Даша Лунина
Голубые пуговицы

И вот сегодня, повторюсь, вместо того, чтобы облизывать полы и гладить рабочие блузки, мы с Кукуней лепим свечи, делаем самопальные гравюры, заливаем разноцветное мыло в формочки и потом полтора часа им же, свежезаготовленным, умываемся. Едим мандарины, валяясь на диване (и на фига нам тот столик?), играем с котом Томасом палкой-удочкой с привязанной на конце дохлой мышью, и замазываем царапины зелёнкой (растёт парень! раньше только кусался).

Так вот, к чему это я тут расхвасталась. Передышка. Нам всем ужасно иногда нужна передышка – бессмысленные, но приятные вещи, вроде этих свечей или развесёлых игр с котом, как-то не то чтобы скрашивают жизнь, но помогают отвлечься от серьёзных, но таких повседневных забот! Давайте отдыхать. Хотя бы иногда. И обязательно – вместе.

***

Стою в магазине, дитятко выгнала за кассу, пусть у дверей ждёт. По всей видимости, я что-то важное забыла, вроде шоколадки, потому что Куропатка таращит на меня прямо уже всё лицо и делает страшные пуговицы. Я же, сделав морду бубликом, как бы совсем её не понимаю. Ну вот не купила я шоколадку, да, да! Поворачиваюсь, выдаю шикарный взгляд и, чеканя слова, говорю:

– Погоди, мин херц, я сейчас к тебе выйду и мы обо всём договоримся!

Не учла я только одного – Кукуня маленькая, а мужик рядом большой стоял. Ну, и смотрела я, получается, вроде как на него. Ладно он, но вот женщина, стоявшая рядом, сделала глаза пострашнее Кукуниных.

– Штооо?!

Вот тут я и струхнула. Поправилась:

– Женя, подожди…

– Женя?! Женя, это что за баба?!

Нам аплодировали продавцы и вся очередь! А нас они потом до дома подкинули, большой Женя и его ревнивица-супруга.

***

Прихворнула моя Куропатка. Слегка пугнула, покашляла. Ну, мне много-то и не нужно, я ж паникёр тот ещё. Счас, говорю, будем малину ложкой хлебать и ингаляцию делать. Женя ходила, ходила, ждала-ждала, а я что-то задумалась. Дёргает меня за рукав:

– Так я где ингалить-то буду?

Тут, говорю. Сейчас ингальнём на всю катушку. Достала кастрюльку, начистила в неё картохи сколько-то, хорошенько вскипятила, и достала старое одеяло – накрываться. И мы полезли под одеяло. А тут мама моя звонит. Что делаете, девочки? И Женя этаким скучающим голосом пресыщенного удовольствиями человека говорит:

– Да так… Картошку нюхаем…

…И под одеялом она не даёт мне покоя!

– Мааам! – сдавленный шёпот – А ты сейчас сможешь картошечки из кастрюли поесть?

И хохочет, козявка. Не скучно лечиться с ней! Будьте здоровы.

***

Я идиотка. Нет-нет, я не веду себя как она, но чувствую себя отчего-то именно ей! Ну то есть веду, конечно, но только не в этот раз! Не знаю, как так получается. Просто парадокс какой-то. Парадоксами моя жизнь очень даже наполнена, если не вообще состоит только из одних них! Как-то раз в отвлечённом разговоре с драконом про всяческую жизнь мы коснулись семейной жизни в частности. И он сказал какую-то совершенно невероятную вещь. Что-то не менее парадоксальное, чем чувство идиотизма, при том, что ты вовсе не идиот. Что-то про унитазный кружок, у которого, оказывается, ещё и существует своё какое-то технически и научно обоснованное наименование. Сложное какое-то. Ну да не суть.

Так вот, всё дело в этом самом кружочке для унитаза. Дракон, смеясь глазами, мне долго втолковывал, что несчастный кружок вполне может стать предметом ссоры, даже развода и вообще нехилым камнем преткновения! Представляете? Вплоть до смертоубийства. Что-то там про доминантное положение, альфа-самцов и поднятую крышку. Чушь какая. Но я честно пыталась взять в толк, о чём это он. Хотя до сих пор подозреваю его в том, что он просто смеялся надо мной. Я делала рыбьи глаза, и чесала макушку, не имея достаточного интеллекта связать эти две потрясающие вещи.

