Дарья Гущина
По краю Вечности
…кто ищет – вынужден блуждать.
И. В. Гёте «Фауст»
Пролог: Время уходить
Мир. Изнанка. Вечность.
Три грани.
Мир – жизнь. Люди. Магия. Потоки силы.
Вечность – смерть. Вместилище душ. Источник стихийных сил.
Изнанка – тонкий слой силы между. Пропитанный мраком и стоящий стеной. Не пускающий. Обычно. Лишь раз в людскую эпоху грань на мгновение истончается, когда Вечность переполняют людские смерти. И это наше время. Время Девяти. Приходить по очереди, приносить в мир силу и знания. Но сейчас у стены Изнанки нас Восемь. Не хватает – давно не хватает – лишь одного из нас. Девятого.
– Где может быть Девятый? – бесплотная фигура, сотканная из чистейшего света, задумчиво смотрит сквозь стену Изнанки.
– Найдем. И вернем.
– Выдержит ли человек одного из нас? – поворачивается сияющий лунным светом силуэт.
– Девятый же прячется в людях. Выдержит.
– Трое при смерти, – замечает горящая закатом фигура. – Две рядом, одна – дальше. Берите. Но сохраните душу, не то люди поймут. Узнают одного из нас. И расставляйте западню. Быстро. Изнанка сжимается.
Сбросить силу, как старый плащ – не время приносить ее людям. Время придет, когда Девятый выполнит свои обязанности и замкнет круг силы, уступив место Первой. И остальным. По очереди. Мы давно ждем возвращения. Слишком давно. Пора вернуть всё на круги своя.
И – один шаг.
И – занятый человек?
Уже?
И занятый – клубком тьмы. Мощным. Людей с такой силой тьмы нет давно. Очень давно. Девятый.
Нашелся.
Попался.
Вернешься.
С тебя всё началось – тобою всё и закончится.
Часть 1. Ожидание мира
Чем дальше бежишь от самого себя –
тем ближе оказываешься к самому себе.
Н.
Я накинула на голову капюшон и подняла воротник, пряча лицо от редких порывов вьюжного ветра. Смеркалось, и небо стремительно темнело, скрываясь за пеленой снежных облаков. Я посмотрела по сторонам. Снег шел непрерывно, и крупные хлопья укутывали спящий город в воздушное покрывало с головы до пят – от покатых крыш до исхоженных троп старых мостовых.
Сидящий на моем плече угольно-черный ворон, мой вечный спутник, уже напоминал снежную сову и ухал так же недовольно.
– Ничего-ничего, Молчун, – я рассеянно улыбнулась, изучая дорогу, – скоро будем в тепле. Что? На кого я похожа? На снежного призрака?
Да, пожалуй…
Крупные хлопья ложились поверх моего плаща вторым, зимним, забирались в сапоги, дрожали на ресницах, слепили глаза. Да, пожалуй… Пожалуй, надо найти крышу над головой. Хотя бы крышу. К остальному я равнодушна. Когда всю жизнь работаешь искателем, когда твой дом – это весь мир, на многие мелочи не обращаешь внимания. Важна лишь цель пути… которую я ищу уже несколько сезонов, меняя материки на острова, а города – на пустоши. В поисках не то приключений, не то работы, не то неприятностей, не то… себя.
Оглядевшись, я смахнула с ресниц снег и отправилась по дороге вглубь незнакомого города. Сколько раз со мной случалось подобное – не счесть… Куда бы я ни подалась, рано или поздно оказывалась на незнакомой улице, с потрепанной сумкой через плечо, без медяка в кармане, путных мыслей в голове и планов на будущее. Впрочем, пара медяков имелась. И неплохо бы потратить их на местечко у теплого очага, где можно и подумать спокойно, и переждать подступающую метель.
Я снова посмотрела по сторонам. Узкая улочка городской окраины, скудно освещенная зеленоватым пламенем редких факелов, показалась… не той. Неужели я опять напутала с перемещением?.. В последнее время собранность, вернее – ее отсутствие, стала моим личным проклятьем… И, собираясь переместиться в выбранный город, я разбивала оземь зелье перехода, но оказывалась совсем не там, где нужно, а… где-то.
А где, кстати?
