Дарья Белова
Давай поспорим?

Глава 6.

Настя.

– Каренина, стой ты уже! – слышу я его голос, когда уже дошла до нужного мне перехода. – У тебя какие-то проблемы со слухом? Я тебя зову уже знаешь сколько раз? – силой развернул он к себе.

– Может потому, что я не Каренина? Ты вообще помнишь, как меня зовут?

– Хм… – он нахмурился и отстранился от меня… Не помнит…

– Настя. Меня зовут Настя.

– Точно! Настя.

Еще какое-то время мы так и стояли у того перехода. Смотрели друг на друга. И на долю секунды мне показалось, что в его серых глазах загорелся интерес. Не тот, с каким он рассматривал и оценивал меня там, у себя в офисе. Другой интерес. Либо это мое воображение, изрядно уже потрепанное за весь сегодняшний день.

– Каре… Настя… Я правда очень голоден сейчас. Прошу, составь мне компанию и поедем где-нибудь поужинаем.

– С чего вы взяли, что я голодна? И хочу вообще с вами куда-то ехать? Я, знаете ли, к незнакомым мужчинам в машину не сажусь.

– Не голодна? – и в этот момент мой предатель живот издает крик отчаяния, в надежде, что его хозяйка перестанет быть такой злой и поедет уже набить его каким-нибудь вкусным кусочком мяса.

– Допустим… Но это не отменяет того, что к вам в машину я не сяду. Я вас не знаю…

– Ну началось… Тяжело тебе, наверное, приходится в общении с мужчинами, да?

Это уже ни в какие рамки не лезет. Я готова была вытерпеть его оценивающие взгляды в области моего … кхм … декольте, если мой второй размер можно так назвать. Я смирилась, что он взглядом ощупал мою пятую точку, которой я горжусь. Но его намеки на мое неумение общаться с мужчинами…И как мне ответить: я и не общалась с мужчинами? Стыдно. Ему должно быть.

– Знаете что, Роман Евгеньевич, катитесь вы к … Э, руки убрал!

– Настя, хотя какая ты сейчас Настя, ты Каренина! Во-первых, хватит мне показательно выкать. Во-вторых, защеми свой острый язычок и двигай своими прелестными ножками в сторону того черного крузака!

Прелестными? Он сказал прелестными ножками? И как только он это сказал, мои предатели ножки присоединились к моему животу, который опять издал последний писк, призывая наполнить его хоть маленьким кусочком колбаски. Они, повинуясь, двинулись в сторону того большого черного Land Cruiser. Танк, а не машина.

Мне всегда казалось, что машина – это продолжение мужчины. Ну, так когда-то говорил папа. У нас была старая Лада 2110, серая. Папа с нее пылинки сдувал и не давал даже прикасаться к ней, не говоря уже о том, чтобы попробовать прокатиться. Любую поломку он устранял сам, никому не верил. Казалось, что еще немного, и папа сам соберет свою машину заново, используя уже более новые детали.

А сейчас смотрю на этого монстра и сразу вспомнились его слова. Вот только…

– Почему именно эта машина? – спросила я.

– Так, Каренина, если ты сейчас что-то скажешь про размер моей машины и про размер моего члена… Серьезно говорю, прикушу твой язычок. Своими зубами.

– Что? Я даже не думала об этом…

– Не думала о моем члене? Жаль. – Улыбнулся он своей обезоруживающей улыбкой, открывая все его ровные тридцать два.

Красный. Нет, багряно-бордовый цвет. Именно им я покрылась с пяток, пусть я и не видела этого, но ощущала, до самой моей темной макушки. Я вся горела этим цветом. Стыдно. Теперь мне. Ведь думала.

– Да, жаль. Жаль, что у такой машины, такой извращенец хозяин, – ну что уж, я тогда тоже извращенка. Потому что думать о его члене я почему-то не прекратила. – А вообще, тебе больше подходит что-то спортивное.

– Сексуально рычащий движок, яркий цвет, низкая посадка…так?

– Допустим. Твоя машина более монументальная. Стабильная. Сильная. Ее хозяин строгий, уверенный, серьёзный…

– А я не такой?

– Ты? Не знаю… Я тебя не знаю…

– Так в чем проблема? Давай узнаем. Друг друга. Настя.

