Давид Аракелян
Мемы Ары
Или терпеть, а то потом хуже будет?
Что отвечать на вопросы офицеров откуда синяки и ссадины?
И вообще, что я тут делаю?
Я жил нормальной жизнью хорошо зарабатывающего сотрудника и студента – вечерника.
Дискотеки, рок – концерты, девушки, ресторан "Кавказский" на Невском, белые ночи…
И что это, бл&дь, за жижа такая в тарелке??
Непонятного цвета и с ужасным запахом…
Вопросов было много…
Ответов нет.
И есть хочется.
А кроме жижи почти ничего нет.
"Почти" – это чёрный хлеб, круглая, обязательная в армии, шайбочка сливочного масла и черный чай в таком же чёрном, но видно, что когда-то белом, чайнике.
Так как на большинство вопросов ответов не было, я решил хотя бы разгадать тайну мрачного кушанья, которым нас потчивало военное начальство 558 ВСО Краснознаменного Белорусского военного округа города Минска.
Парни, не знаете что это? – спросил я у сидящих рядом и напротив солдатиков.
Х§йня какая-то! – отрезал один.
На рис похоже, – ответил другой.
Может овёс? – подал голос третий.
Сам ты овёс, это ячмень? – сказал четвёртый и был близок к истине.
Четвёртым, как потом выяснилось, был Володя Трофимчук. Он много чего знал. Бывалый был парень.
Постарше нас. Две ходки.
От третьей спасся в армии.
Как ему это удалось, неизвестно.
Вообще в стройбате хватало бывших сидельцев.
Общение с ними немного повлияло на моё мировоззрение.
Но об этом как-нибудь в следующий раз расскажу.
Итак, как сказал военный строитель рядовой Трофимчук, перловка действительно делается из ячменя. Это я потом узнал.
Короче говоря, голод – не тётка. Надо было что-то есть. И это что-то было вот это самое вот.
Позже мы узнали, что этот "деликатес" в армии прозвали "дробь – шестнадцать".
Почему именно так, остаётся только догадываться.
Наверняка об этом уже можно узнать в интернете.
Но тогда его не было. Интернета.
Пока я боролся с почти шекспировско – гамлетовской дилеммой "есть или не есть", дверь столовой открылась, и зашли двое военнослужащих.
Судя по виду, возрасту, уверенной походке и поведению они служили уже давно.
Это было понятно даже «духу».
А то, что это были армяне, понял скорей всего только я.
Во-первых, рыбак рыбака, сами знаете.
Во-вторых, по характерным чертам лица.
Несколько лет назад одна моя знакомая спросила меня, как я в толпе безошибочно узнаю́ армян?
– Катя, запомни,– ответил я ей,– у армян всегда удивлённый взгляд.
И сейчас эти двое вошли и стали усиленно что-то разглядывать или кого-то искать среди нас своими черными глазами.
И при этом переговариваться на моём родном языке!
Правда, на совершенно другом диалекте. У нас их много.
Но это уже не имело значения.
Какое-то тепло разлилось внутри моего тела.
Это было очень кстати. Потому что я сильно замёрз, пока мы строем шли до столовой и пели по бумажке какую-то патриотическую песню.
Да и в столовой, помню, был совсем не Ташкент.
Услышав разговор земляков, я тут же вспомнил шум речки рядом с родительским домом в родном городе Капане.
Звук коньяка, который разливает по рюмкам мой любимый дядя в Ереване.
Запах бабушкиного борща, маминой долмы, папиного шашлыка!
На землю меня вернул окрик: Давиты ду эс?
В переводе: это ты Давид?
Парни стояли метрах в десяти от нашего стола и смотрели на меня.
Рядом с ними стоял наш сержант и показывал на меня рукой.
Почему земляки не узнали меня сразу, оставалось только гадать.
Наверно полуторагодовалое проживание в Ленинграде частично стёрло характерные национальные черты на моём лице.
Сидевшие рядом «ду́хи» тут же отстранились от меня, и все дружно сказали:
«Да! Давид – это он! Бейте его, а не нас!»
Шутка. Не было этого. Хорошие были парни.
Они просто недоуменно посмотрели на меня, ожидая продолжения.
– Аё, эс эм,– отвечаю.
Ну типа, да, я Давид.
Они тут же подошли и почти насильно вытащили меня из-за стола.
Хорошо, что я сидел у края.
– Пошли с нами,– говорят.– Всё хорошо будет.
– А как же мой сержант? – отвечаю.
– Не твоё дело. Пошли.
Мы вышли из столовой.
По дороге познакомились.
Это были "деды", Артур и Гамлет.
Всё-таки Шекспир сегодня рулит!
Через пять минут мы вошли в какое-то помещение, которое открыл ключом Гамлет.
Это было что-то типа кладовки, которую в армии называли каптёркой. А Гамлет, соответственно, был каптёрщиком.
Шекспиру такое даже и не снилось.
Блатная должность.
Они сразу накрыли стол.
Колбаса, знаменитая армейская тушёнка, какие-то пряники, печенье, лимонад.
– Куришь?
– Курю.
Дали пару пачек сигарет "Гродно".
Отказываться, как я сразу понял, я не мог.
– Ешь!
Ем. Класс!
Поел, закурили.
Немного поговорили. Кто откуда призвался, чем занимался на гражданке и так далее.
Поделились несколькими армейскими лайфхаками, как сейчас говорят.
Например, как сделать так, чтоб во время похода, пардон, по-большому в туалет, голенищами начищенных гуталином сапог не испачкать заднюю часть штанин.
Унитазов, как вы понимаете, там не было.
В нашем распоряжении были отверстия в полу, в народе именуемые "очко".
Оказывается, надо застелить эти самые голенища газетой.
Что я потом с успехом проделывал, используя печатный орган нашего военного округа газету "Во славу Родины".
Это ни в коем случае не какое-нибудь диссидентство!
Я был вполне лояльным к власти.
Просто других газет у нас не было.
И вообще старослужащие земляки велели мне всегда выглядеть опрятно!
В чистом, выглаженном обмундировании, блестящих сапогах, гладко выбритым, подстриженным и так далее.
Этими советами я стараюсь пользоваться и сейчас.
Я не про голенища.
Примерно через час они сказали, что мне пора возвращаться к своим.
Дали с собой большую пачку «подшивы». Это белый материал, которым подшивают воротнички.
А также пару банок крема для сапог.
Большой кусок мыла.
И ещё что-то. Уже не помню.
Оставшуюся еду сказали взять с собой и угостить сослуживцев.
И самое главное, велели никого и ничего не бояться!
"Если что, говори что ты земляк Артура и Гамлета!"
Спасибо им большое!
Это была огромная поддержка.
Хочу ещё добавить, что через полгода я стал счастливым обладателем ключей от той самой каптерки.