Ответ на вопрос – у ближайшего дома. Трехэтажное каменное здание встретило мой прищуренный взгляд суровым взором погашенных окон. Покинув гильдию искателей и уйдя на вольные хлеба, я старалась находиться от нее как можно дальше… и именно там я сейчас и нахожусь. Как можно дальше. На другом краю мира. Дальше просто некуда. И, похоже, только на это «дальше» и годятся мои рассеянные мозги.
Я поднялась по ступенькам крыльца и стряхнула с перил снег. С кованых узоров сердито смотрел символ эпохи Седьмого после Великой. Как интересно… Эпоха Рассветных сумерек – нагромождение кудрявых облаков, позолоченных первыми лучами солнца. И узкие, как первые солнечные лучи, городские улицы, громоздкие, «наезжающие» друг на друга дома без острых углов и преимущественно… всех цветов рассвета. Да, далековато меня забросила судьба… Но и здесь дела найдутся.
И я вернулась к началу улицы – заснеженному еловому парку, окружающему город. Оценивающе посмотрела по сторонам, но в снежной мгле не было ни души. Только я и мой молчаливый спутник.
– Молчун, разомнешь крылья? – спросила шепотом. – Да-да, поищи постоялый двор, будь другом… Знаешь, не хочу светиться. А я разве не рассказывала?.. В свое время искатели где-то здесь раскапывали древний город, а когда нашли, прибрали к рукам все сокровища. Нет, это наше право, и в договоре оно прописано, но местные «рассветные» власти такой скандал устроили: дескать, наше достояние, отдайте. «Искательские» главы, посовещавшись, что-то отдали, – ведь большие ссоры начинаются с маленьких разногласий. Но отдали именно «что-то», для отвода глаз. А главные ценности оставили себе. И местные так обиделись… Теперь нас тут не любят. Разведаешь? Благодарю, дружок.
Ворон недовольно повел крыльями и тяжело поднялся в воздух, а я стряхнула с ближайшей скамейки снег, села и призадумалась. Значит, так…
Перед моим мысленным взором развернулась карта мира. Три материка, пять архипелагов и множество островов. В эпоху Великой люди освоили первый материк, в эпоху Девяти ее последователей – Первой и Второго – два остальных, далее – пять архипелагов. А Восьмой и Девятому для освоения досталась горстка островов. И я наверняка нахожусь «в гостях» у Седьмого – на архипелаге Рассвета. Конечно, постройки и символы эпохи Седьмого встречались и на материках… Словом, на рассвете и разберёмся. По крайней мере, городов рассветного стиля на материках точно нет, насколько мне известно. А известно мне многое.
Я потерла подбородок. Расклад – чудеснейший. Зелий больше нет, денег… всё равно что нет, работы – тоже нет, статуса искателя… опять же, всё равно что нет. Да, будь я рассветным магом… Впрочем, магом я была, но не рассветным. А тёмным, обществом отвергаемым. И этот дар я усердно прятала ото всех… кроме тех, кого он мог спасти. А людей, проклятых древними темными, в мире хватало – наши злость и ненависть, к сожалению, долговечны.
Однако то, что для другого проклятье, для меня – необходимая, как воздух (и как жизнь), сила. И в последнее время я целенаправленно ищу проклятых, собирая слухи и сплетни, гоняюсь за ними по всему миру. И сейчас должна находиться… неважно где, если меня там нет. Но можно поискать проклятых здесь. Они часто селятся на отшибе, подальше от остального мира.
Вздохнув, я спрятала озябшие ладони в широких рукавах плаща, посмотрела на запорошенное снегом небо и поежилась. Где Молчуна носит, будь он неладен?.. И, словно услышав мои мысли, в небе зашуршали невидимые крылья. Молчун, усталый и взъерошенный, тяжело опустился на спинку скамейки и глухо тявкнул.
Я повернулась к нему и укоризненно качнула головой:
– Сколько тебе говорить, не позорься. Выбрал облик ворона – подражай полностью. Подставишь меня – хлопот не оберешься.
Молчун, раздувшись, издал хриплое карканье и попытался забиться ко мне под плащ. Да, сезон Снежной луны никогда не был его любимым временем года… Я расстегнула верхние пуговицы и пустила его к себе за пазуху.
