Полная версия:
Дарья Аркадьевна Донцова Жираф – гроза пингвинов
- + Увеличить шрифт
- - Уменьшить шрифт
– А-а-а, – протянул Костин, – наслышан о нем. Он сам попал на зону по ложному обвинению, немало времени в бараке провел. Вышел, поднял бизнес, разбогател, основал фирму, которая бесплатно помогает тем, кого несправедливо осудили. Жена у него писательница. Детективы пишет, не знаю только, как ее зовут. Лампа, это по твоей части.
– Арина Виолова, – подсказал Николаша, – я прогуглил его.
– Никогда о такой не слышала, – призналась я.
– Значит, Дмитриев вытащил Арникову из-за решетки, – пробормотал Вова.
– Точно, – согласился Николаша, – я перевернул все дело вверх тормашками, нашел кучу косяков, несовпадений. Сложилось впечатление, что следователь, эксперт, судья – все решили запереть подсудимую на большой срок, и ей впаяли по полной. Уж не знаю, кто заключенной контакт Дмитриева дал, но Надежде впервые повезло. Она оказалась на свободе. Все, кто имел отношение к делу Арниковой, – покойники. Судья уже во время процесса был не молод и серьезно болен. Следователь разбился на машине. Эксперт допился до психушки и там сгинул.
– Детям тридцатилетний человек кажется стариком, – вздохнула я, – Надежда Сергеевна в год ареста была молодой. И где она сейчас?
– Живет в своей старой квартире, – пояснил Николай. – Еще интересный факт. Апартаменты, в которых жили убитые, перешли к Нине, она была там прописана как единственная наследница. Девочка, став совершеннолетней, хоромы продала, купила другие. А соседка Арина Борисовна, та, что жила рядом с Арниковыми, и поныне там. Ей семьдесят пять лет. Моей бабушке на десять лет больше, а она скандинавской ходьбой занимается. До Надежды я не дозвонился, соединился с Ариной Борисовной, та сказала, что у нее идет ремонт. Поэтому она готова к нам сама приехать. И что делать?
– Давай ее адрес, – велел Володя.
В ту же секунду у Костина звякнул телефон.
– У вас на Ватсапе уже, – отрапортовал Николай.
Вовка посмотрел на экран.
– Недалеко от нас! Что означает твоя фраза: «Эклеры с ванильным кремом из кондитерской на углу, чай только «Эрл Грей», две ложечки на одну чашку, без сахара».
Николаша ткнул пальцем в кнопку клавиатуры.
– Арина Борисовна поставила меня в известность о том, с чем хочет у нас чай пить и как его заварить надо. Машину лучше прислать чистую, чтобы в ней не пахло табаком, а шоферу не следует обливаться дешевым одеколоном. И подушку под спину необходимо в салон положить.
Константин Львович ухмыльнулся.
– Пожилая дама знает, что ей надо. Бабуле нравится роль королевы. Если мы ей подыграем, то она разговорится.
– Вопрос, насколько интересной будет ее болтовня, – нахмурился Костин.
– Визит не встанет нам в копеечку, – продолжал Энтин, – немного эклеров, чай и чистая машина.
– Возможно, бабуля решила развлечься, – высказался Вуколов, – скучно ей. Но вдруг она что-то важное расскажет?
Костин нажал на кнопку в столе. В коридоре послышался топот, дверь переговорной распахнулась, появился секретарь Паша, он осведомился:
– Вы меня звали?
– Знаешь, где здесь французская кондитерская? – осведомился Вовка.
– Нет, – ответил Павел.
– Второй переулок налево, – подсказала я, – там вывеска «Мадам де Лакомка».
– Купи штук пять эклеров с ванильным кремом, – дал указание Володя. – Отправь чистую машину с некурящим шофером вот по этому адресу.
Раздалось шуршание, из принтера выполз белый лист.
– Название улицы и все остальное там, – сообщил Николаша.
Паша взял лист.
– Понял.
– Водитель не должен пахнуть одеколоном, – предостерегла я.
Павел кивнул и умчался.
– Дмитриев нашел настоящего убийцу? – вернулся к прерванному разговору Костин.
– Нет, – ответил Николаша, – но он доказал, что Надежда никак не могла совершить это преступление.
Махонин замолчал.
– Ну, дальше, – поторопил его Володя.
– Все, – развел руками наш новый начальник компьютерного отдела.
– Что значит «все»? – удивился Костин.
Николаша погладил ноутбук.
