Дарья Калинина
Суфле из бледной поганки
Уже вернулась из гостей тетя Римма, и явился братец Павлушка, своей семьей они вкусно и душевно поужинали чашушули, приготовленным тетей Риммой – почитательницей кавказской кухни. А за соседской стенкой все еще происходила суета. К дому подогнали мебельный фургон, в который родственники загружали мебель. Похоже, они твердо решили оставить наглой Татьяне одни лишь голые стены. Это было для них делом принципа, и где-то Фима их даже понимала.
Грузовая машина уехала лишь около одиннадцати часов вечера. Уже давно стемнело. Загорелись уличные фонари. И в свете одного из них Фима заметила под кустами у дома какие-то странные предметы. Их там точно не должно было быть.
Приглядевшись, Фима заметила какой-то блеск и спустилась вниз. Точно! Под кустами сиротливо приткнулись те самые три пуфика, которые мужчины вынесли одними из первых.
– Почему же вас не взяли, бедненькие? Забыли, наверное.
Но оставлять старую мебель на улице, где в любой момент мог пойти дождь, было нельзя.
Фима крикнула Павлика, и вдвоем они подняли пуфики к себе в квартиру. Тетушка Римма отнеслась к их появлению критически.
– Обивка старая, потерлась сильно и местами даже потрескалась. И хотя это натуральная кожа, вид у них не ахти.
И тут же ударилась в сентиментальные воспоминания:
– Помню, у моей знакомой девочки – Сонечки дома стоял рояль, за которым она занималась, и возле него был похожий пуфик. Кожа тогда была мягкой и краски яркими. Какие-то восточные мотивы, что неудивительно, потому что пуфики производства Индии. Но даже тогда они стоили недорого, сейчас, я думаю, их стоимость равно примерно ничему.
И ушла к себе, заявив, что пуфики нужно попытаться вернуть владельцам, а то получится, что они их украли. И было бы еще из-за чего рисковать своей репутацией, а то сначала коллекция журналов, а теперь еще и это.
– Увидят, что мы к себе старье тащим, ославят на весь мир. И вообще, тащить всякое старье к себе в дом – это плохая примета. Чтобы завтра же духу от них в нашей квартире не осталось!
Фима с Павликом лишь переглянулись.
– Я их в Комарово на себе не попру! – предупредил Павлик сестру. – На меня даже не рассчитывай. У меня завтра входная контрольная по русскому языку. Если я не явлюсь, то русичка станет думать, что я ее урок нарочно прогулял. И страшно мне отомстит. Характер у нее вредный, а впереди еще целый учебный год. Не собираюсь я его себе портить из-за каких-то тупых пуфиков!
У Фимы в институте завтра был свободный от пар день, но ей тоже не улыбалось тащиться в Комарово. Однако утром тетушка Римма напомнила, что судьбу пуфиков необходимо решить.
И категорично заявила:
– Либо они остаются у нас и мы несем их в мастерскую, чтобы привести в приличный вид, либо возвращаем владельцам, либо путь этим трем доходягам на мусорку. Но в таком состоянии в нашем доме они не останутся!
– И как же быть?
– Я не знаю. Вы притащили в дом чужие вещи, вы и думайте, как нам теперь быть. Но предупреждаю, если Татьяна вернется и обнаружит у себя в квартире пустые стены, а у нас в доме заметит собственные пуфики, может получиться очень некрасиво. Попахивает даже вызовом полиции.
– Если они ей нужны, мы их ей вернем.
– Лучше уточнить этот момент заранее, чтобы не держать чужое старье у себя дома невесть сколько времени. Вполне возможно, что вдова после смерти супруга решит сменить обстановку, развеяться. Уедет в дальние страны, а вернется не скоро. Лично я так бы на ее месте и поступила. Если бы у меня умер муж, то я отправилась бы в путешествие! Что может быть лучше постоянно меняющейся картинки за окном. Обилие новых людей, впечатлений, возможно, даже романтическое увлечение, что хоть и не поощряется общественной моралью, но зато сильно утешает в час скорби.
