Дарья Донцова
Мадам Белая Поганка

Глава четвертая

И через некоторое время Анжелика обрела семью. Красновы воспитывали ее с любовью. Мирон знал, что у него есть младшая сестра, заботился о Лике. В восемнадцать лет девушка вышла замуж за Григория Бахметьева. Скоропалительный брак, который заключили в пылу страсти, просуществовал год, потом развалился. Молодые насмерть разругались и разбежались. Анжелика тогда училась на факультете, где готовили учителей младших классов. Получив диплом, она не пошла работать в гимназию, а стала искать другую службу. Да только вчерашнюю дипломницу без всякого опыта никуда не брали. Лев предложил дочери поработать у него помощницей. Временно, пока она ищет дело по душе. Зарплату отец платил достаточную, все сотрудники знали, кем секретарь приходится боссу, поэтому обращались к Анжелике почтительно. Однажды один из магов, только-только пришедший в центр и поэтому еще не разобравшийся кто есть кто, явился в приемную и заорал:

– Эй, как тебя там? Долго еще мне кофе ждать? Клиент в кабинете сидит. Шевели задницей, хорош по телефону с мужиками трендеть.

Анжелика не успела положить трубку, когда из своего кабинета вышел Астрадамус и произнес:

– Вы уволены за хамство коллеге.

Чтобы любимая доченька могла устроить личную жизнь, отец купил ей квартиру. К слову сказать, Мирон не имел своего угла, жил с родителями. Апартаменты, которые занимают Красновы, состоят из семи комнат и находятся в самом центре. Никто из родственников никому не мешает, до офиса им рукой подать. Хоромы Анжелики расположены в пяти минутах ходьбы от родительских. У нее пять комнат. Зачем одинокой разведенке такое просторное жилье? Лев Павлович надеялся, что дочка выйдет замуж, родит детей и ей не придется подыскивать другие апартаменты.

Мирон на секунду умолк, потом с горечью завершил рассказ:

– На помойке ее нашли, отмыли, вылечили, выучили, на руках носили, обожали, дворцовые покои для девчонки приобрели, никогда ее не ругали, во всем поддерживали… И эта мразь помчалась в полицию и заявила, что отец отравил мать! У меня просто нет слов! Вот она, благодарность сиротки! Можно вытащить малышку из мусорного бака, но вытащить мусорный бак, который у нее вместо сердца, невозможно!

– Неприятная история, – согласился Иван.

Сын мага стукнул кулаком по столу.

– Это еще не все! До второго замужества девка жила с неким Певцовым. Я уверен, что Василий Николаевич, используя свои связи, позвонил в полицию, по его наущению местный начальник отца до больницы довел. Анжелика не красавица, ума у нее чайной ложки не наберется. Но Певцов, наверное, не может забыть дочь человека, которого звал своим другом. Это Бахметьева бывшего любовника накрутила. Не сомневаюсь, что так все и произошло.

– Вы уверены, что приятель Льва Павловича некогда затеял интрижку с Бахметьевой, до сих пор к ней неровно дышит и поэтому решил посадить вашего отца на длительный срок? – спросил Коробков.

– Да! Я видел их вместе в ресторане. Случайно туда зашел и сразу смотался. Не хотел Анжелику смущать. Это случилось еще при жизни мамы, учтите, девка уже второй раз штамп в паспорте поставила. Певцов так на Лику смотрел! Никаких сомнений в том, что их связывает, у меня нет, – отрезал Мирон. – Певцов всю жизнь занимается какими-то стремными делами. Он из тех людей, которые способны на все! Папа не мог убить маму! Никак! Отец очень сильно переживал, когда она умерла. Поговорите с Анжеликой. Только поставьте ей условие: приезжай одна. Бахметьева дура. Если рядом сидит адвокат или какой-то другой советчик, девка с умным видом кивает. Если рядом нет никого, она болтать начнет. Думаю, она знает, кто убил маму, но рада посадить отца.

– Зачем Анжелике отправлять за решетку человека, который ее любит? – спросила я. – И вроде она улетела с супругом за границу. Связаться с ней невозможно.

