Даша Art
В погоне за Сказкой
Оказалось, что закопали мы свой секретный клад недалеко от дома, в котором живём мы с Антоном. Небольшой сквер, где жители района дышат воздухом и выгуливают собак.
Сосед разгребает снег, просит показать, где именно зарыта шкатулка. Нина подходит к дереву, делает два широких шага, останавливается:
– Вот здесь.
Антон воткнул лопату в землю, но почва промёрзла и не поддалась. Сосед ругнулся себе под нос.
– Твоей бабушке стоило устроить квест летом, – вздохнул парень, отпустил лопату. Она упала на землю, а Антон пошёл обратно к машине.
– Ты должна рассказать мне обо всём, – заговорщически зашептала Нина, стоило парню отойти.
– Не думаю, что сейчас есть на это время, – говорю я, следя за удаляющейся фигурой.
Нина наблюдает за мной. На моём лице, видимо, отражалось всё многообразие эмоций, клокочущих внутри.
– Агата Соломоновна не зря отправила тебя в соседнюю квартиру, – хихикает подружка. – Ты светишься, как рождественская звезда. И он смотрит на тебя с интересом. И даже этого не скрывает. Признавайся, между вами что-то завязалось?
Невольно вспоминаю тепло его руки, дыхание за ушком, прикосновение губ… По телу пробегает приятная дрожь.
Я затягиваю губы в рот, становясь пунцовой. Наивно надеюсь, что в ночи этого не видно. Но у Нины зрение, словно у кошки. Она понимающе усмехается:
– Я хочу узнать всё.
– Тихо ты, – шикаю, видя, что Антон возвращается. – Потом расскажу.
Подруга качает пальцем перед моим лицом.
– Помни, что ты обещала. Только со всеми подробностями.
Я уже никак не реагирую, наблюдая за соседом. В его руках бутылка жидкости для розжига и газовая горелка.
Антон протягивает мне грелку и бутылку с просьбой подержать. Нина присвистывает:
– Собираешься пожарить нам шашлык?
– Ага, – усмехается парень, – а в качестве мяса придётся поймать припозднившуюся белку.
Закатываю глаза, хихикнув, понимая, что он шутит.
– Фу, – морщится Нина, затем всё же поглядывает на дерево.
Я же молча наблюдаю, как он подходит к прогнившей и полуразвалившейся лавочке, на которую давно уже никто не садится, но службы, похоже, не собираются заменить её на новую. Антон оглядывается. Никого не увидев, он отламывает кусок дерева.
У нас с Ниной отваливается челюсть.
– Что ты делаешь? – прошипела подруга.
– Нужен костёр. Сухой древесины поблизости нет. Кроме этой развалюхи. – Он отрывает ещё пару брусков, затем возвращается к нам. – Не думаю, что кто-нибудь накажет нас за это.
Парень выкладывает отломленное на месте, на которое указала Нина, поливает средством, затем поджигает горелкой. Сухое дерево моментально вспыхивает, освещая пространство вокруг нас. Сразу становится теплее.
– А за розжиг костра, нам по шапке не надают? – Нина смотрит по сторонам.
Сосед пожимает плечами.
– В обычные дни всучили бы штраф, но сегодня никому ни до чего нет дела. – Он смотрит в телефон. – Тем более уже одиннадцатый час. Все затаились перед полуночью.
– А после улицы наводнят пьяные оборотни, – продолжаю я его предложение.
Антон издал смешок, взял лопату и встал возле меня, наблюдая за пламенем.
– Я не жалуюсь. – Нина садится на корточки. – Но все же, для чего нам костёр?
– Земля замёрзшая, её нужно согреть, – объясняет он, – тогда сможем откопать вашу шкатулку. Вы ведь не слишком глубоко закопали?
