Дарья Кожевникова
Если это судьба
– Не верю! – обретя дар речи, заявила Вика. – Это неправда!
– Вы можете не верить мне, Вика. Но остаются факты, а они, как известно, вещь упрямая. Так мне продолжать, или вы не намерены меня дальше слушать?
– Продолжайте. – Вика кивнула, потом сцепила руки. – Но это какая-то ошибка!
– Ошибки нет. Пока вы были в больнице, я со своими коллегами успел провести следствие по этому делу. Выяснилось, что, каким-то чудом избежав поимки, ваш муж скрылся в небольшой деревеньке во Владимирской области. Был ли он знаком с Климом Ворониным раньше или познакомился с ним именно тогда, когда бросился наугад в первое глухое место, этого уже не установить. Но наверняка, оказавшись там, Алексей Сагитов не раздумывал, что ему делать дальше. Да, Воронин был спивающимся и недалеким человеком, а Сагитов в свое время получил высшее образование и вообще был неглуп – во всяком случае, свою преступную деятельность он осуществлял не столько руками, сколько головой. Но внешнее сходство между ними все-таки было, и немалое. Вы и сами могли это заметить. Если стереть отпечаток, что наложил на их лица образ жизни…
– Расскажите, что было дальше, – нетерпеливо попросила Вика.
– А дальше Клим Воронин просто уехал из своей деревни. Обосновался в районном центре, а вскоре подал заявление о замене пришедшего в негодность паспорта: он уронил его в машинное масло. Выплатил штраф за небрежное обращение с документом, и паспорт ему заменили. К сожалению, эта процедура не сопровождается идентификацией личности по отпечаткам пальцев. Работники паспортной службы проявили халатность, не обратив внимания на пусть незначительные, но все же имеющиеся различия во внешности предыдущего и нового владельца паспорта. Так Алексей Сагитов на совершенно законных основаниях стал Климом Ворониным. О судьбе же подлинного Клима Воронина можно только догадываться, поскольку отыскать его следы не удалось. Я полагаю, что он не отъехал далеко от деревни, в которой жил, и его тело захоронено где-то в ближайшем лесу.
– Нет! – воскликнула Вика. – Клим… Он не мог убить! Не мог!
– Зато мог Алексей Сагитов. И делал это не раз. В материалах уголовного дела, о котором я вам говорил, имеются описания совершенных им преступлений.
– Нет, он не такой! Он был внимательный, заботливый! Очень добрый человек! И он меня любил!
– Насчет доброты я мог бы с вами поспорить. А что касается остального… вполне возможно, что он действительно вас полюбил. Глядя на вас, в это совсем нетрудно поверить. Но все же главной его целью было обосноваться в нашем городе, получить прописку, изменить образ жизни, чтобы окончательно исчезнуть как для правосудия, так и для своих бывших подельников. Кстати, вы знаете, что ни в какие командировки его на работе не посылали? Примерно раз в месяц он брал отгул и уезжал в неизвестном направлении.
– О боже! – Вика схватилась за голову.
– Тебе плохо, Викуль?! – сорвалась с места Лена.
– Нет… Или да, плохо! Этого не может быть! Не может! Клим…
Чувственные губы, чуть прищуренные, улыбающиеся серо-зеленые глаза: «Мы с тобой прямо как дети, Викуль…» Ее муж, отец ее неродившегося ребенка! И – матерый преступник, убийца?!.. А она?! Кто она теперь? Воронина? Или Сагитова? И на могиле Клима… или Алексея… что теперь писать? Что?! И тут Вику пронзила еще одна мысль! Безумная, но дающая ей надежду.
– Послушайте, – обратилась она к следователю. – Раз Клим однажды уже, так сказать, воскрес из мертвых, то, может, он и сейчас остался жив?
– Вот на это не стоит надеяться. Видите ли, мы провели анализ его останков на ДНК. Поэтому я точно могу утверждать, что погибший – именно Алексей Сагитов.
– А что, у вас в архивах хранят и образцы ДНК? – удивилась Вика.
