Дарья Белова
Нелюбимая
ГЛАВА 1. Варя
Проворачиваю ключ в замочной скважине и открываю дверь. В проходе разбросаны знакомые кроссовки вперемешку с красными туфлями-лодочками.
Сердце замирает, рискуя так и не завестись вновь.
– Ах! Тим! – доносится до боли знакомый голос.
– Юлька, ты с ума меня сведешь, чертовка.
Ноги сами несут меня в одну единственную комнату в квартире. Мы снимаем ее на пару с подругой. Той самой Юлей, которая чертовка.
Перед глазами спина Тимура. Он даже не снял футболку! Под ним Юля, моя лучшая подруга.
Ее длинные, стройные ноги обвивают поясницу Тима.
Я нагло уставилась на то, как любовь всей моей жизни ласкает шею моей подруги. Оба громко постанывают, когда Тим совершает глубокие толчки.
Тошнота подступает к самому горлу, я прикрываю рот рукой.
Внутри все пылает и горит, когда руки и ноги как куски арктического льда. Щеки жжет от жаркого воздуха, доводя до обморока.
Мне тесно в моем теле.
– Варя! – выкрикивает Юля, когда наши взгляды встречаются.
Нет, у меня не было в планах стоять и пялиться на их секс, просто… От боли и предательства пошевелиться не могла. Как и сказать хоть что-то. Безмолвное, искалеченное существо.
– Блядь, – ругается Тим.
Оба отскакивают друг от друга в разные концы комнаты.
Мне все еще сложно дышать, как и собраться с мыслями. Кажется, вся жизнь рушится на глазах. Еще вчера я говорила лучшей подруге, что безумно люблю Тимура, а сегодня Юля так жарко ему отдавалась, словно делала это не раз.
А Тим… Он лишь недовольно смотрит в мою сторону, застегивая ремень. Мой подарок, между прочим.
– Тебя учили стучаться, Навицкая? Если люди заняты, не стоит их отвлекать, – довольно резко высказывается.
Я все еще кажусь себе немой, да и во рту настоящая пустыня. Слезы близко, но если расплачусь, будет настоящая катастрофа.
– Прости, – Юлька не выдерживает первой. Выбегает из комнаты. Я только слышу, как хлопает дверь. Не входная, всего лишь в ванную.
На самую малость становится легче дышать.
– Это жестоко, Тим. Я же люблю тебя! Так сильно люблю! И ты знаешь об этом. Всегда знал! – кладу руку на сердце, стараясь утихомирить невозможный ритм.
Он стреляет в меня взглядом, в котором читается недовольство, даже какая-то злость.
– Ты обещал мне быть рядом. Быть мне верным. Оберегать и любить…
– Мы были детьми, Варя! И говорили глупости.
Его крик бьет по ушам. Раскалывает воздух вдребезги, как стеклянную вазу.
– Я не люблю тебя. И никогда не полюблю, – своей интонацией он режет без ножа.
А я люблю его с шестнадцати лет. Целых два года мечтала и ждала. Верила, что Тим станет моим первым.
Сейчас он молчит. Наше прошлое перестало что-то значить для него.
– Ты же не думаешь, что я начну извиняться? – чуть запыхавшись, спрашивает.
– Она моя лучшая подруга. А вы… Еще и на моей кровати…
– Ладно, за кровать извини. Нас повело, – резко выдыхает. Но его плечи до сих пор напряжены.
Новый удар в сердце заставляет прикрыть глаза. Между ними вспыхнуло, страсть кипела. Юлька такая – горячая, немного взбалмошная, красивая.
Все девушки Тима такие. Он окружен моделями, фэшн-блогерами, просто красотками. Потому что знаменитость, гонщик «Формулы-1». Плавает в успехе и обожании двадцать четыре на семь.
Смотрю на Тимура в упор. Я чувствую его запах, и он кажется мне родным. Вдыхаю глубоко, наслаждаюсь короткой секундой такой близости.
