Даша Коэн
Изнанка чувств
Со своим родным отцом.
Боже!
Я наивно решила, что он пришел ко мне, что хочет извиниться за то, что в прошлом мае забыл и не поздравил меня с Днем рождения. Что лучше поздно, чем никогда. И я, конечно же, тут же подалась к нему, улыбаясь робко, но с надеждой в сердце.
– Папа?
Он заозирался, будто бы не понимал, откуда идет шум, а потом вперил в меня свои темно-карие глаза. У меня были точно такие же.
– Таня?
– Ага, я.
– А ты что тут делаешь? – хмуро и почему-то недовольно.
– Учусь, – отчаянно стиснула я лямку рюкзака.
– Учишься? А-а…?
– Спонсор оплачивает обучение, – без лишних слов поняла я его вопрос.
– Ясно…
– А ты здесь какими судьбами? – уже догадалась я, что причина его появления не во мне.
– За дочкой приехал, – кивнул он мне и тут же протянул руки, шагая мне за спину.
Оглянулась.
И разбилась.
Это была новенькая из параллельного класса, того самого, в котором учился Марк Хан и Кристина Батурина. Высокая, с копной кудрявых рыжеватых волос до талии и веснушками. Очень интересная девочка, симпатичная и очень улыбчивая. Я видела ее всего пару раз, но не знала, ни имени, ни фамилии.
– Папуль привет! – кинулась девушка в объятия моего отца.
– Привет, Стелла. Ну как ты?
– Ой, да отлично все, – а потом перевела на меня взгляд и недовольно поджала губы, превращаясь из привлекательной особы в самую настоящую грымзу.
– Ну тогда поехали, – кивнул отец в сторону выхода, затем оглянулся на меня и жестко припечатал, – пока, Таня.
– А кто это? – спросила его рыжая.
– Потом расскажу. Едем, милая, а то на тренировку не успеем.
И ушли. А я осталась стоять на крыльце и обтекать.
Мне казалось, что я уже прошла все круги унижения, но это оказалось не так. Когда тебя обижают посторонние люди – это еще можно как-то пережить. Когда обижает родной человек – это смерти подобно. Но меня не просто обидели. Меня забыли. Меня стыдились. От меня хотели отмыться как от дерьма, так некстати прилипшего к ботинку.
И все это отец. Человек, благодаря которому я появилась на свет.
В этот день я не пошла в художественную школу. Просто не могла. Добралась до дома, заперлась в комнате и беззвучно выла. Наверное, именно в этот день я наконец-то поняла, что сама по себе в этом огромном и жестоком мире.
Ну хоть дошло.
На следующий день в школу шла как на каторгу. А первым, кого увидела, была она – моя сестра. Стелла Козинская. Ей родитель дал свою фамилию. Мне – нет.
Девушка стояла у большого зеркала и поправляла свои пышные, кудрявые волосы, манерно вытягивая губы трубочкой, а потом, очевидно, заметила меня и резко повернулась. Мы были похожи и совсем разные. Она – яркая бабочка. Я – жалкая моль.
– Привет, – рискнула тихо произнести я.
– Х-м…
И в груди снова заворочались змеи унижения. Она не собиралась отвечать любезностью на любезность – это я понимала как дважды два.
Кивнула сама себе и молча приступила к раздеванию, стараясь больше не обращать внимания на девушку, которая должна быть родной, а на деле оказалась самой чужой на свете.
– Так значит вот ты какая, – уселась Стелла на скамейку, вытянула перед собой длинные ноги, сложила руки на груди и уставилась на меня насмешливо.
– Какая?
– Никакая.
– М-м…
– Но, зато теперь все встало на свои места, – и довольно хмыкнула, – теперь мне понятно почему папа тебя бросил ради меня.
Выстрел в голову. В упор. Так, что все мозги вылетают из черепной коробки через затылок.
…бросил тебя ради меня…
– Но вот что, дорогуша. Попробуй только кому-нибудь вякнуть, что мы сестры и я тебе все волосы повыдергиваю! Мне такая шваль позорная в родственниках не нужна!
