Дара Бояринова
История глупых совпадений…
– О чём вы говорите? Какое убийство? Что вы несёте? – вскочила Ширли.
– Сядьте мисс Ширли, – сказала я. – Давайте я вам расскажу историю. Историю про одну девочку. Так вот, жила была девочка, у неё была хорошая жизнь, благополучная семья, дом в пригороде, да, они не бедствовали, у них был хороший дом, у девочки была хорошая школа, занятия конным спортом, и теннисом. Машина на совершеннолетие, путешествие, престижный университет. Жизнь девушки была безоблачна и прекрасна, пока, пять лет назад, будучи ассистентом эксперта в одном из аукционных домов, она не познакомилась с другой девушкой, очень похожей на себя. Совпадение, обычное совпадение. Та, вторая девушка искала подарок для подруги, девушки даже пошутили на тему вашей похожести. Узнать адрес для первой девушки было не проблема, и она начала расследование. Но предварительно подстраховалась, сменила внешность, и место работы. Самая низшая должность в нотариальной конторе, обычный секретарь, что должно быть очень унизительно, для девушки с таким высоким уровнем образования, но только эта должность дала ей возможность заглянуть в базу. Узнав правду, она разозлились, ну конечно, по её мнению, жизнь очень несправедливо обошлась с ней. Ведь у той, другой девушки, было всё ровно тоже самое, но только в сотни раз больше и лучше. Потому что, та другая, была наследницей огромного состояния. Почему? Почему всё это досталось только одной из сестёр? Вы же не будите отрицать, что Мелисса Патер ваша сестра, об этом говорит ваше свидетельство о рождении. Ваше настоящее, первое свидетельство о рождении. О котором вы и узнали, работая в нотариальной конторе, не так ли Трено?
– Бред. То, что вы несёте, это полнейший, бред. – скрестив руки на груди, ответила Ширли.
– Нет, и вы это знаете, мисс Трено, вы всё продумали, до мельчайших подробностей. Узнав, что Мелисса ваша сестра, вы не только разозлились, вы решили исправить несправедливость. Устроившись в агентство Лоуренса, вы смогли подменить один из старых, но работающих амулетов, на очень качественный муляж. Дальше, вы узнали весьма неприятную новость, пока вы были заняты первой частью вашего плана, семья Патер, сменила место жительства, они так долго ремонтировали дом. Но сменив дом, они сменили и нотариуса. Потому что, дела старого нотариуса семьи Патер передали в нотариальную контору Михеля Барнса. А для следующего шага вам нужен был их нотариус, ведь вам, нужно было подбросить фальшивый брачный контракт, Мелисса же порвала на свадьбе оригинал. Следующим шагом, стало ваше устройство в бизнес-центр, где находился офис мистера Патера. Через два месяца начали поступать посылки на имя мистера Патера, все посылки, которые приходили на его имя, забирала якобы секретарь мистера Патера. А на самом деле это были вы. Именно вы, делали заказы от имени мистера Патера. Более того, вы сами их привозили в бизнес-центр, и вы же их забирали под видом секретаря. Создав иллюзию, в том, что у мистера Патера, роман на стороне, вы так же заказали замену части подъездной дорожки у дома семьи Патер, и бригада приехала вчера, как раз в тот момент, когда ваша сестра была на очередном благотворительном обеде. По приезду она не обратила на это внимание, поскольку была занята сыном, маленькие дети всегда требуют много внимания. А утром, вы под видом угонщика убили вашу сестру Мелиссу Патер. Так что, мисс Ширли Трено, вы арестованы за убийство Мелиссы Патер. – Закончила я.
– Всё это, лишь ваши домыслы, – презрительно сказала Ширли.
