Crazyoptimistka
Ты в моем фокусе
22.
Сознание приходит медленно. А осознание произошедшего, так тем более. Я чувствую, как лицо что-то щекочет, но не пойму что именно. Веки с трудом поддаются команде мозга открыться. Но когда получается…сердце начинает биться быстрее.
– Ты проснулась? – Олеся отводит кисть для румян в сторону. – А я как раз закончила наводить красоту. Прости, немного не рассчитала силы. Там небольшое рассечение на затылке, но кровь я уже остановила.
– Что ты со мной сделала? – голос выходит из пересохшего горла немного хриплым и каким-то чужим.
– Слушай, я думала, что неуклюжей меня никого не сыщешь на этой земле. – Девушка складывает косметику в сумочку. – Но ты меня переплюнула и так неудачно упала, что немного подпортила свое красивое личико. Но ты не переживай, я все исправила.
Это только в фильмах, когда люди оказываются в таких ситуациях, они находят силы в себе, чтобы противостоять невменяемым психопатам. А именно такой я считала сейчас Олесю. И мне было до одури страшно. Я не знала, что делать и что говорить, чтобы ее настроение не изменилось. Просто лежала и таращилась на нее со своего места. Квартира, кстати, была не ее. Это я поняла по обстановке, по которой успела бегло пробежаться глазами. И тут же мой оклемавшийся мозг понял сразу две вещи. Первая – судя по комплекции Олеси, она вряд ли могла перетащить меня куда-то далеко. А значит, мы все же в нашем доме. Вторая- даже не смотря на это, меня здесь не найдут. И хер поймешь, сколько у меня времени в запасе.
– Где мы?
– Дома, – Олеся тут же себя поправляет, – почти дома.
– Купила еще одну квартиру?
– Еще чего, – она смеется, – для этого мне нужны деньги, которые лежат на карточках отца. А зачем мне светить их? Меня же по ним потом можно вычислить. Да и не думаю, что она мне понадобится надолго.
– Какая ты… умная.
– Я посмотрела очень много сериалов, чтобы в моей голове назрел этот план.
– И что оттуда ты еще переняла?
– То, что если ты будешь кричать или сопротивляться, то тебе будет очень больно. Чего, конечно, я не хочу.
– Если ты противница насилия, то зачем тогда все это делаешь? – шевелю затекшими связанными руками за спиной. – Если дело в Денисе…
– Ах, Дэннии, – на американский манер протягивает девушка и берет стул, чтобы сесть напротив. – Наш милый мальчик, да, Арина? И я говорю «наш», ты заметила?
– Да, – сглатываю. – Послушай, давай мы обсудим все совсем иначе. Ты развяжешь мне руки, мы заварим чай и поговорим.
– Чай, – эхом повторяет она. – Можно. Мне нравится, как ты завариваешь чай. Это вкусно. Но в этот раз мне придется за тобой поухаживать. Или ты думаешь, что я настолько глупа, что развяжу тебе руки?
– Давай сделаем так, как ты считаешь нужным. Я не причиню тебе вреда.
– Я тоже, Арина. Но твои ручки останутся там, где и были. Мне так спокойней.
Она помогает мне подняться с дивана и я тут же зажмуриваюсь от нахлынувшей головной боли.
– Что такое? – слышится ее голос слева.
– Голова…
– Прости, я не рассчитывала, что ты из-за меня заработаешь сотрясение. Но, ничего, сейчас выпьешь таблеточку и все наладится. Потому что у нас впереди долгий разговор.
И она действительно ведет меня на кухню. Мои последние надежды тут же разбиваются в хлам. Я надеялась на то, что смогу увидеть вид из окна и определить, на каком этаже находимся. Но Олеся опустила все жалюзи…
– Там нет ничего интересного, – она будто читает мои мысли, поворачиваясь лицом к плите и включая газ под чайником.
– Какой сейчас хотя бы час?
– Половина третьего ночи. Ты пробыла в отключке больше четырех часов. Я даже начала немного переживать.
На столе появляются конфеты и фрукты, а еще торт. И все так чудесно, будто мы собрались дружески попить чай. Вот только ноющая голова, связанные руки и Олеся с безумно сверкающими глазами вообще не вяжутся со всей этой картинкой.
– Ну, что, – она ставит две дымящиеся чашки, – я готова тебя послушать.
Просто какой-то трэш, честное слово. Она ведет себя так, будто ничего не произошло.
– Погоди, – Олеся открывает конфету и подносит к моему рту, – сначала скушай сладкое, оно повышает настроение.
