Дарья Палдовская
Грешный маг
По обе стороны тропинки застыли в танце сотни, если не тысячи механизмов. Медные куклы стояли в парах друг напротив друга, их искусственные руки лежали крест на крест на стылых грудях. Они были простыми, лишь схематичными изображениями людей. Наиболее человечным у них были одежда и белые маски, изображавшие счастливые лица парой штрихов туши, как это часто делали у покойников.
Лихтэрд уверенно направился вперед, ничуть не обращая внимания на безмолвных жителей святилища. Салкард скосил взгляд на все еще перекрывавшего лестницу наверх Бедивера, и последовал за церковником. Стены давили на мага, но лицо его ничего не выражало – он привычно играл роль, и все истинные чувства были одним движением заперты в крохотную, но очень тесную шкатулку на дне сознания.
Пространство храма было настолько огромным, что вполне могло охватывать не только весь город, но и его окрестности. На всем пути им встречались куклы, каждая из которых была уникальной, в особой маске и одежде, которые были выполнены с тошнотворной дотошностью. Среди них можно было заметить некоторых лишившихся пары, хотя таковых и было немного.
Чем дальше они шли, тем ярче наливались алые кулоны церковника и алькальда – им приходилось справляться с тлетворным влиянием арбора. Салкард был лишен этой защиты, хотя он бы и так ни за что не позволил надеть на себя кровь Бога-Ревнителя. Он справлялся тем, что сжимал в кармане корень костяного дерева – это отгоняло жар от тела и унимало мятущиеся мысли, но не могло унять распоясавшуюся тень, которая все чаще не совпадала с его движениями. Пока их спасала полутьма, рассеиваемая лишь светильником Лихтэрда, но подобные проказы были рискованными.
– Эти фрески считаются одними из самых древних, – дружелюбно поведал церковник, махнув рукой на стены. Их украшали едва различимые изображения деяний Первых Семи – богов, что собрали самый первый Круг Судеб, что и поныне диктовал волю Бога-Ревнителя народу.
– Хотя уже здесь не видно предателя-Безумца, – спокойно заметил Салкард. Его не очень волновали местные красоты – он старался не смотреть по сторонам, чтобы не вспоминать лишний раз, что они были под землей.
– О, а, это так. А вы весьма начитаны.
– Немногие о нем знают, – с подозрением добавил Бедивер. – Имя безумного бога запрещено вспоминать, как и говорить о нем самом – он предатель, и платой за его поступок вовек будет не только его казнь, но и забытье для потомков. Знания о нем есть только у алькальдов. И грешников.
Последнее слово алькальд особенно выделил. И без того волновавшаяся тень занервничала. Она заскользила к стражу, намереваясь причинить боль. Маг на нее наступил, остановив.
– Я люблю читать, – ответил Салкард с улыбкой. Это была чистая правда. – Я полагаю, мы пришли?
Тропа упиралась в украшенный бархатистыми драпировками сад серебряных виноградных лоз, купающихся в пробивающемся с потолка свете. Там, наверху, был выходивший наружу рваный круг, изукрашенный переплетающимися узорами, которые спускались до самой земли.
Лихтэрд провел пальцами по знакам светильника, убирая пламя. Затем, как послушный церковник, склонился перед чудом в поклоне и благородно протянул руку, чтобы сорвать лишь одну гроздь – как того и требовали каноны о нестяжательстве. Дело и вправду могло оказаться таким коротким и нехлопотным, как его рисовали.
Эту мысль Салкарду не позволил довести до конца скрип шестеренок. Все, абсолютно все куклы обернули свои маски к гостям святилища. На считанные мгновенья тишину нарушал лишь перезвон железных цветов, но вскоре стали двигаться и тела механизмов – они продолжили свой танец, в котором когда-то застыли, более никак не реагируя на посетителей. Шаг, шаг, па, шаг.
То, как алькальд встал перед Лихтэрдом и обнажил меч, говорило о том, что эта часть представления не была включена в проведение обычного поклонения святыням. По клинку Бедивера вились черные нити – от них шел холод камня мертвых. Салкард одними губами позвал тень – она, опьяненная арбором, не слушалась, с любопытством потягиваясь к танцующим.
Но куклы не нападали, они даже отвернули лица, продолжая выводить свой танец, и алькальд осторожно опустил меч. Лихтэрд с довольным видом сорвал с лозы улов и спрятал в дорожную суму.