– Вот тут вы ошибаетесь, – улыбнулся Грасс. – Да, вы продумали всё, но убегая с места преступления, вы споткнулись о припаркованный у боковой дорожки соседского дома, детский велосипед. У вас ссадина на левом запястье. А на раме того самого велосипеда осталась ваша кровь, наши криминалисты её обнаружили, и уже готов анализ, он совпал с вашими анализами у дантиста. Так же, вас четко видно на камере слежения в пяти кварталах, вот посмотрите. – пара нажатий. – Мы с вами видим, как вы входите в кафе, и через минуту, из этого же кафе, правда с черного входа, выходит угонщик. Его путь до дома вашей сестры, занял двадцать минут. Странно, да? Зачем преступнику идти пешком пять кварталов? А вот здесь, тот же угонщик, он бежит с места преступления, хорошо видно, что он спотыкается, ранит руку, вбегает в магазин, а через минуту из этого же магазина, выходите вы. Но ни одна из камер не зафиксировала, что вы туда входили. Если посчитать, то временной промежуток составит сорок семь минут, столько примерно по времени длится действие амулета, который, вы выкинули в урну в квартале от магазина. Вот здесь хорошо видно, как вы это делаете. А после этого, вы направились в лабораторию, для того чтобы получить анализы подтверждающие, что вы и Мелисса сестры. Этот отчёт сейчас лежит в вашей сумочке. Вы же планировали установить опеку над сыном Мелиссы и Дэниса, после того как мистера Патера обвинили бы в убийстве жены, и дали ему пожизненный срок. Вы не успели его оставить в сейфе вашего дома, так как вас пригласили в управление. Так что, я повторю слова капитана Таркс, мисс Ширли Трено, вы арестованы за убийство Мелиссы Патер.
Глядя на вспыхнувшие бессильной злостью глаза, я задумалась, почему говорят, что те, кто часто злится и проявляет агрессию в отношении себя и других, особо не наделен мозгами. Перед нами была очень умная молодая женщина, чрезвычайно умная. Но она злилась, злилась всю свою жизнь. Её озлобленное состояние распространялось на весь мир. Ей всё казалось ужасным, недоделанным, неидеальным, и самый главный исток такой злобы сидел в ней самой. Она и сама не понимает, что причина – в ней, а не в окружающих. Каждому человеку свойственно печалиться и злиться на себя. Почему же некоторых называют ограниченными в развитии, в собственном ритме жизни? Что они делают не так, раз их так называют? Неужели злость превращает любого из нас в существо, которое не видит ничего светлого и доброго вокруг себя?..
– Это какой-то кошмар, – прервал мои размышления голос Дэниса Патера. – Почему она не пришла к нам? Почему не рассказала всё? Мы бы приняли её…
– Мы не знаем мистер Патер, – пожала я плечами. – И мы хотим принести наши извинения за то, что вам пришлось пройти через нашу беседу. Мы должны были исключить сговор.
– Спасибо вам. Спасибо за то, что нашли убийцу Лисси. Я пойду… мне нужно к сыну…
– Буквально несколько минут, вам нужно подписать бумаги. И вас проводят к сыну.
Я смотрела на то, как отец обнимает сына, как прижимает его к себе, и мне было очень жаль этих двух мужчин, и взрослого, и маленького. У них отобрали очень ценное и очень важное, у них отобрали свет. В их жизни уже не будет того света, что дарит любовь матери и жены. Гордыня, злость и зависть не приносят счастье, а только забирают его, и не только счастье… Но они будут друг у друга. Они преодолеют всё. Они будут дорожить своей маленькой и очень сплочённой семьёй. Они будут уважать друг друга. Да, иногда будут ссориться, и спорить, но всегда будут мириться. У них будут сложности, но их чистые и светлые души сохранят любовь отца и сына, и они пронесут её через всю свою жизнь…
– Капитан Танкс, – раздался голос Иглса, – Как вы поняли, что это убийство?
– Капитан Иглс, вы разве не слышали все, что мы говорили? Вы же были в кабинете. – удивился Грасс.
– Если вы, капитан Иглс, планируете работать в нашем отделе, я вам очень советую не только слушать, а ещё и слышать. Винс в самом начале сказал, про Костаса Жуста. Ветеринара. – хмуро сказал Грон.
– Да причём здесь ветеринар? – вскричал Иглс.
– Костас Жуст, ветеринар, лечивший пса моей мамы, – сказал Винс. – Он умер три года назад. И я как-то встретил Ширли Трено в ветклинике, до её преображения, красивая девушка.
– Как раз во вкусе Винса. Как и наша жертва. – Хмыкнул Грон.
– Вы раскрыли убийство за три часа, опираясь на то, что Винс запал на красотку и знал имя ветеринара? Вы серьёзно? – зло спросил Иглс.
