Дана Райт
Мой ураган
– Коть, ну ты чего?
Ржу над потерянным выражением ее вынырнувшего, мокрого лица и тем, как она стряхивает воду с лица и волос. Возбуждает.
– Нам нужна ванна побольше, – резюмирую.
– Ага, с моей зарплатой разве что на корыто хватит, – смеется девушка.
– А я тебе зачем? – я вполне могу себе позволить перевезти ее в хорошую квартиру с большой ванной комнатой. – Почему ты вечно просишь деньги на какую-то хрень типа счета или шмоток, когда уже давно могла бы раскрутить меня на нормальную хату?
Мне это, правда, не понятно. Марго, чаще всего, просит оплатить ее счет в каком-нибудь клубе. Я не покупал ей ничего дороже этого бардового платья от известного кутурье, в котором она была сегодня, а она, полагаю, заслужила нечто большее, раз терпит мои внезапные появления и оставляет любые планы, если мне это нужно.
– Не хочу привыкать к хорошему, – девушка присасывается к бутылке шампанского, делая несколько глотков, выпускает напиток изо рта тонкой струйкой прямо в меня, отчего я снова ржу. – Ты решишь потом, что наигрался со мной, и мне придется вернуться из твоего королевства в свои шикарные хоромы, – она обводит руками стены узкой ванной, покрытой старой голубой плиткой, сохранившейся, вероятно, со времен постройки дома.
Глупо. Недальновидно. Мы, действительно, можем прекратить наши встречи через месяц, или даже завтра и она останется тут, с дорогими шмотками и фотками из наших путешествий. Не люблю глупых баб. Но понимаю ее. Марго боится попросить меня о большем. Я могу послать ее куда подальше и уже через пять минут найти ей замену, такую же, как она, готовую выполнить мои желания в любое время. С другой стороны, это такой социальный контракт. Любой мужик, обладающий миллионами понимает, что женщина, как бы она себя не вела, рядом с ним не только из-за симпатичной мордашки или хорошего члена, она ждет чего-то еще. Материальных благ в том числе. И если она не просит ничего значительного, это наталкивает на определенные мысли. Либо дура, либо замуж собралась. А жениться на Марго я уж точно не стану.
– Выбери себе квартиру, – предлагаю я, потому что хочу сделать приятное этой всегда веселой девушке, ножки которой уже упираются в мою грудь, легко массажируя ее. А еще хочу дать ей понять, что ничего большего, чем сейчас, между нами не будет и ждать переезда ко мне ей не стоит. – Прямо завтра, – не люблю откладывать, – я оформлю ее на тебя.
– Олег! Ты что!? – она всегда веселит меня. – Ты же не собрался купить мне квартиру?
– Именно это я и собрался сделать, – улыбаюсь и киваю, проводя ладонями по стройным гладким ножкам. – Выбери все, и квартиру, и ремонт и мебель. Она будет твоей, вне зависимости от того, чем кончится наше с тобой сотрудничество.
Маргоша уже, похоже, не слишком меня слушает, заливает в рот так много шампанского, что не может проглотить его и ее щеки надуваются.
– Ты знаешь, что ты самый лучший человек, которого я встречала? – удивленно произносит она, расправившись с жидкостью во рту.
– Заставь меня в это поверить, – требую я.
– О, еще как заставлю, мой дикий зверь, – она сексуально облизывает губы, приближаясь ко мне, но я не могу воспринимать ее всерьез, поэтому снова ржу.
«Мой дикий зверь» – звучит ржачно, как из старой порнушки. Черт! Как из порнофильмов времен моей бабули. Желание повторно трахнуть Марго тут же пропадает. Смотрю на часы. Мое время как раз вышло. Пока возвращаться домой.
***
Я всегда много ем. Но экзамены это то, что заставляет меня превратиться в едока восьмидесятого уровня. В период экзаменов я не просто ем, я жру. Накидываюсь на любую еду, накладываю ее побольше и ем, перечитывая вызубренные сразу после каждой лекции, параграфы. А когда на тарелке ничего не остается, иду за новой порцией. Что и делаю сейчас. Я уже доела половину порции оставленных Джес омаров. Теперь думаю порадовать себя ветчиной, которую видела в холодильнике. Странно, свет на кухне горит. Не видела, чтобы Джес выходила из комнаты. Но девочка тут, на кухне, шухерится в углу между барной стойкой и шкафом, склонила голову над чем-то, что держит в руке, а другую руку держит над этим чем-то. Так-так-так…
– Джес, ты почему не спишь?