– Мокрый, зараза… Где постоялый двор? До конца улицы и направо, второй дом? Я пошла, а ты… не царапайся!
Ворон недовольно посопел и, пригревшись, тихо, по-кошачьи, заурчал. Нахал. И ведь люблю же его за что-то… Из-под ворота сверкнули озорные янтарные глаза.
– Ты прав, – признала я. – Больше у меня в целом мире никого нет… Хотя нет, еще есть братство темных и Хлосс… Но они слишком далеко.
Но – хватит о грустном. Отрешаясь от ненужных мыслей, я поспешила к постоялому двору, любуясь снегопадом. Крупные пушистые хлопья, расправив ажурные крылышки, спускались с темных небес, сверкая в бледных лучах факелов, устилая мостовую, ласково касаясь моего лица, замирая на ресницах. И волшебное мгновение не нарушал ни один звук, лишь явственнее становилась густая, теплая тишина. И я с удовольствием прислушивалась к ней, без труда улавливая и тихие напевы древних песен, и дивные мотивы старых сказок. Умеющим слышать снежная тишина рассказывала о многом.
Улыбнувшись, я обняла одной рукой Молчуна, спрятав вторую в кармане плаща. И – хватит о грустном. Время скитаний научило меня жить днем сегодняшним, оставляя прошлое там же, где остается вчера. В прошлой эпохе. В прошлой жизни. Там, где меня уже нет. Там, где меня уже никогда не будет. И что было, то прошло.
Мимо меня проплывали сонные силуэты заснеженных домов. Я шла, зябко съежившись, и задумчиво смотрела по сторонам. Здесь всё дышало историей и древностью забытых эпох. И каждый дом – история. И каждая калитка – шажок в прошлое… Вещи хранят память бережнее людей и тем интереснее прикасаться к скрытым в них тайнам. Даже если оказывается, что тайна скрывает лишь полное отсутствие тайны.
Я совершенно забыла о холоде. Брела, не слыша собственных шагов, и всем своим существом впитывала ауру города. Магия рассветных сумерек дарила ему сырую свежесть, нежность красок и невесомое затишье, которое возникает лишь перед восходом солнца, когда мир застывает в предчувствии неведомого, чтобы, спустя мгновение, разорвать тишину многоголосьем радостных трелей первых пташек… Да, город определенно начинал мне нравиться. К тому же я мало встречалась с творениями рассветной эпохи Седьмого, большую часть времени проводя на материках.
Молчун, высунув клюв из-под плаща, тихо и предупреждающе хрюкнул. Я насторожилась.
Внимание, опасность…
Быстро свернуть с улицы в заснеженный проем между домами и чутко замереть во тьме, затаив дыхание, – привычное дело пары мгновений. Ворон попытался подать голос, но я успела зажать ему клюв. Тихо… Сам знаешь, не маленький. Слышу, конечно. Трое. Мужчины. Чужаки. Двое – сумеречные маги, третий – вор. И вся компания – слабенькие, Младшее поколение и по уровню обучения, и по дару. Откуда я знаю? Оттуда. Не зря в гильдии искателей столько лун вкалывала, да и дар моей тьмы – видеть сокрытое – никто не отменял. Прикрой лучше. Как-как… Мрак – самое надежное укрытие.
Ночная тьма у моих ног заклубилась, поглощая отсветы факелов на свежем снегу и мои следы. Я настороженно прислушалась. Смех, шутки, снова громкий смех… Странно, что троица не спешит и не соблюдает осторожность, хотя очевидно идёт с дела… Я сосредоточилась и закрыла глаза. От вора пахло… тайной. Стащил он определенно… не деньги. А старинную ценность. И не просто старинную, а очень древнюю… От напряжения у меня застучало в висках. Чувства обострились до предела и невольно потянулись к тайнику, что скрывался в складках воровского пояса. Искательское чутье, встрепенувшись, очнулось после долгого сна, настраиваясь на работу.
