Дарья Гущина
Орлиный Приют
Глава 4. Легенды Приюта
Мастер Ирьян, чтоб его, оказался прав во всём – Алья перетряхнула Сыскное ведомство, опросила под правдой всех сыскников в количестве десяти человек, но зря. Итог: никто ничего не видел, никто ничего не знает. Посторонние не заходили, сыскники ушли в семь вечера, дежурный – в восемь, а мастер Эвьил так заработался, что написал жене записку: «Не жди сегодня» и остался ночевать в ведомственной гостевой комнате. Где его и обнаружил рано утром помощник-колдун – спящего, трясущегося и бормочущего.
Алья проверила – да, все признаки воздействия, один в один как у её отца. А после она обосновалась в первом попавшемся кабинете, достала пачку бумаги, склянки с чернилами и перо и по памяти восстановила все детали опросов. Хвала рекам, успела – и прибежать в Орлиный Приют, и ознакомиться с делом… Да и на память никогда не жаловалась.
Когда Алья дописала последний отчёт и подняла голову, то обнаружила сидящего напротив колдуна – помощника мастера Эвьила. Мастер Ньерс склонил седую голову и негромко сказал:
– В последние дни начальник был слишком подозрителен – до крайности. Заметила?
Алья вспомнила вчерашний разговор – «Я подозреваю всех. И иногда даже самого себя» – и кивнула.
– Мастер грубоват, но добродушен, – продолжал мастер Ньерс. – В первые два дня он с пеной у рта защищал своих, а потом вдруг пошёл на попятную и сделался невыносимо подозрительным. Даже заставил меня проверить на правде самого себя. В общем-то, нелишне, ибо у нас воздействие или же иное странное колдовство. Он мог что-то сделать и забыть. Но мне это показалось подозрительным. И знаешь, я ждал подобного. Выходит, воздействие – будем считать наше проклятье воздействием, пока не получим опровержения, – меняет поведение человека в любом случае, при любой степени внушаемости. А если человек ещё и в шоке…
– Вы считаете, что я следующая? – прямо посмотрела Алья.
– Преступник до желаемого не добрался, – колдун сделал тот же вывод, что недавно мастер Ирьян. – Ему всё ещё что-то нужно… или очень не нужно. Своего он достиг, но вот ваши изыскания ему не нужны. Да, Алья. Все, кто ищет, – следующие.
– И защиты никакой нет… – она резко смяла чистый лист.
– Вот именно поэтому мы с тобой сейчас и беседуем, – мастер Ньерс наклонился и тихо сказал: – Вспомни, почему наш город называется Орлиным Приютом. И вспомни, как он назывался прежде.
– Город-под-крылом-орла, – Алья отлично помнила старые сказки. – Не все орлы нападали. Некоторые помогли людям выжить. Поэтому орлы у нас повсюду – изваяниями, рисунками…
– …артефактами, – улыбнулся колдун. – Думаю, тебе стоит попросить о помощи. Попробовать-то можно. Лично мне он однажды помог.
– Как?..
– Когда мне было столько же лет, сколько сейчас тебе, я вернулся в Приют таким же, как ты, – мастер Ньерс поморщился от неприятных воспоминаний. – Почти таким же, Алья. Иссякшим. Полубезумным. И однажды – в отчаянии, в момент просветления – я попросил вернуть мне разум. Просто разум. А мне вернули заодно и силу – в одну ночь мой мёртвый дар ожил. Алья, нельзя, чтобы и ты слегла. Мастер Эвьил – это знак нам: оставьте, не ищите никого, не то рядом ляжете. Навсегда. Понимаешь? Наши уже боятся, я слышал. И в Колдовском ведомстве тоже. Если и тебя… Мы никого не найдём – мы просто побоимся искать. Я больше не имею права просить о помощи. Остальные наши, уверен, тоже хоть раз да просили. И получили. А повторно нельзя. В смысле просить-то можно, но ответа не будет. Артефакт помогает лишь раз. И если ты не просила… Твоя очередь.
– Он же не за этим… – Алья запнулась. – Злодей. Не за нашим же защитником… Нет?
– Защитник слишком велик, чтобы его кто-то смог украсть, – колдун усмехнулся. – И слишком силён. Кстати, пару лет назад его действительно пытались украсть. Одна наша девица познакомилась по переписке с колдуном из Красноречья, и тот приехал в гости. Девица ему все уши прожужжала легендами – и про защитника тоже. И парень решил его утащить.