– Нет, не хранят. Но… простите, что я с вами об этом говорю… сравнительный анализ проводился с ДНК вашего общего ребенка. И совершенно точно установлено, что погибший и ваш малыш являются кровными родственниками. Простите, Вика. Это было необходимо.
– Понятно. – Она вздохнула, пытаясь справиться с подкатившими к горлу слезами.
– Виктория Александровна, я понимаю, как тягостен для вас этот разговор. Поэтому, как и вы, хотел бы закончить его побыстрее. – Следователь выложил на стол несколько фотографий. – Посмотрите, пожалуйста: среди этих людей нет ли Артема и Юры, что приходили к вам в гости?
Вика внимательно, одну за другой, посмотрела все фотографии и покачала головой:
– Нет! Один как будто похож на Юру. Но именно похож, не более того.
– Хорошо. Спасибо. Может, мы с вами попытаемся составить фоторобот ваших гостей?
– Попытаться можно, только у меня зрительная память не слишком хорошая, так что не знаю, что из этого получится.
– Ну, похожую-то фотографию вы нашли. А пока у меня к вам еще один вопрос, я его уже задавал в больнице: вы не в курсе, у вашего мужа были какие-то финансовые источники, кроме официального заработка? Подумайте, вспомните.
– Да нет же. Иногда у нас до получки оставалась сотня в кармане, и мы на нее тянули несколько дней. Все, как в любой семье! Если бы у Клима были припрятаны деньги, разве он стал бы дожидаться дня зарплаты?
– Должен вас удивить: в изрезанном диване в вашей взломанной квартире был устроен тайник. Естественно, его содержимое унесли, но эксперты дали заключение, что там, скорее всего, находились деньги. А кроме того, как лодка с боксом, так и машина вашего мужа были куплены явно не на зарплату, потому что такие покупки рядовому служащему не по зубам.
– Может, у него оставалось что-то от… прошлой жизни? Вот он и вложил эти деньги в свою технику. Но это было до нашей встречи, и больше никаких крупных трат он не делал. Разве что колечко мне к свадьбе купил, вот оно, с бриллиантиком. Но и то, я случайно узнала, что хотел он взять другое. Услышала обрывок разговора по телефону. Однако не купил – видимо, оно оказалось ему не по средствам. Хотя на мне Клим никогда не экономил… в пределах разумного, конечно. Так что про деньги в тайнике – это лишь догадки.
– Понятно. Хорошо, спасибо вам за беседу. Не исключено, что нам с вами еще придется встретиться…
– Надеюсь! Я хочу, чтобы вы нашли тех, кто устроил взрыв! И если чем-то еще смогу вам быть полезна, то всегда готова прийти, только позовите. И фоторобот… Я постараюсь, чтобы его составили как можно точнее. Ведь, что бы вы ни наговорили мне сегодня про Клима, а он – мой… он был моим мужем. И я его люблю. Поэтому и хочу, чтобы его убийц наказали.
Прошло несколько дней, а Вика никак не могла до конца осознать, осмыслить все, что она узнала в кабинете следователя. Услышанное никак не вязалось в ее голове с образом Клима, как будто ей рассказали историю про какого-то другого человека. Даже имена… Она и так и эдак повторяла про себя: Клим, Алексей… И никак не могла увязать между собой эти два имени.
В конце концов она не выдержала, обратилась к следователю с просьбой дать прочитать ей досье Алексея Сагитова. Юрий Степанович, понимая чувства молодой женщины, пошел ей навстречу и сделал копию с досье. Вика несла эти бумаги домой почти что бегом и раскрыла папку едва ли не у самого порога. Пока Клим был жив, она не стремилась что-то узнать о его прошлом, а теперь словно хваталась за соломинку, непонятно что способную изменить.
