Даха Тараторина
Соня и ведьма
«Собираешься надеть это?» – раздался смешок внутри черепа.
Я отскочила от шкафа, захлопывая створки. Из зеркала на меня смотрела незнакомка. Худая, с тонкими губами, надменно вздёрнутым подбородком, с чёрными волосами, покрытыми хлопьями пепла, и абсолютно обнажённая.
Я зажала рот рукой, чтобы не завизжать, и медленно, на ощупь, попыталась присесть на кровать. Промахнулась – шлёпнулась на пол и сильно ушиблась копчиком.
Видимо, падение вернуло на место съехавшие мозги: незнакомка исчезла. Вместо чёрных прядей, похожих на стекающую по плечам смолу, зеркало снова отражало светлые кудряшки. Я осторожно, не отводя взгляда, подошла и прикоснулась к стеклу. Стукнула два раза, с содроганием ожидая, что кто-нибудь стукнет в ответ.
Никого. Просто показалось.
«А нормальной одежды у тебя нет?» – стоило решить, что сумасшествие отступило, голос вернулся.
Я снова бросилась к стеклу, но оно упрямо отражало лишь меня. Хотя могу поклясться, что глаза налились чернотой на секунду. Потемнели – и вновь посмотрели привычным невинным взглядом. Серые, чуть более круглые, чем у нормальных людей, всегда кажущиеся слишком наивными. Мои глаза. Я оттянула веко, выискавая за ним непонятно что.
– Нормальная у меня одежда, – буркнула шкафу, отворачиваясь.
«Моя бабушка выглядела эффектней».
– Да что же это такое?!
Я отвернулась, выдохнула, успокаиваясь. Нервы. Нервный срыв – это норма. Случается со всеми. Давно стоило сходить в отпуск или хоть полноценный выходной взять. Помотала головой…
«Помогло?» – едко поинтересовался нервный срыв.
– Заткнись!
«С чего бы? Мы же только познакомились!».
– Замолчи-замолчи-замолчи! Ты мне мерещишься! Это всё глюки!
«О да, малышка, утешай себя этим».
– Как заставить тебя замолчать?!
В отчаянии, я принялась биться лбом об стену. Сначала один лёгкий удар на пробу, потом сильнее, и ещё разок…
«Эй! Эй, прекрати сейчас же! – заволновался внутренний голос. – Это теперь наша голова! Не бережёшь её для себя, так побереги для меня».
Я едва не плакала:
– Замолчи, прошу тебя, замолчи! Тебя не существует, ты ненастоящая!
«Уймись! Молчу всё, молчу! Я тебе показалась. Да успокойся уже!».
Я замерла на полдороге лба к стене:
– Всё?
Ответа не последовало. Всё. А теперь чай.
«Кофе, – потребовал голос. – И смени эту дурацкую тряпку на ту, с открытой спиной».
Я предпочла послушаться: стена оказалась твёрдой.
Дэн хозяйничал на кухне как у себя дома:
– Что так долго? – вынырнул он из холодильника, дожёвывая кусок колбасы.
– Никак не могла договориться с внутренним голосом, – поморщилась я, ощупывая шишку на лбу.
– Милая майка. У тебя красивые лопатки: как будто маленькие крылья, – Дэн походя мазнул ладонью по обнажённой спине и нырнул к плите, под защиту столика, занимавшего добрую половину кухни. – Омлет будешь? С… э-э-э… без колбасы.
Есть хотелось ужасно. Словно голодала несколько месяцев.
– Там ещё пельмени в морозильнике. Доставай.
– Хозя-я-я-яюшка! – саркастично протянул гость.
Ужинали в тишине. Слишком много вопросов, слишком мало среди них адекватных. Дэн всё всматривался в меня, пытаясь разглядеть что-то невидимое, но помалкивал.
Так, стоп! Я, может, так и не стала полноценным журналистом, но в странную историю попадала не впервые. Нужно начать с очевидного. И с самого начала.
Я до середины наполнила кружку чаем, поморщилась, выплеснула напиток в раковину и достала непочатую пачку зернового кофе. Щёлкнули ножницы, запах наполнил кухню, мгновенно успокаивая многострадальные нервы.
– Кто ты такой?
Парень подставил кружку, не забыв приобнять меня за бедро. Нет, это уже слишком! Вспылив, я обрызгала его кипятком и, выставив чайник между нами в качестве нерушимого барьера, принялась неспешно молоть кофе в доисторической кофемолке с белочкой.