И сказав это, моя сестра просто встала и упорхнула по своим делам, оставляя меня наедине со своей болью. Ведь это так легко – обидеть человека, у которого и так ничего нет.
Но разве же я в этом виновата?
Ах, да, я забыла. Никому нет до этого никакой разницы.
И теперь весь одиннадцатый класс к язвительным тычках и обидным ругательствам Кристины Батуриной верно и преданно присоединилась Стелла Козинская. Ни одна, так другая при малейшей возможности пыталась меня ужалить как можно больнее и как можно язвительнее.
А я терпела. Потому что не хотела для себя проблем. Я хотела только доучиться.
Вот и все!
А еще у меня почти появился друг. Новенький. Одноклассник! Но даже ему я боялась рассказать всю правду о своих бедах. Потому что он бы не смолчал. Он бы поднял на уши всю школу, но…
Все равно ничего бы не добился.
Ибо он был такой же, как и я – мальчик из бедной семьи.
Стас Гордеев.
И ему точно так же, как и мне в стенах этой элитной богадельни жилось не сладко, потому что парень имел несчастье влюбиться в королеву красоты нашего класса – Арину Толмацкую. А той и дела не было. Подумаешь, еще один обожатель. П-ф-ф…
Так и проходило время. Травля, травля и еще раз травля. А потом как кипятком по обнаженной коже – взгляд местного Бога. Тяжелый. Пробирающий до костей. Недовольный.
– На тебя кент за центральным столиком пялится, – говорил мне на большой перемене Стас.
– Я знаю.
– Как будто ты ему сдачу с рубля не дала.
– Я знаю.
– Оу… А это не тот ли самый Хан случайно из-за которого тебе в волосы жвачку влепили?
– Тот.
– Давай я с ним поговорю, чтобы он свою Барби успокоил, м-м?
– Не смей! – подняла я на него глаза и испуганно схватило его за рукав.
– Тань?
– Я сказала нет, Стас!
– Но почему? – недоуменно воззрился на меня парень.
– Потому что мы в разных весовых категориях и правда всегда будет стоять на стороне золотых деток. А Хан… он просто избалованный мажор. Мальчику не дали то, что ему вдруг приспичило, вот он и дует губу.
– Тань, вот ты вроде умная девка…
– Умная, Стас. И закончим на этом.
Вот только мы не закончили, и с каждым днем взгляд Марка Хана становился все тяжелее и тяжелее. А потом резко успокоился, когда Стас неожиданно для всех стал гулять с местной язвой – Олей Рябовой.
Дело молодое. Я не осуждала.
Да и мне дышать стало легче.
Знала бы я только, что это все до поры, до времени…
Глава 11
Последний год в школе тянулся непростительно долго. Может, потому что меня почти каждый день где-то или как-то тыркали. А может, потому что я смертельно устала в этих стенах. Не знаю. Но и дома было не легче.
Мать превратилась в какое-то опухшее чудовище с потрескавшимися губами и водянистыми, совершенно пустыми глазами. За последний год она стала пить в разы больше, потому что любимый Валера действительно стал приносить домой деньги.
Много денег.
Мне даже купили новую обувь, хоть я и не хотела ее носить. Потому что происхождение этих денег меня крайне настораживало. Ибо откуда у простого, среднестатистического алкаша вдруг появляются десятки тысяч рублей, и даже не в месяц, а в неделю?
Вот-вот.
Поэтому, ад мне уже даже не мерещился, а был вокруг меня, и в школе, и дома. А сальные, совершенно непотребные взгляды Валеры заставляли меня искать убежища у Раисы Сергеевны все чаще и чаще. Дважды, пока мать беспробудно спала в зале пьяная в дугу, он ломился ко мне в комнату.
Первый раз предлог был благовидный. Второй – нет.
