Цзюлу Фэйсян
Синий шепот. Книга 2

9. Печать

Пусть это странное происшествие продлилось всего несколько мгновений, оно оставило после себя неизгладимый след. Цзи Юньхэ насмехалась над тритоном, который не познал женской ласки, хотя при этом сама никогда не ласкала мужчину. И первый опыт вызвал слишком глубокое потрясение, превзойдя все ее ожидания. Когда смущение постепенно улеглось, Цзи Юньхэ поразмыслила об этом случае и сочла его забавным. А вдоволь насмеявшись, она осознала, что дело нечисто.

Предательство ожесточило Чан И, превратив его в деспота, но не лишило рассудка, не сделало беспутным и бездумным гулякой. Если бы тритону отказал разум, если бы он стал опрометчив, ему не хватило бы терпения потратить шесть лет на план освобождения Цзи Юньхэ из темницы Наставника государства, только чтобы подвергнуть предательницу изощренной пытке. Он держал Цзи Юньхэ под замком и тиранил ее, потому что принял пережитое близко к сердцу и до сих пор не смирился с прошлым.

В то же время тритон всегда был поразительно упрям и несговорчив. Разве он мог презреть законы и обычаи, которым его народ следовал из поколения в поколение? Отказаться от принципов ради безоглядного поцелуя с девушкой, ничего ему не обещавшей? Ради обычной мести? Чтобы унизить обидчицу? Похоже, тритон что-то скрывал от своей пленницы.

Цзи Юньхэ не собиралась ходить вокруг да около. Когда принесли еду, упрямый тюремщик, неукоснительно соблюдая собственные правила, явился, чтобы проследить за пленницей. Та взяла палочки для еды и, преодолев неловкость и не опасаясь смутить собеседника, перешла прямо к делу:

– Почему ты поцеловал меня вчера?

Чан И читал документ, который заслонял его лицо. Услышав вопрос, тритон ненадолго застыл, а потом медленно опустил бумагу. С привычно холодным видом он задал встречный вопрос:

– Разве ты не хотела попробовать?

– Кто захочет такое пробовать?

Цзи Юньхэ невольно зарделась и уже хотела выскочить из-за стола, но вовремя сдержалась. Вместо этого она глубоко вздохнула, стараясь подавить волнение, и тихо произнесла:

– Ты знаешь, о чем я говорю.

– Ты меня спровоцировала. – Чан И невозмутимо уронил документы на стол. – А теперь подвергаешь допросу. Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Хорошо, тогда спрошу еще раз. – Цзи Юньхэ внимательно следила за лицом Чан И, чтобы ничего не упустить. – Закон подводного мира гласит, что вам позволено выбирать себе пару только единожды. Так почему ты вчера поцеловал меня?

Они сидели при свечах, пристально глядя друг другу в глаза, и говорили о судьбах мужчины и женщины, но при этом не питали один к другому явных любовных чувств.

– Я чту законы своего народа и не нарушаю их, – заявил Чан И после долгой паузы.

Услышав это признание, Цзи Юньхэ лишилась дара речи. В глубине души у нее уже возникали подозрения, но, когда Чан И сказал это вслух, она все равно была потрясена.

– Ты… Когда…

– Мы давно перешли запретную грань.

При этих словах в памяти Цзи Юньхэ вспыхнула картина. В ту ночь она сбежала с острова и долго мчалась по ледяной глади озера. Чан И разозлился и укусил ее за ухо. Из раны потекла кровь, а на коже осталась синяя отметина…

Цзи Юньхэ дотронулась до нее:

– Безумец.

– Теперь ты всегда под моим надзором, – объяснил Чан И. – Печать моего народа позволяет мне видеть и знать, что с тобой происходит, где бы ты ни была.

«Так вот почему… Что ж, ничего удивительного…»

С тех пор Цзи Юньхэ несколько раз пыталась покончить с собой, и каждый раз Чан И успевал как раз вовремя. Вот, оказывается, в чем дело!

– Я не твоя марионетка.

– Разумеется, нет. – Чан И смотрел на девушку не мигая. – Ты зверь в клетке.

– Ха… – В ее усмешке бессилие смешалось с отчаянием: на треть безысходности – две трети уныния. – Ты жертвуешь собственным счастьем, чтобы посадить меня под замок, Чан И.

Он промолчал. Прошло немало времени, прежде чем он поднялся из-за стола.

– Когда доешь, за тобой приберут.

Сказав это, тритон развернулся и направился к ширме.

– Стой! У меня еще один вопрос, – окликнула его Цзи Юньхэ.

