Чак Паланик
Беглецы и бродяги
FUGITIVES AND REFUGEES:
A Walk in Portland, Oregon
Печатается с разрешения Crown Journeys, an imprint of Crown Publishers, a division of Random House, Inc. и литературного агентства Synopsis.
© Chuck Palahniuk, 2003
© Перевод. Т. Ю. Покидаева, 2006
© Издание на русском языке AST Publishers, 2016
Моей бабушке Рут Таллент
1920–2002
Предисловие
Края распускаются в бахрому
– У каждого, кто живет в Портленде, есть три жизни как минимум, – говорит Катерина Данн, автор «Полоумной любви». Она говорит: – У каждого по меньшей мере три разные личности.
Она сидит на окне, на четвертом этаже, в своей квартире в северо-западном Портленде, скручивает папироски и курит. Ее длинные светлые волосы, расчесанные на прямой пробор, собраны в хвост. Очки в черной оправе. Батареи тихонько постукивают, внизу на Глисен-стрит воют сирены.
– Скажем, кассир в бакалейном отделе, археолог и байкер, – продолжает она. – Или поэт, трансвестит и продавец в книжном.
Она скручивает еще одну папироску и говорит:
– Тут все очень хитро, потому что богатые хорошо маскируются. И никак не поймешь: может быть, этот неряшливый дядечка за прилавком на самом деле какой-нибудь богатей, который может купить магазин целиком, прожевать и выплюнуть.
Она курит и говорит:
– А милые, вежливые старушки с Вест-Хиллс – с их аккуратными кофточками и перламутровыми украшениями, – они все яростные сторонницы смертной казни.
В окне у нее за спиной – зеленые холмы. На стенах – картины и книжные полки. Все стены выкрашены в насыщенные переливчатые цвета: зеленый и темно-красный. В вазе на столе в гостиной – желтые фрезии. В кухне над раковиной – фотография в рамке: Тресси, Катеринина бабка по маминой линии, которая в возрасте восемнадцати лет самостоятельно ломанулась на запад и проехала по железной дороге через обе Дакоты, подвязавшись стряпухой в поезде, чтобы отработать проезд.
У Катерины есть своя теория: все, кто хочет начать новую жизнь, едут на запад, через всю Америку к Тихому океану. А из всех западных городов жизнь дешевле всего в Портленде. То есть мы, портлендцы, – самые тронутые из всех тронутых. Неудачники из неудачников.
– Все, кто с большим прибабахом, тут и оседают, – говорит она. – Все мы здесь – беглецы и бродяги.
В 1989 году у Катерины вышел роман «Полоумная любовь», сразу же ставший бестселлером. Место действия – Портленд. Эта книга – в ней рассказывается о семье нищих отверженных циркачей, которые специально рожают неполноценных детей-уродов, потому что публика любит смотреть на уродцев и готова за это платить, – пожалуй, самый известный роман из всех, где действие происходит в Портленде. Катерина хотела, чтобы действие «Полоумной любви» разворачивалось в таком месте, которое не вызовет у читателя никаких ассоциаций.
– В молодости, когда я жила в Париже, – говорит она, – я ходила по городу и видела город как его видят импрессионисты. Только так и никак иначе. Я видела город глазами импрессионистов и поэтому не могла воспринимать его по-другому.
Вот как родилась идея «Полоумной любви»: однажды семилетний сын Катерины, Бен, не захотел пойти с ней в Сад роз, и Катерина пошла одна.
– Я бродила среди гибридных цветов, и вдруг мне подумалось: «В природе так не бывает, а жалко – я бы тогда сконструировала себе очень послушного сына».
Она ходила в бассейн при Учебном центре городской общины, плавала и сочиняла историю для своей книги. Она много лет проработала в городской газете, вела еженедельную колонку «Кусочек из жизни» – про всякие странные, с сумасшедшинкой, случаи в Портленде.
Она говорит, что у Портленда теперь появилась своя индивидуальность.
– Теперь, когда кто-нибудь говорит «Портленд», или «Сиэтл», или «Валла-Валла», люди уже не таращат на него пустые глаза.
Сейчас Катерина Данн работает над новой книгой. У нее вышло переиздание «Полоумной любви» – для нового поколения восторженных почитателей. Но она все равно не собирается уезжать.