– Забудь все, что ты мне сказала. И чувства свои тоже. Если хочешь продолжать общаться, об отношениях со мной не думай. Пожалуйста.
Тимур быстрым шагом идет в коридор. Пересекает площадь стремительно, быстрее, чем его красный болид в сотни раз. Обувается, накидывает куртку, которая так же небрежно валялась на полу. Брендовая, дорогая.
– Потому что я не такая как они, модели твои? – крик вырывается из груди.
Светлые глаза темнеют. Тим злится.
– Потому что ничего к тебе не чувствую. Ты мне никак не интересна.
Тим уходит, громко хлопнув дверью. Он не сказал «пока» даже той, с кем занимался сексом. Ему все равно, ведь через час или два сможет найти другую Юлю.
Я опускаюсь по стеночке на пол.
Застываю и глазами очерчиваю дверь, за которой он скрылся. Зависаю, про себя повторяя услышанное.
«Не люблю… Никогда не полюблю».
Как со скалы скинул. Падаю, падаю, бьюсь о камни, дышу на разрыв.
Боль такого масштаба, что разрывает все органы. Как бомбу проглотила. Дыра между ребер разрастается. Черная, глубокая и рваная.
– Поговорим? – громко спрашиваю, чтобы Юля, наконец, вышла и перестала прятаться.
Глава 2. Варя
Юля открывает дверь в ванную, когда я все еще сижу на полу. Слез нет, просто бессилие. Я даже моргаю медленно, и подозрительно тянет ко сну.
После адреналинового всплеска организм остывает, реакции затормаживаются.
– Ты же знала о моих чувствах к Тиму. Тебе было все равно? – спрашиваю хрипло. – Я же делилась с тобой всем. Своими переживаниями, мечтами. Душу перед тобой открыла.
С каждым словом разгорается внутренний огонь. Сил становится больше. Я даже без проблем подрываюсь с пола, чтобы смотреть на бывшую подругу с высоты своего роста, а не снизу вверх.
– Я просто знала, что тебе ничего не светит, Варь. Все твои мечты, они… Не про Тима. Он другой. Разве ты этого не видишь? И он тоже мне нравится, между прочим! – со вздохом отвечает и упирает руки в бока.
В ее глазах все еще слезы, а белки глаз красные. Она плакала, а мне вдруг стало параллельно на нее.
Нашей дружбы больше нет.
– Ты не достойна его. Он не твой уровень, – уверенно добивает и испытывает от этого удовольствие. Вижу по ее взгляду.
Юля сглатывает, ее горло дергается. Все же она нервничает, высказывая свои настоящие мысли.
Вчера мы с ней пили на кухне чай, общались, улыбались, смотрели «Секс в большом городе» и решали, какая героиня по типажу нам ближе.
– Уходи из моей квартиры, – сдержанно произношу.
– Мы снимаем ее вместе, если ты вдруг забыла.
– Больше нет. Я пригласила тебя к себе. Теперь хочу остаться одна.
Бывшая подруга пробует как-то мне возразить. Но если меня сегодня и унизили, раздавали, это не значит, что я дам еще и потоптаться по себе.
– Я даже рада, что у тебя с Тимом ничего не будет. Да и вообще не должна перед тобой отчитываться и как-то объяснять свои действия. Вы друг другу никто!
Слежу за тем, как она яростно скидывает вещи в дорожную сумку, косметику сгребает в косметичку. Ее руки трясутся, слезы все еще катятся.
Но неужели она думает, что мы продолжим пить чай и смотреть следующую серию «СБГ»?
В чем-то она права. Тим мне не парень, чтобы передо мной отчитываться, но когда за спиной лучшая подруга резвится с тем, о ком я мечтала и ждала – это ли не предательство? Юля и слова не обронила, что у нее тоже есть какие-то чувства к Тимуру. Ни слова о симпатии.
– Ты так и останешься одна со своей никому не нужной любовью. Будешь смотреть, как Тим развлекается с другими, как женится… На мне, подруга, – от ее злого смеха становится зябко, – так что жди приглашения.