Выяснилось, что в прошлом Клима… Алексея… и впрямь было много такого, что не хотелось бы вспоминать. Мать его воспитывала одна, отец по каким-то причинам их бросил почти сразу после рождения сына. Условия жизни были не из легких: проблемы с жильем, которое приходилось снимать, постоянные материальные затруднения. Алексею пришлось подрабатывать еще в школьные годы, чтобы помочь матери свести концы с концами. Но, несмотря на тяжелое детство, учился мальчик очень хорошо, и сам, без всякой посторонней помощи, сумел поступить в престижный институт на радиотехнический факультет. Там его успехи тоже были бесспорны, он шел на красный диплом. И все шло прекрасно, блестящая карьера была бы ему обеспечена, если бы в конце четвертого курса не грянул скандал: студент Сагитов прямо в фойе разругался с доцентом института и всенародно закатил тому пощечину. Как выяснилось позже, студент обвинял преподавателя в том, что тот присвоил себе его открытие, которым юноша поделился, надеясь на помощь в дальнейшей разработке. Но вышло иначе, профессор благодаря открытию Сагитова защитил диссертацию, а на долю истинного автора изобретения не выпало ничего. Но каковы бы ни были мотивы скандала, студента, не пожелавшего приносить преподавателю свои извинения, исключили из института, можно сказать, с волчьим билетом, автоматически закрывшим ему дорогу во все остальные вузы. Тут-то Алексей Сагитов, золотая голова, и встал на кривую дорожку. Он выполнял штучные заказы криминальных элементов на изготовление всякой шпионской аппаратуры, потом главарь группировки заприметил талантливого парня и приблизил его к себе. И не прогадал, потому что прагматичный ум Алексея способен был не только изобретать электронику, но и придумывать планы всевозможных афер, изощренных и дерзких. Следователь не скопировал для Вики материалов всего уголовного дела, он дал ей лишь копию досье самого Алексея, из которого она не могла узнать всех подробностей его деятельности. Но судить о них могла хотя бы по тому, каким авторитетом стал пользоваться Алексей в криминальных кругах. И не только в рамках своей группировки, но и за ее пределами. Все это продолжалось довольно долго, до тех пор, пока банда не оказалась разгромлена. План по ее захвату был разработан оперативниками с ювелирной тщательностью. Но и тут благодаря уникальным способностям Алексея, а также тому, что он умел предчувствовать опасность, нескольким членам группировки удалось ускользнуть из рук правосудия. Алексей, естественно, оказался в их числе. Добыл себе новые документы, залег на дно. Как именно он это сделал – Вика уже знала от следователя. Оставался вопрос, надолго ли? Сколько времени человек гениального ума мог довольствоваться скромной должностью обычного служащего бензозаправки? А может, и не довольствовался? И именно за это, а не за свои прошлые «заслуги», был убит? Потому что, если бы прежние «друзья» вышли на Алексея, они, наверное, не стали бы уничтожать того, кто обеспечивал им финансовое благополучие, а снова попытались бы использовать его изобретательный ум. Или это была их месть за то, что Алексей отказался с ними сотрудничать? Что, если он, обретя семью, действительно решил начать новую жизнь, в которой не было места криминалу? И именно из-за этого погиб? Чем дольше Вика думала о случившемся, тем невыносимее ей становилось. Ведь получалось, что Алексей поплатился жизнью за нее и ребенка, за их будущее!
Всхлипнув, Вика отбросила от себя бумаги. Что толку с того, что она теперь знает биографию Алексея Сагитова? На самые главные вопросы у нее ответа нет. И будет ли, даже если дело раскроют и убийц найдут? Вика очень хотела посмотреть на них, заглянуть им в глаза. А еще мучительно захотелось съездить к Климу на могилу, прямо сейчас. Лены дома не было, и Вика, не откладывая, вызвала такси. Собралась чиркнуть тетушке записку, но потом махнула на эту затею рукой: возможно, она вернется еще до приезда Лены. А если нет, то они созвонятся. Или… Вика вытащила из кармана телефон и бросила его в прихожей: не хотелось, чтобы в скорбную тишину возле могилы любимого человека ворвалась заурядная трель звонка. Одевшись – весна в этом году под стать мрачному Викиному настроению была затяжная и хмурая – Вика выбежала из подъезда к ожидающей ее машине.
Оказавшись возле могилы, она замерла, глядя на фотографию – единственное, что, кроме даты смерти, не вызывало сомнений. Смахнула набежавшие слезы, прошептала:
– Алешенька!