К слову сказать, собственного мужа у тетушки никогда не было, но рассуждала она сейчас так, словно вдовела по меньшей мере раз пять.
Павлик давно умчался в школу, а вот Фима осталась наедине с тетушкой. Старушка была по части пуфиков настроена непреклонно. Избавиться от них и как можно скорей!
– У меня где-то был адрес этой их дачи, если я его найду, ты съездишь?
– Ну…
– Заодно разузнаешь, что там на самом деле случилось с Толей. Все-таки не чужой, с его матерью Марьей Григорьевной мы друг другу немало крови выпили.
Фима припомнила, что раньше за стенкой и впрямь жила старушка, которую так и звали. Была она маленькой, аккуратной и безупречно подтянутой. Аккуратная стрижка на тщательно прокрашенных волосах. Легкий макияж. Стройная фигурка. Марья Григорьевна была человеком глубоко пожилым, но следила за своей внешностью получше, чем иная молодежь.
– Я ее помню. Она даже мусор выносила в брючном костюме с галстучком.
– Ты была маленькая, а вот я с ней много общалась. И даже на их даче в Комарове случалось, что гостила.
– А куда она делась потом?
– Шейку бедра сломала. Неудачно упала и вот…
– Это сейчас лечится.
– Конечно, была операция. Толя оплатил дорогостоящий швейцарский протез, но за больной какое-то время все равно нужен был уход, и Толя забрал маму к себе. Нанял для нее сиделку, потом еще и еще одну, всех их Марья Григорьевна чудовищно третировала, характер-то у нее был очень непростой. Эту квартиру Марья Григорьевна сдавать сыну не разрешала, так она долгие годы и стояла пустой. А потом Толя приехал сюда снова, но уже вместе с Таней.
– Значит, где-то имеется еще одна квартира, которая ему тоже принадлежит?
– Есть, и отличная! – заверила ее тетушка. – Правда, всего две комнаты, но зато какие они огромные. Квартира находилась где-то на Васильевском острове, я навещала там Марью Григорьевну один или два раза.
Помимо воли в голове у Фимы начался подсчет.
Итак, трехкомнатная «сталинка», двушка в старом фонде, плюс старая дача в Комарове. Цены на недвижимость в последнее время взлетели до небес. Земля в элитном поселке и раньше стоила чуть ли не на вес золота.
Да этот тихий благообразный дядя Толя был богатым человеком! И неудивительно, что его родственники подозревали, его смерть не была естественной.
Внезапно Фиме и самой стало интересно, потянуло разобраться в этом деле.
– Настораживает, что вещи поджидали племянницу тети Тани уже собранными. Ведь когда эти двое таскали вниз баулы, то они брали те, которые уже стояли в прихожей. И значит, они были заранее приготовлены к отправке. Получается, что вдова заранее знала, что муж умрет и ей нужно будет в спешном порядке эвакуировать из квартиры все наиболее ценное?
И опять же, зачем было это делать?
– Если вдова подозревала, что родственники дяди Толи предпримут попытку очистить квартиру от принадлежащих им семейных реликвий и мебели, то ведь квартира доставалась в наследство вдове, и ей куда проще было просто поменять замки. Или даже один замок во входной двери решил бы все дело. У родственников дяди Толи имелись ключи от квартиры, наверное, в свое время их дал им сам дядя Толя, но, столкнувшись с преградой в виде нового замка, к которому у них уже не было ключа, вряд ли они осмелились бы ломать дверь.
В общем, в ситуации были какие-то неясности, которые Фима была бы не прочь выяснить. Хотя бы даже чисто для себя. Но в то же время не будем забывать и про прекрасного участкового Арсения, с которым Фима не виделась уже очень давно. Ее любимый участковый в последнее время сделался вдруг ужасно занятым. Не звонил, не появлялся, и Фима в глубине души надеялась, что новое предпринятое ею расследование вольет свежую струю в их отношения.
– Пока разнюхаю да разведаю, а там, глядишь, и в полицию можно будет наведаться.
Эта мысль заставила Фиму повеселеть. Идея с поездкой в Комарово стала казаться куда более стоящей, чем каких-нибудь полчаса назад. Если в Комарове можно нарыть какую-то информацию, с которой не стыдно и перед участковым появиться, то Фима это сделает.
