Записки старого козла – Чарльз Буковски

Я очень часто встречала имя этого автора и хотела с ним познакомиться. Ну что же знакомство состоялось и у меня двоякое отношение к этому автору. С одной стороны было интересно читать его ,так сказать , жизненные заметки обо всем на свете в своей собственной колонке в достаточно известном издании , а с другой – через строки прям так и сквозило вином , при том самым таким дешёвым , от которого и помереть недолго. Иногда у меня возникало дикое желание просто бросить читать пьяные заметки , при том что особого сюжета они из себя не представляли – это знаете как говорится « что вижу о том и пишу» . Крайнее неприятное впечатление , но все таки можно перетерпеть пьяные заметки . Значительно снизила оценку за наличие нецензурный брани практически через слово . Даже в « Щегле» Тартт такого не было , а тут просто ими вся книга напичкана и при том ,что нет никаких предупреждений об этом. Неприятно…Но не смотря на всё это в книге очень много цепких и колких замечаний об многих известных людей того периода , особенно понравилось о Керауке – самом известном писателе эпохи битников. Даже как-то захотелось познакомиться и с этим автором. Я не очень приветствую в книгах полное отсутствие сюжета , но несмотря на все указанные минусы это был любопытный книжный опыт , который я обязательно продолжу , но через какое то время . Очень специфический автор к которому нужно привыкнуть если хочется немного встряхнуться и прочувствовать битников полностью . Кстати эта книга первая , с которой нужно начинать своё знакомство с Чарльзом Буковски – будет непросто , но интересно. Спасибо большое что прочитали мой отзыв ❤

Записки они и есть записки. Заголовок книги полностью соответствует содержанию.

Чарльз Буковски вёл записи, которые впоследствии были опубликованы. Разные истории, весёлые и не очень, про политику (чего раньше не замечал), жизнь, любовь, скачки и выпивку. Ну почти как всегда. Очень весело было почувствовать себя пьяным в .опу и шпилящим всё что движется старикашкой. Хвала тебе мистер Буковски.

душным июньским вечером я ввалился в казарму. толстые, неловкие подошвы ботинок скрипели о выцветший, надраенный линолеум. я только что перетаскал целую кучу тумбочек и шкафов с несколькими, такими же, как я, «залётчиками». хотелось быстрее дождаться ужина и провалиться в сон на своей скрипучей шконке. чтобы завтра, под оголтелый ор дежурного, снова вскочить, но это будет завтра. сон стал для нас кратковременным суицидом…спасительным суицидом.

я взял банку с гуталином и пошёл чистить берцы. ты можешь быть убит, но умереть за родину ты должен в чистых ботинках.

из ленинской доносился ржач. кто-то выбегал из душа. в прошлом году в душевой повесился очередной призывник. некоторые трусливо поглядывали на её дверь. суеверные маразматики. вздёрни себя этот бедолага в другом месте, они бы и бровью не повели.

в ленинской комнате сидел Колян и ещё несколько парней. он читал им «Записки» вслух, пацаны смеялись. я натирал свою обувь и думал о том, что большинство из них ни за что не оценили бы старого пьяницу, узнай они о нём за забором. в его записках было много грустного. больше, чем весёлого. но мы только смеялись. Хэнк был принят парнями за своего.

целая рота потных, злющих и вымотанных мужиков взахлёб смеялась над записками этого козлины. покажите мне хоть одного писателя, который смог бы нас тогда рассмешить! чёрта с два! не было таких! мы не могли выдавить из себя лишней улыбки, но у Буковски получалось нас бодрить.

похабные офицеры приходили в наши казармы, заполняя их ненавистью. ограниченные, проебавшие свою жизнь, теперь они забирали нашу. они жевали жизнь, но не могли её проглотить, она рвалась наружу. лишь притворно пожёвывали. жадно набивали ей свой рот, жевали и выплёвывали на нагретый солнцем плац. купали нас в этой блевотине. злость и агрессия были главными поршнями, толкающими армию вперёд.

мы топтали своими берцами самое дно бездны. и когда сверху кто-то приоткрывал крышку, чтобы насмехнуться над нами, мы ржали ему в ответ. ржали страшно, кроваво. в нас было ещё немного силы, чтобы плюнуть на всё это. и если бы не Хэнк, я не знаю, получилось бы у некоторых дотянуться рукой до этой крышки, отодвинуть её и вылезти на свободу, ослепнуть от солнца, упасть на траву и зарыдать.

когда ты в самом низу, лежишь на ринге, отправленный в нокдаун хорошим апперкотом, смеяться становится легче. и нужнее.

я салютую тройное «ура!» в твою честь, засранец.