Далиша Рэй
Олигарх желает жениться…
Глава 4
Я лежала и завороженно смотрела, как пальцы мужчины неспешно вынули из петли первую пуговицу. Затем так же спокойно перешли ко второй.
Расстегнув ее, отвели назад полу пиджака и медленно забрались в карман брюк. Вынули белоснежный носовой платок и медленным движением смахнули им пылинку с лацкана пиджака.
После чего олигарх, холодно глядя мне в глаза, вернул платок обратно в карман и небрежно поинтересовался:
– Так и будешь лежать, спящая красавица? Или мы, и правда, перейдем на новый уровень знакомства? Повторюсь, я не против, – и вдруг начал скользить по моему телу неспешным, оценивающим взглядом.
Спустился на шею. Ощупал грудь, надежно прикрытую плотной блузкой. Чуть задержался на животе и бедрах и скользнул к краю откровенно задравшейся юбки. Брезгливо оглядел мои коленки под телесными колготками и переполз к ступням с нервно поджавшимися пальцами. Затем медленно, словно нехотя, вернулся к лицу и замер на губах…
Я медленно, не отрывая взгляд от рассматривающих меня глаз, села. Потом встала. Приподнялась на цыпочках, потому что не доставала олигарху даже до носа, и прорычала ему в лицо:
– Вы что здесь забыли?
Славинов молчал и продолжал смотреть на меня. А я на него. Потом он мягко подался вперед, так что почти коснулся моей груди. Наклонился и, обдав висок теплым дыханием, негромко произнес:
– У тебя отличные духи, Мирослава. Собирайся, поедем ужинать.
Вспыхнув, я резко дернулась назад. Врезалась в попавший под коленки диван, зашаталась и, нелепо замахав руками, начала заваливаться на спину.
Олигарх одной рукой поймал меня за талию, второй схватил за запястье и дернул к себе. Да так, что я влепилась лицом ему в грудь, вдохнув запах его туалетной воды и посадив на рубашку смачный отпечаток помады.
Упс! Так тебе! И даже не подумаю извиняться!
– Упс, ты испортила мне рубашку. Любимую. Можно сказать, самую любимую, – прозвучал над макушкой холодный олигархический голос. – Что будем делать, уважаемая Мирослава Юрьевна?
– Сдадите в химчистку или выкинете! – я попыталась оттолкнуть прижимающуюся ко мне мужскую грудь и снова чуть не свалилась.
Все-таки быть зажатой между олигархом и диваном не самая выгодная в стратегическом плане позиция.
– Выкинуть не могу. Говорю же, любимая рубашка, – все так же холодно сообщил миллиардер, снова поймав меня за талию и крепко удерживая возле себя. – Но уверен, ужин в твоей компании поможет мне пережить боль от ее потери. Собирайся, Мирослава, я же предупреждал, что заеду за тобой в восемь.
– Ничего не знаю! И мы с вами не переходили на «ты»! – рявкнула я и, оттолкнувшись от него, шлепнулась попой на диван. Уж лучше буду сидеть и смотреть на него снизу вверх, чем стоять, неприлично к нему прижимаясь.
– Так давай, перейдем. Какие могут быть формальности между близкими людьми? – олигарх, как ни в чем ни бывало, повернулся ко мне спиной, засунул руки в карманы брюк и принялся спокойно бродить по кабинету, рассматривая обстановку. А я, злясь и удивляясь, глазела на него.
Что еще за «близкие люди»? И, вообще, что ему здесь надо, а? Как такой, как он, мог тут оказаться?
На фоне бежевых стен, выкрашенных дешевой краской, и мебели из Икеи этот холеный, одетый в дорогущий костюм и пахнущий роскошным парфюмом мужчина выглядел невыносимо чужеродно. Словно король какой-нибудь супердержавы вдруг решил прогуляться по деревенской улице с ее покосившимися заборами и спящими в пыли курами.
Опять сюр какой-то!
Славинов подошел к стене, где в рамочках висели мои дипломы. Начал их внимательно изучать и как будто одобрительно кивать. Повернулся и сообщил серьезным голосом:
– Впечатляет.
– Я счастлива, – съязвила я, наклонившись и нашаривая туфли, успевшие закатиться далеко под диван.
– Помочь? – перед моим лицом очутились ботинки из дорогой кожи и брюки с идеальными стрелками.
