Дарья Аркадьевна Донцова Жираф – гроза пингвинов

Глава двадцать девятая

– На своих двоих быстрее, – засмеялся Константин, когда я вышла на площадку.

Мне пришлось оправдываться.

– Кто ж знал, что лифт тормозит на каждом этаже.

Дверь квартиры приоткрылась, выглянула женщина.

– Евлампия и Константин? – спросила она. – Почему вы не звоните?

– Простите, задержались, – объяснила я, – подъемник у вас неторопливый.

– У нас все пешком ходят, – вздохнула Надежда. – Если сумки тяжелые, ставим их в кабину и вызываем ее на свой этаж.

Продолжая обсуждать лифт, мы вошли в квартиру, и Константин снова пришел в восторг:

– Какая лепнина!

– Да, – улыбнулась хозяйка, – она сохранилась только в этой квартире. Мой дед получил эти апартаменты, как герой Гражданской войны. Он с бабушкой тут поселился в начале тридцатых. Потом родилась мама, появилась на свет Ира, следом я. Остальные квартиры в доме из рук в руки переходили, а в нашей жило поколение одной семьи, и только. Ира вышла замуж и уехала к Сереже. А я осталась. У Сергея тоже не блочный дом был, и тоже комнаты, в которых его детство прошло. Садитесь, пожалуйста.

Я устроилась в кресле, Константин на диване.

– Давайте сэкономим время, у меня его не так много, сразу начнем деловой разговор, – предложила Надежда. – Ваш начальник оплатил мое интервью, но оно не на весь день.

Энтин кивнул.

– Мы тоже не сторонники долгих бесед, поэтому сразу вопрос. Почему вы после освобождения не стали жить с Ниной?

Надежда, сидевшая напротив меня, расправила на коленях юбку.

– После того как меня признали невиновной и отпустили домой, первым делом я решила найти девочку. С трудом установила детдом, куда ее поместили, приехала к директору. Та меня выгнала, заявила:

– Вы не мать ребенка.

Я ей объяснила ситуацию, но баба твердила:

– Вас посадили за убийство родителей малышки.

Такая тупая особа! Я показала ей документы, просила убедиться, что я оправдана. Ноль эмоций. Она дудела свое. Пришлось ждать, когда Нину выпустят из интерната. Я думала, что она приедет в эту квартиру, где мы сейчас находимся. Но девушка не появилась, через некоторое время я позвонила по телефону Ирины. И мне ответил родной голос. Нинуша оказалась там. Я закричала:

– Солнышко, я на свободе, сейчас к тебе приеду.

Она ответила:

– Это кто?

– Не узнала? – расстроилась я. – Твоя мама Надя.

Послышались короткие гудки.

Оцените мою наивность! Я подумала, что нас разъединили, поэтому снова набрала номер. Звонок сбросили. Раз, другой, третий… Тут даже дураку стало бы ясно – Нина со мной беседовать не собирается. Но почему? Я решила добиться от девочки ответа, приехала в дом, где жила моя сестра. Дверь в подъезд была заперта, на звонок домофона отозвалась незнакомая женщина. Я сказала:

– Меня зовут Надежда Петровна Арникова, позовите Нину.

Неизвестная дама помолчала, потом разразилась тирадой:

– Да, Нина здесь находилась, но она уехала и более не вернется, квартира выставлена на продажу. Меня предупредили, что может приехать мошенница, она назовется Надеждой Петровной. Присвоила себе чужое имя. Уходите, пока я не вызвала милицию.

И я отправилась восвояси. Более Нину я не беспокоила. Поняла, что девочка не желает со мной общаться. А раз так, то я навязываться не стану.

– Возможно, племянница, которую вы воспитывали как дочь, на самом деле считает вас покойной, – заметил Энтин.

Надежда опустила уголки рта.

– Я вас умоляю! Давайте без глупых слов. Мы же говорили по телефону. Неужели Нина мой голос не узнала?

– Она могла его забыть, – не сдавался Константин.

Собеседница махнула рукой.

– К вам обращается человек, которого вы давно считаете мертвым. Неужели у вас не возникнет вопрос: с какой целью меня побеспокоили, даже если он кажется вам чужим, вруном. Не возникнет желания набрать номер телефона квартиры, в которой вы с младенчества жили? Только не говорите, что Нина забыла мой номер. В конце концов, она могла приехать, проверить, посмотреть на женщину, что там поселилась. Вы теряли близких, любимых, очень значимых для вас людей?