– А ещё, капитан Грасс нашел в доме жертвы альбом, где на нескольких страницах были только фотографии Мелиссы Патер и её матери, на летнем отдыхе. А у этой семьи была традиция, летний отдых всегда проводить вместе. А это значит, глава семьи не отдыхал с семьёй, что указывает на размолвку супругов, то, что это из-за другой женщины, догадаться не трудно. Когда мужчина виноват, он разными способами может просить прощения, но богатые мужчины всегда мыслят стереотипно. Драгоценности. На следующих общих снимках, глава семьи опять появляется, а миссис Патер демонстрирует великолепные сапфиры – семья помирилась. Сопоставить не сложно. Что и сделал капитан Грасс. Он тоже об этом упомянул, когда мы осматривали дом. В нашей работе нужно обращать внимание на любые детали. И, да. Мы серьёзно. – ответила я.
– Капитан, я подготовлю отчёт. – сказал Винс.
– Хорошо, Винс, спасибо. На сегодня всё. – посмотрев на часы сказала я.
К дому подъехала в сумерках. Подняла голову, и посмотрела на тёмные окна. Дом. Как много в этом слове для каждого из нас. Для каждого дом это что-то свое. Для кого-то это там, где он вырос, для кого-то место, где живет его семья. А ещё дом может быть местом силы. Где набираешься энергией, собираешь в кучу все свои мысли, чтобы идти дальше к своим победам. Дом – это где тебя поддержат и в горе, и в радости. Если что-то случилось, чаем напоят, выслушают, а если надо, и спать уложат, теплым покрывалом укроют. Дома, когда у тебя праздник стол накроют, скатерть красивую расстелют и радуются вместе. В любом случае все мы хотим, чтобы было такое место, где нам хорошо и уютно…
– Ну наконец-то, явилась! Ты на часы смотрела? – раздался ворчливый голос
– Сизи, ну хоть ты не начинай. – простонала я, стаскивая ботинки.
– Что значит, не начинай?! Я что, по-твоему, волноваться за тебя не могу?! Даже не позвонила!
– Сизи, у меня куча работы…
– Конечно! Работа-работа-работа! У тебя одна работа на уме! А я? Как же я?! У нас были планы, между прочим! Или ты забыла?
– Ну прости меня, я постараюсь завтра прийти пораньше. Честно-честно. – сложила я руки в умоляющем жесте. – Иди я тебя поцелую.
– Не надо меня целовать. Так, убери свои руки от меня! Убери, слышишь. Не трогай меня. Ты вообще не думаешь обо мне! У меня, между прочим, тоже есть чувства! И я хочу видеть тебя не только по утрам, когда ты сонного меня тискаешь, понятно.
– Понятно, – улыбнулась я. – Иди сюда, поцелую.
– Запомни раз и навсегда! Буквально, пять минут назад было принято решение обратиться в фонд защиты фамильяров!
– Сизи, у нас нет такого фонда, – ответила я, и подхватила на руки этого ворчуна. – А всё почему? А потому, что ты единственный и неповторимый! – не удержавшись, чмокнула Сизи в мордочку.
– Ну конечно, я самый неповторимый фамильяр в мире, можно сказать, сокровище, а ты так ко мне относишься. Тебе не стыдно?
– Стыдно, очень стыдно, мой хороший. – потёрлась носом, о мягкий мех. – Я тебе ещё не говорила, что ты у меня самый лучший во всех мирах?
Подняв взгляд, выхватила в отражение большую прихожую, заставленную коробками, и уставшую русоволосую девушку с красивым, и невероятно милым и пушистым белоснежным горностаем, с такими же белоснежными крыльями.
– Не подлизывайся, – буркнуло моё белоснежное сокровище.
– Не буду… а я есть хочу…
– Тоже мне новость. – сморщил мордочку Сизи, – иди мой руки, и на кухню.
– Кстати, ты уже выбрал что-нибудь? – прокричала из ванной.
– Да, мне понравилось два варианта.
– Показывай, – садясь за стол, скомандовала я. – Мм-м… салатик…
– Да, креветки, кстати, закончились, я заказал ещё.
– Ты ж моя умницы. – прошамкала, уплетая фирменный салат Сизи.
– Смотри, – в воздухе заискрился галоэкран. – Это первый вариант.
– Мм-м… очень красиво, это откуда?