Дверь второй раз за день хлопает.
В коридоре стоит смесь запахов. Я все еще чувствую туалетную воду Тима и духи Юли. От всех запахов кружится голова.
Захожу на кухню и наливаю чашку чая. Одну. Надкусываю любимое печенье, делаю глоток – и ничего не чувствую. Ни вкуса, ни желания умять всю пачку своего лакомства.
– Привет, красавица, – нехотя отвечаю на звонок Максима. Он крутится в одной компании с Тимом. Мы вроде как неплохо общаемся. Макс постоянно зовет меня красивой, и это… мне нравится. А еще я надеялась так вызвать ревность у Тимура. Не получилось…
– Привет, – грустно отвечаю.
– Наши все собираются сегодня в клубе. Отмечать отъезд Тима. Ты же будешь?
Сердце вновь болеть начинает. Мысленно рвусь к шкафу искать самое классное платье. В реальности выливаю уже холодный чай в раковину.
– Нет, Максим. Плохо себя чувствую.
– Заболела? – обеспокоенно спрашивает.
Да. Причем давно. Болезнь незаразна, но она все тело изводит и мучит.
– Что-то вроде того.
Мы скомкано прощаемся. С ненавистью откидываю телефон и иду мыть чашку. Она не грязная, но хотя бы руки чем-то занять.
Может, стоит поехать? Показать, что пережила все? Что я не убиваюсь и не собираюсь?
Подлетаю к телефону и открываю соцсеть. Сразу же нахожу одну из девчонок в компании Тимура. В нашей компании. Теперь не уверена, что мне есть там место.
У Камиллы уже загружено пару сторис. Как всегда с фильтрами и яркие.
На одной она сняла бумеранг с бокалом чего-то бледно-розового, на другой – как она обнимается с Тимом и целуются с ним в щеку. Надпись – «Провожаем нашего чемпиона».
Вспышка раздражения затмевает мозг.
Я подскакиваю и уверенным шагом иду к шкафу. Достаю оттуда самые обычные джинсы и белую рубашку. Заправляю ее внутрь. Косметику игнорирую. Раньше Юлька помогала мне краситься. Ей это нравилось, она мечтала стать визажистом.
Вызываю такси и еду в клуб.
Я же могу пожелать гонщику удачи? В последний раз?
Глава 3. Варя
Такси останавливается у знакомого клуба. Сколько раз мы отмечали здесь приезд Тима? А его первую победу в Гран-при?
Помню все.
Один раз он крепко меня обнял, как раз когда взял кубок. У меня сердце вспыхнуло. Клянусь.
Дважды целовал в щеку на прощание. Я дико смутилась, покраснела. Потом он поцеловал всех подруг и, обворожительно улыбаясь, уехал на своем «Феррари» серебристого цвета. В Москве одна такая машина, если не на всем земном шаре.Сейчас меня никто не встречает. У входа дежурит охрана, но они свободно меня пропускают. Как-никак я знакомая этого гонщика. А еще дочь трехкратного чемпиона.
Нашу компанию за угловым столиком вижу сразу. Тимур сидит на диванчике, на самом клевом месте. Как обычно. Обнимает новую Юлю. Она, не отрываясь, смотрит на него.
Понимаю ее. Красивый брюнет со светло-зелеными глазами и очаровательной улыбкой. Ямочки на щеках действуют как капли алкоголя в крови: затмевают сознание на краткий миг.
– Привет, – Максим появляется из ниоткуда и трогает меня за плечо.
Мельтешу взглядом между компанией за столом и Максом. Разрывает.
– Все-таки решила прийти? – с нежностью спрашивает.
Максим вообще весь такой. Нежный. Симпатичный блондин с голубыми глазами. Мечта, а не парень. Влюбиться бы в такого!
– Хотела удачи пожелать… Тиму. – Стробоскоп в этот момент отсвечивает мне в глаза. Морщусь.
Как знак какой-то.
Поворачиваю голову, вижу, как Тимур наклоняется к девушке, шепчет что-то, и она смеется. Они все смеются.
