Дарья Донцова
Ужас на крыльях ночи
Глава 3
– Рад вас видеть, Виола! – воскликнул Зарецкий, когда я спустилась со второго этажа в холл.
– Добрый день, Иван Николаевич, – отозвалась я. – Кто с вами приехал?
– Сотрудники пиар-отдела фирмы «Садтрестогород», – понизил голос владелец издательства. – Вы удивлены? Вчера я не смог соединиться в вами по мобильному, позвонил в коттедж и попросил Светлану предупредить вас, что буду в одиннадцать, и не один, а с посторонними людьми.
Я тяжело вздохнула.
– Домработница забыла передать мне ваше сообщение.
Бизнесмен заговорщицки улыбнулся.
– Я нашел несколько квартир для вас в кирпичных домах. Прекрасные варианты! Можно прямо сегодня ехать смотреть.
– Здорово! – обрадовалась я. – А при чем тут пиарщики?
– Дорогая Виола, вы всегда смотрите в самый корень, – Зарецкий не упустил возможности меня похвалить. – Насколько я понял, вы не желаете брать большой кредит у банка для приобретения жилплощади? И не намерены принимать помощь от издательства?
Я постаралась сохранить на лице милую улыбку.
– Иван Николаевич, мы уже беседовали на эту тему.
Зарецкий облокотился на небольшой комод, где стояла лампа.
– Не собираюсь вас переубеждать. Фирма «Садтрестогород» производит разные прибамбасы для дачников, они заинтересованы в рекламе своих изделий. Если вы согласитесь участвовать в их акциях, то получите вот такую сумму.
Иван протянул мне телефон.
– Видите цифру на экране?
Я опешила.
– Вы шутите?
– Конечно, нет, – удивился Зарецкий. – Никакого юмора, когда речь идет о деньгах.
Во мне мигом подняла голову алчность.
– Что надо делать?
Зарецкий убрал трубку в карман.
– Для начала решить, даете вы согласие на участие в проекте или нет.
– Да, – выпалила я.
– Вот и прекрасно, – одобрил Иван Николаевич. – Вы, как всегда, поступили разумно. Ну, пошли за стол переговоров.
Я поспешила вслед за Зарецким в гостиную, строя на ходу планы. Слабо верится, что мне заплатят большие деньги. Но если их на самом деле дадут, тогда я, заплатив налоги, не попаду в кабалу к банку. Вытряхну все подкожные, добавлю миллионы, вырученные за продажу своей прежней квартиры, добавлю средства от рекламы… Да мне даже на ремонт хватит! Может, и на мебель останется.
В самом радужном настроении я вошла в комнату, увидела двух женщин, блондинку и брюнетку, а также мужчину и, улыбаясь во весь рот, воскликнула:
– Добрый день! Чай? Кофе?
Иван Николаевич обнял меня за плечи.
– Прошу любить и жаловать – писательница Арина Виолова, она же Виола Тараканова. Вилка, дорогая, разрешите вам представить Катю, начальницу пиар-отдела.
Блондинка помахала рукой.
– Хай!
– И ее сотрудников, Наташу и Савелия, – продолжил Зарецкий.
Брюнетка и мужчина кивнули.
Иван расплылся в улыбке.
– Отлично. Предлагаю без долгих предисловий приступить к сути вопроса.
– Мне нравится такой подход, – одобрила Катя.
– Раньше сядем, быстрее на свободе окажемся, – шутливо подхватил Савелий. – Итак! Наша фирма производит качественный, удобный, недорогой, многофункциональный, энергоемкий инструмент для всех садово-огородных работ. Плюс мини-трактор и робот-помощник.
– Робот-помощник? – восхитилась я. – А что он делает? Копает грядки?
– Если позволите, Савелий сначала расскажет о простых товарах, – вмешалась Наташа, – а уж потом обсудим Емелю.
– Наши изделия пользуются устойчивым спросом, – продолжил Савелий. – Но все равно нам не помешает, если наш товар отпиарит женщина, увлекающаяся садом-огородом и закаткой банок, которая вызовет доверие у целевой аудитории.
– От Ивана Николаевича мы знаем, что вы, невзирая на создание многочисленных книг, обожаете выращивать овощи и цветы, – вмешалась Катя.