Мы с Энтиным не сговариваясь ответили:

– Да.

– Ну, и как вы поступите, если услышите из трубки слова: «Это я. На самом деле я жива»?

– Немедленно захочу встретиться с этим человеком, – ответила я, – вдруг это правда мама или папа. Очень хочется их увидеть.

– Но вы уверены, что они ушли на тот свет, – подчеркнула Нина.

Я кивнула.

– Присутствовала на похоронах и отца, и матери. Сомнений в том, что родители покинули этот мир, нет. Меня бы мотивировало абсолютно абсурдное предположение: может, папа ожил?

Надежда положила ногу на ногу.

– А Нина не видела меня в гробу, у нее должны были возникнуть хоть крошечные сомнения, вопрос: «Вдруг меня обманули? Наврали, чтобы я не ждала тетю?» Но девушка ни на миг не усомнилась, что ей звонит мошенница.

– Или она прекрасно узнала вас, но не захотела общаться, – выдвинул свою версию Энтин.

– Как ни поверни, все плохо, – признала хозяйка. – Мы так и не встретились.

– Почему ваша сестра, выйдя замуж за Сергея, не взяла его фамилию? – поинтересовалась я. – Отчего получилось наоборот, муж поменял паспорт?

Надежда неожиданно рассмеялась.

– Он Попкин. Ира отказалась становиться госпожой Попкиной. Неблагозвучная фамилия вызывает смех. Самому Сергею она тоже не нравилась. Вот он и стал Арниковым.

– Почему Нина оказалась у вас на воспитании? – задала я один из главных вопросов.

Надежда Петровна встала, подошла к подоконнику и повернулась к нам спиной.

– Причин несколько. Ни Ира, ни Сергей не хотели детей. Часто в семьях возникают конфликты на почве деторождения. Муж мечтает о наследниках, жена хочет строить карьеру. Или наоборот. Случается, что супруга больна. Чаще мужчины не готовы обзаводиться детьми, они думают, что ребенок помешает, мечты у членов семьи обычно разные. А у Иры с Сергеем они совпали. Оба нацелились на деньги. Мы с сестрой небогато жили. Она меня на ноги поставила, работала изо всех сил, чтобы меня обуть, одеть. Родители рано от нас ушли. А у Сергея отец и мать попали в авиакатастрофу. Ему тогда едва девятнадцать исполнилось.

– Вы сказали, что ни Ирина, ни Сергей не хотели детей, – повторила я.

– Принято считать, что каждая баба мечтает о младенце, – поморщилась Надежда, – но это не соответствует действительности. Есть такие, кто не намерен размножаться.

– Извините, если этот вопрос причинит вам боль, – сказала я. – Нина рассказала нам, что вы ее практически отняли у родной матери, поскольку потеряли больную дочь Наташу.

Хозяйка подпрыгнула.

– Что? Какая Наташа? Кто сказал эту чушь?

Мы с Константином уже знали, что у Надежды Петровны никогда не было ни мужа, ни ребенка. Эту информацию Николаша раздобыл за пару секунд. Но я прикинулась удивленной:

– Нина!

Хозяйка заморгала.

– Что за ерунда? Откуда она это взяла?

Я развела руками.

– Понятия не имею, хотя кое-какие предположения есть.

– Интересно их послушать, – процедила Надежда.

– Сейчас расскажу, – пообещала я. – У вас был больной брат.

– Это правда, – кивнула Надя, – отец бросил маму, а та совсем с ума сошла на почве ухода за мальчиком, нас с сестрой загнобила. Иру нельзя назвать простым человеком, она совершала разные, порой неблаговидные поступки. Но после того как наша мать покончила с собой, старшая сестра не бросила меня. Она прервала занятия в мединституте, оформила надо мной опеку, пошла работать. Это правда. Мы с Ирой знали, что такое ребенок с орфанным (редким хроническим) заболеванием, и понимали: у нас, наверное, не очень хорошая генетика. Я очень боялась, вдруг рожу такого, как брат. Меня страх отвернул от замужества. Ира тоже категорически не хотела детей. Но родила двойню. Случайно получилось.

Надежда начала ходить по комнате.