В сладких грезах о прекрасном Арсении, его синих очах и густых черных кудрях, которым позавидовал бы и сам молодой Боярский, девушка доехала до Финляндского вокзала, откуда отправлялись пригородные электрички в Комарово. Но на вокзале оказалось, что она не учла одного момента, пригородные поезда отправлялись строго по расписанию. И до ближайшего поезда в нужном Фиме направлении было еще целых полтора часа.
– А чему вы удивляетесь? – сказали ей в кассе. – Лето закончилось. Теперь поезда ходят утром и вечером, когда людям нужно ехать на работу или возвращаться с нее.
– И что же делать бездельникам вроде меня, которым в Комарово приспичило отправиться в разгар рабочего дня?
– Идите на площадь, там стоят маршрутки. На них и доедете.
И как это она не подумала о таком легком и простом способе добраться до нужного места в кратчайшие сроки.
Нужная маршрутка как раз отправлялась, несмотря на это, народу в ней было немного. Видимо, водитель рассчитывал добрать нужное количество пассажиров по дороге.
До Сестрорецка они долетели очень быстро, пробок на дорогах почти не было. И дальше вырвались уже на ровную Приморскую трассу, которая тянулась вдоль береговой линии Финского залива.
Солнечное, Репино, Пенаты…
– Комарово! – громко объявил водитель. – Кому нужно было Комарово?
Фима поблагодарила и выбралась из маршрутки.
И куда ей теперь? Тетушка Римма объяснила ей путь до дачи дяди Толи от железнодорожной платформы, другого она не знала. Так что у Фимы было два варианта, либо найти платформу и от нее уже начинать свои поиски, либо положиться на милость случая и добрых людей и попытаться разузнать дорогу прямо так.
– Адрес-то у меня есть.
Дача дяди Толи находилась на улице с романтичным названием Цветочная. И Фима не ошиблась, первый же встречный ей подсказал направление, в котором нужно было двигаться. Потом Фима обратилась за помощью к голосовому помощнику, и дело пошло еще быстрей. Теперь ей даже не нужно было ни у кого спрашивать, дружелюбная Алиса сама постоянно направляла ее в нужную сторону.
– Прямо сто метров, потом будет поворот направо.
И никогда не забывала предупредить, когда этот поворот нужно было уже делать. Благодаря отличной сотовой связи и стабильному интернету проблем ни у Алисы, ни у Фимы не возникало. А вот на собственной их даче Алиса частенько запаздывала с советами и про поворот могла спохватиться лишь спустя добрых полкилометра.
– Вот мы и на месте, – любезно сообщила она Фиме. – До новых встреч.
И отключилась. В этом и есть главный минус всяких там виртуальных помощников, вроде бы они все время тут и все такие из себя полезные, а глянь, и нет уже никого, стоишь одна-одинешенька, и никому до тебя нет дела.
Так и Фима осталась стоять перед домом, толком не зная, что ей следует предпринять дальше. Соваться ей в место, где, предположительно, обитала убийца, было как-то страшновато. А вдруг тетя Таня и впрямь укокошила своего муженька? А теперь вдруг вообразит, что Фима что-то знает про ее делишки или хочет про них разузнать, а ведь Фима и впрямь хочет, да и сыпанет Фиме в питье какой-нибудь отравы.
– И ведь ни одна живая душа не видела, как я искала этот дом и как я в него входила. Станет тетушка Римма меня искать, а эта убийца ей и соврет, что я к ней не доехала. Точку моей геолокации, что ли, ей послать?
Но в итоге Фима решила просто позвонить тетушке и сообщить, что она добралась до места.
Тетушка трубку не взяла, пришлось отправить Павлику сообщение.
«Я уже на месте!»
Потом Фима немного подумала и отправила вдогонку второе сообщение.
«В Комарове!»
Теперь Фима чувствовала себя несколько уверенней, но все же не до конца. И соваться в дом к убийце ей все еще было страшновато.
Она решила, что прогуляется взад и вперед вдоль ограды, изучит территорию обитания вероятного противника.
