Даша Art
В погоне за Сказкой
Киваю, давая понять, что согласен.
Но в задачке есть ещё один пункт – зеркало.
Подхожу к картине вплотную. Пристально осматриваю. Непонятые символы напоминают буквы, но какие-то неправильные. Дотрагиваюсь до них пальцем, надеясь, что они, как по волшебству, выстроятся в нужном порядке, и всё станет ясным.
Меня осеняет.
Зеркало. Зеркальное изображение.
– У тебя есть зеркало? – спрашиваю почти беззвучно. Лена кивает, аккуратно снимает рюкзак, достаёт из бокового кармашка маленькое круглое зеркальце. Беру его, взамен отдаю телефон. Показываю на надпись на картине: – Свети сюда.
Лена делает, как я прошу. Я же отхожу вперёд, почти выйдя из закутка, пока надпись не отразилась в зеркале.
Надпись гласила ровно то, чего не хватало картине. Видимо, кто-то решил добавить от себя.
Лебедь.
Елена Лебедева – моя соседка и девушка, в которую я влюбился с первого взгляда.
Хочется ударить себя по лбу. Или того, кто это накарябал.
Только вот, что это значит? Времени на размышление нет.
Так или иначе, больше здесь делать нечего. Лена отдаёт мне телефон. Я чиркаю смс Сому. Через пару минут слышатся звуки салюта. Но охранник даже усом не ведёт. Вымотался бедолага.
Никита спрашивает, поджигать ли ещё один снаряд, но я не вижу в этом смысла. Готов поспорить, что даже если салют ударит по стенам музея, этот боров не сдвинется с места.
Придётся рискнуть своей головой. Я не раз был в этом музее на экскурсии. Второй этаж проходной. Можно поняться наверх, пробежать по залу и спуститься с другой стороны. К тому же у меня преимущество перед охранником: нет лишнего веса, отдышки и длинные ноги.
– Я его отвлеку, – шепчу я, вновь утыкаясь губами в её ушко, но уже не из-за необходимости, а потому что мне это до чёртиков нравится. Вдыхаю аромат лаванды. – Как только он поднимется на второй этаж, открывай дверь и выбирайся наружу.
– А ты? – хрипит она.
– Я выйду следом. – Быстро целую её в выемку за ушком. – Беги к машине. Не останавливайся и не оглядывайся. Поняла?
Лена кивает несколько раз.
Подняв маску с подбородка, я двинулся к выходу, обогнул арку. И только оказавшись на лестнице громко затопал.
Как я и ожидал, охранник разразился проклятиями, подобрал пузо и ринулся за мной. На втором этаже приходится освещать себе дорогу, чтобы не убиться о чучело какого-нибудь животного. Сбоку мелькает огромная рогатая тень.
– Пх, – выдаю я.
Помню, как я испугался чучела лося, когда нас привели на экскурсию в первом классе. Прошли годы, а лось, набитый соломой, по-прежнему пугает.
Специально задеваю металлическое ограждение, чтобы направить моего преследователя. Оно падает с тяжёлым грохотом.
Слышу шаги позади себя. Не прошло и часа. Надеюсь, что Лена смогла открыть дверь и выбраться на улицу.
Пора и мне сматываться отсюда. Проношусь через зал, выбегаю на площадку и сбегаю вниз, перепрыгивая через половину лестничного пролёта.
Оглядываюсь внизу, но никого не вижу. Толкаю дверь, она с лёгкостью поддаётся. Вот я уже на улице. Проще простого.
Устремляюсь по расчищенной площадке, мимо пустых коробок от салюта к дорожке, ведущей к машине. Заворачиваю за сугроб и почти врезаюсь в Лену. Увидев меня, девушка подпрыгивает от радости.
– Я ведь сказал тебе бежать к машине! – корю её.
– Я не могла тебя бросить!
С моим ростом не надо прикладывать усилий, чтобы выглянуть из-за высокого сугроба. Вижу, как охранник выскочил из музея.
