Дарья Вознесенская
Первая ночь – дракону!
Глава, в которой Наташа обживается и находит себе психолога
– Ты не представляешь, что они устроили! – сама привычно устраиваюсь возле теплого брюха и начинаю свою исповедь, которая предполагается сегодня долгой. А как еще? Драконища и его хозяина несколько дней не было, вчера прилетели, а у меня за это время столько произошло! – Когда я тащила вечером поднос со всеми ништяками в покои Его Светлости – между прочим ради этого ужина не поленилась освоить приготовление в духовке, то есть в печке! – то вылетели внезапно из-за поворота всей толпой. Все четверо предков! И ладно вылетели – но они пролетели сквозь меня! Еще и жутко гогоча или что они там делают своими эфирами… Я честно была стойкой, не визжала даже когда напали, но когда в меня провалились, а потом вывалились… Буэ-э. Естественно, я поднос выронила. И все горячее: и мясо, и клубни, и эти классные круглые штуки, которые так похожи на грибы, и вино подогретое в кубке – всё на мне оказалось. А светлость противная нет бы на предков поругаться, только выглянул из спальни, меня надменным взглядом окинул и говорит такой: «Полагаю, было вкусно» – и снова заперся! Ужас. Я и не знаю теперь, что такого сделать, чтобы они перестали надо мной издеваться, привидения мерзкие!
– К-ха-а, – отвечает мне няша-дракон и открывает пасть.
– Спалить? – задумываюсь. – Не, не получится. Огонь сквозь них пройдет, в итоге они – без повреждений, а половины этажа как не было. Карвар нас за это не похвалит.
– Угх, – согласно вздыхает ящер, исполняющий роль моего психолога. По совместительству с подругой.
А я продолжаю жаловаться. Без этого совсем тоскливо бы было: а так вроде выговорился – и с новыми силами в бой.
– Я уже и подношения им всякие делала. Молоко ставила. И договориться пыталась. И узнать их имена, чтобы какие может ключики найти в их прошлом… Ничего не помогает. То выскакивают, когда я моюсь – и явно отпускают какие-то похабные шуточки, хоть я и не понимаю их писка! То как матрешки один в другого влетают, из-за этого непрозрачными делаются почти и мешают мне готовить… А ночью как они меня однажды разбудили? Если бы кто в этом замке жил, поседел от моих воплей! Я сама чуть не поседела. А Йода… то есть Борн. Лишь усмехается и делает вид, что все идет как надо. Хотя я прочитала в книге, что страж обязан всех обитателей твердыни защищать. Сказала ему это. И знаешь что он мне заявил? Что предки такие же обитатели, как и я, вот он их от меня и защищает! Наверное не может мне просить, что оплошал так, когда запер. Ошибки своей. И что я иногда нечаянно Йодой его называю. Ну если он такой и есть! Обратишься к нему за советом – так сразу: «Самые важные уроки без слов преподаются». Бла-бла-бла. Натуральный Йода! В общем, все здесь против меня. И мужик, и страж, и предки. Один ты меня понимаешь и принимаешь…
Дракон согласно курлыкает и дает почесать свою морду.
И как это я раньше его боялась? Вовсе он не страшный. А о-очень красивый. Сейчас, в свете заходящего солнца – оранжево-золотой. И единственный, кто меня не обижает. Чудо, в общем.
Я так его и назвала – Чудо, раз уж настоящее имя узнать не имею право. Сокращенное от «Чудовищко мое».
Мы сидим на драконьей площадке – точнее я сижу, а он лежит – и смотрим на золотистые горы и тонкие перья облаков, которые тоже уже подкрашены разными цветами.
Красиво здесь. И уютно. Почти самое любимое место в твердыне. Ну, помимо кухни, которую я за семнадцать дней пребывания вполне обжила и превратила в уютное гнездо. И моей комнаты. И небольшого кабинетика, куда книги стаскивала. И… в общем, я уже кучу времени потратила на то, чтобы привести в порядок все эти помещения и хоть бы кто слово благодарности сказал!