– Я тут полистал несколько журналов, сейчас модно всякое такое, железяки и кирпич, а мне это не нравится. Для себя бы, я, конечно, выбрал вот такое.
На экране замелькали картинки, ну что ж, этого следовало ожидать… воплощение царской роскоши и изысканности, с выражением могущества и величия. Тут было всё, своды, купола и арки, объёмные колонны, скульптуры богов, гладиаторов, воинов в человеческий рост, небольшие бюсты военачальников, львиные образы, малахитовые вазы, серебряные чаши, бронзовые подсвечники в виде мифических существ или деревьев, украшенные кувшины и кубки с фигурами, прославляющими Императоров, а также панно с древними мотивами, расписные подушки, ковры со строгим геометрическим орнаментом. Лепные элементы в обрамлении зеркал, в оформление цоколя, бордюра или карниза. Мебель выглядит дорого, что не удивительно, при инкрустации драгоценными металлами. Круглые столы и стулья с ножками звериных лап, декорированные резьбой, позолотой, накладками из панциря черепахи или слоновой кости.
– А второй вариант?
– Так и знал, что не понравится, – насупился Сизи.
– Сизи, у нас Император живёт скромнее… – подняла бровь я.
– Скучная ты…
– Давай второй вариант.
Сизи, знает меня как никто, и замелькавшие картинки, доказали это в очередной раз. Тонкое очарование экзотики и легкого шика. Гармония из узорной ковки, мозаики, перламутра, стрельчатых арок и дверных проемов и обилие атласных подушек. Штукатурка нейтрального оттенка, резное дерево, стеклянная мозаика, стенные ниши, в которых располагаются лампы и светильники, низкая мебель со сложной, обтекаемой формой, декорированная резьбой, перламутром и узорной ковкой. Ковры и покрывала, тяжелые шторы и портьеры, огромное количество подушек, что добавляет помещению удивительного уюта. Всё это разбавлено массивными вазами, предметами из чеканного серебра и бронзы, ажурными решетками и сувенирами из цветного стекла и керамики. И, наконец, она, царица люстра! Именно царица, ведь именно игра света способна вдохнуть в дом жизнь и придать обстановке подлинную гармонию. Она объемная и вычурная, в оформлении абажура следует все там же принципам – узоры, ковка и цветное стекло, возможно, хрусталь, а дополнением к ней служат многочисленные цветные светильники.
– Сизи, ты гений! Второй вариант. Однозначно. Смотри, комнаты с северной стороны оформить в тёплых тонах, а с южной стороны и в ванной подобрать холодные оттенки. Что скажешь?
– Согласен. Когда начнём?
– Мм-м… на выходных?
– Мы уже год живём на коробках, из мебели у нас кухонный гарнитур, диван, шкаф и твоя кровать, и то, это всё досталось нам от прежних жильцов. То, что ты оттягиваешь момент, и не приводишь квартиру в должный вид, говорит о том, что ты подсознательно не считаешь этот дом своим.
– Сизи, завязывай пастись на психологических форумах. И ты и я знаем, у меня просто нет времени…
– Время у тебя есть, ты просто боишься.
– Я не боюсь. – буркнула я. – Мне некогда.
– Отлично, раз не боишься, тогда поехали, вот адрес.
– И что там?
– Студия интерьера, которая разработала этот вариант дизайна, у них же там и магазин, и договор заключишь сразу.
– Си-и-зи-и-и…– простонала я.
– Ну что, Си-и-зи-и-и? – перекривлял меня фамильяр. – Что? Ты сама понимаешь, что так не должно дальше продолжаться! Ты живёшь прошлым, а надо жить настоящим! Вот это, – ткнул лапкой в монитор, горностай. – Твоя мечта, и ты можешь её исполнить, но ты трусишь! Боишься исполнения своей мечты!
– Я не боюсь! Слышишь, не боюсь! – рассердилась я. – И это не мечта! Это, всего лишь квартира!
– В которой вы должны были жить вместе! – крикнул в ответ Сизи. – Но его нет! Слышишь! Нет! А ты есть! И Тим не захотел бы видеть всё это! – обвёл лапкой кучу коробок Сизи. – Тим купил эту квартиру для тебя!
– Именно! Для меня! А не для нас!!! Он врал! Всё время врал! Он не собирался жить со мной тут! Он бросил меня, как и собирался!..