– Бежим! – Стартую, дёргая Лену за руку.
Не оглядываюсь, чтобы узнать преследуют ли нас. Не хватит у него сил.
Подбегаем к машине. Лена срывает маску, жадно хватает ртом морозный воздух. Я тоже снимаю намокшую от частого дыхания ткань, облокачиваюсь на свою машину, чтобы перевести дух.
Девушка запрокидывает голову. На секунду мне кажется, что она сейчас заплачет. Но вместо этого начинает смеяться. Воздух вокруг неё искрится.
– С ума сойти! – Лена хлопает в ладоши. Смех рвётся из её груди. Такой искренний. Глаза сияют, словно два чистых сапфира.
Я любуюсь этой картиной. Впервые её такой вижу. Как часто она вот так заливисто смеётся? В её жизни много поводов для веселья?
– Мы это сделали! – Девушка прыгает на месте. Адреналин вскружил ей голову.
Мне тоже. Я стараюсь успокоить раззадоренное сердце, но оно упрямо рвётся вперёд. Повинуюсь порыву. Одного шага хватило, чтобы оказаться к ней вплотную.
Лена улыбается мне так широко и открыто, что щемит в груди. Я обхватываю её лицо дрожащими руками, опускаю голову и касаюсь розовых губ своими.
Не двигаюсь, ожидая. Девушка тоже замирает. Кажется, что весь мир на миг остановился.
Её губы мягко раскрываются под моим ртом. В груди зашипело, словно Сом поджёг салют. Но я не решаюсь углубить поцелуй.
Чёрт возьми, я и так уже взял достаточно.
Я просто впитываю в себя это ощущение. Смакую её сладкий вкус, словно гурман, до конца не веря, что это не сказочный сон.
Глава 8
POV Лена
От эйфории покалывает каждую частичку моего тела. Я словно невесомая. Не чувствую ни холода, ни страха, лишь всплеск безудержного веселья.
Всё позади. Мы выбрались. Нас не поймали.
Даже не пытаюсь удержать смех. Он сотрясает грудь и рвётся наружу, чтобы оглушить улицу. Прохожие косятся на нас, но впервые в жизни меня это нисколечко не волнует.
Антон привалился к машине. Он широко улыбается, радуясь вместе со мной. Без него я бы ни за что не справилась. Даже не решилась бы попытаться. Но он убедил меня, что у нас всё получится, и я ему поверила.
Благодарно улыбаюсь парню.
В его тёмных глазах зажегся огонёк. Он резко выпрямился и шагнул ко мне. Я не двинулась, когда его ладони обхватили моё лицо. Делаю быстрый вдох, ещё не понимая, что он собирается сделать.
Но вот его губы касаются моих, и в глазах вспыхнули искорки, словно кто-то поджег бенгальскую свечу. Опускаю веки, чтобы они не рассыпались у моих ног. Удивление сменяется наслаждением. По телу проходит незнакомая пульсирующая волна. Крепче жмурюсь.
Его руки такие горячие. Они согревают мои щёки, а прерывистое дыхание щекочет. Коленки предательски сгибаются. Поднимаю руки, хватаюсь за рукава его пальто, чтобы не упасть.
Антон целует меня! С ума сойти! Возможно, нас всё же поймали, или же я поскользнулась на льду, пока убегала, упала и сейчас без сознания.
А как ещё объяснить, почему сосед поцеловал меня?
Когда мы с Ниной в двенадцать лет представляли поцелуи с парнями, то выдумывали разные сценки, где нас целует любовь всей жизни (мальчишка из параллельного класса), а вокруг порхают бабочки.
Потом она, конечно, рассказала, что всё совсем не так. У неё фоном кричала ворона, а мальчик ударил своими зубами по её так сильно, что чуть резцы не выбил.
Однако я продолжала верить. Уверенна, что если бы сейчас было лето, то бабочки кружили бы вокруг нас. Но сейчас зима и новый год, а салют уже был. И это ничуть не портит момент.