Короче, я тогда ни черта не поняла. Но, придя сегодня в хозяйственный магазин, решила таки поменять этот самый кружок. Просто на всякий случай. Ну чувствовала я, что это всё же потенциальная угроза моему благополучию! Этих волшебных хреновин там была целая витрина. Представляете – развестись или насмерть поругаться из-за таких вполне себе симпатичных штучек? Признаться, все они были довольно миленькие. И я даже несколько растерялась.

– Вот, есть пластмассовыэ, а есть мягкиэ – несколько невнятно прожевала в мою сторону девица в свитере с вытянутыми рукавами, оказавшаяся продавцом в этом магазине. Моём любимом, можно сказать. Мини-барахолка, до которых я большая охотница. Помимо кружка для унитаза – черт, до чего оказалось трудное дело! – я прикупила ещё кубики для сливного бачка и пару тряпочек. То есть у унитаза получился как бы день рожденья.

– Ну какоэ?.. – нетерпеливо переспросила меня мнущаяся рядом продавщица сих девайсов, жуя жвачку и переминаясь с ноги на ногу. К тому времени, как я более-менее определилась с выбором, она оказалась изрядно мной замученной. Решив, что парусник для моего старенького унитаза и развалин вместо нормальной ванной комнаты будет слишком пафосен, я остановилась на каких-то фиолетово-зелёных цветочках.

Так вот. Собственно, идиотизм ситуации. Этот сволочной кружок с мягким сиденьем теперь всякий раз, как только я на него сажусь, протяжно вздыхает! Нет, вы представляете – весы не вздыхают, а он вздыхает, подлец!

В общем, дракон был прав. Определённо этот самый кружок вполне способен испортить жизнь кому угодно. Тем более мне.

***

Деть в деревне у бабушки. А бабушка у нас важный мэн – директор клуба. И Женька с ней на работу таскается постоянно, летом всякие развлекаловки для детей – и батуты, и площадка, и игры. Досуг, короче. И дискотеки в том числе.

И теперь каждую пятницу Женя устраивает бабушке натуральный вынос мозга – «Что мне надеть?». Неполных восемь лет пигалице! Пока разговариваем по телефону с мамой (они собираются), на заднем плане диалог:

– Пошли, Женя, там для вас игры будут, потом чай с конфетами.

– Бабушка! Я вообще-то иду туда танцевать, а не лопать! Достань мне шорты!

– Иди в платье, тебе чего? И красиво, и вообще… Вот это платьице надень.

– Ну баа! Как я там, по-твоему, в платье танцевать буду?! У меня же всю попу видно будет!

А я хохочу. Это ж как танцевать-то надо? Зажигай, Женька. Я уже так не могу.

***

Едем на дачу. Приехали, встали в позы – стоим, загораем. В смысле – грядки полем. Краем глаза отмечаю, что на соседнем участке валяется что-то. Гляжу – и будто бы человек. Согнулся в три погибели, встал на колени, лбом в землю уткнулся. В тулупе коричневом. И не встаёт, что характерно! Ну, мелькнула мысль – помер. Как я подпрыгнула, как поскакала сквозь буераки! Чисто спасатель малибу! Подбегаю – а это пень выкорчеванный. Соседи стоят, и тихо балдеют от моей наглости – прискакала девка, обежала круг почёта вокруг их пня и, краснея, опять ускакала в пампасы. Ужас!

***

Сижу на диване, смотрю фильмец. «Звонок». Вот решила себе нервишки пощекотать, хотя я и не любитель психологических триллеров. После прочтения «Омэн» в сопливом дестве неделю с разбега в кровать прыгала – страшно было на пол ноги спускать. После «Кошмара на улице вязов» – долго на краешке у стены спала – думала, кровать меня сожрёт. Полосатых свитеров до икоты боюсь, а к мужикам в шляпах отношусь априори с подозрением.

Так вот, сижу, кино смотрю. Вдруг стул передо мной как запрыгает! Чуть не обделалась я, товарищи, прошу прощения за интимные подробности! Нервишки-то оказались уже расщекочены по самое некуда! А дома у меня тихо, темно и пол деревянный. Эффект неожиданности чуть-чуть из штанов не полился! А это кот, сволочь полосатая, клубки ниток размотал, вокруг стула побегал и в кухню их утащил. А потом на этой кухне ему вдруг пришла в головёнку фантазия снова ими поиграть. Там потянул – тут запрыгало. Страх страшный!