Она повторяла это имя все прошедшие дни, пытаясь привыкнуть к его звучанию. Несмотря на это, с образом ее Клима имя не слишком вязалось в ее голове. Но здесь, на кладбище, она заставила себя назвать мужа именно так, его собственным именем – ведь кто знает, что он испытывал, когда был вынужден жить под чужим?
– Алешенька! – снова прошептала Вика.
Он чуть заметно улыбался ей с фотографии самыми краешками своих чувственных губ. Самых красивых в мире. Вика стояла, не в силах оторвать от них взгляда. Что бы ни представлял собой этот человек, но для нее почти на три года он стал и отцом, которого ей всю жизнь недоставало, и другом, и любовником, и мужем – всем. И видела она от него только хорошее. А что до его прошлого, то Вика считала, что судьба так распорядилась, заставив его встать на кривую дорожку.
Очнулась от своих раздумий Вика только тогда, когда совсем окоченела под порывами не по-весеннему холодного ветра. Протянув руку, попыталась сорвать с деревянного креста табличку, на которой были указаны чужое имя, чужая дата рождения – Алексей, оказывается, был на два года старше настоящего Клима Воронина – но табличка оказалась привинчена крепко, и без отвертки справиться с ней не удалось. Тогда, оставив свои попытки, Вика кивнула фотографии:
– Я вернусь сюда с отверткой и с новой табличкой. Тебе пришлось жить под чужим именем, так хоть на могиле пусть будет написано твое собственное. Или ты этого не хочешь? Если нет, то дай мне как-нибудь знать. Я постараюсь услышать и понять.
Муж только чуть заметно улыбался Вике с фотографии, пока она говорила и отходила, пятясь и все никак не решаясь повернуться к нему спиной. А когда она наконец развернулась и пошла к выходу с кладбища, у нее возникло ощущение, что он пристально смотрит ей вслед.
Выйдя на дорогу, Вика обругала себя за оставленный дома телефон. Ведь можно было просто выключить на время звук. Теперь вот даже такси не вызвать. А она очень замерзла. Из-за этого даже к маме на могилу не зашла впервые за прошедшие годы. На рейсовый автобус надеяться не стоило: судя по отсутствию пассажиров на остановке, он либо только что ушел, либо и вовсе приходить не собирался, время-то уже позднее для посещения кладбищ. В итоге – ничего другого не оставалось – Вика решила ловить попутку. Первые три машины проехали мимо, не откликнувшись на ее призыв. Водитель четвертой, дядечка лет пятидесяти с пышными усами, притормозил.
– До города не подбросите? – спросила Вика.
– Да я не совсем до города, сверну на Озерцы. Но ты садись, подброшу до поворота, а там уж рукой подать. Да и машины ходят чаще.
– А вы в Озерцы едете? – переспросила Вика, растирая озябшие руки. Тепло салона быстро передавалось телу, она отогревалась. И домой ей не хотелось, так что план созрел мгновенно. – Подбросьте меня до лодочной станции, пожалуйста, – попросила она.
– До лодочной? – удивился мужчина. – Но ведь оттуда тебе еще сложнее будет выбираться, чем с кладбища.
– А у меня там муж, – заявила Вика, млея от своей лжи. Но можно было хотя бы помечтать, сидя в машине. А насчет выбраться… она попросит сторожа вызвать такси. Номер у нее есть, записан на визитке, что лежит в кошельке, уж разорится ради нее сторож на один-то звонок. Если что, она его ему оплатит.
– Ну, тогда другое дело, – кивнул водитель.
