Дариен Ройтман
Эпоха Ворона 1. Шпион
Пролог
Впервые они полезли из-под земли в пригородах Лондона летом 2207 года. Страшные воины в кованых доспехах и рогатых шлемах, с длинными рыжими бородами, заплетёнными в косы. Вооружённые лишь мечами и секирами, они восседали на удивительных длиннорогих быках. Вокруг себя они сеяли смерть, и горе было тому, кто оказывался у них на пути. Первый такой набег длился всего десять минут, однако закованным в железо воинам вполне хватило этого времени, чтобы устроить жуткую резню. Около сотни погибших и вдвое больше раненых. По-видимому, своё дело рубаки в рогатых шлемах знали неплохо. Обычно тихие улицы богатого благополучного района заполнились окровавленными телами мужчин и женщин. Однако среди трупов не обнаружилось ни одного ребёнка. Дети просто пропали.
Свидетелей было немало. Многие наблюдали за происходящим из окон многоэтажных зданий. Один находчивый наблюдатель даже заснял бойню на любительскую галокамеру почти с самого начала. Как показания очевидцев, так и сама камера свидетельствовали о том, что свирепые рыжебородые бандиты, так напоминающие древних викингов, были отнюдь не викингового роста. Вряд ли высота кого-либо из них превышала полтора метра.
Откуда взялись эти ужасающие гномы? Какую цель преследовали, убивая беззащитных горожан? Зачем захватили в плен около сотни детей разного возраста? И наконец, куда исчезли вместе с этими самыми ни в чём не повинными детьми?
Все эти вопросы интересовали очень многих, однако не было человека на всём земном шаре, способного дать на них хотя бы один вразумительный ответ.
Так получилось, что некоторое время спустя этим человеком стал я – Ринальдо Филиппе Мария Гонсалес.
Глава 1 Клин клином!
Все средства массовой информации стояли на ушах. Подобного не происходило уже сто пятьдесят лет, со времени окончания мировой войны против терроризма. До этого дня насильственная смерть казалась далёким, ушедшим в историю фактом. Безусловно, каждый из вас знает, что в 2207 году люди ещё умирали из-за всевозможных аварий, столь редких, что случай смерти одного человека, ещё не достигшего старческого предела, запоминался на многие месяцы.
Одного человека! А тут оборвались более ста жизней!
Всю Великобританию охватила паника. Попытки найти какие-либо подземные туннели, которыми должны были воспользоваться нападающие, не увенчались успехом. Люди не знали, когда и где ждать следующей атаки «проклятых гномов» – так их окрестили газеты. Бесчисленные статьи о кровавом побоище, учинённом сказочными существами из древнескандинавской мифологии, в которых не верил ни один трезвомыслящий человек, долгое время не покидали страницы газет. Многочисленные соединения добровольцев, вооружённых энергетическим оружием, патрулировали большинство английских городов днём и ночью. На этот раз Англия была намерена встретить врага лицом к лицу.
Тем не менее ни готовность англичан к обороне, ни их энергобластеры не внесли абсолютно никакого вклада в защиту граждан во время следующего налёта «проклятых гномов», случившегося три месяца спустя. Однако винить британцев в халатности, а тем более в трусости никто и не собирался. Дело в том, что второе нападение произошло в самом центре Кракова – столицы Украино-Польской республики.
Казалось, что гномам пишет сценарий один и тот же человек – или, скорее, гном. Вторая атака была настолько похожа на первую, что сомнений в авторстве сценариста не оставалось никаких. Правда, на этот раз было гораздо меньше убитых, зато количество угнанных детей увеличилось вдвое.
Мировая общественность была повергнута в глубокий шок, который, продлившись всего один день, стал ещё более глубоким. Через двадцать четыре часа «проклятые гномы» объявились в Буэнос-Айресе. Спустя неделю в Торонто. И ещё через два дня в Париже. Именно в столице Франкского королевства я и увидел их впервые. Увидел с гораздо более близкого расстояния, чем хотелось бы…
Безусловно, я слышал и читал о «проклятых гномах». Только слепоглухонемой мог не знать о них. А так как подобные изъяны довольно успешно лечились, смею предположить, что в 2207 году такого человека просто не могло быть. Вот они, недостатки цивилизации! Многие из моих знакомых настолько болтливы, что без зазрения совести я бы пожелал им стать немыми (для их же блага).