Алья фыркнула: ну-ну…
– Конечно, у него ничего не вышло, – подтвердил мастер Ньерс. – И нашли мы этого смельчака в парке едва живого, с помутившимся рассудком. Мастер Жьюсс потом длинную статью о несостоявшейся краже написал, добавив обоснования из легенд и, разумеется, всё приукрасив и преувеличив. И теперь-то точно все знают: защитника и сотня колдунов не украдёт. Поэтому – нет. Но у нас хватает и других сокровищ.
– И если преступник не добрался до тех, что хранит мастер Шьян, то начнёт искать… семейное? – Алья вспомнила вроде бы невзначай заданный приезжим сыскником вопрос: «Могут ли какие-нибудь древние ценности храниться у обычных людей? У местных?»
– Едва ли не у каждой семьи есть своя «орлиная» реликвия, – кивнул колдун. – Вопрос лишь в её ценности. И известности.
– «Сплетник», – Алья сложила восстановленные отчёты в папку. – Спасибо, мастер.
– Мы поможем тебе во всём, – мастер Ньерс встал. – Я тоже читал отчёты. И, как ты знаешь, это я осматривал тело мастера Шьяна и делал первые слепки с трупа.
Алья сразу поняла намёк. Помощник втихую сделал дополнительные слепки! Для себя!
– Перешлите мне всё почтой, пожалуйста, – она тоже встала и спрятала папку в сумку. – И размножьте всё, что у вас есть. Десять дополнительных слепков, двадцать… Нельзя снова всё потерять. Нельзя, чтобы ключи к материалам опять оказались у проклятого.
– Думаю, нам следует поставить в известность город, – колдун склонил голову набок. – И рассказать правду. И подробности. Весь город он не усыпит и не перебьёт. Затаится. Мы и о воздействии расскажем, и об изменениях в поведении. Люди начнут наблюдать друг за другом, отмечать странности, оповещать нас. Чаще всего тревога будет ложной…
– …но нам может повезти, – подхватила Алья. – Здесь все люди семейные. И дружат семьями, и знают друг друга десятки лет. Странности – в семье, у соседей – заметят сразу. Если преступник переключится с артефактов Колдовского ведомства на семейные и вновь начнёт воздействовать… Да. Нас слишком мало, чтобы уследить за всеми. В общем… «Сплетник». Поговорите с мастером Жьюссом? Мы переписывались, и он намекнул, что ещё кое-какие сведения имеет.
– Сейчас же и отправлюсь, – согласился мастер Ньерс и подмигнул: – Командуй. Когда совещание?
– Командовать будет приезжий сыскник, и он уже у гробниц, – Алья посмотрела на часы. – Ждёт меня. Мы вернёмся в город часа через три. Соберёмся здесь и обсудим. Колдунов из ведомства тоже надо позвать. Хотя бы Дьюта и остальных помощников наших спящих.
Колдун ничуть не удивился раннему приезду приглашённого сыскника и его прыткости. Лишь напомнил:
– К чужакам защитник безразличен.
– Спасибо вам, – снова повторила Алья.
Сама бы она, забегавшись, нескоро бы догадалась попросить о помощи у того, кто защищает город со дня его основания.
***
На перекрёстке Серых улиц находился крохотный парк, где служащие любили посплетничать в обед и после работы, а вырос он в незапамятные времена вокруг фонтана.
По легенде, однажды Орлиную долину тряхнуло так, что почти все постройки ушли под землю – кроме двух Серых улиц. Выжившие столпились на уцелевшем островке земли, и один из людей заметил в узком разломе, полном чёрной воды, погибающую птицу. Вокруг умирали люди, а человек бросился к разлому спасать пернатого неудачника.
Выжила ли птица – об этом история умалчивает. Но однажды на месте разлома появился фонтан, да не простой, а колдовской. Откуда он взялся, доподлинно неизвестно – не то человек в память о птице создал, не то выжившие – напоминанием, что всякая жизнь бесценна, не то… Не то сама птица – орёл-колдун – вернулась и отблагодарила спасителя.