Доехали они быстро, но Вике хватило времени на то, чтобы окончательно отогреться. Выйдя на повороте к станции, она прошла оставшуюся до шлагбаума сотню метров и нырнула под него. Сторож ее, похоже, не заметил, да и не удивительно: сюда никто не приходил пешком, все приезжали на машинах, с оснащением для рыбалки. Вика никогда раньше не задумывалась, что и лодка, и бокс стоили немалых денег, и машина у них с Климом была дорогая. Не задавалась вопросом, откуда он мог все это взять – ну, есть и есть! Вика просто жила и была счастлива. Впрочем, могла быть счастливой просто с Климом, без всего остального. И если теперь приехала сюда, то лишь потому, что ей дорого все, что связано с погибшим мужем. Медленно прошла через пустую парковку. Сторож все-таки увидел ее, окликнул на полдороге. Вика помахала ему рукой, он ее узнал. Спросил, не нужно ли чего, а когда она помотала в ответ головой, снова скрылся в сторожке, оставив ее в покое. Вика запоздало подумала о том, что теперь она здесь, по сути, уже никто, и он не должен был ее пропускать. Но то ли он сам об этом не подумал, то ли пропустил по доброте душевной, прекрасно понимая мотивы ее приезда.
К воронке, оставшейся на месте взрыва, Вика не стала подходить, хоть там и было уже все расчищено и гравий завезен. Но все равно ей было слишком страшно. Слишком. Поэтому она сразу пошла на причал и медленно двигалась вдоль него, ведя пальцем по сырым металлическим перилам. Так странно было оказаться на том месте, где в одно мгновение оборвалась вся ее прежняя жизнь. В прошлый раз она стояла здесь женой и будущей матерью, а теперь – одинокой вдовой, знающей, что она носит чужую фамилию. Вика остановилась, стиснула перила обеими руками и закрыла глаза. Вот бы – раз! – и все вернуть обратно, к тому, что было! Ну почему туда – легко и просто, а обратно – никак?! Ведь два этих мира разделяет всего лишь одно мгновение! Всего одно!
Громкий всплеск раздался неподалеку. Какая-то крупная рыбина разыгралась. Рыбина, которую Климу уже никогда не поймать. Всплеск повторился почти в том же самом месте. Судя по звуку, рыба была большой, но Вика не стала ее высматривать, зная, что та, неуловимая и стремительная, уже несется в своей среде, и неизвестно, где вынырнет в следующий раз. Она устремила свой взгляд вдаль, за боксы. Весна в этом году запаздывала, и вместо того, чтобы окутаться пышной листвой, деревья лишь подернулись зеленоватым пухом, который едва мог пробиться сквозь серость пасмурного дня, чтобы заявить о себе. И снова кто-то жег костер, сизые завитки дыма клубились между деревьями. Наверное, это были рыбаки – кто же еще? Из тех, кто не мог позволить себе иметь моторную лодку и личный бокс. Это действительно была роскошь, позволяющая не только рыбачить, но и просто погонять с ветерком по просторам озера. Рыбы же и возле берега хватало, особенно если ловить на спиннинг. Вот, снова всплеснула где-то совсем рядом, как будто даже под сваями причала. Вода зажурчала, потом что-то шлепнуло по бетону. Вика невольно взглянула вниз. В воде влажно блеснуло что-то большое и черное, как будто дельфин, которого в озере, разумеется, и быть не могло. Но не успела Вика осознать эту мысль, как откуда-то из-под причала вдруг вылетел тросик с грузом на конце, и несколькими оборотами обвился вокруг ее ноги. А потом что-то с силой дернуло Вику вниз, заставив упасть.
Сколько бы она ни думала в последнее время о том, что не хочет больше жить, а инстинкт самосохранения сработал прежде, чем она поняла, что происходит. Вскинув руку, Вика намертво вцепилась в нижнюю часть перил. Неведомая сила пыталась протащить ее под ними и сдернуть с причала. Изогнувшись, она второй рукой вцепилась в перила. Тросик как будто ослаб на мгновение, но не успела Вика облегченно вздохнуть, как последовал рывок, еще на четверть сдернувший ее с причала. Теперь Викины ноги были в воде, и чья-то невидимая рука ухватилась за одну из них, продолжая стягивать вниз. Вика цеплялась за перила, помогая себе и плечами, и головой. Однако сползала с причала сантиметр за сантиметром, и руки постепенно разгибались, уступая превосходящей силе. Что делать?! Вика даже представить себе не могла. Кричать бессмысленно, сторож отсюда все равно ее не услышит. Да и хватит ли у нее, хрипящей от напряжения, сил на крик? Что с ней вообще собираются сделать?! Утопить?!