– Открой, Тань, открой. Я тебе заплачу денег. Много денег, Тань…
Наверное, не нужно рассказывать, что из-за постоянно стресса и недосыпа я начала сдавать в учебе? Да до такой степени, что по некоторым предметам приходилось саму себя подтягивать, заседая в библиотеке после основных занятий.
Так было и сегодня.
На улице май, деревья давно позеленели, птички запели и так хочется дышать полной грудью этой весной, этой жизнью, а не вот это вот все. Остается только надеяться, что однажды, когда я выползу из этой грязи все у меня наладится…
Эх!
Дуновение ветра – кто-то прошел мимо. Рецепторы судорожно вытянулись в струнку и мурашки пробежались туда-сюда по коже. Слишком знакомый запах. Слишком знакомая реакция, чтобы перепутать его с кем бы то ни было еще.
Хан.
Прошел, кинул сумку на соседний от меня стол и тут же двинул к высоким стеллажам с книгами. Хотела было тут же уйти, но передумала. Завтра последний срок подтянуть хвост, иначе труба.
А мне нужна золотая медаль. Кровь из носа нужна. И не с натяжкой, а капитальная и бесспорная.
Вот только под обстрелом стальных глаз уверенность в себе и своих силах начала трещать по швам, а потом и совсем сдала. Откинула ручку и подняла глаза, тут же окунаясь в его пристальный взгляд.
Тяжелый. Прицельный. Давящий.
– Привет, – выдает парень и уголок его губ дергается.
– Привет, – киваю я и отвожу глаза, скрещивая под столом ноги.
А внутри меня ураган. Но так было всегда – мне не привыкать. Я вдоль и поперек изучила реакции собственного тела на этого парня. Изучила и привыкла с ними жить, а еще держать лицо и не выдавать себя с головой. Пришлось вывернуть себя наизнанку, только бы золотой девочке Кристине Батуриной спалось спокойно.
– Меня зовут Марк.
– Что? – недоуменно дергаю головой.
– А тебя?
– Что ты делаешь? – хмурю брови.
– Пытаюсь начать все сначала.
– Оу…
– Так как? Получится? – закусывает нижнюю губу и подпирает рукой подбородок.
– Смысл? – ловлю жаркую судорогу за ребрами, когда вижу, как медленно расцветает улыбка на губах парня. Какие же они красивые…
– Дружить.
– Дружить? – качаю я головой.
– Да, а не смотреть друг на друга, словно мы незнакомцы.
– Это так важно?
– Важно, – припечатывает и вдруг перестает улыбаться, – достал этот цирк за два года.
– Но…
– С Гордеевым же ты дружишь? – и мы оба прищуриваемся друг на друга.
– Он хороший парень, – хмыкаю.
– А я что плохой?
«Да!», – хочется орать мне.
– Я не знаю какой ты, – пытаюсь навести тумана.
– Так узнай. Итак. Давай еще раз. Привет. Меня зовут Марк. А тебя?
– Таня меня зовут, – приподнимаю брови и откидываюсь на спинку кресла, совершенно не понимая, зачем ему понадобился весь этот спектакль.
– Очень приятно, Таня, – улыбается мне, но я не отвечаю ему, а продолжаю сидеть и сканировать его своим взглядом.
Ухмыляется, лохматит шевелюру, а затем подхватывает свой рюкзак и учебники, пересаживаясь за мой стол.
– Не возражаешь?
– Вообще-то, – оглядываюсь я по сторонам, – возражаю.
– Как же мы тогда подружимся?
– Может никак?
– Оу…
Наклоняюсь над своей тетрадью и прячу улыбку, стараясь разобрать хоть какой-то смысл в том, что там написано, но ничего не выходит. В голове стадо гусей.
Га-га-га…
Под открытой книгой возится мой телефон. Беру его в руки и тут же обвариваюсь в слишком горячем отклике своего тела. Сердце испуганно метнулось, а потом остервенело забухало в груди.
«Таня, ты мне нравишься».