Тим. Тимоти Брайт. Занудный, пакостный, и прыщавый мальчишка, вечно дёргавший меня за косы. Тим был старше меня на четыре года, и когда они с отцом приезжали к нам, а это было очень часто, для меня вечер, день или утро, не важно, когда и где, превращались в нескончаемую войну с Тимом Брайтом. До четырнадцати лет, я думала, что обязательно убью его, но потом он поступил учиться в закрытую Военную Академию, а мы с братом остались сиротами… авиакатастрофа… и нашим опекуном стал Шерридан Брайт, отец Тима, и наш с братом крёстный. Дядя Шерр, любил нас безмерно, и мы платили ему тем же. То горе, что обрушилось на нас, мы пережили вместе… Жизнь постепенно стала налаживаться, мы с братом окончили школу, выбрали профессии, и рванули грызть гранит науки с особым усердием. Академия Тима, была настолько закрытая и секретная, что ни о каких увольнительных и речи не было. Хотя, на мой взгляд, его скорее всего не выпускали оттуда из-за постоянных залётов. Оставались лишь редкие сеансы связи, раз в два-три месяца. А через семь лет домой вернулся статный красавец в чине старшего лейтенанта. Поражая всех девушек в округе харизмой, обаянием, синими очами, белозубой улыбкой и обходительными манерами. Всех, кроме меня… я всё так же видела того прыщавого и пакостного мальчишку, и как можно более презрительно отзывалась о всех его недалёких пассиях. А потом он уехал на две недели, вернулся домой, побыл пару дней, и опять уехал, и опять вернулся… так продолжалось три года. В какой момент я с замиранием начала слушать новости, и каждый раз вздрагивать от его красивого голоса, когда он, входя в дом, кричал: – Всем салют, я дома! – я не знаю… Я фыркала на каждое его слово, старалась меньше задерживаться в гостиной, когда он с братом садился играть в шахматы, или в библиотеке, когда он заходил поболтать с дядей. Всё закончилось два года назад… Тихий и скромный Седрик ухаживал так же, тихо и скромно. Редкие свидания, тихие прогулки, скромные букеты и робкие поцелуи. В один из таких вечеров, нас у крыльца дома и застал Тим, окинув смущенного Седрика весьма скептическим взглядом, хмыкнул и вошёл в дом. Как же меня это взбесило, спешно простившись с Седриком, кинулась в дом. Ох, с каким удовольствием я высказала ему всё что думаю о нём, о его безобразном поведении, о его отвратительном характере, обо всём! Яростно доказывая ему, что он не имеет никаких прав так общаться с моим женихом. Он слушал меня молча, а я злилась всё больше и больше… А потом… Потом он меня поцеловал…
Мы были счастливы, брат и дядя Шерр тоже были счастливы, влюблённым всегда кажется, что вместе с ними счастливы все. Скромная помолвка, в перерывах между его заданиями и моей работой, подготовка к свадьбе, и редкие, очень короткие, но такие радостные и трепетные встречи… В тот вечер мы были в опере… глупая и нелепая ссора, из-за подмигнувшего мне мужчины, абсолютно не знакомого мужчины. Тем же вечером, даже не попрощавшись, Тим уехал на очередное срочное задание. Двое суток он не звонил, не писал сообщений, а на третий день в дверь постучался представительный мужчина в военной форме… По одному его взгляду всё стало понятно… Я знала о чем приходят поговорить такие мужчины… Он тихим голосом говорил о том, что соболезнует, что майор Брайт герой, что его подвиг родина не забудет…
В тот момент я всеми силами пыталась сдержать дикое желание убить этого соболезнующего, стереть с его лица эту лживую мину… похороны были пышными и торжественными. Не было дождя, или снега, или грустно падающих листьев… Солнце слепило глаза как никогда, птицы наперебой приветствовали раннюю и тёплую весну. Мир жил, мир дышал, а Тимоти Брайт, в ворохе цветов тихо уезжал в жерло огромной печи. А дома нас ждал нотариус. Я стала единственной наследницей Тима, даже несмотря на то, что была всего лишь невестой, так я и узнала, что Тим купил отдельную огромную квартиру для нас. Мне она понравилась с первого взгляда, я переехала в неё через неделю после похорон. Брат остался с дядей, а я собрала вещи и уехала. Мне это нужно было. И именно тут я узнала, что Тим Брайт… Лжец…
Обычный тонкий конверт на имя Тимоти Брайта принесли через неделю. Сначала, я даже не поняла о чём речь… Тим был болен… ему оставалось жить три месяца… Он знал! Знал и лгал! Всё это время, он лгал. Не было бы свадьбы! Не было бы, путешествия! Не было бы нас! Ничего не было бы! Всё было ложью! Самой большой ложью Тимоти Брайта!