– Когда вы однажды приехали в гости к Ирине вместе с Ниной, могла ли сестра поговорить с вашей воспитанницей наедине? – осторожно осведомился Константин.

– Да, – после краткого молчания согласилась хозяйка, – Ира и Сергей сначала очень приветливо себя вели. Ирина сказала:

– Ниночка, пойдем, я покажу тебе кое-что интересное.

И они ушли. Меня почему-то поведение старшей сестры встревожило, я хотела пойти к ним, но Сергей меня удержал:

– Дай Ирке с девочкой поговорить. Надо им контакт наладить.

Они отсутствовали долго, а когда вернулись, у Нины на шее висели пластмассовые бусы, полная дешевка. Ира гордо сказала:

– Это мой подарок.

Но несмотря на презент, Нина выглядела не очень веселой, какой-то прибитой. Странно, что до вашего вопроса я ни разу не сопоставила тот визит с дальнейшими событиями. Вечером Нина легла спать, не поцеловав меня. Нет бы спросить у нее: «Что случилось?» Но я не хотела затевать разговор на ночь.

– Мне кажется, – сказала я, – подчеркну, кажется, ни малейшей уверенности в своей правоте у меня нет. Мне кажется, что у Ирины был некий план в отношении Нины. Девочка ей зачем-то понадобилась, она хотела ее у вас забрать. Но Нина уже ходила в школу, это не младенец, которого можно принести-унести в любое место и он ничего не поймет. Нина личность, она привязана к вам. Ирина решила очернить вас в глазах девочки, представить себя страдалицей. Соврала, что не родная мать отказалась от одной дочки, а тетка ее фактически украла, не отдавала, на день рождения к Полине привезла лишь после того, как Сергей пообещал вызвать милицию. Нина поверила ее рассказу. Он подтверждался существованием Полины, на лицо которой сестра смотрела, как в зеркало. Вот почему она не захотела общаться с вами после того, как вы освободились. И, похоже, Нина до сих пор верит тому, что ей наговорила родная мать.

Хозяйка, которая до сих пор нервно ходила по комнате, остановилась.

– Давайте расскажу вам, как обстояло дело в действительности.

Надежда вернулась к креслу, где ранее сидела.

– Отлично помню, как Ира уехала жить к Сереже. Утром она с чемоданами отбыла, а назавтра после обеда раздался звонок. На проводе Ирина в полной истерике: «Надюша! Я в этом ужасе жить не могу, приезжай. Помоги!» Естественно, я кинулась на зов. Сестра меня впустила вся в слезах: «Сережа на работу уехал. Я решила комнаты осмотреть, прибрать хотела. Ты только глянь!» Она потащила меня по коридору, одну дверь открыла. Чья-то спальня. Жутко грязная, чьи-то вещи повсюду разбросаны. Во второй комнате та же картина. А между ними санузел, там вообще мрак. Штук пять кладовок, набитых гнилым тряпьем, банки с испорченными заготовками. А запах! Не передать словами.

Я ошалело на все смотрела, спросила:

– Ты сюда раньше заглядывала?

Ира в рев.

– Нет. Сережа же у нас поселился.

Верно. Когда они поженились, Сергей перебрался к супруге. Иру он к себе никогда не приводил, объяснял: «Неубрано у меня, прости». Но сестре хотелось жить своей семьей, без меня, она настояла на переезде в хоромы мужа. И вот что оказалось! Ира свой чемодан схватила и назад в родительские пенаты. Сергей вечером домой вернулся, никого нет. Он долго голову не ломал, сразу к нам примчался. Случилось у них выяснение отношений. Я из дома ушла, не хотела быть третьей лишней, вернулась за полночь. В комнате у ребят тишина. Утром Сережа сказал:

– Я после смерти родителей на их территорию много лет не заходил. Не мог. Жил в своей спальне, кухней пользовался и ванной. Но сейчас понял: надо делать ремонт.

– Денег у нас нет, – всхлипнула Ира.

Сережа ее по голове погладил.

– Будут. Достану.

И не соврал. Через неделю принес огромную, в моем понимании, сумму, объяснил:

– На службе премию выдали, и накопления кое-какие имелись. Зарплата не ахти, но я умею вертеться, трачу деньги аккуратно.

Надежда начала мять пальцами край накидки кресла.