Однако стоило ей сделать несколько шагов, как она услышала негромкий свист.
Оглянувшись, она увидела среднего роста женщину, которая брела вдоль улицы, поглядывая по сторонам и то и дело издавая призывное посвистывание.
– Рыжик! Рыженький! Да куда же ты запропастился!
Но, поравнявшись с Фимой, женщина внезапно прошептала:
– Иди за мной!
И видя, что Фима дернулась, тут же зашипела на нее:
– Да не сразу! Выжди!
Фима растерялась, но так как в фигуре этой женщины не было ничего угрожающего, все же решила последовать за ней. Выждала какое-то время, потом двинулась в том же направлении.
За углом женщина уже ждала ее.
– Приехала? – воскликнула она. – Отлично! Не узнаешь меня?
Фима покачала головой.
– Марина Германовна! – представилась женщина. – Соседка я!
Неужели это та самая Марина, которая предупредила родню дяди Толи о его кончине. Вот это настоящая удача!
Фима даже приободрилась.
Но сама Марина тут же набросилась на Фиму с упреками:
– Чего раньше-то не появлялась?
– Да как-то не знаю…
– Тоже мне! Фифы вы обе с матерью! Не лучше Марьи Григорьевны, мир ее праху! Честное слово, я вас не понимаю! Чего вы тянули? Отца твоего убили, только тогда вы обе и зачесались!
Когда услышала, что ее милого дорогого папочку убили, у Фимы потемнело в глазах.
– Как? Папа… мой папа… – залепетала она, но тут же сообразила, что ее принимают за кого-то другого.
Но соседка все равно была довольна эффектом.
– Любила отца-то? – спросила она у девушки и промокнула глаза платочком. – А уж как он-то в тебе души не чаял! Ну, пойдем ко мне, объясню тебе всю ситуацию!
Фима не стала возражать. Если вначале у нее было сильное искушение сказать, что она вовсе не является родней покойному, то сейчас оно совершенно прошло. Пока эта Марина считает ее дочерью дяди Толи, она будет предельно откровенна с его наследницей. Но стоит ей понять, что перед ней чужая девочка, и рот захлопнется на замок.
Но до чего же интересно получается, выходит, у соседа дяди Толи в числе наследников помимо его вдовы числится еще и дочь? Вдова, дочь, кто еще?
Глава 3
Домик у Марины был очень симпатичный и явно недавно отремонтированный. Видимо, когда-то на его месте была старая деревянная дача, которую затем снесли и выстроили прочный и довольно внушительный кирпичный дом, который затем дополнительно облагородили черепичной крышей и прочими радостями сельской жизни. Но как ни хорош был этот дом, а все-таки размерами он и в подметки не годился многим окружавшим его строениям. Вот уж где разгулялась фантазия русского человека! Дома были на самый разный вкус, но все они тяготели к величине и дороговизне.
– Хороший у вас дом. Вы в нем одна живете?
– Сейчас одна. Дети выросли, живут отдельно, работают. Муж тоже на заработках.
– И много у вас детей?
– Трое. Сын, дочь и еще один сын.
– Для такой большой семьи, наверное, и дом нужен побольше. Вот у ваших соседей большие дома.
– Это ты еще на ту сторону, что ближе к заливу, не ходила. Вот там и впрямь много и богато!
Таков уж был девиз, витающий нынче над этим поселком. Скромные литераторские дачи былых времен то и дело уступали место нахрапистым каменным монстрам, которые их хозяева, видно позабывшись, ласково называли домами. Одно радовало, участки тут были большие, так что размер домов благодаря этому несколько скрадывался и не так сильно бил в глаза.
– У твоего папы домик тоже очень даже ничего. Только в прошлом году закончили строительство. А ландшафтные работы этой весной проводились.
Фима и сама успела отметить, что и дом дяди Толи содержался в порядке, и сад был тщательно ухожен, а большой двор вылизан почти до блеска. Такой идеальной глянцевой чистоты от пролежавшей пару сезонов плитки добиться невозможно. Значит, соседка говорила правду.
– Деньжата у папеньки водились.
