Дарья Гущина
Дух ветра
– Издревле обманные символы и мороки служили отличительными знаками. Ими помечались и тайники, и правильный путь в лабиринтах хранилищ, и возможные западни. Между прочим, у тебя в итоговой контрольной был вопрос о ловушках рассветных магов, – поддел насмешливо, – и ты очень развернуто на него ответила.
Я смутилась. Да, наверное… Только я была злой, невыспавшейся и больной с похмелья. Ничего с той контрольной не помню, только что пить хотелось… Шхалар продолжал нудно вещать, а я шла рядом, уставившись в карту. Не на кости же смотреть… И где это проклятое ответвление?..
– …обманки вообще символичны. Мы, например, видим кости снежной ящерицы – второго по силе существа Изначальности, из ветви светлых сумерек. Это значит, что путь ведет мимо тайников, где рассветные маги прячут то, что никогда не должно попасть в руки светлых сумерек. Кроме того, можно предположить… Кстати, нам не сюда?
Я отвлеклась от изучения плана. Коридор сворачивал влево, а справа тусклым золотом сиял едва различимый арочный проход. Я рассеянно кивнула и первой шагнула в туманное марево рассвета. Толкнула вытянутой рукой невидимую дверь, сморщилась от противного скрипа и невольно замерла. Дверь вела в пещеру, где властвовала Снежная зима. Наверху серели тяжелые тучи. У ног пушистым одеялом стелились низкие холмы серебристых сугробов. И везде, насколько хватало глаз, из снега вырастали мощные колонны, свитые из прозрачного льда. В глубинах каждой таинственно мерцали клубки седого огня.
Осторожно ступая по снегу, я подняла голову. Наверху колонны соединяли льдистые нити, тонкие, хрупкие и изящные. Сплетаясь меж собой, они образовывали подобие хрустального купола, и в местах их пересечения искрились маленькие рассветные солнца.
– Это… морок? – хрипло спросила я, зачарованно рассматривая «купол».
– Нет, это хранилище, – пояснил Шхалар и недовольно добавил: – А если ты так и будешь везде застревать, нам никакого времени не хватит.
– А если бы кое-кто ко мне не прицепился, я бы уже обратно вернулась и обедала бы с Райденом и Гиль… – и запнулась.
Брат меня убьет… Исчезла без предупреждения, в неизвестном направлении, и наверняка здесь недоступна мыслесвязь…
Я нервно обернулась:
– Шхал, а…
– Здесь странно течет время, – он обошел меня и устремился вперед. Под его уверенными шагами захрустел снег. – По ощущениям мы проведем здесь день, а по возвращении узнаем, что прошел сезон-другой. А может быть, нашего отсутствия никто не заметит. И – да – мыслесвязь в чертогах не работает. Не спи. За мной.
Я поспешила следом, ежась и выдыхая облачка пара. Холодно, а я насквозь промокла… И чем дальше мы шли, тем холоднее становилось, и тем быстрее снежное хранилище теряло свою привлекательность. Я семенила по снегу, пытаясь на ходу шевелить коченеющими пальцами ног и безуспешно грея дыханием замерзшие руки. И отставая от сумеречного, который несся вперед, словно ветром в спину подгоняемый. Шхалар ожидаемо скрылся за частоколом льдистых колонн, а я, дрожа, брела по серой вязи его следов и отчаянно уговаривала себя потерпеть. Еще немного.
– Куда дальше? – глухой голос, неожиданно прозвучавший рядом, вырвал из цепкого сонного забытья, в которое я успела провалиться.
Я смутно припомнила план. Так, из трех проходов, кажется, крайний справа… Листы с картой я давно сунула в поясной карман и теперь не имела ни сил, ни возможности до них добраться.
– В п-п-п… – попыталась выдавить из себя, заикаясь.
Шхалар выглянул из-за колонны и молча снял куртку. Подойдя, завернул меня в нее до кончика носа и взвалил на плечо, как куль с мукой.
– Вправо, говоришь? – уточнил, вернувшись к проходам.
Я согласно клацнула зубами. И с головой окунулась в дождь. Следующая пещера оказалась копией предыдущей, только снег и лед сменились слякотью и водяными колоннами. И в каждой таилось спрятанное магами сокровище.
