Елена Чудинова
Неферт

XV

Прибрежные заросли поредели и уплыли, крики потревоженных птиц сделались не такими громкими, и освобожденная вода стала голубой. Медленное течение подхватило соломенную лодку, на корме которой сидела девочка с короткими косичками и в белой льняной столе с перепачканным землей подолом, а на носу – черно-рыжая кошка.

– Я испугала тебя?

– Ничуточки! – сердце Неферт по-прежнему стучало. – Миура… это тебя любил Нахт.

– Теперь тебе ясно, почему я запрещала обо мне рассказывать? Что-то общее из моих разговоров с тобой и с ним… Случайная догадка… Если бы Нахт получил твердую уверенность в том, что я приходила не в бреду, – душа, с которой у него нет сил совладать, уже не могла бы уснуть.

– Если ему так опасно о тебе вспоминать, Миура, зачем ты тогда приходила к Нахту?

– Чтобы уязвить его болью.

– Я не понимаю тебя, – прошептала Неферт.

– Очень немногие из людей – живые.

– А какие же они? Мертвые?

– О, нет. Не живые и не мертвые, а просто – несуществующие.

– Как это?

– Да так. Даже убивать их не особое злодеяние. На земле живы только те, кто ощущает свое существование, те, в ком обитает дух жизни.

– А как вселяется дух жизни?

– Иногда – через боль. Но не всякая боль вызывает духа жизни. А Нахт к тому же был создан абсолютно защищенным от боли, которую способны причинить люди. Поэтому понадобилось волшебство.

– Но если он все равно почти об этом не помнит?

– Помнит всегда – только не знает об этом. Воспоминание спит, но дух жизни обитает в его глазах. Как-нибудь я научу тебя узнавать по глазам живых.

– Но Миура, – Неферт переплела пальцы рук. – Если нам невозможно быть вместе, зачем он полюбил меня, полюбил так сильно?!

– Вини в этом его бесстрашие.

– Миура, я так не хочу верить тому, что ты говоришь! – Неферт наконец заплакала. – И все-таки я в это верю! Хотя когда я в это верю, мне так больно, словно меня разрывают пополам. Да, мне и Нахту невозможно быть вместе! Но что делать, я же люблю его, Миура!

– Ты выскользнешь из этой кожи.

– Но я не хочу из нее выскальзывать!

– Не спеши. Пора плыть к берегу. Когда я пришла, ты решила, что я явилась тебя утешать. Что же, пожалуй, теперь я могу кое-что сказать тебе и в утешение. Всего одну вещь, которую ты, впрочем, знаешь и так. Изо всех девочек Та-Кемета только с тобой могла заговорить волшебная кошка.

XVI

Шероховатые светло-желтые камни были нагреты солнцем. Неферт коснулась сандалией края колодца. Черный проем, в котором жили днем звезды, поманил жутковатым холодом – как в далекий день появления Нахта. На этот раз Неферт не испугалась – напротив, ей захотелось оказаться внизу – на плоском выступе под шатающимся камнем, – там, где она увидела звезды, когда появился Нахт.

«Так я и знал, что это маленькая змейка Неферт ползает тут по колодцам!»

Какой это был счастливый, самый счастливый в жизни день!

Камень скользнул под тонкой кожей сандалии. Неферт крепче вцепилась в стену.

«Я представляла тебя другим».

«А каким?»

«Очень гадким».

Кружок солнечного неба наверху уменьшился. Глаза привыкли к темноте.

– Ми-у-ра!! – имя кошки, подхваченное каменным горлом колодца, сорвалось с губ Неферт само собой: не Нахт, а только Миура могла прийти на помощь в такую минуту.

В колодце кто-то был.

Этот кто-то расположился на том самом выступе, до которого добиралась Неферт.

– Бегаешь по колодцам за своим распрекрасным братцем, а ему на тебя вовсе и наплевать.

Весь испуг Неферт мгновенно исчез. Эта, не слишком приятная, встреча была, несомненно, встречей с существом из плоти и крови. Вдобавок – неплохо знакомым.