– А ты шаришь. – Нина поражена. Я бросила на неё торжествующий взгляд. Как, по её мнению, мы прошли бабушкину игру? Только благодаря Антону. – Мы были детьми. У нас не хватило бы ни сил, ни ума закопать глубоко. Я вообще думала, что её давно отрыла какая-нибудь собака. Но раз Агата Соломоновна говорит, что она до сих пор здесь, то это так.
– Агата Соломоновна? – переспрашивает Антон. Я киваю. – Она правда видела будущее?
Я приподнимаю кончик губ. Все в это верили.
– Конечно! – с пылом произнесла Нина. – Она предсказала, что я расстанусь с Гавриловым!
– Ну, для этого не надо видеть будущее. Я тоже тебе это говорила, – комментирую я, затем закрываю рот рукой, понимая, что болтнула лишнее. – Ой.
Антон рассмеялся. Нина фыркнула, но затем тоже засмеялась.
– Он был не так уж плох.
– Поэтому ты бросала его каждую неделю, говоря, что это в последний раз?
Мы с подругой переглянулись и захихикали. Сейчас я ощущала себя гораздо увереннее в компании Антона. Он, ещё смеясь, тоже присел возле костра, протянул руки, чтобы погреть их. Я повторила за ними.
Я смотрела, как дерево прогорало, рассыпаясь углями. Земля согревается, приближая момент, когда мы достанем шкатулку, и всё решится. Закончится.
До сегодняшнего дня в моей жизни была только Нина. Но сейчас здесь Антон. Я гадала, останется ли он со мной. Или этого приключения ему будет достаточно?
Поднимаю глаза, тут же ловлю его ответный взгляд. Улыбаюсь и получаю улыбку в ответ.
Глубоко внутри теплится надежда, что Антон никуда не исчезнет.
Парень тушит оставшиеся угольки снегом. Затем принимается за работу. Мы с Ниной светили фонариками с разных сторон.
Несмотря на подогрев земли, она всё равно сопротивлялась. Но Антон не жаловался, он снова и снова вонзал лопату в твёрдую почву. Пока в какой-то момент не раздался металлический лязг.
– Нашли! – Нина подпрыгнула на месте. Сосед подкапнул изделие, вытаскивая его из земли.
Он протянул его мне. Мои руки дрогнули, когда ледяная шкатулка обожгла адским холодом. Нина заметила и тут же забрала её своими руками, облачёнными в перчатки.
– Стоп, – подруга с сомнением уставилась на шкатулку. – Это не то, что мы закопали.
Антон чертыхается. Я посветила на предмет в её руках. Она права.
– Мы закапывала обычную шкатулку.
– Зелёную, – припоминаю я. – Резную.
– Да-да, – кивает Нина. – Она не закрывалась. А это больше на мини-сейф похожа. – Подруга поворачивает её к нам с другой стороны. – Нужен пароль и ключ.
– Пароль у нас есть.
Я поддакиваю:
– Пять. Восемь. Три.
Нина вводит код. Затем смотрит на нас:
– А ключ?
Я растерянно хмурю брови.
– Мы что-то упустили? – спрашивает меня Антон. Его плечи поникли. – Может, мы неправильно что-то поняли, или…
Он расстроился. Загадок больше никаких не было, подсказок тоже.
– Ключик должен быть маленьким, – говорит Нина, рассматривая замочную скважину. – Как думаешь, твоя бабушка обидится, если мы просто вскроем его.
– Я могу попытаться, – Антон забирает шкатулку у Нины, смотрит на меня: – Если ты не против.
Ощущение, что я что-то упускаю, вернулось. Я сжала кулаки, словно это поможет мне вспомнить. От волнения дотрагиваюсь до груди, чтобы потеребить подвеску, которую мне подарила бабушка. Но сейчас зима, и я не могу до неё добраться.
– Ключ, – воздух вышибает из моих лёгких. – Ключ! – вскрикиваю я, ошарашив ребят.
Расстёгиваю куртку, вытаскиваю подвеску из-под вязаной туники.