– Я Дэн, – он обиженно сунул руку под кран и включил холодную воду.
– А я – доверчивая дура, приятно познакомиться.
– Приятно, – попытался отшутиться он, но я предупреждающе потянулась к чайнику, и Дэн отступил, сдаваясь.
– Кто ты такой?
Рыжий замялся, принялся тянуть время, медленно обходя столик и усаживаясь на шатающуюся табуретку.
– Что тебя интересует? Фамилия? Профессия? Образ жизни? Статус в соцсети?
– Самое важное, – подумав, ответила я.
– Я колдун. А ты не дурочка, как я понимаю.
Ну, в принципе, это далеко не самое страшное, что случилось за последние сутки. Колдун у нас что, не человек, что ли?
– Но ты человек? – на всякий случай уточнила я.
– Более чем.
– Что тебе нужно от меня?
– Мне?! – Дэн рассмеялся, но быстро успокоился и вознаградил себя последней конфетой из вазы. Я выжидательно молчала. – Я не хочу тебя обидеть! – наконец чавкнул леденцом рыжий. – Честное слово! Всё произошедшее – случайность чистой воды.
– Точнее, пожалуйста, – одна, вторая, третья… Я положила в турку шесть ложек кофе, подумав, добавила седьмую: всё-таки на двоих.
– Ты красотка, – незваный гость оперся на стену и закинул ноги на стол.
– Ботинки, – указала я взглядом на грязную обувь.
– Ага, крутые, правда? – нежно стряхнул он пылинку с толстенной подошвы.
– Со стола.
– А?
«Да дай ты ему уже по роже сковородкой!» – не выдержала незнакомка внутри головы. И здесь я была с ней солидарна.
– А что я сделал-то?! – Дэн обиженно потёр пострадавший затылок.
Я перекинула рукоять из одной ладони в другую, как будто полжизни провела на уроках боевого фехтования:
– Говори, – строго велела я.
– Вот же приставучая! Чтоб я ещё раз попытался познакомиться с девушкой на улице… Что смотришь? Да, пытался познакомиться. Понравилась ты мне, ненормальная! Кто ж знал, что ты полезешь в этот гадюжник! От магов ничего хорошего ждать не приходится. Ну я и пошёл следом. Наверняка ж ты бы не удержалась, сунула нос. Так что да, я тебя спас, когда ты помешала ритуалу. Не за что! – Дэн под угрозой расправы подскочил с места и, перебегая в противоположную часть кухни, галантно поклонился.
Что-то не сходилось. Рыжий и правда выглядел рыцарем на белом коне, но что-то не сходилось. Я отложила орудие гостеубийства, демонстрируя мирные намерения, и поторопилась уменьшить огонь под собравшимся выкипеть кофе.
– Почему ты не оставил меня потом?
– Если я сделаю тебе комплимент, опять полезешь драться?
– Если попытаешься с его помощью уйти от ответа, вполне возможно.
– Я волновался. За тобой могли следить, попытаться поймать. Неизвестно, чем бы это кончилось. Правда! – проследил он за моей дёрнувшейся к сковородке рукой.
– Так ты, значит, мой герой?
Дэн в задумчивости вытянул губы трубочкой.
– Получается так, – согласился он. – А героев полагается благодарить.
Клоун. Лгун и насмешник. Да, мне не к чему прицепиться! Кроме одного: красавчик, способный одной улыбкой заставить обомлеть любую девицу, просто не мог без повода клеиться к такой мыши, как я! Он где-то соврал. Понять бы только, где именно…
«Галвин тот ещё лис», – согласился внутренний голос.
– Кто такой Галвин? – сощурилась я.
Дэн вздрогнул. Вот он – правильный вопрос.
– Кто-кто? – якобы не услышал он.
Я раздельно громко повторила:
– Кто такой Галвин?
«Сожми его запястье».
– Что сделать? – не поняла я.
«Сожми его запястье. Он не соврёт».
А что я теряю? Послушалась: метнулась вперёд, сжимая руку героя-лжеца, – и Дэн задохнулся от восторга. Нервно рассмеялся, накрыл своей ладонью мою, всмотрелся в лицо с такой искренней нежностью, что я почти поверила: он и правда хочет помочь. И, может быть, очень маловероятно, но возможно, я и правда ему немного нравлюсь.