Шхалар шел быстро, по щиколотку утопая в грязных лужах. А я безуспешно пыталась согреться. С «водяного» купола стекали тонкие холодные нити бесконечного дождя, и мы враз вымокли. Я посмотрела на расплывчатые отражения солнышек в лужах, на искрящиеся блики лучей, скользящих по волнистым бокам колонн, и кое-что вспомнила. Пока я не отрезана от силы…
Повозившись, я нащупала нужный поток, выдернула из него лучистую нить, и нас окутала дымка золотистого тепла, о которую застучали капли дождя. Простенькое заклятье света, а сколько сил отнимает… Я потерла пульсирующие виски и протянула к свету замерзшие руки. Долго так продолжаться не может, нужно что-то придумать… Мы движемся как озерные улитки.
Дождевую пещеру сменила пыльная. Песчаные вихри колонн, духота и сухая пыль, забивающая нос и вызывающая приступы острого кашля. Магический заслон худо-бедно защищал от растворенной в воздухе пыли, но не всегда. Зато было тепло. Многочисленные солнышки не только лучились, но и грели. И я позволила себе зажмуриться, расслабившись, на мгновение отрешиться от происходящего. Тепло…
Шхалар пересек пещеру бегом, кажется, напрочь забыв о моей особе. А у меня от неудобного висячего положения уже ломило спину и ныли мышцы живота. Непривыкшая ни к походам, ни к путешествиям, я чувствовала себя мерзко, хотя и согрелась, и почти обсохла. Начали сказываться ночное пробуждение, недосып и отсутствие завтрака и обеда.
…полмира за возможность поспать и поесть…
– А где ты возьмешь эти полмира, чтобы рассчитаться? – поинтересовался сумеречный, останавливаясь перед выходами из пещеры.
– Сворую, разумеется, – вздохнула я. – Второй слева, – и чихнула в ворот куртки.
Знакомому мерцающему коридору я обрадовалась как родному. Шхалар сгрузил меня у стены и сел рядом. Я выпуталась из его куртки и полезла за припасами. Кружка, бублики, яблоки…
– Будешь? – протянула ему зеленобокий плод.
– А не отравленное? – он взял яблоко.
– Отравишь тебя, ага, – я открутила крышку походной кружки. – А то не помню, как на тебя зелья действуют… Отравить попытаешься – приступ ярости вызовешь… А кто меня потом от стен чертогов отскребать будет?
Шхалар хмыкнул, сгрыз яблоко и встал, всматриваясь в сумрак длинного прямого коридора. Выглядел он отвратительно бодро. А я вот, кажется, не встану… Да, обсохла, перекусила и напилась горячего чаю, но чувствую себя ужасно. Сумеречный выжидательно протянул руку, и я заставила себя встать. И откуда ощущение, что мы бродим по чертогам дольше, чем кажется?..
Мой спутник хмуро прищурил глаза:
– Какие мысли?..
– Никаких, – я покачала головой, – только твой укороченный путь, но…
– Но ты его не переносишь, – Шхалар задумчиво прошелся по коридору взад-вперед, сунув руки в карманы штанов.
– Если быстро пойдешь – я его не переживу, – уточнила тихо, закутываясь в его куртку. – А если медленно… всё равно толку мало.
Когда он уносил меня с холма – то шел медленно, да и расстояние от башни до города – небольшое, и я отделалась неприятными ощущениями. Что касается быстрого шага – когда одно мгновение равняется суточному переходу, то он кончится для меня остановкой сердца или разрывом легких. Это для магов укороченный путь – потеря собственно магических сил. Для простых смертных это та же нагрузка на организм, помноженная на невероятную скорость передвижения. Айло протащил меня как-то быстрым шагом с острова на остров шутки ради, так после еле откачали.
Шхалар задумался о своем, а я украдкой и с надеждой поглядывала на него. Видимо, ничего не придумав, он устремился по коридору вперед, ворча:
– И занесло же, тебя, недоучку… Могла же отказаться от зова. Воров этому обучают с пеленок.
– Если бы я училась с пеленок, может, тоже бы умела, – огрызнулась я, доставая план и сверяясь с ним. – И не от зова отказываться, а от «прицепа».