– Инери? – изумленно спросила она.

XVII

– Ну я, и что из этого? – ответил Инери не слишком приветливо. – Залезла, так спускайся, я подвинусь.

– Но что ты здесь делаешь? – недоверчиво спросила Неферт, минуя шатающийся камень. – Ты смотришь на звезды?

– Нужны мне твои звезды, – Инери сердито фыркнул в темноте. – Еще чего!

– Тогда зачем ты сюда залез? – спросила Неферт уже враждебно.

– А тебя ждал, – четко и раздельно проговорил Инери.

– Вот еще глупости! Откуда ты мог знать, что я сюда залезу?

– А ты уже четвертый раз сюда лезешь – каждый день, – по-прежнему неприязненно ответил Инери где-то совсем рядом. – С тех пор, как твой героический братец укатил. И воображаешь, что если он тебя один раз вытащил из колодца, то ты тут и до второго раза досидишься. Что, не так?

Неферт задрожала от ярости. Первая фраза Инери, на которую она от удивления не обратила внимания, словно вновь – вместе с только что сказанным – прозвучала в ее ушах.

– Как ты смеешь!! Ты – гадкий мальчишка… Нахт… Нахт бы тебе уши надрал! – Неферт задохнулась. – Вообще – откуда ты это знаешь?! Ты что – следил что ли за мной – как… как хеттский махор?!

Гневная тирада Неферт замолкла в каменном отзвуке. В колодце сделалось тихо. Только слабое ощущение тепла около левого плеча говорило Неферт о том, что Инери сидит рядом с ней на тесном выступе.

– Следил, – ответил наконец Инери очень тихо.

XVIII

– А пошли сохнуть ко мне.

– Не все ли равно, где сохнуть? – Неферт провела рукой по облепившему колени подолу.

– Да нет, я просто подумал, – уронил Инери небрежно, – ты-то у меня в саду не бываешь, а я у тебя – сто раз.

– И все сто – без приглашения? – ядовито поинтересовалась Неферт.

– Если я где хочу быть, мне плевать, приглашали меня или нет. Ну так что? – не дожидаясь ответа, Инери разбежался с двух шагов и, запрыгнув на невысокую стену, протянул руку Неферт.

Инери прекрасно понимал – и Неферт это видела, – что она полезет-таки вместе с ним: ее любопытство было задето.

Самым лучшим было молча повернуться и уйти домой: то-то бы злился этот дерзкий мальчишка!

Неферт ухватилась за руку Инери и через мгновение оказалась на стене.

– Теперь вниз? – серые глаза Инери сделались какими-то уж слишком веселыми. Неферт не понравилось, что она подчинилась Инери так легко.

– Нет, погоди, – заявила она насмешливо. – Лучше посидим здесь – не у меня, не у тебя.

– Как хочешь, – ответил Инери, безмятежно улыбаясь, и уселся поудобнее. Неферт подумала, что ошиблась: Инери вовсе не пытался брать над ней верх – ведь он не настаивал.

– А почему ты звала свою кошку, когда испугалась?

– Во-первых – нипочему, а во-вторых – я не пугалась.

– Ври больше, – Неферт не обиделась только потому, что Инери улыбнулся еще безобиднее. Казалось, он был в великолепном расположении духа: куда только делась его недавняя злоба?

Нет, что-то заставило Неферт быть с этим мальчишкой настороже.

Неферт смотрела на Инери, словно видела его в первый раз. Кладка стены была неровной – Инери расположился напротив Неферт чуть повыше, свесив одну ногу и сидя на другой. Его смуглое лицо было видно ей немного снизу: округлый подбородок, гордо очерченные багряные губы, крылья носа – и ярко-серые глаза, полузакрытые, затененные чересчур длинными для мальчика, похожими на опахала ресницами. Светлые пепельные волосы, унаследованные от бабки-моавитянки, крупными локонами спадали вдоль этого лица на еще не развернувшиеся, по-детски узкие плечи. Во всем теле Инери еще совсем не было мощи, но уже ощущалась разлитая в мышцах сила. И – гибкость. Гибкости пока было больше, чем силы.