– Галвин – моё имя, – он осторожно погладил мои побелевшие от напряжения пальцы. – Было им когда-то очень давно. Те ребята, что напали на тебя, они… тюремщики, наверное. Охранники, стража – называй как хочешь. Кое-кто из них родился в далёком, но, поверь мне, чудесном мире. В мире, который был и моим домом. Но, к сожалению, мы не всегда можем провести жизнь в месте, которое любим. Поэтому теперь я здесь. Взял новое имя и неплохо устроился, надо признать. Ваш мир приятный, но магия в нём невероятно, раздражающе слабая. На одно заклинание уходит почти весь резерв. Приходится обходиться артефактами, а их не так просто найти.
В изумлении я разжала пальцы. Рыжий отпустил нехотя, но удерживать не стал.
– Магия. Конечно, магия. Это всё объясняет.
Я судорожно вспоминала, куда сунула мобильник. Успею вызвать скорую? Или лучше службу спасения? Или просто вытолкнуть психа в подъезд? Он ведь не обидел меня до сих пор.
Не успею. Потому что телефон разлетелся при ударе о темечко одного из преступников. Одного из тех, от кого меня спас Дэн.
Рыжий хмыкнул и подтолкнул опустевшую вазу для конфет.
– Хочу, чтобы ты надела её на голову.
– Ты сбрендил? – резонно поинтересовалась я, отправляя посудину в обратный путь.
Он наклонился вперёд и куда более проникновенно повторил:
– Всего лишь привожу доказательства. Я на самом деле очень хочу, чтобы ты надела эту чудесную шляпу. И ты тоже этого хочешь.
Как в бреду, я потянулась к переливающемуся хрусталю. И правда, головной убор прекрасен и невероятно мне пойдёт! Нахлобучила на макушку…
– Какого хрена?!
Недоделанный Кашпировский самодовольно отсалютовал мне моей же чашкой кофе. Оваций не последовало.
– Дар убеждения, – как само собой разумеющееся сёрбнул он напитком.
Я медленно сняла, повертела вазу и с огромным трудом поборола желание запустить в стену.
– Почему они пришли за мной?
– Потому что ты помешала ритуалу.
– Не замолкай. Я хочу знать всё.
– Ты стала сосудом для одной очень сильной ведьмы.
– Они придут снова? Чтобы поймать меня… нас?
Дэн попытался обнять меня, но я отгородилась посудиной, не подпуская. Требовательно повторила:
– Придут?
– Придут. За… вами обеими.
«Кажется, нам придётся поладить, подруга. Ты ведь хочешь выжить?»
Я всё-таки запустила вазу в стену.
Глава 4
Я тебя ненавижу!
Не выгонять же придурка из дома?!
– Ты ляжешь на диване.
Но Дэн ломился в спальню:
– Почему это на диване? Даже котиков в кровать пускают, а я куда лучше котика!
– Не лучше. Никто не лучше котиков, кроме толстых котиков, – я вручила нахалу стопку постельного белья в аляповатые цветочки и попыталась захлопнуть дверь. Подпереть бы ещё чем от греха подальше…
В последний момент рыжий просунул стопу в щель и хитро протянул:
– Ты что же это, думаешь, я к тебе начну приставать?
А вот это обидно. Вообще-то, именно так я и думала, но что уж там… Не моего полёта птичка.
– «Думаю, что, если ты не уберёшься из моей комнаты, ночевать будешь на пороге, как и собирался», – ляпнула моими губами ведьма.
– Спасибо, – не удержавшись, шепнула я ей.
Парень надулся, но пререкаться перестал, оставил меня одну.
Одну ли?
Тишина заполняла уши, непроглядной темнотой застилала мысли. Они не отстанут от меня. От нас.
– Ты здесь?
Ведьма презрительно хмыкнула:
«Ты серьёзно интересуешься? Нет, ушла на прогулку».
– Не смешно. Разговоры с самим собой – первый признак шизофрении.
«Надеешься, всё так просто?»
– Надеюсь от тебя избавиться.
Внутренний голос замолчал. Я чувствовала, что она думает, что сомневается и просчитывает возможные исходы. Что она внутри, в голове, что в любой момент может занять тело целиком и запереть меня, его хозяйку, в самом дальнем уголке сознания.
«Ты боишься меня, – спокойно отметила она. Я хотела возразить, но разве можно соврать тому, кто видит тебя изнутри? Она заговорила снова, уверенно: – Боишься, я знаю. Не волнуйся, малышка. Я не причиню тебе вреда. По крайней мере, если ты не попытаешься воевать со мной».