– Точно, блин! – вторит Нина. Один Антон ничего не понимает. – Ключ у неё на шее!
Парень тут же шагнул ко мне. Я сняла цепочку, поднесла ключ к шкатулке. Он идеально подошёл. Я провернула ключ, и замок щёлкнул.
От волнения желудок сжался. Я откинула крышку.
Три головы зависли над сокровищем, которое для меня приготовила бабушка.
Глава 11
POV Антон
Мой взгляд прыгает с предмета на предмет с тех пор, как Лена аккуратно раскрыла целлофановый пакет, спрятанный в шкатулку-сейф.
Пластмассовый игрушечный стетоскоп, два сцепленных плетёных браслета, вырезанное из журнала изображение какого-то парня, маленькая куколка на коньках, брелок с гитарой и ещё какие-то мелочи.
Лена с тоской погладила статоскоп, а Нина достала куколку и залюбовалась ею.
Я же стою и ничего не понимаю. Приходится озвучить свои мысли:
– Что это?
Голубые глаза обращаются ко мне:
– Это то, что мы спрятали в наш секретик. – Заметив, что я сдвинул брови, она продолжает: – Что-то вроде капсулы времени. Мы собрали дорогие нам вещи и закопали. – Лена поднимает пластиковый медицинский прибор. – Видишь? Это моя мечта.
– Ты учишься в медицинском, – вспоминаю я. Девушка удивлённо хлопает прелестными глазками, а я решаю признаться: – Я спрашивал у наших соседок.
Лена открывает рот, чтобы что-то сказать, но её перебивает подруга, не слушавшая наш разговор. Она слишком увлечённо теребила куклу.
– Даже не верится, что прошло уже столько лет, – Нина с грустью вздыхает. – Почему Агата Соломоновна не предупредила меня?
Лена сочувственно смотрит на подругу.
– Ты же знаешь, бабушка никогда не выдавала тайн будущего. Она только подталкивала на путь.
– Тогда она могла и меня подтолкнуть в другую сторону.
– Но ты ведь так любила фигурное катание.
Я почувствовал себя лишним. Они говорили о том, чего я знать попросту не мог.
Девушки замечают это.
– Я каталась, – поясняет Нина, трясся куклой, у которой вместо туфелек надеты коньки. – Собиралась стать чемпионкой. Травма. Теперь учусь на тренера.
Я сделал глубокий вдох, не зная, что сказать. Такие истории всегда отзываются в сердце грустью. Нина убрала игрушку в сумку, затем выдавила из себя улыбку, потянулась за скрещенными браслетами.
– По крайней мере, мы продолжаем дружить, – в её голосе слышатся нотки нежности. Лена широко улыбается подруге. Та же протягивает мне браслеты, замечаю что-то странное. Подношу ближе к глазам. На одном красиво вплетено Ленок, а на другом – Нинок.
Усмехаюсь.
– Так нас называла бабуля.
Это очень трогательно. Я бы очень хотел познакомиться с этой старушкой. Думаю, она бы мне понравилась.
Я опускаю браслеты обратно в шкатулку.
– А это что? – указываю на вырезку из журнала.
– Это Тейлор Лотнер, – прыскает Лена. Вскидываю брови: мне это имя ни о чём не сказало, хотя морда у него знакомая. Подруга же шикает на неё. – Нина собиралась за него замуж.
Лена хихикает, а Нина закатывает глаза.
– Подумаешь, насмотрелась Сумерек! – Она фыркает. – Да все тогда с ума сходили по этому волку. Я не одна такая! До сих пор считаю, что он куда более сексуальный, чем бледный кровопивец.
Я засмеялся, наконец, въехав. Хмыкаю. Девчонки!
– Тебе он тоже нравился? – спрашиваю у лесной нимфы с глазами цвета лазурной волны.
– Она тащилась от вампира, – бросает подруга, с таким видом, словно поставила шах и мат.
– Но я не вырезала его фотки и не прятала в землю, загадывая желание.