– Я…
– Ешь, я сказала!– И она чуть ли не вминает мне шоколадный батончик через губы в зубы. Приходится послушно выполнить команду. – Вот видишь, это ведь не сложно. Плюс вкусно. Я заметила эти конфеты у тебя на кухне и почему-то решила, что они твои самые любимые.
– Олесь, зачем все это?
– Что именно?
– Весь этот цирк. Ты могла прийти ко мне и расцарапать лицо, вырвать волосы и высказать все, что думаешь. Кричать, материться, оскорблять меня так, словно я последняя шлюха на земле, которая увела у тебя парня. И я была бы согласна с каждым твоим словом. Потому что понимаю, что ты чувствуешь. Я проходила через такое и это больно, согласна. Любимые не должны предавать – это всем известный факт. Но такое случается. Да, мы с Денисом поступили с тобой нехорошо, и ты имеешь право желать возмездия. Но не такого.
– Еще предложи нам остаться друзьями.
– Такого у меня даже в мыслях не было.
– Вот и правильно. Потому что я очень большая собственница и делиться своим не очень люблю.
– Олеся, послушай, Денис ведь не игрушка…
–А причем здесь он? – вводит она меня в ступор своим вопросом.
– Погоди, – замираю, – а о ком ты сейчас речь? Разве не о Дэне и обо мне?
– Не-а, не о нем, – она прищуривается. – Но о тебе. Ты что, еще не поняла?
– Н..н..нет, – качаю головой.
– А я ведь из-за этого и взбесилась, – девушка наклоняется ко мне поближе, – я думала, ты замечаешь мои намеки и ухаживания. А ты втюрилась в Дениса и даже не смотрела на меня.
Хорошо, что сижу. Плохо, что я это слышу, а не нахожусь в бессознательном состоянии.
– Глупенькая, – ладонь девушки опускается на мое колено. – Это все ради того, чтобы мы были вместе. Ты мне понравилась, Арина. И очень сильно.
– Я же видела… я же сама тебя успокаивала, когда ты ревела. – Ахаю. – И… все, то, что ты творила у меня в студии…я думала, это ради Дэна.
– Нет, Арин, я хотела, чтобы ты увидела меня. Я ласкала себя и думала не о нем, а о тебе.
23.
В кухне воцаряется такая тишина, с которой могут посоперничать разве что морги и склепы. Я смотрю на Олесю, а она на меня. И мое тело дергается назад само, я даже не осознаю до конца свои действия. А они просты. Я хочу закрыть глаза и чтобы весь этот кошмар остался позади. Я вдавливаюсь спиной в мягкий уголок и сбрасываю ее руку с моего колена.
– Значит так, да? – глаза девушки сужаются.
– Прости, – мотаю головой, – но это выше моего понимания.
– Ничего, дойдет.
– Будешь держать меня здесь? – по коже прошелся мороз.
– Какое-то время да. – Она беспечно пожимает плечами. – Тебе же нужно время, чтобы принять действительность.
– А если не приму? – голос мимо воли сипнет.
– Не разочаровывай меня, Арина, не прикидывайся дурой. К тому же, ты просто еще не понимаешь, что отношения между нами будут крепче, чем они были у тебя с кем-либо. В них не будет ни измен, ни предательств. А знаешь почему? Потому что женская любовь намного сильнее, чем между мужчиной и женщиной.
– А как же Дэн?
– А что с ним? Надеюсь, он исчезнет с нашего горизонта и как можно скорее. Не хочу, чтобы ты думала о нем. Это раздражает меня. Я должна быть у тебя на первом месте, а не он. Ясно?
– И как он это примет?
– Мне плевать. Не надо засматриваться на то, на что я сама положила глаз.
– Олеся, прекрати.
– Да что вы все заладили?! Чуть что, так сразу «Олеся, хватит!», «Олеся, прекрати!», «Олеся, не выдумывай!». Да я сыта по горло вашими запретами! Не хочу больше, чтобы меня втискивали в рамки общества!
Я далеко не психолог и даже рядом не была с теми, кто занимается такими проблемами. Но даже мне стало понятно, откуда у этой проблемы напротив, растут ноги.
– Тебя травили даже твои родители? За твой выбор в плане отношений? Они стыдились, что ты родилась вот такой, да?
Олеся резко отворачивается к окну и я вижу, что мои слова попали в цель.
– Да что ты знаешь о травле? – вздыхает она.
– По сравнению с тобой…Ничего.
– Так значит и не забивай свою хорошенькую головку ненужной тебе ерундой. – Олеся встает со стула и тем самым дает понять, что душещипательной беседы сегодня не будет.