Я приблизилась к зеркалу, стараясь смотреть сквозь отражение дрожащей блондинки. Если расфокусироваться, если не смотреть, а видеть… Получилось! Ведьма стояла, выпрямившись, гордо расправив плечи, откинув текучие волосы с обнажённой груди. И она была… напугана так же, как и я.
Я коснулась зеркала со своей стороны – женщина за стеклом сделала то же самое.
– Что они сотворили с нами?
Ведьма сильнее поджала и без того тонкие губы:
«Для начала, они убили меня», – пепел осыпался, пощекотав её спину. Я поёжилась, словно серые хлопья скользнули по моей коже, словно это меня привязали к отшлифованному столбу, словно к моим ногам кидали вязанки хвороста…
– Она сожгли тебя? – она не ответила, лишь криво болезненно ухмыльнулась. – За что?
«А в вашем мире для этого нужен повод?»
– Да, – попыталась обмануть я.
«Нет, – прочитала она в моём мозгу прежде, чем прозвучал ответ. – У них имелись причины ненавидеть. А я с самого начала знала, чем рискую».
Я стукнула ногтями по ледяному стеклу – пальцы казнённой женщины отразили движение.
– Тогда как ты оказалась здесь? В нашем мире, в моём теле?
Сожжённая отвернулась, не желая встречаться взглядами. Я повторила, уже не осознавая, кто из нас настоящая, а кто лишь тень.
«Знаешь, что самое страшное для ведьмы? Думаешь, костёр? Огонь, пытки? Нет, девочка, самое страшное – тюрьма. И наша тюрьма куда хуже человеческой. Дух ведьмы не сжечь. Сила всегда найдёт нового владельца, распустится весенним цветком на пепелище. Но Силу можно поймать и посадить в клетку – заключить в чужое тело. И тогда тебе вечно предстоит смотреть на мир чужими глазами. На чужой мир, землю, почти лишённую магии, истощённую, скудную, скучную. Смотреть, ненавидеть её каждой крошкой души, мечтать вырваться и расправить крылья… Но ты не сможешь. Не сможешь подать голос, произнести самое простенькое заклятье, сделать по своей воле хоть что-то. Безмолвный, слабый наблюдатель – вот моя судьба. Вот во что они хотели превратить меня».
Мёртвая прижалась к зеркалу, резко подаваясь вперёд, заставляя меня сделать то же самое, вынуждая вглядываться в чёрные глаза с пылающим в них жестоким огнём:
– Но… Но ты же говоришь, – пролепетала я, силясь отступить, отвернуться. Бесполезно.
Она растянула губы:
«Я удивлена не меньше, поверь. И именно поэтому ты нравишься мне, малышка. Ты слаба. Тебя ни за что не выбрали бы на роль тюрьмы, потому что ведьма может оказаться сильнее. Ты нравишься мне, потому что в тебе я могу начать новую жизнь. А теперь спи. Не хочу, чтобы моё новое лицо выглядело уставшим».
Ужас перехватил горло, сжал ледяными когтистыми лапами, не давая сделать вдох, чернота наползала со всех сторон, оплетая, окутывая липким бессилием. Я сползла на пол, так и не сумев оторвать взгляда от женщины, поработившей моё тело, и отключилась.
***
– Соня! Соня! Живая ты там или как?
Не знаю, как долго Дэн требовательно колотил в дверь, но, когда я проснулась, он уже протискивался в проход, перегороженный с вечера комодом.
– М-м-м, – протянула я, не понимая, стоит ли отвечать утвердительно.
– Ты что, на полу спала?
Я поскорее отползла от зеркала, благодарно оперлась на подставленный локоть.
– Очень устала.
– Это не «очень», это прямо «о-о-о-очень». Тяжёлый вчера выдался денёк, но ничего. Сегодня будет легче. Пошли куда-нибудь позавтракаем? Я угощаю.
– Продашь угнанный мотоцикл?
– Почему же, – неподдельно обиделся кавалер. – Это всего лишь хобби. Может, у меня есть работа.
– Есть? – уточнила я.
– Я же сказал «может»…
– Как ты выживаешь вообще? – не выдержав, я рассмеялась. Умеет же, поганец, отвлечь от забот.
– Только между нами, ага? – рыжий склонился, намеренно касаясь губами моего уха, и страстно выдохнул: – Контрабанда.