Дыхание заканчивается, я сильнее стискиваю пальто, не решаясь разрушить момент своим вдохом. Губы Антона мягко надавливают, чего-то ожидая. Я приоткрываю рот, поднимаюсь на цыпочки, чтобы быть ближе.
Парень издаёт непонятный звук. Ему нравится или нет: не могу разобрать.
– Вы меня убиваете! – возмущённый вскрик заставляет нас отпрыгнуть друг от друга. – Я там, значит, бегаю вокруг музея, думая, как вас вытащить, а вы тут слюнявитесь!
Моргаю, чтобы смахнуть туманную пелену с глаз.
Никита.
Как же стыдно! Совсем про него забыла. А ведь парень рисковал, чтобы помочь нам. Кошусь на Антона. Он тоже выглядит смущённым и виноватым.
– Я все ногти сгрыз от волнения! – Никита демонстрирует свои руки. – Эх, надо было вас кинуть, как вы меня!
– Сом, уймись, – обрывает его Антон.
Он подходит к другу, хлопает его по плечу, а я отворачиваюсь от них. Давлю на свои щёки. Изо рта вырывается пар. Такой резкий контраст между морозом и моим разгорячённым телом.
Смотрю на деревья, покрытые снегом, здания, украшенные гирляндой и людей в пуховиках – всё вдруг оживилось. Серый и унылый мир засиял яркими красками. Хочется закрыть лицо от смущения.
Но вместо этого я подхожу к парням.
– Спасибо тебе, – благодарю я Никиту.
Парнишка смеётся:
– Да нет проблем.
– Спишимся, – кивает Антон. – Нам надо дальше ехать. Стасу привет.
– Значит, тебя не ждать?
Вскидываю голову.
– Нет, – коротко отвечает Антон.
Сом отсалютовал, затем скрылся в спешащей толпе.
Сосед поворачивается ко мне. Я перешагнула с ноги на ногу. Хотелось, чтобы он снова меня поцеловал. Но смелости не хватило, даже чтобы поднять на него глаза. Я закусила губу.
– Прости, – говорит Антон, запрокидываю голову, чтобы всё-таки посмотреть на него. – Это всплеск адреналина. Я не хотел…
– Не хотел? – Вот теперь я ощущаю зиму в полной мере. Холод просочился под кожу. А краски начали медленно увядать. Конечно, по-другому и быть не могло.
Нижнее веко превращается в дамбу, удерживающую поток слёз, готовящихся прорваться, стоит только моргнуть. Готова сквозь землю провалиться. Глаза Антона расширяются.
– Не так, – поспешно исправляет себя сосед. – Я хотел. Конечно, хотел! Но не так. Блин, – пальцы оттягивают волосы назад, – ещё слишком рано, и… – Он тянется ко мне. Прячу руки за спиной. – Я правда хочу помочь тебе. И не хочу, чтобы ты думала, будто мне что-то от тебя надо.
– Я так не думаю, – качаю головой.
Мне по-прежнему непонятно, что он хотел сказать, но кошки в моей душе спрятали свои коготки.
– И ты не собираешься послать меня куда подальше?
Что за глупые мысли? Будем реалистами: без него у меня ничего бы не получилось.
– Нет.
– Тогда давай продолжим поиски?
Если бы у меня был выбор, я бы продолжила целовать его и обнимать. Но вместо этого сажусь в машину следом за Антоном.
Он заводит автомобиль, чтобы прогреть.
– Итак, – парень поворачивается ко мне, – давай выясним, куда нам двигаться дальше.
Я достаю из рюкзака письмо.
– «Нужен музыке не только «сочинитель», нужен тот, кто будет петь», – прочитала я второй пункт в письме. – «Не стесняйся и ничего не бойся, мой дружок. Заработай ключ».
Вопросительно смотрю на Антона поверх листа.