– Есть еще карточка учета из архива, куда дело отправилось. И отметка на ней, что оно отправлено на пересмотр. Есть еще документ, который подтверждает освобождение Надежды Петровны Арниковой. Усе!
Телефон Костина снова зазвонил.
Вова схватил трубку.
– Что случилось? Ты в кондитерской? Эклеры! Это такие пирожные, длинные.
– Бывают круглые, – шепотом подсказала я.
– И похожи на пончики, – переиначил Костин на свой лад мою подсказку. – Так бери. Шесть штук. В чем проблема? Крем? Ванильный. Сколько? Бурбонская ваниль, кремовая, коньячная, двойная, сливочная… Хватит, остановись. Бери все! Пусть сама выбирает!
Володя положил трубку на стол.
– Там тьма пирожных именно с нужной начинкой! А мы давайте сами пока кофейку в буфете попьем.
Глава двадцать вторая
Минут через сорок в дверь осторожно постучали.
– Войдите! – крикнул Володя, створка распахнулась.
На пороге появился охранник и английская королева Елизавета Вторая.
Сходство с монаршей особой оказалось столь велико, что в ступор впали все. На незнакомке был ярко-голубой костюм, шею обвивало жемчужное ожерелье, на ногах сверкали черные туфельки на небольшом каблучке, руки сжимали маленькую сумочку, в которую разве что носовой платок мог поместиться. На аккуратно уложенных седых буклях устроилась круглая шляпка в тон костюму. Легкий макияж дополнял монарший образ. Не хватало только собачки породы корги и свиты.
– Добрый день, господа, – улыбнулась «королева», обнажив идеально сделанные зубы. – Вы просили меня приехать. Я здесь.
Константин Львович вскочил и поспешил к гостье.
– Разрешите проводить вас к столу? Ваше место, конечно, самое почетное. Давайте представим, что наш стол – циферблат часов Вестминстерского аббатства. Вам будет удобно там, где полдень?
– Вполне, – кивнула Арина Борисовна.
Энтин заложил руку за спину, «королева» пошла в предложенном направлении, Константин Львович семенил за ней, ловко отодвинул кресло, и дама села.
– Вам не дует? – включился в игру Володя. – На улице уже холодает.
– На меня не действуют капризы природы, – заметила гостья. – Хочется знать, по какой причине созвано заседание? Каков его формат? Дружеское чаепитие со спокойной беседой? Допрос?
– Что вы, разве можно допрашивать такую красивую, умную бабулечку, как вы! – ласково пропел Николаша, который решил подольститься к посетительнице.
На лице «королевы» не дрогнул ни один мускул.
– Предпочтительнее в данной ситуации обращаться ко мне – госпожа Терентьева. Или Арина Борисовна.
– О’кей, – кивнул Махонин.
– Попрошу без американских слов, – поморщилась дама, – мы находимся в России. У нас в ходу другая лексика.
Дверь распахнулась, показалась спина Паши, парень задом вдвинулся в переговорную, он тащил тележку, два этажа которой были заставлены коробками, чашками, блюдцами и чайником.
– Еле допер, – сообщил секретарь и стал размещать на столе упаковки, – здесь пирожные с ванильным кремом, я скупил все. Ешьте.
«Королева» подняла бровь, а Павел живо выставил чашки, блюдца, тарелки, положил ложки, открыл все коробки и сообщил:
– Чаек готов!
Терентьева сидела молча. Глядя на ее идеально прямую спину, я подумала, что скорей всего она в корсете. Ну не может женщина в возрасте иметь такую осанку.
Энтин снова вскочил и приблизился к гостье.
– Разрешите наполнить вашу чашку.
Терентьева кивнула.
Я терпеливо ждала, когда же завершится представление и наша посетительница сможет ответить на вопросы.
Арина Борисовна съела один эклер, второй, третий, на четвертом спасовала и посмотрела на Костина.
– Вы распорядитель сего мероприятия?
– Точно, – обрадовался Вова. – Помните Арниковых, ваших соседей?
Терентьева перестала изображать монаршую особу.
– Ирочку, Сережу и Полю? Конечно. Бедные. Они все умерли. В живых осталась только Нина.
– И Надежда, – добавила я.
– Надя? – воскликнула Терентьева. – Нет, нет, вы ошибаетесь. Она скончалась в местах не столь отдаленных.
– Ваша квартира была рядом, – вступил в беседу Энтин, – наверное, вы дружили с Арниковыми?