Рома открыл мне пассажирскую дверь и протянул мне руку, чтобы помочь сесть. Негромкий хлопок закрывающейся двери, и на некоторое время я осталась одна сидеть в этой огромной машине. Тишина. Кожа, на которую так приятно было облокотиться, легкий аромат кофейного саше, которое моталось под зеркалом, и нотки горьковатого бергамота. Чуть наклонившись, я провела рукой по приборной панели, на которой каких только кнопок не было. Пыли, впрочем, тоже не было.

– Следит за тобой твой хозяин, да? – спросила я у машины.

Хозяин не спешил занять водительское кресло и сейчас стоял напротив меня, разговаривая с кем-то по телефону. Никогда раньше не думала, как мужчине могут идти классические костюмы и рубашки. Несмотря на то, что уже давно наступил конец рабочего дня, брюки и пиджак сидели на нем если не идеально, то очень хорошо. Я не удивлюсь, если костюм был сшит на заказ, потому что сидит на нем точно по его размеру. И нет этих загнутых сантиметров внизу брюк, которые вечно были у парней в институте. Галстука не было, а рубашка расстегнута на пару пуговиц и открывала загорелую сильную шею.

Не успела я насладиться видом, как водительская дверь открылась и в машину сел ее хозяин. Та благодарно заурчала, когда Рома повернул ключ зажигания. Я ожидала, что он жестко надавит на газ, резко срываясь с места, будет играть в шашечки на дорогах и сигналить другим водителям, которые не тронулись на зеленый свет через пару секунд. На деле же Рома аккуратно вел машину, если не сказать предельно осторожно. Даже ни разу не превысил отметку в шестьдесят, когда была возможность.

– Просыпайся, Каренина. Твой поезд привез тебя утолить твой голод, – тихо произнес он, слегка задевая ушную раковину, отчего толпы мурашек пробрались по всей спине.

– Я не сплю, – слишком резко ответила я.

– Правда? А я готов поспорить, что слышал твое сопение, когда стояли на светофоре. Все, не злись. Понял я. Голодная женщина – злая женщина. Идем. Задобрю тебя.

И я опять покорно выбралась из машины, как только услышала запах еды, доносящийся из ресторана. Или это мои предатели ноги.

Я никогда не была в таких ресторанах. Когда только открываешь эту массивную дверь и упираешься взглядом в хостес, хочется сразу развернуться и сказать “ошиблась” унестись прочь. Для такого заведения даже мой любимый брючный костюм будет не достаточно хорош. Да что уж. Мое выпускное платье будет выглядеть смехотворно. А Рома… Он так гармонично смотрелся. Будто всегда находился в такой обстановке. Он мило поздоровался с хостес, за что получил улыбку до ушей от нее же, уверенным шагом двинулся к уже известному ему столику. И, не взглянув в меню, озвучил заказ. За нас двоих. Безусловно, он на своем месте. А я … Я почувствовала себя лишней. Незаметной, серой, обычной девчонкой, которая по счастливой случайности оказалась за одним столиком с таким мужчиной.

– С тобой все в порядке? – поинтересовался Рома.

– Наверное… Я просто первый раз в таком месте. Мне немного неуютно, – ответила я откровенно.

– Хочешь сказать, что тебя ни разу не приглашали в ресторан?

– Нет. Это плохо, да?

– Настя, я не знаю. Наверное, нет. У тебя же еще все впереди.

– Хм… Мне двадцать четыре, а я еще ни разу не была в ресторане. Со мной точно что-то не так, – грустно улыбнулась я.

– Тебе двадцать четыре? – удивился Рома.

– Да.

– Интересно…

– А тебе сколько?

– Мне тридцать пять, Настя.

– А у тебя? Есть что-то, что еще не сделал? Где еще не был?

Рома посмотрел на меня пристально. Не отводя свой взгляд. Смотрел куда-то очень глубоко. В душу. Так может смотреть только он. За всю свою жизнь я еще ни разу не встречалась с таким взглядом.

– … нет. Но мне хочется почувствовать то, что никогда в жизни не чувствовал.

Мне показалось, или Рома поделился со мной чем-то очень важным? Показал частичку себя. Важная такая частичка.