– Есть, конечно, и хорошие новости, – говорю более спокойно. – Только ты всаднику своему не говори. Вдруг он тот, чье-имя-нельзя-называть? Я нашла что-то вроде родовой книги Карваров. Там и события описаны некоторые, и имена… Разные почерки – будто дневник вели разные люди. И в конце запись: «Твердыня опустела. Его Светлость герцог Карвар Вардрик, похоже, остается последний в роду». Дальше ничего нет. Уверена, это наш Карвар. Который мужик. Сирота без родственников, получается – хотя жалеть его не собираюсь. Я вон тоже без родных и друзей, и никто меня не жалеет… Но вот что мне не понятно – тогда, в крепости, кричали про Карваров во множественном числе. И вообще, он сам меня спрашивал, как это я не знаю Карваров… Один он или не один? Путаница. Но хотя бы понятно, что твердыня эта его. И страж его, и дракон, то есть ты. А главное, я разобралась с тем, когда это записано. Двадцать восемь лет назад! Потому все так и запущенно здесь. Это сколько же ему лет было? Вардрику? Не знаешь? А тебе?
Чудо лишь сопит.
– И я не знаю, – вздыхаю, – Я даже не знаю сколько лет мне в этом теле. И когда у меня по местному летоисчислению день рождения должен быть. Эти ваши тринадцать лун все сбивают! И двадцать семь дней. В общем, не понять, как пересчитать. Назначу себе праздник на любой день, какой понравится! Отметишь со мной?
Кажется, дракон заснул. Бок двигается размеренно, солнце садится, вроде умиротворение такое… но мне становится грустно.
– Это конечно хорошо, что я читать умею, – говорю тихонько, чтобы не разбудить, – и что мне есть что почитать. И с чем разобраться. Но ужасно то, что ни в одной книжке я не нашла еще упоминания о других мирах. И о том, как туда попасть… Точнее, вернуться.
Чтение книг дает мне многое.
Если Чудовищко слушает, то они – говорят.
Я выясняю, например, что такое Изнанка. Вроде нашего подземного царства Аида, которым правят свои собственные боги. Туда отправляются все мертвые души, а твари, упомянутые Карваром, защищают мир живых от мира мертвых, не давая тем душам вырваться на свободу.
И в этот мир лезут исключительно за предками, которые чрезмерно цепляются за каменные стены. Если я верно поняла иносказательные строки, то даже у привидений есть свой «срок службы» и им следует обновлять состав время от времени. Но у них есть и свои чувства, свои мысли и нежелание отправляться в Изнанку. За такими твари и охотятся. К сожалению, подъедая всех, кто оказывается на их пути.
Так что отношение к порождениям Изнанки так себе.
Ну это я сразу догадалась. Когда мужик на меня этим словом ругался.
А если предки что-то слышали и поняли – я пришла к выводу, что слышат таки и понимают – то становится понятным и их отношение. Вдруг я тварь, пришедшая за ними?
Надо гнать.
– Была бы тварью – давно бы уже у меня в Изнанке сидели, – ругаюсь теперь каждый раз, когда близко подлетают.
За полную луну пребывания в твердыне я с ними так и не подружилась. Но, кажется, стала меньше получать издевательств. Может они притомились, а может я уже не так реагирую бурно и меньше замечаю.
Наташи ко всему адаптируются.
Узнала я и то, что мир называется Прамир. А королевство – Сванхилд. Это даже содружество всяких наделов, герцогств и земель: как я и предполагала, лоскутное одеяло с постоянной переделкой территорий. И герцоги здесь идут прям за королевской фамилией. По власти, по богатству. Хотя богатым Вардрик не выглядит. Но кто его знает, что за сокровищница прячется в твердыне? Да и сама твердыня стоит, наверное, как половина недвижимости Москвы. Пусть и никому не нужная.
А «мой» герцог может просто повредился умом и отшельничает себе потихоньку. Или его вовсе сослали из столицы Саннджиф за какие-нибудь безумные проделки. Так-то представители высшего сословия там живут: судя по парочке то ли документальных, то ли художественных романов весьма весело живут.
Эти данные меня хоть немного вдохновляют. Пусть и на короткое время.