– Чего-о-о?! – мало мне магических проблем, так теперь ещё и проблемы с законом?!
– Ну, считай, что ребята, с которыми тебе повезло не поладить, – это таможня. А я… Ну, фигурально выражаясь, я быстренько петляю между грузовиками правосудия на мопеде беззакония.
– Ты сейчас во-о-от на столечко, – я показала расстояние с игольное ушко, – от того, чтобы я выставила тебя на улицу и сделала вид, что мы не знакомы.
– И ты туда же? А как же дух приключений? Любопытство?
– Никогда не любила приключения.
– Врёшь. Все их любят.
– Я – не все.
– Это я уже понял, – Дэн потянулся до хруста костей и по-свойски сунул нос в шкаф. – Кажется, кому-то пора по магазинам. Ты что, каждый день в этом ходишь? Это же вообще мужская кофта! Нет, так точно не пойдёт. К вечеру добуду что-нибудь более сносное.
– Украдёшь?
Рыжий уселся на пол по-турецки и смерил меня испытующим взглядом:
– А если и так? Перестанешь меня уважать?
– Ты пока вообще уважения не заслужил. Я тебя едва знаю.
– Справедливо. Надень вот это.
Он перекинул похороненные в дальнем углу лосины, призванные издалека создавать впечатление кожи. Откуда они вообще взялись? Ах да, я заказала их на каком-то сайте, когда в очередной раз обещала себе начать бегать по утрам. А состав посмотреть не догадалась, ага. Так что теперь, как настоящая женщина-кошка, имела уйму невзрачной одежды и одни крикливо-эротичные штаны. Я ухватила в комплект как можно более огромную и бесформенную толстовку и скрылась в ванной.
Дэн попытался сунуться следом, но подглядывать поостерёгся и вернулся в прихожую:
– Я перевожу контрабандой артефакты, – донеслось сквозь шум воды. – Камни, книги. Не так страшно, как ты решила. У вас очень слабая магия, так что среди местных колдунов есть спрос на батарейки. И они готовы за них платить. Оу, а неплохо. Я бы сказал, совсем неплохо. Почему ты раньше прятала такие ножки? – присвистнул он, оценив результаты спешных сборов.
Я хлопнула Дэна по шаловливой ладони.
– Не думай, что я начала тебе доверять, – предупредила я.
– Но?.. – лис сразу прочувствовал направление беседы.
– Но мне нужна помощь.
– А что я получу взамен?
Я как можно более беззаботно пыталась забрать непослушные кудряшки в подобие гульки на голове:
– Даже не спросишь, что мне нужно? – нет, я не возилась с причёской. Я внимательно всматривалась в собственное отражение, выискивая малейшие всполохи огня, отблеск черноты под веками. Ведьма рядом, я чувствовала это. Но слушает ли она прямо сейчас? Способна ли помешать?
– А какая разница, – Дэн подошёл сзади, подобрал выпавшие пряди, жарко дыша в шею. – Ты правда думаешь, что скажешь что-то, что заставит меня уйти?
– Надеялась на это, – решившись, я развернулась к нему, положила ладони на плечи, сжала, показывая, как важно его согласие: – У тебя есть магия. Ты не беззащитен. Отведи меня в тот дом. К тюремшикам. Они не отстанут, а убегать вечно я не согласна. Нужно поговорить с ними, но…
– Но ты боишься, что они убьют тебя?
Не только. Не столько.
– Да, – соврала я. Пусть лучше убьют. Всё лучше, чем участь казнённой ведьмы – остаться запертой в чужом… или собственном теле. Нужно избавиться от паразита, пока он не обосновался в новом жилище. Если они подсадили ко мне гадину, сумеют её и вытравить. Обязаны это сделать или… Или мне придётся лишить тела нас обеих.
– А ты споёшь своему телохранителю слезливую песенку?
– Это твоя цена? – серьёзно нахмурилась я.
Дэн рассмеялся, заражая позитивом:
– О, да неужели ты всегда такая серьёзная? Конечно, я помогу. Просто потому что ты просишь. Это не сделка века, а обычная прогулка.
Знал бы он, насколько серьёзна эта прогулка для меня… Я натянуто улыбнулась:
– Да, всего лишь прогулка.