– Рома, я наверно сейчас ерунду скажу, от которой ты отмахнешься, но я всегда загадываю желания на Новый год. Когда бьют куранты, про себя их проговариваю. И верю. Очень сильно в них верю.

– И как? Сбываются?

– Не все. Как-то я загадала туфли Золушки. Ну знаешь, такие хрустальные. Как в сказке…Но я не расстраиваюсь. Я сказала себе: знаешь, Настя, ты когда выучишься, устроишься на работу, хорошую работу, будешь получать много денег, и вот тогда ты купишь не только те хрустальные туфли, ты вообще все, что захочешь себе купишь.

– Не думал, что работа курьером и официанткой – это хорошая работа, – сказал Рома, а у меня даже щека заболела, как будто получила пощечину. Вот только она была нереальная. Хотя от этого менее больно не становится.

– А ты что, сразу финансовым директором стал? Что, никогда не раздавал флаеры, чтобы накопить на какой-нибудь PSP?

– Флаеры – нет. Но бумажки перекладывал, – ухмыльнулся Рома, очевидно вспоминая те времени, с теплом, надо отметить. – У Николая Алексеевича просто так должность никто не получит. Даже сын его с низов начинал. Мы как-то с ним целую неделю не вылезали из офиса, готовились к какой-то презентации, сейчас уже даже не вспомню какой. Что-то рассказывали заказчикам, о выгоде работы с нашей компанией. Было, кстати, здорово: пицца, ночная тишина офиса. А потом такое удовлетворение от проделанной работы.

– Ты любишь то, чем занимаешься?

– Да. Как ни странно, да. Всегда любил цифры и точность. Чтобы все данные идеально можно было бы сформировать в таблицу. Все четко и правильно. А ты?

– Я…

– Ты же не по своей воле пошла курьером работать.

– Не по своей воле. Обстоятельства так сложились.

– Но ты же не бросила учебу?

– Нет. С сентября я планирую возвращаться. Мне остался последний год. А потом смотри, еще смещу тебя с должности

– Меня? Каренина, это нереально. Для этого тебе придется разговаривать с Ярским, – улыбнулся Рома.

Наверное, мы могли бы еще так долго сидеть. Общаться, спорить, да просто молчать. Если бы не позднее время и волнующаяся мама. Стоит ли говорить, что Рома сам отвез меня до дома? Практически выпытал у меня адрес, ведь называть я его упорно не хотела. Вру. Мне просто нравилось, как он начинает злиться. Вот такая вот извращенка. Мне нравится, когда он сжимает свои губы, что они превращаются в тонкую полоску, когда прищуривает глаза и смотрит на меня. И как раздуваются ноздри. Красиво, между прочим. А еще его “Каренина!”

До дома мы ехали молча. Слова были и не нужны. Слишком много было сказано там, в ресторане. Много личного. Когда для каждого из нас делиться столь откровенным было очень сложно. Что это? Атмосфера ресторана, располагающая к откровениям? Или хрупкое доверие к незнакомому человеку, в котором увидел хорошего собеседника?

Увидев уже знакомые дома, возникло странное чувство. Мне вроде и хочется уже оказаться дома, но в то же время сейчас, в его машине, под тихое jazzfm так хорошо и спокойно. Мирно. В моей душе сейчас мирно. Кажется, что двери этого танка защищают меня от боли и зла этого мира.

А Рома… Я понимаю, что я влюбленная маленькая дурочка, о которой он, возможно, и не вспомнит завтра. У него много женщин, есть друзья, любимая работа. Мне кажется, он даже никогда не грустил. Но Рома одинок. Сейчас я это отчетливо вижу. Ему хочется кого-то рядом, близкого, кто согреет и утешит, поддержит и приободрит. Хотя он в этом и не признается. Даже себе.

Мягкое торможение и звук ручника говорит о том, что мы приехали. Время говорить “пока”. Пока? Рома помог мне выйти из машины и слегка придержал, удерживая меня от падения. А у меня мурашки в том месте, где он держал меня. Предатели расползаются всего лишь от легкого и невинного касания.

– Каренина, а я все-таки одно твое желание выполнил!

– Какое?

– Ты была на свидании в ресторане. Пусть с некоторыми оговорками, но все-таки.

– Спокойно ночи, Рома.

– Спокойной, Настя.

