Дарья Кузнецова
Мастера особых поручений
– Я бы с удовольствием поспала, но, надеюсь, сумею наверстать это немного позже. Разговор ведь будет не слишком долгим? – уточнила она, занимая другое кресло.
– Не должен, – пожал плечами безопасник. Достал из кармана портсигар, вытряхнул из него папиросу – но сообразил, что находится не у себя в кабинете и даже не на улице, и, поморщившись, вопросительно посмотрел на королеву: – Вы не против, если я закурю?
– Честно говоря, против, – поколебавшись пару секунд, Олира все-таки ответила правду. – Меня мутит от этого запаха.
– Прошу прощения, – вздохнул Тавьер и явно нехотя убрал серебряную коробочку обратно. Папиросу, однако, продолжил нервно вертеть в пальцах. Кажется, непроизвольно и даже не замечая этого.
– Почему вы так много курите? – спросила королева, нарушая повисшую паузу. Безопасник выглядел рассеянным и уставшим, короткие светлые волосы были почти неприлично взъерошены, и почему-то мужчина не спешил начинать тот разговор, ради которого пришел. А Олире не нравилось сидеть в тишине в такой компании.
– Нервы, – с легкой усмешкой в уголках губ ответил Тавьер, фокусируя наконец взгляд на женщине. – Ну и просто старая вредная привычка, от которой не получается избавиться.
– И вас не тревожит наличие у начальника Тайной канцелярии слабости? – позволила себе королева легкую иронию. Наедине с этим человеком она чувствовала себя неуверенной и напряженной едва ли не больше, чем под прицелом тысяч глаз на площади, и всеми силами пыталась как-то исправить эту ситуацию и разрядить обстановку.
– Это достаточно безобидная слабость. Ее затруднительно использовать против меня и Турана, – пожал плечами Тавьер. – Не проще, чем привычку есть несколько раз в день и спать ночами. А вы выглядите лучше, чем утром.
– Спасибо. Я и чувствую себя гораздо лучше, – медленно кивнула королева. Несколько мгновений колебалась, стоит ли подталкивать мужчину к разговору или подождать, пока он соберется с мыслями. А потом в раздражении решила плюнуть на мелочи этикета и заявила прямо: – Почему-то мне кажется, что вы пришли говорить о чем-то более серьезном, нежели мое самочувствие.
– Разумеется, – кивнул он. – Простите, никак не могу кратко сформулировать суть проблемы – так, чтобы вы с гарантией правильно меня поняли и не оскорбились.
– А еще у вас болит голова, – заметила Олира. – Могу предложить неплохое зелье, у меня есть.
– Какая проницательность. – Тавьер растерянно вскинул брови. – Как вы определили, вы же не маг?
– При каждом резком движении головы вы слегка морщитесь, и взгляд… соответствующий, – с легким смущением пояснила королева, жалея, что вообще об этом сказала. – Мой отец страдает мигренями и при каждом приступе пытается это скрыть. Мы все научились замечать мелкие детали мимики, чтобы вовремя подсунуть ему лекарство.
– Занятно, – неопределенно хмыкнул мужчина. – Спасибо за предложение, но лучше всего поможет сон. Утрясу еще пару вопросов и отдохну. Скажите, ваше величество, какой вы видите собственную роль при наследнике?
– Что вы имеете в виду? – растерялась Олира.
– Именно то, что сказал. Насколько я понимаю, вы желаете быть его матерью в полном смысле этого слова, участвовать в воспитании, и не хотите, чтобы его отняли у вас как сына не только сейчас, пока он младенец, но и потом. Верно? – Под внимательным взглядом холодных серых глаз женщина коротко кивнула. – Прекрасно. Это закономерное и достойное желание, и я не думаю, что кто-то всерьез решит его оспорить, можете быть спокойны – в известной степени. Но суть в другом. Желаете ли вы взять на себя еще какую-то роль, кроме матери наследника?
– Вы про необходимость выйти замуж, чтобы был достойный консорт, которую обсуждали на Совете? – нахмурилась Олира.
