Crazyoptimistka
Любовницы
29. Ника
Отек на лице давно спал. Об инциденте в том доме напоминал лишь пожелтевший синяк на скуле да редкие новости из больницы, куда мы упекли Ирку на лечение. Да и то, это больше заслуга Андрея. Первые дни после случившегося напоминали ад. Пришлось взять отпуск за свой счет и быть дома, чтобы не пугать окружающих своим внешним видом. Мама все это время не отходила от меня ни на шаг и постоянно держала в руках то телефон, то капли для сердца. Я понимала ее состояние, ведь одна дочь пострадала по вине другой. Но разве она могла кого-то наказать? Как бы ни было ей горько, она единственная, кто держал связь с врачом, который докладывал о процедурах и реакции на них убитого в хлам организма сестры. Я же… строго настрого приказала больше ничего мне не рассказывать о ней. После того ужаса, которого я натерпелась в том доме, видеть и слышать что либо о сестре больше не хотелось. Возможно, я когда-нибудь ее прощу. Но не сейчас. Выходка Иры слишком дорого мне обошлась. Отвожу взгляд от зеркала и устремляю его в окно, за которым растянулось пасмурное небо. Мысли сами по себе уносят меня в день, когда мне стало сначала радостно, а затем больно.
– Ника, к тебе гости, – мама с перепуганным лицом заглядывает в нашу с Милкой комнату.
– Девочки? – приподнимаюсь на локтях и тру сонные глаза. Что-то, а после сотрясения постоянно хотелось спать.
– Нет, – она качает головой, – это… тот парень.
Пока до меня доходит, кто именно ко мне пришел, Андрей аккуратно оттесняет маму в сторону и проходит внутрь. И мне становится не по себе. Ведь вид у меня еще тот: уродливый синяк по всей скуле, линялый домашний костюм и вся эта обстановка вокруг… Но Андрей будто не видит ничего из этого. Присаживается на край постели и всматривается в мое лицо.
– Я… пожалуй… чайник поставлю, – мама неловко пятится назад и прикрывает за собой дверь.
– Андрей, я хочу попросить прощения, – мне удается сесть на кровати и наши лица теперь на одном уровне.
– Не надо.
– Нет, надо, – морщусь, когда слишком резко качаю головой, – мы доставили тебе слишком много проблем.
– Я пошел за тобой по своей воле. – Он кладет руку у моих ног и подается вперед.– В отличии от тебя, я знал, что меня может ожидать. А вот чем ты думала, для меня остается открытым вопросом.
– Ну, человек с выбросом адреналина еще и не на такое способен, – отвожу взгляд,– и чтоб ты знал, тот поцелуй…
– Ника, – тихо зовет он меня по имени, – знаешь, сколько раз я хотел тебя поцеловать?
– Что? – мне кажется, что даже время замерло от его признания.
– Неужели ты не видела, как я смотрел на тебя все это время?
– Я думала, что раздражаю тебя своим присутствием.
– Ну, мне было тяжело держать себя в руках. – Он усмехается и поправляет выбившуюся прядку мне за ухо. – Знаешь, это очень трудно, когда ты испытываешь чувства к человеку, но не можешь даже показать этого. Иногда агрессия в твою сторону спасала, но потом я чувствовал себя последним мудаком. А ты, как назло, еще и дружбу еще предложила.
– Зачем же ты согласился?
– Затем, что это был единственный шанс быть рядом и не вызывать у тебя никаких подозрений. – Пальцы Андрея очерчивают здоровую скулу и тормозят на подбородке.– Если бы я хоть как-то намекнул тебе о своих чувствах, ты бы тут же меня отшила. Я видел это по тебе и убедился по твоим мышлениям. И я не говорю, что это неправильно. Я сам долго метался, пока разбирался в своих ощущениях. Знаешь, ведь очень легко ошибиться и подтолкнуть человека в ненужном направлении. А мне нужно было убедиться в правильности всего происходящего. Время шло и я понял, что это не просто интерес к тебе, как к той, что умеет огрызаться и постоять за себя. И это не просто привязанность, которая зародилась в нашем общении. Я не чувствую к Вике и десятой доли того, что у меня происходит внутри, когда я смотрю на тебя. Но мои моральные принципы, ровно, как и твои, не позволяют мне обещать тебе что-то большее, пока я состою в браке. Я не хочу видеть тебя в любовницах.