Глава 7.

Настя.

Домой я зашла тихо, на цыпочках. Ведь мама должна была уже спать. Должна. Но в какой-то момент щелкнул выключатель, и в комнате резко стало ну очень светло для того, кто уже научился всматриваться в темноту и начал различать предметы. Прям как кошка.

– Анастасия!

Дело плохо. Полным именем мама ко мне обращалась очень редко. Однажды, после того, как я устроила незапланированную вечеринку у нас дома. Потом, когда списывала на экзамене и была застукана преподавателем. А последний раз, когда мы с Машей, моей институтской подругой, решили устроить девичник и выпили лишнего, и мама наблюдала как ее дочь отчаянно пытается прямо идти, когда ноги уже заплетаются и вот-вот рискнут запутаться окончательно. Следующий раз случился сегодня.

– Да, мам? – пыталась скрыть волнение в голосе. Неудачно.

– Ты в курсе который час?

– Не совсем. У меня сел телефон.

– Я знаю, Анастасия! Потому что я звонила тебе! Как думаешь, какие мысли мелькали у меня в голове?

– Разные? – попыталась я отшутиться, хотя признаю, ситуация – нешуточная.

– Именно! Очень разные! Неужели так сложно отправить мне хоть весточку, что с тобой все хорошо?

– Мам, я виновата, признаю, но… не получилось.

– Ах, не получилось? И где, позволь спросить, ты была, что не получилось?

– В ресторане…

На какое-то время мама замолчала, и я даже на расстоянии нескольких метров слышала, как думает мама.

– Одна?

– Нет.

– А с кем?

– С… другом?

– С другом…Ясно. Имя хотя бы скажешь?

– …Зачем?

– Что значит зачем? Затем!

– Рома.

– Рома… Спокойной ночи. Рома… – хмыкнула напоследок мама, перед тем, как выключить свет. Она еще что-то говорила себе, но я так быстро проскользнула в свою комнату, что даже не вслушивалась.

Быстро приняв душ, я легла в постель в надежде вырубиться, как только моя голова коснется подушки. Но зря. Зря я на это надеялась, потому что сон не шел от слова совсем. Ни пятнадцать минут спустя, когда я откинула одеяло, потому что стало жарко, ни после сорока минут, когда решила еще приоткрыть окно, чтобы впустить свежий воздух. Сон не пришел и спустя полтора часа.

Он сказал, что я была на свидании в ресторане. Я, Настя, обычная девчонка, из самой обычной семьи, была в таком шикарном ресторане с ним. С Ромой. Да, я не дурочка, я понимаю, что как такового приглашение от него не было, это был просто ужин, просто так совпало. Но он ведь сказал по-другому. Значит, так и есть.

И мне вдруг захотелось сделать для него что-то особенное. Как-то по-особенному сказать ему “спасибо”. Я ведь могу так сделать? Пригласить его куда-нибудь. Он согласится? Пойти со мной… на свидание?

Спустя еще два часа я изрыла весь интернет в поисках интересных мест в Москве, куда можно было бы пригласить мужчину, который в своей жизни видел если не все, то многое.

Еще один ресторан? Отпадает. В театр? Не уверена. Вдруг, он не любит театр. Туда же оперу, балет и прочее. Цирк? Боже, Настя, он сам отправит тебя потом в этот цирк. И тут одна идея проникла в мои мысли и так там и осталась. По-детски? Возможно.

Утра я дожидалась, как дети ждут утро первого января. Но, разумеется, утром я звонить ему не стану. Дождусь обеда. Двенадцать – это уже обед? Нет? Лучше подождать, когда будет час дня, а лучше два. Рома наверняка будет на обеде, чтобы не отвлекать его от работы.

В три часа дня я сидела на диване и гипнотизировала свой телефон, так и не решившись взять его в руки. А в четыре часа долгие гудки без ответа немым укором показали мне глупость моей затеи.

Следующим утром, одевшись в уже привычные мне джинсы и толстовку, я направилась в офис, готовая отвозить документы очередным Айсмекам в Бирюлево.

– Ты сегодня опоздала, Анастасия, – сказала мне Людмила Сергеевна, как только я перешагнула порог.

– И Вам доброе утро.

– Ты сегодня не в настроении?