– Это лишь один из вариантов, – пожал плечами Тавьер. – В любом случае впереди год траура, и обсуждать ваше замужество прямо сейчас бесполезно. Меня интересует этот вопрос в более широком смысле. Во избежание грядущих проблем. Поясню подробнее. Вы производите впечатление достаточно разумной и решительной женщины, которая привыкла следовать чужой воле, но способна на самостоятельные действия. Правда, это лишь поверхностный взгляд. Увы, более подробным анализом ваших талантов и способностей я не озаботился раньше, его величество не любил пристального внимания к своим личным делам, а сейчас на это нет времени. Приходится спрашивать прямо.
– Я по-прежнему не уверена, что правильно понимаю, – пробормотала женщина.
– История Турана помнит примеры властвующих королев, – устало вздохнув, в лоб сказал Тавьер. – Их немного, но достаточно, чтобы не считать случай уникальным. Законодательство страны также предусматривает подобную возможность, которая учитывает и вашу ситуацию – королеву-мать, опекуна малолетнего наследника. И мне надо знать, интересует вас власть или нет.
– Что, вот так… прямо? – недоверчиво переспросила она. – И если я скажу «да», вы поддержите мое решение? И станете подчиняться?
– Если вы ответственно подойдете к вопросу – почему нет? – спокойно пожал плечами мужчина. Позволил себе легкую улыбку при виде глубокого замешательства королевы и продолжил: – Мне не нужна власть. Мне неинтересно командовать министрами и владетельными аристократами и призывать их к порядку. Мне более чем достаточно тех обязанностей, которые я выполнял при его величестве, да и то я надеялся в ближайшем будущем подать в отставку. Увы, с последним ничего не выйдет, но взваливать на себя еще и управление государством… Нет уж, только в случае крайней необходимости. Но и пускать этот вопрос на самотек мне не позволяет чувство долга и ответственность перед памятью короля, перед будущим страны и наследника.
– Вы какой-то неправильный министр. – Олира качнула головой и зябко повела плечами.
– Я вообще не министр, я скорее офицер.
– Это очень странный разговор и странный вопрос, – пробормотала женщина растерянно.
– Это простой способ избежать проблем в будущем. А то окажется, что в глубине души вы готовы заменить почившего супруга, сейчас вас отодвинут от власти, а через несколько лет вы наберете достаточно сил и сторонников, чтобы устроить еще один переворот… Нет, благодарю покорно. Давайте закроем этот вопрос один раз и навсегда. Да – вы становитесь королевой во всей полноте власти и ответственности, нет – приносите клятву никогда больше не возвращаться к этому вопросу.
– И кто тогда станет править?
– Полагаю, Совет, как и было решено на последнем заседании. Подобные примеры история тоже знает и, насколько я могу судить, ни к каким разрушительным последствиям это не привело. Вероятно, в этом случае вам действительно будет лучше выбрать себе сильного консорта, который сможет если не полностью взять власть в свои руки, то заработать достаточный авторитет в Совете и желательно сделаться его лидером.
– И где же его такого искать? – нервно усмехнулась женщина.
– Среди туранской аристократии, разумеется, – невозмутимо отозвался Тавьер. – Конечно, никаких чужаков и мезальянсов, но в остальном выбор достаточно широк, подходящих кандидатур много.
– Например, кузен короля? – предположила Олира, задушив истерический смех, рвущийся из груди от нелепости ситуации и безумия этого разговора. Теперь она, кажется, понимала, в кого Тагренай такой прямолинейный и непосредственный.
– Не советовал бы, – возразил мужчина. – Урих либо совершенно бесполезен в качестве правителя, либо участвовал в заговоре, да и личность он… весьма своеобразная.
– Что?! – ахнула Олира. – Так это…
– Нет, я по-прежнему склоняюсь к версии, что он невиновен. Вы ведь с ним еще не знакомы, да? Урих производит впечатление несколько трусливого и весьма рассеянного книжного червя, он органически не предрасположен к роли короля, как и его отец. Но если это не так и в нем скрывается жесткая натура, то весьма вероятно его участие в заговоре. Однако, я так понимаю, кузена вы предложили скорее в шутку?
