Дарья Аркадьевна Донцова Коррида на раздевание

– Марк, при ревмокардите можно заниматься спортом?

– Конечно, нет, – тут же ответил эксперт, – первое время вообще положен строгий постельный режим. Потом необходима лечебная физкультура. Разницу между спортом и физрой все понимают? И потом много лет всякие активные виды спорта запрещены. Вот ходьба приветствуется, но без рвения. Прогулочным шагом.

– Понял! – обрадовался Филипп. – Афанасий имел звание мастера спорта, занимался гимнастикой. И вуз он выбрал спортивный.

– Отец-врач хотел убить мальчика? – предположил Марк. – Был у меня такой случай. Там мать из девочки балерину делала наперекор диагнозу. М-да.

– Афанасий прекрасно себя чувствовал, – заметил Фил, – побеждал на соревнованиях в студенческую пору.

– Нашли нестыковочку, – обрадовался Костин.

– Она может объясняться просто, – охладила я пыл Вовки. – Сергей Леонидович сообразил: сын не особенно умен, не старателен. С тройками в аттестате ему в вуз не попасть. А в армию мальчика не хочется отдавать. Вот он и нашел выход из положения. Лесная школа. Ничем Афанасий не болел.

– Ну-ка, проверь в его медсправке, которую абитуриенты в вуз приносят, есть слово «ревмокардит»? – попросил Костин.

– Не утруждайся, Фил, – посоветовал Марк, – с таким диагнозом юношу на пушечный выстрел к институту, где спортсменов учат, не подпустят.

– По документам парень, который принес заявление в вуз, здоров, как молодой бык! – объявил Фил.

У Макса зазвонил телефон, муж взял трубку и вышел в коридор.

Костин пошел к шкафу, где хранится печенье.

– Одно из двух: или папаша на самом деле жаждал ребенка жены в гроб положить, или история с болезнью полная лажа.

– Ну и как это связано с отравлением Афанасия? – спросила я. – Кто, где и как мог его заразить вирусом? И виновата ли болезнь Каравани в его смерти?

Вульф вернулся в комнату.

– Это звонил Кирпичников. Готовы анализы Антонины. У нее в крови не пойми что! «Чертовщина», – так отец выразился. По небольшому количеству параметров есть совпадение с результатами Афанасия. В остальном безумный коктейль, но иной, чем у старшего брата.

– Похоже, дело не в одном Афанасии, – подвел черту Костин, – хотят убрать всю семью медиков.

– Сергей Леонидович обратился в полицию? – спросила я.

– Нет, – отрезал Макс.

– Почему? – удивился Костин.

Вульф сел в кресло.

– Мне он сказал: «Ищите скорей. Если я вызову полицейских, те вмиг газетам сообщат, к моему дому примчится пресса. Поднимется шум. Пациенты разбегутся. Сейчас есть большой выбор, где лечиться. Я хороший врач, у меня прекрасная клиника. Но я существую в режиме жесткой конкуренции. Понимаете, что начнется? Журналистов хлебом не корми, подавай им страшные истории. Прямо вижу заголовок „Проклятие семьи Кирпичниковых“. Навыдумывают, нагромоздят фантазии на ложь. Возможно, Тоне просто стало плохо».

– Симптомы были не как у Афанасия? – уточнила я. – На эпилепсию не походило?

Макс нахмурился.

– Я попросил Сергея подробно описать, что предшествовало ее болезни. Записал его рассказ. Вот.

Муж положил на стол телефон, я услышала голос Кирпичникова:

«Чушь дочь не несла, выглядела обычно, только ела много. Выпила кофе. Потом сказала: „Что-то спать хочется“. Я отреагировал мгновенно.

– Тебе лучше не ложиться, пройдись быстрым шагом по лесу километра три. Мы же договорились: ты активно сбрасываешь вес. И не надо так много жрать. Слопала четыре полные тарелки!

Антонина стала отбиваться.

– Диетолог разрешил мне белок, а вот углеводы, жиры ограничил. Я ела только мясо и паштет! Картошку не тронула! Хлеб тоже!

– А подлива? – напомнил отец.

– Она томатная, – возразила дочка, – никто из вас ее не любит. Мне нельзя есть соус на сметане. Вы бефстроганов уплетали с бешамелью. А я ела курятину в томате. Очень ее люблю.

– Ага, еще паштет, – возмутился отец, – целую миску убрала, когда Фасю в морг увозили. Жрала без устали. Противно смотреть!

Антонина меня слушала, безостановочно зевала, в конце концов легла на диван и заявила:

– Плевать на фигуру! Я сплю.

Я попытался вразумить дочь.

– Жалуешься, что никак замуж не выйдешь, кавалеров нет. Сбрось вес, они и появятся. Вставай, ступай на прогулку.

– Ой, папа, не сейчас, – сказала дочь и заснула.

– Перестань ее шпынять, – попросил Николай, – толстая, и ладно.

Я разозлился еще сильнее. И это говорит врач! Диабет второго типа, больные суставы… Дальше перечислять? Кроме того, дочь мечтает опять замуж выйти, а никак не получается.

Мы довольно долго обсуждали полноту Антонины с особым рвением. Вели беседу, потому что не хотели говорить о смерти Афанасия. Оставили дочь спать на диване, ушли на террасу, потом приехала перевозка за телом Афанасия. Не стоит считать нас бездушными сволочами, сын умер, а отец и его лучший друг говорят о полноте Антонины. Нам было плохо, поэтому мы старательно избегали говорить о парне, я элементарно боялся разрыдаться. Аля свалилась в спальне на кровать, а мы с Колей об ожирении Тони вели речь. Когда санитары появились, я подумал, что Антонине и Пете нужно брата до машины проводить. Ну и пошел будить дочь. Вот такие дела, значит. Вам о госпитализации Тони сообщил, когда анализы получил и возникло подозрение, что отравили сына и дочь чем-то похожим. Может, даже одинаковым».

Примечания