Еще шаг, еще ближе… Я глубоко вздохнула, прислушиваясь к себе. Магия рассветных сумерек вмешивалась в ощущение предмета, сбивая с толку. Еще несколько шагов… Цыц, Молчун, кому сказала! Ощущение почти стертое, еле уловимое… Эпоха Первой или Второго. Или Великой, но находки этой эпохи сейчас слишком редки, а всё найденное давно запрятано в хранилищах гильдии искателей. Наверное, эпоха Первой. Но что делает столь ценная вещь в столь унылой дыре – на далеком от материков острове, в городке-две-улицы?..
Троица вынырнула из переулка рядом со мной. Ударил резкий запах перегара и… Поглоти меня Вечность… Я нервно вздрогнула, наконец почувствовав вещь. Откуда у них это?.. Я моргнула, прислушалась к ощущениям и обескураженно покачала головой. Это должно давным-давно скрыться под толстым слоем пыли в хранилище гильдии!.. Я ведь сама это нашла и лично сдала на хранение! А второго такого предмета в природе нет… если, конечно, легенды не врут.
Я не знала, то ли молча пропустить незнакомцев, то ли выйти под свет факелов и… Жизнь сдвинулась с мертвой точки и понеслась вперед, обгоняя легкокрылый ветер?.. Похоже… И снова всё повторяется. Чем старательнее я топталась на обочине, прячась от мира, тем быстрее оказывалась в центре событий, связанных и с моим прошлым, и с искательским даром.
Хлосс всегда говорил, что истинно верный путь никогда не отпустит и заставит вернуться обратно. Заставит, хочешь ты этого или нет. Я не хотела. Но иногда… рисковала. Искательский путь манил ожиданием мира, от которого невозможно отказаться, нехожеными дорогами, осевшей на тайниках пылью, азартом прогулки по краю смертоносной Вечности… Манил, несмотря на страшную расплату… из-за которой я сейчас нахожусь здесь, а не в любимом поиске. И по крупицам вытягиваю из проклятых силу, чтобы тьма заглушила искательство, чтобы… выжить. Чтобы…
Я многозначительно посмотрела на Молчуна и качнула головой, поймав его понимающий взгляд. Да, история опять повторяется. Я могла бы пропустить людей мимо. Сделать вид, что ничего не заметила. Подождать, когда стихнут веселые голоса, растворившись в ночи. Развернуться и пойти по своим делам. Забыть и привычно оставить случайное событие за спиной, в прежней жизни… Но я не смогла. Слишком значима цена, однажды за это заплаченная. И слишком велика опасность. Творения Великой в умелых руках – страшная сила. А в неумелых – тем более. И выбор вроде есть, но такой, словно его нет.
Поведя плечами, я бесшумно сбросила на снег плащ мрака. Оценивающе посмотрела на широкие спины беззаботной троицы. Снова переглянулась с Молчуном. Ты знаешь, что делать, верно, дружок?..
Ворон послушно вспорхнул из моих рук, сливаясь с тьмой, становясь с ней одним целым и закутывая людей в покрывало страха. Кто-то всхлипнул, кто-то захрипел, кто-то помянул Вечность… А Молчун, сплетая над улицей незримую паутину тьмы, жадно поглощал жизненную силу людей.
– Только без жертв, слышишь? – забеспокоилась я. – Молчун! Только не как в прошлый раз!..
Поздно. Мой пернатый спутник опять поступил по-своему. И три бездыханных тела скрючились на свежем снегу, а он всё падал и падал, улицу холодным покрывалом, быстро заметая следы. Я невольно прислушалась. От домов – ни звука. Скоротечная схватка никого не потревожила. Кажется… Да, все спят. Ни движения в домах, ни огонька в окнах. И по-прежнему ни души на ночных улицах.
Поджав губы, я сурово посмотрела на ворона. Тот же, донельзя довольный, распушив хвост, сидел на спине вора и урчал от удовольствия.
– Убираться сам будешь, понял? – предупредила я, подходя ближе.
Молчун сыто икнул и счастливо прикрыл глаза. Присев, я поспешно стянула с вора пояс и завозилась с карманами. От неприятного предчувствия и волнения дрожали руки, и карман я разорвала. Плотная ткань разошлась, и на снег выпала крошечная, прозрачная фигурка. Я тихо помянула мрак. Ворон довольно поддакнул, мяукнув.