Сумеречный фыркнул и шустро перевел тему с малоприятного на совсем неприятное:
– Не во мне дело, Яссмилина. Я удлинил твой путь на сотню шагов, не больше. Спящие открывают врата людям, а не ветрам. Жизни, а не силе. И не пропускают без часов. Кстати, обрати на них внимание.
Я повернула голову и тихо помянула ветер, невольно ускоряя шаг. Первая чаша опустела наполовину. Я рассчитывала, что к этому времени мы доберемся хотя бы до перехода в южное крыло, а мы – лишь на полпути к нему… Что здесь со временем происходит?.. Я нахмурилась. Ладно, Вечность с ним. Должен же быть выход из этого временного тупика…
– А если я пройду укороченным путем, – вернулся к насущному Шхалар, – ты ветром прошмыгнуть сможешь?
Я пустила по коридору сначала нить распознавания, следом – нить захвата цели, но…
– Нет, мне не за что зацепиться, – разочарованно нахмурилась.
– А без?..
– Шхал, я не искатель. Я вор. Искатель смог бы пройти тем же мерцающим следом, но мне, чтобы поймать порыв ветра, нужно зацепиться за то, что можно украсть. А впереди пусто. И я до сих пор не знаю, зачем здесь нахожусь. А применять сложные заклинания иных путей… Я боюсь.
– Но ведь зов был? – отметил он. – И ты увидела нужный путь. И если мы идем за твоей добычей, то?..
Как же противно признаваться в собственной неумелости, да еще и не тем людям… И я смолчала, идя за сумеречным и невольно замечая, как меняется магический коридор. Мерцание, прежде шедшее от стен, стекалось в тусклые точки светляков. И я едва не споткнулась, зацепившись носком сапога за глубокую трещину в полу.
– Яссмилина, я задал вопрос.
– Потеряла я порыв ветра… – и опустила глаза. – Он позвал, показал цель, а потом… исчез. И поймать его, чтобы ухватиться, я не могу. Его нет. И цель он показал… спрятанную. Если бы я увидела артефакт, то смогла бы за него зацепиться, а он показал стену, где этот артефакт замурован. А стена… Ее не украдешь. Вернее, можно… но мне сил не хватит. Я могу перемещаться, лишь хватаясь за предметы. Или зовом, которого тоже нет.
Шхалар тоже смолчал, но посмотрел так выразительно… Я угрюмо отвернулась. Сама знаю, что толку от меня мало. Ни опыта путешествий нет, ни особых навыков… Зато есть нечеловеческая память. И знания. Рано нос вешать. Я быстро вспомнила умения вора, включая высшие достижения мастерства, и кивнула самой себе.
– Шхал, я могу стать твоей тенью, – сказала убежденно. – А тень пойдет за тобой – шаг в шаг, след в след, уподобившись тебе, повторяя каждое движение и имея твои способности – все, включая выносливость в укороченном пути, – отметила скептичный взор, но глаз не отвела: – Я смогу!
– Уверена? Тень – это…
– Заклятье Старших, да! – я возбужденно смяла листы с картой. – И я лишь теоретически знаю о его действии… Но чувствую, что смогу! – и посмотрела на темные закоулки коридора. – Вор не возьмется за дело без твердой уверенности в себе. А если он уверен, то способен творить чудеса и совершать невозможное. И я верю, Шхал. У меня получится.
– Тогда тебе и карты в руки.
Я перевела дух и улыбнулась. Приятно, когда в тебя кто-то верит… Припомнив тонкости заклятья, я оценила обстановку.
– Вставай сюда.
Он встал напротив светляка, так, чтобы от его фигуры по щербатому полу расстелилась густая тень, и с интересом начал наблюдать за моими действиями. А я достала сшивку, невольно отмечая подозрительное – уже который день подряд – непривычное молчание Эйрина, вооружилась пером и присела на корточки. Ладно, об Эйрине – потом, у меня сейчас другая задача… Заклятье требует трех знаков в лучшем случае и… В сомнении посмотрела на своего спутника. И восьми – в худшем.