– Поговорите с Вероникой Матвеевной Фоминой, – посоветовал Мирон, – это лучшая подруга мамы. Анжелика всегда с ней шепталась. Вероятно, Фомина вам расскажет нечто, о чем я понятия не имею. А насчет вашего вопроса… Не знаю, сам удивлен. Папа Анжелику обожал. Не на словах. Некоторые родители с детьми сюсюкают: «Ах, мой золотой, любимый, чмок, чмок». Сопли, слюни льют. Всем вокруг жужжат: «Обожаю доченьку, все для нее делаю». Но если дочь попросит ей квартиру купить или соберется замуж за того, кто семье не нравится, тут ей сразу дадут понять, что песня о любви – слова, а деньги на хоромы – это деньги. «Любви у нас ведро слов с верхом, а рубликов не дадим, самим они нужны». Папа иначе себя вел.

– Представим, что вы правы… – начала я.

– А нечего и представлять, – взвился Мирон, – ни грамма лжи в моих словах нет.

– Хорошо, – согласилась я, – допустим, Лев Павлович оболган корыстной дочерью. Но ваша мать умерла.

– Да, да, да, – застучал ладонью по столу клиент.

– Значит, кто-то угостил ее ядом, – продолжила я, – она съела халву, сунула в карман коробочку, где нашли семена ядовитого растения.

– Вот! Именно упаковка указывает на Анжелику. Только родные, близкие люди знали, что отец часто приносил Зельде небольшие подарки, в основном сладости. Мама равнодушно относилась к косметике, духам, модной одежде, украшениям. А вот конфеты! Халва же ее наилюбимейшее лакомство. Думаю, события разворачивались так. Зельда пришла с работы, поела, увидела на столике у дивана коробочку с надписью. Поняла, что муж сделал ей очередной сюрприз, легла, включила телик и съела халву. Жестянку спрятала в карман.

– Зачем? – удивился Коробков. – Она была пуста.

Мирон грустно улыбнулся:

– Я уже говорил, что родители были сентиментальны. Папа постоянно дарил жене что-нибудь, сам делал упаковку. А мама никогда не выбрасывала то, что он смастерил. У нее в спальне в шкафу склад мешочков, коробочек от отца. Кто мог знать, что мама не выкинет жестянку? Только свои. В день смерти Зельды отец уехал в Калугу, читал там лекцию для тех, кто интересуется астрологией, вернулся очень поздно. Я тоже отсутствовал. Лика все осуществила в то время, когда никого из нас не было дома!

– Зачем ей убивать Зельду? – пробормотала я.

– Чтобы отца посадили, – заявил Мирон.

– Есть способы попроще отправить человека за решетку, – заметил Иван. – И почему Анжелика так поступила с человеком, который стал ей отцом?

Мирон вскочил.

– Я чувствую! Это Анжелика! Это она убийца! Найдите доказательства ее вины! – И выбежал из комнаты.

– Похоже, брат не любит сестру. Хочет сделать ее ответственной за смерть матери и доведение отца до приступа, – протянула я.

Коробков пожал плечами.

– Странная история. Все строится вокруг коробочки, которую нашли в одежде Нины Паниной.

– Давайте звать ее Зельдой, а то запутаемся, – предложил Иван. – Если Мирон беспокоится не зря, если маг и алхимик любил жену, если он говорит правду и на самом деле не травил супругу, то коробку кто-то подсунул. Совершить это мог человек, который находился в квартире, или тот, кто приближался к телу Зельды до приезда полиции, или эксперт, или кто-то из полицейских.

– Короче, много людей, – резюмировала я, – с одной стороны, ужасно, что Лев Павлович угодил в клинику. А с другой – если бы не приступ, маг мог бы очутиться за решеткой.

– В девяностых астролога могли отправить в СИЗО даже в случае, когда в этом не было необходимости, – согласился Иван, – тогда в камеры на сорок человек запихивали в два, а то и в три раза больше людей. Бок о бок оказывались вор в законе и дурачок, который стащил у приятеля гитару, потому что мать его инструмент разбила, запретила исполнять тяжелый рок, велела готовиться к пересдаче экзаменов, которые сын завалил.

– Студента могли оставить дома, – сказала я, – под подпиской о невыезде.

– Вот-вот, – согласился Иван, – понадобился не один год, чтобы система, скрипя ржавыми колесами, сделала поворот в сторону разума. Второкурсник-лентяй теперь будет находиться в квартире с браслетом на ноге. И дело его, скорей всего, рассмотрит мировой судья. А вору в законе места в камере больше достанется. Но, как водится, при любой перестройке вместе с водой выплеснули и младенца. Ждать суда в своей квартире разрешат идиоту с гитарой, но могут отправить домой и того, кто совершил серьезное преступление. Например, сел за руль пьяным, устроил аварию, погубил другого шофера, сам остался без царапины и… не угодил за решетку. Если человек социально не опасен, уголовного прошлого у него нет, характеристики положительные, то он вполне может до суда в своей квартире находиться. Надо помнить, что никого нельзя назвать преступником до приговора суда. Муж убил жену, а сам умер до оглашения приговора от инфаркта? Покойный не преступник, потому что суд его таковым не признал.