Я поняла, что Зарецкий ничтоже сумняшеся наврал пиарщикам о любимом досуге Арины Виоловой. На самом же деле я стопроцентный урбанист, о садово-огородных работах имею весьма поверхностное представление. Когда я была маленькой, тетка Раиса иногда отправляла меня в деревню к бабке, и там я собирала с картофельной ботвы колорадского жука. Еще помнится, пропалывала свеклу. И мне оба этих занятия категорически не нравились.
– С вашей помощью мы привлечем к своему товару покупателей, – договорила Екатерина.
– Зачем рекламировать инвентарь, если он и так уходит влет? – с запозданием удивилась я.
Савелий потер ладонями уши.
– К сожалению, сейчас наметился спад покупательского спроса. Почему? На рынке появилась фирма «Огородтрестсад», которая выпускает недолговечные, топорные, дорогие…
– Погодите, это же вы, – растерялась я.
Екатерина покраснела.
– Мы «Садтрестогород». Морозовцы специально так назвались, чтобы нас путали!
– Некрасиво, – согласилась я.
– Отвратительно! – вспылила Катя. – Ну ничего, участие в нашей акции такой звезды, как вы, сразу исправит положение. Что нам надо? Работа на выставке, встреча с покупателями, интервью для СМИ. Ната, теперь твой черед.
Наташа откашлялась.
– Научно-механический отдел нашей фирмы разработал и приготовил к выпуску первого в России садово-огородного робота по имени Емеля Премудрый. Это многофункциональный помощник, который заряжается от электросети. Если разрешите, мы вам его покажем.
– Жуть как интересно! – подала из кухни голос Светлана.
Наташа улыбнулась.
– Виола, вы не против?
– С удовольствием посмотрю, – совершенно искренне ответила я. – А что Емеля умеет делать?
– Все! – оживился Савелий. – Сейчас Ната продемонстрирует.
– Мне потребуется минут десять на подготовку, – предупредила брюнетка.
– Отлично, – подал голос Иван Николаевич, – мы пока кофейку попьем.
Савелий взял чашечку, сделал глоток и замер. На его лице появилось удивление, быстро превратившееся в гримасу отвращения.
– Туалет слева по коридору, – живо подсказала я.
Пиарщик молча бросился в указанном направлении.
– Что с ним? – удивилась Катя.
Я схватила поставленный перед блондинкой капучино и со словами:
– Сейчас вернусь, – поспешила на кухню, где ко мне немедленно подступила домработница:
– Наладили робота?
Но я задала свой вопрос:
– Что вы на сей раз насыпали в кофе?
– Заварочку, которую вы купили, и сахар с ароматом ванили, – отрапортовала Светлана.
Я перевела дух и продолжила допрос:
– Из какой вы банки брали песок? Опять из жестянки «Мука»?
– Нет, вон из той, что на столешнице. Желтенькая коробка с написью «Морфий».
– Морфий? С ума сойти! – подпрыгнула я. – Интересно, где произвели эту тару?
– Фиг ее знает, – пожала плечами Света, – не по-русски накарябано, но понятно!
Я схватила банку пронзительно лимонного цвета, прочитала «Morfij» и текст, напечатанный чуть ниже, и рассмеялась.
– Светлана, это упаковка из-под напитка от нервного возбуждения. Здесь написано по-немецки: «Вы легко успокоитесь, если выпьете вечером наш чай. Ведь Морфий – бог сна». Однако странно, мне казалось, что имя древнегреческого бога пишется иначе… Хотя я могу ошибаться.
– Какая разница, как его величать? – пожала плечами домработница. – Теперь там сахар с ароматом ванили.
Я засунула нос в коробку.
– Действительно! А почему тогда напиток помойный?
Светлана поджала губы.
– Молоко! – осенило меня. – Оно где?
– В белой бутылке, – отрапортовала домработница.
Я схватила пластиковую емкость и чуть не уронила ее.
– Светлана!
– Аюшки?
– На этикетке черным по белому написано: «Гель для мытья электроплит с запахом банана»!
Прислуга приблизилась ко мне.