Чан И обернулся.

– Законы подводного народа не запрещают срастить порванную струну?^[7]

Руки, спрятанные в рукавах черных одежд, сжались в кулаки. Не ответив ни слова, Чан И с невозмутимым видом обогнул ширму и взмахом руки установил магический барьер.

– Эй! – Цзи Юньхэ бросилась следом. – Ответь мне!

Узница могла кричать, сколько ей заблагорассудится. По ту сторону барьера Чан И не обращал на ее вопли ни малейшего внимания. Вскоре Цзи Юньхэ устала, села на кровать и задумалась. К счастью, она скоро умрет. Если Чан И может жениться снова, беда невелика. Но Цзи Юньхэ опасалась, что подводный народ мыслил слишком прямолинейно и их законы запрещали повторный брак. Однако ведь русалки и тритоны славились завидным долголетием – неужели Чан И придется коротать век в одиночестве до самой смерти? Могут ли подводные жители быть настолько глупы?

Цзи Юньхэ прилегла на кровать, тревожась о судьбе тритона, но сокрушалась недолго и вскоре уснула. В последнее время ее часто клонило в сон. Монах Кунмин объяснял это слабостью тела и духа, которая постепенно нарастала, а Чан И не придавал значения. Цзи Юньхэ разделяла мнение монаха, но, когда женщина в белых одеждах трижды явилась к ней во сне, заподозрила неладное.

Сегодня женщина привиделась ей в четвертый раз… Этот сон отличался от остальных. Цзи Юньхэ почувствовала, как ветер лизнул ступни, приподнял ее и отнес к той загадочной женщине. Лицо незнакомки всегда скрывали белые облака, поэтому Цзи Юньхэ не могла разглядеть, кто перед ней.

– Это ты помешала мне подняться на небеса. Кто ты? Зачем снова и снова приходишь во сне? – допытывалась Цзи Юньхэ.

– Окажи мне услугу…

Ветер, доносивший до Цзи Юньхэ голос женщины, дул прерывисто, поэтому не все удавалось расслышать.

– Мне даже неизвестно, кто ты такая. Почему я должна тебе помогать?

– Я…

Сильный порыв ветра заглушил последние слова.

– Помоги мне… Зеленокрылая… птица Луань.

Цзи Юньхэ напрягла слух, пытаясь разобрать, что сказала незнакомка, но ветер выл и свистел чересчур громко, и до девушки долетали только обрывки.

Внезапно Цзи Юньхэ заметила, что облака исчезли из-под ее ног, и она снова рухнула с небес на землю. Девушка проснулась, немало удивив служанку, которая укрывала пленницу одеялом. Цзи Юньхэ огляделась по сторонам и увидела, что в комнате хлопочут три служанки: одна застыла с одеялом в руках, вторая убирала со стола тарелки, третья закрывала окно. Девушка вспомнила, как после попытки покончить с собой очнулась оттого, что Чан И распахнул окно и впустил свежего воздуха. В тот день ветер дул немного сильнее…

Цзи Юньхэ мысленно сделала зарубку на память, не желая пока ни с кем делиться своим открытием.

– Я не сплю. Не нужно меня укрывать, – сообщила она служанке.

Неожиданно за ширмой послышалась возня, и знакомый голос воскликнул:

– Ага, она сказала, что не спит! Она проснулась. Ты приставил к ней лекарем плешивого Кунмина! Почему ты не доверяешь моему врачу? Мой врач тоже может ее лечить!

– Прекрати шуметь! – шикнул Чан И.

Ахнув, гостья в страхе захлопнула рот.

Цзи Юньхэ повернула голову и увидела на ширме три силуэта: тень Чан И, сидевшего в кресле, и две женские фигуры. Она поспешила встать, но ее остановила служанка:

– Барышня…

Цзи Юньхэ шлепнула служанку по руке и приблизилась к ширме. Похоже, Чан И снял барьер на время уборки. За перегородкой стояла Ло Цзиньсан, испуганная и рассерженная.

– Давненько не виделись, девочка моя, – улыбнулась Цзи Юньхэ.

Чан И бросил на пленницу хмурый взгляд, но промолчал: похоже, не возражал против встречи подруг. Едва Ло Цзиньсан заметила Цзи Юньхэ, как ее большие, круглые глаза покраснели и наполнились влагой.

– Юньхэ… Юньхэ…

Слезы побежали по щекам Ло Цзиньсан. Она сделала шаг и отняла руку от губ.