Понимание, что в этом мире есть что-то кроме гор, дикарских земель, горящих крепостей и безлюдных замков, выдолбленных в скале, дает надежду, что я доберусь до цивилизации. И может найду способ вернуться домой. Эта мысль держит меня в тонусе первое время.
Иначе совсем расклеилась бы… Да, может я не в такой уж кошмарной ситуации. И почти хозяйка сама себе, с учетом того, что особо мне никто не приказывает и не мучает меня.
Чудовищко, опять же. Красавчик.
И стены светятся, винишко под рукой, есть кого перевоспитывать – я про Йоду и предков. Они живость определенную вносят.
Но…
Это вообще не похоже на мою привычную жизнь.
Меня и на Земле-то не оставляло ощущение постоянной борьбы за существование, а здесь все во много раз хуже. Борешься с огромными пространствами и грязью – без всяких бытовых приборов.
Борешься за то, чтобы из малого набора продуктов создать хоть сколько-нибудь нормальный рацион.
Борешься за красоту – без единого путного кремчика или шампуня. За то, чтобы пахло вкусно, чтобы помыться начисто, чтобы поспать на сухих и не ветхих простынях. А это все целая затея, а не просто нажать кнопочки или повернуть краник.
Борешься с порождениями местных реалий.
А еще… с одиночеством. Как ни крути, человеку нужен человек. И то, что единственный человек здесь – кроме меня – почти не показывается, бурчит на все мои вопросы и взгляды отводит вгоняет меня в тоску. И на осторожный вопрос, не планирует ли он куда перебраться получаю лишь глухое недоумение. Я всегда была общительной, любила находиться в центре событий. Может от того и профессию себе такую выбрала, и чувствовала себя в компаниях как дракон в небе. И я тоскую без общества. Без привычной работы, разговоров, флирта, заинтересованных взглядов со стороны мужчин.
Оказываюсь всего лишена.
Мы вроде нормально начали с этим Вардриком. Ну, когда он меня спасал или я его тискать пыталась. А в итоге будто одна живу во всей твердыне. Еду в печке оставляю, чтобы теплая была, а потом пустые тарелки забираю. Когда улетает – а делает это часто, о чем дракоша предупреждает прощальным криком, слышным в каждой части крепости – покои его прибираю. Теперь очень уютные, между прочим! Хоть бы слово по этому поводу сказал!
Когда сталкиваемся – случайно – обходит, словно я заразная. Когда с вопросом или просьбой обращается – передергивается, будто ему противно от моего голоса и выдает что-то вроде: «Сама разберешься».
А я не могу со всем этим разобраться, не понятно мне!
Он же мужчина… разве совсем-совсем не чувствует ко мне интерес? Я не то что себя предлагаю, но мне обидно. И одиноко. И да, я – женщина. Может быть даже заинтересованная женщина.
В общем, с каждым днем мне становится все грустнее, и я все больше начинаю сваливаться в унылую апатию.
И неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы не произошло одно событие.
Глава с поцелуем номер два и слезами
Дракон заболел.
Не то что бы я сделалась специалистом по драконам. В ветеринарном тоже не училась. И разговаривать он со мной не начал – хотя мне ужасно этого хотелось. Чтобы хоть кто-то по-нормальному поговорил. А поскольку единственные нормальные в этом замке – это я и Чудо, вот и ждала очеловечивания любимого собеседника.
Но сегодня только вижу его и сразу понимаю – с ним точно что-то не так.
И даже не потому, что он не хочет слушать мое нытье.
Я ведь не ныть пришла. А притащила вкусняшку.
С недавних пор обнаружила, что ящерке очень нравятся мои творожные пончики – я сама научилась делать творог и муку перемалывать, мешаю их с тягучей сладкой смесью и обжариваю на жиру. Потому старалась баловать своего чешуйчатого каждый день, когда он в твердыне был. Баловство и есть – таким гиганта не накормишь. Но лакомство.
А он даже голову не поворачивает. Хуже того… обычно яркая и чуть влажная, переливающаяся чешуя выглядит сухой и выцветшей. По всему телу!
– Эй, ты чего, огненная ящерица? – с тревогой заглядываю в полуоткрывшийся мутный глаз.