Итак, возвращаясь к гномам, должен заметить, что сия тема всегда была для меня особенно болезненна. И это задолго до того, как летом 2207-го мир впервые услышал о «проклятых».
Начну с родителей. Мои родители не были карликами, и я не сын балаганных уродцев, как считают некоторые из моих знакомых и как писали в прессе. Они действительно были несколько низкорослы, и это я могу подтвердить без обиняков, так как сам выше их. Мама, донна Тереза, была метр сорок девять (между прочим, нормальный женский рост). Ну а отец, дон Хайме, метр пятьдесят два. Ваш же покорный слуга, то есть дон Ринальдо, получился никак не меньше метра пятидесяти четырёх.
Конечно, в детстве я страдал от жуткого комплекса неполноценности, который мне так и не удалось перебороть до конца. Мои родители были мексиканцами, и я, их единственный сын, родился в Объединённой Канаде. Затем наша семья переехала в Италию, а затем во Франкское королевство, где я воспитывался и учился.
В 2207 году мне было тридцать четыре года, я жил в Париже, не был женат, имел квартиру в центре города и, будучи профессором лингвистики романских языков, пытался преподавать бездарным студентам Сорбонны. Я был строгим педагогом, и именно поэтому летом 2207 года, сразу после событий в пригородах Лондона, ко мне приклеилась кличка Проклятый Гном.
Правда, на настоящего гнома (или цверга, как их стали называть впоследствии) я совершенно не походил. Я был худощав, черноволос и смугл. А ещё меня отличало от цвергов отсутствие мощной мускулатуры и рыжих волос, да и чертами лица я никогда бы не сошёл за одного из них. Но все эти, казалось бы, коренные различия ничуть не помешали докторам превратить меня в настоящего гнома, когда пришло время.
Выдался безоблачный день начала октября. Весёлые лучики утреннего солнца, робко пробивающиеся сквозь щели в пластиковых шторах, ничем не предвещали готовящейся трагедии. Я проснулся в довольно хорошем настроении (что случается со мной не так уж и часто), освежился под душем и, облачившись в подобающий костюм, вышел на свою обычную утреннюю прогулку.
Уже пройдя несколько шагов, я с удивлением услышал крики о помощи, странный топот и жуткий рёв какого-то, судя по всему, разъярённого животного. Кричала женщина – это я понял сразу, а вот что за глотка издавала столь ранящие слух звуки, стало ясно лишь за углом.
Моему взору предстало совершенно несуразное зрелище. Прямо посреди улицы, спасаясь от здоровенного быка, на котором восседал самый настоящий, закованный в доспехи и сжимающий секиру рыжий гном, бежала, прижимая к груди младенца, молодая красивая женщина. Неожиданно я обнаружил, что несусь наперерез «скакуну». Не буду хвалиться, что долго размышлял и наконец решил совершить героический поступок. Всё получилось как-то неосознанно. Просто в какой-то момент я понял, что прямо на меня мчится огромный бык. В принципе, я мог постоять за себя. Всё-таки многолетние занятия айкидо и третий дан чёрного пояса чего-то да стоили. Однако, сомневаясь, что этот вполне достойный вид восточных единоборств подходит для сражений с быками, я не стал проводить бросок через бедро или что-то в этом роде, а просто ушёл в сторону. Этого было вполне достаточно, чтобы отвлечь внимание седока с его скакуном от намеченной ими жертвы. Внезапно я услышал равномерное гудение и, бросив мимолётный взгляд вверх, увидел, что прямо над нами маячит военный геликоптер. Секунда – и плазменный заряд врезался в бычью грудь, превратив животное в месиво обугленной плоти и костей. Каким-то чудом воин успел покинуть седло за мгновение до того, как погиб его буйвол, и теперь, оказавшись совсем близко от меня, взмахнул секирой, намереваясь отрубить мне голову. Быстро увернувшись, я совершенно бессознательно попытался провести подсечку. Но не тут-то было. Гном остался стоять на месте, явно недоумевая, каким образом я оказался сбоку от него и чего хочу от его обутых в тяжеленные кожаные сапоги ног. Такого мощного противника у меня не было никогда. И это притом, что я при своём довольно незначительном росте был почти на голову выше его.