– Во-первых, я не умею водить машину, – говорит она. – И потом, я обожаю бродить по улицам. Тут на каждом углу поджидает история. – Она выдыхает дым в окно над Глисен-стрит. – Вот, – говорит она, – куда ни посмотришь, везде – история твоей жизни.
И Катерина права. Истории поджидают на каждом углу. И на каждом холме.
В 1980 году, ровно через шесть дней после школьного выпускного, я приехал в Портленд и поселился в квартире в Берлингейм-Вью, на крутом склоне холма, густо заросшего ежевикой, над супермаркетом «Фред Мейер» на бульваре Барбур (ЮЗ).
Мы снимаем квартиру втроем: я и еще двое парней. Они оба работают в ресторане, так что у нас вся кладовка забита коробками с краденой едой. Несколько ящиков шампанского. Трехгаллонные банки с улитками в оливковом масле. Травку и прочие радости жизни мы покупаем у знакомого поставщика, который живет на Киллингсворт-стрит (СВ) и работает гончаром – сидит у себя в подвале, укуренный вусмерть, и ваяет кофейные кружки, по пятьдесят кружек в день. Подвал заставлен решетчатыми противнями с сотнями совершенно одинаковых кружек, которые дожидаются своего часа, когда их обожгут в печи. Ему лет двадцать пять, двадцать шесть. Уже совсем старый.
Днем я работаю курьером в газете «Орегонец», развожу гранки рекламных объявлений. По вечерам мою посуду в ресторане морепродуктов «Jonah’s». Ребята, мои соседи, приходят домой, и мы кидаемся друг в друга едой. Скажем, кусками вишневого пирога, большими липкими красными кусками. Нам по восемнадцать лет. Мы уже совершеннолетние. То есть взрослые – по закону. Каждый вечер мы курим травку и пьем шампанское, разогреваем улиток в микроволновке. Прожигаем жизнь.
В какой-то момент совершаю ритуальное жертвоприношение: выкидываю свои миндалины, которые мне вырезали в детстве, – я потом нашел их у себя, в банке с формальдегидом, с биркой больницы Лурдской Богоматери. Загадываю желание и широким жестом бросаю банку с балкона, в кусты ежевики, что покрывают весь склон.
Когда друзья и родные приезжали к тебе в Портленд, насчет культурной программы – развлечь гостей – тут все было нормально. Сперва ты водил их в Музей манекенов Ван Кальвина. Это душный и жаркий складской ангар, где сотни пыльных манекенов расположились в художественном беспорядке среди жутковатых декораций. Мне больше всего нравился зал, где семьдесят голых детишек, покорябанных и помятых, сидят перед громадным телеэкраном и смотрят черно-белые мультики.
Потом вы посещали Круглосуточную Церковь Элвиса, где священники женили туристов и прилюдно над ними стебались. Потом – Западное Общество большеногих. Потом – музей НЛО. Может быть, вы водили гостей на стриптиз в старом Каретном ряду. Или на дискотеку в клуб «Сафари», где были чучела редких видов тигров, львов и леопардов, изрядно потрепанные и провонявшие сигаретным дымом. Или на вечеринку ОРГАСМа (Орегонской гильдии активистов садо-мазо), где демонстрировались разнообразные способы связывания и оргазмических пыток. Потом вы катались на Сэмтреке, самой маленькой в мире железной дороге, а там уже и выходные заканчивались.
Вот так мы и жили в те старые добрые времена, когда Рональд Рейган и Джордж Буш (старший) называли Портленд Маленьким Бейрутом и приезжали сюда с опаской. Каждый такой приезд означал, что под окнами президентского номера в «Хилтоне» на Бродвее (ЮЗ) обязательно соберется толпа анархистов. Они объедались картофельным пюре, обычным белым или подкрашенным пищевыми красителями – красным или синим. Потом, когда прибывал президентский кортеж, они пили сироп рвотного корня и облевывали весь отель белым, красным и синим.
Правда, никто не знал, что под воздействием желудочной кислоты синий пищевой краситель становится зеленым. Так что все это смотрелось как будто они протестуют против Италии… Но исполнение – это не главное. Главное – сама идея.
Тяжкий вздох.
Одна беда с неподшитым краем: не закрепишь – будет мохриться.