– Мы находились в очень хороших отношениях, – подтвердила Арина Борисовна, – я исполняла в них роль… ну… не хочу сказать матери, но тети точно. У меня обширная библиотека, Полина любила в ней рыться.
– Девочка часто к вам заходила? – поинтересовался Миша.
Гостья отвела взгляд.
– Ну… я забирала ее к себе всякий раз, когда Ира и Сережа уезжали на задания.
Костин прищурился.
– Вы имеете в виду, когда Ира уезжала в рейс, а Сергей уходил на смену, как носильщик.
Арина Борисовна рассмеялась.
– Нашли запись о том, что Ирина проводница, а Сережа амбал? О, нет. Они только состояли на учете в отделе кадров железной дороги. В реальности служили в КГБ, работали на благо родины.
– Очень интересно! – воскликнул Костин.
– Наверное, такая служба захватывает человека, – продолжила Арина Борисовна, – командировки у них случались неравномерно. Порой три-четыре-пять в месяц, а иногда их долго никуда не посылали. Иришенька всегда предупреждала за несколько дней, заходила ко мне, сообщала: «Арина Борисовна, я уезжаю в понедельник в Новосибирск. Присмотрите за Полиночкой?» Я никогда ей не отказывала, девочка была тихая, воспитанная. С раннего возраста правильно пользовалась ножом и вилкой. Это я ее обучила, вообще много хороших манер ребенку привила. О покойных дурно не говорят, но ни Ира, ни Сергей о правильном воспитании малышки не думали. Скажу откровенно: Полина росла как сорная трава. Отец с матерью были заняты только работой. М-да!
Арина Борисовна взяла еще один эклер.
– Не знаю, могу ли я быть абсолютно откровенной…
Я молитвенно сложила ладони.
– Пожалуйста, нам необходима любая информация.
Гостья неожиданно кокетливо стрельнула глазами.
– Ну ладно. Но прошу учесть: я не сплетница. Вам сообщу правду, потому что всегда стою на стороне закона и порядка. И то, почему патронировала Полину, это не моя алчность или неразборчивость в средствах. Жизнь загнала меня в трудные обстоятельства. Придется сообщить вам кое-что не самое приятное о себе… Прошу понять: я могла бы промолчать, однако иду вам навстречу. Лучше по порядку изложу. Разговор будет длинный, сделайте одолжение, приготовьте еще чаю. Но положите две ложечки в заварник, а не одну и три четверти, как в первый раз. Настаивать чай надо три с половиной минуты, потом помешать деревянной ложечкой, дать постоять еще сорок секунд и разливать по чашкам, непременно используя ситечко.
– У нас есть пустые бумажные пакетики, – обрадовалась я, – заварку можно туда положить.
Терентьева прижала ладонь ко лбу.
– Евлампия! Можно ли считать пианино, которое сделали на фабрике гробов, музыкальным инструментом?
– Думаю, нет, – осторожно ответила я.
– Заварка в бумажном мешочке, как клавишное нечто с завода домовин, – объявила посетительница.
Энтин поспешил к шкафчику, где хранились припасы.
– Я не поддерживаю и не одобряю Лампу. Лично я всегда проявляю предельную аккуратность, отмеряя чаинки.
– Прекрасно, – улыбнулась Арина Борисовна, – а я пока начну рассказ. Подчеркиваю: откровенный рассказ.
Глава двадцать третья
До середины восьмидесятых госпожа Терентьева жила вполне благополучно. У нее был муж, успешный чиновник МИДа. А сама Арина Борисовна преподавала этикет. Кого в наше время интересует, как правильно есть яблоко и можно ли беседовать во время званого ужина с соседом, который сидит по левую руку от вас?
Для большинства людей признак хорошего воспитания – это не ковырять в носу пальцем при посторонних. Но есть ряд профессий, которые требуют от человека детального знания тонкостей. Ну, например, дипломаты, официанты или девушки, которых хотят выдать замуж за членов аристократической фамилии. Вот их-то и обучала наша посетительница.
Семья Терентьевых в советские годы не бедствовала. Но в канун перестройки глава ее скончался. Потом настало «интересное время», рубль обесценился, сбережения пропали, обучаться этикету никто не хотел, Арина Борисовна растерялась и испугалась. Призрак нищеты замаячил перед ней, размахивая пустыми кастрюлями. Спасение пришло, откуда его не ждали. Соседка Ира, с которой у Арины Борисовны были почти родственные отношения, предложила ей стать няней у своей крошечной дочки Полины.
Терентьева удивилась.
– А Ниночка?
Ирина закатила глаза.