– Крк, – говорит Чудовищко вместо привычного «курлык», пытается приподняться, но тяжело вздыхает и роняет свою огромную бестолковку на лапы.
– Совсем не «курлык»? – пугаюсь ужасно. – Тебя всего двое суток не было… Ты же обычно довольным возвращаешься… Что с тобой? Полнолуние? Устал? Ранили?
Я притаскиваю ему ведро воды – вдруг обезвоживание? Суетливо бегаю вокруг огромного туловища, пытаясь разглядеть раны или кровь, тормошу за морду, глажу по наросту-лбу и даже забираюсь верхом, чтобы оценить возможные масштабы бедствия…
Внешних повреждений не вижу.
– Я надеюсь это не из-за сладенького? – сглатываю.
Но ответа не добиваюсь. Только чувствую… ему очень плохо. Очень!
Смотрю растерянно какое-то время… и решительно направляюсь в твердыню на поиски хозяина этой животины. Он где-то здесь должен быть… «где-то» – ключевое слово. Здание огромное, я даже до конца не обошла здесь все – боялась потеряться. Да и Вардрик этот не сидит на месте, а бродит порой днями и ночами в непонятных локациях. Деловой блин.
– Ваша Светлость! – стучусь во все комнаты подряд, и в его покои тоже, – Дракону плохо!
– Ваша Светлость! – ору, выбегая на улицу, – Там дракон заболел! Где вы ходите?
– Ваша Светлость, – оббегаю все обжитые комнаты. И кухню. И хозяйственный постройки, где он бывает. Голос срываю, пытаясь дозваться – но не выходит. – Дракоша страдает!
Никого.
Только привидения и попадаются на пути. Подстерегают меня вылетают с четырех сторон одновременно. Прикол у них такой в последние дни – столкнуться внутри меня, если не отскочу, и разлететься по своим траекториям в разные стороны.
– Хватит, – бросаю резко и холодно. Мне точно не до их игрищ, – Хватит мешать мне жить в твердыне. Я все равно отсюда никуда не денусь. А вас вместе с телами похоже покинуло и воспитание, и хоть какое-то сочувствие. Драконяшке плохо, а вы меня останавливаете, будто только тот факт, что вы по каким-то причинам не улетели в Изнанку, делает вас главнее. Пшли вон!
Рукой резко отмахиваюсь. Приказываю уверенно.
И предки… они, будто присмирев, разлетаются.
У меня челюсть едва не падает. А что, так можно было? Приказывать я им никогда не пыталась, и уж точно не чувствовала себя в праве… Но стоило почувствовать, как меня послушались?
Спохватившись, что не о том думаю, снова бегу на поиски хозяина всего этого безобразия.А тот реагирует на крики. И не находится. Даже в погреб заглядываю – но и там никого. Только…
Хм, бочонка с вином не хватает. И, кажется, одной плошки с дурилкой этой… Я ведь ее куда подальше хотела задвинуть – чтобы только не перекусить ею случайно, нельзя наркотики рядом с едой хранить! Задвинула. Но вернувшись как-то обнаружила на прежнем месте.
Поняла тогда, что герцог переставил, удивилась и не стала больше трогать…
А сейчас куда переставил вино и порошок?
В себя что ли?
Что-то происходит… вот нутром, то есть задницей чувствую – происходит что-то важное, но я еще не разбираюсь в местных реалиях настолько, чтобы это понять! И бегать я так могу до бесконечности – а ведь давно могла бы просто спросить, как дракона сломанного исправить. У стража!
Тот уж точно на мои вопли явится. Особенность у них такая – приходить когда зовут. Не факт, что ответит… Но ведь Чудо – обитатель твердыни. А значит Борн обязан ему помогать!
– Дракон заболел! – сообщаю ушастому быстро, как только он на кухню заходит, – А Светлость потерялась, прихватив с собой вино и дурилку. Мне кажется всех спасать надо… помогай!
– Всех не спасешь, – спокойно отвечает этот Йода недоделанный и разворачивается, чтобы уйти. Типа ради ерунды позвала.