Глава пятая

– Работаем с Таней вдвоем? – прищурился Димон. – Где Дюдюня? Куда подевалась наша Ада? А Мишаня? И я определенно соскучился по Никите Павловичу. Вчера они тут были. Почему сегодня их нет?

– Дюдюня покупает диван, – ответила я.

– Нашла наконец софу своей мечты, – ухмыльнулся Коробок, – розовый бархат со стразами?

– А вот и нет, – раздался знакомый голос, – фиолетовый велюр с серебряными звездами.

Я посмотрела на дверь и увидела Дюдюню, она же Ада Марковна Штольцбаумкухенрайз. Наш психолог рысцой неслась к своему креслу. За ней медленно шел эксперт Миша, про которого Рина говорит: «У него куча энциклопедий в голове». Замыкал шествие Никита Павлович, на вид парню лет пятнадцать, и выглядит он подростком, но внешность обманчива. Та же Ирина Леонидовна считает, что детектив может разговорить камень. И это правда, Никита легко вытащит из вас информацию, о которой не то что говорить, даже вспоминать вы не желаете.

– Что-то вид у вас не веселый, – заметил Коробков.

– Дюдюня не стала нанимать машину для перевозки нового дивана, – трагическим шепотом сообщил Миша.

– Конечно! – воскликнула Ада, которая, в отличие от мужчин, выглядела как огурец. – Не один год я искала то, что хотела. Отчаялась найти! И…

– Сейчас диванов тьма-тьмущая, – перебил ее Димон.

– Это только кажется, – ринулась в бой Дюдюня, – зайдешь в магазин, там просто восторг, ух ты, сколько всего. Начнешь рассматривать: тьфу, жук и жаба. Если обивка не ужас-ужас, то сиденье мрак в тумане, жесткое, неудобное. А когда от обивки не возникает рвотный позыв и попе удобно, то спинка идиотская! Позвоночник начинает болеть. Если же все вроде ничего, так ножки у дивана кошмарные!

– Ножки? – удивился Иван. – Их же не видно! И какая разница, на чем диван стоит, если он красив и комфортен?

Ада заявила:

– Ваня! Я не могу спокойно лежать, зная, что покоюсь на софе с лапами монстра. Это эстетически неприятно.

– А-а-а, – протянул мой муж.

– Лапуля долго искала красную кастрюлю с белой крышкой, – вдруг сказал Коробок.

– Зачем твоей жене такая? – изумился Никита. – Обычно верх и низ у кастрюль одного цвета.

– От красной крышки у Лапули начинается нервная почесуха, – пояснил Димон.

– Как я ее понимаю, – закатила глаза Дюдюня, – а у меня от уродских диваноподставок начинается аллергия правого уха.

Я уставилась на Аду, вот кто мастер изобретать новые словосочетания. Софа стоит на лапах монстра. Уродские диваноподставки. Аллергия правого уха!

– А левое не болит? – поинтересовался Иван Никифорович.

– Сначала зудит правое, – пожаловалась Дюдюня, – затем золотуха переходит на глаз, нос, опускается на щеку и расползается по всему организму. Я смирилась с тем, что оставшиеся мне двести лет жизни проведу без уютного дивана…

Я молча слушала Аду. Если вы думаете, что про два столетия она пошутила, то жестоко ошибаетесь. Дюдюня намерена провести на земле именно столько и ни на день меньше.

– Нет желания любоваться на сооружение из фанеры, которое напоминает каменный саркофаг, обитый поролоном, – продолжала Ада.

– Как вдруг! – Дюдюня зааплодировала. – Я увидела его! Прекрасного! Уютного! Роскошного! Да за такого замуж выйти хочется.

– Ты сейчас про диван говоришь? – на всякий случай уточнил Димон.

– Конечно, – удивилась вопросу Ада и задала свой: – Можно ли разрешить грузчикам и незнакомому шоферу везти любимого принца? Нет! Я вызвала Мишу с Никитой. И вот мы здесь. Все.

– И диван? – осведомился мой муж. – Где он находится?

– В подземном паркинге, – уточнил Миша.

– Размером типа «Малютка»? – предположил Димон. – Я покупал такой для ребенка. Эй, как вы его доставили? На чем?

