Дария Вице Месть на озере Морской

Глава 1. Тело на берегу

Рыбак нашёл его первым.

Не потому что был наблюдательным – просто в начале июня кроме него на озере почти никого не было.

Серый рассвет ещё только пробивался сквозь туман, цепляясь за верхушки сосен. Вода у берега лежала тяжёлым, холодным стеклом. Лодка лениво поскрипывала под каждым движением.

Алексей, как всегда, ругался вполголоса.

– И что я тут забыл в такую рань… – он поправил старую панамку, закинул спиннинг и привычно уставился на поплавок, хотя в этот час клевало редко.

Запах сырого дерева, бензина от мотора, прелой хвои с берега – всё было как обычно. Кроме одного.

Сначала он увидел ботинок.

Чёрный, с белой полоской, застрявший между корягами на мелководье. В этом не было ничего необычного: берег каждую весну выбрасывал на сушу чужой мусор. Алексей уже собирался отвернуться, но лодку чуть развернуло волной, и взгляд зацепился за то, что было дальше ботинка.

Рука.

Бледная, вывернутая ладонью вверх, нелепо белевшая на фоне тёмной воды.

– Да ну к чёрту… – выдохнул он, и голос прозвучал слишком громко для этого тихого утра.

Лодка ткнулась в берег. Алексей, спотыкаясь, вылез на влажный песок. Туман обволакивал всё вокруг, звуки глохли, как под ватой. Он сделал несколько шагов вперёд и остановился.

Мужчина лежал на спине, наполовину в воде, наполовину на песке. Лицо – неестественно ровное, как маска. Глаза открыты, смотрят в белую пустоту неба. На губах застыли пузырьки тины. Шея была странно исцарапана, будто кожу тёрли грубой верёвкой.

Алексей машинально отвёл взгляд ниже… и заметил странную деталь.

На груди у мёртвого, на коротком шнурке, лежал маленький пластиковый свисток. Белый, с облупившейся синей полоской и выцветшей надписью: «Морская Звезда».

У Алексея неприятно сжались пальцы.

Свистки такие были когда-то у всех вожатых, это знали все старожилы. Лагерь закрыли давно, ещё в те годы, когда он сам был молодым. После… он глухо сплюнул через плечо. После того, как озеро забрало девочку.

– Господи… – прошептал он, хотя давно уже не верил ни в кого.

Он нащупал телефон в кармане. Пальцы дрожали, цифры на экране прыгали. Пока соединялся с участковым, мелькнула глупая мысль: вот теперь Морской точно не отделается от журналистов.

-–

Анна услышала про озеро ещё до того, как увидела его.

Сначала были запахи – сырой лес, болотная вода, дешёвый кофе из пластикового стаканчика. Потом – голос проводницы:

– Морской! Две минуты, кто выходит – готовимся!

Поезд дёрнулся, затормозил. Анна подняла взгляд от экрана. На телефоне – непрочитанные сообщения от начальника и сухая смс от бывшего мужа: «Документы пришлю позже». Она убрала телефон в карман, подняла с полки маленький чемодан.

Дверь вагона ударила по утреннему воздуху. Холод сразу пробрался под тонкое пальто. Анна глубоко вдохнула. Воздух был тем же, что в детстве: влажным, терпким, с привкусом дыма. Только раньше он пах свободой, а сейчас – обязанностью.

Платформа была короткой, облезлой. Неровные буквы на вывеске «МОРСКОЙ» облупились, одна буква висела набок. Пара бабок с авоськами, мужчина в рабочей робе, подросток с наушниками – вот и весь «встречающий комитет».

Никто её не ждал.

Она и не рассчитывала.

Ждать себя она успела в телефоне: короткое сообщение от полковника Громова, её нового – и временного – начальника:

> «Руднева, место тихое, тебе сейчас это полезно. Первое дело простое, не подведи. Разберись быстро и без шума».

Она усмехнулась. «Тихое». «Без шума». Да они просто выслали её подальше, переждать скандал в управлении. Формально – командировка. По факту – ссылка с шансом на реабилитацию.

– Анка? – раздалось вдруг справа.

Она обернулась. На краю платформы стоял мужчина в кожаной куртке, с чуть помятым лицом и усталыми глазами. Взгляд у него был прищуренный, оценивающий, как у человека, который привык видеть людей в плохие моменты их жизни.

– Игорь? – она удивилась, но в голосе прозвучала тёплая нотка.