– Нет, вы не правы, буковки не черные, а ярко-оранжевые. Ну надо же! То-то я подумала, чего это молоко так хорошо взбивается… Пена получилась упругая, без пузырьков, прямо загляденье. А куда молоко подевалось? А-а-а, вон оно, на мойке. Ну какие странные производители! Разве можно два разных товара в одинаковую тару наливать? Дураки, право слово!
Я медленно втянула носом воздух. Вилка, не нервничай, нельзя кричать на человека, который не получил должного воспитания, необразован и вынужден зарабатывать на жизнь мытьем полов. Да, очень хочется треснуть Свету по макушке трехсотграммовой, узкой многоугольной емкостью с золотой крышкой, в которой содержится гель, воняющий гнилым бананом, а потом развернуть домработницу лицом к литровой, круглой, закупоренной ярко-красной пробкой бутылке с молоком и заорать: «Найди хоть одно сходство в таре!» Но, конечно же, я этого не сделаю, просто как следует отчитаю неумеху. Я уже открыла рот, и тут в кухне возник Иван Николаевич.
– Виола, дорогая, Наташа готова продемонстрировать робота. Вы хорошо себя чувствуете? Сильно побледнели.
Я подавилась гневной фразой и почувствовала глубочайшую благодарность к Зарецкому. Очень вовремя он сейчас появился и не дал мне напасть на прислугу.
– А мне можно поглядеть? – поинтересовалась Света, не знавшая, что я едва удержалась от рукоприкладства.
– Только молча и не входя в гостиную, – предупредил Зарецкий. – Наблюдайте из кухни.
Глава 4
– Вот наш Емеля, – гордо заявила Наташа. – Рост, как у девятилетнего ребенка, зарядное устройство спрятано на спине. Смотрите, вынимаем шнур и элементарно вставляем вилку в розетку. Что вы видите?
– На груди робота замигала красная лампочка, – ответила я.
– Не устаю восхищаться вашей сообразительностью, – живо влез с комплиментом Иван Николаевич.
– Когда маячок превратится в зеленый, Емеля будет готов к выполнению заданий, – продолжала Наташа. – Вот пульт, на нем надписи – «вперед», «назад», «влево», «вправо», «взять», «положить», ну и так далее. Допустим, вы хотите, чтобы робот притащил лейку с водой, она стоит слева у дома. Ваши действия: нажимаем на «влево», потом «вперед», «взять», «принести», «поставить». Проще некуда. Руки и ноги у Емели сменные. На пульте внизу указано: «Инвентарь, грабли, лопата, лом, вилы, тяпка…» Допустим, желаете отправить Премудрого вскопать грядку. Ваши действия: нажимаете последовательно «инвентарь», «руки», «лопата», «вперед», «копать». Честное слово, легче только сериал смотреть!
– Оригинальная разработка, – оценил Зарецкий. – Сколько стоит робот? И когда начнется его массовое производство?
Пиарщики переглянулись.
– Последняя информация исключительно для служебного пользования, является тайной фирмы, – предупредила Катя. – Емеля опытный образец. Сейчас он стоит восемь миллионов рублей.
– Ничего себе… – выпалила я. – Кто же его купит?
– Предполагаемая целевая аудитория пенсионеры, которым из-за возраста трудно возиться в земле, а также мамочки, сидящие на дачах с детьми, – начал загибать пальцы Савелий. – Да, робот дороговат, но мы надеемся, что нам удастся значительно снизить его стоимость. Поймите, сейчас перед нами не стоит задача запускать Емелю в производство, это имиджевый проект, цель которого показать, что наша фирма думает о простых людях.
– Ага, – кивнула я, – отличная штука, и всего за восемь лимонов. Правда рубликов, не валюты. Да любая бабуля за Емелей в очередь встанет!
– Как приятно, что вы с полуслова оценили нашу идею, – восхитилась Катя, не заметив ехидства в моих словах. – Давайте вспомним, что первые мобильные телефоны тоже были баснословно дороги, а теперь даже бомжи на паперти с трубками сидят. Со временем Емелю просто будут вручать в качестве подарка за покупку лопаты. Конечно, это случится не сегодня, не завтра, но непременно произойдет. Я верю в прогресс!
– Кстати, о лопате, – подхватил Савелий. – Если мы сейчас подписываем контракт, то завтра вы на нашем стенде представите интерактивную лопату и новейшие садово-огородные приспособления. И там мы при огромном скоплении народа и прессы явим людям Емелю. Ну? Как?