Смеюсь. Вот где шах и мат.
Лена мило закусывает губу, смутившись. Мне до безумия нравится, как она стесняется. Её щёки розовеют, а глаза поблескивают, словно два кристалла.
– И это всё? – заглядываю в шкатулку, чтобы увидеть что-нибудь ещё. – Подарок – это ваши воспоминания?
Нина нервно засосала щёку.
– Не знаю, – хрипло выдыхает Лена. – Не слишком ли много заморочек из-за наших секретиков?
– Может, твоя бабушка хотела напомнить о том, что ты забыла? – предлагает Нина.
Лена же понуро опускает голову. Она ожидала другого. Я, честно признаться, тоже.
Мне захотелось успокоить девушку. Я уже собрался обнять её, сказав, что сегодняшний день сам по себе стал подарком, но потом мне в голову пришла идея: видел в одном шпионском блокбастере.
Я даже не сомневаюсь. Слишком много совпадений. Моя интуиция сегодня улетела в космос. Или же бабушка Лены действительно видела будущее и знала, что я догадаюсь. Поди, раздери.
Забираю шкатулку, высыпаю на снег содержимое, чтобы исследовать дно.
Бинго!
Оно очень неустойчивое, словно не родное, ходит ходуном.
– Нужно подковырнуть.
Пусть обзавидуется фокусник, Нина, как по волшебству и с космической скоростью достаёт из своей сумки маникюрные ножнички:
– Вот, держи.
– Спасибо.
Поддеваю дно, даже не удивляюсь, когда оно открывается, а под ним – белый лист, свёрнутый в трубочку и обёрнутый в прозрачный файл.
– Думаю, что это тебе, – протягиваю его Лене. Взгляд девушки сразу загорается – совсем другое дело.
Она забирает послание. Её руки дрожат, когда она разворачивает трубочку. Немного отхожу назад, чтобы не мешать ей и не нарушать её границы. Ей нужно немного пространства.
– Как думаешь, – тихо спрашивает Нина, повторяя за мной, – это ещё одно задание?
Пожимаю плечами:
– Понятия не имею.
Не могу сдержать свой взгляд. Он снова возвращается к девушке, читающей письмо.
Хмурюсь, видя слёзы на её глазах. Она такая ранимая. В груди щемит. Сразу хочется защитить её, спрятать, уберечь.
– Она тебе нравится, да? – Моргаю, услышав вопрос Нины.
– Да, – нет смысла это скрывать. – Давно.
– Тогда хватит уже тянуть, – девушка возмущённо пыхтит. – Ты так тормозил, что не выдержала и вмешалась умершая бабушка.
Я открыл рот и тут же закрыл его. Что тут скажешь? Она права.
Но после сегодняшнего дня я не намерен останавливаться. Больше нет. Я не собираюсь отпускать голубоглазую нимфу.
– Но только попробуй её обидеть, и я вонжу лезвие от конька в твою голову – тихо грозится Нина.– Не забывай, я знаю, где ты живёшь.
Оказывается, она кровожадная. Серьёзно киваю, чтобы успокоить. Я зауважал эту блондиночку. Но меня нисколько не испугала её угроза, ведь я точно не собираюсь причинять вред Лене.
Девушка к тому времени заканчивает читать послание.
– Это письмо от бабушки, – сообщает она, подойдя к нам. – Ещё одно. – Ни я, ни Нина не просим его прочитать, посчитав, что это слишком личное. – Она…
Лена запинается, часто моргает, того и гляди расплачется. Я нежно погадил её щёку, успокаивая. Даже не представляю, какого ей сегодня.
Она словно заново обрела и потеряла родного человека. Это как смотреть на фотографию умершего, вспомнить его, но понять, что больше никогда не увидишь вживую, не поговоришь.
– Она пишет, что гордится мной, но подарок не здесь.
– А где? – мягко спрашиваю. Я готов броситься за ним даже на край света.