Я проверила ее пятнадцать минут назад, и малышка лежала в кровати с закрытыми глазами, в своей комнате, люстра в которой светится в темноте и бросает на стены проекции планет и звезд. Вот бы мне в детстве такую комнату!
– А ты что, следишь за мной? – огрызается девочка.
– Да что ты там делаешь?
Подхожу к ребенку и вижу в ее руках стакан растопленного мороженого, в котором она пытается бесшумно размешать сок палочкой для суши. Ох, бедный ребенок. Бедный голодный ребенок! Знала бы моя мама, что эти люди держат ребенка голодом, заявила бы на них в службу опеки.
– Ты теперь расскажешь все крестному? – девочка грустно прижимает стакан с лакомством к груди, словно ждет, что я сейчас отберу его.
– Знаешь, что я сделаю? – улыбаюсь, я уже простила этой премиленькой малышке все ее утренние пакости. – Я сейчас достану кухонный комбайн, – отвечаю на вопросительное выражение Джессики, – и сделаю нам по огромной порции молочного коктейля. Мы выпьем его вместе, медленно, чтобы прочувствовать каждую секундочку этой вкусности и никогда, никому об этом не расскажем. Договорились?
Джес задорно кивает, широченно улыбаясь. Откладывает свой преступный стакан на стойку и достает из морозилки целый брикет пломбира, на секунду прижимая его к сердцу, словно в этот момент он самое дорогое в ее жизни.
Я вот тоже люблю молочные коктейли, так что моя порция получается в два раза больше, но Джес не возмущена, она выпивает лишь половину своей, а вторую отдает мне и, пока я выпиваю ее, тщательно слизывает с губ остатки сладости.
– Мы должны все помыть.
Она сама встает на табурет и тщательно моет два наших стакана, а я тут же вытираю их полотенцем и складываю в шкаф, откуда взяла. То же самое проделываем с комбайном.
– И часто ты так делаешь?
Мы обе улыбаемся. Теперь нас связывает тайна, а это всегда приятно сближает.
– Нет, – девчушка мотает головой, – никогда. Я не обманываю. Обычно дядя Олег сам делает мне коктейль, но сегодня я повела себя дурно и была наказана. Прости меня.
– Но ты ведь не поступишь так больше? – я должна в этом убедиться, еще одного уничтоженного гардероба я не переживу.
Потрясающая девочка снова мотает головой и я обнимаю ее. Я бы даже поцеловала ее – такая она сейчас солнечная.
– У меня есть еще одна тайна, но я тебе пока не скажу ее, больше одной тайны за вечер, это много, – хихикает девочка.
Интересненько. Но… подождем, что же она преподнесет мне в следующий раз.
Мы собираемся уже расходиться, когда слышим, как открывается входная дверь. Это Олег вернулся, теперь выйти их кухни незамеченными нам не удастся. Коридор, ведущий к комнате Джессики, прямо напротив кухни, и пересекается входным коридором.
– Вы че еще не спите?
Олег появляется в кухонной арке слишком быстро, чтобы мы успели спрятаться.
– Джес, – его взгляд падает на стакан на стойке, где все еще находится не размешанная смесь девочки, – ты все таки пила коктейль? Мы ведь договорились, – парень выглядит рассерженным.
– Это я себе делала, – ориентируюсь я, быстро хватая стакан. – Джес забыла выпить витаминку, поэтому и пришла сюда, – выдумываю ложь, должны же дети пить витамины.
– Да, я позвала Соню, чтобы она достала мне мишек из шкафа, он высокий, – умная малышка на лету подхватывает мою ложь, указывая пальчиком на навесной шкаф.
Я оказываюсь права, Олег достает из шкафа детские витамины и дает крестнице одного мармеладного мишку. Малышка выходит из кухни, делая за спиной мужчины быстрый реверанс в знак благодарности мне.
– Спокойной ночи, малышка, – теперь, когда девочка его не видит, Олег улыбается, ждет, когда она уйдет, а затем упирается хитрым взглядом в меня. – Пей, – кивает на коктейль.