– Обойдусь, – я, наконец, распрямилась, держа в руках злополучные туфли. – А вам пора на выход, уважаемый.
– Ответ неверный, Мирослава. Надевай туфли, и поехали. Я заказал нам столик в хорошем месте.
– Таком же хорошем, как в прошлый раз? С петухами и медведями? – не удержалась я от ехидства. – Я потом полночи не спала – все мерещился этот кошмар.
Олигарх довольно хмыкнул:
– Еще одно очко в твою пользу, Мирослава, у тебя есть вкус.
– А вот у вас его, похоже, нет совсем, – я, наконец, втиснула ноги в свои лодочки и встала. На всякий случай шагнула подальше от дивана и показала рукой на дверь:
– Вам пора, господин Славинов.
– Янис. Ты ведь знаешь, как меня зовут.
– Не знаю, и знать не хочу, – отрезала я, начиная все больше злиться. Я устала, хотела есть и спать, нервничала из-за присутствия этого мужчины. – Для меня вы папа Даниила, не более того. И ваше имя мне совершенно ни к чему. Особенно если учесть, как отвратительно вы относитесь к своему сыну.
Миг, и меня схватили, развернули и с силой вдавили спиной в стену. По бокам от моей головы впечатались мужские ладони. Нависнув надо мной и глядя так, так что у меня мороз побежал по коже, Славинов сквозь зубы процедил:
– Что ты можешь знать обо мне и моем сыне, маленькая самонадеянная психологиня? О наших с ним отношениях… Мнишь себя профи, читающим в людских душах? А?
Трясясь, как в ознобе, я вскинула голову и уставилась в его побелевшие от ярости глаза. Собралась с силами и зашипела:
– Читаю! Что еще мне остается, если я не знаю, кому мне задать вопросы о вашем сыне? Вашем сыне! Не моем!
– Вот именно, моем! И я сам решу, кому и что рассказывать про него. И когда…
Он замолчал, не отводя от меня полыхающего бешенством взгляда, и меня начала накрывать паника. Замерев, я смотрела в жесткие, светло-голубые глаза и думала о том, что мы тут совершенно одни, и я беззащитна перед ним. Он крупный, сильный мужчина, а я женщина. Не слишком спортивная, и ростом ему по плечо. И он в ярости, а я…
– Не трясись, паникерша. Женщин и детей я не обижаю, – вдруг спокойно произнес Славинов и выпрямился. Отодвинулся от меня, дав облегченно выдохнуть, и добавил:
– На ужине ты сможешь задать любые вопросы про Даньку. Обещаю, отвечу на все… Поехали уже, а то я, и правда, скоро озверею от голода.
– Или от тебя, психологиня, – добавил негромко.
Глава 5
Янис Славинов
Психологиня молчала. Стояла и смотрела на меня круглыми глазами, в которых мешались испуг, злость и недоумение. И что-то еще, чего я пока не распознал.
Я тоже молчал и смотрел.
Странно, но разглядывать ее было… приятно. Хотя вообще не в моем вкусе девица – ни груди, ни ног, ни роста, как я люблю. Но вся такая… ладненькая, что ли.
Невысокая, неприметная, без сделанных губ и ресниц веером. Скромная. Очень серьезная. Хотя язвить и выпускать колючки умеет отлично, в этом я уже убедился. И глаза красивые – зеленые, какие-то сказочно-нереальные.
– Ну что, Мирослава, едем разговаривать про Даниила? Или боишься? – спросил, испытывая странное желание подначить ее.
– Нет, – помотала головой и замолкла, раздумывая.
Я про себя усмехнулся – неужели откажется? Тоже странность, шарахается от меня, словно я монстр какой-то.
Хотя, когда ей было нужно со мной поговорить, весьма решительно обрывала мне телефоны, доведя мою секретаршу до нервной икоты. Не скромничала ведь и не боялась.
Да и слова про мое отношение к сыну выпалила мне в лицо, совершенно не думая о последствиях. И попала точно в больное место. Взбесила меня, конечно, будто я сам не знаю, что так себе отец для Даньки… Но я собираюсь исправиться, и ты мне в этом поможешь, госпожа психологиня.
– Что «нет», Мирослава Юрьевна? – сам не знаю, для чего продолжал цеплять ее. – «Нет, не боюсь»? Или, «нет, не поеду»? А может, «нет, не хочу ничего знать про вашего сына»?