Но принцип айкидо гласит: «Чем сильнее твой противник, тем легче тебе с ним справиться, используя его силу против него самого. Когда он тянет – толкай, когда толкает – тяни».
Когда он снова размахнулся, я, используя силу его удара, «помог» ему оказаться на земле. Падая, гном выронил секиру, которая, поддавшись силе земного тяготения, пребольно стукнула мою левую ступню тяжёлой рукояткой. Уже находясь в горизонтальном положении, воин попробовал пнуть меня ногой в пах. Кое-как увернувшись, я всё же получил удар в бедро, который поверг меня наземь недалеко от секиры. Мгновенно оказавшись на ногах и попытавшись схватить это грозное оружие, я обнаружил, что с трудом могу оторвать его от земли. И тут мою правую ногу пронзила резкая боль. Кажется, чёртов здоровяк умудрился сломать мне бедренную кость. Уже заваливаясь на бок, я ощутил, как сверху на нас опустилось что-то тяжёлое, резко прижав обоих (гнома и меня) к асфальтовому покрытию улицы.
Скосив глаза, я обнаружил, что нас накрыла известная мне по газетам и телевизионным передачам сеть типа «Посейдон», используемая для ловли преступников и диких животных. Лежа на земле как муха, прилипшая к клейкой ленте, я даже не пытался сопротивляться. Из тех же источников мне было известно, что подобная сеть запросто может удержать разъярённого льва, бизона или даже слона. Мой же недавний оппонент явно не отличался подобной информированностью. Обозлённо рыча, он пытался бороться с сетью, и ему даже удалось приподнять участок прямо над собой. Однако его усилия были вознаграждены лишь тем, что сеть прижала его намного сильнее, чем в начале. О том, что все сети типа «Посейдон» снабжены электронным мозгом, он, видимо, также не знал.
Несколько часов спустя я лежал на довольно удобной больничной кровати и просматривал яркие газетные заголовки, проецируемые на дисплее прямо предо мной. Ужас! Чего только не напишут в газетах. Ну, например, как вам этакие заголовки: «ТОЛЬКО ГНОМ МОЖЕТ ПЛЕНИТЬ ГНОМА!», «КЛИН КЛИНОМ ВЫШИБАЮТ!» или «СЕКРЕТНОЕ ОРУЖИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА – КАРЛИКИ ПРОТИВ ГНОМОВ!»? Не знаю, какие дураки это придумали, но то, что с головой у них не всё в порядке, – это никаких сомнений не вызывает. Чёрт побери, ну разве я похож на карлика?!
На следующее утро меня посетил длинноногий, под два метра, белобрысый верзила. Он предъявил удостоверение, из которого я узнал, что зовут его Пол Ваковский и он является специальным агентом международной безопасности.
Господин Ваковский посмотрел на меня с высоты своего шокирующего роста, смешно наморщил маленький курносый нос и чему-то усмехнулся. Затем, басовито прокашлявшись, он открыл было рот и… Тут я взорвался:
– Да что вы себе позволяете, господин как вас там?! – И, так и не дав ему времени опомниться, продолжил: – Вы что, пришли поиздеваться надо мной?! Чему вы там ухмыляетесь? Вам моё положение кажется смешным?! И не мерьте меня с высоты вашего оскорбительного роста! Садитесь и выкладывайте, что там у вас! Да сядете ли вы, наконец?!
Недоумение на лице агента сменила маска профессиональной вежливости, и, быстро опустившись на краешек прикроватного кресла, он выдавил:
– Прошу простить за беспокойство, доктор Гонзалез, я…
– Во-первых, не доктор, а профессор! – перебил его я. – А во-вторых, пишется «Гонзалез», а читается Гон-са-лес!
Ваковский стушевался, и его обильно покрытое веснушками лицо сделалось пунцово-красным.