Сейчас в Портленде живут Тоня Хардинг и Боб Паквуд. Для сотрудников ФБР, которые «отрабатывают» серийных убийц, Тихоокеанский северо-запад – это убойная зона Америки, потому что народ тут доверчивый и дружелюбный. Пустынная, дикая местность – всегда под рукой. Климат дождливый, и все очень быстро сгнивает.
Эта книга – как бы собрание моментальных снимков из портлендской жизни. Такой фотоальбом, но в словах. От убийц с топорами до пингвинов, фетиширующих на ботинки. От подпольных опиумных притонов до экскурсионных пожарных выездов и живых секс-шоу. В официальной истории Портленда вы ничего этого не найдете. От разбуянившихся Санта Клаусов до Самоочищающегося Дома. И это только верхушка айсберга под названием Портленд, штат Орегон. Мифы. Слухи. Истории с привидениями. Кулинарные рецепты. Немного истории, немного легенд. И люди, конечно же, люди – чистосердечные, замечательные, дружелюбные. Прекрасные люди, которым, может быть, стоило попридержать язык.
А между встречами с людьми и местами, куда обязательно надо сходить или съездить, будут открытки. Но не из городов и местечек, а из определенных мгновений в Портленде.
Например, моя первая портлендская квартира на бульваре Барбур. Через месяц одного из моих соседей в третий раз арестовали за вождение в пьяном виде, и он поспешно уехал в Сиэтл, чтобы его не засадили в тюрягу. Второй сосед влюбился в какую-то шведку. Она подарила ему золотую ложечку для кокаина с рубином на ручке, и они тоже уехали, чтобы пожениться.
Из трех моих жизней – курьер – посудомойщик – вечно укуренный раздолбай – одной я лишился в тот достопамятный вечер, когда какие-то двое парней ограбили ресторан «Jonah’s». На головах у них были наволочки, а в руках – дробовики, они велели мне лечь на асфальт на стоянке. Я так долго лежал, прижимаясь лицом к асфальту, что у меня потом лоб был – сплошной синяк. Хозяин ресторана хотел сплутовать и получить по страховке как можно больше и попросил, чтобы я в разговоре с полицией вдвое завысил число украденного имущества. В кои-то веки я сказал правду, и меня вышвырнули с работы.
Я переехал со старой квартиры в комнату.
И все-таки где-то там, на крутом склоне холма, среди кленов и зарослей ежевики, лежат мои детские миндалины. Там, куда я их зашвырнул. Я тогда загадал желание: стать писателем.
Как разговаривать разговоры. Урок портлендского языка
Мы, орегонцы, даже название своего штата произносим не так, как все. Вы говорите: «Оре-ГОН». Мы говорим: «О-регон». Ничто – за исключением калифорнийских номеров на машине – так сразу не выдает чужака, как произношение наших местных словечек. Ниже приводится краткий список городского портлендского сленга с указанием, как правильно произносить слова типа Уилламетт, Малтномах и Кауч.
Шарик «Бэн» (или просто Бэн): дом № 1000 на Бродвее (ЮЗ), где располагается кинотеатр «Бродвей Метроплекс». Прозвище этого здания происходит от названия мужского шарикового дезодоранта «Бэн» («Запрет») (ban roll-on), потому что на крыше есть невысокий белесый купол, похожий на шарик от дезодоранта.
Ключи Бенсона: фигурные уличные питьевые фонтанчики в деловой части Портленда, которые подарил городу лесопромышленник Саймон Бенсон.
Большой румяный: самое высокое здание в Портленде, сорокатрехэтажная башня банка «u.s. bancorp» на углу Бернсайд-стрит (З) и Пятой авеню (ЮЗ).
Черный ящик: здание в космополитическом стиле на Маркет-стрит (ЮЗ), 200.
Джинса: прозвище города Юджин, где располагается Орегонский университет, в частности, кафедра свободных искусств.
Орего-гонец: прозвище ежедневной газеты «Орегонец». Фишка в том, что название видится как «Орегонский гонец» – «тот, кто гонит».
Писающие мальчики (писающие певчие): фонтан из пяти изогнутых струй на углу Бернсайд-стрит (З) и Пятой авеню (ЮЗ). Также известен как «Мойка автомобилей».
Корн Вэлли: прозвище города Корваллиса, где расположен Орегонский университет штата и высшая сельскохозяйственная школа штата. По созвучию corvallis (Корваллис) и corn valley (Кукурузная долина).