– В трудовом договоре ничего не сказано про мое настроение. Поэтому, извините, что своим скверным видом порчу вам все.

– Да ладно, не будь букой. С парнем поругалась? – вот уж от кого не ожидала, так это от моей начальницы, что начнет расспрашивать про мою личную жизнь. Хотя женское любопытство оно такое.

– У меня нет парня.

– Тогда познакомься с кем-нибудь, – ну что ж, комментарий то в общем ценный, – вот список адресов на сегодня и вот документы.

Нужного мне адреса сегодня нет. Может, это и к лучшему. На мой звонок он не ответил, не перезвонил. А со своей идеей пригласить его куда-нибудь теперь чувствую себя дурочкой. Влюбленной малолетней дурочкой.

***

Неделя. Прошла неделя, как я видела Рому последний раз. Именно тогда он подвез меня домой и пожелал Карениной спокойной ночи.

Неделя, в течение которой мне хотелось еще раз ему позвонить и просто спросить как у него дела. Или накричать на него. Мне же даже причина не нужна. Была мысль приехать к нему в офис с документами. С ошибочными документами. Но я так и не сделала ничего из того, о чем думала. И только когда у меня на руках был список адресов, откуда забрать документы, в первый раз за неделю я улыбнулась.

– Мне… хкм… – откашлялась я, – мне к Роману Евгеньевичу, за документами.

– Минуту, – сказала девушка на ресепшене и принялась звонить. – Он сейчас подойдет.

Стоит ли говорить, что сегодня я надела тот самый любимый брючный костюм? Наверное, со стороны я выгляжу нелепо: какая-то девчонка, влюбленная во взрослого состоятельного мужчину сидит и ждет его уже неделю, чтобы просто увидеть его, взглянуть на него.

Спустя пару минут Рома вышел из своего кабинета. Стального цвета костюм оттенял его глаза. Каждым его движением можно было любоваться, насколько они четкие, выверенные. Ни одного спешного движения. Все гармонично.

– Каренина! Настя, то есть. Вот документы. Ты сейчас их обратно везешь? – начал он по-деловому.

– Да, все верно. – А так хочется спросить как он? И ему… ему ни сколько не интересно, как я?

– Хорошо, я понял, – и уже начал разворачиваться, чтобы уйти.

В какую-то секунду я поняла, что если не спрошу его, то больше возможности может не представится. И мой вопрос так и останется без ответа. Что может быть хуже, чем не знать ответа на свой вопрос, с которым ты засыпаешь и просыпаешься.

– Я тебе звонила…

– Правда? Я, наверное, был занят.

– Да, конечно… И ты не перезвонил…

– А ты что-то хотела? – разрезал он воздух своим вопросом.

– Нет… да…

– Слушаю.

– Рома, я хотела…Хотела поблагодарить тебя за тот вечер. Мне было приятно с тобой… общаться…

– Что-то мне подсказывает, что не это ты хотела мне сказать.

– Не это. Но сейчас я чувствую себя очень глупо.

– А ты попробуй еще раз, – первый раз улыбнулся Рома. Только грустным и каким-то уставшим он мне показался.

– Я…хотела тебя пригласить кое-куда. Как ответный жест с моей стороны… вот, – сейчас я готова была провалиться сквозь землю за то, что все это придумала, за то, что все-таки ему это сказала и за то, что он стоит и улыбается.

– Ты приглашаешь меня на свидание?

– Нет, нет. Мы просто погуляем…

– Ну раз просто… В субботу устроит?

– Конечно, – я готова была прыгать от счастья.

– Я сам тебя наберу, хорошо?

Глава 8.

Настя.

Этой субботы я ждала, как ничто и никогда. Вот только бы побыстрее настало утро этого дня, когда сильно стараешься не подавать вида, как часто бьется сердце, как руки немного трясутся в попытке застегнуть цепочку на шее, как бегаешь к окну каждые пять минут в надежде уже увидеть черный внедорожник.

Рома позвонил в пятницу вечером. И как мне хотелось подольше подержать его, не отвечая на телефон, но уже на втором гудке я ему ответила. Глупо. Глупая маленькая девчонка, ждущая днями звонка от него. Да, я такая. Глупая влюбленная дурочка.