– Ещё раз прошу прощения, господин профессор, – вновь начал он. – Дело в том, что я бы хотел обсудить с вами вчерашнее происшествие. Благодаря вашей храбрости… хм, а может быть, и вспыльчивому характеру, нам удалось захватить одного из этих проклятых гномов. Пока что пленный не идёт на контакт и…
– И что же вам от меня надо?! – вновь прервал его я.
– Ну, понимаете… – как-то виновато замялся он. – Видите ли, мне поручили разузнать, не связаны ли вы с этими нападениями, и в общем…
– Что?! – снова вскипел я. – Да как вы смеете?! Это всё из-за роста, да?! Вы что себе думаете, если мой рост не два дурацких метра, как у некоторых, то я обязан быть тайным агентом этих чёртовых гномов?! Да кто я, по-вашему?! Балаганный уродец?!
– Но, профессор Гонсалес, это же обычная формальность, – попытался оправдаться агент.
– Вон! – заорал я. – Вон из этого помещения, и чтобы я больше не видел здесь вашего веснушчатого носа! Я буду говорить с вами только через моего адвоката!
Так и не сумев договорить, специальный агент международной безопасности благополучно ретировался за дверь.
А я, удовлетворившись этой маленькой победой, заказал у компьютера завтрак и принялся просматривать утренние новости.
Глава 2 Рабовладелец
Ровно через две недели меня выписали, и я в очередной раз поздравил себя с тем, что живу во времена прогресса. О том, что заживление переломов лет этак двести-триста назад занимало многие месяцы, не хотелось даже и думать.
На крыше больничного центра меня уже ждало такси. Усевшись на пассажирское сиденье, я назвал адрес, включил находящийся передо мной дисплей и, подсоединившись с помощью кода к домашнему видеофону, стал просматривать сообщения. Их оказалось не так уж и много – а точнее, всего два.
Первое было от декана университета, который желал мне быстрого выздоровления и возвращения в ряды преподавателей. А также напоминал, что скоро экзамены. И ни слова о поимке «проклятого гнома». Хм… да уж, очень «любезно» с его стороны. Честно говоря, он меня недолюбливал. Хотя любил ли меня кто-то вообще, кроме почившей матушки, сказать было трудно. Если уж говорить честно, мой взрывной характер не переносил никто, даже я сам.
Второе сообщение оставил агент Ваковский. Он рассыпался в извинениях и просил меня позвонить, как только я просмотрю сообщение. При этом верзила подчеркнул, что дело является особо секретным и касается мировой безопасности.
Я сидел и думал, звонить или не звонить. С одной стороны, меня разбирало любопытство, что от меня понадобилось службе международной безопасности. Ну помог я отловить чёртова гнома, и что? Да я просто-напросто исполнил свой гражданский долг. С другой же – если я позвоню, не будет ли это значить, что я сдаю позиции и иду у агента на поводу?
Неожиданно мои размышления прервал сам собой оживший дисплей. На экране появилось уже знакомое мне курносое лицо, украшенное шапкой соломенных волос.
– Доброе утро, профессор, – начал Ваковский. – Почему вы до сих пор не перезвонили мне? Нам известно, что вы прослушали сообщение более трёх минут назад, и я.…
Но я не дал ему продолжить:
– Может быть, для вас и доброе, господин агент! Но для меня уж точно нет! Вы бессовестно нарушаете закон о приватности и…
– У меня есть ордер на ваш арест, – вдруг перебил он меня.
– Что?! – задохнулся я от возмущения. – Что у вас есть?! Ордер?! Да на каком основании?!!
– Профессор Гонсалес! – Его тон сделался абсолютно непреклонным. – Вы обвиняетесь в нарушении гражданского кодекса и будете препровождены в ближайший воспитательный центр! – Вдруг голос агента смягчился, и он, совершенно не к месту подмигнув мне, продолжил: – Кстати, я и сам в данный момент говорю из этого центра, он ведь по совместительству является штаб-квартирой Агентства международной безопасности. Увидимся через пару минут, профессор.