Мой желудок полон. Честно. В него больше ничего не может поместиться, но я делаю несколько больших глотков сладкой смеси, осушая стакан и на последнем глотке – о ужас! – из меня вырывается отрыжка. Короткая, чуть слышная, но я краснею с головы до пят, а Олег тихо смеется, проходит к раковине, моет руки, достает из холодильника бутылку минералки и удаляется в свою комнату, кидая по дороге «Она делает так каждую ночь»
Ух! Девчонка меня обманула! Мелкое хитрое чудовище!
Удобнее утраиваюсь на диване в зале, где оставила учебник, мне нужно успеть прочитать еще один параграф. Экзамен через два дня, а значит, мне останется еще девять параграфов. По три в день. Но возможно, сегодня мне хватит сил, чтобы прочитать больше трех параграфов, тогда на следующие дни останется меньше. Я стараюсь делать так всегда. Заглотить сразу как можно больше информации, чтобы в ночь перед экзаменом не думать о провале. В период сессий я мало сплю. Так что уже через час после нашего с Джес ночного коктейлепития и двойного похода в комнату с сантехникой, иду на кухню за чашкой кофе и ветчиной.
Как всегда в эти периоды, время идет незаметно. Я даже не смотрю на часы. Мне не важно, который час. Если я усну, то прямо тут, на этом диване, с учебником в руке, а если нет, то, скорее всего, пойду в универ вообще не поспавши. Я не имею право завалить сессию. Слишком уж много мне пришлось вложить сил в получение стипендии на этом факультете международного права, куда попасть так сложно, что учатся на нем по большей части либо такие вот умники, как я, либо дети из очень обеспеченных семей. Зато с таким образованием передо мной откроются двери в топовые бизнес проекты, а если диплом будет красным, то и в большой бизнес. А мой диплом будет красным, именно для этого я не сплю ночами, зазубривая и так уже знакомый материал. Это не страшно – не поспать несколько ночей, зато моя сессия не затянется на целый месяц, который отнимет у меня треть лета. Первую сессию я сдала экстерном, чтобы поскорее поехать домой в Ижевск. Вторую собираюсь сдать так же. Я уже получила «автоматы» по всем зачетным дисциплинам, сдала экстерном четыре экзамена, оставив на последок лишь три. Я сдам их в мае, чтобы в июне быть совершенно свободной для поисков работы, которая позволит мне подкопить деньжат для путешествия в Лос-Анджелес. Я уже выписала пару телефонных номеров семей, ищущих репетиторов по английскому, а так же юридических фирм, где требуются помощники для бумажной работы. Вообще, если я хочу полететь в августе в Америку, мне, возможно, придется расстаться с мыслью о беззаботном времяпрепровождении на Камской даче родителей. Жаль, но… надеюсь, мне удастся выбраться туда хотя бы на несколько дней.
– Сонь, – меня теребят, чья то рука крепко сжимает плечо, так приятно, тепло так.., – Сонь, просыпайся, – и голос такой твердый, бархатный, тягучий. – Сооняя…
– Давай я ее водой обрызгаю, – а я это пискливый голосок, детский.
Кого водой? Меня водой? Не надо меня водой! Вскакиваю. Ох, я все же уснула с учебником.
– Ты всю ночь что ли читала? – Олег кивает на учебник.
– Ага, – прикрываю рот, отвечая, я ж не чистила зубы перед сном.
– Собирайся, позавтракаем, и я развезу вас. У тебя двадцать минут.
Мне хочется сказать, что я и сама могу доехать до института, но отказаться от поездки на крутой тачке Самойлова очень уж сложно, поэтому я включаю режим робота и несусь в комнату. Обойдусь без душа? Ага, блин, самой смешно. Включаю режим бешеной кошки, запрыгиваю в душевую, быстро мою голову, умываюсь-подмываюсь и надеваю один из своих новых костюмов – черные брючки с лайковой нитью, плотно обтягивающие попку с бедрами, чуть расклешенные книзу, и короткую фиолетовую блузу с рукавом до локтя. Мне нравится мое отражение. Я не успеваю накраситься, так что просто покрываю губы розовым лаком. Обойдусь без завтрака, перекушу пирожками в столовке, все равно в универ приеду раньше, чем нужно.