Так или иначе, но уже которую сотню лет центр Серых улиц украшал древний артефакт Орлиного Приюта – квадратная чаша с высокими бортиками с разломом посередине, из которого вырывалась мощная струя чёрной воды, и каменная птица, падающая с неба за добычей. Огромные распахнутые крылья, когтистые лапы, встопорщенные перья, острый клюв. И серый, гладкий и отполированный водой и ветрами камень.
Откуда взялся фонтан на самом деле – одна загадка, ответа на которую не найти ни в одном общедоступном архиве Приюта. А вторая – на чём орёл держался. Полноводной весной казалось, что высокая струя воды скрывает столб-держатель, но жарким летом и особенно сухой осенью было видно, что никакого столба нет – каменная птица висела в воздухе над чашей фонтана. И каждое поколение колдунов пыталось понять, что за сила держит изваяние, но все они терпели неудачу.
Так тайны фонтана-артефакта переходили из поколения в поколение. А что это именно артефакт, люди поняли быстро. После его появления бедствия в долине прекратились. Как минимум за триста лет – ни одного землетрясения, ни одного нападения орлов, ни одного наводнения. Лишь лесной пожар да обвал. Да, они разрушили несколько домов, но оба раза обошлось без жертв.
Кто первым понял, что артефакт не только защищает обитателей города от стихии, тоже никто не знает. Мама предполагала, что люди просто изливали изваянию душу, а потом их проблемы сами собой решались. Не все, конечно. Артефакт – защитник, и в первую очередь он защищал. От дурного глаза или слова, от злоупотреблений и даже, как в случае с мастером Ньерсом, от собственного безумия (ибо иссякшие колдуны очень часто и быстро сходили с ума).
А мама однажды смущённо поведала, как артефакт защитил её от одиночества. Парни уезжали из Приюта чаще девушек, и мама, невысокая и не особо красивая, уже потерявшая родителей и с больной бабушкой на руках, отчаянно боялась остаться одна. В момент, как она сама говорила, затмения мама попросила каменную птицу не бросать её, и сразу же голос будущего мужа пообещал, что никогда не бросит. Сам же отец так и не понял, как оказался у фонтана. Ноги привели.
И Алья тоже не очень понимала, зачем идёт, – защиты от воздействия не существовало никогда. Над ней веками бились лучшие колдуны Севера (да и Юга), а придумать так и смогли. Защитит ли древний артефакт? Попросить можно – с неё не убудет, да и времени много не займёт.
Полминуты протокой – и каменная птица, распахнув крылья, нависла над Альей. Водяная струя после жаркого лета истончилась – уже не пенистый столб, а тонкая нить. В чёрной воде плавали жёлтые лодочки листьев. На бортике лежал чей-то цветастый шейный платок. В шелестящих ветвях заблудился ветер. И так тихо… Ни людей, ни даже их далёких голосов.
Алья не умела жаловаться и изливать душу, поэтому она подняла голову, посмотрела в каменные глаза и коротко изложила суть дела. И тихо попросила:
– Защити нас от воздействия и иного проклятья – хотя бы тех, кто в поиске. Сними его, если оно есть, и защити, чтобы не вредило. Пока мы не поймаем преступника. Пожалуйста.
Но ничего не случилось. Изваяние не двигалось и хранило молчание. Касаний колдовства или его речного запаха не ощущалось. Наверное, всё на том?..
– Спасибо, – поблагодарила она.
Отвернулась, открыла протоку и поспешила к гробницам.
И не увидела, как едва заметно дрогнули каменные крылья, а в холодных орлиных глазах мелькнул голубой огонёк.
***
Долина Теней напоминала колодец – узкая, круглая, сумрачная и сырая. Безжизненные скалы поднимались к небу, уродливые выступы нависали над землёй, поглощая свет, а землю покрывали высокие каменные столбы. Слоистые и бугристые, они имели весьма причудливый вид – одни напоминали деревья или животных, вторые – водяные столбы, третьи – людей. И порождали сотни испуганных теней, когда солнце ненадолго заглядывало в долину.
Мастер Ирьян предсказуемо бродил от одного столба к другому и неопределённо цокал языком. Тишина усиливала любые звуки, и лёгкие шаги худощавого человека разносились по долине громким шарканьем, а если он спотыкался о камень, слышался глухой звук обвала. Поэтому Алья, вынырнув из протоки посреди долины, сразу нашла новое начальство.