***

…Шторы у нас длинные в комнате, до пола. Даже валяются на полу слегка. Томас, котина противная, сидит за шториной и орёт. Время – ночь, мне спать, а он орёт. Чего орёт, чего надо? Я ему уже и орало давеча с альтернативной стороны подрезала в ветклинике, нет: орёт. Мои вопли, тапки и страшное змеиное шипение пополам с матюгами на него не действовали совершенно! Достал он меня – сил нет. Подхожу к балкону, да как пну его! Вы не подумайте, я кота не бью никогда, но тут достал он меня капитально. Короче, пнула я не кота, а утюг. Утюг тоже подло притаился за шторой, правда, молча. Томас выскочил из-за второй шторки с другой стороны и воровато скрылся в недрах квартиры. И, что примечательно, заткнулся. Дня, по-моему, на два.

***

Вообще у меня с животными странные отношения, продолжая предыдущее. Прихожу давеча к подруге. У неё собака, дог. Противная такая псина, и всё время на меня косится, будто я из её тарелки жру и хозяйские ковры пачкаю. Сядет и сурово смотрит. Чего, мол, опять припёрлась? А чаем тебя не напоить? Вона, давеча даже колбаски зажала, жадюга!

А я просто боюсь ей руку протягивать, а с пола она принципиально не жрёт. Ну, короче, сижу, ноги поджала. Вдруг смотрю – какаха. Натуральная такая какаха, коричневая колбаска лежит. Ааа, думаю, голубушка, ты сама-то не без греха! И с видом махровой ябедницы обвиняюще протягиваю перст в направлении какули. Вона, говорю тоном записной стукачки, ишь чего? И собаченции говорю – фу, засранка какая! Не могла потерпеть? Я думала, она меня ударит, такой у неё был взгляд! А подруга засмеялась и подняла с полу… резинку для волос. Первый раз мне было так стыдно перед собакой! Она милостиво разрешила мне обнять её, выслушала мои извинения и прощающе лизнула в щёку. Хорошая собака!

***

Вышла утром на балкон. Напротив, через дорогу – продуктовый магазинчик «Витязь». Сменили вывеску, подновили. Смотрю – внизу ещё буквы добавились. Кругленькие такие. Жёлтенькие. Щурилась, щурилась, читала, читала – «ням», «иди», «или», «лили», «мим». Ну, не вяжутся эти слова дурацкие с витязем, никак! Хрень полная, товарищи, выходит.

«Витязь, иди», так, что ли? Типа, вперёд, за колбасой, бесстрашный воин! «Витязь, или…» Витязь или аптека, что ли? Гречка или валерьянка? Аптека там же ещё. «Витязь-мим» – жесть вообще. Раскрашенная печальная кукла с копьём и щитом. Кудрявая и бородатая.

В конце концов, с глубоким сожалением констатировала, что зрение изрядно упало. Даже расстроилась. Но, неугомонная натура, пошла, взяла фотоаппарат, сфоткала, приблизила. Знаете, что это было? Ленточка. Типа с двух концов завитушки. Ни буковки лишней! Успокоилась.

***

Купила форель. Рыбину целую замороженную. Естественно, захотела опробовать новый шикарный нож. Красивый! С цветочками и бабочками, бело-розовый – в общий кухонный колорит. Надо сказать, в семнадцать лет я, как и все студенты, подрабатывала. Посудомойкой. И там меня научили и стряпать, и правильно резать, и всяким хорошим секретам. Правда, один урок всё же впрок не пошёл. «Не чисти, и не режь на себя!»

Естественно, что этим ножом я звезданула себе по пальцу, по самому сгибу. И рассекла так, что кровища, как со свинки потекла. Тут стук в дверь, соседушко.

– Ваш кот?

Надо сказать, что у вторых соседей кот по окраске – один в один с моим Томасом. Сидит и орёт под дверью.

Нет, говорю, не мой. Совершенно точно вам говорю. Соседовы глаза опускаются на мои руки, вымазанные кровью, и нож. Бог его знает, почему я с ножом открывать пошла.

– А, ну да… – сосед нервно сглотнул. – Понимаю… Не ваш, ага…

И тут, на соседову беду, с косяка моей двери спускается здоровенный паучище! Просто гирька, а не паук! Я громко заорала и махнула рукой… в которой был зажат нож. В сторону соседа, конечно. Идиотка.