– Скорее, – вздохнула королева. – Простите. Я совершенно выбита из равновесия столь неожиданным развитием событий. Как быстро я должна дать окончательный ответ?
Этот вопрос вызвал у Тавьера легкую, кажется, одобрительную улыбку.
– Не сейчас. Я надеялся, что вы достаточно ответственно подойдете к решению проблемы и как следует все взвесите. Предлагаю вернуться к этому вопросу завтра вечером.
– Я не уверена, что суток хватит на принятие решения, – призналась Олира. – Я вообще не уверена, что вопрос этот можно решить вот так…
– Для начала обдумайте все, а там будет видно, – сказал Тавьер, поднимаясь с места. Коротко поклонился. – Спокойной ночи, ваше величество. Что-то я еще… – пробормотал он себе под нос, уже сделав шаг к двери. – Ах да. Вам чрезвычайно идет белый цвет.
– Благодарю, – кажется, окончательно лишившись на сегодня способности удивляться, ровно ответила Олира. – Спокойной ночи.
Безопасник вышел, а королева с минуту сидела неподвижно без единой мысли в голове, глядя прямо перед собой. А потом вдруг осела в кресле, словно из нее вынули какой-то стержень, и рассмеялась – нервно, с легким истерическим подвыванием. Так, как можно позволить себе только в одиночестве.
Когда смех оборвался, осталась тяжелая усталость, укутавшая плечи и обручем стиснувшая голову, словно Тавьер, уходя, оставил королеве часть собственной головной боли. Небольшую, но весьма неприятную. Впрочем, отчасти ведь так и было, учитывая предмет их разговора.
Как реагировать на это, Олира не представляла. Вопрос начальника Тайной канцелярии звучал безумно, и еще безумнее было то, что мужчина, кажется, говорил совершенно искренне. И королева отчаянно пожалела, что родители далеко и нет возможности посоветоваться с отцом. До сих пор она так отчаянно тосковала только об отсутствии рядом матери, которая могла бы научить ее чему-то в общении с сыном. Но с наследником помогали опытная няня и надежная кормилица, а здесь… Здесь, похоже, помочь совершенно некому.
И, главное, перед тем как решать этот вопрос, нужно ответить для себя еще на один. А действительно ли можно верить словам этого человека? Это даже не ужастик Тагренай, это начальник Тайной канцелярии, который занимает свой пост дольше, чем Олира живет на свете! Для него ложь и тонкий расчет – воздух, он в принципе не должен быть способен на правдивость! Тогда для чего затеял этот разговор? Чтобы проверить, насколько королева управляема? И что будет, если она – пока только гипотетически – пожелает править?
Мало, мучительно мало всего – знаний, понимания окружающих, друзей. Друзей, пожалуй, особенно…
И, увы, ответ на все эти вопросы не найдешь ни в какой книге. Никто не написал пособия по общению с начальником Туранской тайной канцелярии, нигде не перечислены его сильные и слабые стороны. И нет способа проверить, когда он лжет, а когда – говорит правду. Увы. А впрочем…
Последняя мысль заставила Олиру собраться и выпрямиться.
Как раз против лжи лекарства придуманы. Есть же магия в самом деле! И сложные артефакты, пропитанные ментальными чарами. Те, которые ни на кого не влияют и никого не защищают, но дают знать, когда лгут. Да, их можно обмануть, но это все же лучше, чем ничего. И раз вокруг Олиры творятся столь странные дела, пора бы вспомнить, какие полезные драгоценности имеются у нее в распоряжении. Ераший Третий был щедр к своей супруге и совершенно определенно дарил ей не только простые драгоценности. Осталось немного напрячь память.
Но – утром, на ясную голову, а сейчас нужно отдохнуть. И набраться сил.
