползать, вставай уже.
– Я знал, что вы – боги, гром и молнии мечущие, которые спустились с небес, чтоб наказать нас, недостойных. Но нас заставили работать на строительстве Зиккурата.
– Хавила, – повысил я голос, и он снова бухнулся на колени, – блин, Ден, поддерживай мужика, а то я устал его поднимать. Так, Хавила, сейчас берешь своих людей, и вы убираете все трупы, лучше закопайте. И запомни: вы нас не видели. А то мы вернемся… – очередная попытка упасть на колени, но Ден, молодцом, поймал его. – А пока ребята вернутся, давай еще посидим, поговорим.
Хавила дал распоряжения, что и как делать, и пока народ занимался уборкой территории, мы вернулись под навес и продолжили разговор.
В это время на холме показались люди. Хавила напрягся, мы с Деном взяли автоматы, вышли из-под навеса. Но, приглядевшись, я увидел, что это Кузин с ребятами – канистры несут. Я улыбнулся и помахал рукой. Увидев мою реакцию, Хавила успокоился.
– Не переживай, – сказал я, – это мои ребята.
– О боги, сколько же вас спустилось с небес?!
– Достаточно, – брякнул я, не подумав, что это можно понять двояко: достаточно для чего?
Хавила понял по-своему, но Ден поймал его за локоть, оперативно предотвратив очередное ползание на коленях.
Где-то недалеко послышалась автоматная очередь. Кузин с ребятами, бросив груз, побежали в нашу сторону, на ходу передергивая затворы. Но по мере приближения, видя наше полное спокойствие, сбросили скорость и последние метры прошли уже просто быстрым шагом.
– Кто стреляет?
– Галуза с Тайжановым. Дочь нашего друга отобьют и придут. Успокойся, канистры подберите и дуйте сюда.
– А я смотрю, вы тут нехило повеселились. Всех положили?
– Да, они Галузу сильно обидели, не поверили, что он «дедушка» Советской армии.
– А если серьезно?
– А я серьезно. Оказывается, они нас пасли, еще когда мы сверху наблюдали, но сделали вид, что уходят. Мы спустились сюда, а они нас красиво в колечко взяли, на свою задницу. Ну, тащите канистры сюда и давайте отдыхайте.
Вернулись в тень, стали смотреть, как местные занимаются уборкой территории. Несколько девчонок охотно подсуетились, принесли для новоприбывших поесть, ну и попить, конечно.
Белобрысый Кукконен чуть не опрокинул чашу с водой, засмотревшись на грудь девушки, подававшей ему. Словом, весело. Пока ребята подкреплялись, подоспели Галуза с Тайжанчиком.
– Все, братан, территорию расчистили, дочь его, – он кивнул на Хавилу, – привели, сын его сейчас баранов сюда гонит. В общем, все ништяк.
– Сильно пошумели?
– Не-е, их всего четверо было, сразу сняли, без проблем, они даже не ховались. Стояли – стреляй не хочу. Кстати, там еще телега их осталась с быками.
– А чего не забрали?
– Да ну, на фиг, я коров боюсь, – при этих словах мы все дружно заржали.
Отсмеявшись, я позвал Хавилу.
– Хавила, там телега с быками осталась, пошли кого-нибудь, пусть загонят сюда, жалко бросать.
– Конечно, о великий.
Кузин аж поперхнулся.
– Ни фига себе – во уважают!
– Ну, так…
Через некоторое время трупы раздели, аккуратно сложили снятое с них оружие, доспехи.
– Аззаж Дауд, хочешь, чтоб мы сложили добычу в колесницу? – к нам подошел Хавила с девочкой лет пятнадцати. Симпатичненькая такая, но это – тьфу, тьфу, тьфу – долгое воздержание во мне заговорило.
– Какую?
– Которую вы захватили, оружие мы загрузим в колесницы, отару овец мои сыновья перегонят в ваше стойбище, а дочь моя пойдет с вами сама. Она будет тебе хорошей женой.
Гробовое молчание
– Чего-о-о? – народ стал медленно оседать.
– А-а-а, ржа-а-ач, армя-яна же-еня-ят! – Галуза катался по ковру, схватившись за живот, остальные были примерно в таком же состоянии.
Хавила понял, что ляпнул что-то не то, опять брякнулся на колени, дочка тоже.
– Прости меня, аззаж, пусть она будет твоей наложницей.
– Так, а ну все хлебальники захлопнули. А ты, Хавила, садись. Давай мы с тобой все уясним. А ты, красавица, иди… иди к брату.
Она посмотрела на отца, он кивнул, и она убежала. Хавила послушно сел напротив.
– Значит так, Хавила, дочь останется с тобой, я ее не завоевывал, а освобождал для тебя, она не добыча.
Хавила поклонился
– Спасибо тебе, мой аззаж, за твое благородство и справедливость.
– Дальше: оружие и доспехи нам тоже не нужны, поэтому я их тоже оставляю тебе, – при этих словах глаза Хавила заблестели.
– Но аззаж Дауд, на это оружие можно выменять стадо в 1000 голов, – сказал он.
– Кстати, и стадо мы тоже оставим тебе.
– Спасибо, о щедрейший, за дары твои!
Тайжанчик пихнул меня в бок и прошептал в ухо:
– Возьми пару барашков, плов сделаю – пальчики оближешь!
– Только пару барашков он отберет, – я кивнул на Тайжанчика, – остальных оставляем тебе. Но телегу с быками мы заберем, загрузи на нее воду и мясо, пусть твой сын вместе с нами поедет – перегонит телегу, да и со скотиной нам поможет, заодно и гонцом поработает, если что. Погостит у нас и через пару дней вернется. Не бойся, мы за ним присмотрим.
– О да, наищедрейшие боги, спасибо вам.
– Блин, ну сколько раз повторять, что мы не боги, – произнес я это скорей для себя, а не для него – я уже давно понял, что это бесполезно.
Под вечер загрузили все на телегу. Кроме мяса, сыра и воды, еще навалом молочных продуктов – в общем, обжираловка для бедного солдата. Еще нам положили хлеба и каких-то зерен вроде пшена. Ну ладно, Тайжанчик взялся быть поваром, так пусть он и разберется.
Перед закатом мы двинулись в путь. Провожали нас всей деревней.
– Хавила, смотри, добычу не засвети, а то обвинят тебя, что отряд ты уничтожил.
– Да, мой аззаж, – Хавила явно подсчитывал прибыль за сегодняшний день. На шее у него вместе с другими амулетами и ожерельями я заметил брелок «Мерседес» и чуть не расхохотался, но вовремя взял себя в руки.
Похлопав его по плечу, я уже собрался уходить, как ко мне подбежала девчонка Хавилы и прижалась ко мне. Блин! Вот только этого мне не хватало! Держись, Давид, держись. Отпрянув от меня, она низко поклонилась и протянула какое-то ожерелье.
– Аззаж, прими от меня этот скромный дар за освобождение.
Я взял подарок.
То ли перевозбуждение сказалось, то ли еще что, но я не знал что ответить, просто тупо пялился на нее.
–Э-э… спасибо красавица, и… это… кстати, как зовут тебя?
– Хавна.
– .... веди себя хорошо, Хавна, слушайся отца.
Сказав это, я резко повернулся и, ловя веселые взгляды ребят, отдал приказ:
– Все – шагом марш! Нам еще до лагеря час добираться, пошли, пошли.
– А чё, я б женился, – Галуза поймал подзатыльник, и наш отряд, весело гогоча, отправился в обратный путь.