На Инери была только полотняная набедренная повязка. Скользя по обнаженному темному телу и светлым волосам, яркие лучи солнца, казалось, окутывали всего Инери золотым облаком.

– А я в сто раз красивее, чем твой Нахт.

– Ты какой-то ненормальный! Разве мужчинам можно такое о себе говорить?!

– Правду можно говорить всем. Это даже добродетельно – спроси у взрослых.

– Так и побегу спрашивать. И Нахт гораздо красивее!

– Знаешь, ты, пожалуй, еще на меня посмотри.

– Кажется, я уже на всю жизнь на тебя насмотрелась! – Неферт хотела спрыгнуть со стены.

– Так почему ты звала кошку? – спросил Инери, быстро подавшись вперед и мягко схватив Неферт за руки.

– Зачем тебе это знать? – Неферт попыталась высвободиться.

– Затем же, зачем все остальное. Все, что относится к тебе.

– Почему ты кидался в меня камнями?

– Я скажу, – Инери еще сильнее обхватил руки Неферт. – Только все-таки спустимся ко мне в сад.

XIX

– Больше всего из-за того, что я на тебя злился… – они сидели в заброшенной части сада, на толстом белом корне платана.

– А почему ты на меня злился?

– Потому, что ужасно хотел бы совсем не обращать на тебя внимания – и не мог. Ты меня словно заставляла о тебе думать. Я тебя за это просто ненавидел иногда… – Инери стиснул зубы. – И самое обидное – я знал, что меня-то ты заставляешь думать о себе, а сама даже об этом не догадываешься! А я бы умер на месте, если бы ты догадалась! Ни за что бы к тебе первый не подошел! Если совсем честно – я боялся… Вдруг тебе это все равно… Я даже кидался в тебя нарочно, чтобы ты не подумала…

Над ними переплетались тенистые ветви, но Неферт отчего-то казалось, что окутывающее тело Инери золотое облако не исчезло вместе с солнцем. Оно переливалось в каждом плавном движении Инери – и к этому золотому теплу хотелось быть ближе.

По сбивчивой речи Инери было видно, что он волновался. Но в его серых глазах – и Миура не усомнилась бы в том, что это были живые глаза, смотревшие на Неферт честно и прямо, – иногда насмешливо вспыхивала дерзкая уверенность в своей силе. Но в чем была эта сила?

– Не говори ничего, Неферт, – Инери убеждающе переплел ее пальцы со своими. – Я ведь потом тебе всего не скажу… Я еще, может, и сейчас не все скажу, не знаю!

Словом, я не хотел к тебе подходить.

Как раз на этом дереве я и сидел, – Инери коротким кивком показал наверх. – И видел, как ты полезла в колодец. Я еще подумал – зачем? И хотел скорее слезть, вдруг ты в воду свалишься.

И тут, – пальцы Инери сделались железными, – я увидел, как к тебе подошел другой.

Я сам виноват! Так мне и надо – зачем я не подошел к тебе раньше, чем он!

А ты влюбилась в него с первого взгляда – не спрашивай, откуда я это знаю.

Ох, как я его ненавидел – хотя себя я ненавидел еще больше! А что я мог поделать?! Каждый раз, когда я его видел, я готов был тут же на него набросится, хоть бы и без оружия… Я бы его зубами грыз! Но ты ходила такая счастливая… Ведь ты бы меня возненавидела… Хотя мне иногда казалось, что лучше бы ты меня ненавидела – только бы обо мне думала… И все-таки – ну не мог я причинить ему никакого вреда! Ты его любила! А он уехал. Он уехал от тебя, он посмел от тебя уехать! За это я стал ненавидеть его еще сильнее. И знаешь – пусть только попробует к тебе вернуться. Я его к тебе не пущу! Я хотел, чтобы ты это знала.

Неферт смотрела на Инери, широко раскрыв глаза: как же так получилось, что всего этого она могла не видеть раньше!