Я сжала в дрожащих руках артефакт, невольно зажмурившись. Мощная волна воспоминаний накрыла с головой, затуманив взор и перенеся в одну из прошлых жизней, в которой…
***
…закатные сумерки золотили туманные вершины далеких гор, пробиваясь сквозь тяжелые тучи. Я сидела на мшистом валуне и, подставив лицо теплым порывам ветра, довольно щурилась на заходящее солнце, прислушиваясь к клекоту летающего Молчуна. Короткий отдых перед дальней дорогой – и безбрежная радость от важнейшего открытия… Я открыла глаза, вновь посмотрев на чудо творения Великой.
Тонкие витые колонны вдоль хрупких, мутно-стеклянных стен, остроконечная крыша с девятью хрустальными башенками по краю и прозрачной фигуркой на пике, – Небесный храм, как мы назовем его позже. Небесный храм – символ Великой и Девяти ее последователей, затерянный среди перевалов Мшистых гор, – хранилище знаний эпохи Великой и ее секретов… Я так долго искала его, и я его нашла!.. Нашла среди опасных перевалов, на крошечной площадке, в окружении древних каменных стен и бездонных пропастей.
Меня переполняло беспредельное и безмятежное счастье. Как истинный искатель я радовалась каждой новой находке, каждому открытию, но легендарный Небесный храм, в чьем существовании сомневались все, кроме меня, сразу занял среди них особое место. Я так долго отстаивала свою идею в гильдии искателей перед советом Старшего поколения, выпрашивая людей и средства на поход… Мне не особо верили, но помогли. Моя репутация удачливого искателя перевесила сомнения.
По моему лицу расплылась глупейшая самодовольная улыбка. Храм – это заявка на золотой узел, и я стану самым молодым в истории искателем Старшего поколения… На прозрачных куполах, словно вторя моим мечтам, вспыхнули закатные искры, рассыпаясь водопадом расплавленного золота.
Я судорожно вздохнула. На мгновение почудилось, что хрупкое чудо растает в воздухе, превратившись в мираж, или рассыплется пригоршней дешевых стекляшек. Зажмурившись, я ущипнула себя за предплечье, открыла глаза и с облегчением улыбнулась. Какие глупости порой лезут в голову от счастья… И смотрела на древнее сокровище и не могла насмотреться, и верила себе, и не верила.
– Рейсан!
Я повернулась к своему напарнику и давнему другу. Взъерошенные темно-рыжие кудри, серые глаза, смотрящие на мир с неизменной добродушной улыбкой, трогательная россыпь веснушек… и свет. Столько света не излучали даже маги Среднего поколения гильдии Первой. И не я одна советовала ему бросить ремесло искателя и податься в маги света, где из него вышел бы толк, но Джаль всегда слушал только собственное сердце. Джаль. Джалиф ун-Нар. Мой друг. Мой неизменный напарник. И самый замечательный человек, которого я любила и не скрывала своих чувств.
– Никак не насмотришься? – отряхнув штаны, он сел рядом и лукаво улыбнулся.
– Конечно, – охотно согласилась я. – Этот храм – моя гордость!
Джаль смерил находку пристальным взглядом и кивнул:
– И твое чудо, и…
– …золотой узел, – вдохновенно подхватила я, – и прямая дорога в совет Старших…
– Это потом, – мой собеседник повел плечами. – Сначала – путь обратно и отчеты… И решать не нам, а совету гильдии.
– Вредные мелочные старикашки, – проворчала я, а Джаль весело поднял брови. – Сидят, запершись в хранилищах, носа оттуда не кажут, требуют сверх меры, а сами давно ни во что не верят… Даже в самих себя.
Он усмехнулся. Я вздохнула:
– Не хочу отсюда уходить…
– До темных сумерек нужно вернуться в лагерь, – напомнил друг. – А с рассветом – домой, и долго нас ждать никто не будет. А по горам да в темноте…
– Зануда ты, Джалиф! – я скорчила ему рожицу. – Он ведь так и не открылся!..
– До середины заката, Рейсан, – настырно повторил Джаль, – как мы и договаривались, – и ободряюще обнял меня за плечи: – Не волнуйся. Если храм не открылся своему искателю, то не откроется и другим. Но однажды мир решит, что ты достойна этой тайны, и его ожидание вновь позовет тебя в дорогу, – и утешающе поцеловал меня в висок. – И опять приведет сюда. А сегодня – до середины заката.