– Тим не бросил тебя… он погиб…
– Он умер ещё раньше, и ты знаешь об этом!
– Да! Знаю! – заорал Сизи. – А что он должен был сделать, по-твоему? Должен был рассказать всем вам, что он скоро умрёт? Должен был похоронить себя заранее? Неужели он не заслужил хотя бы кусочка счастья? Счастья с тобой! Ты видела, как загорались его глаза, стоило только упомянуть твоё имя? Ты видела, как он смотрел на тебя? Неужели ты хотела лишить его этого? Или ты хотела бы увидеть молодого и сильного мужчину на больничной койке? Да с таким диагнозом, как у него, даже самые сильные живут не больше трёх месяцев! А ваша любовь дала ему почти год! И он не разваливался на части, он до последнего был сильным! Он погиб как герой! Он спас шесть человек! Так и ты, будь сильной! Живи! Живи настоящим! Не упивайся жалостью к себе!
– Это не жалость! Это злость! Понимаешь! Злость!!!
– Нет! – ощерился Сизи. – Ты жалеешь себя! Ту себя, что видела в своих мечтах! Жалеешь о том, что уже никогда не сбудется! Ты так упиваешься жалостью к себе, что оттолкнула почти всех! Кто у тебя остался? Я? Работа? Всё! А дядя? А Скотт? А ребята? Им, думаешь легко? А Вита? А Мэри и Даг? Ты когда последний раз племянников видела? Ты в курсе, что они уже ходят? Да-да! Полгода как ходят! А что у них сила проснулась? А что Даг лопочет уже вовсю? Что ты видишь? Что ты знаешь? НИ-ЧЕ-ГО!!! Ты ведёшь себя как самая настоящая, самовлюблённая, эгоцентричная засранка! Да-да! И не смотри на меня так! Сколько это будет продолжаться? Сколько ты ещё будешь трепать нервы тем, кто тебя любит? Неужели ты настолько зациклена на себе, что тебе плевать на нас?! Ты можешь врать кому угодно и сколько угодно, но не мне, я часть тебя, и сейчас, мне как никогда хочется врезать тебе. За то, что ты делаешь нам всем больно! – выплёвывал как пощёчины слова Сизи.
Я смотрела на его вздыбленный мех, встопорщенные усы, и вздрагивала от каждого слова. Стало так больно, так горько… я не могла дышать, ком в горле не давал произнести ни звука, ледяная пустота в груди пошла трещинами, не давай глотнуть воздуха, а потом взорвалась тысячей острых осколков. Стало горячо глазам, так горячо, что я закричала…
Очнулась от того, что по голове меня гладит мягкая лапка, а над ухом звучит тихий голос
– Поплачь, поплачь моя хорошая, всё уже прошло… всё будет хорошо…
Через полчаса, скептически осмотрев своё зарёванное лицо, пробормотала:
– Мда-а-а… красавица… Сизи!
– Что?
– Помоги, а? – ткнула пальцем в опухший нос.
– Ох! Горе ты моё. Иди сюда. – буркнул Сизи, и смешно шевельнув усами, выдохнул мне в лицо.
Тёплая волна волшебства, омыла лицо и шею, лёгкое покалывание в районе глаз, чуточку пощипало нос и губы, и вот я в нормальном виде.
– Кстати, ты долго собираешься дурачить всех? – спросил Сизи, паря у меня за плечом.
– Сизи, не начинай. – закатила я глаза.
– Опять, сорок восемь! – всплеснул лапками фамильяр. – Ты уже сама скоро забудешь, как выглядишь!
– Не ври, я прекрасно вижу сквозь твою иллюзию. – Отмахнулась я. – И все, кому надо, тоже видят.