– Вика! – Частый топот ног по бетону раздался одновременно с возгласом. Андрей Смирнов появился так неожиданно и вовремя, что это было похоже на чудо. Впервые за прошедшие годы его появление ее обрадовало. Он подбежал, схватил ее под мышки, рванул на себя. Почти одновременно с этим Вика ощутила, что ее ноги свободны. Смирнов одним рывком выдернул Вику на причал, она упала на колени, пытаясь отдышаться. Потом вспомнила про тросик, все еще обвивающий ее ногу, и дрожащими руками поспешила его размотать.
– Что случилось, Викуль? Ты чего? – присев перед ней, допытывался Смирнов.
– Нога… – заговорить у Вики получилось не сразу. – Кто-то ухватил меня и попытался утащить под воду.
Смирнов размотал без усилий тросик, показал его Вике:
– Скорее всего, кто-то бросил его здесь, а ты просто запуталась в нем и споткнулась, Викуль!
– Я не спотыкалась! – вспыхнула она. – В это время я не шла, а стояла на месте!
– Может, ты задумалась и переступила с ноги на ногу?
– Смирнов, ты что, считаешь меня идиоткой?! Как можно было переступить на месте так, чтобы вылететь с причала и почти упасть в воду? Меня кто-то тащил, понимаешь?!
– Ну хорошо, хорошо, Викуль. – Он примирительно вскинул руки.
Не верит, поняла она. Не верит, потому что сам вытащил этот злополучный трос без малейшего усилия. Тот, кто тянул за него с той стороны, успел отпустить свой конец. А видеть, подбегая, Андрей ничего не мог, потому что Вика и сама ничего не видела. Разве что слышала всплески, да мелькнула перед глазами дельфинья кожа… или фрагмент гидрокостюма, тут же подумалось ей. Конечно! Ведь рука, что тянула ее вниз, явно была человеческой. Что же это получается?! Кто-то специально переоделся, чтобы подкараулить ее здесь? Но влезть в гидрокостюм – дело не одной минуты. А заранее сделать это не могли, потому что она и сама еще утром не знала, что приедет сюда. Или неведомому ныряльщику не важна личность жертвы, и его выбор пал на нее случайно?! Но что же тогда вообще здесь происходит, в этом озере?!
Смирнов тем временем поставил Вику на ноги:
– Пойдем, Викуль! Ты ноги промочила. Скорее в машину, там разуешься.
Она не стала сопротивляться. Конечно, больше всего ее трясло от пережитого страха, но и вода в озере была очень холодной, почти ледяной. А главное, Вике хотелось убраться отсюда как можно быстрее и дальше.
– Ты-то как здесь оказался? – спросила она, пока они со Смирновым добирались до оставленной за шлагбаумом машины.
– Лена мне позвонила. Рассказала, что ты сбежала из дома, бросив свой телефон, и попросила тебя отыскать. Вот я и решил: ты либо на кладбище, либо на станции. Съездил вначале на кладбище, но там тебя уже не застал, остались только твои следы на влажной земле, вот я и рванул сюда. Спросил у сторожа, он сказал, что ты приехала, и разрешил мне пройти.
– Логично, – кивнула Вика. Но Лена-то хороша! Как будто больше не к кому было обратиться! И что за дела у нее могут быть со Смирновым за ее-то спиной?! Ох, и получит у нее тетушка! После того как сама выдаст свою порцию Вике…
Смирнов тем временем отметился у сторожа, довел ее до машины, и, усадив на переднее сиденье, принялся разувать, потому что у самой Вики руки были как деревянные. Еще и ладони оказались ободраны. То ли поранила, когда упала на причал, то ли когда цеплялась, пытаясь удержаться на нем. Теперь они пульсировали и саднили так, что боль отдавалась в распухших запястьях. И нога… Одну Смирнов разул без проблем, закатав брючину, чтобы мокрая ткань не касалась ее ноги. А когда взялся за вторую, Вика болезненно охнула.
– Ты чего, Викуля? – Уже осторожнее он все-таки снял с нее туфлю, носок. И присвистнул: – Ничего себе!