Я взяла лежащую на столике шариковую ручку.
– Полагаю, Иван Николаевич прочитал контракт. И раз он молчит, я могу спокойно скрепить документ подписью.
– Дорогая Виола, очень ценю ваше доверие! Не беспокойтесь, я выучил текст наизусть, – засмеялся Зарецкий.
– Ваш издатель дрался, как лев, за лучшие условия для своего автора, – заметила Наташа. – Хотелось бы и мне иметь такого босса.
Я начала тщательно выписывать фамилию «Тараканова» на каждой странице.
– Нам нужна подпись, – остановила меня Катя, – без расшифровки.
Я смутилась, Зарецкий быстро пришел мне на помощь.
– Виола Ленинидовна именно так расписывается, без загогулин, закорючек и финтифлюшек.
– Разрешите оставить у вас Емелю до завтра? – попросила Наташа. – Он как раз зарядится, а когда мы за вами заедем, заберем заодно и робота.
– Ой, пожалуйста, подойдите ко мне скорей! – вдруг закричала из кухни Светлана.
– Через пять минут, – ответила я.
– Нет, нет, сейчас! Иначе беда случится! – заголосила домработница.
Мне пришлось встать и поспешить на зов.
– Ни в коем случае не соглашайтесь, – трагически зашептала Света. – Вообще никак! Гоните робота вон, нельзя монстра в доме держать!
– Уважаемая Светлана, – ледяным тоном произнесла я, – мы договорились с вами об уборке, готовке и помощи при мелких покупках. Мои дела вас совершенно не касаются. К сожалению, наши отношения складываются не так, как я ожидала. Вы очень невнимательны и сейчас, подав гостям кофе с гелем для мытья плит, поставили меня в глупейшее положение. Поэтому…
Домработница всхлипнула и умоляюще вытянула вперед обе руки.
– Пожалуйста, не говорите дальше! Я все поняла. Более это не повторится. Я вас обожаю, все ваши книги прочитала, наизусть выучила, сериалы посмотрела, на диске купила…
На моих губах помимо воли появилась глупая улыбка – к читателям у меня особое отношение. Если человек любит мои детективы, я всегда в ответ буду любить его. Мне до сих пор удивительно, что люди покупают мои книги, и всякий раз, приходя на автограф-сессию, я впадаю в ступор. Столько народа! Зачем они явились в магазин? Неужели все хотят получить автограф Арины Виоловой? Да быть того не может! Небось вон там, за колонной, сидит некий настоящий прозаик, а меня никто не ждет.
– Я до смерти обрадовалась, когда Иван Николаевич сообщил, кто коттеджик на лето снял, – заливалась соловьем Света. – Вы мой кумир! Буду во сто раз внимательнее! Кофе теперь аккуратненько сварю! Если вы меня выгоните, куда мне деваться-то? Дом мамы я продала, туда новые жильцы въехали, в Италию только осенью ехать. Ой, ой, придется под кустом ночевать! Я-то ладно, фиг бы со мной, но куда коллекцию ваших книг спрятать? Собираю ведь их! Пойдет дождь, промокнет мое единственное богатство, радость любимая… Хотите на колени встану?
Я малодушно дала задний ход.
– Никто вас увольнять не собирается, просто в дальнейшем будьте аккуратнее.
Светлана кинулась ко мне с распростертыми объятиями и попыталась поцеловать. Я ловко увернулась от нее.
– Объясните, почему Емеля вызвал у вас столь негативную реакцию? Он никому не мешает, стоит в гостиной у дивана, заряжается. Завтра его увезут на ярмарку. В чем проблема?
Света оглянулась по сторонам и зашептала:
– Не хорошо спорить с хозяйкой, вот я и не стала. Но я ни чуточки не виновата! Взяла бутылку с молоком, поставила на столик, сварила кофеек, схватила молоко не глядя, взбила. Вау! А это гель оказался! И кто его туда поместил? Тот же, кто мне соду вместо сахара подсунул, – Чупа!
– Что еще за Чупа? – рассердилась я.
Светлана зажмурилась.
– Монстр. Он в лесу живет. Мне папа о нем рассказывал. Начну баловаться и слышу от отца: «А ну замолчи, иначе Чупа придет и тебя унесет».