– Самый, – ухмыльнулся он. – Не думал, что ты меня вспомнишь.

Он почти не изменился, только волосы поредели и живот стал намечаться. Когда-то он таскал за ней портфель до школы, потом пропадал с местной компанией на гаражах, а она уехала учиться и решила, что никогда сюда не вернётся.

– Ты теперь у нас звезда Следственного комитета, – продолжил он, забирая у неё чемодан. – Почти столичная.

– Бывшая, – коротко ответила Анна. – Теперь вот… местная.

Он коротко кивнул, делая вид, что знает меньше, чем на самом деле. В маленьких городах новости долетают быстрее поездов.

– Ладно, звезда, – он кивнул в сторону выхода. – Машина ждёт. У нас для тебя сюрприз. Тело на берегу озера. Рыбак едва сердце не схватил.

Анна ощутила, как внутри всё чуть сжалось, как нерв, к которому прикоснулись иглой. Озеро. Они не сказали в управлении, что первое дело будет здесь.

– Несчастный случай? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

– Хотели бы. Но там… странно. Ты сама посмотришь. – Игорь повёл её к старой «Ниве», припаркованной у станции. – Только не надейся, что это какая-нибудь столичная многоходовочка. У нас тут всё проще. Пьют, тонут, дерутся. Хотя… – он хмыкнул. – Озеро иногда выкидывает номера.

– Озеро ни при чём, – слишком быстро ответила Анна.

Он бросил на неё короткий, внимательный взгляд, но промолчал.

-–

Дорога к озеру заняла минут двадцать. Лес подступал к самому шоссе, деревья с обеих сторон образовывали зелёный тоннель. Анна смотрела в окно и ловила себя на том, что считает повороты, как в детстве, когда по ним мерила расстояние до лагеря.

Раз, два… После третьего будет просёлок, за ним – указатель…

И действительно: старый дорожный знак «Турбаза “Морская Звезда”» торчал на обочине, перекошенный, с простреленными буквами.

– Всё ещё не сняли, – произнесла она.

– Да кому он мешает, – пожал плечами Игорь. – Лагерь закрыли, а базу Дронов держит. Номер поменял, а название оставил. Говорит, бренд.

Его голос был ехидным, но Анна отметила главное: лагерь всё ещё живёт в речи людей. Как будто его не пытались вычеркнуть из истории.

Машина свернула с трассы, подпрыгивая на колдобинах. Через пару минут открылся вид на озеро.

Морской был небольшим, но глубоким. Вода казалась тёмной, почти чёрной, особенно в такую пасмурную погоду. Туман стоял низко, клубился возле берегов, пряча линию, где земля переходила в воду.

У берега уже стояли цвета: белый фургон с надписью «Следственный комитет», серая машина «скорой», пару старых «Жигулей». Несколько человек в форме и в гражданском, кто-то курил, кто-то говорил по телефону. Всё это Анна знала наизусть, как хореографию: место происшествия выглядит одинаково в любом городе. Но здесь к привычной картине добавлялся туман и запах этого конкретного озера.

Она вышла из машины, вдохнула глубже. В груди ёкнуло – всплыл обрывок детской памяти: визг детей, свисток, крик вожатой, плеск воды… Анна с усилием оттолкнула воспоминание.

Потом. Не сейчас.

К ним подошёл худой мужчина в медицинском халате поверх куртки, с зажатой в зубах сигаретой.

– Руднева? – уточнил он.

– Да. – Анна показала удостоверение. – Старший следователь СК.

– Судмедэксперт, Салмин. – Он кивнул в сторону берега. – Пошли, познакомлю с нашим утренним гостем.

Тело лежало там, где его оставили. Мужчина лет сорока, в джинсах и тёмной куртке, босой – ботинки снесло волной или сняли позже. Лицо побелело, на волосах прилипли водоросли.

Анна присела на корточки, осматривая шею. На коже виднелись тёмно-красные полосы, местами с ссадинами.

– Следы от верёвки? – уточнила она.

– Похоже, – подтвердил Салмин. – Но утопление тоже никуда не делось. Лёгкие забиты водой. Вопрос – в какой последовательности.

Анна подняла взгляд. Что-то блеснуло на груди. Свисток.

Она взяла его в перчатки. Пластик, чуть потёртый, внутри – ржавчина. На боку – выцветшая надпись. Она прочитала вслух:

– «Морская Звезда».