Сосед, малодушное, неподготовленное существо, тоже заорал, попятился и начал закатывать зенки, собираясь, по-видимому, от меня упасть в обморок и вообще перестать жить. Отпоила валерьянкой, извинилась. Как же мне было стыдно! Наверное, скоро соседи будут мне собирать деньги, как Эмилю из Лённеберги – отправить меня в Америку. Ну к чёрту, никому открывать не буду больше!

***

Сегодня дома – шаром покати. Есть очень хочется. Побежала в ближайший плодово-ягодный магазинчик, хоть картохи купить да фруктов каких. А там продавец поменялся. А у меня сегодня настроение игривое – дальше некуда. И молодой человек, продавец, на меня посматривает, поглядывает и улыбается. А чегой-то вы, говорю, милчеловек, на меня уставились? Я смущаюсь! И глазками эдак повертела. Тьху, макака старая, кокетничает ещё!

Парнишка, не говоря ни слова, берёт меня за плечи и ведёт в подсобку. Я от неожиданности даже не сопротивляюсь. От те раз! – промелькнула мысль. От это поворот событий! Ах шалун, негодник! Между тем парень тыкает меня носом в зеркало… О ужас! У меня усы! Как у Будённого Семёна нашего Михайловича! Это я на балконе пепельницу опрокинула. Руками окурки собирала, да потом и позабыла. Мазнула, видать, косорукая. Руки вот вымыла, а лицо – нет. Протянув мне салфетку, парень также молча удалился. Почему молчал? А потому что, стервец, говорить не мог. Только я вышла, как из-за двери послышался искренний, здоровый и очень заразительный хохот. Так и смеялись – по разные стороны двери.

***

У меня сегодня ситуация – хоть плачь. Но я отчего-то смеюсь. Иду домой с работы, нагруженная, натруженная. Смотрю, у соседей дверь нараспашку. Двери, их вообще две. Внутренняя просто прикрыта, щёлка небольшая. А внешняя – полностью открыта. Ну, думаю, добрая я душа, счас захлопну. И захлопнула. «Получай фашист гранату» – на этих странных словах я заметила соседа. Только когда я увидела его бешено вращающиеся глаза, трясущегося в припадке, и пену на его губах – ой, что-то не то, тогда подумала я. Я поняла тогда, что за слова такие он сказал.

Выскочил мужик на минуточку, называется. Курнуть. Ну, и курил бы возле двери! Так нет, он за стену спрятался. Ключи, естественно, дома оставил. Ну да ладно, я вот и слесарей знаю! Короче, отпоила мужика чаем, обизвинялась вся. Но осадочек, как говорится, остался. Я в его глазах и без того не была образцом добродетели, а теперь и вовсе на веки вечные дурищей останусь!

***

Ну, в продолжение идиотизма. Только соседа домой водворила, давай уборку делать. Мусору пакет насобирала, кошачий туалет выгребла. Попутно разговариваю по телефону. Спасибо создателям гарнитуры! Нацепила наушники и болтаю с мамой. Пошла мусор выносить, чего, думаю, вонять тут он мне будет. Выхожу из подъезда. А, надо сказать, у нас живёт женщина одна, всегда со мной здоровается по имени-отчеству. Пользуясь служебным положением, я тоже узнала её имя-отчество. Красивое такое, всё не запомню никак. Что-то навроде Мормышки Подоконниковны.

Открываю я дверь подъездную, и тут Кукунчик мой у бабушки трубку рвёт, со мной поговорить. И вот я выхожу из подъезда, и, глядя прямо в глаза тихой и вежливой моей Мормышки, чётко и весело говорю:

– Привет, Квазипука!

Занавес.

Это я так иногда Куропеню называю. Квазипука, Куропендра, Кукупятка, Кузябла, Курында, Мухоёжик.

– Ну, привет… – растерянно отозвалась та. Потом только заметила у меня наушники.

Хохотали обе до слёз.