Я подавила смешок. Похоже, Света с раннего детства отличалась редкой болтливостью, и бедный отец, когда его начинало тошнить от тараторки-дочки, пугал ее. Чупа, судя по всему, родной брат Дюдюки, которая спала у нас с Раисой в кухне под мойкой. Лет до восьми я до паники ее боялась, но во втором классе сообразила, что Дюдюка – выдумка Раисы. И тогда мачеха принялась рассказывать мне о плохих парнях и о том, что они со мной сделают, если я буду пить, курить, материться, прогуливать занятия и садиться в машину к незнакомцам.
– Чупе робот не понравится, – бубнила Света. – Я смотрела вчера сериал, и там прямо, как у нас, события случились. Живут две тетки в чаще и не знают про злой дух, что обитает в берлоге. Одна из баб покупает пылесос-робот, который сам по дому ездит, без человека. Оборотень злится на эту дрянь, в смысле на пылесос, приходит в избу и такое там устраивает! Не дай бог, к нам Чупа заявится. Точно нас сожрет. Он уже заглядывал, банки на кухне путал. Что, если монстр с огородным помощником разберется? Восемь же миллионов Емеля Занудный стоит. Кто за ущерб платить станет? Вы. Ведь на нашей территории робота крякнут.
У меня лопнуло терпение:
– Света, если Чупа всех сожрет, то не стоит переживать из-за денежных выплат, покойники автоматически освобождаются от долгов. И робот не Занудный, а Премудрый.
Лицо Светы вытянулось.
– Вы даже не представляете, как ошибаетесь. Хозяева его стребуют свое с наследников, разденут их, на процент поставят.
Я развернулась, дошла до порога и остановилась.
– Светлана, давайте договоримся: вы работаете в доме, получаете зарплату и помалкиваете. Про Чупу более слышать не желаю. Впрочем, никакие истории из вашей или чужой жизни тоже.
Домработница набрала полную грудь воздуха, явно собираясь толкнуть речь, но я покинула кухню.
Через полчаса гости стали прощаться, когда они уже стояли на пороге, я спохватилась:
– Емеля долго заряжается? Когда надо вытащить штепсель из розетки?
– Он сам все сделает, – сообщила Наташа, – аккумулятор заполнится, шнур автоматически уберется. Премудрый вам точно не помешает?
– Конечно, нет, – заверила я. – Робот тихий, есть-пить не просит.
Проводив пиарщиков и Зарецкого, я вернулась в гостиную, посмотрела на мирно стоящего в углу Емелю, похлопала его по груди и сказала:
– Давай, заряжайся, завтра нам ехать на ярмарку. – Потом поднялась в кабинет и взялась за рукопись. Процесс творчества, скрипя и хромая, поплелся по каменистой дороге. Не знаю, сколько времени прошло, когда до меня долетел шепоток:
– Извините, что отвлекаю.
Я подняла глаза от рукописи и скривилась:
– Светлана, не надо мне мешать.
– Простите, бога ради, но внизу гости, – сообщила помощница.
– Опять? – изумилась я. – Кто на сей раз? Надеюсь, не ваша лохматая волосатая Чупа?
– Ой, не произносите имя чудища вслух! – испугалась Света. – Услышит и точно прилетит.
– А что, у монстра есть крылья? – восхитилась я.
– Пожалуйста, спуститесь, – жалобно протянула домработница, – пришла Лариса.
– Не знаю такую, – пробормотала я, пытаясь понять, что делать с главной героиней романа, которую я в порыве вдохновения загнала на крышу небоскреба. Ну вот куда деваться бедняжке? Со всех сторон к ней подбираются бандиты, не прыгать же несчастной вниз. Я не собиралась ее убивать – основной персонаж книги не может скончаться на пятой странице! Может, направить к дурочке вертолет?
– Лариса – вдова Бориса, – уточнила Светлана.
– Понятия не имею, кто он такой, – буркнула я, продолжая размышлять. Нет, винтокрылая машина не поможет. Откуда у простой училки младших классов деньги на ее аренду?
– Борис – это покойный брат Леонида, мужа Ирины Петровны, – объяснила домработница.
Я вынырнула из мыслей.
– Хотите сказать, к нам явилась соседка?