– Какая такая «Малютка»? – возмутилась Дюдюня. – Размер кинг-сайз! Два метра ширина! Или длина. Не знаю, как назвать. Что у дивана? Ширина? Длина?

– И он влез в джип? – не поверил Иван.

– У нас с Мишей по «Смарту», – напомнил Никита, – мы замучились парковочные места в городе искать. Ада велела привязать диван на крыше к Никитиной тачке.

– Хотелось бы на это посмотреть, – засмеялся Иван.

– Увидишь непременно, – пообещала Дюдюня, – когда домой поеду, тебя позову.

– И вас ГАИ не тормознула? – удивился Коробков.

– Останавливала, – подтвердил Миша, – но сразу отпускала.

– Сначала они под колеса кидались, а потом кричали: «Уезжайте поскорей», – ухмыльнулась Ада, – после нам вообще «зеленую» трассу открыли.

– Да ну? – не поверил своим ушам Иван. – Просто сказка.

– Быль! – отрезал Миша. – Никита сидел за рулем, а я ехал на своем «Смарте» сзади. Дюдюня сидела на диване.

Вот тут опешила я.

– Где?

– На диване, – повторила Ада Марковна.

– Э… э… э… – протянул Иван, – а диван… он же на крыше!

– Точно! – кивнула Дюдюня.

– Ты устроилась на диване, который привязали на автомобиле сверху? – задала я свой вопрос.

Ада приподняла бровь.

– Да! И что в этом странного?

– Ну… – забубнила я, – наверное, ничего.

– Нас останавливали, – подтвердил Никита, – я выскакивал из-за руля, говорил: «Ребята, я понимаю, что это запрещено, но на диване моя бабушка. Она того… с ума сошла. Везем ее в психушку. «Скорая» бабку брать отказалась, потому она старушка агрессивная! И у нее болезнь заразная – мозгожор».

– Мы договорились, что это слово – знак, – влез в его рассказ Миша, – как только Никита его произносил, Ада щелкала зубами, вращала глазами и шипела: «Давно я добрых молодцев не лопала, сейчас плюну на них, слюна парализует парнишек, и…»

Миша замолчал.

– И что? – прошептала я. – На самом интересном месте рассказ прервался.

– А ничего, – засмеялась Ада, – после слов про слюни с параличом гаишники поток машин на шоссе перекрывали и нас с почетом провожали. Мы неслись, как мэр по МКАД! Ну да хватит про диван, что у нас новенького?

– Сейчас расскажу, – пообещал Димон, – маг Астрадамус находится в больнице, его сын…

Глава шестая

– Кто такой Василий Певцов? – поинтересовался Миша, когда Коробков ввел членов бригады в курс дела. – Дима, посмотри.

Иван Никифорович встал и начал ходить по кабинету.

– Он широко известный в узких кругах человек, бизнесмен. Поговаривают, что может решить любую проблему.

– Владеет компанией, которая производит все для собак и кошек, – добавил Димон, глядя в компьютер, – лежанки, ошейники, поводки, попоны, игрушки, корм. Имеет сеть магазинов. Люди, которые завели животных, любят их, балуют.

Я вздохнула. У нас вся квартира в домиках для Мози и Роки, повсюду разбросаны плюшевые черепахи, мячики, резиновые кости. У Альберта Кузьмича есть пятиэтажный дом с гамаками, столбом для лазанья. Бизнес, который построен на любви к кому-либо, как правило, приносит прибыль. Я всегда радуюсь, когда приношу «кабачкам» тряпичного енота, лису или зайца. И восторг бульдожек тоже не имеет границ.

– Еще у него сеть ветклиник, приюты для бездомных животных, – продолжал Коробок, – никаких сведений больше нет. Где он учился, есть ли жена, дети – пусто. Он нигде не светится, по телевидению, на радио, в «Ютубе» не выступает. И ни в одной соцсети его нет. Есть телефон, но он офисный. Уно моменто!

– Здравствуйте, – произнес приятный женский голос, – вы позвонили в компанию «Мир животных». Нажмите звездочку, наберите внутренний номер сотрудника или дождитесь ответа секретаря. Алло, я слушаю!

– Вы живой человек или автоответчик? – осведомился Димон.

– Вера. Слушаю вас.

– Как мне поговорить с Василием Николаевичем?

– В нашей компании несколько сотрудников с таким именем. Назовите, пожалуйста, фамилию.

– Певцов.

– Сейчас она его культурно пошлет, – шепнул мне Миша.