Шхалар встретил мой взгляд и вопросительно приподнял бровь. Я в ответ пожала плечами и нарисовала восемь символов, каждый на новом листе. Он и маг, и источник, и чешуйчатый, и Вечность знает, кто еще… Далее. Я вырвала листы с символами из сшивки и разложила их у ног Шхалара так, что он оказался в кругу. Знак силы, знак сущности, знак движения, знак пути, знак слабости…
– Это зачем? – спросил он с интересом.
– Это – знаки-вместилища, – пером я кое-как нацарапала на каменных плитах соединительную линию, благо его странная магия не подвела. – На них перейдут все твои данные, которые я временно позаимствую. Не шевелись. И молчи, пожалуйста, – я быстро нарисовала на ладонях обеих рук те же восемь символов и вооружилась необходимым потоком силы.
Мощная узловатая плеть больно резанула кожу рук, но я лишь крепче сжала тяжелый, норовящий выскользнуть поток, выжидая, когда ее сила напитает символы. И когда последние острыми иглами впились в ладони, я временно отпустила поток. Надеюсь, он не утянет меня за собой. Надеюсь, я всё сделаю достаточно быстро…
Так. Сущность, как считается, гнездится в голове. Я встала за спиной своего спутника на цыпочки и сосредоточенно провела кончиками пальцев по его щекам. Знак сущности, нарисованный на листе, полыхнул белым. Сила – в грудной клетке… Шхалар от следующих моих изучений вздрогнул, а знак силы полыхнул сизым. Слабость – спина…
– Что это за ритуал? – он снова вздрогнул.
Чувствительный какой, подумать только…
– Не отвлекай меня, – я добралась до его коленей, где таилась сила движения. – Ничего предосудительного с тобой не делаю.
Сумеречный сдавленно фыркнул. И пусть развлекается, лишь бы вопросами не сбивал и не нудил… А то когда он начинает корчить из себя источника или наставника, у меня руки чешутся спустить на него парочку-другую «прилипал».
– Шхал, пора. Я покажу дорогу, – и, ощутив привычную боль в затылке от мыслесвязи, про себя проделала тот же путь, что и вместе с ветром.
Последний знак вспыхнул черным. Я вцепилась в поток силы и растворилась в сизой тени.
***
Помнится, однажды я спросила у Эйрина, как ему живется в сшивке, будучи не то духом, не то обрывком прежней сущности. И он заметил, что быть частью чего-то проще, чем собой. Тогда я его не поняла. Зато теперь – отлично понимала. Мне ничего не хотелось и ничего не требовалось. Сила мглистых сумерек стремительно несла меня по чертогам, подобно бурному потоку горной реки, а я, крошечная и незначительная капелька воды, летела в заданном направлении, не чувствуя ничего. Ни аппетита, ни усталости, ни интереса. Лишь отмечала краем глаза пещеры, коридоры и повороты. И не сразу поняла, что мне нечем дышать. И не сразу – что стою на месте. Одинокая капелька воды, едва вписавшись в поворот, зацепилась за стену и стекла по камню, не найдя сил следовать дальше за могучим потоком.
В себя я пришла от резкой боли в груди. Мучительно не хватало воздуха, и горло рвал жуткий кашель. Продышавшись, я потерла виски и нерешительно осмотрелась. Темно-синее мерцание стен, туман, стелющийся у ног, неровные стены… Я попыталась встать, слепо нашарив выступ на стене, оглянулась и снова села, чтобы отпрянуть в сторону. Выступом оказался чей-то крупный мясистый нос. Я оцепенела. Стены огромной комнаты, имеющей форму многогранника, являли собой сплошное переплетение лиц. И каждая грань – гроздь разномастных спящих физиономий. Причем на одних гранях лица располагались, словно нанизанное на вертел мясо, а на других – сливались в одно целое, так, что у единственного раздувшегося лица оказывалось три носа и шесть пар спящих глаз.
Я судорожно сглотнула и зажмурилась. А еще… Шхалар куда-то делся. Потерял меня на пути к цели и не заметил. А у меня силы не те, чтобы долго прикидываться источником… Я попыталась отрешиться от страшной комнаты и собраться с мыслями. Главное, чтобы он успел долететь до нужной стены… У меня есть планы чертогов, я и сама до места доберусь, а вот сумеречный может заблудиться. И ветра с два я найду его в этих бесконечных лабиринтах.