– Все, это я, – ткнул в себя пальчиком Сизи, – Ты, – его коготок упёрся мне в нос, – Скотт, дядя Шерр, Вита, Мэри, Даг и прислуга в доме.
– Этого хватит.
– Вот дура, упёртая!
– Не забывайся, Сизи.
– Ну, а кто тебе правду скажет, если не я?
– Я тебя очень люблю, но давай на сегодня хватит. А? И вообще, собирайся, поехали.
– Поехали, – тут же оживился Сизи, – а куда? В магазин?
– Нет. Не в магазин… домой поедем…
– Ур-р-ра-а-а! Я мигом! – метнулся белой молнией Сизи в комнату, и прокричал уже оттуда. – Только подарки прихвачу!
Через час, с ворохом подарков, я звонила в дверь красивого старинного особняка в классическом стиле. Дом дяди Шерра, дом в котором было всё, и горе, и радость, дом в котором нужно жить. Дом который хочет чтобы в нём жили, есть такие дома, они всегда рады тебе, всегда ждут. Где окна манят теплым светом, где чуть поскрипывает лестница, где пахнет лимонным воском и вишнёвым штруделем. Дом, где тебя всегда ждут.
– О! Мисс Эвер! Добрый вечер! – воскликнул мажордом.
– Добрый вечер, Стенли. – улыбнулась я. – Вы, как всегда, на посту. Дядя дома?
– Конечно дома, и госпожа Вита, и пупсики, и даже господин Скотт дома.
– Неожиданно, Скотт, и уже дома? Сегодня какой-то праздник?
– Нет мисс, так совпало, к тому же, к хозяину приехал, то ли сын его армейского друга, то ли бывший ученик, я так и не понял.
– О! Я не вовремя?
– Моя девочка Эви, всегда вовремя! – раздался голос дяди из холла.
Стенли только и успел забрать из моих рук пакеты с подарками, как меня заключили в крепкие объятия.
– Ну привет, пропажа… – прошептали мне в макушку.
– Привет, – шепнула в ответ, уткнувшись в пахнущий толикой парфюма и табака кардиган. – Я скучала…
– Мы тоже…
– Прости меня…
– Давно…
– У нас групповые обнимашки? – раздался весёлый голос Виты. – Я тоже хочу!
– Присоединяйся, – улыбнулась я.
– Мы так скучали, бессовестная…– хлюпнула носом Вита.
– И я скучала… – хлюпнула в ответ.
– Девочки, а ну ка, перестали разводить сырость, – с деланной строгостью сказал дядя. – У нас ужин стынет, и гость ждёт.
– Ты же останешься? – уточнила Вита.
– Конечно, останется, – с самым серьёзным видом кивнул, молчавший до этого Сизи.
– Вот и отлично. Всё, давайте за стол.
– Вы идите, я только руки сполосну, и сразу к вам. – махнула я,
– Мне руки мыть не надо, так что, я сразу за стол, а то одни нервы трачу и калории. – Усевшись дяде на плечо, сказал Сизи.
– Я быстро. – Подмигнула Вите, и рванула в уборную.
Быстро вымыв руки, выбежала в холл, где и попала в самые родные объятия.
– Привет.
– Привет.
– Ты как?
– Хорошо. Уже хорошо…
– Значит отпустила?
– Да. Наверное, отпустила…
– Это хорошо.
– Угу.
– Я очень скучал.
– И я…
– Ты вернёшься?
– Нет. Но я с вами… всегда…
– Отлично.
– Я люблю тебя.
– И я. Всегда.
– Всегда.
– Ну что? Пойдём к столу?
– Пойдём, а что там за гость у дяди?
– Сейчас увидишь. Тебе понравится.
– Когда ты говоришь таким тоном, это верный признак того, что мне не понравится… Да что там, мне уже не нравится. – нахмурилась я.
– Да ладно. Не куксись. – обнял меня за плечи Скотт. – Будет весело.
– Ц! – закатила глаза я. – Знаю я твоё весело.
– А вот и мы! – громко объявил Скотт, как только мы переступили порог столовой.
Знаете этих людей, которые всегда говорят, а я так и знал, или, а я говорила! Этакие провидцы, раздражающие всех и каждого, вот и я сейчас себя раздражала, даже не я, а то, что я увидела, вернее кого я увидела за столом. И да, мне это не понравилось.