– И…– сглатываю, – что дальше?
– Я хочу подать на развод. – Его лицо сразу становится серьезным.
– В этом есть моя вина?
– Наш брак с Викой был обречен с самого начала. Твое появление в моей жизни лишь подтвердило этот факт. Как только я улажу все моменты, хочу забрать тебя к себе вместе с Милой.
Мне кажется, что я оказалась в какой-то сказке. Или сне. Или бреду. Если бы не теплые пальцы парня, которые осторожно сдвинулись вверх к моим губам, подумала, что тихо схожу с ума в своем мирке. Прикрываю глаза и выдыхаю. Здравомыслие орет внутри, что вроде бы все правильно. Но какой-то мерзкий голосок подсказывает, что все не так просто.
– Ты готова подождать меня немного? – слышится голос Андрея и я просто киваю в ответ.
А вслед за этим следует осторожный и мягкий поцелуй. Но и этого хватило, чтобы распалить искры между нами. Скольжу ладонью по его затылку и легонько тяну за волосы и он хрипло делает вдох.
– Не сейчас, – он отстраняет меня от себя и мне едва хватает сил сдержать недовольный стон. – Тебе нельзя.
– Спасибо, – краснею и готова провалиться под землю. Вот что делает с девушками долгое отсутствие мужчины в ее жизни. Хвала Андрею и его благоразумию.
– Я позвоню вечером, – он подмигивает, когда встает с постели. – Поправляйся.
Но жизнь часто делает такие повороты, какие ей самой захочется. И ей плевать на все твои пожелания. Окрыленный человек возносится к солнцу и по неосторожности сжигает свои крылья к чертям. Как в той легенде. Да, именно так я себя и чувствовала, когда Андрей не позвонил ни вечером, ни на следующий день. Он перестал выходить на связь и у меня начало зарождаться плохое предчувствие. Я поняла, что не ошиблась, когда в парке, где играла Мила, ко мне подсела сама Любовь Андреевна.
– Здравствуй, Ника, как ты? – она ставит между нами свою сумку, как барьер. – Все хорошо?
– В порядке, – киваю головой. – Как вы узнали, что мы здесь?
– Твоя мама подсказала.
– Ясно.
– Ника, я здесь не просто так. – Женщина достает конверт и протягивает мне его. – Это от Андрея.
– Что там?– немного боязливо кошусь на него.
– Тебе лучше самой его открыть.
С опаской заглядываю внутрь и тут же бросаю его обратно на скамейку. На глазах выступают слезы и я отворачиваюсь.
– Это не от него. Это от вас.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что Андрей никогда бы не откупился от меня деньгами. Так что заберите их обратно.
– Не принимай все так в штыки. Считай, что это моральная компенсация.
– В честь чего?
– В честь не сбывшихся надежд. – Любовь Андреевна даже не смотрит на меня. – Мой сын очень умен, я знаю. Но даже он иногда может ошибиться.
– Я вам неровня, я знаю. – Сухо обозначаю понимание того, куда она клонит.
– Дело даже не в этом, – она отмахивается, – у Андрея есть обязательства перед семьей, под которыми он лично подписался.
– А у него вообще был выбор, – перевожу взгляд на дочку, которая каталась на качели. – Или его будущее предопределили вы?
– Я не изверг своему ребенку, – некогда добродушная женщина сейчас смахивала на строгую и властную особу. – Все делалось для его блага. Ника, даже если я сейчас скажу, что жалею о некоторых решениях, это ничего не изменит. Развода не будет, иначе он многое потеряет. Разве ты хочешь, чтобы Андрей потерпел крах?