– Ну, – парень прикусывает внутреннюю часть губы, – если следовать логике городских квестов, то следующее задание – это заработать ключ.
Утвердительно киваю.
– Только вот, как и где?
– Думаю, стоит использовать то, что мы узнали в музее. – Антон пододвигается ко мне. – Лебедь. Как думаешь, что это?
– Птица. – Поджимаю губы. – И моя фамилия.
– Само собой. – Парень даже не удивляется. Он знал? Я тоже разузнала его фамилию. Львов. Очень ему подходит. – Сперва я так и подумал. Но давай предположим, что раз была загадана картина, и нам пришлось идти в картинную галерею, то сейчас нужно место, где обитают лебеди.
– Логично, – обхватываю ноготь зубами, как всегда делаю, когда размышляю, – но у нас в городе нет лебедей.
Парень довольно ухмыляется.
– Зато есть Лебединый парк. – Он стучит по листу. – И там собираются музыканты.
Хочется треснуть себя по лбу. Точно ведь!
Сердце забилось от радостного предвкушения. Совсем скоро всё решится.
– Осталось понять, как заработать ключ.
– Есть у меня на этот счёт одно предположение, но сначала давай доберёмся до места и посмотрим, что там происходит.
Мы проехали почти весь город, чтобы оказаться у ворот Лебединого парка. Никогда не понимала, почему его так назвали. Да, пруд был, но грациозных птиц там отродясь не видели. Только крякающие утки, выпрашивающие хлебные мякиши.
Парк ярко освещался. В центре власти организовали что-то вроде сцены, чтобы местные группы могли петь или танцевать. Несмотря на то, что уже было почти девять, народ бродил по расчищенным дорожкам. Я натянула варежки. Антон больше не пытался взять меня за руку, от чего я озябла.
Мы прямиком направились к сцене. Сосед был прав. Громкие звуки музыки собрали вокруг заинтересованную публику. Звучала узнаваемая новогодняя мелодия из кинофильма «Чародеи».
– Вот, что имела в виду твоя бабушка, когда сказала «заработай». – Антон показывает на шапку-ушанку, лежащую на земле. В ней виднелись монеты и мелкие купюры.
– Но как это должны сделать мы? – Хлопаю ресницами.
«Не стесняйся и ничего не бойся, мой дружок»…
Догадка обручем сжимает моё горло. Антон добивает, спрашивая:
– Ты умеешь петь? Если спою я, то мы всех распугаем. Никто не будет платить за мои вопли.
Сглатываю.
– Нет, – подскакиваю, затем пускаюсь в обратную сторону.
– Эй, погоди! – парень спешит за мной, преграждает дорогу. – Что случилось?
– Я-я не могу, – заикаюсь, пытаясь его обойти.
Антон хватает меня за плечи. Поднимаю голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Это ещё почему? – Парень недоумевает. – У тебя приятный голос. Думаю, ты хорошо поёшь.
– Я боюсь.
Губы задрожали. Антон расплылся в моих глазах. Он слегка встряхнул меня.
– Ты чего? Твоя бабушка не стала бы давать такое задание, если бы не была уверена, что ты справишься. – Парень сгрёб меня в охапку. – Ты вломилась в музей, но боишься спеть песню?
– В музее я тоже боялась. И так не было десятка оценивающих глаз, – мычу я, уткнувшись носом в пальто. Но его объятия дарят тепло и уют.
– Тогда ты доверилась мне, – его дыхание греет шею. – Сможешь сделать это сейчас? – Молчу. – Я буду рядом. Если что-то пойдёт не так, мы сразу убежим.
– Обещаешь?
Чувствую, что он улыбается.
– Да.
И я снова верю. Разве может быть иначе. Сейчас сложно представить, как я жила без него всё это время. Почему раньше не постучала в его дверь?
Антон отстраняется, но прежде чем полностью отпустить меня, быстро чмокает в щёку. Я смущённо улыбаюсь.