– Но какое ты имеешь право вставать между мной и Нахтом? – спросила она.

– Никакого. Но ты мне дашь такое право. Потому, что иначе не может быть, – ответил Инери очень твердо.

Золотое тепло исходило от его пальцев. Неферт не хотелось высвобождать рук, уже обеих, потому что вторая рука тоже оказалась в руке Инери.

– Так почему же все-таки ты звала кошку?

– Что ты все время спрашиваешь о моей кошке? – что-то заставляло Неферт сопротивляться дальше. – Ты что, кошек не видел?

– Таких, которые, когда хотят, становятся ростом с человека, – не приходилось, – Инери улыбнулся торжествующей быстрой улыбкой.

– Ты… понял, какая это кошка?

– Да. Ты мне расскажешь, правда? Ты мне все расскажешь?

XX

– И ты рассказала?

– Да. Ведь тут ты мне ничего не запрещала, Миура!

– Собственно, ты не спрашивала. Но ты чего-то недоговариваешь. Ты ведь хотела привести его ко мне, не так ли?

– Хотела.

– …

– Говори, говори… И желательно – дословно.

– Я думала, что он страшно обрадуется… А он просто взвился от злости… А сказал он вот что: «Нет! Я знаю, зачем ты меня к ней потащишь, – чтобы спросить, надо ли тебе со мной знаться! А я не хочу, чтобы ты таскала меня к волшебным кошкам, чтобы с ними обсуждать! Я хочу, чтобы ты сама решила, нужен ли я тебе, ясно?»

– Яснее ясного. Он безумно в себе неуверен, и у него есть на то причины. Только проверки, против которой он устраивает весь этот боевой танец, все равно не избежать…

– Какой проверки?

– О, я и сама еще не знаю, в каком облике это придет. Не станем забегать вперед.

– Миура… А ты ведь не думаешь… Честное слово, я сама не знала! Мне казалось, что Нахт…

– Но у меня-то как раз было другое мнение.

– Понимаешь, Миура… Здесь все совсем по-другому. Ведь Инери я могла о тебе рассказать. А Нахт – даже если бы он не любил тебя раньше – все равно я ничего бы не рассказала ему! Потому, что он бы тогда ни слову не поверил! И я чувствую – было бы очень неправильно, если бы Нахт тебя увидел случайно, как Инери…

– Не увидел бы.

– Я так и думала. Инери мне ближе, Миура, он какой-то родной. Мы с ним больше похожи!

– Ты нашла довольно подходящее слово. Видишь ли, в определенном смысле Инери тоже доводится тебе братом.

XXI

– Да уж, новости так новости… Всем новостям… – Суб-Ареф сосредоточенно углубился в папирус.

– Но расскажите же, досточимый Суб-Ареф, – госпожа Мерит пальцем показала служанке подложить гостю гусятины. – Я сгораю от любопытства!

– Да и рассказывать не хочется, что говорят, – Суб-Ареф искоса глядел в папирус. – Как впечатляюще здесь построен этот нравоучительный оборот!

– Друг мой, одолжите меня любезностью взять эту книгу и спокойно прочесть ее дома, – вмешался Имхотеп, – но не лишайте последних новостей старого каменотеса, и без того вконец одичавшего в разъездах.

– Я не могу взять папирус с собой! – сварливо возопил Суб-Ареф. (Неферт заметила улыбку, тут же исчезнувшую в резких вертикальных складках отцовского рта.) – Как же я его возьму?! У меня весь дом набит папирусами, которые лежат безо всякого порядка, так, что я и без того в них путаюсь! А если я куда-нибудь заткну чужой? Как я его потом найду? Я попаду в крайне неловкое положение!

– Но все же, что нового Вы припасли? – мелодично спросила госпожа Мерит.

– Что нового, что нового? Фараона нашего травят, вот и вся новость!

– Что Вы такое говорите, Суб-Ареф?! – воскликнул Имхотеп в негодовании.