Джес с Олегом ждут меня в коридоре, уже одетые. Малышка прыгает вокруг крестного с радостным «Шо-ко-лад-ная! Кар-тош-ка!», распевая название кафе звонко, прихлопывая при этом в ладоши.
– Тетя Соня, придешь сегодня смотреть на меня? У нас репетиция Золушки. Я буду исполнять Злюку. Мне не досталась роль Золушки, потому что я толстая.
Девочка грустно задумывается, но тут же снова улыбается, хочет что-то сказать, но мы с Олегом в один голос перебиваем ее громким:
– Ты не толстая!
– Да и без разницы, – глаза девчушки сужаются, опускаются к полу, – может быть, с Иринкой Гольневой сегодня что-то случится, и я буду исполнять ее роль.
– Не вздумай, – осекает ее Олег, – ты будешь Злюкой, тебе даже играть ничего не придется.
Парень устало вздыхает, мотает головой, подозревая свою крестницу в подготавливаемой пакости. Мне становится страшно за этого ребенка. Пожалуй, я откажусь от просмотра.
– А потом мы пойдем в парк кататься на каруселях, – рекламирует свое приглашение.
– Прости, Джес, но у меня сессия и я не могу тратить время на гулянки.
И это чистая правда, единственное, что может отвлечь меня от чтения параграфов – Марат, пригласивший меня на романтический вечер, но что-то я не рассчитываю особенно на его решительность.
Олег везет нас в «Шоколадную картошку», где я съедаю манную кашу с шоколадной крошкой и расточаю комплименты этой, и правда, очень вкусной пище, на радость малышке. Олег пьет кофе, две чашки со сливками и ореховым сиропом. Мне тоже достается такой стакан. Вкусно. Теперь я люблю кофе с орехами.
– Точно не поедешь с нами? Я бы забрал тебя с универа после учебы, – предлагает он и мне даже кажется, что надеется на положительный ответ, потому как после моего отказа, он молча ждет, пока я выйду из его спорткара и резко стартует с места.
Курю с девчонками у входа. Вдыхаю никотин с наслаждением. Мне не хватает этого. Я не курю в квартире Олега, потому что не знаю, как спросить его о том, где это можно делать, а курить в подъезде, похожем на музей, рука не поднимается. Или рот не открывается? Ха! Не знаю, как правильно сказать, в общем, открыть пачку сигарет в таком подъезде значило бы осквернить всех тех трудяг, которые создали это чудо. Поэтому я накуриваюсь в универе – по две сигареты на каждой перемене. Возможно, от меня пахнет от как пепельницы, но я не могу избавиться от этой отвратительной, расслабляющей привычки.
– И кто этот буратино на Ягуаре, с которым ты приехала сегодня? – Лия, моя однокурсница, яркая высокая шатенка, каждый день появляющаяся в универе в новом наряде, кидает бычок в урну и тут же подкрашивает губы, смотрясь в зеркальную входную дверь.
– Ээ, – не знаю, а кто Олег для меня? Парень, не считающей меня привлекательной? – Это друг мужа моей сестры, – отвечаю, как есть, – я живу у него, пока квартиру Леши не отремонтируют.
– Иии? – Лия выпучивает смешные, похожие на рыбьи глазки, заставляя меня продолжать.
– И я живу у него, – повторяю я, потому что больше мне рассказывать нечего, – временно, – добавляю, чтобы лишить подругу возможности задать следующий вопрос.
– А почему ты еще живешь не «с ним»? – на последней фразе она смотрит на меня в упор, с легким даже осуждением. – Ты не забыла? Наша поездка в Лос-Анджелес в августе, Соня, просто заставь его оплатить ее!
И правда, какая же я дура – не залезла к нему в постель в первую же ночь и не выпросила себе привилегий! Ну что за люди? Почему все думают только о том, как бы стрясти с другого деньжат? Интересно, как это должно произойти? «Привет, Олег, я подумала, все таки схожу на концерт Джес, если ты, конечно, дашь мне сотню другую тысяч…»
Глупо. Мерзко. Продажно. Фу!