– Ты так исхудала…

Плач подруги растрогал Цзи Юньхэ, но она с привычной улыбкой отшутилась:

– Зато одежда лучше сидит.

Чан И взял со стола документы:

– Если хотите поговорить, отправляйтесь за ширму.

Тритон показал, что не собирается мешать им. Девушки скрылись за ширмой, где Ло Цзиньсан крепко обняла Цзи Юньхэ. Вот только, прикоснувшись к спине подруги, гостья опять разрыдалась:

– Почему же ты так исхудала? Почему…

Ло Цзиньсан повторяла вопрос снова и снова, не в силах подобрать других слов, чтобы выразить боль. Цзи Юньхэ похлопала ее по плечу и постаралась утешить:

– Прошло столько лет, ты уже большая девочка, хватит вести себя как ребенок.

Подруга не успокаивалась и продолжала плакать. Тут из-за ширмы показалась женщина в зеленых одеждах. Она потерла себе виски и обворожительно вздохнула:

– И то правда. Довольно шуметь.

Цзи Юньхэ на миг растерялась:

– Зеленокрылая… птица Луань.

Цин Цзи улыбнулась в ответ:

– Да, та самая пташка.

Цзи Юньхэ вспомнила недавний сон, в котором услышала имя зеленокрылой птицы. И вот так скоро Цин Цзи явилась к ней собственной персоной… Не похоже на простое совпадение.

10. Былое снежных равнин

Цзи Юньхэ пригласила обеих присесть за чайный столик. Цин Цзи с любопытством разглядывала восковые свечи на столике, а из уст Ло Цзиньсан слова лились бесконечным потоком, заглушая другие звуки вокруг. Она держала Цзи Юньхэ за руку, точно старая мать, чье сердце болит за родное дитя. Цзи Юньхэ с трудом удалось успокоить подругу. Тогда та разразилась жалобами, причитая, сколько трудов ей стоило добиться встречи с Цзи Юньхэ:

– Я узнала, что тебя держат здесь под замком, и сразу поспешила с тобой повидаться.

Бросив быстрый взгляд на ширму, она склонилась к уху подруги и понизила голос:

– Я потратила уйму денег на взятки, пробовала прорваться силой, действуя напролом, но ничего не получалось. А потом этот плешивый осел Кунмин посоветовал мне успокоиться и не лезть на рожон: дескать, ты скоро умрешь. Я разозлилась, влепила ему пощечину и бросилась умолять ее… – Ло Цзиньсан сердито ткнула пальцем в сторону Цин Цзи, которая по-прежнему любовалась свечой. – А от нее тоже никакого толка! Скажите пожалуйста, могучая птица Луань! Ха! Ничем она мне не помогла!

Цин Цзи повернула голову и улыбнулась:

– Смеешь насмехаться надо мной, девчонка?

Обликом она очень напоминала Сюэ Саньюэ. На миг даже почудилось, что по воле капризной судьбы три подруги вновь сошлись вместе на острове посреди озера. Однако, присмотревшись повнимательнее, Цзи Юньхэ заметила пленительное очарование, притаившееся в изгибе бровей ее гостьи. Сюэ Саньюэ никогда не выглядела столь обаятельно.

Цин Цзи пристально уставилась на Ло Цзиньсан:

– Разве на днях я не просила вместе с тобой о встрече с твоей подругой? Но тритон бережет свое сокровище, как любимое дитя, и никому не показывает. Что я могла сделать?

– Сокровище… Любимое дитя… – пробормотала Цзи Юньхэ.

Никто не услышал ее слов, потому что Ло Цзиньсан обрушилась на Цин Цзи с градом упреков:

– Ты могла задать ему трепку! Зачем тебе твоя магическая сила? Посмотри на это «любимое дитя»! Как она могла так исхудать? Глянь на эту руку! А лицо! А волосы! Разве так обращаются с сокровищем?

Говоря так, она трясла рукой подруги перед носом женщины. Цзи Юньхэ с улыбкой обняла Ло Цзиньсан и притянула ее к себе.

– Я простая пленница, а не почетная гостья, как вы думаете.

У Ло Цзиньсан задрожали губы. Она долго молчала, потом подняла глаза и уставилась на подругу.

– Юньхэ, я никогда не поверю, что ты совершила нечто плохое.