– Ира говорила, что супруг работает носильщиком на вокзале. Что-то они с друзьями проворачивали, прилично зарабатывали. Подробностей я не знаю, мне они зачем? Ремонт быстро провели, квартира просто конфеткой стала. Жить стали хорошо, Иру муж проводницей устроил. Все не один год отлично шло, и вдруг! Сестра забеременела. Ну такого поворота они не ждали.

Я молча слушала то, что уже знала: из-за того, что у Сергея не могло быть детей, супруги приняли тошноту жены за проблемы с желудком. А когда стало ясно, что к чему, то аборт делать было поздно, поэтому родились близняшки.

Глава тридцатая

Когда девочкам исполнилось несколько месяцев, Ирина приехала к Наде с детьми, положила их на кровать и заплакала.

– Что случилось? – перепугалась Надя. – Сережа?

Ирина кивнула.

– Заболел! – испугалась Надя.

– Нет, – прошептала Ира.

– Тьфу на тебя, – рассердилась Надюша, – главное, муж здоров. С остальным справиться можно.

– Ты ничего не знаешь, – закричала старшенькая.

– Так расскажи, – потребовала младшая и узнала вовсе не оригинальную историю.

Деньги на ремонт Сергей взял в долг. Никаких накоплений он не имел. Он хорошо зарабатывал, но быстро тратил большие суммы. Рубли утекали у него между пальцев. Про таких, как Сергей, говорят: «Руки у него дырявые». Почему не надо занимать деньги? Да потому, что ты берешь чужие ненадолго, а отдаешь свои навсегда. Получить кредит приятно, а вот возвращать его жаба душит. Сережа говорил своему заемщику, которого называл Жирафом:

– Сейчас у меня временные трудности, через семь дней точно отдам.

Недели превратились в месяцы, и в конце концов должнику конкретно объявили:

– Сроку тебе двое суток. Если не получу долг, ты больше никогда не увидишь жену.

Сережа упал на колени, попросил пощады, признался:

– Ни копейки нет. Подождите, я продам квартиру. Мы с Ирой уедем в однушку, вернем вам все до копеечки.

– Надоели твои обещания, – процедил заимодавец. – Ладно, пойду тебе навстречу.

Отработаешь долг, но вместе с женой пахать будешь.

Арников от радости чуть сознание не потерял.

– Я готов на все.

И они стали работать на Жирафа. Спустя некоторое время Ира забеременела, родила, временно выпала из служебного графика. И вот теперь Жираф велел ей отдать детей в ясли и приниматься за дело. Ирина помчалась за путевкой в дошкольное учреждение, но ее высмеяли:

– Мамаша! Очередь в ясельки на пару лет вперед. Записываться в них нужно было на первых месяцах беременности.

Платных яслей в то время было мало, но Ира нашла учреждение, в которое согласились взять… только одного ребенка.

– Пожалуйста, – рыдала сестра, – возьми к себе Нинку. Она противная, крикливая, постоянно срется. Полинка тихая, если испачкает ползунки, играет себе тихо. А Нинка как завопит, ее быстро из яслей выпрут, у них очередь из клиентов стоит. А ты дома работаешь, можешь отвлечься, визгунью помыть. Умоляю!

Надя испугалась:

– Нет, нет. Я не умею обращаться с детьми.

– Пустяки, научишься, – принялась уговаривать ее сестра.

Разговор затянулся, Ира умоляла, Надя отказывалась. В конце концов старшая потеряла власть над собой. Она бросилась к Наде, схватила ее за плечи, начала трясти.

– Пора долг отдавать! Из-за тебя я бросила мединститут. Растила тебя, а ведь могла сдать в детдом, выучиться, стать известным врачом, профессором.

Наде стало стыдно, она решила согласиться, но предварительно уточнила:

– Нельзя этого Жирафа попросить подождать, пока девочки в садик пойдут?

Ира истерично захохотала.

– Ты ничего не знаешь. Если на днях я не выйду на работу, нас убьют.

– Сергей связался с бандитами, – ахнула Надя, – идиот!

– Не смей так о моей муже говорить, – оскорбилась сестра. – Жираф не браток. Он хуже.

Кто может быть страшнее бритого наголо мужика с пистолетом, Надя не представляла, но она испугалась и забрала Нину.

Прошло немало времени, Надя случайно выяснила, что хваленые частные ясли, куда якобы отдали Полину, на самом деле – соседка Иры по лестничной клетке. Она приехала к Ирине и сообщила о своем открытии, Ира фыркнула:

– И что? Я ей кучу денег плачу за воспитание Полины.