– Но свидание ты всё равно должна, – он шлёпнул меня по попе, поторапливая в направлении выхода. Псевдокожаные штаны отозвались звуком натянутого барабана. – И сначала еда, а то от колдунов на пустой желудок у меня изжога.
Утром дом выглядел ещё более идиллически, чем вечером. В окружении ярко-оранжевых листьев, с очаровательными колоннами и качелями, с узенькой аккуратной тропинкой… Он не мог, не имел права быть пристанищем злых магов. Но был.
Я осторожно ступила на дорожку, точно подписывая приговор. Дэн шумно дожевал шаурму, которую полчаса назад гордо звал романтическим завтраком, отряхнул крошки и встал рядом.
– Не боись, я никуда не денусь, – подбодрил он. – Они ребята, конечно, сволочные, но на пустом месте драку не затеют.
– Они пытались меня похитить, – напомнила я. – А потом ты проломил голову одному.
– А, да, – «припомнил» Дэн. – Было дело. Но ничего, не первый день знакомы, сочтёмся.
– Не первый день? – дёрнула я его за рукав.
– Типа того. Идём, нет? – увернулся от вопроса приятель.
Не дождавшись кивка, он требовательно забарабанил в окно.
– Можно-нельзя? Не слышу! – завопил телохранитель. – Тогда мы заходим! Ну пошли, что ты? – нетерпеливо махнул он.
Я сглотнула липкую слюну и поспешила на маячащий впереди рыжий хвост. И никаких ассоциаций с лисом, заманивающим гончую в непроглядную чащу.
Чужое тёмное сознание зашевелилось внутри, пробуждаясь. Нельзя дать ей победить. Это мой выбор и моё тело. Пока что. Я поскорее взбежала на ступеньки и первой переступила порог.
– Тук-тук? – неуверенный голос прорезал пустоту.
Вот сейчас ка-а-а-ак выскочит здоровенный волосатый мужик, что одной левой удерживал меня вчера. Или лохматый блондинчик, со своим приказным тоном велит связать нас с Дэном и сунуть в подвал. Точно что-нибудь случится, не может всё закончиться хорошо, так не бывает!
– Проходите! Коридор направо! – донёсся приглушённый крик из глубины дома.
– Пошли, чего стоять? – приосанился рыжий.
Это сердце так колотится или кто-то бухает по стенам? Кажется, сердце. Только почему-то у самого горла. Я судорожно вздохнула и оперлась о перегородку, чтобы не упасть. Обои в розовый цветочек на ней только добавили сюрреализма.
В конце коридора располагался кабинет. В кабинете – едва помещающийся внутри обшарпанный деревянный стол, на котором, в свою очередь, приплясывал низкорослый парнишка.
– Одну минуточку, – подпрыгнул он, не утруждаясь личным приветствием гостей. – Сейчас я вами займусь!
Парнишка вставал на цыпочки, махал руками, подбадривал себя негромкой руганью, но всё равно никак не мог достать до липкой ленты, как ёлка игрушками, увешанной трупами насекомых.
– Может, стул подставить, – робко предложила я.
– Да если бы! Задняя ножка, собака, у него шатается: навернусь. Разве что вы подержите.
Воздух, заранее набранный в грудь, чтобы хватило поорать, так и остался неиспользованным. Я обошла стол, подняла шаткий стульчик и оперлась в него с неустойчивой стороны. Дэн тоже оперся – руками о столешницу – и любопытно задрал голову в ожидании конфуза. Однако конфуз, как и пушистый зверь песец, подкрался незаметно и с другой стороны.
– Вадим? – у входа стоял давешний лохматый блондинчик, выглядящий неимоверно уставшим и столь же ошарашенным. Он осторожно, чтобы не задеть запачканную кровью повязку, убрал мешающие пряди за уши и прищурился на представшую взору композицию. Композиция была прекрасна: Вадим балансировал на стуле на одной ноге, пытаясь отодрать намертво прицепившуюся к макушке липкую ленту; я, скорее, держалась за стул сама, чем удерживала от падения его; Дэн увлечённо ковырялся в оставленных без присмотра бумагах, причём из двух документов уже успел сложить самолётики.
Сообразив, что что-то не так, и его сейчас начнут ругать, коротышка перевёл взгляд вниз – на посетителей. Сменив поочерёдно красный цвет на зелёный и обратно, он изрёк:
– Гляди, Кир, кого я нам нашёл! А вы по городу бегали, головы ломали, – после чего с грохотом свалился на пол, подмяв под себя хохочущего Дэна.