– Я говорю? Все Фивы говорят! Травят ядом фараона, да будет он жив, здрав и невредим – впрочем, боюсь, что недолго.

– Не может быть, кто?!

– Неферт, ты кончила есть?

– Нет! Папочка, а сегодня в саду так распустилась магнолия…

– Да кто как не наши носатые. Верховные жрецы Тота.

– Суб-Ареф, Вы утверждаете что-то немыслимое. Неужели такой знаток придворной жизни может не знать, что по основным ритуальным канонам Сын Амона не съест ни кусочка непроверенного блюда?

– Это отведыватели-то? Досточтимый Имхотеп, меня поражает Ваша наивность, впрочем свидетельствующая о редкой в наше развращенное время сердечной чистоте. Для чего же существуют яды длительного действия? Отведыватель съест в день по ложке, фараон – в день по тарелке. И если фараон через год отправится к блаженным нивам, то кто обратит внимание на то, что через пять лет помрет и отведыватель, вдобавок – отставной? А они, ходят слухи, уж другой год его притравливают.

– Но с какой стати – жрецы Тота?

– Да кому же еще? Вспомните только, как их прижимали при блаженной памяти покойнике! И вот ситуация: права по-прежнему птичьи – уж извините за каламбур! – а силки ослабли!

– Не могу согласиться! Безусловно, слуг Ибисоголового основательно прижимали… Но сын покойного фараона далеко не беззащитен: он унаследовал железно организованный административный аппарат божественного отца. Каким образом могут беспрепятственно подступаться к Царю Царей представители практически отстраненного от дел ведомства?..

– Ну, знаете, у них такие связи…

– Клянусь Бесом, почему я не сириянка? – спросила госпожа Мерит, перебирая тонкими пальцами длинное ожерелье, зеленые нефритовые зерна которого изящно чередовались с золотыми шариками. – Только в Египте мужчины способны свести к политике любой разговор…

XXII

– Можно тебя кое о чем спросить, Миура?

– Спрашивай, отчего же нет. Отвечу ли я – это несколько иное дело.

– Правда ли, что фараона – да будет он жив, здрав и невредим – отравляют ядом? Сегодня об этом говорили за обедом.

– Откуда мне это знать? Думаю, что болтовня, хотя меня не слишком заботит благополучие Сына Амона. – Кошка выпустила когти. – Кстати, кто это сказал?

– Суб-Ареф.

– А… ну этого полбой не корми – дай только разнести по всему городу самую нелепую сплетню…

– Ты думаешь, это неправда? – Неферт облегченно вздохнула.

– Скорее всего – глупости.

– Тогда еще вопрос… Миура, ты говорила, что я – единственная в Та-Кемете девочка, помнишь?

– Да, разумеется.

– Ведь это значит – надо быть кем-то совсем особенным, чтобы о тебе знать, так?

– Так.

– Но тогда почему о тебе знает Суб-Ареф?

– Суб-Ареф? – Миура замурлыкала. – Что за глупость пришла тебе в голову? Суб-Ареф обо мне не знает.

– Но я же своими ушами слышала! – в негодовании вскричала Неферт. – Он даже не удивился, что ты говоришь! Он сказал, что учился с тобой в школе!

– Это правда. Славные были денечки… – Миура мечтательно потянулась. – Суб-Ареф, конечно, изрядная скотина, но я отношусь к нему неплохо. Но не стану тебя запутывать дальше. Суб-Ареф в жизни не отдавал себе отчета в том, что в его приятельских отношениях со мной есть хоть что-то из ряда вон выходящее. Для него нет никакой разницы, имеет он дело со мной или врачом Юффу, тоже, кстати, нашим одноклассником. А теперь запомни: каждый видит в жизни только то, что способен заметить. Чудеса творятся средь бела дня и у всех на глазах – только вот зрение у людей очень различно. У большинства – глаза только способны скользить по волшебному, не выделяя его из обычного хода жизни. Так же и самый ход их жизни проходит мимо троп, ведущих в иные миры. Все устроено на редкость благоразумно.