– Добрый вечер, капитан Грасс. – сухо поздоровалась я.
– О! так вы знакомы? – удивлённо поднял бровь дядя.
– Я, пожалуй, пойду. – вставая из-за стола ответил Грасс.
– Не стоит, капитан Грасс, ужин только начался. – Ответила я.
– Может, и нам поведаете? – склонила на бок, от любопытства Вита.
– Капитан Грасс, с сегодняшнего дня, в рамках усиления служит в нашем отделе.
– Оу! Фрэнк, даже не знаю, поздравить вас, или посочувствовать, вот честно. Служить под началом моей сестры, особенное удовольствие. – рассмеялся Скотт.
– Вашей сестры? – удивился Грасс.
– Ну да. – кивнул Скотт. – Эви, моя сестра…
Где-то далеко-далеко, в другом мире, одна прекрасная фея полюбила волшебника, и не простого волшебника, а тёмного мага, сердце которого поразило ответное чувство. Свет их любви был очень ярким, они жили в гармонии, и их дом был полон счастья. У них родились две прелестные дочурки, и свет их счастья манил к себе других, тех, кто отогревался душой и сердцем, впитывал этот свет, и нёс другим. Но всегда найдутся те, кому чужое счастье не даёт покоя, те кто готов растоптать светлое, разрушить, украсть, спалить, спалить дотла. Они пришли под покровом ночи… Даже очень сильный волшебник не может сражаться вечно, даже самая сильная фея, не может держать защитный купол над детьми бесконечно… На утро, проезжавший мимо их уединённого дома табор, нашел только дымящиеся руины, три горстки пепла, и одну маленькую девочку. Фею. Инициированную фею. Инициированную ТЕМНУЮ фею! Она стала парадоксом. Не бывает тёмных фей. Ни где. Ни в одном из миров… Больше десяти лет маленькая фея колесила с табором по городам и весям, и в одном большом городе, в толпе зевак она узнала его, того, кто разрушил её мир, кто погубил всё светлое, что было в её мире, кто руководил убийцами её семьи. Из табора она ушла в тот же вечер, ей понадобилось восемь лет на то, чтобы найти всех, в том числе и заказчика. Всё оказалось банально и глупо… Темный маг должен жениться только на тёмной волшебнице, дабы блюсти чистоту крови… её месть была настолько изыскана, и настолько страшна, что они не сразу поняли это. Феи не могут отнимать жизнь, феи созидательницы, их волшебство всегда красиво и изящно, направленное исключительно во благо. Феи могут многое, в том числе, взять под покровительство кого-то, пусть даже целый Орден Тёмной Магии. Почему нет? Феи могут одарить, например, талантами, или красотой, или силой, или… истинной любовью. Встретить свою половинку мечтает каждый. И в этих мечтах, он бесконечно счастлив, ведь его половинка, она самая лучшая, самая прекрасная, самая-самая… но жизнь всегда вносит свои коррективы, да, всем нравятся истории о красивой любви графа и пастушки, или, как великий и могучий волшебник воспылал чувствами к бедной студентке. Но, всё тоже пресловутое, но! Пастушка не принесёт нужные связи графу, как и бедная студентка, деньги к деньгам, связи к связям, сила к силе, и конечно же чистота крови… та самая чистота крови. Тёмные маги не женятся по любви…
Месть феи была красивой, маги и волшебницы начали встречать свои половинки, начали влюбляться, сильно, беззаветно… и эта любовь была взаимна. Но стоило только отречься от неё, и связать свою жизнь с тем или той, кого навязали семья, статус, или Орден, она исчезала. Сила исчезала. Навсегда. Любовь, она ведь тоже сила, самая невероятная сила, самая великая сила, во всех мирах, и предав одну силу, они теряли другую…
Месть принесла покой и умиротворение в её душу, и юная фея поселилась в маленькой деревушке, на самом её краю, почти у самого леса. Так могла бы начинаться сказка, жила-была красивая и добрая девушка. Она была не только красива и добра, она была самой настоящей феей, любила животных и цветы… Но наша сказка была другой, фея была красива, но не слишком добра, она любила животных, ну как любила, тёмная фея ставила на них эксперименты. Цветы она тоже выращивала, а то, что они хищные, ну так эксперименты же…