Психологиня нервно облизнула губы в бледной помаде, отпечатавшейся на моей рубашке, и полыхнула на меня своими ведьминскими глазищами.
– Узнать про Даню хочу. А ехать в ресторан – нет. Мне домой надо.
– Зачем? У тебя ведь ни мужа, ни детей малых? – удивился я.
Задал вопрос и с изумлением понял, что психологиня натурально рассвирепела: зубки оскалила, глазами засверкала. Подобралась вся, шагнула вперед и как будто собралась вцепиться мне в лицо побелевшими пальцами. Отчаянная, похоже. Плевать хотела на разницу в весовых категориях.
Знать, попал я своими словами во что-то болезненное. Интересно, во что – отсутствующего мужа или в то, что нет детей? Вот так, Мирослава Юрьевна, не только вы умеете бить точно в цель и делать больно. Хотя, честно говоря, даже не собирался я никуда бить…
Удивительно, что она так задергалась от моих слов. Обычно женщины постарше переживают, если не срослось с мужиком или детьми. А эта выглядит совсем девчонкой, вроде все еще впереди должно быть.
В ее досье, конечно, была дата рождения, но я не обратил тогда особого внимания. Мне было без разницы, сколько ей лет. Психологиня была нужна для определенной цели, и возраст не имел значения.
Но сейчас все изменилось, и, пожалуй, ее анкету придется изучить заново. Очень внимательно.
– Мирослава, – попытался успокоить пыхтящую, как свирепый еж, девчонку. – Я знаю, что ты живешь с мамой. Мама у тебя… не очень хорошо себя чувствует. Так?
Глядя на меня с ненавистью, кивнула и хрипло выдавила:
– Так. И что?
– О делах твоей мамы мы тоже поговорим. В ресторане за ужином.
В темно-зеленых глазах мелькнуло что-то тревожное, сменившееся недоверием.
– Что вам за дело до моей мамы? – буркнула с отвращением.
– За десертом расскажу. Давай, пошли уже.
Застыла, неприязненно буравя меня глазами и явно борясь с желанием послать подальше. Вытолкать взашей и закрыть за мной дверь на три замка. А потом еще стулом подпереть, чтобы уж точно не вернулся. Боевой ежик, мля.
– Я… Мне маме позвонить надо. Предупредить, что задерживаюсь, – наконец выдавила из себя, сдаваясь. Да неужели?! Аллилуйя!
– Конечно, по дороге в машине позвонишь, – взял ее за плечи, развернул и легонько подтолкнул в сторону двери. – Шагай.
Поморщилась, засопела недовольно, но вещички собрала и пошла.
В коридоре, завидев мою охрану, Мирослава ни с того, ни с сего, испуганно дернулась. Сначала застыла, потом попятилась от шагнувших навстречу парней. Наткнулась на меня спиной и застыла. А я едва удержался от того, чтобы сунуть нос в темные с рыжиной волосы и начать вдыхать запах ее духов.
Еще одна странность – мне женские духи никогда не нравились. Все они или чересчур сладкие, или резкие, или цветочные. Или просто слишком… Всем любовницам я первым делом ставлю условие – никаких духов.
А эта…
Психологиня пахла… тоже ладненько. Вереском, одуванчиками и прогретым солнцем летним лугом. Что за парфюм такой?
В машине она негромко переговорила по телефону, улыбаясь невидимому собеседнику и настороженно косясь на меня. Закончив, отвернулась и уставилась в окно.
– Как мама? Не будет переживать? – поинтересовался я из вежливости и желания хоть немного успокоить этого ежика.
– Мама в порядке. К ней приехала подруга, и они решили уйти в загул, – отвернувшись от окна, психологиня вдруг хихикнула, словно проказливая школьница. – Мариша привезла какой-то волшебной наливки и пирог, испеченный по ее секретному рецепту. И теперь они на пару надираются и объедаются под любимый сериал. Надеюсь, напившись, не начнут буянить, и соседям не придется вызывать полицию.
Она повернула ко мне лицо и засмеялась:
– Мама и Мариша дружат с юности и время от времени вот так… кутят.
Я слушал и вдруг поймал себя на том, что засмотрелся на нее. Не отвечая, разглядывал ее смеющееся лицо, поражаясь тому, что делаю это.