***

По долгу службы часто контактирую с иноземцами. В основном, это таджикские работяги. И вот приходит ко мне женщина, лет, наверное, пятидесяти. Она у нас постоянный клиент, и у неё уже есть вид на жительство. И чудное имя – Хамро. У них вообще такие красивые имена! И крайне противоречащие своим написанием всем правилам русского языка! Неъмат, Аъзам, Ырыскан, Жыпаргуль, Насрулло… Частенько думаю – а какие у них ласковые производные от имён? Ну вот хть Неъмат. Нёма, что ли? И очень много ивановых иванов ивановичей – Хабибуллаев Хабибулла Хабибуллаевич – частое дело. Я вот теперь знаю стопицот имён, ничнающихся на «Гул» – Гульчехра (Гулчехра), Гулбахор, Гуляжам, Гульнара, Гулноза…

Попросила женщина открыть вклад. Конечно, я немедленно этим и занялась, а она при этом мне тихонечко в микрофон похвасталась, что сдала экзамен на российское гражданство аж на 95 баллов. Или по русскому языку экзамен? Или это одно и тоже? Понятия не имею, признаться! В общем, она начала рассказывать, а я, потеряв всякое строгое рабочее лицо, краснела, хихикала в ладошку, а потом уже откровенно хохотала!

Разговаривает она гладенько и быстро, но, конечно, путает падежи и всякое такое прочее. Очень своеобразная, и очень живая речь. Вкупе с богатой мимикой, ласковым тоном, хитрым прищуром морщинок – честно, очень она мне нравится! Кстати, я заметила – почему-то не используется ими слово «положить». Вместо него «поставить». «Поставьте мне денег на счёт» – вот как они говорят.

– Ой, ну ничего я не понимала, ну так трудно была, так сильно не понимала! Так разговаривать была! Хочу сказать девушке «я вас вчера поняла», а говорю ей «я вас вечером поймаю!». Ой, как она смеялся, девушка, сильно-сильно! Вот, я у мамы была больница там, сестра мне говорит «подай судно». Какой, говорю, это же корабль?

И сама смеётся. Прикрывает ладошкой лицо, жарко снова шепчет в микрофон, сильно наклонившись и оглядываясь по сторонам:

– А слова какой похожий! Говорит мне спрашивает «вы – резидент?». Какой президент? Это же мужчина, говорю, я же женщина, говорю ей! Ой, не поняла ничего! Смеётся надо мной, я ей говорю «Дай тебе Бог здоровья!» Такой девушка смешной! Говорят мне, как приехать в центр маршрутка? И ответы такие, не просто рассказать, а ответы такие – а, бе, ве… Говорят, будешь подсказывать – выгоню из класса! А я же просто спрашивала! Ой, говорю, не смотрите на меня уже! А то я стесняюс!

– Вот. А там ещё вопрос такой был – ипотека. Что такое? Знаю банк, сама хожу, они мне сказали – расскажи, как квартира покупать. Ничего не поняла. Говорю – вот пришла я в магазин и хочу красная машина… Кредит – поняла, ипотека – не знаю совсем. Доллара, евра – что такое? Банк всё время к тебе вот хожу. А мне позвонила женщина – говорит, приходите я вас жду, там три тысячи, а у меня триста рубль было. Вот кто бы мне вернул, раз не понимаю ничего? А фигушки, никто бы не вернул!

И быстро украдкой показывает мне сухой коричневый кукиш.

– Дай тебе бог здоровья! Мама, детки – хорошо всё!

Я допечатала бумаги, поздравила её, попрощалась и ещё долго потом улыбалась вслед этой маленькой немолодой женщине. Наверное, нужно иметь какой-то особенный характер, чтобы в чужой стране не терять этого добродушия и весёлости.

***

Да, и ещё в продолжение. Как-то в офис пришёл суровый сын гор. Тыча пальцем в себя, он говорил перепуганной консультанту-Лене:

– Я – рэквизит! Мой брат – нэ рэквизит! Нада – перевод!

Лена, давясь словами, дала бумажку на заполнение и показала окна, в которые нужно занимать очередь.

Все мы тут реквизиты, дружище. А перевод – да за ради бога, отправляй. Поправки в законе. Хоть реквизит ты, хоть не реквизит – отправляй кому хочь, только б деньги были!

***

Готовимся ко сну. Повсюду царит лёгкий бардак – там кружка, там бумажка, там кукольи одёжки. Хожу, всё это подбираю, Куропатка сидит за компьютером.

– Так, – говорю, Геня!..

– Что ты от меня хочешь, мамочка? – спрашивает дочь, не отрываясь ни на миллиметр от игрухи.

– Я хочу от тебя чего-нибудь доброго, милого и хорошего!

Женя поворачивается с вытаращенными глазами:

– Внука, что ли?!

Вот только вот внука мне и не хватало!