– Он появится в полночь на площади у главной ёлки.
Облегчённо вздыхаю. Это не так уж и трудно устроить.
– Время ещё есть, мы обязательно его найдём.
– Но ты ведь не можешь…
Я обхватываю её плечи, поворачиваю к себе.
– Я пойду с тобой, это даже не обсуждается.
Лена хочет возразить. Я вижу это по упрямо поджатым губам. А мне мучительно хочется поцеловать этот розовый ротик. Я бы так и сделал, если бы никто не топтался за спиной.
– Ну, – говорит понятливая Нина, – раз у тебя теперь есть компания, я пойду домой. Доем оливье и дослушаю историю дяди Мити о том, как Вовка перевернул лодку во время рыбалки и чуть не утопился. Ходячее несчастье.
Лена засмеялась. Я готов слушать этот звук вечно.
Отпускаю девушку, чтобы она могла попрощаться с подругой.
– Заранее с новым годом тебя, родная моя, – выдыхает Нина, затем девушки обнимаются. Я же смотрю на часы.
– И тебя с новым годом!
– Удачи! – желает мне Нина.
Она поспешно уходит, буркнув о том, что замерзла, как суслик, а Лена оборачивается.
– Может, пойдём, что-нибудь съедим? – предлагаю я, чувствуя пустоту в желудке. – У нас есть ещё час.
– Я бы не отказалась от горячего чая.
POV Лена
Антон выбрал круглосуточное кафе недалеко от центральной ёлки. Там мы можем подождать назначенный час и без проблем добраться до места.
Внутри царила праздничная атмосфера. Если в начале дня меня слегка раздражала вся эта суматоха, то сейчас я с улыбкой оглядывалась по сторонам, вдыхая аромат свежего кофе и имбирного печенья.
Кафе украсили гирляндой-паутинкой, сплетёнными хвойными венками, елочными игрушками. Народу было много. Это удивило меня. Неужели кому-то еще, кроме нас с Антоном, не сидится дома? Мест почти не было, но нам повезло. Нам сегодня в принципе везёт. Мы заняли место в углу у окошка.
Тепло. Светло. Антон напротив. Большего мне и не надо.
Мир рядом с этим парнем заиграл красками, и оказалось, что жизнь остановилась только для меня. Хотя именно сегодня она взорвалась, словно хлопушка, забрызгав меня конфетти. И всё это благодаря парню, мило улыбавшемуся мне с другого конца стола и моей бабушке.
– Спасибо, бабуль, – хотелось мне шепнуть ей, а затем обнять её так крепко, чтобы показать, как сильно я её люблю.
Но вместо этого я просто благодарно сжала её письмо. Бабушка никогда не была многословной. Она написала, что любит меня и всегда будет заботиться. Я в этом не сомневаюсь. Не после сегодняшнего приключения. Хотя оказалось, что оно ещё не закончено. И подарок свой я всё-таки получу.
«Ровно в полночь встань у главной ёлки на площади. Сделай три оборота вокруг себя. Обернись».
В этот раз обошлось без загадок и заданий. Просто и ясно – сразу бы так. Я бы и сама справилась, но безумно счастлива, что Антон пошёл со мной.
Раздеваемся и вешаем свои куртки и рюкзак на спинки мягких стульев. Поправляю волосы, надеясь, что причёска окончательно не испортилась шапкой в погоне за бабушкиным подарком. Незаметно беру телефон, включаю фронтальную камеру, чтобы посмотреть, не размазался ли макияж. Облегчённо выдыхаю, увидев, что всё на своих местах.
Смотрю в меню. Названия мне ни о чём не говорят. Я редко выбираюсь куда-то в кафе. Обычно инициатива исходит от Нины.
Когда приходит время сделать заказ, к нам подходит высокая брюнетка в чёрной форме. Её глаза быстро пробегают по мне: я её не заинтересовала. В отличие от Антона. Такого красавчика грех не заметить. Глазки заинтересованно заблестели, а на губах появляется улыбочка.