До середины заката… Солнце едва касалось острых горных вершин, и немного времени у нас есть. Храм подмигивал бликами золотистых лучей, и его нераскрытая тайна – начало истории Великой – притягивала, завораживала, очаровывала…
– Смотри, – Джаль сжал мои плечи, – а статуя-то оживает.
И верно… Хрупкая хрустальная фигурка, венчающая крышу, медленно подняла руки, и из ее точеных ладошек закапала вода. Закапала, собираясь в ручейки, огибая башенки и сбегая по колоннам вниз, в чашеобразное углубление у фундамента, чтобы вновь устремиться ввысь крохотными фонтанами. Мы переглянулись и встали. Ничего не опасаясь, беспечно дивились чуду, держась за руки, переговариваясь, посмеиваясь, перешептываясь…
Откуда пришло ощущение опасности? Может быть, из эха далекого камнепада. Может быть, из дрогнувшей под ногами земли. Может быть, из вспышки боли в висках и коснувшихся плеча ледяных щупалец Вечности… Я заметила, а Джаль – нет. И неожиданный шквальный ветер смел его с узкой тропы в пропасть, пока я изо всех сил, обдирая руки и инстинктивно колдуя липкую паутину мрака, под встревоженный клекот Молчуна цеплялась за мшистый валун. И мир поблек, помертвел, потемнев и сорвавшись в холодную пустоту, а…
***
…по моей щеке скатилась одинокая слеза. Тряхнув головой, я отогнала воспоминания и судорожно сжала хрустальную фигурку. Ходили слухи, что Джаль выжил. Но большинство утверждало обратное. А я… не знала. И хотела верить… и не верила. Но тогда, как в тумане спустившись со скалы, больше никогда его не видела. И искать… побоялась. Я могла найти всё, что угодно – и находила, побери меня мрак, даже храмы первой Изначальной эпохи мира! – а тело близкого человека… Побоялась. И захотела запомнить Джаля… живым и улыбающимся, а не сломанной о камни куклой.
Небесный храм, когда я очнулась, уже исчез. Рассыпался пылью, которую венчала хрустальная и вновь безжизненная фигурка. Я рискнула забрать артефакт с собой и сдала его в хранилище, ничего толком не объяснив. И потерялась. В мире. В странствиях. В поисках проклятых. И в своем одиночестве. Потерялась, пообещав себе никогда не возвращаться на прежний путь и запретив даже вспоминать об искательстве, о Небесном храме… и о Джале.
Бездушно-ледяной хрусталь, излучая холодное сияние, обжигал ладони сквозь теплые перчатки. Символ прихода Великой. И символ прощания с дорогой искателя. Я сошла с нее – и почти поверила в это, – но путь не собирался меня отпускать. И остается только догадываться, как артефакт очутился именно здесь. В существование второго Небесного храма верилось с трудом, хотя… Всё может быть. История умеет преподносить сюрпризы. И, пожалуй, надо обдумать находку. Знаю я много, и мне есть, что вспомнить.
Спрятав фигурку в поясной карман, я задержала дыхание, успокаивая взбесившееся сердце. Что было – то прошло, а прошлое нужно уметь отпускать и идти вперед. Жизнь – миру, а память – Вечности…
Я встала, выпрямилась и закуталась в плащ, встретив сочувственно-вопросительный взгляд Молчуна.
– Убери следы, – и, развернувшись, побрела по улице.
***
Случившееся не давало покоя. Я сидела за шатким замызганным столиком, вертя в руках глиняную кружку с остывшим чаем, и обдумывала недавнюю встречу. Случайность, совпадение или… чье-то вмешательство?.. Прошло пять Пыльных лун с тех пор, как я покинула тропу искателя – шестая вот-вот наступит, но пока никто мною не интересовался. И, кажется, никого не волновало мое внезапное исчезновение. А это странно: искателей моего уровня раз-два и обчелся. Но меня… отпустили.