Родители меня учили никогда не стесняться своих чувств. Если тебе страшно – говори об этом, если больно – плачь, если радостно – улыбайся, если любишь – покажи. И честно? Я не стесняюсь, что влюбилась, даже по-хорошему не узнав человека. И если надо, буду показывать свои чувства. Почему? Потому что так меня учили. Потому что любому человеку важно знать, что он кому-то дорог. А если потом будет больно, что ж, значит буду плакать. А потом опять любить.

– Когда ты у меня успела вырасти, Настюш? – спросила меня мама, когда застала меня одевающуюся в коридоре.

– Не знаю мам. Давно? – улыбнулась я.

– Наверное. Как бы мне хотелось, чтобы папа сейчас тебя видел. Такую красивую!

– Он видит, мам. Все видит.

Мама подошла ко мне, чтобы обнять и поцеловать в щеку, как она обычно делает, провожая меня.

– Будь осторожна, Настюш. Любовь – она приносит не только радость и счастье, но и может причинить сильную боль.

– Так пока я рада, надо радоваться, да?

– Иди, Настюш, пока я не попросила тебя представить твоего… Рому, – подмигнула мне мама, выпуская из объятий.

Спускалась вниз я так быстро, что на последней ступеньке чуть не упала. Было бы очень обидно разбить коленки в кровь. Ведь я сегодня одела легкий летний сарафан, а пластыри на ногах никак не подходили к моему образу.

Рома стоял у машины, облокотившись на капот своего танка. Первый раз вижу его не в деловом костюме, а в обычных, с модной потертостью джинсах и светло-голубой футболке-поло. И стильные очки-авиаторы, делающий его образ слегка хулиганистым. Он стоял и улыбался непозволительно мило и обезоруживающе, что пройти мимо и не подарить ему ответную улыбку невозможно. Глядя на него, я теперь понимаю, что значит обладать харизмой. Я всегда немного завидовала таким людям, способным расположить к себе любого. Хотя что-то мне подсказывает, будь Рома в другой обстановке, например, на суперважном совещании, от его улыбки и доброжелательности не останется и следа. Перед нами будет сидеть серьезный и строгий руководитель, знающий свое дело и отвечающий за свои слова и поступки. Вот таким предстал передо мной Рома.

Запрыгнула в салон машины я уже как к себе домой. Даже щелкнула кофейное саше, чтобы оно начало качаться из стороны в сторону, даря еще больше кофейного аромата салону.

– Называй адрес, Каренина, – подмигнул мне Рома.

Сейчас он не выглядит на свой возраст, особенно если не присматриваться к мелким морщинкам у глаз, которые собираются от его улыбок. Он сидит в ожидании приключения, будто нам предстоит нечто захватывающее и завораживающее.

И конечно же я назвала адрес, досконально изучив нужные мне места от и до. Когда он вбил его в навигатор, а тот показал ему место назначения, глаза его полезли на лоб, а зрачки расширились. От удивления?

– Настя? Ты серьезно?

– Более чем. Только не говори, пожалуйста, что на прошлых выходных ты там был и уже все изучил. Я такое не переживу, – театрально закатила я глаза.

– Кхм… Последний раз я там был… никогда. Что ты задумала? – серьезно спросил он, повернувшись ко мне.

– Ничего конкретного. Но помнишь, ты говорил о том, что хочешь испытать то, что никогда не испытывал. Я подумала, это может быть замечательное место, где тебе удастся испытать что-то новое…

– Страх?

– Боже упаси! Легкость? Необремененность? Свободу? – подсказываю я ему.

– Ох, Каренина, знала бы ты, на что меня отправляешь… – выдохнул он и выкрутил руль, выезжая на дорогу.

Парк аттракционов. Да, именно такая безбашенная идея посетила меня. Может, отчасти она вызвана детскими мечтами, но какой взрослый откажется хоть раз прокатиться на какой-нибудь карусели? Ведь в душе даже взрослого и серьезного дядечки живет мальчишка, который любил собирать солдатиков и вырезать из дерева ружье, а потом с друзьями бегать по двору, играя в войнушку.