Недовольно поджимаю губы, но одёргиваю себя. У меня нет никакого права ревновать. Но в горле неприятно запершило.
– Что будете заказывать? – Милый голосок обращён исключительно к Антону.
Я смотрю на парня, ожидая его реакции. Стараюсь отделаться от слов Нины, так некстати всплывших в голове. Бабник? Быть не может!
– Я буду сэндвич с тунцом и капучино, – отзывается Антон, глядя в меню. Он поднимает голову лишь для того, чтобы посмотреть на меня. – А ты?
– Я…
Теряюсь в его глазах цвета самого лучшего эспрессо. Нервничаю. Моя рука на столе едва заметно дрогнула, но Антон увидел. Он выбросил свою руку вперёд, чтобы подхватить мою кисть и переплести наши пальцы где-то середине стола. Моё раздражённое горло смягчилось медовыми леденцами.
Это не осталось без внимания официантки. Она расплющила свои губы. Мне хотелось закричать от радости. Я едва удержалась, чтобы не хихикнуть довольно.
– Я буду сэндвич с курицей и латте, – осмелев, говорю.
– Ещё два имбирных пряника, – добавляет парень, пока разочарованная официантка не скрылась. – Они здесь большие и вкусные. Ручаюсь, что тебе понравятся… – Он сдвигает брови. – У тебя ведь нет аллергии на имбирь?
– Нет, – выдыхаю я, смеясь. – Но у меня аллергия на цитрус.
– Новый год без мандаринов? – Антон притворяется, что он в ужасе.
Вместо того чтобы рассказывать ему о том, что новый год, проведённый в красную крапинку и с зудом, гораздо хуже, я просто развожу руками.
Парень смеётся, а я решаюсь задать вопрос, вертевшийся у меня на языке весь вечер:
– Почему ты был дома? – Антон удивлённо приподнимает брови. – Я была уверена, что тебя не будет дома, когда Нина… когда позвонила в твою дверь.
Парень задумывается. Его рука чуть сильнее стискивает мою.
– Не было настроения. – Он морщит нос. – Не хотел шумной вечеринки.
– И семейного праздника тоже? – аккуратно произношу, словно вопросом могу разбить хрустальное душевное состояние.
– Они на горнолыжном курорте. – Я поникла. Не знаю, что он увидел на моём лице, но тут же поспешно добавил: – Они хотели, чтобы я поехал с ними, но я отказался.
– Понятно.
Нет, конечно. Мне не понять.
Я бы всё отдала, лишь бы хоть на минуту вновь окунуться в уютный семейный праздничный вечер, услышать смех родных, поздравить их и пожелать самого лучшего. Но вместо этого каждый день возвращаюсь в пустую квартиру, где меня встречает лишь тишина.
Именно поэтому в прошлом году я присоединилась к новогодней семейной вылазке Нины, но это не то. Они – её семья, не моя, как бы хорошо ко мне не относились.
– Я знаю, что твои родители…
– Да, – киваю, – умерли. Вообще все мои родственники умерли. Бабушка верила, что это проклятье нашего рода.
Страх мелькнул в его глазах. Думаю, что после сегодняшних приключений, он поверил в ясновиденье моей бабушки.
– Это правда?
– Этого я не знаю. Только бабуля знала. У меня нет сверхъестественных способностей. – Грустно улыбаюсь. – Я обычная.
– Нет. – Парень внезапно перегнулся через стол, чтобы погладить меня свободной рукой по щеке, заправив прядь волос за ухо. Я сглотнула. – Ты особенная. Я всегда так думал.
Поднимаю руку, чтобы удержать его ладонь на щеке. Дыхание дрогнуло. Если бы возле меня сейчас оказалась свеча, она бы потухла.