– Не хочу, а говорю, – затрещала домработница. – Вот чудеса дивные! Я чуть в обморок не грохнулась, когда услышала за спиной: «Скорее, помогите». Решила это Чу… Ой, молчу молчком! Уже зашила рот. Так чего делать? Кофе ей налить? Странная она, вся трясется. Одно слово, сумасшедшая. И мишка при ней.
Я встала и поспешила вниз.
Глава 5
На кухне у плиты, сгорбившись, стояла женщина неопределенного возраста, одетая в темно-зеленый балахон. Красавицей или даже просто симпатичной гостью было трудно назвать. К тому же у Ларисы явно лишний вес. И ей бы не помешал поход к хорошему парикмахеру – волосы у нее торчали в разные стороны, а челка выглядела так, словно ее отгрызли пьяные кошки.
– Здравствуйте, – сказала я, – рада встрече, приятно познакомиться с соседями.
Лариса молчала, крепко прижимая к себе медвежонка, из спины у него торчала ручка.
– Какая у вас милая сумочка в виде плюшевого мишки, – восхитилась я.
Лариса судорожно кивнула.
– Можете позвонить врачу? У нас телефона нет, – попросила она.
– Конечно, – пообещала я, вынимая из кармана брюк трубку. – Кто-то заболел?
– Ира. Ей плохо, все болит, – вполне разумно ответила соседка. – Надо медикам показаться.
– Совершенно с вами согласна, – сказала я. – По которому номеру звонить?
– Врача наберите, – после небольшой паузы произнесла Лариса.
– Наверное, ноль три, – пробормотала я.
– Не-а, – возразила Светлана, оказавшаяся тут как тут. – Ноль три это с городского, с сотового иначе, а лучше сразу в нашу больницу обратиться. Дайте-ка…
Я не успела ничего сказать, как домработница выхватила у меня трубку и через пару секунд закричала в нее:
– Алло! Клиника? Приезжайте срочно, человеку плохо! Отравилась. Без сознания лежит. Ирина Петровна Владыкина. Павлиново, улица Коммунистическая, дом один. Золовка вызывает, Лариса. Нечего расспрашивать, лучше колеса салом смажьте! Это ваша проблема. Если в положенное время не явитесь, жалобу напишу, прямехонько губернатору Подмосковья. И наш разговор сейчас записываю на компьютер.
Света вернула мне телефон и торжествующе произнесла:
– Во как с ними надо. А то заблеяли: «У нас одна машина на вызове, у другой колесо спущено»… Знаю я их, небось вторая бригада лопать села. Нет, скажу я вам, научно-технический прогресс – великое дело. Раньше-то они нам хамили и ничего не боялись, начнешь на медиков в райздрав жаловаться, а от них один ответ: «Не верьте ей, больная все врет». Теперь-то у всех телефоны с диктофонами-камерами да еще Интернет, вот и притихли жабы. Слышите? Вроде уже скачут, сирена воет. Интересно, как шофер за пару секунд успел колесо сменить? Сволочи, одним словом.
– Мне домой надо, – встрепенулась Лариса, с неожиданной резвостью кинулась к двери на террасу и исчезла.
– Во дает! – восхитилась Светлана. – Бегает живее Чу… Ой, молчу, молчу! Вообще странно, что она позвонить попросила.
– Вовсе нет, – возразила я. – Далеко не у всех подмосковных жителей работает телефонная связь. Центральное газо– и водоснабжение, между прочим, тоже у некоторых отсутствует. Ведь здесь, в коттедже Антонины Тарасовны, аппарата нет.
– Но у вас мобильник, и у меня тоже, – заспорила Света. – Ваш, конечно, дорогущий, а моя труба дешевая, но хорошо работает. Неужели Ирина мобильник не купила? И у нее в доме раньше был городской телефон, у Петра Германовича в кабинете стоял.
Я решила не продолжать пустопорожний разговор, пошла в кабинет и вновь села за стол.
Через пару часов за спиной снова раздался шепоток:
– Вилка, извините.
Я резко повернулась к двери.
– Перестаньте мне мешать!
– И в мыслях не было вас отвлекать, – захныкала домработница. – Там полиция пришла.
– Зачем? – изумилась я.
Светлана закрыла лицо руками.