– Вчера я отдала ее Надьке. Ты же в курсе нашей истории.
Да, Арина Борисовна знала, что Ирина не собиралась иметь детей. Муж был с ней солидарен. Почему молодая пара, у которой не было ни финансовых, ни материальных проблем, не хотела детей? В свое время Ира рассказала соседке, что у них с Надей был брат Веня. Мальчик появился на свет здоровым, потом начал чахнуть, перестал двигаться и умер. Прожил он всего пять лет. Отец ушел из семьи почти сразу после того, как доктора объяснили: Вениамину нельзя ничем помочь. Жизнь Иры и ее младшей сестры Нади превратилась в ад. Мама оказалась прикована к инвалиду, ни малейшей помощи ни от кого не получала. Денег у нее не было вообще. Устав от постоянного ухода за малышом, нищеты, безнадежности, мать стала срываться на дочках. Она била их за малейшую провинность, ругала за то, что у них выросли ноги и надо покупать новую обувь.
– Не понимаете, что даже на молоко я не наскребаю! – орала Эльвира Алексеевна. – Какого черта ступни размером с лыжи отрастили?
Дочери молча шарахались от полубезумной мамули. Они отлично знали, что живут в горькой нищете. Но как приказать ногам не расти? Страшно сказать, но Ира обрадовалась смерти брата. Ей было невыносимо слышать от матери каждое утро одну фразу:
– Слава богу, мальчик еще жив.
Плохо, что брат появился на свет больным, но его кончина стала облегчением для всех. Ирочка надеялась, что несчастья остались позади. И вроде Эльвира Алексеевна повеселела. Но вскоре после похорон сына мать покончила с собой. Потом рядом с Арниковыми Терентьевы поселились. Арина не видела ни Веню, ни Эльвиру, историю семьи она узнала от Ирочки, с которой сразу подружилась. На плечи старшей сестры легла забота о младшей. А страх родить на свет такого же больного малыша, как брат, навсегда поселился в душе девушки. Выходя замуж, она предупредила супруга:
– Никаких младенцев. Никогда.
Сергей смутился.
– Знаешь, я бесплоден. В детстве долго болел, вылечился, но вот такое осложнение.
– Мы созданы друг для друга, – ликовала невеста.
Супруги счастливо прожили не один год, они не предохранялись. Зачем? Потом Ира заболела, ее тошнило от любой еды, гастроэнтеролог заподозрил язву… Почему врач не предположил беременности? Первый вопрос, который доктор задал Арниковой, звучал так:
– Возможно, у вас токсикоз, вы ждете ребенка?
– Нет, – твердо отрезала Ирина, – мой муж бесплоден, мы не можем и не хотим иметь детей.
Когда все же стало ясно, что в семье скоро появится продолжатель рода, плод уже достиг пятимесячного возраста. Об аборте было поздно думать. Услышав новость, Ира и Сергей оторопели.
– Это ошибка, – заявил супруг, – мы пойдем на серьезное обследование, сразу станет ясно – врачи ни черта не смыслят. Жена больна, у нее опухоль.
К профессору Ира пришла в твердой уверенности, что жить ей остались считаные дни. Сейчас лучший гинеколог страны сообщит ей про огромное злокачественное образование. Арникова отвернулась к стене, замерла и услышала возглас пожилого академика:
– Вот те на! Их двое!
– Две опухоли! – перепугалась Ира. – Мне точно капец!
– Мамочка, у вас двойня, – огорошил ее доктор.
Арина Борисовна сделала глоток чая и потянулась к еще одному пирожному.
– Судьба любит пошутить. Кто-то мечтает о ребенке, лечится годами, и ничего. Здесь же ни муж, ни жена не хотели детей и получили сразу двоих.
Терентьева съела очередной эклер и продолжила подробный рассказ.
Когда девочкам исполнилось несколько месяцев, Ира поняла, что у нее нет сил на воспитание ненужных ей младенцев, и отдала Нину своей сестре Наде. А та оборвала контакты с Ириной. Наверное, Надежда осерчала на родственницу. Та сначала предложила ей:
– Забирай обеих!
– Не справлюсь с двумя, – честно призналась Надюша.