– Дэн уже дома. И он уж точно пытался связаться со мной.
– Это вряд ли, – довольно отзывается она. – Я написала с твоего телефона, что я, то есть ты, не хочешь ничего. Что передумала. И что лучше вам побыть на расстоянии. Поэтому ты уехала и лучше ему не обрывать твой телефон. Потому что ты не хочешь его больше знать.
– Это нелогично, учитывая то, что мы собирались с ним сойтись. – И тут же понимаю, что совершила ошибку. Так как получаю знатную пощечину, но и она меня не останавливает. – А дальше что? Если не Дэн, то моя работа, мои родители… все это остается. И что ты будешь делать? Писать всем такую же хрень? Разбивая мою жизнь ради своей прихоти, словно ты маленькая и избалованная сучка?! Ты на что надеешься, Олеся? Что я просто возьму и влюблюсь в тебя? Да никогда в жизни!
– Ты уверена? Подумай, я предлагаю тебе быть счастливой. Даже Денис не состоянии сделать этого. Что ты в него так вцепилась? Все, что у него есть за плечами – работа моего отца. А вся эта романтика слетит в первую же неделю вашей совместной жизни. Уж поверь, я знаю, о чем речь.
– Между нами есть намного больше, чем ты думаешь.
– Ты о вашем прошлом? Он как-то рассказывал о своей большой, но неудачной любви. А я как тебя увидела и то, как он пускает слюни тебе вслед, то все стало на свои места. Дэн на самом деле самоуверенный и оттого глупый парень. Там за той красотой нет ничего хорошего. Там пустота, которую мы заполняли сексом.
– И как? Не воротило от того, что между твоих ног парень? – сплевываю кровь из разбитой губы себе под ноги.
– Ну, играться с самой собой бывает грустно и скучно. А Дэнни… он для меня стал эдаким вибратором на двух ножках да с ручками. Скажем, я просто разнообразила им свою интимную жизнь. К тому же убила одним выстрелом двух зайцев. Мой папаша на редкость самый настоящий мудак, который собирался меня выдать замуж за какого-то там сына его товарища по работе. Пришлось искать выход. А тут Дэнни подвернулся. Симпатичный малый, что сказать. Вот я и решила, что можно пока забить на свои принципы ради будущей свободы. Думаешь, я хотела с ним жить? Да я переехала сюда только ради тебя.
– Меня?
– Ну да. Нарыть информацию о тебе не составило труда. Это вообще не сложно, когда у тебя есть связи. А тут еще твоя соседка – старушка так вовремя решила квартиру продать. Это прям был как знак свыше, что у нас все выйдет. Но ты меня не замечала и видела только Дениса. А я убивалась ревностью, особенно, когда поняла, что вы переспали.
– Знаешь, я ведь жалела тебя. Съедала саму себя и винила, что разрушила вашу пару. – Перебиваю ее и слова отдают горечью во рту. – А рушить-то было и нечего. Красивый фасад за которым ничего нет и не было. Везде обман…
– Такова жизнь, моя милая. На какие жертвы только ни пойдешь ради любимого человека.
– Я тебе не любимая. И никогда ей не стану.
– Уверена?
– Абсолютно.
– Не страшно?
– Страшно, – не вру. – Потому что у меня нет козырей в рукавах и я это прекрасно понимаю.
– Так сдайся.
– Нет. Я не ты. И сейчас не понимаю тебя, ведь я в лоб говорю, что ты мне не нравишься. Более того, ты меня пугаешь. О каких отношениях может быть речь? Насильно? Будешь давить на меня так же, как и твой отец?
Олеся замирает напротив и не сводит с меня своих глаз. Потом вздыхает и это выходит настолько обреченно, что я даже подумала, что перегнула палку.
– А знаешь, ты права.
– Что… что ты имеешь в виду?
С настороженностью наблюдаю за тем, как она вытаскивает мой телефон из карманов джинс и набирает номер.
– Дэн? Привет милый, это я. Нам надо обговорить кое-какую важную вещь. Никаких лишних вопросов. Только ты, я и Арина. Спускайся на четвертый, тринадцатая квартира.
– Олеся? – зову ее и вздрагиваю от того, насколько она сейчас выглядит спокойной. Но я-то знаю, что это затишье перед бурей. – Что сейчас будет?
– Я поняла, что ты изо всех сил противишься мне.
– Мне не нравится твоя резкая смена решения. К чему ты клонишь?
– Между нами всегда будет Дэн. По тебе видно, как ты тянешься к нему. И из нашего любовного треугольника всего один выход.
– Какой?