– А вот скажите, – повернулся сыскник, услышав её шаги, – почему во время нападения на колдуна погас свет? Забыл спросить: что за заклятье потушило все фонари и светильники? Мастер Ульюс объяснил, но мне интересно ваше мнение.
И об этом Алья много думала – тоже.
– Возможно использование сырого ветра, но это заклятье сложное, затратное. Не всем по силам. Уличные фонари же колдуны защищают и от дождей, и от выпивающих силу туманов. Да и путеводный светильник даже туманы не сразу погасят. А чтобы вот так, резко, быстро и всё сразу… Это может сделать только очень сильный колдун. Или гроза. Грозы же у нас необычные – колдовские. Старые заклятья гроза ослабляет или разрушает, а новые, наоборот, усиливает. А если колдовать в грозу, то заклятья часто сбоят и работают не так… – и она запнулась.
– И убивают, например, вместо… чего-нибудь, – подхватил мастер Ирьян. – Да?
И спокойнее добавил:
– Я не оправдываю действий преступника, вы не подумайте. Но в одну-единственную – и сразу правильную – версию я не верю. Не в вашем случае, где столько всего намешано – и артефакты, и колдовство, и когти, и грозы… и гробницы. И реки знают, что ещё. Пойдёмте уже к гробницам.
Алья накинула на голову шарф, застегнула пальто и достала из карманов перчатки. Посмотрела на нахохлившегося и явно продрогшего в долинной сырости начальника и нащупала в кармане пальто согревающий амулет.
– Возьмите, мастер, – она протянула ему амулет – крохотный серый камешек на булавке. – На час тепла хватит.
– Вот спасибо! – обрадовался сыскник и поспешно приколол амулет к воротнику пальто.
Наскальные гробницы находились на вершинах четырёх центральных столбов, которые располагались квадратом – север, юг, запад, восток. Чётко по сторонам света. По легенде была и пятая гробница – в центре, на столбе вдвое выше остальных. Но столетия назад её снесло (или смыло) стихией, и с тех пор местные колдуны постоянно накладывают противостихийную защиту на оставшиеся гробницы. Память же. Древнее достояние.
Однако то, что защитит от наводнения или оползня, не прикроет от обычного колдовства. Коим кто-то зачем-то и воспользовался. А дежурный колдун, который проверяет целостность заклятий после любых проявлений стихии (даже после обычного дождя), разрушения заметил и доложил в Колдовское ведомство.
Снизу разрушения были не видны – самый низкий Северный столб поднимался на высоту десяти человеческих ростов, – и Алья сразу направилась к лестнице.
– Внутри все столбы полые, – объяснила она своему спутнику. – А лестницы там появились задолго до нас. Только подниматься надо быстро – в столбе любой звук усиливается. Ушам неприятно, а у некоторых головные боли начинаются.
Высокий арочный проход. Старые щербатые ступени. Витая лестница. Алья первой нырнула внутрь столба и поспешила наверх. Вдоль сырых, местами поросших мхом стен. Мимо крупных трещин-окон. Перепрыгивая через ступеньку и зажимая уши, потому что каждый шаг напоминал удар камня о камень.
Наконец показался свет. Алья выбралась на открытую площадку и перевела дух. Сердце колотилось от быстрого бега, а в голове шумело от грохота шагов. И она позволила себе минуту отдыха – закрыть глаза и спокойно подышать, успокаиваясь. Ровно минуту – пока на площадке не появился мастер Ирьян.
– Любопытное местечко! – крикнул он и смешно потряс головой, похлопал себя по ушам, будто выбивая воду.
Алья кивнула и огляделась.
Прежде гробницу – полый каменный выступ, естественное продолжение столба – закрывала цельная каменная плита и стерегла четвёрка каменных орлов: двое сидели на постаментах по бокам, двое гнездились на крыше. Теперь же не существовало ни орлов, ни плиты, а вход кто-то завалил камнями. Остальные гробницы – с высоты хорошо просматривалось всё – выглядели столь же плачевно.
У Альи внутри всё сжалось – такую красоту разрушили…
– Его за это казнят, – сухо сообщила она, снимая перчатки и растирая ладони. – Даже если он не убивал мастера Шьяна или не хотел убивать… За это его казнят. А знаете, что ждёт наших приговорённых?