– А ну стой! – злюсь. И переживаю. Потому разговариваю невежливо, я так с ним никогда не разговаривала. Но мне нужна помощь! – То что ты страж и старый, мудрым и правым тебя не делает! Дракон – местный, ты должен его защищать.
– Когда тебе двести лет исполнится, тоже не будешь выглядеть молодой. А в голове гуще так и с возрастом не станет, – фыркает, парируя. И добавляет загадочное, – Герцог сам так решил, я ему мешать не буду.
На лице его будто недовольство «решением герцога». А я еще меньше понимаю.
– Что решил? Чудо не лечить? – нависаю над Борном, – Что за ерунду говоришь?! Ой, да ладно, говори что хочешь – только помоги мне Его Светлость найти. Дальше я сама разберусь.
– Не советовал бы, – отвечает серьезно.
– Да мне не нужны советы! – вспыхиваю, – Что ж ты за страж такой, что у тебя в твердыне или замерзают, или пропадают, или помирают?!
Кажется, я задеваю его за живое. Впервые. Смотрит на меня, глаза сузив, и едва ли не с ненавистью. Или что другое в его взгляде? А потом тянет задумчиво:
– Ну что же… я пытался тебя остановить. Иди. В покоях он.
– Я стучала! Кричала! Заперто!
– Так и не услышит. И не откроет.
Да можно и не открывать, ха!
У него там не засов, а ключ – а у меня, как у рачительной хозяйки, давно уже ключи от всех важных помещений. Тем более что здесь особо с замками не заморачивались – почти у всех замков один и тот же мастер.
Я и правда нахожу мужика в комнате. На кровати. Лежит с закрытыми глазами – и бочонок с плошкой там же.
– Вот вы где! – говорю сердито, – Там ваша птичка дохнет – а вы тут пьяный!
Не реагирует.
– Эй! – невежливо его трогаю за плечи, – Приходите в себя – ему совсем паршиво! Надо спасать, а я совсем не понимаю как.
– Бр-бр-бр, – отвечает Вардрик
– Сам такой! – окончательно свирепею. Нахожу кувшин с водой – я, между прочим, всегда заботливо его ставлю. Со свежей водичкой!
И выливаю на голову нерадивого хозяина. рассвирепела.
– Фр-р! – открывает мутные глаза.
– Дракону. Плохо. Помогайте! А не валяйтесь тут в таком состоянии! – сообщаю громко и отчетливо. Чтобы дошло.
– Ик, – говорит мужик, – Так надо. Уходи…
– В смысле надо? Кому? Мне, например, не надо! Мне надо, чтобы он здоровенький был! Или хотя бы объясните, что с ним, потому что переживаю же! И не уйду никуда, пока объяснений не услышу!
– Уходи! – рычит уже.
– Нет! – топаю ногой, – Он мне единственная родна душа здесь! Буду спасать!
– О себе бы, больная баба, лучше подумала… – сообщает Карвар с непонятной тоской…
А в следующее мгновение я лежу на кровати, подмятая его тушей.
– Ик, – говорю я в ответ на это. Дурной пример, похоже, заразителен.
Он теперь целует… Дурной пример заразителен!
Только не так как я целует. Совсем не так.
Я спрашивала. Ну, поцелуем. Типа можно или нельзя? Останавливала от всяких нехороших желаний, вроде убийства меня. Показывала, что не тварь я изнаночная, а право на дышать имею.
Этот не спрашивает. Этот берет. Дурман в его глазах мелькает так быстро, что я едва свое «ик» успеваю произнести, и тут же глаза закрываются, потому что кое-кто меня не просто целует – жрет. Выпивает до самого-самого донышка. Меня так и не целовали никогда. До ощущения, что без этого поцелуя он сдохнет. И свой язык ему деть некуда кроме моего рта.
И мелкие укусы, утробное рычание, стоны – это все естественно и настолько важно, что останавливать мужика – преступление…
Я бы даже не сказала, что получаю удовольствие от поцелуя. Я настолько ошеломлена, как он это делает, какие образы и чувства вызывает у меня, как топит буквально в своем желании – а притворялся ведь такой ледышкой! незнакомцем притворялся равнодушным! – что поначалу не могу сопротивляться. Сама упиваюсь поцелуем. И ощущением власти… как будто ее мне вот так вот вручают и делай теперь с ним, что хочешь!