– Теперь-то ты мне веришь? – Вика тоже увидела свою ногу. Точнее, широкий багровый рубец в том месте, где ее обвивал тросик.
– Теперь да. – Смирнов внимательно осмотрел Викину лодыжку. – Споткнуться так ты не могла ни при каких обстоятельствах. Но что же это получается? Кто это мог быть?
– Ты меня спрашиваешь? Еще минуту назад ты вообще мне верить отказывался.
– Не отказывался, Викуль. Просто допускал, что тебе могло почудиться. Ведь эта трагедия повлияла на тебя очень сильно.
– Ты еще мою контузию вспомни. – Вика выдернула у него ногу и села как положено, закрыв за собой дверцу у него перед носом. Тепло от автомобильной печи приятно обтекало обе ноги. Правда, для правой это удовольствие оказалось еще и болезненным.
– Зря ты так, Викуль. – Смирнов проскользнул в свою дверцу на водительское сиденье, но браться за руль не спешил, повернувшись к Вике. – Я не считаю, что с тобой что-то не в порядке. Но в этом месте, да еще в наступающих сумерках… Однако теперь я вижу, что ошибался и ты не преувеличивала! Знаешь, посиди-ка здесь минуточку, а я сбегаю к причалу и прихвачу тот трос с собой. Надо было его сразу забрать.
– Нет!!! – Одна мысль о том, чтобы снова остаться одной в этом зловещем месте, заставила Вику вцепиться в Андрея обеими руками. – Не уходи! Плевать на трос, пусть его полиция ищет, если он все еще там! Поехали отсюда!
Оценив Викино состояние, Смирнов даже не попытался возражать, сразу развернул машину в сторону города. Однако мысль о случившемся не давала ему покоя, и он спросил:
– Ну, ты разглядела, заметила хоть что-нибудь?
– Человек был в гидрокостюме. Это все, что я успела заметить, когда он вынырнул, чтобы меня ухватить. – При этом воспоминании нервная дрожь пробежала по ее телу. – И подбирался ко мне, и уходил потом он под водой. Ты и сам ведь его не видел.
– Я на тебя смотрел. Даже не сразу понял, что происходит. Подумал было, что ты решила… искупаться.
– Ты хотел сказать «утопиться», – поправила Вика. – Называй вещи своими именами.
– Ну, пусть так.
– Глупо. Из всех смертей я бы в последнюю очередь выбрала именно эту. Если ты не в курсе, то я слишком хорошо плаваю, Смирнов.
– Вот и чудесно, – кивнул он, озадаченно глядя на обгоняющую их машину.
Вику ее появление тоже немало удивило. Откуда она могла тут взяться? На лодочной станции ее не было. Разве что это рыбаки, которые разводили костер? Почти стемнело, так что им самое время сейчас возвращаться домой, если они не собирались ночевать на озере.
Машина между тем вырвалась вперед и начала притормаживать, принуждая к тому же и Смирнова.
– Что это они?! – встревожилась Вика.
– Ты пристегнуться не забыла? – спросил он вместо ответа.
– Забыла. – Вика завозилась с ремнем безопасности. Он что, думает, это могут быть гаишники? Но какого черта им караулить на этой глухой дороге?
Смирнов между тем, как от него и требовали, остановился, но не стал выходить, а замер, выжидая. Вика еще раз посмотрела на замершую метрах в десяти перед ними машину. Не похожа она на служебную! Никаких маячков, опознавательных знаков! Темная иномарка с тонированными стеклами, забрызганная грязью почти по самую крышу.
– Смирнов, поехали отсюда! – попросила Вика. Может, это и в самом деле рыбаки, захотевшие у них что-то спросить, но ей стало не по себе.
– Поедем, Викуль, обязательно, – кивнул Смирнов, не сводя глаз с машины.
Какое-то время она просто стояла, но когда в ней поняли, что они не собираются проявлять инициативу, водительская дверца открылась.