– Ты же хотел начать все сначала? – поднимаю я глаза, изо всех сил пытаясь выглядеть равнодушной, хотя на самом деле сдерживаю внутри себя настоящую бурю из чувств. Они рвутся наружу так отчаянно…
– Я согласен на френдзону. Просто внес ясность. Не хочу начинать дружбу со лжи, – и снова начинает печатать что-то в телефоне.
А спустя пару секунд в мессенджере высвечивается еще одно сообщение от него:
«Очень нравишься».
– Марк, послушай!
– Не отказывай. Подумай, пожалуйста. Просто подумай, Тань. Ладно?
– Ладно, – сглатываю я и зачем-то отвечаю ему, тут же ругая себя за малодушие.
– До дома довезти?
– О, нет! Спасибо, – отрицательно кручу головой.
Его телефон неожиданно вмешивается в наш мир, и Марк тут же принимает звонок. Разговаривает, неотрывно смотря на меня, а потом выдает:
– Уже иду.
И я, глупая гусыня, тут же разочарованно выдыхаю. Вот и все.
– Мне пора, – порывисто сжимает мою кисть, – до завтра, Тань.
Подхватывает свой рюкзак, встает и уходит, а я остаюсь сидеть, совершенно не понимая на что подписалась. И самое главное – зачем???
И следующая неделя проносится мимо меня в максимально странном формате, потому что Хан действительно старается изображать друга. Здоровается, пишет какие-то ничего не значащие сообщения, на общей физкультуре даже подмигивает мне. А я не знаю как на все это реагировать, потому что взгляд Кристины Батуриной становится все более тяжелым и мрачным.
И мне бы как-то все это прекратить, но до конца учебного года остается всего несколько дней. И меня разрывают сомнения. Как быть? Что делать?
Боже… Ведь и хочется, и колется.
Но разговор, подслушанный украдкой перед уроками в ближайший понедельник, расставил все по своим местам. Это была моя сестра Стелла и еще одна девчонка из параллельного класса Стефания. И они обсуждали местного Бога.
– Даже не знаю, как быть, Стеш, если об этом узнает Крис, то у меня будут стопроцентные проблемы, – произносит Козинская, – но я не горю желанием с ней ругаться и с Ханом тоже быть хочу. Очень! Понимаешь, о чем я?
– Да что ты паришься? Они уже не вместе с прошлого года. Это Крис втемяшила себе, что еще вернет его, но там без вариантов, Стелла. Так что мой тебе совет – бери быка за рога.
– Он так смотрит на меня, что я просто не могу устоять.
– Покажи мне ту, которая сможет устоять перед Ханом.
И дружный смех разнесся по пустынным школьным коридорам.
Они шли дальше, обсуждая Марка, а у меня в груди ширилась черная дыра и она засасывала меня в свою бесконечность.
«Таня, ты мне нравишься».
Вот так. Может и не соврал, да только забыл уточнить, что не я одна.
Но соленая капля всё-таки сорвалась с ресницы. Зло отерла ее и выдохнула, приказывая себе успокоиться.
Он этого не стоит!
Глава 12
На следующий день почти полностью игнорирую Хана. Я просто не способна, как и прежде ответить на его приветствие. Улыбка напрочь стерта с моих губ. Я всю ночь прокручивала то, что услышала от сестры и поняла, что не способна с этим всем смириться. Да, он предлагал мне только дружбу, начать все с начала, но…
Я же не конченая дура, правда?
И никогда не позволю себе быть одной из.
Этот мир и так эпически поиздевался надо мной. И если я сама себя не буду уважать, то никто никогда не будет.
Факт!
Поэтому, уже на следующее утро я молча прошла мимо Марка, который с улыбкой на устах поздоровался со мной. Лишь кивнула холодно, будто бы он никто для меня. Пустое место. Всего лишь серая, ничего не значащая масса.
А то, что внутри от этого все задрожало, я предпочла не замечать.
После первого урока мы снова пересеклись в школьных коридорах, но я сделала вид, что сосредоточена на чем-то в своем телефоне. И тут же от него прилетело:
«Тань? С тобой все нормально или что-то случилось?»