Я бы тоже могла. Через силу, затаскивая чувства ревности поглубже, утрамбовывая между ребер.
– Какая преданность, – усмехается. Ему больно, ведь я ему нравлюсь. Сильно и, получается, безответно?
Макс понял, что мое недомогание – полная ложь. А еще парень знает о моей любви к Тиму. Они все там знают, и остается надеяться, что не шептались за спиной. Нового удара могу не вынести.
– Уверена, что ему нужно твое пожелание? – шепчет вязко.
Его дыхание касается ушной раковины и кажется раскаленным паром. Все внутри ошпаривает, но больше от его слов. В сердцевину боли попадают.
– Сафин сможет и без него. Он и так удачлив, – продолжает.
Парни и девчонки за столом поднимают бокалы, чокаются. Тимур ничего не пьет. Гонщик вообще не пьет и не курит. Настоящий спортсмен. Бабник, правда. И это его единственный недостаток. В остальном он идеальный.
А нет. Есть еще один. У него память какая-то короткая. Совсем забыл, что мы дружили.
Я могу сейчас узнать у Макса про ту девушку, которая сейчас касается волнистой пряди Тимура, поправляет ее и закусывает губу соблазнительно. Могу сделать себе еще больнее.
– Давай выйдем? – предлагает Максим.
Музыка кажется тише, в ушах шум. Как морской прибой.
Монетку, что ль, подкинуть? Сердце рвется подойти к столику, увидеть Тимура в последний раз. Именно за этим шла. Сказать «удачи» и уйти.
Но в голове играет последняя фраза Сафина: «Ты мне никак не интересна».
– Там дождь собирается, – жму плечами. Все еще думаю. Почему первая любовь такая дурная?
– А у меня зонт с собой, – широкая улыбка Макса действует… Успокаивающе. Как стаканчик мороженого после пролитых слез.
– Ладно.
Макс Николенко первый раз уводит меня из шумного клуба, взяв за руку. Разум подсказывает вырвать ладонь. Но сердце так колотится в груди, я могу только об этих ударах и думать.
Он не чужой мне человек, от него приятно пахнет. И рука у него теплая, сухая.
Мы останавливаемся на углу здания. С этого места отлично виден выход, и я постоянно скашиваю туда свой взгляд.
Мурашки покрывают плечи. Только вот на улице достаточно тепло, даже душно.
Вообще, вечер довольно романтичный.
– Варь, я хотел…
Николенко издает короткий, чуть нервный смешок. Я замечаю, что он волнуется. Его чувства так же витают на поверхности, как и мои.
Пугаюсь от громкого возгласа, исходящего из открытой двери клуба. Целая толпа вываливается наружу. В центре, кто бы мог подумать, Тимур Сафин. Он идет за руку с той девушкой, с которой шептался за столом.
– Уезжает уже, – с радостью в голосе комментирует.
Вот он, шанс: подбежать и попрощаться. Ноги забетонированы намертво.
Наблюдаю, как с ним все здороваются или прощаются, не суть, пожимают руки. Дважды он дает автограф, столько же фотографируется. Слышу пожелания удачи и победы.
Когда наши взгляды встречаются, вижу, как темнеют его глаза, скулы становятся острыми, сильная шея напрягается, и можно очертить каждую натянутую жилку.
Сегодня он разбил сердце одной девчонке, которую знал всю жизнь.
Мы вместе отмечали Новый год, дарили дурацкие подарки на дни рождения, сбегали от родителей. У нас даже мечты были общие.
А потом Тимур Маратович Сафин стал пилотом «Формулы»… Слава захватила в свою турбину.
Выдавливаю из себя улыбку, когда в горле собирается ком. Я правда буду скучать.
Тим коротко кивает, давая понять, что понял.
А потом садится в машину с новой Юлей и уезжает.
Это была наша последняя встреча.
Не знаю, пройдут ли чувства и смогу ли забыть свою первую любовь. Она же всегда с нами. Сколько бы ни было лет, как бы давно мы ее ни встретили. Счастливая или нет – неважно. Первая любовь – самая сильная. Крючками вонзается в сердце, врастает и остается там навечно.