– Не утопление? – удивился мастер Ирьян. – На Севере же везде одна казнь – утопление.
– Если вы ещё не заметили, то реки у нас нет, – хмуро отозвалась Алья. – В Орлиной долине все реки под землёй. Нет. У нас исстари казнят иначе – приводят сюда, запирают в столбе и разрушают его. И там же и оставляют – под каменным курганом.
И кому-то везёт умереть сразу, а кому-то нет.
– Горы жестоки, и люди им под стать… – поёжился мастер Ирьян. – Наверное, поэтому у вас и нет убийств – сколько? – лет триста?
– И последний наш убийца неместный, – подтвердила Алья.
Она приблизилась к входу, опустила руки, и её ладоней потекли чёрные ручьи. Капля за каплей вода стекала на землю и ощупывала площадку, стены и крышу гробницы, каменный завал. А Алья, склонив голову набок, слушала свою воду – и слышала в себе голос колдовской реки Чёрной. Шёпот, похожий на плеск волн у бортов лодки. Только ей, как и всем северным колдунам, язык реки с детства прост и понятен.
Следы стёрли утренние туманы – к рассвету они поднимаются из мелких разломов, затопляют долину, поглощают и столбы, и гробницы. А в то утро столбы умыли ещё и дожди. Плита раскрошена… Очень странно раскрошена. Словно… Алья увидела образ и не сразу в него поверила – образ рыбы, выпрыгивающей из воды.
Каменный завал – это брызги водной глади?.. Плиту раскрошило что-то, что вырвалось из гробниц – причём пробивая себе выход собой?..
– Посмотрите, Альяра, – отвлёк её задумчивый голос мастера Ирьяна.
Она тряхнула головой и открыла глаза. Сыскник сидел на корточках у завала и рассматривал осколок…
– Кости, – указал мастер Ирьян.
И Алья поняла, что именно раскололо дверь.
Гробницы маленькие, тесные и низкие. И почти всё их пространство занимали каменные гробы – глубокие, толстостенные, массивные.
Неужели кто-то решил, что под гробами есть тайники? Да если и были, то их давно нашли и обчистили. Каждое следующее поколение колдунов считало своим долгом внимательно изучить и гробницы, и столбы целиком (и землю под ними). И вот уже лет триста, если не больше, тут никто ничего не находит. Даже древних костей.
Алья призвала обратно ручейки, вобрав в себя каждую каплю, достала из сумки три склянки и попросила:
– Отойдите, мастер. Лучше в лаз спуститесь и оттуда посмотрите.
Сыскник, прихватив осколок кости, шустро скрылся в предложенном убежище, остановившись на удобной для наблюдения ступеньке. А Алья разбила все склянки разом, выпустив скрытую силу, и принялась за работу.
Мощные чёрные ручьи за несколько минут растащили и рассортировали камни, расчистив проход, а потом собрали из обломков сначала каменную плиту, а потом гроб. Алья отвела их подальше от столба, удерживая в воздухе, приблизила друг к другу на нужное расстояние и заставила столкнуться – так, как показала ей река Чёрная. И свежесобранный гроб с грохотом врезался в каменную плиту, разбивая её и снова раскалываясь.
– Обломки такие же? – подал голос мастер Ирьян, высунувшись из лаза.
– Да, – коротко ответила Алья. – Крупные – да. А мелочь не в счёт. Место немного другое – воздух. Если этот опыт повторить с опорой, то и мелочь будет той же.
Перед восстановлением ручьи пометили все осколки, и сейчас новые, плавая у столба, чернели знакомыми гранями и углами. А если бы дверь и гроб уничтожило что-то иное, то и осколки получились бы другими.
– Я, с вашего позволения, войду внутрь гробницы, – вежливо предупредил мастер Ирьян.
Алья кивнула и снова собрала из обломков дверь и гроб. И оставила их в воздухе – чтобы потом вернуть обратно целыми и невредимыми.
Так, ни с места…
А где орлы? Где каменные орлы? Четыре штуки. Некрупные, насколько Алья помнила. В последний раз она лазила по столбам двенадцатилетней, и каменные орлы были примерно в половину её роста.
Где орлы?