Вот и в его глазах сейчас отражается неподдельный восторг и радость. А еще предвкушение. Сейчас мальчишка, которого я вижу перед собой, уже заметил ту крутую горку, которую принято называть американской, хотя на деле она далека от той, которую показывают нам в кино. А потом он приметил павильон с жуткими куклами и приведениями – комната страха. А еще тир. Где я вижу большую очередь из солидных (кхм) мужчин, желающих произвести впечатление на своих дам и попытаться выбить десятку и получить плюшевый пылесборник.

Смотря на реакцию Ромы, я так и не заметила, как он взял меня за руку и уже куда-то потянул. Ну что ж, Рома, сегодня твой день.

– Ты говорила про новые эмоции и впечатления? Ну что, Каренина, готова со мной? – спросил меня Рома, и, даже не ожидая от меня ответа, утянул в комнату страха.

– Стой! Мы говорили про тебя! – пыталась упереться я.

– Нет, Каренина, так дело не пойдет. Ты меня сюда привела, ты и разделишь со мной все новые эмоции. Готова? Нет? Пошли.

И мы зашли в совсем темный коридор, где из разных динамиков доносились жуткие скрипы, крики и злостный смех.

Я человек, который смотрел один единственный ужастик в своей жизни. И то, читая отзывы к этому фильму, понимаешь, что до реального жанра “ужасы” ему довольно далеко. И тем не менее, после него даже триллеры я стараюсь не смотреть. Слишком все мрачно, жестоко и печально. А я человек тонкой душевной организации. Поэтому ходила я с закрытыми глазами, вцепившись мертвой хваткой в руку Ромы, который уверенно вел меня куда-то вперед, предусмотрительно подсказывая мне, через что переступить и куда свернуть.

– Ты откроешь глаза? – спросил меня Рома.

– Нет. Ни за что и никогда.

– Почему? Тут совсем не страшно! Смотри, вон то привидение очень смешно выглядит. У него один глаз не загорается, а другой мигает. Батарейки наверно сели.

– Ну ты еще сходи и проверь.

– Пойдем, – сказал он и потащил меня в сторону той белой штуки.

– Я пошутила, Рома. Не подходи, пожалуйста, к ней, – запричитала я.

А как только Рома все-таки протянул к этому приведению руку, та клацнула зубами и завизжала. С*ка!

– С*ка! – зарычал Рома.

Я же поняла, что силы меня покидают, а ноги подкосились. Плохая. Плохая была идея везти сюда Рому и себя заодно.

– Эй, Каренина, ты только в обморок не падай. Подожди. Вот, уже выход, – придерживая, Рома вывел меня на свет Божий.

– С*ка!

– Я?

– Он. Она. Оно. А, какая, к черту, разница, – сказала я и… разревелась.

А Рома приобнял меня нежно и притянул к себе. И тогда я впервые вдохнула его аромат так близко. Горьковатые нотки бергамота, ветивера и что-то едва уловимое, но мужское и концентрированное. Наверное, это его запах. Который теперь я готова вдыхать постоянно. Его руки нежно гладили меня по голове и успокаивали. Кажется, он что-то тихо шептал мне. Или пытался отвлечь какой-то шуткой. Я ведь не сильно вслушивалась. Точнее вслушивалась я в стук его сердца. Размеренное, твердое и уверенное. Такое вообще можно сказать про биение сердца? Нет? А у Ромы может.

– Ну все? Успокоилась? – нежно спросил Рома.

– Кажется.

– Тогда пойдем. Вату тебе сладкую куплю, хочешь?

– Хочу.

Мы обошли практически все аттракционы. Рома купил мне сахарную вату аж два раза. А потом мы перекусили в каком-то местном вагончике бургерами и картошкой фри. Как влюбленные подростки, играли в гляделки пока ужасно аппетитно, но не совсем аккуратно, откусывали сочный бургер и макали картошку в соус.

А потом было оно. То, что я заготовила напоследок. Когда на улице уже начнет смеркаться, а фонари зажгутся вдоль дорог. Мигающее освещение аттракционов и неоновые вывески указывали нам на то, что наступил вечер. Романтичный летний вечер.

– Нет! – категорично заявил Рома.

– Что нет?

– Я туда не пойду, – практически безапелляционно.

– Почему?

– Потому. Просто не пойду. Хочешь еще вату? – пытается отмахнуться от темы.

– Если я еще раз съем вату, я буду похожа на сахарное облачко.

– Такое же сладкое и липкое?