Подходим к группе молодых парнишек, решивших подарить праздник горожанам. Антон оставляет меня, чтобы договориться. Он что-то говорит солисту, указывает на меня. Вижу, как парень заулыбался, закивав с энтузиазмом.
Антон подзывает меня. На ватных ногах приближаюсь.
– Привет! – здоровается солист. – Я – Вадим!
– Лена.
Антон берёт меня за руку. Сквозь варежку не чувствую его горячую ладонь. Мне показалось, или он сделал это специально перед Вадимом? Тот рассмеялся, словно понял посыл.
А я не поняла.
Музыканты присоединяются к нам, чтобы узнать, что происходить.
– Что хочешь спеть?
– У нас новая солистка? – радуется парень с гитарой в руках. – Я давно говорил, что нужно сменить этого олуха на красивую девчонку.
Остальные участники группы загоготали.
– Замолкни! – рыкнул солист, но не злобно, после чего приподнял бровь, ожидая от меня ответа.
Песня сама приходит на ум.
– Серебристые снежинки, знаете?
– Обижаешь, – фыркает гитарист.
– Можно мне? – указываю подбородком на его инструмент.
– Ты умеешь играть на гитаре? – удивляется Антон.
Робко пожимаю плечами.
– Давайте уже споём! – Солист хлопает в ладоши. – Не жадничай, – подначивает он друга.
Тот со вздохом снимает гитару с плеча и протягивает её мне. Я ловко закидываю ремешок через голову, провожу пальцами по струнам, разминаясь.
Нина была права, когда обвинила мне в том, что я забросила игру. Я правда давно не брала в руки инструмент. Слишком давно.
Смотрю на Антона. Он не сводит с меня своих тёмных глаз. Улыбка растягивает его губы.
– Дерзай, – подбадривает он меня.
Я подошла к микрофону. Зрители с интересом замерли, разглядывая меня, словно диковинку. Антон занял место среди небольшой толпы.
Я закрыла глаза, прошептала себе под нос, что справлюсь. В конце концов, это бабушкина любимая новогодняя песня. Я столько раз её играла и пела, что не сосчитать.
Барабанщик даёт сигнал. Я беру первые аккорды. Сперва неуверенно, но пальцы сами двигаются, вспоминая и направляя. Мелодия не слишком быстрая, но и не медленная. Скорее захватывающе лёгкая. Детская новогодняя – всё, что нужно для хорошего настроения.
Пришло время запеть, и я закрываю глаза, открывая рот:
– Покрыты поляны пушистым снежком,
Стучит Дед Мороз ледяным посошком.
И ветви деревьев блестят, как хрусталь,
И тают снежинки в ладоня-а-а-х, а жа-а-а-ль.
Получается не так уж плохо, даже лучше, чем я помню. Это всё из-за дополнительных инструментов. Они делают звук объёмнее. Знакомая с детства мелодия приобретает новое звучание. Это здорово.
Осмелев, смотрю на зрителей. Улыбка Антона становится шире. Гитара в моих руках оживает.
Голос перестаёт дрожать. Припев звучит ярче:
– Серебристые снежинки надо мной кружат, кружат.
Серебристые снежинки – новогодний снегопад.
Серебристые снежинки, словно добрые друзья,
Только жаль, снег в доме тает, и ему в тепло нельзя.
На глазах люди стягиваются со всего парка. Новогоднее настроение отражается на лицах собравшихся. Они принимаются покачиваться под музыку, а дети танцуют, кружась. Родители отпускают их вперёд, где больше места для детских плясок.
Я перехожу ко второму куплету. Антон подхватывает ушанку. Принимается ходить между зрителями, предлагая поблагодарить меня денежкой. Не верится, что я правда зарабатываю ключ, выступая с группой перед публикой.
К моему удивлению, многие бросают в шапку-ушанку купюры. Время второго куплета. И моему голосу вторят голоса зрителей. Казалось, весь парк столпился вокруг нас.