Глава 4,
в которой королева пытается сделать выбор
Королевские покои
Следующее утро у королевы Олиры началось настолько обыденно, что первое время она старательно боролась с желанием тряхнуть головой, потереть глаза и сотворить охранное знамение. Чтобы отогнать страшный сон, в котором его величество Ераший Третий убит, где-то рядом бродят заговорщики, а начальник Тайной канцелярии навещает ее со странными предложениями. Останавливал только вид камеристки, на голове которой белела аккуратная косынка, скрывающая волосы, а на плече – траурная лента.
Неразговорчивость служанки очень импонировала Олире, и королева в очередной раз порадовалась сегодня, что остановила выбор именно на этой серьезной уравновешенной девушке, потому что та просто делала свое дело и не отвлекала от мыслей.
Которые, разумеется, вились вокруг вчерашнего вечера. Чуда, конечно, не случилось: ночь минула, а Олира толком не знала, что предпринять. Она нашла изобличающий обман артефакт – изящную хрустальную каплю на цепочке, мутнеющую от звучащей рядом лжи, подобрала подходящий наряд – благо это оказалось несложно, драгоценность была достаточно универсальной. Но и только.
Олира привела себя в порядок, позавтракала в будуаре, потому что не хотела сейчас делить трапезу с кем-то: под любопытными взглядами незнакомых людей не особенно поешь, а в музыкальной гостиной ее уже ожидали женщины из новой свиты. Что бы там ни говорил Тавьер про возможное самовластие королевы, а окружение ей пока подбирал именно он из каких-то собственных соображений.
Аристократок оказалось четыре. Как без труда определила королева по их фамилиям, тут безопасник тоже решил следовать по пути равновесия: по две от каждого лагеря, одна постарше, другая – помоложе. Даршарай Ла’Таир, воспитанница каяра Лестри, и супруга канцлера накари Фаль – с одной стороны, с другой – Амея Саварди, жена лакката, и Наяна Марник, незамужняя дочь министра недр. В некотором роде почти те же лица, что сопровождали ее вчера. Смешно.
Наяна была девушкой бледной и неприметной наружности, однако весьма обаятельной, с очень красивой теплой улыбкой и исключительно женственными изящными движениями. Амея Саварди – невысокой полной особой с мягкими чертами лица и влажным взглядом, в строгой и даже скромной одежде.
А Лора Фаль оказалась моложе, чем Олира могла предположить по ее супругу, и была настолько эффектной, что привлекала внимание больше всех остальных женщин, вместе взятых. Ее асимметричное острое лицо было восхитительно некрасивым. Оно противоречило всем канонам, но при этом оказалось удивительно гармоничным, так что менять что-то – лишь портить. Раскосые, широко посаженные глаза невыразительного, болотного цвета смотрели лукаво, по-лисьи. Острый длинный нос и ржаво-бурые волосы только подчеркивали сходство с этим животным, как и темно-красный с черным наряд. Наконец, женщина носила совсем короткую стрижку – смело и вызывающе. Однако, глядя на нее, Олира просто не могла представить накари Фаль с другой прической.
Поздоровавшись со своим новым близким кругом и выслушав положенные слова о том, как рены польщены и насколько им приятно, Олира извинилась и попросила еще немного подождать, пока она проведает сына. К счастью, поняли ее правильно и навязывать компанию не стали.
Примерно через полчаса все пять женщин до изумления прилично и достойно сидели в гостиной с рукоделием. К удивлению королевы, ожидавшей от экстравагантной накари Фаль некого протеста или бунта, та тоже преспокойно вышивала, явно не питая к этому занятию отвращения.
Когда исчерпали приличные темы погоды и любимых рукоделий, Амея Саварди завела серьезный разговор. Любопытства от женщин Олира ждала давно, поэтому переход не застал ее врасплох.
– Вы так спокойно и достойно держитесь, ваше величество, – заметила лаккари. – Восхищаюсь вашей решимостью и преданностью сыну. Я бы точно так не смогла…
– Не наговаривайте на себя, Амея, – спокойно возразила Лора. – Мать ради ребенка способна на невозможное, даже если сама в этом сомневается. А вы, насколько я знаю, очень любящая мать для своих девочек.