***

Я вчера после работы заскочила в магазин за продуктами, праздник праздновать. Нагребла полные пакеты, и в рюкзак ещё натолкала. Да всё такое тяжёлое! Курица, банки с оливками, сыр, огурцы, масло – думала, руки до колен потом болтаться будут. Выхожу из гастронома, а передо мной дедушка вышел. Поставил пакеты, и стоит себе.

Несмотря на свои баулы, я говорю: «Вам помочь, может быть?» Дедушка на меня молча зыркнул, подхватил в одну руку свои пакеты, а во вторую – мои. И до подъезда довёл, сам в сеседний зашёл. Шла и думала совершенно неподходящие мысли: "Вот это мужик!"

А сегодня смотрю – они со своей бабушкой гуляют. За ручку. Бабушка улыбается. Эх, как же я люблю такие картинки! Прям жить от этого хорошо.

***

У ребёнка весьма отдалённое представление о стоматологии. Да, пару раз машинкой чистили зубки и удаляли молочные, но и всё. И поэтому у неё «полечить зубки» отчего-то выглядит как «надеть брекеты». Согласна, выглядят они устрашающе.

Заглянула ей в рот. Ой, говорю, надо к стоматологу сходить, а то, кажется, кариес. Куропенчик прикрывает ладошками лицо, и говорит, с ужасом сверкая на меня сквозь пальчики голубыми пуговицами:

– Мамочка, пожалуйста-препожалуйста – не надо! А меня там заставят всякими зелёными хренями блевать!

Нда, пора, пора нам к стоматологу…

***

Бегала на учёбу, на краткие курсы в головной офис. И, пока в аудитории народ не подсобрался, мы с уже пришедшими болтаем и вообще с нетерпением остальных ждём. Я хожу вдоль столов, стулья двигаю, места занимаю. Чтоб, значит, рядом сидеть всем. И попутно пыль смахиваю. И вот заходит такой важный мэн, окидывает зорким взглядом нашу компанию (а, надо сказать, видок у меня далеко не офисный вне стен родного заведения, в отличие от остальных), поворачивает на меня царственный взгляд и говорит начальничьим спецтоном:

– И бумагу разложите! И с доски стереть не забудьте! И воду на стол лектору поставьте!

На что мой язык выдал тут же:

– Будет сделано, белый господин!

А это, блин, начальство был.

***

Жека собирается делать уроки, шарит по всем ящикам, ищет карандаш. Выдвигает мой ящик, а там хоп! стописят рублей лежит. Прищуривается:

– А говорила, что денег у тебя нет!

– Ну, возьми, – говорю. – Только это последние.

– Ага! – моментально заводится та, – я и так почти без денег живу!

– И что? Я в твои годы вообще без денег жила. Ничего, не померла.

– Ааа, мне даже шоколадку купить не на что!

– И что? В моё время и шоколадок не было, одни огурцы!

Подумала.

– И что? Я в детстве вообще только титьку сосала!

Бедный, бедный ребёнок! Ужасное детство.

***

Стоит сейчас моё чучело, сверкает пуговицами и спрашивает:

– Мама! Вот ты мне скажи, как комментарии к фотографиям оставлять? Ну, не к чужим, а к своим? Ну, там, понимаешь, вот такие типа советы. Понимаешь? Как бы правила такие, понимаешь?

– Нет, Жека, если честно, я ни фигасеньки не поняла!

– Ну мама!! Ну, вот и типа говорю «оставьте комментарий к моим пяти фоткам, посчитайте до пятидесяти и под столом у вас окажется ноутбук»…

Я смеялась, как ненормальная! Ах ты, юный лохотронщик! Она не в первый раз уже делится такими «секретами» – то крылья вырастут, после того как в баночку с жёлтой краской чего-то там страшное сделать, то феей ты станешь, если в полночь огурец с вареньем съешь… Чудо-юдо-рыбий-жир, а не дитятко!

***

Сидим компанией на даче, после рыбалки, щурогайками хвастаемся да прочей рыбной дребеденью. Чай опосля баньки потягиваем. Ну и разговор, как всегда, с рыбалочьих трофеев плавно перетекает в охотничьи. И тут давай один товарищ хвастаться своими достижениями: – и ружжо-то у него ух какое! И медведей-то он валил, как дровосек осины. И кабаном даже хвастанул! Какой кабан-то? – спрашиваю я, имея ввиду размеры.

– Сикун! – отвечает гордый охотник.

Со мной чуть с самой сикун не приключился от смеха!