Цзи Юньхэ никогда не сожалела о том, что сделала шесть лет назад, и не сетовала на несправедливость судьбы. Девушка поступила так, как считала нужным, и готова была отвечать за последствия. Она считала, что лишена предрассудков и способна мыслить широко, но при этих словах близкой подруги сердце Цзи Юньхэ дрогнуло. Она бросила быстрый взгляд на ширму и снова опустила глаза. Затем улыбнулась и сменила тему:

– Хватит болтать обо мне, со мной и так все понятно. Чем ты занималась эти шесть лет? Что выстрадала? Чему научилась?

– Я… – Ло Цзиньсан скользнула взглядом по ширме. – Это долгая история.

Закончив уборку, служанки удалились.

– Хватит. Уже поздно, пора расходиться, – подал голос Чан И, выпроваживая гостей.

– Ой, погодите! Цин Цзи, раз уж ты здесь, осмотри Юньхэ. Ты, конечно, не врач, но все-таки прожила столько лет… Вдруг что-нибудь придумаешь.

Разумеется, Чан И тут же умолк, и Цин Цзи надула губы:

– Ладно уж, посмотрю.

Она взяла больную за запястье и вскинула брови. Ло Цзиньсан забеспокоилась:

– Ну как?

– Сколько, по словам вашего монаха, она еще протянет?

– Чуть больше месяца.

Цин Цзи напустила на себя серьезный вид и кивнула:

– По-моему, выход только один.

Три пары глаз одновременно уставились на женщину в зеленых одеждах. Цин Цзи огляделась по сторонам, присмотрелась к Ло Цзиньсан, молниеносно выхватила из-за ее пояса кинжал и приставила клинок к горлу Цзи Юньхэ.

– Эй! Ты чего? – завопила Ло Цзиньсан, а рядом с Цзи Юньхэ будто из-под земли выросла фигура Чан И.

– Смерть принесет облегчение ее телу, – пояснила Цин Цзи.

– Да что с тобой? – вскричала Ло Цзиньсан. – Я просила вылечить ее!

– Уходи! – разгневался Чан И.

Только Цзи Юньхэ беспечно сидела в кресле и с улыбкой кивала:

– Да-да-да, именно этого я и хочу.

Подруга разозлилась еще больше:

– О чем ты говоришь, Юньхэ?! В любом случае у тебя есть месяц!

Чан И рассвирепел окончательно:

– Обе, немедленно вон!

Гостий выдворили. Цзи Юньхэ осталась в одиночестве. Она по-прежнему сидела в кресле и радостно улыбалась, отчего ее лицо слегка раскраснелось:

– Ох уж эта Ло Цзиньсан! Там, где она, всегда праздник. И как только умудрилась сдружиться с птицей Луань?

После ухода посетительниц Чан И пребывал в дурном настроении, но при виде улыбки девушки его лицо немного смягчилось.

– Можно они будут приходить ко мне, Чан И? – взмолилась Цзи Юньхэ.

Услышав просьбу, тритон снова посуровел. Он помолчал, развернулся и вышел, оставив вопрос без ответа. Узница посчитала это молчаливым отказом. Чан И всегда был глух к ее просьбам, пленница к этому привыкла, поэтому не приняла близко к сердцу. Она и просила-то не всерьез, без всякой надежды.

Цзи Юньхэ никак не ожидала, что на следующее утро услышит под окнами чьи-то шаги. Солнце еще не взошло, холодная роса не выпала, а кто-то уже легко и бодро семенил по двору. Скрипнула и отворилась дверь, но никто не вошел. Через некоторое время дверь осторожно закрылась сама по себе. По земле невидимая гостья ступала мягко, а вот половицы под ее ногами тихонько заскрипели.

Чан И недавно вышел, сославшись на неотложные дела. Цзи Юньхэ собиралась лечь спать, как вдруг воздух перед ней медленно сгустился и обернулся ладной фигуркой Ло Цзиньсан.

Запрокинув голову, Цзи Юньхэ остановила взгляд на лице гостьи. Широко улыбаясь, та склонилась к кровати и сердечно обняла подругу.

– Вот так неожиданность, Юньхэ! Мы с тобой снова свиделись.

Узница удивленно приподняла брови:

– Тебя никто не остановил?

– Никто. Меня же не видно.

– Тогда почему раньше не пробиралась сюда?

– И правда. – Ло Цзиньсан недоуменно почесала затылок. – Раньше я упиралась в магический барьер, выставленный вокруг острова, а сегодня барьера не было.

На душе у Цзи Юньхэ потеплело, однако она только шутливо спросила:

– И зачем же ты явилась в такую рань и мешаешь мне спать?

Оказалось, Ло Цзиньсан пришла не с пустыми руками. Она протянула подруге узел с вещами.