– Здорово ты устроилась, живешь в свое удовольствие, – не выдержала Надюша, – я с Ниной сижу бесплатно, а Терентьева с Полиной за деньги.

– Я работаю как лошадь, – закричала сестра.

– Чтобы отдать кредит, который твой муж-дурак взял у мерзавца, – парировала Надежда, – плати мне тоже! Знаешь, сколько я на девочку трачу!

Разразился скандал, но в конце концов Ира пообещала возместить расходы и отсчитала Наде купюры. До того дня разговор о том, что родители обязаны содержать дочь, не поднимался. Сергей давал свояченице порой некую сумму на одежду для девочки. Но ее нельзя назвать щедрой.

Надежда уехала домой и, лишь войдя в свой дом, сообразила: она забыла на вешалке в квартире сестры свои новые перчатки, кожаные на меху. Встречаться с Ириной после перепалки не хотелось, да и опять тащиться с маленькой Ниной в метро было в лом. Но Надя знала: Ира без стеснения будет использовать ее вещи, а потом не отдаст. Она с девочкой снова отправились в дорогу.

Ира открыла дверь, она была закутана в полотенце, а на волосах висела пена от шампуня.

– Их не звали, а они опять приперлись, – мигом разозлилась Ирина. – Мало денег выпросила? За добавкой притопала?

– Вообще-то, за перчатками, – парировала Надя.

Ира заморгала.

– Какими?

– Черными, кожаными на меху, новыми совсем, – пояснила младшенькая.

– Не видела их, – соврала сестра.

– Я оставила их на зеркале, – настаивала Надежда.

– Чего только некоторые не придумают, чтобы получить на дармовщинку хорошую вещь, – засмеялась хозяйка квартиры.

– И не говори, – подхватила Надюша, – отвратительное бабье на все готово. Например, спрятать чужие кожаные перчатки, новые совсем, и брехать, что их в прихожей в помине не было.

– Ты меня обвиняешь в краже? – надулась Ирина.

– Ага, – подтвердила Надя.

Сестры опять начали ругаться, обе напрочь забыли про Нину, которая тоже находилась в холле. Надя не успела раздеть малышку, а Ирине и в голову не пришло позаботиться о ребенке. Женщины самозабвенно оскорбляли друг друга. В разгар «приятного» общения послышался громкий щелчок, потом хохот Нины и ее голосок:

– Гваски, гваски, гваски коти!

Надя поперхнулась недосказанными ругательствами, взглянула на Нину. Малышка, как была, в куртке, сапожках и теплых штанишках сидела на полу. Около нее…

Те, у кого дома есть маленькие дети, прекрасно знают, что их проворные пальчики способны открыть что угодно. У бабушки никак не получалось отвернуть крышку с банки? А полуторагодовалый Мишенька легко справился с задачей. Моя мама один раз со смехом рассказала взрослой дочке, как та открыла крышку кейса, который папа тщательно запер на кодовый замок. Во времена моего детства у мужчин пользовался популярностью жесткий портфель, как правило, черного или темно-коричневого цвета. В народе он назывался «дипломатом», а в среде творческой интеллигенции, которая делала вид, что владеет английским, – «кейсом». Он стоял у нас дома в прихожей, отец сел ужинать, а я, крошечная, начала крутить колесики замка, и «сезам открылся». Отец удивился донельзя, сказал маме:

– Подобрать код случайно почти невозможно.

Но для малышей слова «невозможно» не существует. Несмышленыш Ниночка повторила мой детский подвиг, она открыла сумку Ирины, которая стояла на полу у вешалки. Торба выглядела не особенно красивой, прямоугольная, размером с перевозку для кошки, сделана из материала цвета хаки. Надю, которая увидела содержимое, мигом затошнило. Кошелка оказалась пластиковой коробкой, а ткань – чехлом. Внутри было три отделения. В правом и левом были проводки, датчики… А в центральном под прозрачной крышкой находились… два человеческих голубых глаза.

На секунду в прихожей повисла зловещая тишина, слышался лишь голос Ниночки:

– Гваски, гваски, гваски коти!