Антон подмигивает мне. Я улыбаюсь, не прекращая петь. Сердце стучит в груди. Глаза увлажняются. Так хочется увидеть радостное лицо бабушки. И на секунду мне кажется, что я вижу её среди толпы. Словно она наблюдает за мной, радуясь вместе.
– Серебристые снежинки, словно добрые друзья,
Только жаль, снег в доме тает, и ему в тепло нельзя.
Я допеваю. Но играть не прекращаю, пока не добираюсь до финальной точки. Наблюдаю за Антоном. Он мило пританцовывает, продолжая ходить с шапкой в руках.
Мелодия заканчивается. Я замираю, ожидая реакцию.
Дети радостно засмеялись. Взрослые же кинулись аплодировать.
Из-за шума в ушах ничего не слышу. По инерции отдаю гитару владельцу, не забыв поблагодарить.
– Оставайся! – предлагает солист, группа вторит ему, но я уже отхожу, чтобы найти Антона.
Он опускает шапку обратно на снег. Шагает ко мне. Я бросаюсь ему навстречу, врезаясь в него. Сама обнимаю его за талию, только тогда прислушиваюсь к тому, что чувствую.
– Спасибо, – выдыхаю. – Спасибо тебе…
Эмоции буквально затопили меня. В голове хаос, но в груди словно солнце поселилось.
Этот день самый лучший в моей жизни.
– Спасибо твоей бабушке, – поправляет меня Антон, окружая меня руками.
– И ей тоже.
Немного отстраняюсь, чтобы видеть парня.
– Ты вся светишься. – Антон восхищённо оглядывает меня. – Кажется, теперь я понял, для чего твоя бабушка это затеяла.
Глава 9
POV Лена
Пока я приходила в себя, сидя на лавочке, куда Антон усадил меня, отцепив от себя, он решил посчитать, сколько нам удалось собрать.
– Надо узнать, какой удалось заработать ключ, – сказал он и пошёл обратно к парням.
Я же наблюдала за ним с благоговеньем, чувствуя истому внизу живота.
Примерно год назад Нина пыталась уговорить меня погулять с её одногруппником. Он видел мои фотографии на её странице в социальной сети, и, видимо, я ему приглянулась.
Я же не собиралась никуда с ним идти, каким бы симпатичным он ни был. Но Нина упрямилась. На мои аргументы, что мне нравится Антон, она строила предположения на его счёт.
Помню, подруга пыталась убедить меня в том, что я влюбилась не в реального парня, а в образ, которым я его наградила. Этакий рыцарь из средневековых сказок.
– Да, – со знанием дела говорила она, расхаживая по моей квартире, – он красавчик, тут спорить не буду. Но ты ведь не знаешь, какой он человек. Вдруг Антон – бабник.
– Но я не видела его ни с одной девушкой.
– То, что он не приводит их домой, ни о чём не говорит, – не унималась Нина. – Ладно, если не бабник, то, может, он жутко самовлюблённый. Ты знаешь, как обидно встречаться с парнем, который любит себя гораздо больше, чем тебя?
Нет, я этого не знала. Я вообще не знала, какого это, встречаться с парнем.
В школе я была слишком скромной и тихой. Хотя я и сейчас такая же. Потом появился Антон, и я уже не смотрела на других парней.
– Это дохлый номер, – уверяла меня Нина. – Он ведь всё это время живёт напротив. Поверь мне, если бы ты ему нравилась, он бы уже давно подкатил к тебе. Парни жутко нетерпеливы. Тебе надо начать жить своей жизнью, развеяться. А вдруг он – идиот? Или абьюзер?
Ей не удалось меня уговорить. И разубедить. Я могу быть очень упрямой.
И сейчас точно могу сказать: Нина ошиблась по всем пунктам. Почти.
Может, если бы у меня был хоть какой-то маломальский опыт с противоположным полом, я бы сейчас понимала, что происходит. Почему он помогает мне? Почему поцеловал меня? Почему обнимал?