– Ой, страшно-то как! Соседка Ирина Петровна ведь померла.
Я вскочила и побежала в гостиную.
Высокий темноволосый мужчина, сидевший на диване, встал, одернул бежевый пуловер с темным орнаментом, вынул из кармана удостоверение, мельком продемонстрировал его мне и, протянув руку, представился:
– Федор Леонов.
– Виола Тараканова, – назвалась я, заметив у него родинку посередине ладони. – Что случилось? Садитесь, пожалуйста.
– Нам сообщили, что вы вызывали «Скорую помощь»… – начал Федор.
– Да, – кивнула я, – по просьбе Ларисы, дамы, которая живет в соседнем доме. Она сказала, что Ирине Петровне плохо, и попросила пригласить врача. Но в клинику обращалась не я, а домработница.
– Я вежливо говорила! – закричала из кухни Светлана. – Если они жалуются, что я им нахамила, то врут!
Леонов улыбнулся, я развела руками. Затем пояснила:
– При разговоре присутствовала Лариса, беседа с диспетчером была краткой, автомобиль прибыл быстро. А что случилось?
– Владыкина скоропостижно скончалась, – пояснил Федор. – Вы давно дружите?
– Нет, мы вовсе не дружим. Собственно, не знакомы даже. Я въехала сюда на прошлой неделе, сняв этот коттедж. Где живет Антонина Тарасовна, его хозяйка, понятия не имею, но могу дать телефон человека, который улаживал с ней формальности. У меня на руках договор об аренде, все оформлено официально. С Ириной Петровной я никогда не разговаривала. Впрочем, с остальными членами ее семьи тоже.
– А почему Лариса обратилась к вам? – спросил Леонов.
Я пожала плечами.
– Об этом лучше спросить не у меня, а у нее. Могу лишь предположить, что перепуганная женщина кинулась сюда, потому как кроме меня рядом никто не живет.
– А вот и кофеек, – заявила Светлана, вплывая в гостиную. – Пейте на здоровье, варю каплечино лучше всех, в Милане научилась.
Домработница поставила перед Леоновым чашку и замерла, скрестив руки на груди. Я схватила кофе и живо выплеснула в окно. Из сада раздался странный звук, смахивающий на всхлип.
– Мамочка родная! – закрестилась Светлана. – Господи, вы чего наделали? Небось Чупу облили, теперь мстить будет. Надо в Горловку скататься, святой воды привезти.
Причитая на разные лады, прислуга убежала. Леонов как-то странно посмотрел на меня.
Я пустилась в объяснения:
– Не волнуйтесь, у меня с головой полный порядок. Светлана досталась мне вместе с коттеджем, и, к сожалению, она постоянно все путает, а с кофе у нее вечная беда. Утром вместо сахара положила туда пищевую соду, потом преподнесла моим гостям капучино с гелем для чистки кухонных плит. Какую дрянь она налила сейчас вам, понятия не имею, но на всякий случай решила, что лучше кофе не пробовать. Вдруг Света использовала туалетного утенка? Труп полицейского в гостиной доставит мне гору неприятностей. Еще прислуга боится какого-то монстра, который, по ее мнению, живет в лесу и может прийти в дом…
– О господи! – неожиданно воскликнул Федор. – Это кто?
Я съежилась, на секунду испугавшись. В голове появилась безумная мысль: в коттедж в самом деле пришел Чупа, страх домработницы материализовался.
– Обалдеть! – восхитился Леонов. – Прямо «Звездные войны»! Он настоящий? Думал, в углу у вас предмет интерьера стоит, а он поехал.
Я обернулась и выдохнула. Вилка, не сходи с ума, оборотней, привидений, леших и домовых не существует.
– Это Емеля, робот для сада, видимо, уже зарядился и отъехал от розетки. Где-то здесь пульт лежит… Надо же, меня не предупредили, что Премудрый после зарядки покатится, я считала, что он будет на месте стоять.
Федор взял со столика у дивана прямоугольный предмет.
– Он?
– Да, – обрадовалась я. – Давайте пульт сюда. Так, сейчас попробую его остановить. Наверное, надо нажать кнопку «ноги».
Я ткнула в нужное место, Емеля замер.
– Получилось! – заликовала я.