– Держись, Викуль, – спокойно, как-то обыденно сказал ей Смирнов, выжимая газ. Их машина рванулась вперед, быстро набирая скорость. Вика даже испугаться не успела, а собравшийся выходить водитель иномарки преследователей едва успел вдернуть обратно в салон ногу и руку, когда Смирнов на полном ходу врезался в распахнутую дверцу, смял ее, буквально вывернув наизнанку и, не притормаживая, понесся дальше.
– Андрей, ты сумасшедший! – воскликнула Вика, начиная приходить в себя. – А если это и в самом деле были рыбаки?!
– Я извинюсь, – пообещал он, все так же нажимая на газ и внимательно следя за дорогой. Света фар позади не было видно, и это позволяло надеяться на то, что их не преследуют. Если вообще собирались это делать… Теперь, когда иномарка осталась позади, Вика испытывала уже не страх, а раскаяние.
– Можно же было как-нибудь аккуратнее, – пролепетала она.
– Викуль, у меня тоже как минимум фара разбита, так что не они одни в убытке. Но я придерживаюсь железного правила: никогда не вступать в контакт, если тебе его откровенно навязывают, да на пустынной дороге, да еще из машины с заляпанными номерами.
– Но она вся была в грязи, так что номера не могли остаться чистыми.
– Вот завтра и узнаем, на чьей стороне правда. Мои-то номера они могли разглядеть. Если обратятся с жалобой, значит, я был не прав. Ну, а если не обратятся, значит, не зря мы с тобой это родео устроили.
Вика не нашла, что ему ответить. События сегодняшнего дня не укладывались у нее в голове. Водолазы… что им делать в озере? И не они ли потом преследовали их на таинственной машине? Ответов на эти вопросы у Вики не было. Одно она знала наверняка: что завтра с утра пойдет к следователю и все ему расскажет… Ну, почти все. Про смирновскую выходку на дороге она промолчит, пусть пострадавшие сами с ним разбираются. Или, если он хочет, пусть расскажет следователю сам.
– Ну, вот мы и приехали, Викуль, – прервал ее мысли Смирнов, останавливаясь возле подъезда. – Я провожу тебя до дверей.
– Андрей… – Вика посмотрела на него. Надо было сказать ему спасибо, ведь сегодня, как ни крути, а он ее спас. Но благодарить того, кто повинен в маминой смерти, у Вики язык не поворачивался. Положение спасла Лена, вылетевшая из подъезда. Оправдываться перед ней не пришлось, она с плачем кинулась к Вике, потом принялась благодарить Смирнова за них обеих, даже не подозревая, чем именно они ему обязаны. Он проводил их обеих до квартиры, но заходить не стал. Кивнул от порога:
– Пока, Лен. Звони, если что. А остальное Вика сама тебе расскажет.
Рассказать пришлось. Сидя на диване, закутавшись в плед, с бокалом сваренного Леной глинтвейна. Теперь, в тепле и тишине квартиры, эта история казалась Вике нереальным, дурным сном. И только пульсирующая болью нога да саднящие ладони подтверждали, что все это ей не почудилось.
– В общем, если бы не Смирнов, – вздохнула Вика, – то мне бы здесь не сидеть. Не хотелось быть ему ничем обязанной, и вот…
– А вот нечего было болтаться где попало! – все-таки напала на нее Лена. – Чего ради тебя из дому понесло?! Ты даже не представляешь, что я пережила за эти часы!
– Прости, Лен. Но ты тоже хороша! Нашла к кому обратиться.
– А что, были варианты? Я из дома уйти не могла, осталась тебя караулить, потому что ты здесь могла объявиться. А из всех наших знакомых безотказно сорваться, бросив все дела, и пуститься на твои поиски мог только Андрей.
– И как ты связаться-то с ним умудрилась? – ворчливо спросила Вика. – Что, и до этого вы общались за моей спиной?
– Общались. Пока ты была в больнице, он попросил у меня номер телефона. Звонил мне узнать, как ты. И что бы ты сейчас ни думала, я не считаю, что с моей стороны это было преступлением. Как не жалею и о том, что обратилась к нему! Я ведь тебе на причале помочь вряд ли смогла бы, мое появление этого водолаза точно бы не отпугнуло. И с той машиной, я считаю, Андрей действовал именно так, как надо.