Мой взгляд снова упал на ту грань, от которой я отползла. С отвратительно вытянутого лица на меня с немым укором «смотрело» пять пар спящих глаз, меж которыми нелепо ютились носы, подбородки и губы. Тьфу, гадость…
Встав, я дрожащими руками нащупала в поясном кармане смятые листы планов и начала осторожно их разворачивать. Мелкая ручная работа помогла сосредоточиться на насущном. Так… Я нашла лист с планом уровня искусников. Не дотерпела-то совсем немного… Я расправила карту и хмуро уставилась на безумное переплетение коридоров и пещер. Меня выбросило… Я удивленно моргнула. Лист превратился в голубой шар света, причем подозрительно знакомый… Я проводила его взглядом. Где-то я такой уже видела… Ах да, в пустоши, когда…
– Яссмилина, немедленно заметай следы! – рявкнул Шхалар, возникший позади. – Живо!
Тонкая, «выжатая» теперь узловая нить по-прежнему обхватывала мое правое запястье. И, не раздумывая, я всё сделала очень быстро. Оборвала нить, отпустила ее в полет и проводила взглядом уплывающий в никуда голубой шар. Когда же я запомню-то, что следы надо заметать сразу…
– Цела? – Шхалар подал мне руку. В прищуренных темно-сизых глазах мерцал напряженный интерес. Исключительно научный.
Я ухватилась двумя руками за его запястье и кое-как встала. Колени подгибались, но, собрав остатки сил, я выпрямилась и расправила плечи. Руку помощи, правда, отпускать побоялась, вцепившись в подставленный локоть.
– Вроде, да…
– Тогда идем: наша пещера – через одну. Кстати, Яссмилина, ты меня удивила. Откуда у практиканта столько сил и умение работать с потоками Старших? – и он бросил на меня острый взгляд из-под нахмуренных бровей.
– Ну… – я смущенно кашлянула. – Оттуда. Это семейное.
Шхалар промолчал, задумчиво хмурясь и безжалостно волоча меня за собой. А я смотрела по сторонам.
Одна из граней пещеры, оказывается, была иллюзорной, скрывающей узкий проход, в который мы и шагнули. Короткий островок перехода – и следующая многогранная пещера, стены которой вновь «украшали» выпуклые маски. Незнакомые лица улыбались и хмурились, насмешничали и грозно поджимали губы, хохотали и готовились разразиться скандалом… Все грани человеческих чувств, подвластных искусникам, провожали нас закрытыми глазами. И смотрелись так реалистично, будто в стене и впрямь спали живые люди. А может, они и были живыми, кто знает…
Я боязливо поежилась и покосилась на Шхалара. Тот по-прежнему хмурился, думая о своем. Я помялась, но решилась прервать его размышления:
– А как ты меня нашел?
– Что? – он рассеянно смотрел перед собой. – Следы заметать надо. Часть твоей нити прицепилась ко мне и тянула назад.
– Когда-нибудь я запомню… – я вздохнула.
– Не запомнишь, – мой спутник насмешливо хмыкнул, проталкивая меня в щель следующего прохода. – Не успеешь. Скорее, до тебя доберется тот, кого ты обворуешь. И вряд ли он будет настроен мирно.
Я покраснела и поджала губы. Надейся-надейся… Боком протиснулась в узкую щель и задумчиво втянула носом воздух. Запах. Здесь пахло ветром, свежим и влажным… И появилось притяжение цели. И я устремилась на запах. По колено проваливаясь в вязкое марево желтого тумана, без труда нашла нужную грань и остановилась возле нее, задрав голову. Пещера напоминала многоконечную звезду, и с грани одного из ее «лучей», направленных к центру, на меня сонно взирало пять больших лиц. И мне, кажется, нужно третье…
– Здесь? – незаметно подошел Шхалар.
– Да, – я обернулась. – Подсадишь? Я не допрыгну.
Сумеречный присел, и я быстро взобралась на его плечи, чтобы спустя мгновение оказаться напротив знакомой физиономии. И именно ее я видела во время последнего зова, только она… Закрытые глаза распахнулись, вперив в меня мертвый темный взор, и я непроизвольно отшатнулась.