Дисплей отключился, а я остался сидеть в лёгком шоке. Неожиданно я понял, что всё это время такси летело в противоположную от моего дома сторону. Так значит, всё было подстроено заранее.
Я постарался перезапустить такси, направив в нужном мне направлении. Но оно не реагировало на мои голосовые команды и на попытки выбить на клавиатуре новый адрес.
В принципе, я ничего предосудительного не совершал, и мне нечего было опасаться «перевоспитания».
Здесь, видимо, самое время рассказать о воспитательных центрах. Это сейчас они стали нормой жизни, а тогда это было новшество. Я бы даже сказал, пугающее новшество.
Сама мысль о том, что тебя могут вот так запросто взять и сделать другим (научно выражаясь – модифицировать), страшила чрезвычайно. Что есть ужаснее, чем потеря собственного «я»? Потеря индивидуальности? Именно этим и занимались в ВЦ. Так их называли сокращённо.
Закон о генетической модификации был принят мировым сообществом примерно за четыре месяца до описываемых мной событий. Первые «перевоспитанные» заключённые были выпущены на волю совсем недавно, но ваш покорный слуга уже имел (если можно так выразиться) честь встретиться с одним из них.
Это был мой кузен Диего, его задержали за незаконную продажу табака. Он был примерно такого же роста, как и я, да и характером, в общем-то, мы были очень схожи. Но господи, в кого же его превратили! Когда я вошёл, Диего сидел у открытого окна и пялился на ворон. Меня он едва заметил, лишь слегка кивнув.
– Кузен. Ты что, меня не узнаёшь? – спросил я.
– Конечно, я тебя узнаю, Ринальдо, – обронил он через плечо.
– Но, Диего, ты что, не желаешь поприветствовать своего двоюродного брата? – вновь обратился я к нему.
– Прости, Ринальдо, но ты мне мешаешь. Я тут пытаюсь написать поэму о птицах… Прошу тебя, уходи. – Он бросил на меня мимолётный взгляд и вдруг полностью повернулся ко мне: – Ринальдо! Как же ты красив! А я раньше и не замечал. Можно я посвящу тебе стихотворение?
– Парень! Ты в своём уме?! – попытался урезонить его я.
– Если ты имеешь в виду то, каким я был, то не в своём, – улыбнулся он. – Всё вокруг преисполнено неземной красоты. Раньше я был как слепой. Теперь глаза мои открыты. Я люблю этот мир, Ринальдо! Мне сейчас очень хорошо. И я искренне сожалею, что ты не можешь разделить со мной радость бытия.
Он глубоко вздохнул и снова повернулся к окну:
– А сейчас мне нужно сосредоточиться на прославлении Вселенной. Иди же, брат, и да будет с тобой мир.
Я покинул Диего, будучи ошеломлённым до глубины души. Мой энергичный кузен превратился в проповедника и поэта. И это атеист, который на бумаге и двух слов не мог сложить…
Агент оказался прав. Не прошло и двух минут, как такси плавно приземлилось на крыше воспитательного центра. Меня встречала целая делегация. Сам Ваковский, двое охранников в форме, с плазменными автоматами наперевес и ещё трое гражданских.
Выбравшись из аэробуса, я демонстративно вытянул руки, всем своим видом выражая оскорблённое достоинство.
– В наручниках нет необходимости, профессор, – усмехнулся верзила. – Никто вас преступником не считает.
– Тогда я требую объяснений! – встрепенулся я.
– Пойдёмте, время не ждёт, по дороге вас введут в курс дела ваши коллеги, – последовал ответ. – Да, кстати, вот ваше удостоверение. Будьте добры, повесьте его на грудь. – И он протянул мне пластиковую карточку, на которой красовалось моё голографическое изображение. На секунду у меня возникло жутковатое ощущение, что мне отрубили голову, сфотографировали и поместили на пропуск. Надпись под моей физиономией гласила: «Проф. Р. Гонсалес – консультант».