– Да, возможно, – неуверенно согласилась та. – И все равно это так страшно – остаться без опоры в жизни. Не представляю, что со мной было бы, случись что-то с Барасом!
– Вы настолько любите своего мужа? – не удержалась Даршарай, постаравшись, однако, чтобы в голосе звучало только искреннее и вежливое любопытство, а не недоверие и сомнения в умственных способностях женщины. На громогласного лакката Саварди перевертыш насмотрелась достаточно, чтобы сделать выводы.
– Разумеется, он же мой муж, – отозвалась Амея с недоумением. – Барас надежный и заботливый, из тех мужчин, за которыми, как за каменной стеной. Он защищает меня и наших дочек.
– От чего? – озадачилась Наяна.
– От зловредного влияния современного общества, полагаю, – ровно ответила Лора, и уголки ее губ едва заметно дернулись, выдав тщательно сдерживаемое веселье.
– И от него тоже, – невозмутимо согласилась лаккари. – Нынче действительно появилось очень много опасных и вредных вещей. Например, еще двадцать лет назад ни одна достойная женщина не позволила бы себе выехать верхом в штанах, и уж тем более – выйти в люди, такое делали только самые взбалмошные магички и наемницы. А сейчас это уже становится едва ли не обычным явлением. Больше того, некоторые аристократки полагают нормальным водить мотор!
– А что плохого в штанах? И вождении? – спросила Даршарай, которая как раз давно собиралась научиться последнему.
– Боги! Это же неприлично! Женщина, будущая мать, сосуд жизни – и вдруг выставляет на всеобщее обозрение то, что должно быть скрыто!
– Вы так говорите, как будто они без штанов выезжают, – улыбнулась Лора.
– Скоро начнут, – неодобрительно поджав губы, предрекла Амея. – Нет, хвала богам, в нашей семье, благодаря моему дорогому Барасу, такое невозможно, мои девочки достойны своего положения в обществе и никогда не позволяют себе ничего этакого.
– И почти не выходят в свет по той же причине? – продолжила рена Фаль.
– Моим девочкам нет необходимости вертеться перед мужчинами, им и так поступает много брачных предложений, – отмахнулась лаккари. – Да и в тех нет нужды, отец уже подобрал всем трем достойные партии.
– И как же они сами смотрят на то, что им… подобрали партию? – со сдерживаемой неприязнью спросила Дая.
– Как положено достойным послушным дочерям, они спокойно ожидают того момента, когда познакомятся с супругами и должны будут покинуть отчий дом.
– А как же чувства? – расстроилась Наяна. – Любовь?
– Чувства не помогут выбрать достойного спутника на всю жизнь. Мужчина должен быть разумным, надежным и способным достойно обеспечить семью, а также являться настоящим дворянином, беречь жену, не распускать руки, не играть и не злоупотреблять алкоголем. А женщина должна быть верной, преданной, достойной матерью и хозяйкой, слушаться мужа и воспитывать детей. Тогда и любовь придет.
– А если женщина желает заниматься каким-то своим делом? Да вот хотя бы наукой! – продолжила допытываться Марник.
– Наукой?! Боги, откуда у вас такие мысли!.. Пусть подобными глупостями развлекаются мужчины, а у женщины есть предназначение: быть женой и матерью!
– Одно другого совершенно не исключает, – возразила Лора Фаль. – Я, смею надеяться, неплохая жена для своего мужа и мать для детей, однако это совсем не мешает мне еще и преподавать.
– Ну, если вам хочется так выматывать себя и растрачивать на подобные глупости… – неодобрительно качнула головой Амея.