Но робот вдруг затрясся, затем из его рук выскочили большие ножницы. Емеля двинулся вперед, лязгая лезвиями. Я оторопела. Леонов, похоже, тоже. А железный человечек приблизился к занавеске, в две секунды настриг ее в лапшу и покатил в сторону стола, с которого свисала скатерть.
– Стой! – заорала я.
Федор выхватил у меня пульт, и в ту же секунду электронный садовник замер. Пару минут мы с полицейским молча смотрели на чудо техники, потом я расслабилась.
– Вам удалось его остановить.
– По моему опыту, если не знаешь, как управлять электронной фигней, нажимай на самую большую кнопку, – серьезно ответил следователь.
– Возьму ваш метод на вооружение, – хихикнула я. – Решила, что Емеля замрет, если использовать кнопки «ноги» и «стоп».
– В принципе вы думали в правильном направлении, – согласился Леонов, – но у него вдруг появились ножницы.
– Наверное, я перепутала пупочки, – вздохнула я, – ткнула не туда.
– Прикольный парень, – улыбнулся Леонов. – Но небезопасный, вон чего с занавеской сделал.
– Он не мой, – начала оправдываться я, – его только сегодня сюда для рекламной акции привезли. Не понимаю, почему Емеля вдруг поехал? Если честно, я испугалась немного. На секунду мне показалось, что в комнате то самое мифическое существо Чупа, которое, по мнению моей домработницы, живет в лесу, но может прийти в дом и навредить хозяевам. Глупо, да?
– Очевидно, робота заглючило, – предположил Леонов. – Такое случается. Не волнуйтесь, Чупы не существует, он вроде Каляки, о котором мне бабушка в детстве говорила, когда я хулиганил.
– А у нас в квартире, когда я маленькая была, жила Дюдюка, – усмехнулась я.
Федор прищурился и начал задавать вопросы. Где я прописана? Чем занимаюсь? Почему решила пожить за городом? Отвечая на каждый, я удивлялась все больше и больше. Зачем выяснять столько деталей у соседки, чья помощница по хозяйству всего-то вызвала врача к Ирине Петровне?
Когда Леонов ушел, я подошла к окну и стала рассматривать то, что осталось от занавески. Вот незадача, придется покупать новую. Гостиная выходит эркером прямо на дом Владыкиных, и если я вечером, не опустив штору, зажгу люстру, то окажусь у соседей как на ладони, что не очень-то комфортно. Хорошо хоть, штора была недорогая и, похоже, почтенного возраста. Антонина Тарасовна сдала коттедж с обстановкой и всем необходимым. Мебель у нее не новая, но в прекрасном состоянии, проверенная годами классика: буфеты, столы, стулья из цельного массива дуба, сейчас такие качественные вещи не производят. Сервизы у вдовы Петра Германовича тоже советских времен, производства Чехословакии и ГДР. Вероятно, они считались парадными, потому что выглядят новенькими. Кстати, в доме очень чисто. Если идеальный порядок дело рук Светы, то ей можно простить болтливость вкупе с глупостью.
Я хотела взять с подоконника лоскут ткани, но он спланировал на цветок, росший под окном. Не знаю, как он называется, но бедняге досталось по полной программе. Не подумав о посадках, я выплеснула в окно кофе, и вот результат: стебли сломались, листья осыпались…
Я замерла. Минуточку, в чашечку никак нельзя налить более ста миллилитров напитка. Неужели столь малое количество горячего кофе могло так изуродовать растение? Конечно, душ из арабики не пойдет на пользу кусту, но ведь не прибьет его к земле и не поломает.
Прямо в окно я вылезла в сад и начала осматривать цветок. Оказывается, часть кофе попала на лопушистое растение с сиреневыми бутонами. Но оно распрекрасно себя чувствует, две бежево-коричневые капли на широких листах кажутся росой. А вот куст рядом скончался, и около него примята трава…
Мне вспомнился странный звук, раздавшийся из сада через секунду после того, как я выплеснула в окно капучино. Светлана, кажется, была права, предположив, что во дворе кто-то есть, только это был не мифический Чупа, а обычный человек.
В траве что-то блеснуло. Я наклонилась и подняла золотую зажигалку с гравировкой «С Новым годом!».
Положив находку в карман, я пошла к соседям.