Шхалар, помянув мглу, отступил от стены и не без труда сохранил равновесие, буркнув:
– Или сиди смирно, или слезай.
– Л-ладно… – отозвалась невпопад.
Ничего страшного. Это не глаза. Это провалы, дыры в стене…
– Шхал, а подойди ближе.
Размеры глазниц – очень подходящие для… Я осторожно просунула в дыры обе руки по локоть, нащупав металлические задвижки. Хм…
– Что там? – сумеречный, подняв голову, наблюдал за моей возней.
– Замок, – найдя на ощупь крошечные «ручки», я потянула их друг на друга и пощелкала задвижками. – Вроде засова, только странный какой-то… двойной. Точно не искусничья работа.
Судя по щелчку, обе части «засова» соприкоснулись, но никакие невидимые двери при этом не открылись. Я потянула их друг на друга до упора, потом развела обратно, но – ничего.
– Должен же он открываться… – я нахмурилась.
– Или соображай быстрее, или слазь.
– Не надорвешься, – я подалась вперед, азартно щелкая «засовом».
Снова соединила разрозненные металлические пластины, подумав, повертела «ручки» и вдавила их в засов. И «лицо» пропало. Растаяло желтоватой дымкой, открывая зияющий провал, куда меня резко потянули невидимые руки. Я с визгом соскользнула со своего насеста, но в образовавшуюся дыру нырнуть успела только по плечи. Шхалар поймал меня за щиколотки, и несколько мгновений они с невидимкой соревновались в перетягивании, пока мои запястья, крепко удерживаемые призрачными руками, не зажгло огнем.
В предплечьях вскипела боль, и я, сморщившись, выдохнула:
– Шхал, отпусти… Отпусти, побери тебя ветер! Без рук же останусь!..
И сумеречный отпустил. Меня затянуло в дыру, сквозь которую я пролетела, подобно камешку, пущенному ребенком из рогатки, потеряв по дороге сумку. Помянула про себя Вечность и выскользнула из низкого прохода на пол. Кувыркнулась, принимая сидячее положение. Оглянулась настороженно и удивленно ахнула. Ох, ты ж, а…
Я сидела на полу одного из древнейших храмовых сооружений. Узкое помещение с девятью стенами в виде неправильного многогранника. В центре – массивное возвышение, заполняющее собой все видимое пространство, и между ним и стенами едва разойдутся двое. Возвышение повторяло форму храма, и к нему вели щербатые ступеньки. Лестница, закрученная спиралью, уводила на высоту трех человеческих ростов. Вместо потолка – черный провал, ведущий в никуда. В центре возвышения, как я читала, такая же дыра. По легенде, там заперта частичка Вечности, питающая храм изначальной силой. А само строение находится между миром живых и Изнанкой, на пороге, через который Вечность не могла прорваться наружу.
Встав, я огляделась. Теплый приглушенный свет проникал, кажется, извне, озаряя помещение и грубую кладку стен, у которых кутались в сумрак безликие тени. Сейчас так уже не строят. Стоишь рядом со стеной – и видятся выпирающие, неровно обработанные булыжники, нелепо подогнанные друг к другу. А посмотришь издали – и коричневые прожилки в сером камне сливаются в четкие узоры. В символы пути, придуманные Великой на заре времен.
Я благоговейно прикоснулась к стене, и она слабо засветилась. И камней таких сейчас уже нет. Серые крупицы мелкого песка, темно-коричневые прожилки слюды. Прежде материал так и называли – песчаником, и добывался он лишь в одном месте – на материке Первой, в бухте Трех ветров, которую давно поглотила морская пучина вместе с Кровавым кряжем. За последний всю эпоху Первой велись страшные бои, ибо каждая община ремесленников хотела иметь свой личный храм Перекрестка. А их строили только из песчаника. Из единственного материала, способного эпохами хранить изначальную силу.