Хотя это я его обнимала, но он не оттолкнул меня. Да и сам держал за руку, успокаивал, подбадривал.
Это ведь значит, что я ему нравлюсь. Или нет? Он всегда был со мной приветлив, но не больше.
Антон красив, умён, обаятелен. Он точно не самовлюблённый, не бабник и не абьюзер.
И прямо сейчас он идёт ко мне, обворожительно улыбаясь.
– Пятьсот восемьдесят три рубля, – сообщает Антон, опускаясь на лавочку рядом со мной. – Я оставил их парням.
Ответно улыбаюсь, соглашаясь с решением.
– Пять, восемь, три, – медленно повторяю. Цифры кажутся мне смутно знакомыми. Что-то зависло на поверхности, но я не могу поймать. Ускользает.
– Посмотрим последний пункт? – предлагает Антон.
Достаю письмо, протягиваю ему.
– Его найти желает каждый, кто слышал про него однажды. Найти его очень был бы рад – большой сундук, в котором…
– Клад, – заканчиваю в рифму.
– Верно. – Антон повернул лист, но ничего не обнаружил. – На этом всё. Есть идеи? – Он почесал затылок. – У меня что-то вот ни одной.
Закусываю губу.
Клад…
Бабушка где-то зарыла клад? Не замечала за ней склонности к накопительству.
– Стараюсь вспомнить, есть ли у нас в городе что-то связанное с пиратами, сокровищами, кладом, но ничего в голову не приходит. – Антон обхватывает голову руками, склоняется к заснеженной земле. – Только фильм «Пираты Карибского моря».
Джек Воробей!
Вскакиваю на ноги. Конечно!
– Секретик!
– Что? – Антон растерянно моргает.
– Мы с подругой зарыли бабушкину шкатулку, насмотревшись пиратов!
Понимание отражается в тёмных глазах парня.
– Тогда нужно его достать.
Восторг сдувается, словно воздушный шарик. Серьёзно. Даже шипение слышится. Вздыхаю, возвращаясь на лавочку. Антон поднимает брови.
– Что не так?
Развожу руками, затем спешно чешу лоб. Шерсть вызывает небольшое раздражение.
– Это было тринадцать лет назад. Я даже не помню, где мы его закопали.
– А твоя подруга – эта блондинка, которая часто приходит к тебе?
– Да, Нина.
Антон облегчённо выдыхает.
– Может, она помнит?
Точно ведь.
Что со мной сегодня такое? Антон, наверное, думает, что я умственно отсталая. Как с таким мышлением я поступила в университет и до сих пор не вылетела?
Вытаскиваю телефон. Номер Нины долго искать не пришлось. Мой список контактов пуст.
– Алло, как дела? – Нина отвечает на звонок после первого же гудка.
Игнорирую приветствие, переходя сразу к делу:
– Ты, случайно, не помнишь, где мы закопали наш секрет?
Глава 10
POV Лена
– Я просто просила тебя назвать место, а не приезжать, – возмущённо пыхчу я. – Разве ты не должна поедать салаты тёти Светы и слушать шутки дяди Мити?
– Ты видела мой живот? – Она демонстративно указывает на него. – Там больше нет места. – Мой же живот предательски заныл. Я голодна. – К тому же, не могла же я позволить тебе рыть промёрзлую землю одной. – Нина скрещивает руки на груди.
– Она не будет рыть землю, – Антон отрывает багажник, чтобы достать лопату. – Это буду делать я.
Нина подмигивает мне.
– Лучше бы ты помогла пробраться в музей или выступить перед толпой, – пробурчала я себе под нос, но подруга смогла разобрать.
– Ты вломилась в музей? Зачем?
– Спроси бабулю.
– У нас не было выбора, – одновременно со мной ответил Антон.
Парень прочистил горло, обошёл нас, устремляясь к дереву, на которое указала Нина.