Игорь хмыкнул у неё за спиной.

– Ностальгия, да? – бросил он. – Таких свистков давно уже не делают.

Анна не ответила. Во рту пересохло. В голове вспыхнула картинка: песчаный пляж, дневной шум, худой мальчишка, который стесняется раздеваться, визг вожатой: «По свистку на берег!» – и она, маленькая, бежит к Лизе, которая стоит в воде дальше всех, с упрямо сжатыми губами…

Хватит.

– Личность установили? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо.

– Паспорт был в куртке, – ответил Игорь, доставая из папки прозрачный пакет. – Сергей Николаевич Трофимов, сорок лет, прописка – областной центр. Бизнес, вроде. По крайней мере, по машине видно – не бедствует.

Анна кивнула.

– С кем был, где остановился?

– На турбазе, у Дронова, – ответил Игорь. – Вчера заселился. Один. Сказал, на пару дней, порыбачить.

– Свидетели?

– Хозяин базы, пара туристов. Все ещё спят или делают вид. Разбудим.

Анна перевела взгляд на свисток.

– Это кто ему надел? – тихо спросила она.

– А вот это хороший вопрос, – отозвался Салмин. – Рыбак говорит, что так и лежал. Сам ты себе такое не повесишь – слишком уж аккуратно.

Анна ещё раз оглядела берег. Песок, следы ботинок, смазанные влажной глиной. Чуть дальше, у кромки леса – пластиковый стаканчик из кафе на трассе. И… что-то белое, наполовину присыпанное песком.

– Стойте, – сказала она.

Подойдя ближе, Анна нагнулась и аккуратно вытащила находку из песка. Это была старая, выцветшая фотография. Края размокли, один угол оторван. На снимке – группа подростков в одинаковых футболках с надписью «Морская Звезда», на фоне лагершнего корпуса. Кто-то улыбается, кто-то кривляется.

Анна замерла.

В третьем ряду, ближе к краю, стояла девочка лет десяти с короткими светлыми волосами и слишком серьёзными глазами. Рядом – другая, чуть старше, с тёмной косой и знакомым упрямым подбородком. Две руки переплетены, они стоят плечом к плечу.

– Что там? – Игорь заглянул через плечо.

Анна проглотила комок.

– Старое фото лагеря, – сказала она ровно. – Смены, где была моя сестра.

Она знала это лицо, даже если прошло больше двадцати лет. Лиза. А рядом – она сама, маленькая Анка, ещё не умеющая ни бояться озера, ни ненавидеть его.

И где-то на краю кадра, слегка размытый, но узнаваемый по той самой косой чёлке, стоял подросток. Сергей Трофимов. Тот самый мужчина, который сейчас лежал у берега.

Анна выпрямилась, чувствуя, как внутри всё сжимается в тугой узел.

Теперь это точно было не «простое дело».

Глава 2. Турбаза и её хозяин

Турбаза «Морская Звезда» выглядела так, будто её рисовали по памяти: обрывочно, с неточностями и усталостью.

Когда-то здесь был детский лагерь, аккуратные дорожки и ровные клумбы. Теперь – комплекс из подновлённых корпусов, бьющих по глазам дешёвым сайдингом, и старых строений, которые Дронову было жалко или дорого сносить.

– Красота, – буркнул Игорь, сворачивая на гравийную стоянку. – Курорт мечты.

Во дворе стояли три машины: побитая «Шкода» с московскими номерами, старый «Форд» и белая «Газель» с логотипом какой-то турфирмы. Между ними курил худой мужчина в спортивном костюме – судя по виду, водитель. Он с любопытством посмотрел на «Ниву», но, увидев погоны Игоря, сразу отвернулся.

– Трофимов жил здесь, – сказал Игорь, глуша мотор. – Номер на втором этаже, с видом на озеро. Романтика.

Анна вышла из машины. Воздух был всё тот же – сырой, с примесью дыма и жареного масла, доносящегося с кухни. Где-то вдалеке кричала сорока. Озеро отсюда не видно, но присутствие воды чувствовалось – как холодная ладонь в затылке.

На крыльцо турбазы вышла женщина в фартуке, вытирая руки о ткань.

– О, Игорь Сергеевич, – сказала она сразу знакомым тоном. – Опять к нам? Что случилось-то?

– Здрасьте, Галя, – кивнул Игорь. – Хозяин у себя?