– Нет. Я хотела бы…
– Мы не всегда получаем желаемое. – Она перебивает меня и встает со скамьи. – И если ты действительно что-то к нему чувствуешь, сделай доброе дело. Не подталкивай Андрея к этому. Не появляйся у него на пути. Не тревожь его душу. Поверь, вы пройдете через это. Да, будет больно. Куда без этого? Но уж лучше достойно уступить и отпустить, чем разрушить столько жизней.
Она уходит, оставляя после себя и этого разговора горечь. Опаленные обрубки вместо крыльев заставляют меня пикировать вниз. Я закрываю глаза, чтобы скрыть нарастающую боль. И только смех дочери удерживает меня от ощущения того, что я разлетаюсь на фрагменты.
30. Ника
Эти слова до сих пор со мной, как и мое решение. Жалею ли я об этом? Есть такое дело. Как почитаешь форумы, так и везде и всюду трубят о том, что за свою любовь нужно бороться. Но одно дело, когда для этого у тебя есть все необходимое. А другое, когда всё в этом мире против тебя. Нет ни инструментов, чтобы открылись заветные двери на твоем пути. Ты можешь сколько угодно расшибать об них свой лоб, но с той стороны все равно останется тишина. Поэтому, оставалось лишь смирение. К тому же, ситуация Светки стала прямым доказательством того, что иногда не стоит пытаться перепрыгнуть выше собственной головы. Вот попробовала она свою жизнь перекроить и что из этого вышло? Слезы, едва не испорченные судьбы нескольких людей и ничего хорошего. Я же нашла в себе силы остановиться в шаге от подобного.
Моя жизнь почти вернулась в прежнее русло. Естественно, о работе в доме Андрея больше не шло речи. Я снова взялась за фриланс и репетиторство. Хотя той суммы в конверте вполне хватило бы на нормальную жизнь еще бы на год. Но у меня рука не поднималась их тратить. Да, взять-то взяла, но не трогала. Отложила. С какой-то стороны это стало некой финансовой подушкой безопасности для меня. А моя дочка, мама и девочки – моей отдушиной.
И если с первыми было все в порядке, то у подруг шло не все так ладно, как хотелось бы. Точнее, меня волновала одна. Карина. Мне не нравилась ее одержимость этим Ильей. Она выходила за все допустимые рамки. Карина уволилась с работы, чтобы не привлекать к себе чужое внимание. И это была «просьба» ее любимого. Затем последовали редкие звонки от нее, в которые она пыталась впихнуть как можно больше информации. Но и она была вся сплошь какая-то фальшивая. Что-то мне подсказывало, что за той идеальной картинкой, которую преподносила нам Карина, прячется что-то страшное. Ведь после всего, подруга и вовсе перестала выходить на связь. И сегодня мы со Светой и, на всякий случай Федькой, решили ее навестить.
– Она нам хоть откроет? – Федор гипнотизирует дверь, пока я вдавливаю кнопку звонка до предела.
– Если что, выбьем двери, – кошусь на Светку и та, согласно кивает.– Но будем стоять до последнего. Карина, открывай! Я знаю, что ты дома, а твой благоверный улетел на сделку! Или нам вызвать МЧС?!
После этой фразы и где-то десяти ударов моей ноги по деревянной поверхности, замок щелкает и перед нами предстает наша подруга. И мы ее не узнаем.
– Это… – ахает Светка.
– Нихуя себе, – добавляет Федя.
– Живо все внутрь, – командую я и, отталкивая Карину со своего пути, протискиваюсь в квартиру.
И только оказавшись внутри, я едва удерживаюсь от вскрика. Некогда красивая девушка превратилась в тень со следами заживающих ссадин и синяков. Ее гордость со времен института, волосы, теперь неровным каре болтались по обеим сторонам исхудавшего лица. Тянусь, чтобы коснуться ее, но она запуганно отшатывается в сторону.