Как раз в этот момент принесли наш заказ. Ещё никогда я не ловила на себе такой взгляд, которым меня наградила разочарованная официантка. Она уже успела оценить меня, сделав вывод, что я ей и в подмётки не гожусь. Но Антон удерживает мою руку. И это он только что сказал, что я особенная.
Он правда это сказал? Я смотрю на него, парень выглядит немного взволнованным. Думаю, если бы я стояла, то ноги бы подкосились.
Девушка осталась незамеченной. Слышу, как она фыркает, затем удаляется.
Чтобы поесть, приходится расцепить руки. С ужасом замечаю, что моя ладонь вспотела. Но при взгляде на аппетитно поджаренный сэндвич и ароматный пряник, я чувствую спазм своего желудка.
Высыпаю в кофе хорошую дозу глюкозы, мешаю деревянной палочкой. Затем беру сэндвич и откусываю его, прикрыв глаза. Антон делает всё то же самое.
Какое-то время мы молча наслаждаемся нашим праздничным ужином. Я ничего не имею против, ведь какая разница, что есть, когда напротив сидит мой сосед.
– Давно ты играешь на гитаре? – возвращается к беседе парень, когда значительные голодные спазмы были утолены.
– Даже не могу сказать. – Я задумалась, отпивая кофе. Горячая жидкость приятно согревала рот. – Гитара всегда была у нас в квартире. Бабушка тоже иногда играла, и это она научила меня играть. Правда, в семь лет она отвела меня в музыкальную школу.
– Бабушки с первого этажа постоянно жалуются, что без твоей бабушки их жизнь стала невыносимой.
– Они почти каждый день приходили, чтобы пожаловаться, – вспоминаю я. – Не знаю, действительно ли бабуля их лечила, но она выслушивала их жалобы и поила глинтвейном.
Усмехаюсь. Антон смеётся. У меня в который раз перехватывает дыхание. Он такой красивый. Но не как манекен. Его красота живая. Парень сразу располагает к себе своей искренностью. Одной улыбки хватило пять лет назад, чтобы я влюбилась.
– Мне жаль, что я не познакомился с ней, – вот и сейчас он говорит искренне.
– Ты бы ей понравился, – улыбаюсь. Я в этом уверена. – А твои бабушки и дедушки живы?
– Только одна. – Антон огорчённо вздыхает. – Мамина мама. Ей уже почти девяносто. Она плохо слышит и мало передвигается сама. – Я сочувственно закусываю губу. – Родители переехали к ней, чтобы присматривать и ухаживать.
Теперь становится понятно, почему они уехали. Но при всей печальной ситуации, я была рада, что Антон не переехал вместе с ними.
Смотрю на большие часы за спиной парня. Хочется застонать.
Время шло слишком быстро. Неужели нельзя замедлить стрелки?
– Уже почти двенадцать, – произносит Антон. И на его лице отражается то же самое нежелание покидать этот тёплый уголок.
Он рассчитывается. И мы выходим из кафе. Остаётся минут десять.
Подходим к ёлке. Я улыбаюсь, глядя на красиво украшенный символ нового года и купол вокруг неё, который создают ниточки золотистых гирлянд.
Вокруг шумят жители города. В их руках уже звенят бокалы, а шампанское готовится выстрелить пузырьками.
Я поворачиваюсь к Антону, но он не глазеет по сторонам, как это делаю я. Он смотрит только на меня. Я вдыхаю морозный воздух. Но мне совсем не холодно.
Антон подходит ближе, медленно обвивает меня руками. Я тону в его аромате.
– Ты ведь не исчезнешь, как только пробьёт двенадцать? – выдыхает он вместе с облачком пара.
Мои губы широко растягиваются.
– Я ведь не Золушка.
Парень склоняет голову. Наши лица теперь на одном уровне.
– Я боюсь, что это сон, – говорит он, почти касаясь моих губ своими. – Боюсь, что пробьёт двенадцать, ты получишь подарок и исчезнешь из моей жизни.