По малолетству девочка не выговаривала звуки «л» и «з». В ее исполнении они звучали как «в» и «с». Надюше некстати вспомнился плюшевый кот с ярко-голубыми глазами, которого она на днях купила Ниночке. Она стряхнула оцепенение, схватила ребенка, хотела убежать, но Ира вцепилась сестре в плечо и зашипела:

– Только вякни, что видела! Живой не останешься.

Надя пнула ногой контейнер, тот отскочил к стене и ударился о нее. Зеленые лампочки внутри сменили цвет на красный.

– Дрянь! – крикнула Ира, бросаясь к сумке с жутким содержимым.

Надя вылетела на лестничную клетку, вскочила в лифт, потом вынеслась из подъезда. Выдохнула она лишь в вагоне поезда метро, который увозил ее подальше от квартиры Сергея.

Глава тридцать первая

Утром Надежду разбудил звонок в дверь.

– Открой, это я, – произнес Сергей.

– Уходи, – дрожащим голосом велела свояченица, – если через пять минут ты не умотаешь, я вызову милицию и расскажу, что ты торгуешь глазами, которые у людей выковыриваешь.

– Надь, не истери, – попросил муж сестры, – открой. Мы ж родня.

– Ты и мать за деньги убьешь, – не сдалась Надежда.

– Слышь, включи мозг, – попросил Сережа. – Если я у кого-то что-то выковырну, то кто это купит? А? Как выковырнутое у одного человека другому впихнуть? Забор органов делает бригада врачей. Мы просто курьеры.

– Чего? – не поняла Надюша.

– Ну, не на лестнице же объяснять, – хмыкнул зятек, – я один, рядом никого больше нет. Если боишься, что обижу тебя, могу раздеться, одежду на коврик бросить, стоять голышом с поднятыми руками.

Наде неожиданно стало смешно, и она открыла дверь.

Сергей вошел в квартиру и потер руки.

– Не жарко на дворе. Свари кофейку, все расскажу.

Надежда Петровна прервала рассказ, помолчала, потом продолжила:

– Лично я никогда не встречала людей, о которых поведу речь. Сидя в заключении, имела много времени, чтобы подумать: почему меня засунули на зону? Отчего огласили приговор, несмотря на нестыковки в деле? Спасибо, что зэчку пожалел один из сотрудников колонии, связался со Степаном Дмитриевым. Тот вытащил меня и кое-что объяснил. Сейчас попытаюсь и вам это растолковать.

Мы с Константином молча кивнули и услышали продолжение истории.

Рассказ мужа сестры шокировал, но не удивил Надюшу. На тему незаконно полученных органов для трансплантации в то время часто писали и говорили журналисты.

– Ахинею идиоты несут, – спокойно объяснил Сережа, – убить бомжа, чтобы взять у него печень для пересадки! Кому нужен насквозь пропитый орган? Для доноров существует масса ограничений, и по возрасту, и по здоровью. А если попадется молодой, который с мотоцикла упал, голову разбил, а в остальном целый, то его родные могут не дать согласия на изъятие нужного органа. И печень покойного вовсе не каждому подойдет. Должна совпасть масса параметров.

Сергей почесал в затылке.

– На пересадку, например, почки – стоит очередь. Если находится подходящая, врач знает, кому из списка ее вшить можно. Поэтому порой тот, кто числится под первым номером, долго ждет, а больной под двадцатым сразу получает орган. Ему подошел, а тому, кто впереди был, – нет. Это не очередь за сапогами. Когда стоит сто покупателей и у них тридцать седьмой-восьмой-девятый размер. Донорский орган индивидуален. Но, понимаешь, если человека вообще в этом списке нет, то ему ничего и не достанется. За соблюдением очередности тщательно следят проверяющие. А пересадку делают бесплатно. Но есть богатые люди, они готовы сколько угодно отдать, лишь бы нужное быстро получить. Они легко могут купить и сердце, и печень, и вообще все. Вот этим, среди прочих дел, Жираф и занимается, вообще-то у него много интересов.

– Кто и чем занимается? – не сообразила Наденька.

Сергей посмотрел на свояченицу.

– Только не вопи сейчас. Спокойно слушай. Объясню на примере. Есть молодая женщина, у ее отца денег лом! Земной шар купить может. Его дочери нужный орган долго ждать придется, он это понимает, поэтому на официальную операцию даже не суется. Обращается к Жирафу. А у того на контроле «живые мертвецы».