– А мы сыграем с вами в игру. – С этими словами она достает такой же сладкий батончик и кладет его в общую вазу. А затем перемешивает все содержимое. – Теперь один из них отравлен. И мы по очереди будем есть их, а там как кому повезет.
24.
– Ты больная, ты знаешь об этом? – смотрю прямо ей в глаза. – Ты что творишь, дура?!
Вскакиваю на ноги, но она меня тут же толкает обратно.
– Олеся, приди в себя, прошу! Остановись! – взываю к ней, но остекленевшие глаза девушки говорят о том, что она не со мной. И даже не на этой планете.
– Олеся!
– Что? – как ни в чем не бывало, спрашивает она.
– Ты хоть понимаешь, на что ты идешь? Это убийство! Думаешь, тебе все сойдет с рук?
– Сойдет. – Уверенно отвечает она и смотрит на звенящий в руках телефон.– О, а вот и наш Дэнни. Алло. Я надеюсь, ты один? Умница, я сейчас открою дверь. И без фокусов, ясно?
Как только она скрывается в прихожей, я судорожно рыщу по столу и по полкам, но все безрезультатно. Квартира нежилая, здесь везде пусто. Сердце в таком бешеном темпе рвется наружу, что кажется я его сейчас от страха и вовсе выплюну. Но еще больше меня накрывает, когда Денис проходит на кухню следом за Олесей. Он быстро оценивает всю ситуацию и глазами будто спрашивает, как я. А я… смотрю и прошу его уйти. Потому что одно дело смириться с тем, что оказалась один на один с сумасшедшей. Но все совсем иначе, когда ты понимаешь, что можешь не умереть. Наоборот. На твоих глазах умрет любимый человек.
– Вот мы и все в сборе, – Олеся включает хозяйку и перед парнем оказывается чашка с чаем. – Как чудесно. Теперь можно поговорить по душам. Да ты не стой, присаживайся.
И место ему выбирает как раз напротив меня, будто специально. Чтобы нам открывался чудесный вид друг на друга, а еще, чтобы контролировать нас. Ведь сама Олеся усаживается посередине.
– Что ты хочешь? – Денис скрещивает руки на груди. – Зачем все это?
–Для начала я хочу попить чаю, как все цивилизованные люди. Ты, кстати, тоже бы не сидел зря. Остынет же. Арина, тебе долить?
– Спасибо, но мне и этого хватило.
– Если это поможет нам побыстрее разрешить конфликт, то можешь налить хоть десять чашек. – Денис залпом опустошает чашку. – Что дальше?
– Конфетку?
– Не смей! – выпаливаю, ударяя ладонью по столешнице. – Она отравила одну из них!
– Вот же… – Вздыхает Олеся. – Невтерпеж было раскрыть наш с тобой секретик? Так нельзя поступать… ты же понимаешь это?
– Что? – непонимающе смотрю на нее. И тут же взвываю от боли. Потому что Олеся вгоняет мне в ногу небольшой кухонный нож и удерживает его за рукоятку. Мне кажется, что меня сейчас вырвет от вида собственной крови, а потом я отключусь. Или наоборот. Или все разом. Поднимаю глаза на Дениса и часто-часто моргаю, чтобы разглядеть его окаменевшее лицо.
– Дернешься в мою сторону и я проверну лезвие так, что рана не закроется и она истечет кровью в два раза быстрее. Будет жаль, если Арина так быстро выйдет из нашей беседы. Да, Дэнни?
– Внизу твой отец. И два наряда ментов, – цедит он сквозь побелевшие губы. – Ты можешь одуматься и выйти отсюда сама. Или тебя вынесут. Решать тебе.
– Иллюзия выбора, когда его на самом деле нет. – Хмыкает она. – Но попытка была хорошей.
25.
-Стоит мне выйти отсюда, как отец снова упечет в больницу. Он предупреждал, что еще раз сорвусь и окажусь там навсегда. Ребят, вот честно, мне туда совсем не хочется. – Олеся грустно усмехается. – Как и за решетку. И вообще, я не вижу смысла для дальнейшего существования.
И от этих слов у меня по коже проходится мороз. Забываю даже о ноже в ноге, фактически перестаю дышать, смотря на то, как спокойно говорит девушка. Судя по тому, как застыл Дэн, он тоже не был готов к такому.
– Это не жизнь, а сплошное выживание. Где нет ни капельки поддержки. Я- белая ворона в семье. Точнее, не так. Я – позор семьи. И вместо того, чтобы понять меня, знаете, что делали мои родители? Лечили. Мама библией, а отец лекарствами. Они думали, что это поможет. Но что будет, если здорового человека начать лечить от того, чего у него нет? Правильно, они в хлам уничтожат весь твой внутренний мир и ты будешь считать себя больным. Представляете, я даже голоса начала слышать после процедур в больничке. И это просто жесть. Ты каждую минуту озираешься по сторонам и ищешь доказательства, что ты не сошел с ума.