– Я провожу тебя? – Макс обнимает взглядом. Искренне. – Можно?
Поджимаю губы. Все-таки скромно улыбаюсь.
– Можно.
Глава 4. Тим
Полтора года спустя. Февраль.
1-ый этап.
Гран-при Бахрейна. Гонка.
Стартую с места. Я третий. Разгон моего болида до сотни километров в час за две секунды.
Это самый напряженный, важный и эффектный момент гонки.
Адреналиновый прилив кипятит кровь. Она такой же температуры, как газ внутри раскаленной установки за моей спиной. Все внутри моего болида горит. И мой зад в том числе.
Температура покрытия гоночной трассы здесь под пятьдесят градусов. Адское пекло, настоящее жерло. Именно здесь часто происходит преждевременный износ резины из-за перегрева. И хуже всего – потерять сцепление. Жуткая история…
На первом повороте обгоняю Фишера, стараюсь оторваться и не дать ему вернуть позицию.
Первый круг, второй, десятый. Картинки по бокам от меня сливаются в одинаковые цветные линии. Концентрация высшей степени.
Двадцатый, двадцать пятый, сороковой, пятидесятый, пятьдесят шестой…
Фишер дышит в спину, видит возможность для атаки. Делаю так, чтобы он подумал, что смещаюсь влево, после чего смещаюсь вправо.
Не обман. Тактика.
На финиш приезжаю вторым, зарабатываю себе восемнадцать очков. Как только выбираюсь из болида, хватаюсь за воду.
Пью жадными глотками. Чувство, что тело высохло. Внутри пекло, и оно сожгло все органы.
– Молодец, Тим! – слышу со всех сторон.
Пока перед глазами еще трек. Черная, длинная дорога, иногда уходящая в повороты.
Улыбаюсь, принимая поздравления. Как-никак пришел вторым. Но мне мало. Я хочу быть первым!
– Какие планы, друг? – Майк Марино – мой партнер по команде. Сегодня он четвертый. Парень классный, мы ровесники. Иногда даже забываем, что все же соперники.
– Ну, у нас есть несколько дней перед вторым этапом. Нужно сгонять домой.
В голове тут же образ Юлькиной задницы всплывает. Трасса исчезает, а аппетитные сочные булочки появляются.
Предлагал поехать со мной. У нас здесь отличный вагончик, там подают классные гамбургеры. А еще есть кондиционер! Девушку пилота «Феррари» приняли бы как родную.
Но «местный климат не для моей кожи».
Психанул тогда. Температура внутри кокпита (прим. автора: часть болида, в которой располагается сам гонщик) может быть выше пятидесяти градусов. Все жидкости в теле испаряются по щелчку пальцев, а она… «Поболею за тебя дома». Мне, блядь, поддержка нужна, понимание там, не знаю. Поцелуй перед заездом!
Не сука ли? Красивая, правда, от одной мысли яйца сводит.
– Я думал, мы отметим начало сезона…
Подмигиваю. Сжимаю пустую пластиковую бутылку и выкидываю в мусорку с надписью «plastic», как игрок NBA. Жестко у них тут все.
– Как-нибудь потом.
Расстегиваю комбинезон, мечтая снять его и смыть с себя пыль и пот. После душа надеваю чистую одежду и снова хватаюсь за воду.
Мой рейс через два часа, но я уже в аэропорту. Не знаю, что именно меня подгоняет. Никогда так раньше не рвался на родину. У меня жизнь, о которой я и мечтал почти с рождения. Как Глеб Навицкий – трехкратный чемпион мира – взял меня с собой на одну из гонок, решил: Я тоже хочу стать таким, как он. Крутым, что ль. Королем!
Без Глеба ничего бы не получилось. Он дал мне старт, делился опытом и, главное, был моим спонсором.
«Формула» – это деньги. Огромные деньги. Такие, что даже не снились и одному проценту населения земного шара.