Но разговор потек дальше.

– Тема вашей беседы?

– У меня фирма, я произвожу аксессуары для кошек-собак. Предлагаю сотрудничество.

– Минуточку, соединяю.

– Наталья, добрый день, – произнес другой женский голос.

– Мне бы поговорить с Василием Николаевичем.

– На какую тему?

– Хочу предложить ему сотрудничество.

– Минуточку, соединяю.

– Надежда, слушаю.

Миша захихикал.

– Это называется круговое движение. Димона гоняют по разным секретаршам.

Коробков кивнул и повесил трубку.

– Экий ты нетерпеливый, – упрекнул его Никита, – надо было стоять до последнего. В конце концов тебя могли записать на пятиминутную аудиенцию на январь три тысячи девятьсот пятьдесят второго года.

– То, что я слышал о Певцове, характеризует его как человека, способного решать разные проблемы, – пояснил Иван, – от мелких вроде устройства ребенка в элитную школу или в вуз и до самых серьезных. По слухам, у него есть связи во многих сферах. Сам он ничего не делает, просто дает телефон человека, который подскажет, как действовать. Но! Никто эту таинственную личность не видел, общение идет по телефону, номер каждый раз меняется. Секунду.

Иван Никифорович взял свою трубку и через короткое время произнес:

– Женя, можешь рассказать, как ты разговаривал с Певцовым? Мы беседуем по громкой связи в кабинете бригады Сергеевой.

– Привет, Тань, здорово, Димон, – произнес мужской голос, и я сразу узнала Горелова. – А мне нечего сообщать. У меня случился трындец. Из разряда тупик. Один человек посоветовал погутарить с Василием Николаевичем, дал его контакт. Ответил сам Певцов. Я представился, объяснил, кто меня к нему отправил. Он спокойно спросил: «Проблема в какой плоскости лежит? Подробности мне не нужны, в детали вдаваться не стоит. Юридический вопрос, денежный, жилищный, медицинский, уголовный?» Я дал краткий ответ. Певцов отреагировал мгновенно: «Сброшу номер на ватсап. Константин точно вам поможет. Стопроцентно. Вопрос о его надежности излишен. Я не посоветую человека с длинным языком». Естественно, я спросил: «Как мне вас отблагодарить?» Он засмеялся: «Алкоголь мимо, свою цистерну я давно выпил. Конфет не надо, я не девочка. Простого «спасибо» хватит. А вот Константин работает за гонорар. Но это вы с ним обсудите». Я соединился с Костей, тот говорил таким голосом, что я понял: он его изменил. Мы договорились о встрече. Пришла баба, Наташа, блондинка в очках. Юбка заканчивается там, где начиналась, дальше шли ботфорты. Разговаривали мы в парке. Она предложила: «Выберите сами скамейку». Я рассказал, что мне надо, Наталья молча выслушала, потом стала вопросы задавать. Мозг у нее работал, как компьютер. Все просекла, сообразила. В законах разбирается. И в другом тоже рубит. В конце беседы она сказала:

– Через три дня переведете Константину деньги. Реквизиты я пришлю.

Я возразил:

– Предоплату я не даю.

Она уточнила:

– В четверг ваша проблема разрешится, в пятницу отправите деньги. Вперед Константин ничего не берет. Только по результату.

Я ей не поверил.

– Сегодня вторник.

– Среда, четверг, – добавила она, – пятница третий день.

Потом встала и ушла.

Я уехал с ощущением, что меня надули. Проблему точно не разрулить за несколько дней. Но поскольку я ни рубля не заплатил, то и не нервничал. В четверг после обеда мне позвонили, и я понял: больше головной боли нет. Все разрешилось наилучшим образом. Я даже не мечтал о таком развитии сюжета. В пятницу прилетело СМС от Натальи с реквизитами банка. Сумма такая, что я крякнул. Но уже было понятно: я общаюсь с непростыми ребятами, поэтому поскреб по сусекам. И сбросил им все до копеечки. В ответ получил короткое – «ок». Решил позвонить Константину, выразить благодарность. Дорого очень, но быстро, четко, эффективно, в мою пользу. Ответил автомат: «Номер не существует». Пару раз набирал, ответ был одинаков. Попытался соединиться с Певцовым, тот ответил. Я рассыпался в благодарностях. Василий рассмеялся: «Хватит, Евгений. Я ничего не сделал. Просто посоветовал, к кому обратиться, чтобы вас не обманули». На этом все.

– Спасибо, – поблагодарил приятеля Иван и положил трубку на стол.