Марат, не смотря на идеально сидящие на мне брюки, и завлекающую походку, спровоцированную высокими каблуками, коротко поздоровался в столовой, где мы пересеклись в очереди за булочками с маком и кофе, на чем и закончил наше общение. Ничего не понимаю! Вчера, на нашем импровизированном первом свидании, все было нормально, мы целовались, болтали и отлично, как по мне, провели время. А сегодня он лишь здоровается, словно не был возбужден вчера так же, как и я. Что ж, похоже, мне придется искать другой вариант для удовлетворения гормонов, иначе скоро начну психовать без повода, подгрызать уголки листов учебников, и, возможно, даже покроюсь прыщами, как это было на экзаменах в десятом классе. Именно поэтому и было принято решение о дружеском сексе с Володькой в одиннадцатом.
Ох, милый мой, дорогой Володька. Как ты там? Приехал бы на пару дней…
После пар поуютнее устраиваюсь на высоком бортике, полукругом опоясывающем лужайку университетского двора и звоню своему школьному другу по первым опытам.
– Сонек, прости, не могу пока говорить, у меня тут свиданка намечается, – шепчет в трубку Валерка, и его без того тихий голос прерывается журчанием воды.
– Не забудь хорошенько помыться, – смешливо шепчу я, желаю ему удачи и отключаюсь.
Вот, Володьке повезло. А мне? А как же я? Всегда думала, что девчонкам заняться сексом гораздо проще, чем парням, и вот теперь встречаюсь с суровой действительностью – вселенная требует от меня добропорядочности. Ничего не поделаешь – решаю прогуляться пешком пару остановок по Столице. Буду наслаждаться малым – теплым майским деньком, столичной шумихой и возможностью поразмыслить о собственной жизни.
– Сонь!
Рядом с тротуаром, по которому я шествую, останавливается белый внедорожник, и из его окна высовывается голова Марата.
– Я тебя искал, бегал, как дурак, по универу, пока девчонки не сказали, что ты уже ушла. Еле догнал. Давай подвезу.
Парень улыбается, словно не держался весь день отстраненно. А я не собираюсь строить из себя хорошую девочку и улыбаться ему в ответ. Он обидел меня.
– Спасибо, хочу прогуляться, – строю серьезную мину и продолжаю шествие.
Странно, но ноги не так уж и устали. Оказывается, каблуки могут быть пригодны для ношения в повседневной жизни, а не только как клубный аксессуар. Или, может, это именно мои туфли? Они удобные, как тапочки. Никогда не подумала бы, что такое может быть.
– Так давай прогуляемся вместе. Подожди, я только тачку припаркую.
Не собираюсь его ждать, даже темп немного увеличиваю. Вообще бы побежала, но глупо выйдет, да и к бегу на каблуках жизнь меня не готовила.
– Сонь, я тебя чем-то обидел?
Марату удается догнать меня, в чем нет ничего удивительного. Его ладонь касается моей и обвивает ее. Я молчу, не понимая, как выразить обиду не показавшись при этом истеричной дурочкой. И мой спутник тоже молчит, не понимая, что происходит.
– Давай зайдем, – он останавливается рядом с кафе, откуда доносится приятный аромат готовой еды, но я выдергиваю ладонь и иду дальше. – Сонь, да что не так то? – парень кричит, снова догоняя меня, словно его не интересуют смотрящие на нас проходящие люди.
– А ты сам не понимаешь? – капризно спрашиваю я, останавливаясь, и сужаю глаза, в которые попадает солнечный луч.
– Нет, я не понимаю. Что я сделал?
– Вот иди посиди, – киваю в сторону кафе, – и подумай.
Марат остается стоять на тротуаре, а я двигаюсь в направлении небоскреба Самойлова, хоть и не собираюсь преодолеть весь этот путь пешком. А через несколько сотен метров мне вдруг становится смешно. Я боялась показаться глупой, но именно это и сделала. Как те девчонки, которые дуются на мелочи типа трехминутного опоздания и предлагают парням самим додумать, в чем они были неправы. Да что со мной? С Володькой я никогда не вела себя так. Это что, так на меня новая одежда действует? Или Лия, которая именно вот так, как я сейчас, надувает губы и говорит капризным тоном? Мне хочется вернуться к Марату, но позади меня его уже нет, и я спускаюсь в метро, чтобы поскорее оказаться дома. Мне срочно нужно помыться.