– Ну, тут уж я наверное не такая! Я бы ни за что не миновала не заметив… Уж я бы вошла!

– Так ли? Скажи мне, сколько раз ты лазила в колодец, минуя шатающийся камень?

– При чем тут камень? – Камень был при чем еще до ответа Миуры: сидя на нагретой солнцем циновке, Неферт ощутила вдруг пробежавший по спине колодезный холод.

– Ты знаешь, почему звезды живут днем в колодцах?

– Нет.

– Потому что мир, в который можно попасть из них, всегда окутан ночью.

– А куда можно попасть из колодцев, Миура? В Царство Мертвых?

– Я сказала – близко. Мир, в который можно попасть из колодцев, – это вовсе не Царство Мертвых.

– Но что это за мир? Что там, Миура?

– Переходы. Только пустые переходы между Живым и Мертвым Царствами.

– Пустые каменные переходы?

– Да.

– Совсем пустые? Там нет ничьих духов?

– Нет. Там живет только пустота.

– Но тогда это не так страшно…

– Глупая змейка. Нет ничего более жуткого, чем жилища пустоты.

– Но… из колодца можно попасть в Царство Мертвых? Как-нибудь… случайно.

– Нет. Переходы все время вьются рядом с ним, но никогда в него не ведут.

– Миура… Но что произойдет со мной, если я там побываю?..

– А разве я предлагаю тебе туда отправляться?

– Предлагаешь! Хотя бы тем, что сказала о шатающемся камне! Ведь за ним – ход, да? И ты знаешь, что я туда непременно полезу!

– Коли так – тогда и посмотришь, что с тобой случится.

– А Инери… Он тоже со мной полезет! Мы туда попадем вместе!

– Инери? Ну что же – предложи ему эту прогулку. – Кошка зевнула.

XXIII

– Знаешь, Неферт… Я тогда сказал тебе: «если хочешь со мной дружить…» А потом сам здорово удивился.

– Чему?

– Да просто тому, что раньше не произносил этого слова.

– У тебя нет друзей? – Неферт невольно сжалась. – А другие мальчишки, с которыми ты все время водишься? Ты же любишь играть с ними в шары, и в камешки, и бегать к реке… Я знаю, что любишь, не ври.

– Люблю. Только понимаешь – мне всегда было все равно, с кем играть в шары и купаться. Я всегда знал, что я… ну, другой, не такой, как все мальчишки, – Инери усмехнулся. – Они думают, что я такой же, но я-то знаю, что нет. У меня нет друзей – мне они не нужны.

– Инери, а что такое – приятели?

– Приятели… – Инери задумался. – Приятели – это те, с кем ведешь себя как с друзьями, но при этом не бываешь настоящим. Но только они-то об этом не знают.

Как странно перекликаются слова Инери со словами Нахта! И при этом – как отличались от них! «Инери в определенном смысле тоже доводится тебе братом». Еще одна загадка Миуры! Как понять эти слова? Неферт знала одно: Инери был ей братом совсем по-другому, чем Нахт.

– Ты знаешь, что Миура – очень страшная кошка?

– Я думал об этом – когда ты все рассказала. Ты ведь не думаешь, что я поэтому к ней не захотел идти, нет?

– Конечно, не думаю. Есть другое – тоже очень страшное: я знаю, что туда-то ты со мной пойдешь. Потому что туда непременно надо пойти, не знаю зачем, но надо. Миура сказала, что это очень жутко.

– Что жутко?

– Пустые переходы между Живым и Мертвым Царствами.

– Я не люблю мертвых.

– Миура говорит, что это неправильно. Знаешь, в один из таких переходов можно пробраться через этот колодец. Ведь мы около него с тобой встретились, Инери!

– С Нахтом тоже, – глаза Инери подернулись изморозью. – А его эта твоя кошка отправила бы с тобой в колодец?

– Нет.

– Тогда я пойду… Слушай, а что нам для этого понадобится? Веревки?

– Нет, я думаю. Светильник, конечно. Знаешь, такой…