Я и делаю… что хочу. Отталкиваю.
Когда Вардрик непослушными пальцами начинает рвать шнуровку моей рубашки, прихожу в себя. И отталкиваю. Со всей силы, потому что в один момент понимаю – да, нравится… местами. Да, живой мужик – а я живая женщина. Но моя первая ночь точно не будет в таких вот обстоятельствах. Когда он пьяный, еще и под дурью – а там дракоша может быть погибает.
– Правом не дорос, чтобы тискать меня, – рычу, когда он не отталкивается с первого раза. – Ваша Светлость! Нет! Не смейте!
Закрываю его губы, которыми он снова ко мне тянется, ладонью, а потом еще и за волосы оттаскиваю от своего лица.
– Единение… – бормочет, шаря мутным взглядом по моим щекам, шее, груди, которую все норовит высвободить, – Сама же хочешь Единения…
Это у них так красиво заменяют слово «секс»? Впрочем, не важно.
– Ни слова об этом не сказала, – пытаюсь из под него выползти, отпихивая руки, которыми герцог норовит что-то у меня пощупать. Вот странно, что страха нет… В прошлые разы у меня аж истерика была, что пристают – а сейчас чего? Привыкла к нему за время непристойных снов, которые мне парочку раз снились? – Какое там единение, когда вашему крылатому другу плохо, а вы пьяны почти до отключки?!
– Самое настоящее, – бормочет и снова наваливается.
Да блин!
Он мне в шею впивается, а я руку вытягиваю, кувшин, из которого воду на него вылила, нащупываю на столике и со всей дури бью по дурной голове. Так что тот на осколки… В герцог со стоном отодвигается. Не отключился, конечно, но фора у меня есть.
Скатываюсь с кровати и бегу прочь, в коридор. Потом и дверь запираю – пока он ключ найдет, пока отопрет, я уже…
Уже что?
Со вздохом прислоняюсь лбом к стене в попытке понять, что дальше-то делать? Карвар мне нужен был не для проверки, насколько крепка глиняная утварь. Ради помощи. А кто теперь поможет, а? Хоть книга была бы какая, «Драконоводство для начинающих». Но я каждый день в библиотеке шарю, пока ни одной не встретила. Только сказки про драконов.
И как они помогут?
Всхлипываю.
Прислушиваюсь.
Странно, но за дверью спальни никакого шевеления. Может я отбила ему мозги, а копошился он после удара уже в последних конвульсиях? Как дергается уже выловленная рыба в ванной?
– Не, – говорю сама себе, подавляя желание проверить, как он там, – Такого не пробьешь. А если потом голова будет болеть – так это от вина. Дракону я нужнее.
Возвращаюсь на кухню и набираю полное ведро воды. И пончики беру новые – я их много нажарила. А из своего импровизированного «кабинета» – драконьи сказки. И тряпочки. И пледик.
И бегу к дракону, который, кажется, за время моих метаний даже положения не поменял. Солнце поменяло – вон уже к закату клонится – а он – нет.
– Чудо мое, – всхлипываю опять. Так мне его жалко. – Ну пожалуйста, живи. Не ради меня, а ради себя. Ты же такой краси-ивый… Умный… Замечательный. Гордый и мощный… Никто мне не говорит, что с тобой и как тебе помочь, но знай – я тебя одного в таком состоянии на ночь не оставлю.
Я плачу и глажу по неподвижной голове. И влажными тряпочками чешуйки натираю.
Рыдая, пытаюсь его напоить и накормить – но даже пасти не открывает.
Укутываю пледом шею в связи с совсем уж идиотской идеей – вдруг у него горлышко болит? А сама утрамбовываюсь где-то между локтем и пузом и, пока не становится окончательно темно, читаю ему сказки, периодически хныкая и вытирая мокрое и соленое лицо.
– Сон – лучшее лекарство, – шепчу, не слишком в это веря, – Давай договоримся. Когда мы проснемся – ты будешь здоров.
И с этой фразой засыпаю сама в его объятиях.