Разговор продолжался в таком ключе достаточно долго. Олира рассеянно вышивала, не принимая участия в споре, но очень внимательно слушала. И никак не могла отделаться от неприятного холодка где-то в затылке и кома в горле: слишком созвучна была эта тема вчерашним рассуждениям Ильнара Тавьера. Настолько, что королева подозревала какой-то умысел или даже заговор, хотя и понимала, насколько это нелепо и походит на паранойю. Не надо было смотреть на артефакт, чтобы понимать искренность женщин, затеяли они эту беседу не по чьему-то поручению. И все же…
Все же вот они, в явном виде, два пути, предложенных безопасником. Быть матерью, жить за каменной стеной одобренного Советом мужчины – не то в замке, не то в темнице, – и не задумываться о сложных вещах. Или быть кем-то, кроме этого. Выматывать себя и тратить на… что-то еще, что-то, что считаешь достаточно важным. Позволить принимать решения кому-то, как было раньше, или взять это на себя.
Ради чего отказываться от тихой, спокойной жизни? Тавьер ясно дал понять, что и без Олиры найдется, кому управлять страной. Ей даже разрешат самостоятельно выбрать консорта, пусть и из ограниченного круга лиц, но ведь это уже заметно больше, чем позволялось раньше! Зачем рваться куда-то еще? Это чужая страна. Править ей – наживать множество проблем и врагов. Олиру станут обвинять в том, что она подыгрывает Фоссе, и еще в тысяче разных грехов.
Ради сына? Пожалуй. Вряд ли Совет, отведав власти, так легко с ней расстанется и передаст бразды правления подросшему наследнику.
Но страшно. Поднять голову, выпрямиться, заявить о себе, подставиться под удар… Стоит об этом подумать, и в ушах звучит грохот близкого взрыва, потом мгновение оглушающей, страшной тишины и – нарастающий тревожный гул, словно где-то рядом рокочет обвал, и надрывный детский плач. Наплывают запахи пыли, деревянной трухи, крови и смерти. Перед глазами – видение окровавленных тел на полу. Чья-то крепкая рука, твердо поддержавшая под локоть и потащившая прочь…
Как оказалось потом – рука начальника Тайной канцелярии, так и таскавшего за собой насмерть перепуганную королеву весь тот страшный и очень долгий день, кусками выпавший из памяти.
Готова ли она рискнуть и, возможно, пройти через этот кошмар повторно? Это если снова повезет, а ведь куда выше риск оказаться на полу среди трупов. Ведь тот, кто убил короля, явно расчищал дорогу к трону не Олире.
Глупый вопрос. Конечно, нет! К такому невозможно подготовиться! Но…
Заманчиво. До чего же это заманчиво – наконец взять свою судьбу в собственные руки. Не подчиняться чужой воле, а делать то, что сама считаешь нужным. Расправить крылья и шагнуть с обрыва. Разобьешься, взлетишь – не угадать. Но все будет зависеть только от тебя.
За рукоделием и разговором женщины провели пару часов, Олиру уже вовсю мучили совесть и беспокойство. Ведь там, за пределами этих покоев, кипела жизнь. Плелись интриги, люди Тавьера шли по следу преступника, вершилась судьба всего Турана и его королевы. А она сидела тут, словно ничего не произошло, и расшивала шелк цветами…
Олира понимала, что ничем не сумеет помочь: она не то что преступников ловить не умела, даже в настроениях здешней знати почти не разбиралась! Поначалу, конечно, внимательно наблюдала за собственным окружением, но тяжелая беременность забрала все силы и все мысли. Однако бездействие в четырех стенах все равно сводило с ума – пустыми разговорами, медленным маятником иголки в руках и полным неведением. Королева чувствовала себя щепкой в яростном горном потоке, которая несется невесть куда – и не может ни сопротивляться, ни даже узнать, тихая заводь впереди или бездонная пропасть.
Когда внутреннее напряжение достигло пика, и женщина поняла, что вот-вот сорвется – в дверь постучали.
– Ваше величество, к вам арлаккат Мисори. Желаете принять? – невозмутимо спросил охранник.
– Да, конечно! – кивнула Олира, откладывая вышивку и прилагая все усилия к тому, чтобы умерить неприличную радость. – Пригласите.
Посетитель вошел стремительно. Порывисто преодолел полкомнаты, направляясь к королеве, но потом вспомнил о приличиях и, замерев на месте, учтиво поклонился:
– Ваше величество, прекрасные сарты…
– Доброе утро, Деналь. – Олира все же не удержалась от искренней, радостной улыбки. – Вы с дороги?