Ежедневные фотки группы «Крылья Коршуна» настигают меня в спортзале третьего этажа пентхауса Самойлова, так что мне приходится скинуть фото в спортивных легенсах и коротком топе в позе кошечки, в которой переписка и застала меня. Я уже перестала возмущать по поводу этих фото. Мне даже кажется это веселым. После растяжки принимаю душ, разогреваю идеально приготовленную говядину в медовом соусе с черносливом и мысленно благодарю невидимую горничную Олега за это таящее во рту мясо. Жить в его квартире мне нравится все больше. Я даже забиваю в приложении на холодильнике, в поле списка продуктов «Спасибо за говядину в соусе» и счастливая сажусь снова за учебник. Я должна перечитать главу, которая вчера была последней и только потом взяться за повторение следующих – еще одно правило красного диплома. Попутно жую орешки, найденные в одном из шкафов. Скидываю звонок папы, сопроводив его сообщением о том, что занимаюсь. Родители знают, что не стоит отвлекать меня в это время, и что я перезвоню теперь уже только следующим утром, когда буду чистить зубы и невнятно говорить, что у меня все хорошо.
От занятий отвлекает приход Олега и Джессики. Девочка возбуждена своим выступлением и заставляет меня смотреть его запись. Хорошо, ведь к этому времени я уже прочитала полагающиеся мне главы и могу немного отвлечься. Приступаю к следующим главам уже поздним вечером, когда Джес уходит спать, а Самойлов скрывается в своей комнате, откуда доносится звук душа, так что я снова отвлекаюсь, представляя блондина, смывающего с себя пену. Почему бы мне просто не уйти на свой этаж? В холле второго этажа стоит массажное кресло, в котором я и моя лекционная тетрадь смогли бы стать единым целый с максимальным удобством. Именно это я и собираюсь сделать, но выход мужчины из своей комнаты в одном только набедренном полотенце отвлекает куда сильнее, чем душевой звук и видео Джес. Боже! Он потрясающе красив и источает аромат мужественности и силы. В фильмах и интернете я видела десятки вот таких вот картин – стекающие капли воды по кубикам загорелого пресса – но видеть такую картинку вживую гораздо занимательнее. Володьку я, конечно, тоже в таком виде видела. Но… Володька есть Володька, что там смотреть то? А вот загорелый торс Самойлова, уходящие вниз поперечные мышцы его живота теперь всю ночь не дадут мне сомкнуть глаз. Хочется, чтобы капли с его пресса упали прямо в мой рот. Делаю глотающее движение, словно так оно и случилось.
– Я думал, ты уже спишь, – Олег тут же скрывается обратно в комнате, лишая меня возможности помечтать о случайно упавшем с его бедер полотенце, и выходит через минуту в своей белой футболке и голубых шортах. Тоже ничего, но в полотенце было лучше.
– Я собираюсь посмотреть телек, – на столике у дивана появляются две бутылки темного пива, холодные и манящие, – не буду отвлекать?
– Ты у себя дома, – пожимаю плечами, откладывая учебник, желание учиться пропало, как только его губ коснулось горлышко бутылки. – А ты не против, если я присоединюсь?
– Ну, компания мне не помешает.
И на экране снова Фиона Галлагер и ее семейство, творят беспредел в Чикаго. Их младший братец Карл избивает битой спортсмена, напавшего на другого их братца, а Фиона мчится на байке, крепко обнимая своего очередного ухажера, и мне становится обидно за скучную жизнь, которую веду я.
– Я вот никогда не каталась на байке, – зачем-то говорю я Олегу.
– Серьезно? – он отвлекается от экрана, рассматривая меня, словно задумываясь над правдивостью моих слов, ежусь от такого настойчивого взгляда. – Это ужасное упущение, – на его губах появляется озорная улыбка. – Скажи только слово, и я сейчас же его исправлю.
– Слово, – произношу я с вызовом, и парень тут же вскакивает с дивана, отставляя пиво.
– Оденься потеплее, я жду тебя у выхода через пять минут.
Что? На что я только что подписалась? Не успеваю понять происходящего, как Олег уже скрывается в комнате. Он одеваться пошел? А мне что делать? Бегу на свой этаж, шустро натягиваю спортивный костюм, зацепляю резинкой волосы и слетаю с лестницы обратно на первый этаж как раз в тот момент, когда Самойлов достает из шкафа один мотоциклетный шлем и протягивает его мне.
– Мы серьезно идем кататься на байках?
– На байке, – мне показалось, или Олег счастлив? – Он только один, так что держись крепко.