И хочется написать капслоком в ответ – а у тебя все нормально? Но я только блокирую гаджет и упорно иду к следующему кабинету. Мы просто знакомые, не более. И никто никому ничего не должен. Ни он мне, ни я ему.
Тем более, что-то там объяснять. Вожжа мне под хвост попала – у девушек этот процесс вообще-то на поток поставлен. Так-то!
Но телефон не затыкается почти весь следующий урок. Он пишет мне, что в этот четверг в кинотеатре будет премьера нового фильма и просит чисто по-дружески составить ему компанию.
А я чисто по-дружески хочу послать его в жопу!
Вместе со Стеллой Козинской, которая на большой перемене впереди меня все никак не угомонится, продолжая перетирать Хана вместе со своей подругой Стефанией.
Ах, он такой! Ах, он святой! Ах, он не такой как все!
– Что уши греешь, Моль убогая? – повернулась ко мне сестра и зло зыркнула на меня.
– Нет, – сосредоточилась я на меню.
– Оу, ты только не плачь от зависти, – рассмеялась Стелла и манерно поправила свои волосы, поглядывая в сторону центрального стола.
– Постараюсь, – кивнула я безэмоционально.
– Ну, и когда свидание-то? – продолжала атаковать сестру ее подружка.
– Думаю, что уже вот-вот. Он так очевидно подкатывает ко мне, тут просто не перепутаешь. И еще пишет тоже. Ой, сейчас покажу…
Меня чуть не вырвало слушать всю эту тупую трескотню. Просто обогнула девчонок, взяла порцию еды и села за свой одинокий столик. Стас уже вкинулся и побежал по каким-то архиважным делам.
«Так, значит ты меня игнорируешь? Я правильно разгадал твои порывы?»
И я все-таки печатаю ему в ответ. Потому что достал, честное слово.
Я: «Нет. Просто есть более важные дела».
Он: «Что насчет кино?»
Я: «Ничего. Найди другую компанию».
Он: «Я хотел с тобой».
Я: «Ну так перехоти. Делов-то?»
Он: «Ок».
Больше ничего не отвечаю, но вздрагиваю, когда слышу, как со скрипом отъезжает по кафелю его стул. А потом краем глаза вижу, что Хан встал и направляется в мою сторону.
Ну зашибись!
Внутри меня все истошно визжит, а сердце подскакивает к горлу от страха. Если он сейчас усядется за мой стол, то всё. Мне звездец!
Стремительно встаю, хватаю свой поднос и по широкой дуге обхожу его, воспользовавшись параллельным проходом. Вижу, как он замирает и оглядывается на меня, и еще больше выпадаю в осадок от ужаса.
Ну только спектаклей мне сейчас не хватало для полного счастья.
Скидываю свою едва тронутую еду в окно и выбегаю из столовой, а потом несусь в самый дальний конец школы. Туда, где библиотека. Туда, где практически никогда никого не бывает. Туда, где я смогу перевести дух.
Но стоит мне только зайти в просторное помещение и оглянуться, как я слышу гулкие, уверенные шаги позади себя. Оборачиваюсь и судорожно вздыхаю. А потом кидаюсь к бесконечным стеллажам с книгами. Петляю, пытаясь скрыться, но в конце концов, тихо вскрикиваю, когда меня наконец-то резко разворачивают и прижимают к книжным полкам и совершенно обездвиживают.
– Марк, – пищу я, пытаясь выдернуть руки, которые он завел мне за голову и стиснул своей сильной ладонью.
– Ну, здравствуй, что ли, Тань, – улыбается как безумный, глаза закрыты, глубоко дышит, а я в полнейшем ступоре и совершенно не понимаю, что все это значит.
– Пусти.
– Не-а.
– Пусти, пожалуйста. Ведь мы же в общественном месте, между прочим. Марк!
– Библиотекарь тоже на обеде, никто не увидит. А даже если и так, то мне до звезды, – произносит и его губы вдруг скользят по моим губам.
Смазанное движение, но все внутри меня от него вдруг начинает звенеть, а дыхание сбивается.