– Вот. Перед отъездом из долины ты отдала мне чайный сервиз. Я его для тебя сохранила.

Как только Цзи Юньхэ увидела вещи из далекого прошлого, на нее нахлынули воспоминания. Тосковать было не о чем, почему-то она просто ощутила легкую грусть. Узница взяла посуду и нежно прикоснулась к гладкому фарфору.

– Спасибо тебе, Цзиньсан.

Подруга снова почесала затылок:

– Это всего лишь чайный сервиз, не за что меня благодарить. Правда, сберечь его было непросто.

– Обыкновенный набор дешевой посуды кто-то нарочно хотел разбить? – подивилась Цзи Юньхэ.

– Именно! – сердито воскликнула Ло Цзиньсан. – Гадкий плешивый осел! Кунмин! Шесть лет назад перед твоим отъездом я взяла твой сервиз и кинулась искать следы этого лысого. Бродить пришлось очень долго, а когда нашла его, с ним уже были Цюй Сяосин и спасенный тритон.

Цзи Юньхэ вспомнила, как на далеком утесе сверкнул в свете луны острый меч, и ее сердце дрогнуло.

– Плешивый осел сказал, что выловил тритона из реки. Тот умирал, совсем не хотел жить. Обмолвился, что его… – Ло Цзиньсан запнулась, – что его ранила ты. Я, конечно, не поверила, а вот лысый ловил каждое слово. Когда тритон пошел на поправку, плешивый осел все у него выпытал и так разозлился, что рвался переколотить и чайник, и чашки. Кричал, что хранить сервиз – значит потворствовать злу. Ха! Чем посуда-то провинилась? К тому же ты вовсе не злой человек.

Ло Цзиньсан холодно фыркнула. Цзи Юньхэ же рассмеялась и погладила чашку.

– Да уж, битьем посуды зло не остановишь. Будь я на месте монаха, прикончила бы злодейку.

– Опять несешь какую-то чушь! – возмутилась подруга. – Я же им все объяснила. Ты отдала мне сервиз, велела уходить из долины и ждать тебя. Линь Хаоцин согласился уступить тебе трон. Взойдя на престол, ты собиралась отпустить тритона.

Цзи Юньхэ порылась в собственной памяти. Она уже забыла, как провела доверчивую Ло Цзиньсан. Вот, оказывается, что она сказала подруге.

– Плешивый осел меня высмеял. Дескать, ничего более странного он в жизни не слышал. Якобы в этой истории концы с концами не сходятся. Настаивал, что ты лжешь даже мне, значит, ты плохая.

– И что ты ему ответила?

– Обругала его и ушла.

Цзи Юньхэ с улыбкой покачала головой:

– Выходит, с ним ты разругалась. Куда же ты отправилась?

Вспомнив события прошлых лет, Ло Цзиньсан разволновалась.

– Решила найти Сюэ Саньюэ! Я знала, что тебя схватили и бросили в темницу Наставника государства, когда ты упустила тритона по пути в столицу. Я места себе не находила, а тут еще этот плешивый осел меня разозлил. В общем, собрала вещички и отправилась в путь. – Ло Цзиньсан постучала пальцем по чашке в руках Цзи Юньхэ. – А чтобы лысый монах не разбил твою посуду, я отдала сервиз Цюй Сяосину и попросила хорошенько спрятать. Велела ему притаиться на севере и ждать меня. Как видишь, Цюй Сяосин с заданием справился.

– Цюй Сяосин тоже здесь, на плоскогорье Покорителей Демонов?

– Ну да. Парень шесть лет неотступно следовал за монахом и даже получил на плоскогорье какую-то мелкую чиновничью должность. Он тоже хотел тебя повидать. Но тритон меня пропустил на остров, а его – нет. Наверное, потому, что Цюй Сяосин – мужчина.

– Цюй Сяосин еще очень молод.

– За эти шесть лет наш мальчик подрос.

Цзи Юньхэ улыбнулась:

– Что случилось потом? Ты нашла Сюэ Саньюэ?

– Ее забрала зеленокрылая птица Луань. Ходили слухи, что она объявилась далеко за северными землями. Тогда я отправилась туда, достигла края северных земель, но он оказался слишком обширен. Я заблудилась среди снежных равнин и совсем было отчаялась, как вдруг… – Ло Цзиньсан покраснела, нарочито прокашлялась и отвела взгляд. – По воле Небес, не иначе, в этом бескрайнем море снега возник плешивый осел и спас меня.