– А ничего, что ты уже выпил? И что Джес спит?
– Я успел отхлебнуть всего пару глотков, а Джес проснется через пару часов, чтобы стырить коктейль и тут же ляжет обратно. Она даже не заметит, что нас нет. И я так долго не выгуливал своего Харлея, что он скоро ржавчиной покроется.
– Мы не можем этого допустить, – пищу я от восторга.
Харлей ждет нас на подземной стоянке. Не понимаю, с какой стороны к нему подойти, так что Олег просто берет меня за талию и без особых усилий усаживает, а затем садится сам. Я обхватываю руками его талию, несмело, стараясь не сжимать сильно, хотя ладони мои трясутся в желании сделать это. А еще мне жаль, что мои ноги укрыты спортивными штанами, потому что мои колени дрожат от желания прикоснуться голой кожей хотя бы к ткани его джинс.
А уже через пять минут, когда мы мчимся на невероятной скорости по ночному городу, уличное освещение которого сливается в одну бесконечную светящуюся змею, мне хочется визжать и орать от адреналина, поглощающего все мое существо. Я уже не слежу за тем, как крепко вцепились мои пальцы в торс Самойлова, как близко мои напряженные ноги к его ногам, как я опираюсь на него всем своим телом, и как до ласкающихся кошек в животе приятна его близость. А еще мне хочется снять шлем, чтобы почувствовать ветер, бьющий в лицо и услышать ярче ревущий звук мотора. И мне страшно, что я не смогу больше жить без всех этих ощущений.
– Черт, – Самойлов останавливает Харлея уже где-то за городом, я не понимаю, где мы находимся и сколько проехали, – давно так не кайфовал. Я уже забыл весь этот адреналин. Будешь?
Он соскакивает с железного произведения искусства под нами, достает пачку сигарет, предлагая ее мне. Его волосы в полнейшем беспорядке, а губы растянуты в шальной улыбке. Снимаю шлем, но не могу встать с мотоцикла, потому что мои ноги замерли в напряженной позе и не хотят двигаться.
– Ты в норме? – интересуется мой водитель.
– Да, – улыбаюсь во весь рот, – у меня ноги затекли, – и говорить мне тяжело от ощущения опасности и дикости, которое я испытываю сейчас.
– Да, так бывает, особенно, когда в первый раз. Давай помогу, – Олег точно так, как посадил, за талию, снимает меня с аппарата и ставит на землю, и пока я разминаю ноги, закуривает. – Я хотел бы повторять это каждую ночь.
– Как же круто! – я начинаю смеяться, громко, не боясь помешать кому-то, ведь вокруг нас нет ничего, только начинающая зеленеть трава и деревья. – Уху! – валюсь на траву, раскидываю руки в разные стороны и посылаю в небо еще одно, но уже долгое, протяжное, – Ухуууу!
Самойлов садится рядом, снимает с себя кожанку, оставаясь в одной футболке, и протягивает ее мне.
– Подложи под себя, земля еще холодная.
– Ты такой заботливый, – смеюсь, но куртку беру, правда, холодно, только сейчас это понимаю, потому что тело начинает трястись мелкой дрожью.
Сажусь на куртку и закуриваю. Олег рядом. Мы смотрим на покрытое звездами небо и выпускаем струйки дыма вдаль. Мое тело не перестает трястись и мне хочется найти опору, так что я опираюсь плечом на Самойлова, и его рука тут же накрывает мои плечи. Да, так теплее. Он горячий.
– Продрогла? – он чувствует мою дрожь и, выкинув бычок, принимается растирать мои плечи уже двумя руками.
Как же хорошо. Нет, дрожь не проходит. Мне все еще холодно. Но я и не хочу согреваться. Мне нравится, как он пытается согреть меня.
– Спасибо, – говорю я, когда он снова садится рядом. – Знаешь, Марат сегодня почти не разговаривал со мной на учебе, – я не знаю, для чего говорю это, возможно, мне хочется поделиться обидой, или увидеть реакцию Олега на этот рассказ и получить от него совет.
Слова просто выходят из меня, пока он молча слушает. И я выкладываю ему и вчерашнее свидание и сегодняшнюю глупую ссору, по мере рассказа ловя себя на мысли – мне хочется, чтобы этот мужчина заревновал, пожалел, что посмеялся над моей женственностью, попросил больше не ходить на свидания. И я почему-то чувствую себя с ним глупой маленькой девочкой, ничего не знающей о жизни.