– У себя-то он, – она поморщилась. – Только с утра весь на нервах. Как услышал, что клиент утоп… – она осеклась, бросив быстрый взгляд на Анну.

– Погиб, – поправила Анна ровно. – Мы не уверены, что это было утопление.

Женщина смутилась, вытерла руки ещё раз и отступила, освобождая проход.

– Проходите. Он в кабинете, как всегда.

Внутри турбаза пахла дешевым освежителем воздуха, сыростью и чем-то варёным. На стенах – выгоревшие плакаты с видами озера, фотография улыбающегося Дронова с какими-то чиновниками, грамоты за «вклад в развитие внутреннего туризма».

Кабинет находился в бывшей вожатской, Анна знала это слишком хорошо. Когда-то она приходила сюда просить, чтобы Лизу перевели в другой отряд. Ей тогда сказали, что «с такими странностями девочке полезно привыкать к коллективу».

Игорь постучал и не дожидаясь ответа, толкнул дверь.

Павел Дронов сидел за столом, заваленным папками и рекламными буклетами. Лет пятьдесят пять, крупный, с мешками под глазами, в рубашке, застёгнутой не на ту пуговицу. Рядом на столе стояла недопитая кружка кофе и открытая бутылка «для успокоения», прикрытая газетой.

Увидев их, он попытался подняться, но только шумно отодвинул стул.

– Игорь Сергеевич… – в голосе звучала натянутая приветливость. – Я уже всё рассказал вашим. Рыбак нашёл, «скорая» приехала, вы забрали. Что ещё?

– Это Анна Руднева, – представил Игорь. – Следственный комитет. Ведёт дело.

Глаза Дронова на долю секунды дёрнулись. Анне не нужно было быть психологом, чтобы это заметить.

– Руднева… – он повторил фамилию, приглядываясь. – Так это… ты, что ли, Анька? Из третьего отряда?

Он явно вспомнил.

Анна кивнула, не меняя выражения лица.

– Давайте без «Аньки», – спокойно сказала она. – Для вас я – старший следователь Руднева. Присаживайтесь, Павел Викторович. Нам нужно поговорить о вашем госте – Сергее Трофимове.

Дронов шумно выдохнул, опустился обратно на стул.

– Да что о нём говорить… Обычный постоялец. Приехал вчера вечером, по телефону бронировал. Сказал – порыбачить пару дней, отдохнуть.

Анна достала блокнот.

– Во сколько заселился?

– Часов в шесть, ближе к семи. Точно не помню, Галя может в журнале посмотреть. Я ему номер показал, ключ выдал. С ужином он опоздал, просил чай да бутерброд, да и всё.

– Пьяный был?

– Да нет, нормальный. Запаха не было, держался ровно. – Дронов поёрзал. – Документы в порядке, деньги вперед заплатил. Чего мне ещё надо?

– С кем общался? – Анна слегка наклонилась вперёд. – Может, с кем-то познакомился, выпивал?

– Да с кем тут познакомишься? – раздражённо отмахнулся Дронов. – У нас сейчас не сезон. Трое туристов из Тулы, семейная парочка с ребёнком – так они целый день по лесу гуляют. И ещё эти… – он поморщился. – Блогеры какие-то приезжали на день, снимали «заброшку», на телефоны свои орали. Но они уехали позавчера. Трофимов с ними никак не пересекался.

– Туристы говорят, ночью слышали свисток, – вмешался Игорь. – И плеск. Где ваш свисток, кстати?

Дронов нахмурился.

– Какой ещё свисток?

– Лагерный, – Анна протянула фотографию свистка на теле погибшего, сделанную на месте происшествия. – Такой, как у вожатых были. Узнаёте?

Дронов посмотрел и резко побледнел, хотя попытался скрыть это за смешком.

– Сорок лет прошло, Анна… ой, простите, Анна Сергеевна. – Он поднял руки. – Да, похоже. Но у меня таких нет давно. Всё, что было, уже на помойке. Чего вы от меня хотите? Я его на грудь Трофимову не вешал.

Ложь, – почти физически ощутила Анна. Не в фактах, в интонации.

– На турбазе есть подсобные помещения, склады, подвал? – спокойно спросила она.

– Есть, конечно. Хозяйство большое. Храню там спортинвентарь, матрасы, какие-то старые вещи… – он запнулся. – Но это всё инвентаризация, всё по списку.