Цзи Юньхэ понимающе усмехнулась:

– Ну надо же. На огромном заснеженном поле одинокие мужчина и женщина вместе делили невзгоды?

– Да, а потом я нечаянно разделила с ним и ложе.

Рука Цзи Юньхэ дрогнула, и чашка, которую бережно хранили целых шесть лет, скатилась на пол. Как гром среди ясного неба раздался звон, и разлетелись осколки. Цзи Юньхэ открыла рот, не в силах выговорить ни слова. Казалось, ее поразило молнией. Ло Цзиньсан присела на корточки и жалобно заголосила:

– Ай-ай-ай! Чашка! Чашка!

Цзи Юньхэ положила остальные чашки на кровать, подняла Ло Цзиньсан и заглянула ей в глаза.

– Что ты с ним сделала?

Гостья помолчала и повторила:

– Я провела в его объятиях ночь.

– Ну что ж, значит, теперь ты и он…

– Все осталось по-прежнему.

– Что?

Цзи Юньхэ вдруг поняла, что ей еще рано умирать. Сначала надо прижать к стенке монаха Кунмина и узнать, не хочет ли он умереть первым.

– Ох! На снежной равнине было так холодно, что земля промерзла насквозь. Я лишь воспользовалась его силой ян, чтобы согреться. Невелик грех…

«Ну… если дело было так… выходит, это Ло Цзиньсан поживилась за чужой счет…»

11. Великое множество тайн

– Значит, он относится к тебе так же, как и раньше? – Цзи Юньхэ внимательно наблюдала за лицом Ло Цзиньсан.

Та надолго задумалась.

– Вроде так же, но как будто немного иначе… А может, что-то изменилось, просто кажется, словно не взаправду… Он ведь со странностями, мне его не понять. Потом поможешь мне разобраться.

– Ладно, – согласилась Цзи Юньхэ и, помолчав, добавила: – Только… не тяни, а то скоро от меня будет мало толку и тебе придется рассчитывать только на себя.

Ло Цзиньсан притихла. Пока она раздумывала, как утешить Цзи Юньхэ, та улыбнулась и снова сменила тему:

– А что было после? Вы разыскали Сюэ Саньюэ и птицу Луань?

– Мы встретили Цин Цзи, только с ней не было Сюэ Саньюэ. Цин Цзи сказала, что сестрица Саньюэ ушла вскоре после того, как они вместе покинули долину Покорителей Демонов.

Новость застигла Цзи Юньхэ врасплох.

– Куда она направилась?

– Помнишь, что сделал Ли Шу?

«Конечно… Чтобы спасти зеленокрылую птицу Луань, Ли Шу принес себя в жертву, оросив собственной кровью печать Десяти Сторон. Он погиб, а Сюэ Саньюэ узнала, что всего лишь напоминала ему о давно утраченной любви – Цин Цзи».

– Птица Луань спасла сестрицу Саньюэ, вызволив ее из долины, но та была очень подавлена. Она повздорила с Цин Цзи и даже затеяла драку. После драки сестрица Саньюэ заявила, что не хочет жить прошлым и желает покинуть империю Чэнь. Цин Цзи чувствовала в ней скрытую силу и посоветовала отправиться за море, на острова бессмертных…

Цзи Юньхэ нахмурилась:

– Цин Цзи спровадила Сюэ Саньюэ искать острова бессмертных?

– Почему «спровадила»? Цин Цзи сказала, что давным-давно, когда покорители демонов могли жить где угодно, а не только в этих четырех землях, великие мастера и сильные демоны совершенствовали свои навыки и достигали прозрения на тех островах.

Цзи Юньхэ кивнула:

– В книгах, что я читала в долине, упоминались ценные чудодейственные травы, которые там произрастают и крайне полезны для культивации духовной силы. Только вот все это лишь легенды и предания. Не думала, что кто-то живой решит на своем опыте проверить их правдивость…

– Я бы тоже хотела собственными глазами убедиться, просто сестрица Саньюэ не знала, что ты в беде, и покинула империю со спокойной душой, а со мной все было иначе. Я думала только о том, как тебя спасти, поэтому осталась.

– Выходит, ты больше всех тревожилась обо мне. – Цзи Юньхэ легонько ткнула Ло Цзиньсан в лоб. – И все впустую. В конце концов сюда меня доставил тритон.

Ло Цзиньсан состроила недовольную гримасу:

– Тритон тебя спас! Как же! Это моя заслуга!

– Что?