– Не надо, – и натягивает халат почти по самые уши.
– Я даже и не стану просить тебя снять его, – качаю головой, – там ведь зрелище еще хуже? Это он тебя так? И даже не смей врать, что стала неуклюжей.
– Слышь, Карин, я тебя недолюбливал, конечно, – Федя чешет переносицу, – но это, блин, слишком. Может, с ним побазарить по-мужски?
– Не надо! – слишком быстро вскрикивает она.
И я не понимаю, как Илье удалось сломить некогда сильную духом девушку. Карина бы до последнего огрызалась и царапалась. Здесь что-то не так.
– Он на что-то тебя подсадил? – Теперь более внимательно всматриваюсь в ее лицо.
– Нет.
– Он тебе угрожает чем-то?
– Нет.
– Черт, Карин, да что с тобой тогда произошло? Почему ты позволила с собой это сотворить? – Не выдерживает Света.
– Я так сама захотела. – Следует ответ.
– Вот это вот? – Ахаю. – Сама?
– Сама, – подруга кивает головой и слабо усмехается. – И вот это все, что вы видите, моих рук дело. Илья даже пальцем меня не тронул.
– Как это? Ты… то есть…
– Девочки, спасибо за заботу, но вы лезете не в свое дело, – в ее голосе прорезываются нотки былой Карины. – И вам тут делать нечего. Уходите.
– Да щаз, – Федя фыркает. – Мы еще и ментов сюда позовем.
– Если вы так сделаете, то я буду вынуждена сказать, что это вы меня так оприходовали.
– Для этой клеветы, моя дорогая подруга, у тебя нет доказательств, – никак не могу унять дрожь в голосе.
– Когда у тебя полно связей, то это уже не так важно. – Как-то отрешенно говорит Карина. – Ничего уже не важно. Так что проваливайте и не звоните мне больше. Я хочу избавиться от вас, неудачников, как от балласта.
– Не смей, – грожу ей пальцем. – Не смей так поступать. Мы ведь поможем, только скажи, что нам делать. Дай хоть знак.
– Уходите. – Твердо стоит она на своем.
– Пойдем, – тянет меня за руку Света, – мы опоздали.
– Нет, – выворачиваюсь. – Карин, ну пожалуйста…
Я пытаюсь достучаться до нее, но бесполезно. Карина не хочет даже и слышать моих слов. На ее губах гуляет странная улыбка, когда она смотрит на меня. Точнее, сквозь меня, как будто я стала пустым местом. И тогда я понимаю, что Света права. Мы слишком поздно кинулись и нашей Карины здесь больше не было. Существовала ее другая оболочка, которая «от» и «до» принадлежала теперь Илье. Но я так просто это не оставлю. Всегда существовала причина и следствие. И я все выясню, мне просто нужно немного времени. Лишь только поэтому я даю вывести себя из квартиры.
– Вы же понимаете, что здесь что-то не так? – задаю вопрос, когда мы оказываемся на улице.
– По ходу у нее башня совсем слетела, – откликается Федя.
– Очень на то похоже, – поддакивает ему Света.
– Ты серьезно? – даже останавливаюсь, чтобы посмотреть ей в глаза.
– Ну, этого следовало ожидать. Богатый мужик вскружил голову и поставил ей условия, типа почисти свое окружение. Мы же явно не вписываемся в богатые слои общества. Что не ясно-то? Только можно сказать это все нормально, а не устраивать весь этот цирк.
– А синяки? Это тоже нормально?
– А когда Карина у нас не любила экстрима? Ей же подавай все, как в порнухе, где то душат, то плетками фигачат. Может, этот Илья такой же извращенец. Не удивлюсь, что в угоду ему она себя и изувечила.
– Не веди себя так.
– Как? – Светка удивлена.