Сияние стало ярче, рассыпаясь крошечными теплыми искорками. Проникая под кожу, они сливались с моей силой, наполняя все существо первозданной мощью. И уходила прочь усталость, выпрямлялась спина и прояснялись мысли. Улыбнувшись, я провела рукой по камню, нащупала острый выступ и уколола палец. Минерал быстро впитал пару капель крови. Мизерная плата за отдых… Я глубоко вздохнула и осмотрелась. Пора приступать к поискам насущного. Часы уже наполнили песком вторую чашу до середины, а нам еще обратно выбираться…
Не удержавшись, я позволила себе поглазеть по сторонам. В мире осталось непозволительно мало изначальных храмов Перекрестка, древних хранилищ единой силы, – не больше пяти. Остальные давно поглотили природа да людские глупости. Я читала о храмах, видела их изображения, но никогда не предполагала, что мне так повезет… И неважно, Эйриновы это происки или же судьба… Да, сейчас так уже не строят… Каждый камешек – на своем месте, у каждой слюдяной прожилки и крупинки песка – свое назначение…
Вздохнув, я отодвинула в сторону благоговение и решительно направилась к лестнице. Конечно, здесь за каждым камнем может скрываться тайник, как скрывался и проход, но раз тянет на возвышение – значит, мне туда. Поднявшись по ступенькам, я едва удержалась на узком бортике. Один шаг – и чернота Вечности улыбнулась из бездонного колодца, распахивая холодные объятья. Я с трудом отвела взгляд от манящей пустоты. Да, один лишь шаг – и в никуда уйдут и загадки Эйрина, и заботы рода… И, наверно, если бы не встрепенувшаяся сущность сайхо, я бы сделала этот шаг… Но то, что толкало меня вперед, то, что заставляло быть сильной, пригвоздило к полу, зашипело, прогоняя ненужные мысли. Нельзя. Не сегодня.
Я нервно поежилась и сосредоточилась на поиске. Стараясь не смотреть в колодец, бегло изучила бортик. И окончательно потеряла интерес к самоубийству. Узкий круг дорожки с внутренней стороны обрывался колодцем, а с внешней был заключен в подобие звезды с девятью лучами. В центре длинных широких лучей – глубокие темные ямы, по краям – плитка, расписанная символами из подземья башни.
Помедлив, я присела на корточки. В яме в полный рост мог бы уместиться стоя взрослый человек. Я задумчиво нахмурилась. Неужто легенды о жертвоприношениях во имя Вечности правдивы?.. Я скривилась от отвращения. Нет, не буду вспоминать подробности ритуала… Когда про них читаешь – это одно, а когда стоишь у края колодца, в который утекала кровь обреченных, – это совсем другое… И посмотрела на плитку с символами. Лучше ими займусь… Встав, я прошлась вдоль кромки «звезды», внимательно изучая каждую закорючку. После сюрприза от памяти, неожиданно «вспомнившей» то, о чем я понятия не имела, записывать бессмысленно. Когда эти знания пригодятся, они всплывут сами собой.
Остановилась я лишь однажды – там, где заметила выступающий край плитки. Словно бы… не отсюда. Я обошла яму и склонилась над острием «звезды». Точно. Этот кусок камня – более… старый. Другой. Трещин больше, они глубже. Края сильнее крошатся. Символы потертые и по краям… кажется, кровью запятнаны. Я содрогнулась, рассмотрев в мелких трещинках коричневые вкрапления. Хотя, возможно, это слюда…
Прогнав отвращение, я решительно вынула кусок плитки из выемки. Выпрямилась, бережно держа в руках находку, встала и почти сразу уловила дыхание ветра. Взъерошив мои волосы на макушке, он прошмыгнул мимо и нырнул в колодец. Вот оно, нужное!.. Я перевела дух и вздрогнула от резкой боли, когда острые края плитки впились в ладони. По запястьям тонкими ручейками потекла кровь, руки по локоть вспыхнули холодным огнем. И то ли – плата, то ли – моя глупость… Переживу.
Спрятав находку в поясной карман, я осторожно вернулась к лестнице и спустилась с возвышения. Больше здесь делать нечего. Темный лаз распахнулся, едва я очутилась у стены. Я оглянулась на прощание. День прошел не зря… Опустилась на карачки и скользнула в узкий проход, обдирая плечи и колени. Ладони ныли, и ползти пришлось, опираясь на локти. Потом перевяжу… Хотя, спорю на свое наследство, раны уже затянулись сами собой. Такова природа магических вещей – как калечат, так и лечат.
***
Выход появился, едва я к нему подползла. И первое, что увидела, это знакомое лицо.