– Цин Цзи согласилась помочь тритону, потому что сдружилась со мной! – не желая никому уступать свою славу, затараторила гостья. – Помнишь, я встретила на снежной равнине плешивого Кунмина? Потом выяснилось, что он искал не меня, а зеленокрылую птицу Луань. И что, пока я блуждала в снегах, тритон с помощью лысого монаха захватил плоскогорье Покорителей Демонов!

Цзи Юньхэ вспомнила, как услышала эту новость в подземелье Наставника государства, и кивнула:

– До меня доходили слухи.

– Тритон изгнал с плоскогорья всех мастеров и обосновался здесь, провозгласив себя верховным главнокомандующим. Вместе с Кунмином они продумали план восстания и призвали под свои знамена всех обиженных и недовольных, чтобы оспорить господство Наставника государства. Плешивый осел давно замышлял нечто подобное, уж я-то знаю, но он не мог найти достаточно сильного единомышленника – мастера или демона, поэтому отложил свой план в долгий ящик. Когда Кунмин встретил тритона, все переменилось.

Цзи Юньхэ приоткрыла рот, желая что-то спросить, однако передумала.

– Тритон подчинил себе северные земли, а плешивый осел отправился на край севера, чтобы уговорить зеленокрылую птицу Луань примкнуть к восстанию.

– Неплохая идея, – кивнула Цзи Юньхэ.

Тритон и Кунмин еще не обладали широкой поддержкой, они захватили плоскогорье, но понимали, что не смогут его удержать. Заручись они помощью великой демоницы, слава о которой гремела на протяжении столетий, их сила и влияние возросли бы многократно. Те, кто готов был присоединиться к восстанию и выжидал, отбросили бы последние сомнения.

– Да уж! Прекрасно придумано! – Ло Цзиньсан скривила губы в усмешке. – Вот только Цин Цзи не согласилась.

– Почему?

Цзи Юньхэ вспомнила, как внутри печати Десяти Сторон они с тритоном повстречали двойника птицы Луань. Та металась в исступлении и пылала ненавистью к покорителям демонов. Демоница, ее породившая, должно быть, мечтала истребить усмирителей нечисти. И Наставник государства считал, что птица Луань не успокоится, пока не претворит свою мечту в жизнь. Ко всеобщему удивлению, когда Цин Цзи предоставили шанс отомстить, она отказалась!

– В прошлом Цин Цзи любила одного человека. Но когда она освободилась, то узнала, что ее возлюбленный мертв, – тихо произнесла Ло Цзиньсан.

– И что?

– Цин Цзи утратила интерес к миру и решила не ввязываться в людские свары. Она удалилась от мира, поселилась среди снежных равнин и не желала возвращаться.

Цзи Юньхэ вскинула брови. Зеленокрылая птица Луань отличалась непревзойденной красотой, и это была красота женщины, которая не чуралась земной суеты и плотских удовольствий. Как оказалось, в глубине души мир ее тяготил. Женщина-двойник, заключенная внутри печати Десяти Сторон, воплощала в себе неудовлетворенную страсть и непримиримость, она вела себя как безумная. Однако настоящая птица Луань не была одержимой.

– Возможно, она приняла самое верное решение…

– Не спеши переживать, я еще не рассказала самый главный секрет! – Ло Цзиньсан напустила на себя таинственный вид.

– Какой еще секрет? – усмехнулась Цзи Юньхэ.

– Знаешь, кого любила Цин Цзи? Я тебе скажу, это…

– Знаю, – перебила Цзи Юньхэ. – Изменчивый Мудрец, Нин Жочу.

– Эй! Откуда ты… – вытаращила глаза Ло Цзиньсан. Затем насупилась, как обиженный ребенок, и с вызовом спросила: – Тогда тебе, наверное, известно, кто из ныне живущих мастеров знал Нин Жочу лично?

– Наставник государства? – догадалась Цзи Юньхэ.

– Откуда ты все знаешь? – недоумевала Ло Цзиньсан.

Цзи Юньхэ с улыбкой ущипнула подругу за щеку:

– Глупышка! Кто еще в этом мире способен прожить так долго?

– Ладно. Ну а известно ли тебе, что Нин Жочу был старшим соучеником Наставника государства?

Новость застигла Цзи Юньхэ врасплох. Об этом она не имела понятия.

– Они вместе учились? – поразилась девушка. – Кто же их обучал? Почему ни в одной книге не упомянуто, что два великих мастера – Изменчивый Мудрец и нынешний Наставник государства – связаны?