– Как «моя хата с краю – ничего не знаю».
– А я буду. Да, Ник, буду. И не смотри на меня так. У каждой из нас есть своя башка на плечах. Она же видела, во что ввязывается? Видела. Но нет же, била себя в грудь, мол, приручу и будет моим. Вот, распишитесь, пожалуйста.
– Неужели я только что услышала нотки злорадства? – Прищуриваюсь. – Свет, ты всегда возмущалась поведением Карины. Но чтоб так реагировать… я поражена.
– Ник, не будь дурой. Дружба дружбой, но нужно в первую очередь всегда думать о себе. – Рубит Светлана спокойным голосом. – Тебе же сказали не лезть, вот и не лезь. Не создавай себе проблем и не нагружай свою голову чужими. И да, это звучит грубо. Но у меня только все наладилось и я не хочу портить себе жизнь из-за того, что Карина вовремя не притормозила. Ты же слышала ее? О том, что есть связи? Ну и на кой оно мне надо? Пусть выпутывается сама. К тому же, почти все наше общение я только и слышала, что вечные издевки с ее стороны. Так что нет, Ник, не проси меня. Я помогать тебе в этом не стану.
Она пожимает плечами и, поджав губы, ускоряет шаг, чтобы догнать впереди идущего мужа. А я так и остаюсь стоять на месте. Вроде бы мне и лет уже много, и по жизни тоже достаточно повидала. А в людях, видимо, так и не научилась разбираться. А может, это дурная привычка верить в хорошее до последнего. И она настолько сильная, что ты иногда не хочешь видеть настоящие лица окружающих. И ты к тому же тебя начинают мучить вопросы, о которых ты раньше даже и не задумывался.
А существовала ли эта дружба на самом деле? Или это было просто сотрудничество, у которого истек срок действия?
Похоже, что в нашем случае, некогда крепкий треугольник стал распадаться. Стороны не выдержали проверки временем. Увы…
31. Карина
Больно. Я смотрю на то, как подруги спорят и, даже не слыша их голосов, прекрасно понимаю суть. Вижу, как Никак разрывается, а Света позорно сбегает. И мне больно в двойне. Я не хотела, чтобы все так получилось. Я думала, что справлюсь. Но как же чертовски при этом облажалась. Нельзя быть настолько самонадеянной. Нельзя считать всех вокруг слепыми глупцами. Ведь всегда найдется тот, кто будет сильнее тебя. И хитрее.
Запрокидываю голову назад, но это не останавливает слезы. И тут же вздрагиваю от звонка телефона.
– Да, – нажимаю на зеленую иконку.
– Зачем они приходили? – на заднем фоне слышатся голоса и легкая музыка. Значит Илья уже на деловом обеде.
– Поставить точку, – сглатываю, – как ты и просил.
– И ты поставила, любимая?
– Да. Надеюсь, ты теперь доволен?
– Карин, тебе без них будет лучше, поверь мне на слово, – и Илья как ни в чем ни бывало переключается на совершенно другое, – что тебе привезти? Духи, сумочку?
– Свободу? – стеклянным взглядом провожаю Нику до поворота и затем она исчезает из поля моего зрения.
– А разве ее у тебя нет?
– Нет! – срываюсь. – Из-за этих чертовых камер, которые ты понатыкал по моей квартире, я не могу и шага ступить без твоего ведома!
– Я просто переживаю и беспокоюсь о тебе. Естественно, мне бы было спокойней, если бы ты передумала и переехала в мой дом, который намного больше…
– Это не дом, а клетка чуть большего размера. – Поправляю его.
– И в ней бы ты была в большей безопасности, чем в своем скворечнике. Ты сама отказалась и вогнала себя в такое положение. Знаешь ведь, что я никогда в жизни тебе не наврежу.
– Почему я должна в это поверить?
– Потому что я питаю к тебе сильные чувства.
– Замолчи…
– Разве ты не этого хотела?