***
Что я делаю? Какого черта я вытащил ее ночью кататься на байке? Сам этого хотел? Да, давненько не выбирался в такие вот поездочки. И словил сейчас такой кайф, что теперь снова долго не смогу жить без него. И без обвивающих меня рук Сонечки теперь тоже придется сложно. Возбудился. Честное слово, как только ощутил ее пальчики, впивающиеся до боли в живот, возбудился как чокнутый. Гнал так, словно хотел от нее убежать. Но она лишь сильнее вжималась в меня всем телом. А теперь рассказывает, как вчера ее целовал какой-то парнишка, не упуская подробностей слюноотделения, и я еще меньше понимаю, что делаю тут.
Я не могу понять, почему от фразы о том, что она никогда не каталась на байке, я вдруг сорвался с места и понесся разрезать ночной город. Возможно, потому что и сам давно не делал этого, хотя это одно из моих любимых занятий – слушать звук ночной столицы, проносящийся мимо со скоростью света, наблюдать, как вьется перед тобой дорога, забываться в гремящем шуме мотора и чувствовать стук собственного сердца, остановив аппарат. А возможно, мне просто хотелось заставить почувствовать все это Сонечку. И я ни капли не жалею о том, что сейчас мы сидим на траве, пялясь на звезды и я слушаю этот бред о ее свидании, которое и свиданием то можно назвать разве что с натяжкой. Очень-очень большой натяжкой. О свидании со мной ей бы уж точно не захотелось жаловаться малознакомому другу мужа своей сестры. В этом я хорош. Не то, чтобы я романтик, просто мне нравится создавать атмосферу спокойной уединенности, настраивающей на раскрепощенный лад, чтобы потом провести время с максимальным развратом. Ухмыляюсь собственным пошлым мыслям.
Есть у меня одна близкая знакомая, Екатерина. Мы познакомились на одном из корпоративов фирмы. Симпатичная кареглазая шатенка, бухгалтер по заработной плате одного из предприятий, входящих в нашу орбиту. На том празднике, уже и не помню, что мы праздновали тогда, она чувствовала себя не в своей тарелке. Сидела одна за столиком, пока ее коллеги отрывались на танцполе, подпевая в такт известной поп-группе, приглашенной на этот праздник жизни. Да мне и самому скучно на таких вот праздниках – все одно и то же. Хороший ресторан, дорогой тамада, две-три знаменитости на сцене, куча напитков средней стоимости и горы еды. Напомаженные телки, развлекающие пестротой нарядов и макияжа. А Катя сидела такая одинокая, скучающая, как я, с глубокой мыслью в глазах, просто выпрямленными волосами, с легким макияжем, но в коротком платьице и чулках. Я запал на нее, как только увидел, вернее, как только представил, что она скрывает в себе: беспредельный интерес. Люблю таких скромниц, которые после одного-двух совместных вечеров превращаются в настоящих фурий. Я подвез ее до дома, мы даже посидели в ее дворе на лавке, болтая о разной чепухе. Она и не думала, что я ее главный руководитель, финансовое направление в компании – мое. Болтали об учебе, работе, ее семье. Я умею слушать даже то, что мне не интересно, в моей голове эта информация просто не задерживается. Потом я проводил ее до подъезда и, получив поцелуй в щеку и благодарность за проведенное время, удалился. Тогда я поехал в «Фею» – мой любимый стрип клуб. А на следующий день Катерина уже сидела со мной в ресторане – мой стандарт – дорогое вино, легкие блюда, интимная обстановка с приглушенным светом и хорошая музыка. Будь я телкой, я б на это не купился, но у меня со всеми прокатывает. А после прогулки по Арбату и ночного сеанса кино, она пригласила меня к себе. Вот тут то и проявилась ее, прячущаяся глубоко внутри, интересующаяся натура. То, как неумело она снимала с себя одежду под мелодичную музыку, и то, как медленно, с опаской, ползла на коленях в сторону дивана, где я ждал ее… До сих пор возбуждает. В ту ночь Катенька раскрепостилась так, что я трахал ее на балконе, где нас могли видеть не только ее соседи, но и редкие запоздалые прохожие.