– А вот это мне неизвестно. Зато Кунмин знал про связь Изменчивого Мудреца с нынешним Наставником государства и рассказал об этом Цин Цзи, чтобы привлечь ее на свою сторону. К своей досаде, монах не знал, что Цин Цзи любила Нин Жочу. Он думал: раз Нин Жочу главный из мастеров и руководил охотой на птицу Луань, а затем заточил ее внутри печати, то Цин Цзи ненавидит Изменчивого Мудреца больше всего на свете. Ну и, поскольку Нин Жочу погиб, стало быть, Цин Цзи захочет отомстить тому, кто как-то связан с ним. Тут неожиданно выяснилось, что птица Луань вовсе не жаждет мести. Она заявила, что Нин Жочу был единственным звеном, которое связывало ее с миром, и с гибелью возлюбленного эта связь оборвалась.

Цзи Юньхэ вздохнула от избытка чувств, а потом снова уставилась на Ло Цзиньсан:

– Как же тебе удалось затащить птицу Луань обратно в наш суетный мир?

– Просто я умею пить! – гордо заявила Ло Цзиньсан. – Цин Цзи тоже любит это дело, так что мы подружились с первой встречи. Пили с ней две ночи подряд, пока в конце концов Цин Цзи не назвала меня подругой. Когда мы с монахом уходили, она пообещала оказать мне любую услугу.

– И вы с монахом ушли?

– Да, – кивнула Ло Цзиньсан. – Нам снова пришлось пересечь снежные равнины, хи-хи…

Цзи Юньхэ потерла лоб, поражаясь беспринципности Ло Цзиньсан и гадая, надо ли призвать монаха к ответу за его грехи. После недолгого молчания она уточнила:

– То есть в первый раз вы не смогли уговорить Цин Цзи, а что потом?

Цзи Юньхэ помнила, что первые пять лет ее заточения никто при императорском дворе не знал, где скрывается зеленокрылая птица Луань. Должно быть, тогда Цин Цзи еще не примкнула к восставшим и не желала иметь с тритоном ничего общего.

– Потом у меня закончились идеи. Сюэ Саньюэ отправилась на острова бессмертных, я не смогла заставить Цин Цзи помочь нам, а вызволить тебя в одиночку мне было не по силам. Пришлось вернуться на плоскогорье вместе с плешивым ослом и сидеть тут сиднем, глядя, как тритон и монах копят силы, принимая под свои знамена беглых демонов и мятежных мастеров. Когда все было готово, тритон отправился к Цин Цзи вместе со мной, и та выполнила свое давнее обещание… Она выманила Наставника государства на север.

– Зеленокрылая птица Луань обладает сокрушительной силой. Почему она просто не напала на столицу вместе с Чан И? Даже если бы они не свергли императора, переполох вышел бы знатный.

– Именно это я и сказала. Плешивый осел меня поддержал, но тритон наотрез отказался.

Цзи Юньхэ удивилась.

– Тритон заявил, что хочет сам забрать тебя из подземелья Наставника.

Эти слова вызвали в памяти Цзи Юньхэ воспоминания о тюремной камере, кровавой бане и чудовищном пожаре. В ту ночь, умирая, она увидела Чан И, который вынес ее на руках из тесной и мрачной клетки. Цзи Юньхэ опустила глаза.

Если представить, что жизнь – это чистый лист бумаги, на котором самые яркие чувства оставляют следы в виде точек, то еще никто не проливал столько чернил на лист Цзи Юньхэ, как Чан И. Девушка горько улыбнулась:

– Ай да большехвостая рыба! Никого не желает слушать.

– Так и есть! – щебетала Ло Цзиньсан на ухо подруге, изливая той все свои обиды. – Ты только глянь на этого тритона. Став хозяином северных земель, он превратился в настоящего тирана. Запер тебя на острове и запретил нам видеться. А ведь это я уговорила Цин Цзи помочь ему! Что хочет, то и творит. Совсем стыд потерял…

Но слова Ло Цзиньсан пролетали мимо ушей Цзи Юньхэ. Она посмотрела на ширму, потом на свою исхудавшую руку и погрузилась в молчание.

* * *

Тем временем в столице, во дворце Наставника государства, где белела оконная бумага, занавеси из легкого газа и полог кровати, точно на похоронах, посреди широкой кровати полулежала принцесса Шуньдэ. На белом траурном фоне ее красные одежды резали глаз. Лицо принцессы по-прежнему скрывали белые бинты. В полупьяном забытьи Шуньдэ крепко сжимала светло-зеленую фарфоровую бутылочку с вином. Пол был усеян черепками опустошенных бутылок.