– А то ты не знала! Он же тебе каждый месяц по пятьдесят тысяч переводил. Чтобы твое обучение за границей оплатить, квартиру в центре города на Васильевском острове продал!
«Ах, она училась за границей! И второй квартиры уже нет», – мысленно отметила Фима.
Но ничего, у папы Толи оставался еще загородный дом, участок при нем и городская квартира. Есть за что побороться неутешной вдовушке.
– Может, тебе кажется, что это и не так много, – продолжала говорить Марина, – знаю я, какие у вас, у молодых, нынче запросы. Но поверь, моя пенсия составляет ровно половину от пятидесяти косарей. И это еще считается очень и очень неплохой доход.
Нечего прибедняться, уж точно не на свою пенсию Марина содержала этот дом.
В холле женщин встретил небольшой рыжий песик неопределенной дворовой породы, но хорошенький, с умненькой лисьей мордочкой, острыми ушками и загнутым бубликом хвостиком.
Он обнюхал Фиму и на всякий случай пару раз гавкнул, чтобы помнила, что дом и все обитающие в нем находятся под его личной охраной.
– Приблудный, – равнодушно произнесла Марина. – Ничей. Кормлю пока, да он много и не ест.
Марина провела свою гостью на кухню, налила ей огромную чашку густого и пахнущего малиной и смородиной чая, и сама уселась напротив.
– Совсем ты на отца не похожа. Ну, ни капельки!
Такое начало разговора Фиме не понравилось. Если так дело пойдет, то у нее и паспорт могут спросить.
И она поторопилась подтолкнуть соседку:
– О чем вы хотели со мной поговорить?
– Твоим родственникам, да еще по телефону, я правды не сказала, только намекнула им, а тебе скажу прямо. Убили твоего отца! Женушка его и прикончила!
Фима сделала вид, что поражена.
– Но зачем ей?
– Ты что, не понимаешь? Наследство! Огромное богатство, которое этой голодранке и не снилось!
– Так уж и огромное. Ну, участок с домом. Ну, квартира в городе.
– Ты меня поражаешь, Катюша! – с чувством произнесла Марина. – Дом! Квартира! Это не просто дом и квартира – это богатство! Все вместе на кругленькую сумму потянет. Другим людям всю жизнь работать и столько не скопить. А тут Танька все к своим рукам прибрать хочет.
– Но я же тоже наследница, разве нет?
– Об этом я и хочу с тобой поговорить. Отец твой от меня тайн не имел. И в последнее время он был очень твоей мачехой недоволен.
– Почему?
– Об этом потом поговорим! А сейчас слушай! У Таньки на руках есть завещание, которое ей твой папенька оставил для успокоения ее душеньки. Там ни про тебя, ни про Кольку ни одного словечка нет. По этому завещанию твой отец все свое состояние твоей мачехе завещает.
Все интересней и интересней! Еще и Колька какой-то выплыл.
Фиму так и подмывало спросить, кто это такой, но она боялась своим неуместным вопросом выдать себя с головой.
– Но после этого несправедливого завещания твой отец неделю назад отправился снова к нотариусу и написал у него еще одно завещание, которым отменялись все его прежние распоряжения. И в этом новом завещании, о котором твоя мачеха ничего знать не знает, он указал наследниками тебя и Колю!
– Меня и Колю… А Коля… Коля об этом новом завещании знает?
– Ты же не знала! Вот и твой брат ничего об этом завещании не знает.
Значит, Коля – это ее брат! Уже что-то. Но какой брат? Родной или единокровный?
Но вслух Фима задала другой вопрос:
– Получается, что ни я, ни Коля, ни даже тетя Таня – новая папина жена – ничего о его завещании не знаем, а вот вы в курсе? Немного странно, а?
– Ничего тут странного нет! Мы с твоим папой уже сколько лет соседствуем. Дома-то напротив один от другого стоят, только дорога нас и разделяет. Как с твоей мамой он развелся, с тех пор и домик этот прикупил. Сначала Марья Григорьевна тут здоровье свое поправляла, потом Танька эта появилась. Старый дом снесли, новый построили. Танька передо мной все ходила да выпендривалась, мол, какие они крутые. Ничего! Мои дети с мужем тоже денег прислали и дом подновили! Не все Таньке передо мной своим богатством кичиться! Мы и сами с усами!
– А вам она не нравится?
– Танька-то? Была бы порядочная женщина, а так… Она отцу твоему изменяла!
– Ну да?!
– В том-то и дело! И он сам что-то такое почувствовал, бедненький, и за ней следить стал. И увидел, как она с другим мужиком встречается. На Фрунзенскую к нему мотается, там у ее любовника хата. А мужик-то молодой, не чета твоему батеньке. Анатолий хоть и хорохорился, а все же годков ему уже немало было. Пришел ко мне в тот день, когда правду о своей женушке ненаглядной узнал, я сразу поняла, что-то случилось. Понурый весь такой и говорит, права ты, Мариночка, была. Не стоило мне на Тане жениться. Скучно ей со мной стало, молодого хахаля себе нашла, к нему на квартиру за любовными утехами бегает.
– Но почему сразу за утехами? Может, у них деловая встреча была.
– Ага! У чужого мужика в его квартире? И что это за дела такие, которые нельзя на улице решить?
– Или это родственник какой-нибудь? Не только у папы родня имеется, у этой Татьяны, наверное, тоже родственники есть.
– И почему же она их от мужа прятала? И зачем тайком с ними встречалась?
– Мало ли, что там за родня. Может, она стеснялась таких родственников перед своим мужем.
– Не знаю, может, оно и так, только сдается мне, что ты обелить ее пытаешься. А тебе бы, напротив, побольше компромата на мачеху свою найти, потому что сразу тебе говорю, с новым завещанием она не согласится и в суде его оспорить попытается.
– Значит, папа написал новое завещание под воздействием приступа ревности?
– Да, он сразу же к нотариусу поехал и новое завещание составил, в котором женушке его разлюбезной ничего не полагалось. А все тебе и Коле достаться должно.
Тогда Татьяне убивать своего мужа было не с руки. Хотя она ведь не знала о существовании нового завещания, которое оставляло ее нищей.
– А почему вы все-таки думаете, что Татьяна виновна в смерти папы? Отчего он скончался? Врачи что-нибудь определенное уже сказали?
– Что они понимают, эти врачи! – возмутилась Марина. – Я тебе скажу всю правду! Отравила она его! Утром они за грибочками в лес ездили, четыре полные корзины привезли, я сама лично видела. Потом они пообедали этими самыми грибочками. И все! Умер Толя!
– Как они обедали, вы тоже видели?
– Это Татьяна врачам объясняла, когда они Толю забирали. Кстати, врачи как раз и спросили, не ел ли больной в последнее время грибы. А когда Татьяна подтвердила, они сказали, что похоже на отравление ядом бледной поганки.
– Ой! – испугалась Фима. – С этим грибом шутки плохи.
– Лично я даже не знаю, как он выглядит.
– Не ходите в лес за грибами?
– За грибами хожу. И съедобные все знаю. А поганки мне на что знать? Я их использовать не собираюсь. В общем, что тут долго говорить, до больницы врачи твоего папочку не довезли, в пути скончался. А сегодня спозаранку к Таньке уже следователь приходил. Тут уж все ясно, не так ли? Была бы смерть признана от естественных причин, никто бы Таньку не дергал. А так ее в отделение увезли, до сих пор домой еще не вернулась.
– А вчера к ней кто-нибудь приезжал?
– Племянница с мужем приезжали.
– С баулами?
– Пыталась подсмотреть, да они машину сразу во двор загнали и ворота закрыли. Не увидеть мне было, что они там ей привезли.
Да уж, с такой соседкой и врагов не надо. Всюду нос сунет, обо всем полюбопытствует. Положа руку на сердце, не хотела бы Фима жить с такой соседкой под боком.
– А племянница приехала до того, как дядя Толя… то есть папа в больницу отправился?
– До того!
Довольно самонадеянный поступок со стороны Татьяны. А вдруг яд бы еще и не подействовал на дядю Толю? Или подействовал, но не в полную меру? И дядя Толя бы не умер, а только помучился бы животом, да и поднялся бы на ноги. И увидев привезенные с городской квартиры предметы обстановки, пожелал бы узнать о причинах такого самоуправства своей жены.
Разве что… разве что Татьяна была стопроцентно уверена, что муж после ее угощения помрет. А откуда бы у нее могла взяться такая железобетонная уверенность? Только если она раньше уже испробовала это «угощение» на других своих жертвах.
И в голову Фиме полезли непрошеные воспоминания о бывших мужьях Татьяны, которые уже успели отправиться к праотцам. И не с ее ли подачи они это сделали?
– Если следователь уже приходил, значит, разберутся, – вслух сказала она, убеждая не столько Марину, сколько саму себя. – Виновата, накажут.
– Ага! Как же! Жди! – И заговорщицки понизив голос, Марина произнесла: – Если хочешь знать, твой отец еще кое-что про свою благоверную разузнал.
– Что же? Что?
– Она и до него несколько раз была замужем.
– Так и что же с того?
– А то, что все ее прежние мужья умерли! Черная вдова наша Татьяна оказалась! И у Толи возникло желание разобраться, какой же смертью его предшественники покинули сей мир.
– Узнал?
– Не успел!
Фима помедлила с ответом:
– И все-таки странно.
– Что тебе странно, деточка?
– Несколько дней назад папа узнает о неверности своей жены, для него это должно было стать огромным потрясением.
– И стало! Можешь мне поверить! На нем лица не было, когда он ко мне приплелся!
– Но все равно уже вчера утром они с Татьяной отправляются в лес по грибы, словно бы ничего не случилось!
– Как я понимаю, поездка эта у них была заранее запланирована с еще одной семейной парой.
– С кем?
– Тоже наши соседи. Я их не очень хорошо знаю, а вот Толя с ними много общался. Они должны были ехать на Толиной машине, так что Толе неудобно было отказать друзьям в удовольствии.
– А как зовут этих друзей? Вы их знаете?
– Ира и Андрей. А дом их по нашей улице по моей стороне третий будет. Сходить к ним хочешь?
– Хочу.
– И правда, проведать нужно. Что-то я их ни сегодня, ни вчера вечером не встречала. Может, они тех же грибков отведали, да и привет? Вот уж Бог меня уберег! Я-то еще расстраивалась, что они поехали, а меня с собой не позвали. А выходит, что оно и к лучшему! Четыре огромных ведра привезли с собой в багажнике. Четыре! Это же сколько грибов, мама родная!
Оставив говорливую тетку радоваться своей везучести, Фима направилась к новым свидетелям.
Дом у Иры с Андреем был гораздо меньше и скромнее, зато на участке имелся еще гостевой домик с банькой и строился еще один дом. Видимо, семья разрасталась, но каждое подразделение предпочитало жить особняком.
На участке никого не было видно. Фима постояла, постучала, покричала, но результата не добилась. Впрочем, перед воротами виднелись свежие следы от машины, наверное, утром хозяева отправились в город на работу.
«Может, к здешнему следователю съездить?» – задумалась Фима.
Но что ей это даст? Она-то приехала, чтобы выяснить, кому отдать забытые вещи. Думала, что вдова ей в этом поможет, разрешит все ее сомнения. Но оказалось, что вдова нынче не наследница, а искать нужно детей дяди Толи, у них спрашивать разрешения, чтобы оставить или отдать им старые журналы и пуфики.
– Кому сказать, так ведь засмеют. Ерундой какой-то занимаюсь. Не нужны эти старые вещи никому. Их оставили, все равно что выкинули. Но ведь тете Римме этого не втолкуешь.
Тетка Римма обладала удивительным упрямством по части приличий. Невозможно было ей объяснить, что синие волосы у девочки-подростка – это вовсе не ужас и катастрофа, а всего лишь легкое колорирование. И что мальчики в легких тапочках в лютую русскую зиму – это не сумасшедших выпустили на прогулку, а просто так модно. И это что касалось внешнего вида, с правилами поведения было все еще строже. Тут уж тетушка стояла насмерть.