– Я этого не знал, – подает голос Дэн. – Если бы…
– Нет, Денис, – она резко поворачивается в его сторону всем корпусом. – Если бы ты знал, это все равно бы не помогло. Они все устали от меня. Думаешь, для чего отец так рьяно способствовал тому, чтобы мы съехались? Потому что он перенес тяжелую ношу со своих плеч на чужие. Он снова посчитал, что это поможет. Представляешь? Что член в твоих штанах вернет меня на путь истинный. Но и тут они промахнулись. Я как была красивой, но сломанной куклой… так ею и осталась. И всем вокруг плевать на мои чувства. Даже вам.
Последнюю фразу она почти злостно выплевывает.
– Я завидую вам, ребята. Особенно вашей любви. Меня никогда так не любили и даже не дали шанса так полюбить. Я никому не нужна. Так зачем дальше мучиться? Зачем продолжать эту иллюзию жизни?
– Так уйди красиво и с достоинством, – предлагает ей Денис и я бросаю на него предостерегающий взгляд, но не смотрит на меня. – Не впутывай нас.
– Э, нет, – скалится Олеся, – я не хочу уходить сама. К тому же, вы стали последней каплей в моей чаше терпения. Я не смогла построить своего счастья и вам тоже не дам. Так же нечестно. Так что мы уйдем вместе, чтобы мне было необидно.
– Там всего одна конфета, – выдавливаю из себя, потому что чувствую подвох.
– Глупая Арина, – девушка запрокидывает голову и смеется. – Неужели ты действительно думала, что я кого-то из вас отпущу? Это только в низкосортных фильмах злодей сначала кается и его убивают, а потом его жертвы счастливо живут после того, как добро побеждает зло. Я пошутила про конфету. Мне же надо было отвлечь ваши мысли и внимание. На самом деле, яд уже в нас троих. Разве ты не чувствуешь этого?
Ошарашено опускаю взгляд на связанные руки, которые Олеся переместила из-за спины вперед, чтобы я могла брать чашку…
Рука дергается и чашка слетает со стола, разбиваясь об пол и расплескивая остатки чая.
– Ты отравила чай, – шепчу, но достаточно слышно для остальных собеседников.
– Не переживай, все будет безболезненно. Наверно. – Она переводит взгляд на Дэна. Точнее на то, как он заторможено стирает пену из своего рта. – Пусть это будет моим подарком для вас. Ведь сначала я хотела наказать вас и заставить страдать за то, что не дали мне того, что я от вас хотела. Хотела помучить. А потом подумала, что вы и так уйдете в печали, ведь кто-то выпьет больше яда и быстрее отключится. А второй будет смотреть на это, пока сам не уйдет в мир иной. Так что с вас и этого наказания.
– Ты наказываешь нас за то, что мы – нормальные. – Качаю головой. – Все остальное – бред больного человека. Это больная зависть. Это эгоизм сумасшедшего человека.
– Разве это сейчас уже важно? – перебивает она меня. – Ты лучше смотри на него. Скоро будет его последний вздох. Как и мой. Как и твой.
И я понимала, что она говорит правду. Потому что движения Олеси стали какими-то ленивыми и она сама еле говорила. У меня перед глазами вся комната покрылась черными пятнами, которые расползались все больше и больше. Еще немного и они полностью перекроют мне видимость. Счет действительно шел на минуты. Поэтому, пока Олеся с пьяной усмешкой, откинулась на спинку стула и смотрела за тем, как Дэн сползает на пол в конвульсиях, я решаюсь на последнее, что в моих силах. Терять больше нечего. Нож из ноги выходи с адской болью и треском разрывающейся кожи, но это уже не важно. Перед тем, как зрение полностью покидает меня, я вонзаю его туда, куда достаю. Кажется, это шея девушки, потому что потом слышатся хрипы. Но чьи они? Олеси или Дэна? Кто-то цепляется за раненную ногу и я вслепую бью второй ногой в пустоту. Хватка тут же куда-то исчезает.
На ощупь ползу к двери и молюсь, чтобы хватил сил не отключиться в коридоре. Не знаю, это глюки или нет, но я слышу голоса за дверью. И, набрав воздуха в грудь, я кричу:
– Помогите!!!!
К сожалению, это последнее, что я успеваю сделать.