Я огляделся и узнал в одном из штатских своего давнего знакомого – профессора Хуго Крайзмана из Гейдельбергского университета, специалиста по древнегерманским языкам. Профессор Край, как я его называл, выглядел очень взволнованным, что случалось с ним крайне редко. Взяв меня под руку (кстати, эту его привычку я терпеть не мог, и он об этом прекрасно знал), Хуго представил меня сопровождавшим его господам. Когда те назвались, я удивлённо вскинул брови, ибо их имена были мне знакомы. Это оказались профессора университетов Стокгольма и Осло – Эриксон и Ормсон. Оба они, так же, как и мой немецкий друг, являлись авторитетными лингвистами, специалистами по германо-скандинавским языкам. А также щеголяли такими же пропусками, как и у меня.
– Пойдёмте, дорогой мой Ринальдо, – не оставляя моей руки, обратился ко мне Край. – Время действительно не ждёт.
Мы зашли в лифт и начали спускаться.
– Вы, наверное, спрашиваете себя, дорогой друг, что вы здесь делаете, – продолжил он в лифте. – Ха, к тому же вас, так сказать, препроводили сюда силой.
– Ничего смешного не вижу! – начал закипать я, пытаясь прикрепить удостоверение к лацкану своего пиджака.
– Ну что ж, пожалуй, вы правы, ничего смешного в сложившейся ситуации нет, – скорбно приподнял густые каштановые брови немец. А затем, снова улыбнувшись, продолжил: – Но согласитесь, довольно забавный факт заключается в том, что «проклятый гном» желает разговаривать только с «воином», пленившим его. А этим, с позволения сказать, «воином», как известно большей части человечества, являетесь именно вы.
– Разговаривать со мной? – снова удивился я. – Но на каком языке он говорит? Да и о чём нам с ним говорить?
– О, прекрасные вопросы, друг мой! – оживился профессор. – Но я отвечу только на первый, а любезный агент Ваковский – на второй.
Я недоуменно уставился на него и сделал приглашающий жест рукой.
– Я весь внимание, Край.
– Видите ли, Ринальдо, – почесав затылок, начал отвечать немец. – Он говорит на языке цвергов! Стойте, стойте, сейчас объясню! Этот язык нечто среднее между древним верхнегерманским диалектом, исландским и древнешведским.
Двери лифта раскрылись, и мы вышли в длинный коридор со множеством дверей по обеим его сторонам.
– В общем, мы втроём, Ормсон, Эриксон и я, кое-как его понимаем и, как говорится, с грехом пополам совместными усилиями можем служить переводчиками, – с ноткой сожаления в голосе закончил Хуго. Судя по всему, сложившееся положение Крайзмана устраивало не совсем. Он бы предпочёл работать сам и стать единоличным автором нового словаря цвергов.
– Теперь по поводу темы для разговора, – живо перехватил инициативу агент. – Мы будем инструктировать вас, профессор, какие вопросы задавать, а эти трое господ будут переводить. Нас интересует абсолютно всё. И конечно, в первую очередь всё, что касается следующего нападения.
– И конечно, он вам всё тут же разболтает! – не выдержав, съязвил я. – С какой стати ему вообще что-то кому-то рассказывать?
– Всё верно, господин Гонсалес, – неожиданно для меня согласился агент. – Гном действительно не готов разговаривать с кем бы то ни было, кроме вас. И вот в чём загвоздка. Судя по всему, этот парень действительно верит, что является вашим рабом.
– Простите, кем является?! – выдавил я, от удивления, чуть не захлебнувшись собственной слюной. – Кхе-кхе… Да с какой стати?! Этого мне ещё не хватало! Может, вы его неправильно поняли? – с надеждой оглядел я всех присутствующих снизу.
– Правильно, правильно, дорогой, – ответил за всех немец. – Слово «срайкх», без сомнения, означает «раб». – При этом два скандинавских профессора согласно кивнули в унисон.
– Кто бы мог подумать! – уже весело и как бы с укоризной продолжил Хуго. – Рабство возродилось в современном мире! И первый рабовладелец именно вы, Ринальдо! А на вид такой приятный молодой человек… – И он весело загоготал. Посмотрев на мою ошеломлённую физиономию, прыснули и все остальные. Мне же было совсем не до смеха. Итак, я стал первым рабовладельцем современного мира и совершенно не представлял, что мне со всем этим делать.