– Приветствую, – сухо кивнул лохматый, позволяя светлым неровным прядям снова растрепаться.
– Здрасьте, – пискнула я.
Дэн, не пытаясь подняться и не торопя запутавшегося в собственных конечностях Вадима, протянул ладонь для рукопожатия:
– Привет, Кир. Давно не виделись.
– Со вчерашнего дня, – подтвердил тот, не двигаясь с места, не пожимая руку и уж тем более не пытаясь привести в вертикальное положение кучу-малу.
– Ну вот и познакомились поближе, – попыталась разрядить обстановку я, но так шумно лязгнула зубами, что сходу выдала нервозность. – Я так понимаю, вы здесь за главного?
С пола провокационно заржали на два голоса, но Кир не удостоил клоунов вниманием:
– По крайней мере, я за умного. Вы хотели о чём-то поговорить? – он посторонился, предлагая пройти в более уединённое место.
Я в ужасе обернулась, ища поддержки у Дэна. Тот, наконец, сумевший встать сам и шумно помогающий собрату по несчастью, громко, но неубедительно отрезал:
– Она без меня никуда не пойдёт!
– Пойдёт, – спокойно возразил Кир. Выпячивать грудь или хоть как-то аргументировать мнение он побрезговал. Просто терпеливо ждал.
– Вот ещё! – точно встретились два хищника. Хитрый, вызывающий, подстрекающий взгляд Дэна и Кир: холодный, спокойный, словно пустой изнутри. Я внезапно поняла, что, по большому счёту, ему плевать. На меня и мои проблемы. На неудавшийся ритуал, на потерянную ведьму. Ему плевать на то, что происходит в этом странном доме, а в нём явно происходит что-то важное. И Киру всё равно, выживу я или нет. Он с лёгкостью выставит меня, если что-то его не устроит.
Они оба повернулись к виновнице стычки, ожидая решения. А решать хотелось меньше всего.
– Я пойду, – всё существо вопило, что мчаться надо в противоположном направлении, но существо это редко вопило что-то вразумительное.
Кир никак не выказал заинтересованность. Молча развернулся и двинулся по коридору.
Я быстро-быстро перебирала ногами, чтобы поспеть за его широким шагом. Мужчина не оборачивался, не задавал вопросов: знал, что, раз уж явилась добровольно, никуда не денусь, не сбегу. Нет выбора.
Комната, в которой главенствовал Вадим, напоминала кабинет раздолбая. Собственно, им она и являлась. Но ни огромный стол, ни кипы документов, ни внушительная, с полголовы размером, печать не могли ввести в заблуждение: он здесь прислужник.
А вот крохотная спальня Кира напоминала место, где проводит время начальник. Двинутый на работе, не тратящий время на такие мелочи как хобби или женщины. Диван сиротливо пристроился в дальнем углу, небрежно накрытый пледом. Возле него, прямо на полу, стояла покосившаяся кипа книг с множеством закладок. Какие-то были открыты, иные хранили меж страниц множество вложенных листов, исписанных кривым мелким почерком. Фолианты занимали добрую часть пола, ведь на столе теснились безделушки неизвестного происхождения: чашка недопитого чая соседствовала с огромным камнем, похожим на рубин; рядом темнели мутными боками пузатые колбочки; грудой валялись украшения разной степени дороговизны.
Мужчина без особой вины констатировал:
– Сесть негде.
Не дождавшись вопроса или хоть каких-то предпосылок к продолжению беседы, я тактично указала на диван:
– Можно туда.
– Нельзя.
– Да я просто…
– Зачем ты пришла? – Кир неловко тряхнул головой и тут же схватился за обвитый бинтами затылок. Отвернулся, делая вид, что изучает содержимое склянок.
Уставший. Нет, совсем-совсем не страшный, если подумать. Ну как может напугать лохматый мужчина в старой растянутой кофте? Встрёпанный, как подросток, который вместо сна прошлой ночью разучивал аккорды к новой песне. Я даже огляделась в поисках гитары: длинные тонкие пальцы Кира, сжимающие горло одного из бутыльков, точно создавались, чтобы перебирать струны. Гитары не нашлось. А вот мужчина начинал раздражаться. Он старался не смотреть на меня, вообще не смотреть в лица тех, с кем говорил. И почему-то хотелось сказать ему за это спасибо.
– Налюбовалась? – он скрестил руки на груди и шумно выдохнул.