– Не за воротник!.. – предупредила, высовываясь из лаза по плечи.
Шхалар, разумеется, мои слова пропустил мимо ушей. Молча выволок меня за шиворот и поставил на ноги. Цепко и быстро осмотрел с головы до пят. Взял за руки и заставил разжать кулаки. Раны не обнаружились, но обе ладони распухли, а кожа с внутренней стороны приобрела синеватый оттенок. Много выпил камешек… Я сморщилась. Руки по локоть онемели. И как с потоками работать, если пальцев не чувствую?..
– Покажи, – велел мой спутник коротко.
– «Ясси, как ты?», – пробурчала хмуро, кончиками пальцев кое-как вытаскивая из кармана находку.
Сумеречный не ответил, внимательно изучая кусок плитки, который стал совершенно красным. А символы почернели.
– Это не я… – прошептала в ответ на задумчивый взор. – Это он… сам…
– Пошли отсюда, – Шхалар спрятал находку в свой поясной карман. – Дело сделано, и время почти кончилось. Пора уходить, – и вручил мне потерянную сумку.
Часы как раз ссыпали последние крупинки во вторую чашу, готовясь наполнять третью. Я насупилась, перекидывая сумку через плечо, и собралась потребовать свое приобретение назад. Открыла рот и замерла, поперхнувшись невысказанным. Ветер шаловливо скользнул мимо меня, взъерошив волосы, и исчез в тайном ходе, скрытом за иллюзорной гранью. И меня снова «торкнуло». Я инстинктивно развернулась и метнулась за ветром. Здесь еще что-то есть… Шхалар тенью последовал за мной.
Я вихрем пролетала через пещеры, не чувствуя усталости – сила древнего храма здорово меня подлатала. И хотелось сворачивать горы, но этого не потребовалось. Очутившись в тупиковой пещере, чьи стены украшали спящие лица, где по полу стелилась белесая дымка, приглушая шаги, я зорко огляделась. Здесь физиономий оказалось больше, хотя пещера была меньше предыдущих. Здесь лица «смотрели» не только со стен, но и с неровных колонн сталактитов, словно кто-то неведомый прилепил к ним отрубленные головы, да так, чтобы в одной «связке» четыре рожицы оказались по сторонам света.
Содрогнувшись, я направилась в дальний левый угол, присела и потянула самую носатую физиономию за выдающуюся часть. Та послушно открыла рот, и к моим ногам упал потрепанный свиток, перевязанный грубой серой нитью. Я осторожно подняла его и сунула в поясной карман. И перевела дух. Снова отпустило. Ветер, погладив меня по щеке, скользнул в невидимую щель да пропал.
Я встала, обернулась, но сказать ничего не успела. Шхалар приподнял бровь и протянул:
– И где же мы находимся?
– А что? – я потерла, разминая, онемевшие ладони.
– Я думал, ты идешь к выходу. А ты рвалась в тупик к тайникам?
– Я вор, а не искатель, – напомнила на всякий случай, доставая планы чертогов, – куда умею – туда и привожу.
– А теперь будь добра привести туда, куда не умеешь, – он выхватил из моих рук мятые листы. – Так, мы были здесь, а сейчас…
Я поджала губы и придирчиво изучила клубок лабиринтов, интуитивно определив место:
– Здесь, кажется…
– Кажется? – переспросил сумеречный едко. – Кажется?
– Если ты такой умный – разбирайся сам! – огрызнулась в ответ.
– Яссмилина, ты забываешь. Чертоги вытягивают из нас силу, – сказал Шхалар глухо, и я наконец заметила, что его яркие сизые глаза стали тусклыми, черными. – Еще немного, и от меня будет меньше толку, чем от тебя до инициации. Пояснения нужны?
– До рабочего входа – десять пещер, и я уверена, что он там!
– Тогда вперед, – скомандовал он, – и так, чтобы я тебя видел. Вдруг опять порыв поймаешь.
Как в воду глядел…
Я втянула носом воздух, но удрать не успела. Попыталась просочиться мимо Шхалара, но столкнулась с невидимой стеной и очутилась сидящей на полу. Порыв же проскочил и исчез в узком проходе. Я разочарованно сплюнула.