– Как интересно ты все сначала начинаешь, – уворачиваюсь я от его губ, но они тут же атакуют нежную кожу моей шеи. Влажно. И совершенно бесстыдно.
– Да не получается у меня рядом с тобой по-другому, Тань, – рычит недовольно, а потом легонько кусает меня за мочку уха.
– Уф, – простреливает меня с ног до головы молнией.
– Думал, что переварил. Успокоился. Нифига.
– Очень…содержательно, – и пискнула, когда вторая его рука от моей шеи скользнула чуть ниже и еще ниже, пока не прошлась в быстрой, но острой ласке по спине, накрывая ягодицы.
Рывок вверх, и я фактически усажена на полку. Пытаюсь спрыгнуть, но он не дает мне этого сделать, придерживая правую ногу за бедро.
Гольфы сбились.
Выгляжу непотребно, но не успеваю об этом даже подумать, как вдруг та рука, что удерживала мои запястья, перемещается на мой подбородок и разворачивает лицо к нему.
К его губам.
Они набрасываются на меня так стремительно. И Марк тихо стонет. Я чуть громче, потому что его язык уже толкается в меня, накачивая меня каким-то страшным, сокрушительным жаром.
– Отвечай мне! – рычит сбито.
– Как? – растерянно выдыхаю я ему в губы.
На секунду замираем, тяжело дыша и глядя друг другу в глаза. А потом мне становится страшно, потому что взгляд Хана буквально за секунду меняется и становится жестче.
– Тань, у тебя просто теперь нет больше выбора, – его слова звучат как приговор.
И все.
Лавина под названием Марк Хан полностью сносит все мои внутренние заслоны. Все в топку!
И его руки везде – скользят по бедрам, задирают юбку, выдергивают полы блузки, ныряя под нее.
А губы. А язык…
Это так сладко, томно и жарко, что я на какое-то время выпадаю из реальности, позволяя парню делать с собой все, что ему заблагорассудится.
Превращать мои колени в желе? Да, пожалуйста.
И кровь кипит, и сердце так отчаянно бабахает в груди, и я вся словно один сплошной оголенный нерв. Но мне так хорошо быть рядом с ним.
Быть его.
Хорошей девочкой, которую в библиотеке неприлично трогает и совершенно бесстыдно целует плохой мальчик. Спущенные гольфы, задранная юбка, расстегнутая блузка и совершенно заласканная я.
Откидываю голову назад, позволяя его губам спуститься к моей груди. Вспыхиваю. Вцепляюсь пальцами в его густые темные волосы, понимая, что от лавины эмоций и запредельных чувств на глаза наворачиваются слезы.
И это за гранью добра и зла…
Чуть приоткрываю веки, веду заторможенным пьяным взглядом по полкам с книгами, а потом неожиданно и болезненно падаю с небес на землю. Вскрикиваю, суматошно отталкивая от себя Марка. А потом в ужасе зажимаю рот ладонью.
Потому что всего секунду назад на нас смотрела Стелла Козинская, а потом пулей выбежала из библиотеки. И я совершенно не понимала, что она сделает с тем, что ей довелось увидеть.
О, нет, нет, нет.
– Тань? – до неузнаваемости хриплым голосом прошептал Марк, снова прижимая меня к себе.
– Пусти, – испуганно и надломлено пискнула я.
– Больше никогда…
– Марк, – умоляюще выстанываю.
– Прости…прости…прости…
Но я уже не слышу его. Я напугана. Я дезориентирована. Я почти задыхаюсь от паники.
И стоит только в помещение войти библиотекарю, как я вырываюсь из его жесткой хватки, подхватываю рюкзак и несусь прочь от этой погибели.
Из огня, да в полымя…
Глава 13
Я просто сбежала.
Сегодня был последний учебный день перед репетицией последнего звонка, но я не смогла остаться в стенах «Золотой Лиги» более ни минуты. А потому опрометью бросилась в раздевалку, где подхватила свой форменный кардиган и прочь из школы.