– Мы посмотрим, – сказала Анна.

Ей не нужно было просить разрешения – формально она могла обойти всё без него. Но она знала, что иногда люди выдают себя именно в тот момент, когда пытаются что-то спрятать.

– Туристы где сейчас? – спросила Анна.

– В столовой, наверное, – буркнул Дронов. – Завтракают. Или на пристани. Я… я могу их позвать.

– Не надо, сами зайдём, – вмешался Игорь. – Давай, Павел, не переживай. Ты же у нас законопослушный бизнесмен.

Тон был добродушным, но Дронов поморщился, как от укола.

-–

Столовая была почти пустой. За крайним столом сидела пара среднего возраста – мужчина в спортивной кофте, женщина в флисовой куртке. Между ними – подросток, уткнувшийся в телефон. На другом столике – посуда, две пустые чашки, огрызок яблока.

– Доброе утро, – сказала Анна, подходя. – Старший следователь Руднева. Мы по поводу случившегося на озере.

Женщина вздрогнула, мужчина выпрямился.

– Ой, боже… – женщина прижала ладонь к груди. – Мы как раз обсуждали… Это так страшно. Мы же только вчера видели этого… Ну, мужчину. Он вечером на пристани сидел, удочку в воду кинул и всё.

– Ясно. – Анна достала блокнот. – Скажите, вы что-нибудь слышали ночью?

Три взгляда встретились и на секунду застыли.

– Свист, – первым ответил подросток, не отрывая пальцев от телефона. – Такой противный, как в старых фильмах. Долго выл.

– Не выл, а свистел, – поправила его мать. – И ещё плеск был. Я проснулась, слышу – будто кто-то в воду прыгнул. Я его (кивок в сторону мужа) разбудила, говорю: «Миша, там кто-то купается, вдруг тонет». А он мне: «Ночью кто купается, спи уже».

Миша виновато пожал плечами.

– Я подумал, рыбак какой… Тут же говорят, местные ночами рыбачат.

– Время помните? – уточнила Анна.

– Часов в два, – ответил мальчик, уже чуть заинтересовавшись разговором. – Я в этот момент как раз в игре слив поймал, – он чуть смутился. – На телефоне время видел.

– Свист откуда шёл? – Анна подсознательно уже знала ответ, но всё равно спросила.

– С озера, – уверенно сказала женщина. – С той стороны, где лагерь. Я ещё подумала, что это кто-то детей пугает. Звук такой… не по-человечески резкий.

– Раньше слышали тут свистки? – вмешался Игорь.

Михаил покачал головой.

– Мы второй день только. Вчера тихо было ночью. А тут… – он пожал плечами. – Звуки воды, как будто… как будто кто-то барахтался. Но недолго.

Анна поблагодарила их, записала контакты.

На выходе Игорь прошептал:

– Видишь? У нас тут озеро со звуковым сопровождением.

– Озеро тут ни при чём, – повторила Анна, но внутри что-то неприятно кольнуло. Внутренний голос сказал совсем другое: озеро здесь при всём.

-–

Подсобные помещения находились в цоколе одного из старых корпусов. Узкий коридор, запах сырости, лампочки под потолком, которые мигали от каждого перепада напряжения.

– Тут у нас склад спортинвентаря, – бубнил Дронов, шедший впереди. – Тут – лыжи, там – матрасы, подушки. Ничего особенного.

Игорь шёл рядом с ним, Анна – чуть позади, глядя по сторонам. На дверях – кривые таблички с выцветшими подписями: «Игровая», «Инвентарь», «Старый склад».

– Вот, – Павел остановился у одной из дверей. – Можете смотреть.

Замок скрипнул. В нос ударил запах пыли, старой ткани и пота, который почему-то не выветривается годами. Внутри склад напоминал кладбище прошлого: мятые мячи, обмотанные скотчем, сломанные ракетки, коробки без подписей.

Анна включила фонарик на телефоне. Луч выхватил с полок аккуратно сложенные стопки: флажки, старые лагерные майки с логотипом «Морская Звезда», пластиковые кружки.

И ниже – картонную коробку, на которой неряшливым почерком было написано: «Старьё».

– Это что? – спросила Анна.

– Да барахло всякое, – отмахнулся Дронов. – Я всё собирался выбросить… Руки не доходят. Там, кажется, свистки, значки… Кому они нужны сейчас?

Анна присела, аккуратно сняла крышку.