– Вроде Певцов никакого отношения к тому, что произошло, не имеет, – заметила я, – он просто связал Горелова с нужным человеком. Но внутренний голос мне шепчет: Константин работает на Певцова.

– В собственности у Василия самый традиционный набор, – уточнил Коробков, – трехкомнатная квартира на Сиреневом бульваре. Район хороший, зеленый, но престижным он никогда не считался. Кооперативное жилье досталось Певцову в наследство от деда-врача. Он с женой воспитывал внука, родители мальчика погибли при пожаре. Машина у мужика средней стоимости, он за нее выплачивает кредит. Ежемесячные взносы вносит аккуратно, не опаздывает. В начале двухтысячных купил домик в поселке Зеленая Гора. Площадь – сто квадратных метров, участок десять соток. Опять сделал заем и вернул деньги сполна. В две тысячи пятом основал фирму товаров для животных. Снова обратился в банк. Не женат и не был. Детей не имеет. Щедрый благотворитель. С прессой не общается, на телевидении не светится, по радио не выступает, широкой публике неизвестен. Информации о Василии в интернете нет, об этом я уже упоминал. Если мы возьмем, например, владельца заводов Антона Лактионова, то он тоже не любит журналистов, чурается камер. Однако о нем тьма сведений. Народ строит догадки: с кем живет олигарх? Нет-нет да и появляются снимки Лактионова в разных изданиях. То Антон попал в чей-то телефон, когда выходил из фитнес-клуба. То его видели в дорогом медцентре. Сейчас даже у детсадовцев есть трубки с камерами, полностью спрятаться от папарацци всех мастей невозможно. Да еще появился портал «Поймай звезду».

– Это что такое? – удивилась я.

Вместо Коробкова ответила Ада:

– На сайт выставляют снимки графини, которые сделаны обычными людьми. Гражданам повезло столкнуться со знаменитостью. Если вы попросили сделать селфи, а селебрити не отказала, то снимок не имеет шансов на главный приз.

Иван допил кофе.

– Приз? Там какой-то конкурс?

Дюдюня собралась продолжить, но ее опередил Димон.

– Верно. Задача: «щелкнуть звезду», которая прячется от объективов. Это необязательно певцы, телеведущие и им подобные. Они-то озабочены пиаром. Ну, пришлет человек миллион первый снимок, на котором он сам, любимый, стоит возле блогера-миллионщика, который навесил на лицо белозубую улыбку. Это неинтересно. Но тот же блогер, застигнутый в момент справления естественной нужды на фонарь, вызовет волну эмоций. А самые «вкусные» кадры для сайта – люди, которые никогда не торгуют мордой лица. Снимок Лактионова вместе с топ-моделью, которая вышагивает по мировым подиумам, фото, как они загорают на пляже на острове, куда не пускают туристов, вот этот кадр получил пару лет назад главный приз сайта: статуэтку и поездку на три дня в Париж. Фото потом публиковалось во всех СМИ. Думаю, эти публикации расстроили законную супругу Антона. Но от нее никакой реакции не дождались. На ежегодную церемонию награждения призеров Лактионов не явился. Никаких комментариев не давал, в телешоу не оправдывался. И «вешалка» будто язык проглотила. Ей задавали вопросы, а она мило улыбалась.

– Ноу комментс!

Понимаете, о чем я речь веду?

– Ты слишком долго объясняешь, что Певцов не хочет быть объектом всеобщего внимания, – хмыкнул Миша.

– Это да, – согласился Коробков, – но главное другое: учитывая полное отсутствие снимков и комментариев, можно предположить, что у Василия Николаевича есть «чистильщик». Да не один! Они круглосуточно мониторят сети и, увидев хоть что-то про босса, уничтожают инфу. Стоят такие спецы дорого, и если их наняли, значит, есть что скрывать.

У меня занервничал телефон, я посмотрела на экран. СМС от Рины.

«Танюшка, пришла Леночка, соседка снизу. Рыдает. Ты ей обещала снять видео. Сдать его надо завтра утром». Я посмотрела на Ивана. У моего мужа много талантов, и один из них: сразу понимать, что имею в виду я, даже, если я сижу молча.

Вот и сейчас Иван произнес:

– Не знаю, как вы, а мне очень есть хочется. Давайте сделаем перерыв.

– Я получил от Мирона контакты Вероники Фоминой, – заявил Димон, – подруги Зельды.

– Отлично, – обрадовалась я, – дай мне ее телефон, договорюсь о встрече.