И на ее голову полились упреки:
– Вот ты какая, – разозлилась Ира, – я с тобой все детство возилась, высшее образование из-за тебя не получила…
Младшая сестра обиделась и ушла, забрав Нину. Отношения прервались. Ирина осталась с одной дочерью, но ей очень не хотелось заниматься малышкой, поэтому Арине предложили стать няней. А та пребывала в бедственном финансовом положении и согласилась. Сергей оборудовал в квартире Терентьевой детскую, и Полина поселилась там. Домой она заглядывала редко и ненадолго. Ирина и Сергей могли порой сутками отсутствовать дома. Если же они появлялись в квартире, то предпочитали спокойно отдохнуть.
Арина Борисовна изо всех сил пыталась сделать Полю привлекательной для родителей. Когда Арниковы соглашались на чаепитие с дочкой, к ним в квартиру входила красиво причесанная, нарядно одетая девочка. Она делала реверанс, говорила:
– Здравствуйте, дорогие мама и папа. Спасибо за приглашение.
За столом Полина уже в три года демонстрировала идеальные манеры, пользовалась ножом, вилкой, салфеткой. После угощения девочка читала стишок, как правило, о любви к родителям, и Арина уводила воспитанницу.
Двойняшки росли, понятия не имея друг о друге. Терентьева считала такое положение вещей категорически неправильным. Поля должна знать о сестричке-близняшке. Но Надя не хотела мириться с Ирой. А та не испытывала желания встречаться с Ниной. Ситуация зашла в тупик.
Теперь вспомним, что профессия Арины Борисовны – объяснять людям, как следует себя правильно вести. А это подразумевает не только умение пользоваться столовыми приборами. Есть еще много всего. Как одеваться для разных мероприятий, до которого часа можно наряжаться в короткую юбку? Уместен ли у мужчин костюм из ткани коричневого цвета после девятнадцати часов? Можно ли семейной паре во время приема общаться друг с другом? Надо ли одеваться и причесываться к завтраку, если вас в квартире всего двое и вы только что встали из одной постели? Можно ли разрешать ребенку критиковать родителей?
Отношения Ирины с Надеждой ранили сердце Терентьевой. По мнению Арины, сестры натворили массу глупостей. Нельзя разделять девочек-близнецов, нехорошо скрывать от них правду. Арина деликатно, но настойчиво доносила простые, на ее взгляд, истины до ума Ирины и Сергея. И в конце концов добилась успеха. Враждующие стороны встретились.
Арину Борисовну на семейное чаепитие не позвали, да она и сама не хотела присутствовать, понимала: Арниковым лучше остаться в своем узком кругу. Информацией о том, как разворачивался у них разговор, Терентьева не владеет, но она знает, что беседа завершилась криком Нади:
– Ненавижу вас! Желаю всем сдохнуть! Таким… жить нельзя!
Услышав вопль, Арина испугалась, выглянула на лестницу и увидела там драку. Самую настоящую! Ирина вцепилась в Надю, лупила ее кулаком, орала такие слова, которые категорически запрещено произносить даже мужикам, чей дом канава.
Нина рыдала во весь голос, Полина в ужасе вжалась в стену, Сергей пытался разнять женщин. Арина Борисовна на время растерялась. Но потом схватила обеих девочек, втолкнула их к себе в квартиру и, забыв запереть дверь, фальшиво бодрым голосом предложила:
– Давайте попьем чаю с печеньем.
Нина упала на пол, заколотила ногами и завыла:
– Хочу к маме!
Кто-то снаружи открыл дверь, у Нины мигом прекратилась истерика, она вскочила и убежала. Полина стояла молча. Арина посмотрела на малышку, та прошептала:
– Неприлично так себя вести, – и упала в обморок.
– Убийцы, – закричала на лестнице Надежда, – убийцы!
Потом стало тихо, и вдруг Ира сказала:
– Сережа! Теперь тебе понятно, что Полина во сто крат лучше! Она идеально подходит. Нина же шалава! Надеюсь, ты более не станешь спорить.
Глава двадцать четвертая
Терентьева сделала глоток из чашки.
– Ужасная сцена. Я привела Полину в чувство, дала ей успокаивающие капли, уложила рано спать. На следующий день ко мне пришла Ира. Она рассказала, что сестра явилась к ней с одной целью: вернуть Нину родителям. Сергей и Ирина попытались ей объяснить:
– У нас работа. Девочка давно к тебе привыкла.
Надежда не вняла их аргументам, ответила:
– Не я ее рожала. Рада, что у вас хорошая служба и прекрасная семья, но мне тоже хочется устроить свою судьбу.
Разговор шел на повышенных тонах. Надя побежала к двери, велела Нине:
– Ты здесь остаешься.