– Чужое – это всегда чужое, – втолковывала она своим обожаемым внучатам. – Даже спичечный коробок, даже упаковка жвачки, хотя приличным девочкам, Фима, и не рекомендуется жевать жвачку, тем более в общественных местах… Нельзя присваивать себе чужую собственность, если не хотите, чтобы потом люди присвоили бы себе вашу.
В общем, нечего было и думать, чтобы оставить пуфики и журналы без уведомления о том их владельцев. И на помойку их снести теперь было невозможно. Тетушка Римма с утра уже успела оповестить соседей, что пуфики и журналы находятся у них. Значит, если вдруг будущие владельцы и наследники заявятся за своим имуществом, это имущество им нужно будет предоставить.
– Уф! И дернула же меня нелегкая тащить это старье к себе в квартиру. Пусть бы валялись там, где их и оставили.
В задумчивости Фима брела по улице, как вдруг услышала:
– А ты и правда дочка Толи?
Она оглянулась и увидела презабавное существо, маячащее над соседским забором. Лохматая давно не чесанная шевелюра, загоревшая дочерна и облупившаяся от солнца кожа лица, заскорузлые руки и неопрятная одежда – все это выдавало любителя выпить и поспать на природе. Мужику могло быть и сорок, и пятьдесят, и все шестьдесят, выглядел он как-то неопределенно, а разглядеть его черты мешал толстый слой грязи, который покрывал его физиономию. Хотя мужчина был рослый и сложен хорошо, если бы не водочные пары, которыми от него разило за километр, всем был бы хорош.
Надо сказать, что среди чистеньких, аккуратненьких, а порой и богатеньких домиков на этой улице затесалась парочка-другая маргиналов. И вот на участке одного из них и обитала эта фигура.
– Так чего… Правда? Дочка?
Фима подумала и кивнула.
– А твой отец мне денег должен был! – обрадовался мужик.
Судя по его виду, деньги он был должен сам и всем вокруг. Но Фима уже просчитала эту несложную схему. Мужик хотел нажиться на наивной дочке богатенького соседа. Что же, если это будет платой за новую информацию, то она согласна.
– И сколько же папа вам задолжал?
Мужик прикинул ее кредитоспособность и решил, что тут особо не поживишься.
– Да чего уж теперь! На помин его грешной души дашь хоть сколько-нибудь, и будем в расчете.
– Дам, конечно, дам! Но почему грешной? В чем же таком мой папочка провинился?
– А то ты сама не знаешь!
– Мы с папой почти не общались.
– То-то и хорошо, что не общались. Уж научил бы он тебя плохому, родная ты моя.
– Чему же?
– Ты хоть знаешь, как твой отец деньги заработал?
– У него фирма была… бизнес.
Говорить приходилось осторожно, потому что Фима, положа руку на сердце, понятия не имела, чем же промышлял ее бывший сосед.
Но, к счастью, выпивоха и не собирался ее экзаменовать.
– Это уже потом у Толи и фирма, и бизнес появились. А начинал он с того, что отправлял глупышек вроде тебя в бордели Европы. И неплохо на тех девочках зарабатывал. Ну, потом его дельце у него опытные люди отжали, но он недолго горевал, стартовый капиталец у него уже накопился, он киностудию организовал, на которой такие же доверчивые дурочки в порнушке снимались.
У Фимы даже челюсть отвисла. Они про одного и того же человека говорят? Вот уж никогда бы не подумала, что тихий и респектабельный дядя Толя в прошлом король порноиндустрии.
Но вслух лишь выдавила из себя:
– И что же тут такого? В те годы многие так зарабатывали. Папа никого не убивал и насильно ни к чему не принуждал.
– Только просто на одной порнушке много не заработаешь, твой папочка фантазию проявил. Количество и состав актеров, участвующих в съемке, все время менял. Инструментарий всякий разный в кино вводил.
– Эй! А вы-то откуда это знаете?
– Я сам у него в кино снимался!
– Вы?!
Изумление Фимы можно было понять. Вряд ли кому-то в голову могло прийти соблазниться этим чудом, от которого попахивало болотом и кое-чем еще похуже.