Гладкая кожа, темные стрелки бровей. Румянец, словно бочок начавшего наливаться спелостью персика. Губы пухлые, и глаза распахнуты на меня…
Странно. Уже очень давно я не смотрел на женщину просто так. Без оценки и прикидок провести с ней более-менее интересную ночь. Или как на делового партнера. Хотя я предпочитаю не вести бизнес с женщинами. Не воспринимаю их в таком ракурсе.
Но и как женщины, бизнес-леди редко бывают мне интересны. И дело не во внешности – с этим у них, обычно порядок. Но нет в них той пластичности, текучести, что мне так нравятся в женщинах.
Нет этого волшебного женского умения быть неуловимой и неопределенной. Не предлагать себя, а ускользать, чаруя и завораживая этим. Огибать и мягко перетекать, а не идти напролом или сносить все на пути. Часто мужиков бесит эта женская неясность и неконкретность, а я всегда от нее тащился… Интересно, есть ли в тебе это, колючка Мирослава?
Хотя вряд ли. Не с твоей профессией быть текучей и неопределенной. Да и встречаются такие женщины в последнее время все реже и реже. А те, кто вдруг появляется на моем горизонте, уже чьи-то, их успели захапать до меня… Нынче такой товар в высокой цене, потому как редкостью стал… По крайней мере, в моих кругах.
Хотя я и не стремился такую себе искать. Посмотреть, со стороны полюбоваться – и достаточно. Меня вполне устраивает общество на все согласных, идеально тюнингованных красавиц, с которыми и в постели не скучно, и на людях появиться можно.
И то, что у них в глазах нет ничего, кроме калькуляции моих банковских счетов, меня тоже устраивает – схема «товар-деньги-товар» прекрасно работает в личной сфере.
Мне эта схема абсолютно подходит – как только очередная красавица начинает утомлять, ее сменяет новая, обычно еще моложе и краше предыдущей. Удобно и просто. Сложностей мне в жизни и так хватает, чтобы еще и с женщинами заморачиваться.
Но вот что ты из себя представляешь, нахальная колючка-психологиня, мне еще предстоит узнать.
Хотя, зачем мне это, если наши с тобой отношения тоже будут строиться в рамках товарно-денежных? Я тебе деньги, ты мне товар.
Главное, что товар стоит тех денег, которые я готов за него заплатить. За тебя заплатить, ежик Мирослава Юрьевна.
Глава 6
Олигарх опять привез меня в кошмарный ресторан.
Нет, петухов и косовороток на этот раз не было. Зато была неброская, и оттого еще более впечатляющая, роскошь.
Были дамы в вечерних нарядах и бриллиантах. Мужчины в смокингах и с часами стоимостью как наша с мамой квартира вместе с мебелью и нами обеими в придачу…
Было сияние хрустальных люстр и запах полироли для драгоценного паркета под ногами. Ослепительная белизна скатертей, позвякивание дорогого фарфора и негромкая классическая музыка в исполнении квартета музыкантов.
И я, в измятой за долгий рабочий день блузке и с сумкой из искусственной кожи.
Прелесть, как мне было комфортно…
Надо отдать Славинову должное, на контраст моего внешнего вида и окружающего великолепия он вообще внимания не обращал. Словно не видел его. Или ему было плевать, как я выгляжу. Скорее, первое – такие люди обычно видят только себя… Хотя был вполне галантен, тут никаких претензий.
Сначала подал мне руку, помогая выбраться из машины. Затем, не отпуская мою вспотевшую на нервной почве ладошку, повел к солидным дверям с элегантной, темного золота вывеской.
Я было попыталась выдернуть свою руку, но он только крепче перехватил мои пальцы. Буркнул:
– Не дергайся, Мирослава. Привыкай ходить со мной рядом.
– Ни к чему я не собираюсь привыкать. Я что, собачонка, рядом ходить?! Отпустите! – я злобно зашипела и снова попробовала вытащить пальцы из его жесткой руки.
Не обращая никакого внимания на мои трепыхания, Славинов переложил мою ладонь в другую руку, а освободившейся приобнял меня за талию. Наклонился и сунул нос мне в волосы!
Втянул в себя воздух и длинно выдохнул, обдав кожу теплым дыханием:
– Отличные духи, Мирослава, – еще крепче сжал мою талию и потащил дальше.
Притиснутая к его боку, я машинально переставляла ноги, от изумления позабыв, что надо все же стряхнуть с себя беспардонную мужскую руку. Вообще, не вспомнила, в таком ошалении была!