Пока мастер Ирьян бродил по пустому помещению гробницы, Алья выпустила из склянок новые помогающие ручьи и добралась до каждого мелкого камня на столбе, в его щелях и у подножия, до каждого подозрительного налёта, до каждой горстки пыли на лестнице.
Безрезультатно. Орлы исчезли – все четыре изваяния.
– Что вы ищете? – сыскник успевал замечать всё.
– Каждую из четырёх гробниц украшала четвёрка орлов, – теперь Алья проверяла уже соседние гробницы – между столбами протянулась подвижная чёрная паутина новых ручьёв. – Но из обломков собираются только каменные двери и гробы. Изваяний нет.
– Все шестнадцать исчезли? – мастер Ирьян удивлённо высунулся наружу.
– Все шестнадцать, – через минуту, закончив быструю проверку, подтвердила Алья.
– А ваш работающий артефакт – он же тоже имеет облик орла? – уточнил сыскник.
– Ну… да, – Алья с подозрением посмотрела на начальство. – А вы откуда знаете?
– Простое предположение, – он улыбнулся. – Орлиная долина. Орлиный Приют. Орлы на гробницах. Предсказуемо.
А орлы у гробниц артефактами точно не были… во всяком случае, в последние триста лет. Со временем все артефакты изнашиваются и иссякают. Иногда их получается насыщать силой и возрождать, а иногда… наверное, в них что-то ломается. И они перестают работать совсем.
Вот только совсем ли? А может, современные колдуны просто не разбираются в древних артефактах, поэтому не понимают, что именно сломалось и как это починить? А кто-то – внезапно – разобрался, поэтому и украл изваяния?
И, возможно, не только их. Если некто знал, что изваяния – это древние артефакты, то разбирался во всех ценностях гробниц. Которые современные колдуны не считали ценностью и вообще не обращали на них внимания.
Алья снова закрыла глаза и вспомнила гробницу – каждую деталь, каждую мелочь, каждую паутинку в углу. Все дети колдунов обожали играть в гробницах и лет до двенадцати-тринадцати всерьёз верили, что обязательно найдут там тайник. И клад. Или хотя бы тайник. Даже пустой их обрадовал бы. Но в гробнице не находилось ничего, кроме открытого каменного гроба, занимавшего две трети помещения и заполненного старыми костями. А паутины, кстати, не было, как и мха. И пыли. Дежурные колдуны следили не только за сохранностью гробниц, но и за чистотой и безопасностью – там же дети играют.
Мастер Ирьян её не торопил и думать не мешал. Он тихо бродил по столбу, то и дело заглядывая в гробницу, и вскоре у расчищенного входа выросла куча желтоватых костей – вернее, их осколков. Некто не пощадил и древние кости – дверь ломал вместе с ними.
– Скажите, а кости вы сможете восстановить? – вежливо спросил он.
Алья кивнула.
– А облик похороненного здесь существа – по восстановленным костям? – не унимался сыскник.
– Смогу, но это займёт время, – Алья мельком глянула на груду обломков. – Здесь не одно существо. Отец говорил, в гробу лежит стая мёртвых птиц – по кости от каждой особи. А другие колдуны уверяли, что зверей. Никто не знает, зачем они в гробнице, и никто ими давно не занимается. Кости точно не человеческие, и от одного существа всего одна-две кости. Детям столь сложное воссоздание не под силу. А мне понадобятся… сутки, думаю. Как минимум. Вы считаете это важным?
– Я вообще всё считаю важным, – улыбнулся мастер Ирьян. – Неважного природа не создаст, а люди не сберегут. Если кости сохранили, то явно не для детских игр. Мне важны и возраст костей, и точное число существ, и их облик.
– Орлы, надо полагать, – не удержалась Алья, собирая кости в колдовской мешок, полный тёмной воды. – У нас ведь везде орлы.
– А вот не удивлюсь, – добродушно хмыкнул сыскник. – И не обижайтесь, Альяра. Один покровитель – это очень правильно. Мы давно забыли о том, что не одни в мире – люди в смысле. И что речное колдовство есть во всех живых существах – все имеют души, а все души выходят из рек. Искупавшись, нельзя не намокнуть. Погрузившись в колдовскую реку, нельзя не стать колдуном. И звери, и птицы тоже колдуны – так говорил мой прадед. А они защищают своё пуще нас – свою землю… и своих людей, обитающих на выбранной земле. Они же живут на Севере дольше нас – звери-то с птицами. Наши края – их по праву. А мы… Мы об этом забыли. У нас давно другие покровители – деньги, власть, связи. Колдовство. И то, что в вашем городке по-прежнему чтят истинных владык долин, – это правильно. Очень правильно.