– Прошу простить мой внешний вид. – Он виновато развел руками, подразумевая запыленные сапоги и несвежую рубашку. – До той глуши, где я был, только поздней ночью дошли новости, и я поспешил убедиться лично, что вы действительно не пострадали. И так пришлось отложить отъезд до утра, поэтому тратить еще несколько минут на смену одежды оказалось выше моих сил.
– Ну что вы, не стоило так спешить, – вежливо ответила королева, хотя, что скрывать, спешка мужчины доставила ей удовольствие. А оставшаяся прозрачной капелька артефакта породила тепло в груди и заставила буквально сиять от радости. Он действительно искренне переживал. Приятно.
Деналь Мисори был весьма хорош собой: типичный местный уроженец, темноволосый и темноглазый, рослый, с военной выправкой – сильный дар мага воздуха определил его судьбу. Точнее, сделать это пытался его отец, но единственный наследник оказался упрям и удрал из отчего дома. Поступил на учебу в ближайшее отделение Сечения Сферы, заключил контракт с короной: десять лет службы боевым магом в обмен на оплату обучения, после которых молодой маг надолго задержался на границе. Насколько Олира знала, этим поступком Деналь вбил клин между собой и отцом, они до сих пор толком не общались.
Знала арлакката Мисори и Даршарай, но, конечно, не как сотрудник Тайной канцелярии, а как воспитанница каяра Лестри: этот маг был дружен с Граем и нередко становился гостем его дома. «Нередко» – в тех исключительных случаях, когда Тагренай задерживался там дольше нескольких дней.
Вот о чем перевертыш не знала, так это о близости воздушника с королевой.
– Садитесь, Деналь. И познакомьтесь, наконец, с этими достойными сартами, которые теперь составляют мою свиту.
– Благодарю, ваше величество. – Мужчина опустился в ближайшее к Олире свободное кресло. – Что до знакомства – я имею честь знать всех присутствующих здесь прекрасных сарт и восхищен вашим выбором. – Не вставая с кресла, он уважительно склонил голову, обращаясь ко всем сразу. – Искренне надеюсь, что уж теперь-то у вас появятся настоящие преданные подруги.
– Почему-то все мужчины, с которыми мне доводится разговаривать в последнее время, проявляют обескураживающую прямолинейность, – вздохнула Олира. – И вы, Деналь, тоже подхватили этот недуг.
– Ну что вы, я страдаю им с детства, – улыбнулся гость. – Простите, если невольно обидел, я не хотел проявить неуважение. Но вы в самом деле не пострадали? И наследник?
– Нам повезло, – ответила королева.
– Хвала богам! Надеюсь, этого безумца скоро поймают, – мрачно проговорил Деналь.
– Почему именно «безумца»? – с иронией уточнила Лора Фаль. – Безумцы, конечно, необязательно дураки, но сваливать происшествие на одного больного человека, мне кажется, опрометчиво. Даже я могу с ходу назвать несколько групп людей, которым выгодна смерть королевской семьи Турана, а я в последние годы не особенно тщательно слежу за политикой.
– Ваша правда, накари Фаль, – досадливо поморщился мужчина. – Просто тяжело думать, что на такое зверство способен нормальный, здоровый человек. Пытаться убить взрослого мужчину – одно, но младенца?!
– Просто вы офицер и дворянин современной формации, – пожала плечами Лора. – А если обратиться к истории, можно найти и не такое.
– Избавьте, боги, нас всех от таких ужасов. – Амея сотворила охранное знамение. – Я все же надеюсь, что рен Тавьер и его люди найдут того, кто это сделал.
– Лучше бы они предотвратили преступление, но – что уж там, – заметил арлаккат. – Увы, в Тайной канцелярии служат люди, а не боги, которым ведомо будущее.
– Люди или нет, а от сара Тавьера у меня мороз по коже, просто отродье Белого, – пожаловалась Наяна, поежившись. – Как глянет – я буквально цепенею!