Зато хоть о своем дурацком волнении забыла. И правда, чего мне беспокоиться? Что я, олигархов никогда не видела и в обнимку с ними не ходила!..
В роскошном, золотисто-кофейном холле с лепными колоннами и идущей на второй этаж мраморной лестницей Славинова окликнули:
– Янис! Какие люди! Неужели ты решил почтить своим присутствием мое скромное заведение?
От лестницы к нам неспешно шел высокий, худощавый мужчина. Черный костюм, белая рубашка без галстука. Гладкая смуглая кожа и глаза с узким разрезом – явно чувствовалась азиатская или какая-то восточная кровь. Темные, чуть вьющиеся волосы густо тронула седина, хотя лицо было совсем молодым. Красивый мужчина, хотя и какой-то диковатой экзотической красотой, но оторвать от него взгляд было сложно…
Подойдя, мужчина широко улыбнулся Славинову. Затем перевел взгляд на меня, и на миг в его прищуренных глазах мелькнуло искреннее изумление. Я почти физически почувствовала это его удивление, и то, как сильно я здесь не к месту…
– Здравствуй, Арс…
Не отпуская мою талию, Славинов пожал протянутую ему руку и усмехнулся:
– На комплимент напрашиваешься? Твой ресторан назвать скромным, даже у меня язык не повернется.
После чего зачем-то взял и представил мне подошедшего мужчину.
– Мирослава, это Арсений Ковалев, владелец этого помпезного роскошества, – очертил рукой окружающее нас пространство и совершенно неожиданно пошутил. – Честно говоря, у меня здесь всегда просыпается комплекс неполноценности и беспокойство, достаточно ли приличный на мне костюм.
Я изумленно захлопала глазами, а Арсений запрокинул голову и захохотал, сверкая белыми зубами. Отсмеявшись, наклонился ко мне и доверительно шепнул:
– Мирослава, не верьте этому типу. Он богаче меня раз в сто. И комплекс у него только один – торговый, на юго-западе столицы.
Еще понизил голос и томно протянул:
– Зато у меня есть чувство юмора. И всегда найдется, чем накормить красивую женщину. Бросайте его, Мирослава, и уходите ко мне. Ян скучный сухарь, интересуется только курсами валют и мировыми опционами. С ним вы умрете с тоски, – и вдруг жгуче полыхнул на меня раскосыми глазами, едва не заставив меня отшатнуться.
Мужская рука, обнимающая мою талию, напряглась, и над головой холодно и предостерегающе прозвучало:
– Арс! Уймись…
Арсений выпрямился и негромко рассмеялся, хотя глаза остались серьезными. Неспешно, сверху донизу прошелся по мне внимательным взглядом, словно впитывал то, что увидел, и повернулся к Славинову:
– Столик ждет вас, приятного вечера.
Снова перевел на меня взгляд и мягким голосом добавил:
– Мирослава, рад нашему знакомству. Уверен, мы еще увидимся.
– Не мечтай, – отрезал Славинов и подтолкнул меня в сторону ярко освещенного зала.
Уходя, я затылком чувствовала, как Арсений продолжает внимательно смотреть нам вслед. И от этого взгляда мне почему-то захотелось зябко передернуть плечами.
– Не ведись на его слова, Мирослава, – не глядя на меня, произнес вдруг олигарх. – Арс Ковалев не тот, с кем тебе будет хорошо. Хотя я все равно не дам ему к тебе приблизиться. Поэтому тебе не стоит рассчитывать на продолжение этого знакомства…
Глава 7
Янис Славинов
Психологиня все-таки вывернулась из моего захвата. Очень вовремя, мы как раз подошли к нашему столику, и халдей уже приготовился отодвинуть для нее стул.
Я шевельнул бровью, чтобы проваливал, и паренек понятливо исчез. Хорошо Арс персонал дрессирует, молодца.
– Садись, Мирослава, – сам отодвинул для ежика стул.
– Послушайте меня, папа Даниила… – размеренным тоном начала она, словно с маленьким или буйным разговаривает. Психологиня, что с нее возьмешь.
Я с интересом наблюдал, как она с прямой спиной опустилась на краешек сиденья и сложила руки на коленях. Аристократка, однако. Серьезно, чувствуется в ней порода.
– Я заранее заказал нам салаты и вино, а то есть очень хочется. Сейчас уже все принесут. Горячее сама выбери. И десерт, конечно, – перебил ее, не желая слушать недовольное ежиное пыхтение.