И не менее странно появление частички Небесного храма. Во-первых, я не подобрала к ней ключей, а если не разобралась я, то не разберется больше никто. В гильдии не принято передавать незавершенные дела от одного искателя к другому. Следовательно, артефакт должен находиться в хранилище под замком. Во-вторых, он появился именно здесь и именно тогда, когда я сама очутилась рядом. Я, конечно, всегда умела оказываться в нужном месте в нужное время – это часть искательского дара… Но в каждой случайности есть доля судьбоносного совпадения. А совпадения легко подстроить.
Итак… чье-то вмешательство? Но кто решил вернуть меня на путь столь странным способом? Гильдия бы отправила посланцев и поставила вопрос ребром. Джаль… не может. Это и не его стиль, и… И нет его давно. Кто еще? Теряюсь в догадках… Ведь, опять же, случайность – это запланированное стечение закономерностей. А вот кем именно запланированное – судьбой или же человеком…
Молчун, сонно моргающий на спинке соседнего стула, тихо крякнул. Я прижала палец к губам и быстро осмотрелась. Вроде, никто не заметил… В маленьком полутемном кабаке, скудно освещенном парой факелов, кроме меня находилось еще трое. Преклонных лет мужчина в потертом плаще спал за столиком напротив, доверчиво обнимая кружку, и сквозь сон жаловался своей глиняной собеседнице на сварливую жену. У двери, привалившись к косяку и подложив под голову свернутую сеть, храпел рыбак. В дальнем темном углу, подобно мне, пряталась загадочная личность, до ушей завернутая в плащ и жадно поедающая отвратительного вида жареную баранину с овощами.
Я брезгливо сморщила нос, внутреннее отметив, что оплошности ворона вроде никто не заметил, и показала Молчуну кулак. Тот, обиженно засопев и нахохлившись, спрятал голову под крыло, а я уткнулась в свою кружку. В голове не укладывается… И попробуй, разберись теперь… Говорила Молчуну – только без жертв, хоть было бы кого расспросить, так нет, нужно обязательно сделать по-своему… Ворон, подслушивающий мои мысли, засопел еще обиженнее.
– Не зли меня, – шепотом предупредила я. – И в следующий раз делай, как говорю, понял?
Мой пернатый спутник, как обычно, гордо промолчал. Я вздохнула и нахмурилась. И не узнать теперь ничего по свежим следам… и по несвежим – тоже: Вечность быстро прибирает к рукам пустые оболочки, обращая их в прах. Ладно. Утром поброжу по округе, послушаю сплетни и постараюсь разобраться. Всё, Молчун, охраняй.
Я допила остывший чай, отодвинулась к стене, поерзала, заворачиваясь в плащ, и мгновенно уснула. И снова увидела Небесный храм. Поднимающая руки хрустальная фигурка и растерянное лицо Джаля, водяные струи и закатные блики на точеных башенках… Оглушенная болью, я цеплялась за мшистый валун и слышала, как с тихим шорохом исчезает древнейшее чудо мира. Рассыпаются колонны, оседает водяной пылью крыша и катятся по склону в пропасть башенки. Какая случайность – или сила? – сберегла фигурку-статую? Загадка. Но Небесного храма больше не существовало, лишь далеко внизу сбивчиво шумел горный поток. И я…
…проснулась от пронзительного холода. Сильный порыв ветра распахнул дверь и снежной птицей пронесся по кабаку, тревожа огоньки факелов и задувая свечи, поднимая у порога снежную пыль и дрожью пробираясь под одежду. Я хмуро посмотрела на спящих «постояльцев», на дремлющую в углу служанку и, потянувшись, встала. Хлипкий засов оказался сорванным, и дверь пришлось подпереть ближайшим столом. Но до рассветных сумерек – всего ничего, а там проснется хозяин кабака и что-нибудь придумает.
Ветер за запертой дверью недовольно завыл и вьюжными когтями заскребся в затуманенные окна, замерзшим путником запросился в дом. Присев у потухшего очага, я пошевелила кочергой угли, подбросила дров и, полюбовавшись на веселый танец пламени, вернулась за свой столик и зажгла свечу.
Итак, Небесный храм… Фигурка, спрятанная в складках поясного кармана, слабо запульсировала, и я неосознанно провела по ней ладонью. Для чего же ты?..