– Ну он же не зовет вас замуж, – невозмутимо заметила Лора. – А своей должности Тавьер полностью соответствует. Начальник Тайной канцелярии не может быть обаятельным добряком.
– Боги, Лора, вы как скажете! – ужаснулась девушка. – Замуж… я вообще не представляю женщины, которая смогла бы его терпеть!
– Сарты, прошу прощения, но я вынужден откланяться. – Деналь со смешком прервал разговор, принимавший очень личный оборот, и поднялся. – Боюсь, мое присутствие здесь изначально неуместно. В первый момент его еще как-то оправдывало беспокойство за жизнь ее величества, а теперь я уже злоупотребляю вашим обществом.
Сарты, конечно, на разные лады заверили, что арлаккат появился исключительно вовремя и его общество приятно всем, но он наверняка устал с дороги, и было бы невежливо с их стороны мешать ему отдыхать. На этом мужчина окончательно распрощался со всеми и вышел. На некоторое время в комнате повисла тишина: женщины вернулись к оставленному рукоделию.
– Вообще, говорят, он был женат много лет назад, – задумчиво сказала Лора и пояснила в ответ на озадаченные взгляды: – Сар Тавьер. Только там произошла некая трагическая история, вроде бы его жена погибла, и с тех пор он как будто не заводил продолжительных романов.
– Какое несчастье! Это так печально! – с искренним сочувствием проговорила Наяна, несколько секунд назад называвшая начальника Тайной канцелярии отродьем Белого. – Но потрясающе романтично. Наверное, он ее очень любил, и это стало серьезным ударом. Потому он так заледенел и замкнулся, но по сей день хранит верность…
– Ну, про верность речи не было, – с сарказмом пробормотала себе под нос перевертыш. – Сказано было, что у него не было продолжительных романов.
Молодую сотрудницу Тайной канцелярии разбирал нервный смех от попыток втиснуть начальника на место героя-любовника одной из книжек того сорта, что и похищенный Тагренаем роман. Она с трудом верила, что даже исключительно трагическая любовная история, произошедшая в прошлом, могла всерьез повлиять на Тавьера.
– Даршарай, неприлично юной девушке обсуждать подобное и делать такие намеки, – попеняла ей Амея и добавила, краснея: – Но речь ведь о чувствах, а не о… естественных потребностях, свойственных мужчинам. Вполне возможно, сар Тавьер – однолюб, как и наш покойный король… Ой! Простите, ваше величество!
– Ничего страшного, Амея, – отозвалась Олира, стараясь скрыть заинтересованность. Все же сплетни – это ужасно неприлично, но откуда еще одинокой вдове черпать информацию? Да и… любопытно же! – Его величество был хорошим человеком, но весьма сдержанным в эмоциях. Я слышала, что в их отношениях с королевой Дайрой тоже не возникло особенного тепла, разве нет?
– Да, насколько можно судить об этом со стороны, – ответила лаккари и печально вздохнула: – Бедняжка. Боги оказались к ней жестоки. Лишили главного женского счастья, счастья материнства, а потом забрали к себе такой молодой…
– Ну не выдумывайте, Амея, – возразила Лора. – Ее величество, да простят мне боги прямоту, совершенно не страдала от собственного «женского несчастья» и была весьма довольна жизнью. И вообще не удивлюсь, если она сознательно избегала беременности из-за нежелания рисковать своим здоровьем.
– Лора! – ахнула Саварди. – Как вы можете подозревать подобные ужасы?!
– Это ужас для вас, а не для любой другой женщины, – пожала плечами та. – Я же находилась в ее свите. Между нами, покойная королева была весьма надменной особой. Уж не знаю, какими соображениями руководствовался его величество, выбрав себе подобную супругу, но любви в том союзе точно не было. Дайра Мисори вообще не любила никого, кроме себя. Поэтому мне очень интересно, Амея, кого вы подразумевали под единственной возлюбленной Ерашия Третьего. Поделитесь уж, не сочтите за труд.