– Эммм, Дима, может таки «СЕКАЧ»?

Да какая разница, махнул рукой тот.

Но «сикуна» мы ему до сих пор не простили. И теперь когда кто-то рассказывает уж что-то совсем невероятное, вплоть до осетров, размером с акулу (нет у нас тут таких), мы сразу говорим:

– Большой, поди, был? Ну, чисто сикун!

***

Были в больнице, с аденоидами у нас там неполадки. Простенькая операция, стоившая мне два километра нервных клеток. Лежит моё чудо после этой операции, лицо опухшее, из носа кровь, оттуда же трубки торчат, глаза красные. И вот она таким жалобным-жалобным голоском говорит:

–Мамочка… мамочка… а давай меня сфотографируем!

Ну давай, говорю, хоть посмотришь на себя. Достаю телефон. Это чудо(вище) тут же неприлично гыгыкнуло и говорит:

–… И бабушке фотку пошлём!

Чтоб бабушку, видимо, Кондратий обнял. Наверняка так. Не рискнула!

…

–Пииить, мамочка… я пить хочу!..

–Нельзя, Кукунечка, вырвать может.

–И еееесть хочу! Ну дааай!…

–Вырвет же тебя, Куропенч, нельзя!

А жалко же! Да и час уже, положенный без еды, прошёл. Беру чайную ложечку, начинаю аккуратненько её поить водичкой и йогуртом кормить. Тут она внезапно хватает пакет, выпучивает глаза и кричит:

–Бууэээ!!

И хохочет, чудовище! Подколола. А у меня аж руки от страха затряслись, так, что ложку выронила. Думала, и впрямь вырвало. Кажется, будет здорова!

…

Носится по коридору, ждём, когда на укол позовут. Назвали её фамилию, Куропатка с опаской входит. Стягивает панталоны до колен, ложится на кушетку, начинает поскуливать, подвякивать. Медсестрица её уговаривает:

–Сейчас маленькую дырочку сделаем в попе, и всё!

На что Женя говорит:

–Ага, и серёжку вставим!

…

Лежит, я ей соплишки вытираю. А там кровь, естественно, да всякое такое. Руки трясутся.

–Что, мама, страшно?

Ага, говорю, страшновато.

–Ну ты страшилище!

Вторая часть книги

Так заканчивается первая часть и начинается вторая. Про всё на свете, и ещё немножечко. Тут появился Дракон. Не спрашивайте, откуда он взялся, я и сама не знаю! И много-много других. И вообще всё подряд, всё-всё-всё, что помню, что однажды пережила, кого увидела и услышала. Что-то с трудом выковыривала из памяти, потому что ужасно больно вспоминать, а что-то походя легко записала там и сям, а потом уже оформила полновесными фразами и собрала в кучу.

Собака

Было мне девять лет. Вечером, возвращаясь с прогулки, увидела маленький чёрный комок с ушами. Он полз и тихо скулил, совсем крохотный, и такой беззащитный. Я достаточно равнодушно относилась к животным, не было помешательства – «хочу собаку!», как у Малыша из книжки про Карлсона, но тут что-то дрогнуло. Подобрала, притащила домой. Мои родители тоже не были против, поставив условие: моя собака – мои проблемы.

Кормёжка, воспитание, расчёсывание, прогулка, прививки, любовь и ласка – я стала ему мамой. Этот «хомячок» вырос в огромного лохматого чёрного псину. Назвала я его Гарм Терзай. А точнее – Гарм Акбар Терзай Хелльс Хартгейм.

Родители с каким-то удивлением смотрели на нашу дружбу. Зая (производное от Терзай) понимал меня не то что с полуслова, но вообще с одного взгляда. Хоть ранним утром, хоть поздним вечером, хоть глубокой ночью можно было с ним гулять без опаски – ко мне никто даже подходить не смел. Была у нас кодовая фраза – «Гарм, мне страшно». После этих слов он начинал скалить зубы и тихо рычать. Но и для того, чтобы при встрече обняться с друзьями, приходилось его уговаривать, похлопывая друга по плечу – Зай, это друг, смотри – беру за руку.

Два года мы прожили душа в душу. И вот – осень. Все мои потери именно осенью. Гуляли мы как обычно в старом парке – напротив дома был парк культуры с каруселями, а за ним – старый парк, прибежище молодёжи, собачников и прочих личностей, жаждущих уединения. Там мы и совершали моцион.