Древние храмы создавались не для красоты, а с конкретной целью, и находились они лишь тогда, когда хотели найтись. И были храмы-хранилища, которые, выполнив предназначение, рассыпались в пыль, унося в Вечность людей – платой за тайны новых знаний и умений. А есть храмы помощи, которые стоят и по сей день: храм Перекрестка, помогающий людям с несколькими способностями выбрать истинный путь, храм Вечности, открывающий людям путь туда – в смерть или в новую жизнь.
Закрыв лицо руками, я поджала дрожащие губы. Прости, Джаль… Это ведь я нашла Небесный храм, и я, а не ты, должна была уйти… И, захлебнувшись вдохновением поиска – и безрассудно поверив в свою обычную удачу, – я совсем забыла о жертвах во имя… Но что случилось, то случилось, на всё воля Вечности… Я криво улыбнулась. И мне тогда досталось, но, видимо, именно мне и полагалось выжить… Чтобы разгадать?..
Вероятно…
Я слепо посмотрела на крышку стола, и азарт искателя во мне сцепился с осторожностью темного мага. Это проклятье дара: стоит почувствовать запах тайны – и в путь по следу, и только ветер за плечами и бесконечность под ногами… И за тайной – на другой конец мира, на другой конец света, да хоть на порог Вечности и обратно… Глупо? Возможно. Но такова жизнь искателя. А я им была. Всегда.
Откинувшись на спинку стула, я тряхнула головой, всё для себя решив. Молчун, проснувшись, потянулся, взмахнул крыльями и неодобрительно ухнул. Я пожала плечами. Поздно. Обратной дороги нет. И никогда не было. Как не было и «боковых» троп. Только обочина, которая уже в печенках сидит. Значит, с рассветными сумерками можно приступать к поискам, хотя я подозревала, что прежнего владельца артефакта искать не придется. Он сам меня найдет, чтобы вернуть утраченное. Молчун хорошо заметает следы, но всегда же найдется тот, кому не спалось, кому приспичило по нужде и именно к окну…
В ожидании рассвета я долила из кувшина холодный чай и достала из сумки грифель и лист бумаги. Задумчиво изобразила на листе крышу храма, увенчанную фигуркой, и по памяти набросала купола. Острый шпиль – символ Первой, две грани – Второго, три – Третьего, четыре – Четвертой и так далее. А фигурка – вероятно, олицетворение Великой. Хм…
Я рассеянно провела соединяющие линии между башенками и от башенок к центру, отложила грифель и задумалась. Если храм разрушился, значит, свой секрет он раскрыл, просто мы его не увидели. Или не успели увидеть, отвлекшись на магию артефакта, а потом стало поздно. И страшно. И больно даже вспоминать. А теперь… нужно. Необходимо, чтобы понять. Кто знает, зачем обо мне вспомнили, выкопав из хранилища то, что должно сгнить там в безвестности…
То есть что-то в облике храма было, что-то волшебное и заметное… Я закрыла глаза и как наяву увидела крышу Небесного храма. Солнечные блики на хрустале, паутинка лучей, окутывающая острые грани и высекающая искры… и сплетающая из них символы. Моя рука быстро рисовала на бумаге то, что я вспоминала, и чем дальше погружалась в прошлое, тем четче становилась картинка. Блики, зажигающие закатные свечи на острых гранях, мерцающее марево известных символов, расплывчатое и еле уловимое…
Рука замерла над бумагой, и я посмотрела на собственное художество. В куполе каждой башни сияло девять элементов стихийной Изначальности. Круг света и проходящая сквозь него рука – символ Первой. Ярко-красное полукружье заходящего солнца – закатные сумерки и Второй. Размытый туманом человеческий силуэт – туманные сумерки и Третий. Черное пятно луны и солнечные лучи вокруг него – темные сумерки и Четвертая. Три пересекающихся лунных луча – лунные сумерки и Пятый. Расплывчатое пятно тени в окружении сизой дымки – мглистые сумерки и Шестой. Золото кучевых облаков на бледно-голубом небе – рассветные сумерки и Седьмой. Солнечные блики в темных глазах – светлые сумерки и Восьмая. Паутина тьмы в сжатом кулаке – мрак и Девятый.