Ира схватила ненужную дочь и выпихнула ее на лестницу. Завязалась драка. Потом, убедившись, что Ирина и Сергей не намерены забирать Нину, Надежда смирилась и ушла, уводя плачущего ребенка.
– А почему она кричала «убийцы»? – проявила совершенно не свойственное ей любопытство Арина.
Ира округлила глаза.
– Надька совсем ум потеряла. Откуда мне знать, что в ее голове творилось.
Терентьева кашлянула.
– Родная мать в тот день забрала к себе Полину ночевать. Небывалое дело! Девочка нервничала, раз десять спросила: «Как мне себя правильно вести, чтобы Ирина Петровна не сердилась?» Я напомнила ей, что Иру следует звать мамой, Сергея папой и делать все так, как она у меня привыкла. Полина прожила дома пару дней, ей там не очень понравилось. Она забежала ко мне ненадолго, пожаловалась:
– Они по телефону с кем-то ругаются. Говорят такие слова! Едят со сковородки. Когда я принялась аккуратно яблоко резать, они стали смеяться. И сказали, что мы на днях вместе поедем к кому-то в гости. В огромный дом, он стоит на море, это замок. Там живет девочка, моя ровесница и настоящая сестра, Аллочка. А та, что к нам приходила, мошенница, врунья, только прикидывалась сестрой.
Терентьева приложила ладонь к груди.
– Я прекрасно знала, что никакой сестры, кроме Нины, у Полины нет. Кто такая Аллочка? Что за дворец на море?
Вечером я решила побеседовать с Ирой, позвонила ей в дверь. Та открылась не сразу, хозяйка не очень приветливо меня встретила:
– Нам сегодня няня не нужна!
Я решила пропустить мимо ушей невоспитанное заявление.
– Полина сказала мне, что вы уезжаете?
Ирина попятилась.
– Кто? Мы? Куда? Зачем?
Я процитировала наш разговор с девочкой.
Арникова пошла пятнами.
– Вот врунья! Ну, она сейчас получит!
– Не надо наказывать Полю, – попросила я, – детям свойственно фантазировать.
– Да она мне поперек горла уже встала, – пожаловалась родная мать, – Сережа думал, что девчонка взрослая, может по хозяйству помогать. Но у нее ничего не получается. Я ее тебе верну. У нас скоро командировка. Заберешь?
Я обрадовалась.
– Конечно. Ты помнишь, что послезавтра у Поли день рождения?
Ирина нахмурилась.
– Надо что-то устраивать?
– Купите девочке подарок, она мечтает о домике Барби с мебелью, – посоветовала я, – и чай с тортом. Поле понравится, если мы все вместе соберемся.
– Дам тебе денег, приобрети сама этот дом, понятия не имею, что это такое, и сладкое купи, – поморщилась Ирина, – я страшно занята! Ты ведь знаешь правду, мы с мужем служим в серьезной организации, мы невидимые бойцы нашей родины, ни минутки свободной нет.
Арина Борисовна вздернула подбородок.
– Мне платили деньги за обучение Полины, за ее проживание у меня. По магазинам бегать педагогу не пристало. Но у нас были дружеские отношения, поэтому я не сочла эту просьбу бестактной. Накануне именин я приобрела игрушку. В день праздника купила торт, днем принесла все Ирине, она вручила Полине Барби со всем приданым. Девочка расплакалась от счастья. Я тоже растрогалась, пошла домой выпить гомеопатические капли «Антистресс». И у лифта наткнулась на молодого человека с коробкой. Он спросил:
– Вы из восемьдесят третьей квартиры? Арникова?
Я ответила:
– Номер апартаментов мой, но Ирина и Сергей живут в восемьдесят четвертой. А вы кто?
Юноша пояснил:
– Доставщик из кондитерского магазина.
Терентьева сложила руки на груди.
– Вспоминаю событие более чем двадцатилетней давности. Сейчас курьер, который приносит нечто на дом, стал обыденностью. А тогда вызывал удивление.
Юноша позвонил в дверь соседей, открыла Полина. Паренек ее спросил:
– Это у тебя день рождения?
Девочка прошептала:
– Да.
Посыльный вручил ей коробку, откашлялся и заговорил:
– «Дорогая Полина, тебя поздравляют тетя Надя и Ниночка. Ешь чудесный замок, но не забудь угостить маму и папу. Любим тебя». Все. Я пошел.
С этими словами он убежал. У меня из головы вылетели мысли о каплях, я подошла к изумленной Полине, мы вместе вернулись к Ирине. Та, услышав от меня сообщение о презенте, крикнула:
