Crazyoptimistka
Расскажи мне историю
Стул, веревка и камера уже стояли на своих местах. Чарли в последний раз сверялся со своими расчетами и настраивал лично собранную конструкцию, которая состояла из нехитрых предметов. Топор, трос, гиря и будильник. Ему оставалось продержаться в таком положении несколько минут, чтобы подробно описать ощущения. Красный огонек замигал на камере, оповещая о начале съемки. Чарли забрался на табурет и чуть дрожащими руками набросил веревку на шею и с гулко бьющимся сердцем оглянулся на заготовленный таймер. Как только он сработает, гиря опустится вниз и топор перерубит веревку. Дальше все дело за скорой, которую он вызвал минутой ранее. Когда он делал этот шаг с табуретки, он только и думал, что все ради искусства…
Я опасалась таких людей как Чарли. Они были странными и безумными. А еще непредсказуемыми. Сейчас он смеется, а через минуту уже плачет. Именно в таком состоянии я его и обнаружила на мосту. Его тело сотрясалось от рыданий, руки побелели от того, как он сжимал перила.
– Я так испугался, – все повторял он, – я думал, что это конец…
– Сэр, все хорошо, – успокаивающе повторяла его, уверенно подталкивая к открытой машине, – все в порядке.
На мгновение в его глазах мелькает безумный огонек и он широко улыбается.
– Я ведь стану звездой, верите?
– Верю.
– Вы даже будете стоять в очереди за моим автографом.– Его улыбка становится ужасной и пугающей.
– Буду. – Спешу закрыть за собой дверь и едва заметно качаю головой.
Насколько человек может стать безумным ради достижения своей цели. Но настолько же он и глуп, раз решается разбрасываться таким даром, который дается всего один раз на его пути. Жизнью.
Глава 9
Оттираю сиденье от рвотной массы без единой эмоции на лице. Не то, чтобы это привычное явление, но и такое бывало. Сумасшедший писатель подтвердил свой статус. Я даже была неуверенна, что смогу довезти его до конца. Он едва не выбил окно и чуть не вывалился из машины на скорости. Как я и говорила, я боялась таких как он.
Но боязнь нестабильности меркнет с боязнью того, что рано или поздно к тебе в машину садится тот, кого ты знал. Или любил.
От каждого представителя той или иной профессии пахнет по-своему. От продавца поп-корна – карамелью, от строителя – цементом. И так далее по списку. Но когда салон заполнился гарью, я передернулась. Да, так и есть. Передо мной сидел пожарный.
Русые волосы, небрежная щетина и бесконечная усталость в таких молодых глазах. И в таких родных и знакомых. Пусть ему уже не семнадцать лет, но узнать этого человека я могла из тысячи.
"Люк"
Люк действительно устал. Смена вышла адски огненной и это в прямом смысле этого слова. Да еще и этот очередной вынос мозга от матери. С отцом он вообще не общался с тех пор, как понял, что родители действуют только в своих интересах. С тех пор, как они перечеркнули его жизнь на "до" и "после".
В свое время парень был наследником одного влиятельного человека этого города. Жил в трехэтажном особняке, имел свой личный автопарк, где стояли редкие и очень дорогие машины. Каждые каникулы он отдыхал заграницей, каждые выходные были насыщенными, каждый день был бурным на события. Люк жил в достатке и ни в чем не нуждался. Учился в престижной школе, девушка у него была ему под стать. Красивая и богатая. Ну и пусть, что глупая, но зато жаркая кошечка в постели. Впереди маячило такое же безбедное будущее рядом с отцом в его компании.
Любой другой бы отдал за такую жизнь и душу. Только вот с каждым днем Люк становился мрачнее тучи. Его тяготили эти бездумные вечеринки, где шампанское за бутылку стоило больше, чем получал офисный клерк. Друзья все больше походили на лживых любителей халявы. Люк иногда думал, что стоит ему оказаться без денег и они тут же покинут его вместе с этими шуршащими бумажками. Надоело ему все это. Хотелось чего-то до неприличия простого. Оставив свою подругу на шумной дискотеке, парень решил просто прогуляться по ночному городу пешком. И сам того не заметив, забрел в круглосуточную кафешку.
Он был вторым посетителем в такой поздний час. В помещении одиноко работал телевизор, еще один клиент дремал за столиком в углу. Девушка – официантка листала что-то на телефоне и отвлеклась лишь тогда, когда Люк подошел к стойке. Синие глаза с неприкрытым интересом изучали его внешность. В воздухе повис так и не заданный вопрос о том, что такой дорогой на вид мальчик делает в этом забытом месте. Он хотел бы задать ей тот же вопрос. Красивая девчонка с молочного цвета кожей и ярко – синими глазами должна сидеть где-то в уютном доме, а не за обшарпанной стойкой.
– Добрый вечер, можно кофе, – поприветствовал он и сел напротив.
– Добрый, – смутилась она под его прямым взглядом, – но уж лучше чай. Если честно, то кофе здесь отвратный.
Надо же, помимо прекрасной внешности у нее был такой же чудесный характер. Люк согласился на предложенный напиток да так и провел здесь всю ночь до утра. Джоан, а именно так звали его новую знакомую, была совсем не против. Ибо его компания была лучше, чем одиночество в пустом кафе с храпящим поваром в подсобке. Превозмогая усталость, она даже мило согласилась, чтобы он проводил ее на автобусную остановку.
Стоит ли говорить, что эта девушка стала для него свежим глотком воздуха? Того, без которого с каждым днем становилось все трудней дышать? Ее мир, где все было таким простым, манил парня. У Джоан не было каких-то заоблачных требований, она просто его любила. А он любил ее в ответ. Люк постепенно стал проводить с ней все свое время, забросив ненужные пьянки и таких же ненужных друзей. Они планировали совместное будущее сразу после поступления в колледж. И вроде бы красивая история любви получилась, но в этом бочонке меда была своя ложка дегтя.
Родители были против такой избранницы. Нет связей, нет денег, нет ничего, что могло бы хоть как-то поднять ее в их глазах. Мать грозилась лечь в психушку, отец – вышвырнуть его из компании и вычеркнуть из завещания. В их понимании, Люк был отравлен этой любовью к нищенке и от нее же его хотели спасти. Они доказывали, что она с ним ради денег и что хочет через постель попасть в их мир. Но Люк знал, что девушке абсолютно безразлично на его счет в банке.
Они с Джоан собирались уехать отсюда, убежать ото всех. Были собраны вещи, деньги и даже уже найден небольшой домик близ университета. Когда мир внезапно остановился. Джоан исчезла. А вместе с ней и все деньги. Не пришла в назначенное время, а ее квартирка была пустой. Как будто ее здесь никогда и не было. Люк ошарашено бродил по пустому помещению без мебели и не верил в происходящее. Отец с матерью едва могли скрыть свое ликование за напускной маской сострадания. И если они рассчитывали, что сын вернется к прежней жизни, то они ошиблись. Люк уже сам по себе не был прежним. Он так и не вернулся в отчий дом. Поступил туда, куда и планировал сам и отказался от места в отцовской компании.
– Подлец! – орал его отец. – Как ты посмел! Да я тебе ни цента не дам!
– Не давай, – устало ответил Люк, собирая последнюю сумку с вещами.
– Паршивец, – резкий рывок и вещи вырваны из его рук, – даже это, слышишь меня, это куплено на мои деньги!
Смерив родителя тяжелым взглядом, парень развернулся и вышел вон из комнаты. Плачь матери и ее мольбы он уже не слышал. Швырнул им в ноги ключи от машины и захлопнул за собой дверь.
Люк зажмурился, прогоняя подошедшие на глаза слезы. Но горечь внутри была не от этих воспоминаний, когда он отказался от всего и начал самостоятельно пробивать свой путь. А потому что через несколько лет он узнал, что именно отец поспособствовал исчезновению Джоан. Когда она отказалась от денег в конверте взамен на то, чтобы она оставила их сына в покое, отец решил проблему по-своему. Упек девчонку в клинику для душевно больных. Благодаря чеку с внушительной суммой, начальство закрыло глаза на то, что пациентка неустанно твердит о своей "нормальности". По сути, здесь каждый второй твердит о том же.
Люк узнал об этом слишком поздно. Явившись туда, он получил лишь коробку с ее личными вещами. О причине смерти ему так и не сообщили. Не положено. С тех пор, он люто возненавидел родителей. Но еще больше он ненавидел себя. За то, что своим появлением в ее жизни, Люк загубил Джоан. Сердце парня стало тяжелым камнем, который постоянно тянул на дно. И лишь работа помогала каждый день просыпаться, когда этого уже так не хотелось. Он стал пожарным, он спасал людей. Надеясь загладить вину перед той, которая смотрела на него с небес. Парень бросался в пламя не жалея себя и тем самым, каждый раз подвергая себя опасности. Сегодня был тот самый случай, когда Люк подумал, что уже не вернется. Но вновь ему улыбнулась удача, он все-таки нашел выход из задымленного помещения…
Глава 10
«Джоан»
Щемящая тоска заполняет всю меня да так, что больно дышать. Как бы я не старалась, но руки пробивала крупная дрожь и пришлось остановить машину. Закрываю глаза и даю волю слезам. Самое сложное в нашей работе встречать знакомых и близких. Пусть даже знаешь, что они никогда тебя не узнают, возможно, кто-то уже не помнит. Но ты-то помнишь все. В этом и проблема. Воспоминания на месте, эмоции там же.
Наша работа – наше наказание. За то, что были слишком самонадеянны, глупы, меркантильны, злы… этот список можно продолжать до бесконечности. На планете проживает несколько миллиардов человек, и поверьте, не все они безгрешны. И я сейчас говорю не об основных семь грехах.
Рассказывать о себе всегда трудно. Поэтому я предпочитаю уходить от ответа. Не потому что это какая-то преступная тайна, а потому что воспоминания, которые ты держишь под замком вместе с несбывшимися мечтами и планами, вырываются наружу. И ты начинаешь жалеть себя, оплакивать свою участь. В сотый, тысячный, миллионный раз, проливая соленые слезы, но легче не становится. Ведь у тебя теперь впереди бесконечность для самобичевания.
– Приветствую вас, Джоан, – девушка на ресепшене приветливо кивает, хотя ее лицо ничего не выражает. Чтобы была такая выдержка, наверно нужно прослужить не один миллион лет.
– Добрый день. – Кладу на стойку документы и ключи от авто.
– Все хорошо? – ее глаза цвета льда отрываются от монитора и смотрят на мое лицо.
– Да.
– Смена прошла нормально, никаких неприятностей?
– Все как и всегда. – Торопливо подписываю документы и стараюсь уйти от разговора. – Что с моими показателями?
– Держитесь на нужном уровне. Ваш график на месяц заполнен почти на семьдесят три процента.
– Спасибо. – Вновь сухой кивок и я отправляюсь к себе.
Безликие коридоры пустынны. Здесь редко встретишь постояльцев, а если и увидишь, то вряд ли кто-то заведет приятную беседу. Работа накладывает отпечаток и по ее окончанию, ты хочешь только одного – упорядочить свои мысли. Никаких разговоров.
В такой же почти безликой комнате стоит кровать, которой я почти не пользуюсь. У окна расположился стол и стул. Есть небольшой кухонный уголок. Но даже во всей этой минималистической обстановке чувствуется какая-то насмешка свыше. Все вокруг находится здесь лишь для того, чтобы создать иллюзию жизни. Кровать для тех, кто больше никогда не устанет. Чашки и тарелки – для тех, кто более не чувствует голода. Из всего убранства меня интересует лишь стеллаж длиною во всю стену, где умостились записные книжки. Бережно беру последнюю из них и сажусь за стол, готовясь записать последние истории, которые я "увидела" за сегодняшнюю смену. Кому – то это покажется странным, но изложение жизней своих клиентов на бумаге стало для меня некой отдушиной. Их гнев, боль, радость, смятение и другие эмоции заставляли прочувствовать себя. И в каком-то роде я "оживала". Мне на какую-то долю мгновения казалось, что я вновь вернулась в тот мир, где тебя видят абсолютно все люди. А не только что ушедшие в мир иной.
Да, я – жнец. Собиратель душ. В мои обязанности входит помочь человеку перейти от одной фазы жизни к загробной. В мифологии это был Харон с его лодкой, ну а сейчас мы. Вы зададитесь вопросом: отчего же такси? Должно быть, чтобы душа не пришла еще в большее смятение. Поверьте, видеть мечущуюся душу с ее бесполезными попытками выбраться из этого состояния – не лучшее зрелище. А так… они просто путешествуют рядом со мной и даже не всегда догадываются о случившемся.
Взять Кэрол, мою первую клиентку. Она была настолько счастлива вырваться из своей золотой клетки, что едва ли сама осознала, что попросту наглоталась таблеток и не проснулась. Или Дон, полицейский. Который думал, что ему повезло выжить на смене. Увы, бронежилет не выдержал такое количество пуль. Элаиза – бывшая модель, вряд ли догадается, что ее измена не прошла бесследно. Она не вышла из той комнаты, где ее избивал ее спонсор Бен. Как и Джозеф, врач – трудоголик, едва ли понял, что он не приехал на операцию. Ему стало плохо в том же парке, откуда я его и забрала. Чарли – писатель… глупец, который рисковал своей жизнью ради славы… сам шагнул в мои объятия. Таймер не сработал, а скорая приехала слишком поздно и то, чтобы снять его и констатировать прискорбный факт. И… Люк. Моя первая и единственная любовь. Хорошо, что он не понял произошедшего. Он успел всех вывести, но не вышел сам.
Из череды таких нелепых и порою странных историй выбивались Марк и Карина. Престарелый адвокат уже не в первый раз был на моем пути. Его успевали реанимировать и приходилось ненадолго, но прощаться. Насколько я знаю, его возлюбленная Роза тоже ушла на покой тремя годами ранее. Хотелось бы надеяться, что там они и повстречались. А Карина, которая ничуть не смутилась и прекрасно догадалась кто я, теперь пребывала в долгожданных объятиях своего мужа Майкла.
Отдельно стоит упомянуть Бетти. Девушку, которая после вечеринки едва не попрощалась с жизнью на дороге. Я от чистого сердца ненавидела перевозить молодых и детей. Это било по нервам круче, чем кабель под напряжением. И как же я была рада, когда их успевали спасти. Как получилось и с Бетти.
Закрываю тетрадь и откидываюсь на спинку стула. Пальцы подрагивали, но в голове наконец-то начал рассеиваться этот туман. И внутри разливалась пустота, как будто я была переполненным сосудом, который освободили. Не знаю, сколько пройдет еще времени, чтобы я привыкла и могла отгораживаться от всех историй. Наверно, я слишком молода по меркам этого места. Но одно останется неизменным. Я – жнец, который будет не такой как все. Который постарается помочь людям и освободить их от боли. Пусть даже и ценою своего спокойствия…