В Москве меня встречает Юля. Кидается на шею, а я подхватываю ее под бедра, прижимаю к себе. Да! Отменная попка!
– Скучала? – спрашиваю, вцепляясь взглядом в ее пухлый ротик.
Сейчас ответит «да», и я вопьюсь в него, как в первую бутылку воды после гонки.
– Скучала, – прикусывает нижнюю губу. Я вижу ее белые, ровные зубки, и хочется провести по ним языком.
– Иди сюда!
– Я и так на тебе.
Целую девушку, не обращая внимания на людей вокруг. В пах опускается оставшаяся в теле кровь. Зато вся. Тесно в джинсах и снова душно. Словно не вылезал из своего болида. Грудь распирает от ощущений, когда Юлька еще теснее жмется ко мне.
– Домой? – спрашивает загадочно.
После того раза в квартире Навицкой мы случайно встретились на одной вечеринке. В ту же ночь и переспали. Наконец. Юлькин образ не выходил у меня из головы, как покинул квартиру Вари.
Ну, как не выходил. Когда был с другой – еще как выходил, а потом вспоминал. Зацепила чем-то. Острым язычком, умом, задницей…
И закрутилось все. Спустя год ее розовое полотенце висит в моей ванной комнате. И не раздражает даже.
Секс у нас отменный. Налево ни разу не тянуло.
– Мне к Навицкому бы заехать…
– А завтра никак?! – злится. Эта фамилия превращает Юльку в психопатку. Непонятно почему. Из-за его дочери, что ль? Бред же!
– У меня всего три дня, малыш. Три, мать твою, дня!
– Так проведи их со мной! Или я недостойна? Дорогой Глеб Навицкий стоит первым в списке?
Отходим на шаг друг от друга. Вот и встретились, вот и потрахался вечером.
Желудок сводит от голода. После гонки же только пил, не до еды было. Потом аэропорт – снова вода, – самолет, паспортный контроль. Я устал, голоден во всех смыслах и меньше всего хочу, чтобы мне выносили мозг.
Хочешь трахать, так делай это с моим членом, а не мозгом!
– В общем, ты как хочешь, а я еду домой, – скрещивает руки на груди.
Иногда кажется, что с гонками проще, чем с женщинами. Мой болид сконструирован легче и понятнее, чем девушка, стоящая напротив.
– Хорошо.
Разворачиваюсь и иду на парковку.
Юля, когда меня нет, а это восемьдесят процентов времени, пользуется моей крошкой. Такая одна на всю Москву.
Девчонка все же семенит следом, всхлипывает. Нервы мотает на локоть, а потом собирает в клубок. Крепкий, ровный.
– Ключи, – прошу.
Она бросает их в меня и топает ногой. Все еще бесится.
Сажусь в машину. Внутри пахнет женскими духами – Юлькиными. Под ногами пустой стаканчик из-под кофе, какая-то помада. Или тушь. Или что это вообще? Все сиденье в крошках.
Что-то внутри подсказывает, что и кузов не такой идеальный, как был. Обхожу «Ферру» со всех сторон. Так и есть.
– Когда парковалась, не заметила бетонное ограждение, – тупит взгляд, голосок еле слышен.
Сейчас ее не спасет даже сногсшибательная задница.
– Садись, – приказываю.
– Домой? – с надеждой спрашивает.
– Я же сказал. К Глебу.
Давлю педаль в пол, стартуя. Я не на гоночной трассе, я на обычной городской дороге. Здесь действуют ПДД. Но сейчас как никогда хочу снова быть в своем красном болиде и гнать двести километров в час. Жара, огонь, поджигающий зад и спину, невыносимая жажда, невозможность часто моргать – все становится неважным.
Кроме ощущений, которыми наполняются вены, пока не лопаются.
– У Навицкой сегодня день рождения, – еле слышно говорит.
Шумно втягиваю сладкий воздух салона. Выключаю кондей, открываю окно. В Москве сейчас холодно, мне все еще жарко.
– Забыл.