Набегались мы как обычно – до слабости в ногах и языка на плече, двигаемся в сторону дома. Слышу – не то писк, не то стон. Терзай начал с поводка рваться, а поскольку в двенадцать лет я не была крупным ребёнком, пришлось бежать за ним. Подбегаем, жуткая картина – бродячая собака валяет девчонку лет шести, та кричит. В общем, слышно, что не играют. Кричу – «Гарм! Взять!». Мой пёс кидается на ту собаку, начинается свара, я оттаскиваю девочку. Краем глаза замечаю бегущего человека в милицейской форме, он на ходу вытаскивает пистолет и несколько раз стреляет. Бродячая псина разодрана в клочья, а мой Гарм лежит с простреленным телом.

Не передать как я кричала. На патрульной машине его увезли в клинику, я его держала за голову и умоляла – не умирай, не умирай, я тебе приказываю, слышишь? Он смотрел на меня, он всё понимал, но в клинике через несколько часов всё равно умер. Оказывается, эту бродячую псину долго не могли поймать, но знали, что она нападает в старом парке. Плохо всё помню, если честно, эта была моя первая потеря в жизни, я две недели не ходила в школу, почти не ела, спотыкалась об его игрушки, и плакала не переставая.

С тех пор собаки у меня никогда не было. И не будет.

Осень, что ли?

День – сплошные нескладухи. Жека обещала из школы дойти до дома самостоятельно, поэтому я, особо не торопясь (с тем расчётом, чтобы успеть в парикмахерскую), завела пироги, сунула курицу в духовку, поставила кастрюльку для макарон на огонь и… И тут звонит дочь:

– Мама, на улице дождь. Я не хочу идти одна из школы!

Мои руки по локоть в тесте, курица только-только начала издавать упоительные запахи, вода закипает… Воды в кране нет. Есть только тихое сипение, кряхтение и припадочный кашель. Я буквально наливаюсь гневом. Матерясь сквозь зубы, выключаю всё, на ходу одеваюсь, заглядываю в зеркало, смахивая со щёк остатки муки.

Бегу в школу, попутно придумывая страшные кары ребёнку – оставлю без компьютера! на день! нет, на два! сожру все пряники! на ночь никаких сказок! понимая, что ни одно из них нереально. Но помечтать-то можно! Перед пешеходным переходом останавливаюсь, чтобы перейти.

И тут летит прекрасная мощная машина! Джиип! Цвет "кусок серой тряпки, вымоченной дождём". За рулём – прекрасный принц, не иначе. Номеров я не разглядела, конечно. И эта прелесть окатывает меня фонтаном грязной воды с головы до ног. Сказочная скотина.

Размазывая по лицу грязь пополам со слезами, пытаюсь как-то оттереться. Женя уже идёт навстречу, машет зонтиком и радостно машет мне лапкой. Кое-как затолкав в себя истерические всхлипы, встречаю детку, и мы идём домой.

И всё сначала – тесто, курица, макароны. Только к этому всему добавилась заботы вытряхнуть песок из волос. Убегаю в парикмахерскую, голодная, злая и в старой куртке (в которой я далеко не так хороша, как в новой!). Конечно, опаздываю.

Сижу в кресле, обмотанная тряпочкой, Света тихо щёлкает ножницами, где-то Русское радио бодро обещает – всё будет хорошо!

И вот вечер. Дома пахнет пирогами, дочка делает уроки, я красивая и подстриженная, интернет не глючит, за окном по прежнему дождь, но нам наконец включили отопление…

Наверное, для того, чтобы почувствовать такое безграничное вселенское счастье, нужно чтобы тебя предварительно потрепала бытовушка

Что-то я такая плакса стала! Осень, что ли?

Утро

Заметила, что по утрам мне не скучно ходить из школы домой – за десять-пятнадцать минут что-нибудь интересное да увижу. Или, может, я просто романтик по утрам и в выходной, поэтому и взгляд свежий, и мысли лёкгие, светлые, ясные… Не знаю.

Иду я, значит, домой. Дворами. Не тороплюсь. А навстречу мужик тащит на буксире мальчишку. Мужик орёт, пацан воет. Я и Женя, один в один (и такие утра у нас бывают, увы).

– Давай бегом, я сказал, чо ты еле ползёшь?! Опаздываем! Видишь, у меня машина навернулась, никуда сегодня не успею с тобой… Давай-давай, шевелись!