Мага же одолевала тревога. Тень всегда слушалась его, но сейчас она не повиновалась. Он чувствовал, как под натиском шепотков арбора выскальзывал контроль над ней. Черные ладони тени медленно тянулись к ногам алькальда. Салкард знал, что ее целью было чужое сердце, а это не входило в его планы, не сейчас. Спрятанный в кармане корень костяного дерева мог помочь, и он сделал шаг, чтобы незаметно подловить тень, но страж наставил на него меч. Алые кулоны на груди стража и молодого Охрида ярко сверкали. Цветы под ногами звонко пели, все громче и громче. Лихтэрд хотел что-то сказать, но Бедивер не дал ему.
– Ты не проклятый, не так ведь? – сказал алькальд. – Кровь ревнителя не должна так кипеть в присутствии проклятого. Куклы святилищ не должны танцевать при совершении таинства поклонения.
– А у тебя богатый на это опыт, а, страж, не достигший даже первого посвящения? – улыбнулся на это Салкард.
У Бедивера от злости свело скулы, он крепче сжал меч и приставил его конец к шее беглеца. То, что кулон болтался на груди, а не был впаян в спину, считалось позором для его возраста, и маг удачно попал в больное место.
– Достаточно, – сказал алькальд, – чтобы понимать, кто ты такой, грешный маг.
– О, неужто? – ответил Салкард, осознавая, что нарывается. Вся ситуация и скалящаяся тень выпускали на волю диковатого уличного мальчишку, которого не смогли полностью изгнать ни белокаменные дворцы, ни ученые писания. Маг с силой сжимал в кармане корень, который был так холоден, что от мороза немели пальцы.
Бедивер повел рукой, и клинок высек первую кровь. Шум цветов стал громче, а куклы из медленного танца перешли на дикие пляски. Ладони тени обвивали уже чужие колени. Маг мог попытаться позвать ее громче, но тогда подозрения алькальда бы подтвердились, и к нему бы присоединился еще и церковник, а поддержка Охрида была беглецу нужна, если он хотел вернуться в Капитолий и встретиться с Корделией. Потому он решил еще немного поиграть свою роль.
– Брось это, твои подозрения беспочвенны. Уверен, всему найдется прекрасное объяснение, – преувеличенно спокойно сказал Салкард и широко раскрыл руки, дав мечу углубить порез, тем самым продемонстрировав свою беззащитность. – В любом случае, с нашей ситуацией разобраться можно будет позже. Предлагаю сперва выбраться, чтобы не беспокоить покой святилища.
С каждым его словом кулоны вспыхивали, чувствуя чужую магию. Доносившийся сверху свет померк, оставив их в темноте, нарушаемой слабым сиянием цветов и одиноким огоньком светильника Лихтэрда. Перезвон травы смолк.
Бедивер атаковал, но Салкард отклонился назад. Шаг за шагом они уходили от тропинки, маневрируя среди танцующих фигур, начавших тихо петь. Трава хрустела под ногами, но стала терять свой яркий цвет, будто выцветая от жара.
– Постойте! – кричал им вслед церковник, но алькальд его не слушал.
Арбор звал стража, распаляя обычно подавляемые чувства. Ладони тени лежали уже на груди Бедивера, и оставалось стражу недолго, а после него настала бы очередь и мальчишки, который нужен был магу живым.
– Стоять!
– Он прав, это святое место! Бросьте!
– Ваше…
– Бедивер, я Вам приказываю, как Охрид и старший адепт.
Алькальд замер и внимательно вгляделся в лицо церковника. Найдя там для себя какой-то ответ, он опустил оружие, и сразу же произошло несколько событий. Маг склонился и вонзил корень костяного дерева в собственную тень, пригвоздив ее к земле, но рухнул на колени от разорвавшей грудь боли, а Бедивер закричал – в его плечо и шею вцепилась исполненная тьмы фигура. Но это была не тень Салкарда.
Над головой Салкарда просвистело пламя, опалив волосы и задев правое плечо и бедро.
– Прочь! – Лихтэрд держал перед собой светильник, в котором погас только что выстреливший жар. Его усилие никак не обеспокоило напавшую на Бедивера тварь, и теперь церковник целился на мага. Спокойные и благородные черты исказила яростная решимость.
Тяжело дыша, Салкард глядел на свое неожиданно несвоевременное решение. Тень извивалась под его руками в беззвучном крике – дерево мертвых глушило голос арбора, но разрушало и его создания, к котором относилась тень мага. Она больше не могла помочь хозяину, но и причинить вреда стражу тоже не могла.
– Это не я! – крикнул Салкард Лихтэрду.
Маг бешено оглядывался, пытаясь понять, откуда взялась тварь.