Внутри действительно лежали свистки – десятки одинаковых пластиковых, белых, с синей полоской. Некоторые с треснувшими корпусами, некоторые – как новые. Рядом – мотки старой, затвердевшей от времени верёвки, куски жёлто-синих ленточек, выгодянные значки с логотипом лагеря.

Она взяла один свисток, повертела в перчатке. На боку – та же надпись, что и на снимке с тела Трофимова.

– Вы говорили, у вас таких нет, – спокойно напомнила Анна.

Дронов замялся.

– Я… Я думал, что выбросили всё. – Он отвёл взгляд. – Я не помню. Складом Галя заведует, она же всё сюда свозит. Я не в курсе, что там лежит.

Игорь усмехнулся.

– Ты, Павел, за каждую ложку чужую в общепите душу вынимаешь, а за целый склад – «не в курсе»?

Дронов вспыхнул.

– Да что вы от меня хотите?! – голос стал громче, дрожал. – Я не убивал никого! Лагерь давно закрыт, всё, что тут было, – в прошлом. Люди платят деньги, чтобы отдыхать, а вы опять… опять это всё вытаскиваете!

Он резко замолчал, будто сказал лишнее.

Анна поднялась, аккуратно положила свисток обратно в коробку.

– Мы изъём часть инвентаря для экспертизы, – спокойно сказала она. – Верёвки, свистки. И журналы, о которых вы говорили. Это стандартная процедура.

– Делайте, что хотите, – устало махнул рукой Дронов. – Только не разрушьте мне бизнес. Если журналисты узнают, что у меня постояльцы тонут, – никто сюда не поедет.

– Если журналисты узнают, что вы покрывали преступление двадцать лет, – тихо заметила Анна, – вот тогда точно никто не поедет.

Он посмотрел на неё.

– Ты думаешь, я не расплачиваюсь каждый день? – прошептал он, и в глазах сверкнула не игра, а настоящая усталость. – Ты не знаешь, как это… Жить и ждать, когда всё всплывёт. Озеро помнит. Люди – тем более.

Анна на секунду встретилась с ним взглядом. Там было много – страх, вина, злость. Но не было облегчения, которое появляется, когда человек наконец говорит всю правду.

Он всё ещё что-то прячет, – подумала она.

– Начнём с малого, – отрезала Анна. – Списки детей той смены. Журналы отрядов. Отчёты о несчастных случаях. Всё, что у вас осталось.

– Они в другом кабинете, – нехотя сказал Дронов. – В сейфе.

– Тем более, – спокойно ответила Анна.

Она вышла из подсобки последней, задержавшись на пороге. Луч фонарика ещё раз скользнул по коробке со «старьём», по моткам верёвки, по свисткам, лежащим, как маленькие белые кости.

Она знала: то, что лежит здесь годами, всё равно рано или поздно достанут на свет. Вопрос только – кто и с какой целью.

И похоже, кто-то уже начал.

Глава 3. Мать и старая рана

Дом матери стоял на краю посёлка – тот же, что и двадцать лет назад: низкий, облупленный, с покосившимся крыльцом. Когда Анна открыла калитку, скрип был таким же, как в детстве. Ничего не меняется в Морском – даже то, что давно нужно заменить.

Мать уже стояла у двери, будто ждала её заранее.

Мария Николаевна была маленькой, сутулой женщиной с руками, всегда пахнущими хлебом и ромашкой. Лицо – измученное, морщины вокруг глаз – глубокие, но в голосе всё ещё звучала та же мягкость, что и когда-то.

– Анечка… – тихо произнесла она. – Я уж думала, ты не приедешь сегодня.

Анна улыбнулась краем губ – едва, но мать тут же перегладила её по щеке ладонью, как в детстве.

– Работа задержала, – сказала Анна. – Можно войти?

– Что за вопросы, конечно можно. – Мать отступила, пропуская внутрь. – Пальто снимай, чай горячий налью.

Дом пах кардамоном, сухими травами и свежим тестом. На столе – буханка хлеба, чайник, варенье в старой банке. Анна сразу поняла, что мать нервничала: когда та тревожилась, она всегда пекла, как будто тесто могло удержать мир от распада.

Они сели за стол. Мать смотрела внимательно, словно боялась увидеть что-то страшное на лице Анны.

– Мне сказали… там снова нашли… – Мать замолчала, сжимая кружку. – На озере.