– Я любви хотела, Илья!!
– И ты ее получаешь сполна, – отрезает он, – поговорим дома.
Сползаю на пол и зарываюсь лицом в ладони. Только потом осознаю, что не плачу, а вою. Как так вышло?
Ведь все было идеально в начале. Я строила хитрый план и считала, что Илья в моих руках. Надо было лишь кое-где прогнуться, чтобы он ощутил себя главным. И у меня это вроде бы как получилось. Так отчего я не чувствую себя победительницей? Я не знаю. Но точкой невозврата можно назвать тот момент, когда я добилась того, что он отправил свою жену далеко за границу. Не развелся, но такая ссылка меня полностью устроила. Я даже наблюдала из машины за тем, как он провожает ее в аэропорт и не понимала, почему на ее лице нет горя. Инга наоборот светилась от счастья. Но в тот момент я не хотела разбираться в причине такого поведения, я почти праздновала свою победу над ней. Упивалась своим новым положением. Даже не замечала первых звоночков, которые проявились фактически сразу же после этого. Мне казалось милым, что Илья настолько захотел участвовать в моей жизни. Но вскоре, все это стало смахивать на тотальный контроль всего, что я делаю.
Каждый выход в магазин, спа, встреча с подругами, все это должно было согласовываться с Ильей. Даже заказ еды на дом и то, он просматривал и одобрял те позиции, которые считал полезными. Я уже промолчу про мой телефон и ноутбук, которые он стал удаленно мониторить. Откуда я это знаю? Он исключил в соцсетях из друзей всех, кого посчитал неприемлемым для моего общения. Многие сообщения были задолго прочитаны, но не мной. Конечно же, мое сопротивление Илья встретил с усмешкой. Его это забавляло, а меня злило еще больше. Разговоры ни к чему толковому не приводили. Илья занял главенствующее положение не только в наших отношениях, но в моей жизни в целом. С опозданием, но до меня дошло, что он меня не любит. Точнее, не так. Его любовь была странной и не такой, какой все привыкли считать. И тут я вспомнила слова Инги о том, что он коллекционер. Ему больше нравилась сама мысль того, что он завоевал очередной трофей. Да и то, как завоевал… я сама прыгнула ему в руки. «Бриллиант» в его понимании нуждался в небольшой огранке, которую Илья с удовольствием и проводил. Спрашивал он моего мнения? Нет. Учитывал пожелания? Нет. Страсть, которая ослепила меня, наконец-то сошла на нет и я увидела насколько в ужасном положении находилась. Хотя, признаюсь, до последнего верила в лучшее. Но все чаще разговоры не клеились, а ночи страсти превращались в пытки. Любить в одностороннем порядке становилось все сложнее. Но уйти не получалось. Документы, ключи – все отобрано. И тогда я начала молиться, чтобы он обратил внимание на кого-нибудь еще, лишь бы забыл о моем существовании. Но и это не помогало, Илья как будто не замечал больше никого вокруг. И снова Инга всплывала в моем мозгу все чаще и чаще. Теперь я понимала ее, как никто. Перебирала все ее фразы в голове и искала зацепки. Но все было тщетно.
Я сказала девочкам правду, он и пальцем меня не тронул. Все синяки на мне – моих рук дело. Илья лишь стал катализатором для всего этого. Он восхищался моим телом и я подумала, что если сделаю его хотя бы чуточку некрасивым, он остынет ко мне. Но нет, его это позабавило и только. Даже не было никакого сочувствия. Попробовала бойкотировать другие его просьбы, меня лишали всех благ цивилизаций. А в довершении всего, за отказ переехать в его дом, он напичкал мою квартиру камерами. Жизнь с ним стала адом, из которого я не видела выхода. Но, что самое печальное… крохотная часть меня, ебанутая на всю голову, продолжала ждать его прихода и звонка. Я, как чертова наркоманка, подсела на Илью. Мне кажется, что я тотально сошла с ума.