– Простите, я отвлеклась.
Я нервно затягивала узлы на завязках толстовки. Радушный хозяин нашёл бы стул или предложил чаю. Или хотя бы не привёл меня в крошечную комнату, заставляющую стоять совсем близко к этому источающему холод человеку. Ни отгородиться, ни спрятаться, ни отвлечься…
– Извините за голову, – выпалила я вместо серьёзной заготовленной речи. – Я испугалась, а Дэн пытался меня защитить… Он… Мы…
Кир рассеянно коснулся повязки и с удивлением обнаружил багряное пятно:
– Череп проломил. Герой, блин, – выплюнул он и, не глядя, опустошил один из множества сосудов. – С зельем заживёт через день-два.
– Простите, – ещё раз прошептала я. Всё не так! Нечестно! Я пришла обвинять их, требовать исправить то, что проклятые колдуны сотворили. Ведьма не лепетала бы. Она бы сразу получила то, чего хочет. – Нет, не простите!
– Что-что? – колдун приподнял бровь, впервые выражая подобие живых эмоций.
– Я сказала, что не стану извиняться!
– Не извиняйся, – легко согласился он.
– Вот и не буду! – вспылила я. Значит, так? Значит, вы тут все взрослые и умные, а я полезла не в своё дело? Да, полезла! И что с того?
Я пересекла комнату, демонстративно, хоть и с содроганием, проходя как можно ближе к мужчине, и уселась на диване, вызывающе закинув ногу на ногу. Нелепо и неожиданно пахнуло корицей. Казалось, вот-вот в комнату заглянет заботливая бабушка с подносом пирожков. Но заботливая бабушка не появлялась. Кир стиснул зубы, аж скулы побелели, но не сказал ничего. Всего секунда ему понадобилась, чтобы вернуть самообладание. Лишь плечи выдавали настроение: укутанные колючей шерстяной кофтой и напряжённые настолько, что страшно прикоснуться. Впрочем, прикасаться к этому куску льда хотелось меньше всего.
– Что вы со мной сделали? – я бы выглядела действительно грозно, если бы именно в этот момент резинка, сдерживающая в тугом пучке непослушные кудряшки, не лопнула. Волосы рассыпались, взвились пушинками одуванчика. Когда я выглянула из-под них, Кир снова стоял с невозмутимым видом, хотя я готова была поклясться, что он улыбнулся.
– Галвин… То есть, Денис рассказал, кто мы?
Произнести это вслух оказалось ещё сложнее, чем принять:
– Колдуны? – больше спросила, чем ответила.
– Он преувеличивает. Колдуном я звался когда-то очень давно. Уже нет.
Не смеётся, не шутит. Да и способен ли он шутить?
– Тогда кто?
– Таможенники. Охранники. Пропускной пункт. Называй как хочешь. Ты оказалась рядом, когда мы возились с очень опасной вещью. И влезла.
– Прос… Нет, не простите! Вы прекрасно понимаете, как выглядело происходящее! Я пыталась помочь.
– Помогла, ничего не скажешь, – саркастично бросил он. – Чувствуешь какие-то изменения?
– В моё тело подселили некую ведьму, я знаю, – произнести это спокойно не получилось. Я поёжилась от пробравшего вдруг холода.
– Некую?! – он не выдержал, за долю секунды оказался рядом, сжал тонкими пальцами гитариста мой подбородок так сильно, словно готовился оторвать, и заставил приподняться с дивана. Пряный запах корицы усилился. – Ты хоть понимаешь, кто, оказался в твоём теле? В теле неподготовленной, слабой, недалёкой девицы? Знаешь, чем нам всем это грозит?!
Я попыталась вывернуться – он держал крепко. Я дёрнулась, ойкнула от боли, но Кир лишь наклонился, впериваясь в жертву серыми, холодными, пустыми глазами, готовыми выжрать душу.
– Ты понимаешь?! – переспросил он, нависая.
Я обещала себе быть сильной. Знала, что впереди очень неприятный разговор, готовилась к худшему, настраивалась, как могла. Но слёзы всё равно покатились по щекам.
И он сразу отпустил. Отошёл.
– Я догадываюсь, чем это грозит мне, – прошептала я, чтобы он не услышал, как сильно дрожит голос. – Вы сделали это со мной, – Кир хмыкнул, но я с нажимом повторила: – Вы! Значит, вы должны всё вернуть. Вытащите её.