– Такое же толстое и розовое. Идем. Вон конец очереди.

– Настя, – первый раз позвал он меня по имени, – я туда не пойду.

– Рома, колесо обозрения – самый безобидный аттракцион, на котором мы были.

– Оно… оно очень высокое.

– Да, самое большое в городе.

– Твою ж мать.

– Рооома, – наверно я поняла, что он пытается мне сказать своим поведением.

– Да, Настя, я боюсь высоты. Боюсь.

Теперь настала моя очередь подойти к нему и обнять. Мои объятия не такие широкие и сильные, и я едва достаю ему до плеч, с моим то ростом, но сейчас я отчетливо слышу, как сердце стало биться чуть быстрее, чем раньше. А дыхание стало сбивчивым и частым. Ему действительно страшно. А мне… мне так хорошо стоять с ним рядом и просто быть.

– Рома, давай как в мультике про котенка Гав и щенка Шарика?

Он недоуменно посмотрел на меня, а в отражении его глаз я вижу, как сверкают огни и медленно крутится колесо.

– Давай бояться вместе? – закончила я.

Я взяла его за руку и сама повела к кабинке, которую уже открыли для нас. И все пять минут, что мы делали круг, Рома ни разу не выпустил ее, крепко сжимая и поглаживая большим пальцем.

Но больше мы с ним не разговаривали. По его виду я поняла, что Рома закрылся. И я тоже видела его таким первый раз. Он больше не шутил, не улыбался, его лицо было непроницаемым, без какого-либо намека на эмоцию. Даже радио было выключено, пока мы ехали, по всей видимости, в сторону моего дома. Нарушить ли мне наше затянувшееся молчание? Нет, я так не решилась, хотя гнетущая тишина в машине мне не нравилась.

Когда мы подъехали к моему дому, в своей голове я уже прокрутила несколько сценариев нашего с ним расставания. Нет, я не была наивной девушкой, которая не понимала, что это затянувшаяся пауза в нашем общении – обычное дело. В воздухе витала некая недосказанность. На языке так и вертелся вопрос: почему? Но я его не задала, давая Роме время и пространство.

И только оказавшись у подъездной двери, Рома нарушил свое молчание.

– Настя, – тихо начал Рома, – спасибо тебе, – но звучит как прощание. Нет, нет, я не готова пока с ним прощаться.

– Всегда пожалуйста…

– Мне правда было сегодня хорошо с тобой. Легко и хорошо, что бы ты сейчас не надумала, – первая улыбка коснулась его губ.

И от этого хотелось летать. Будто маленькие белые крылышки прорезались и начали порхать. Он взял меня за руку и легонько погладил подушечками пальцев мою ладонь, которая была такой крохотной в его руке. От этого невинного и нежного движения ноги, что так крепко держали меня на земле, подкосило, а табун мурашек ринулся по моему телу от того места, которого Рома касался. Но все это было слишком ново для меня, слишком трепетно и чувственно. Готова ли я к этому? Да, с ним – да. Но мне нужно еще немного времени, чтобы к этой мысли привыкнуть. Как оказалось, мое тело отвечает быстрее, нежели мои мысли.

– Спокойной ночи, Рома.

Но стоило мне сделать шаг в сторону подъезда, как его рука крепче ухватила мою, что мне пришлось бы просто ее вырвать. А я не могла. Не хотела и не могла. А потом он одним сильным жестом впечатал меня в свою грудь, что весь воздух разом вышибло из моих легких.

Рома пристально вглядывается в мое лицо. Он опять рассматривает мои конопушки. Надеюсь, теперь он их не считает. Сегодня я в линзах и наши взгляды пересекаются без всяких преград. Его глаза, которые в полумраке кажутся темно-серыми, с каждой секундой становятся все темнее, что через какие-то секунды я перестаю видеть радужку.

Его губы накрывают мои. Жесткие на вид, оказались очень мягкими и нежными. Либо он вкладывал в этот поцелуй больше нежности, чем хотел.

Вот только с каждым движением его губ сила нарастала, пока он не начал сминать мои губы в страстном и каком-то животном нетерпении. А когда я впустила его язык к себе в рот, и он уже сплелся с моим в каком-то бешеном танце, я четко уловила как начала тихо постанывать.