На секунду задумался, устроиться рядом с ней или напротив. И все-таки сел, чтобы между нами оказался стол – не буду пока нервировать ее. Да и мне так спокойнее.
Чего доброго не удержусь и опять решу ее потрогать или понюхать ее странные духи, особо острые в рыжеватых волосах. Не буду пока ежика злить. Нам как-никак серьезный разговор предстоит. Так что, это все потом, когда договоримся.
– Знаете, что, папа Даниила, – сверкая глазами, снова начала психологиня. – Мне неприятно ваше поведение. Я здесь для того, чтобы поговорить о вашем сыне, и все! Не надо меня хватать и решать за меня, что мне есть или пить.
– Пока несут салаты, у нас есть пара минут. Так что, просто послушай меня, Мирослава.
Я чуть задумался, решая, какую степень откровенности могу допустить в предстоящем разговоре. Мысленно махнул рукой – начну с главного, а там посмотрим.
– Мирослава, ты в курсе, что Даниил растет без матери. Да и без отца, по большому счету. Я все время работаю и не могу уделять ему много времени. Так что, папа я так себе…
– Я заметила. Звание «Отец года» вам точно не светит. Если не сказать хуже, – психологиня произнесла это совершенно спокойно, даже без обычного своего ехидства. Похоже, просто озвучила личное мнение.
– Ты всегда такая прямолинейная? – поинтересовался я с любопытством.
– Обычно нет. Но с вами мне не хочется быть милой, – это она тоже сообщила на полном серьезе.
– Ладно, меня это мало волнует, Мирослава, – отмахнулся я. – Вопрос в том, что мой сын мечтает о семье. О маме и папе, которые будут с ним рядом, как у других детей. Мечтает о том, чего у него никогда, по сути, не было. Просто о семье…
– Даже Деду Морозу письма пишет. Каждый год, с тех пор как научился писать, – я усмехнулся и сделал паузу. Откинулся на спинку стула и впился взглядом в лицо психологини, пытаясь предугадать ее реакцию на то, что собирался сказать дальше.
– Так вот, Мирослава, я собираюсь дать это своему сыну, исполнить его мечту. И ты примешь в этом участие. Не знаю почему, но Даниил искренне привязался к тебе. Это удивительно, учитывая твой неприветливый характер, но факт остается фактом – он в тебе души не чает.
Поэтому мы с тобой поженимся, и ты станешь моему сыну мамой. Настоящей. Любящей и заботливой, какой была бы его родная мать, если бы она у Даньки была.
Еж вытаращил на меня глаза и открыл рот. Пришлось его прихлопнуть, пока не опомнилась и не умчалась с воплями.
– За это я заплачу тебе… скажем, полмиллиона долларов при условии, что наше соглашение продлится хотя бы пять лет. Ну и полное твое содержание на это время, естественно.
Ежик рот захлопнул, открыл и снова закрыл.
– Вы больной, – выдавила из себя через паузу.
– Возможно, – я кивнул. – Но сын у меня один и других не предвидится. А ты первая женщина за несколько лет, с кем Данька нашел общий язык. Поэтому я тебя заполучу, Мирослава. Говорю тебе прямо, чтобы ты понимала перспективу и не тратила время на сопротивление. Потому что ресурсов у меня достаточно и рычагов, чтобы получить твое согласие, тоже.
Полюбовался на ее ошалелое лицо и предложил:
– А теперь можешь задавать свои вопросы о моем сыне.
– Вы точно не в себе, – повторила, задумчиво глядя мимо меня.
Я усмехнулся. Краем глаза заметил приближение официанта с подносом. Маякнул ему, чтобы не спешил и снова повернулся к психологине.
– Я уже согласился, что возможно я больной, или не в себе. Мне плевать, какой у меня диагноз. Меня волнует мой сын и то, что ему становится все хуже и хуже. Ему нужна мать и нормальная семья. И я ему это обеспечу.
Психология открыла рот, пошевелила губами и закрыла. Помолчала, рассматривая мое лицо странным взглядом, и вдруг предложила:
– Янис, командуйте уже, чтобы несли еду. На мой взгляд, вам точно лучше жевать, чем говорить.
Подумала, неверяще покрутила головой и нервно рассмеялась:
– Да и мне, пожалуй, нужно заесть свое офигение…