Алья невольно вспомнила фонтан. Каменную птицу. Легенды. Историю мастера Ньерса. Отцовские рассказы. Мастера Шьяна заодно.
То есть…
– Наших старших колдунов убрали с дороги, чтобы они не почувствовали всплеск силы, – она неуверенно посмотрела на мастера Ирьяна. – Такая работа – это огромный всплеск. Его частично сгладит гроза – вернее, ею можно прикрыться, ведь грозы у нас колдовские. Но старшие колдуны… Мастер Шьян бы точно понял, что поблизости творится сильное, совсем не грозовое колдовство. Он бы созвал своих помощников и помешал.
– А гробницы взломали, чтобы скрыть исчезновение изваяний? – сыскник кивнул. – Да. Всё-таки кто-то из ваших, местных, охотится за древними артефактами Приюта. А скажите-ка, вот такое восстанавливающее заклятье – оно только сыскное или другие колдуны тоже им владеют?
Алья недоумённо нахмурилась. Странные он вопросы задаёт… Словно совсем с колдунами не работал, что маловероятно. Во-первых, обученный поиску колдун в сыскной группе должен быть обязательно. Во-вторых, не так много колдунов горело желанием работать круглосуточно, поэтому иногда приходилось привлекать колдунов обычных.
– Оно общеколдовское, – сдержанно ответила Алья, не подав виду. – Бытовое по сути – склеить разбитую тарелку, собрать сломанный стул, починить протёкшую крышу. Но бытовики обучены собирать из свежих осколков мелкие вещи, чинить стулья и крыши. А мы обучены собирать из всего всё. Только с пеплом и прахом у нас не складывается.
– Нет, – мастер Ирьян качнул головой, – тогда не годится версия с разрушением, чтобы скрыть исчезновение. Ваши бы восстановили гробницы и заметили пропажу орлов.
Алья вздохнула про себя и хмуро признала:
– Боюсь, что наши бы не собрали. Восстановление мало выучить – его надо постоянно тренировать. Для него – да и для любого сложного заклятья – нужен постоянный опыт. А где его здесь взять? У нас даже стихийные бедствия редкость.
– Оставим как одно из предположений, – снова посветлев, решил сыскник. – Ведь как пригласили меня, так могли бы пару опытных сыскных колдунов привлечь. Которые бы восстановили разрушенное… и не заметили бы, что орлов нет, потому как не местные. Да. Оставим. У меня всё. А вы?
– Пройдусь по всем гробницам, – решила она и посмотрела на часы.
Время к обеду, но у начальства здесь нет заботливой мамы. А сложная колдовская работа требовала восполнения сил. А сыскник вообще вряд ли завтракал.
Алья молча достала из сумки обед – мамины сырные булочки с яйцом и зеленью, фляги с чаем, – и вывела из-под земли колдовской ручей, который расплылся высоким столом и затвердел. Мастер Ирьян посмотрел с трогательной восторженной благодарностью, впился зубами в ближайшую булку и пробубнил «спасибо!»
Булок мама, само собой, на всякий случай положила больше нужного – три штуки, хотя Алье вполне хватило бы одной. Как чувствовала… или действительно что-то почувствовала – пусть и из иссякшего рода, но колдунья. А если дар хоть раз в роду проявился, то пойдёт по крови всех потомков. Спящим, да, слабым, но найдёт себе применение. И поможет в ином ремесле – и у садоводов будет всё расти, и у сыскника проявится необычное чутьё. И маму в столь тревожное время дар может предупреждать.
Или же это просто забота.
На ходу жуя булку, Алья заглянула в гробницу и быстро изучила удивительно чистое – ни камешка, ни пылинки – помещение. Низкий потолок, пол, стены – ровные цельные плиты, хотя гробница явно была частью слоистого столба. На месте гроба пустое место. Ничего необычного и странного. А поисковые ручьи не нашли ни скрытых полостей, ни заклятий.
Ничего…
Ой, нет. На полу, как осколок цветного стекла, сверкала одинокая голубая искорка.