Кауч (Кушетка): произносится «Куч». Улица, проходящая через северо-западный и северо-восточный Портленд, названа в честь орегонского пионера, капитана Джона Кауча.
Круиз по центрам: традиционный маршрут прогулок портлендских подростков, на юг по Бродвею (ЮЗ) и на север по Четвертой авеню (ЮЗ).
Чертов Треугольник: треугольник, образованный Бродвеем (ЮЗ), Старк-стрит и Одиннадцатой авеню (ЮЗ). Там расположены бар «Сильверадо» и мужские бани «Портлендский клуб».
Клизма-21: так сотрудники «Кинематографа-21» называют свой кинотеатр, расположенный на Двадцать первой авеню (СЗ). По созвучию enema (клизма) и cinema (кинематограф).
Эсте Лаудер: прозвище гей-бара «Убойный».
Злачный квартал (Зона): район в юго-восточном Портленде между Фостер-роуд (ЮВ), автострадой № 205 и бульваром Джонсон-Крик. Отличается самой высокой плотностью подпольных нарколабораторий. Среди жителей Зоны самый высокий процент уголовников, отбывших тюремное заключение.
Рыбное место: ресторан «Рыбный грот». Когда-то там был популярный бар, где одинокие мужики снимали себе проституток и где Катерина Данн (автор «Полоумной любви») работала официанткой на коктейлях.
Чесночный проезд: район, где раньше селились одни итальянцы, на южной оконечности Бельмонт-стрит (ЮЗ), рядом с Одиннадцатой авеню.
Гетто: бары и танцевальные клубы вокруг ресторана «Рыбный грот» на углу Одиннадцатой авеню (ЮЗ) и Старк-стрит.
Глисен: раньше произносилось «ГЛИСС-ен», теперь произносится «ГЛИ-син»; улица, проходящая через северо-западный и северо-восточный Портленд, названа в честь пионера Фронтира доктора Родни Глисена. В произношении «Глисин» название улицы созвучно «glee-sin» – «веселый грешок».
Раджниш-Отель: здание из красного кирпича на углу Одиннадцатой авеню (ЮЗ) и Мейн-стрит, где раньше располагался отель Марты Вашингтон для женщин, а теперь располагается окружная тюрьма Малтномаха. В 1980-х зданием владели последователи культа Бхагвана Шри Раджниша.
«Луи Луи»: дом № 409 на Тринадцатой авеню (ЮЗ), где группа «the kingsmen» записала свою знаменитую композицию «Луи Луи». Студия на втором этаже сохранилась и по сей день, и теперь ею владеет местная продюсерская компания «food chain films». Бронзовую табличку на входе в здание давно украли.
Особняк Климакс: многоквартирный дом Айона-Плаза рядом с Портлендским университетом штата (особенно после 1985 года).
Малтномах: произносится с ударением на втором слоге Малт-НО-мах. Происходит от туземного слова Немалтномак, названия племени индейцев, стоянку которых Льюис и Кларк обнаружили во время своей экспедиции по орегонским землям. Название округа, который включает в себя почти весь Портленд.
Мерфи и Финнеган: старое прозвище универмага «Мейер и Франк», на углу Пятой авеню (ЮЗ) и Алдер-стрит.
Козырный холм: богатый район от Бернсайд-стрит (З) до Петтигроув-стрит (СЗ), к западу от Семнадцатой авеню (СЗ).
Северный полюс: Северный Портленд.
Старый город: район в центре Портленда к северу от Бернсайд-стрит (З) и к востоку от Бродвея (СЗ). Ранее известный как «Северный край», «Дьявольский город», «Гиблое место» и «Большой Эдди», это был настоящий рассадник проституции, наркотиков и азартных игр.
Жемчужный загон: район сразу к северу от Бернсайд-стрит (З) и к западу от Бродвея (СЗ). «Смешанная» территория дорогих кооперативных домов и муниципальных многоквартирных домов для людей с низким доходом. Отличается самой высокой плотностью художественных галерей, ресторанов, ночных клубов и маленьких магазинчиков.
Пигготтова придурь: замок, построенный в 1982 году Чарльзом Пигготтом на Бекингем-авеню (ЮЗ).
ПУШок (Пухлый): Портлендский Университет штата.
Прости-тявки: беспризорные дети, промышляющие уличной проституцией.
Дурдом: супермаркет «safeway» на Джефферсон-стрит (ЮЗ), между Девятой и Одиннадцатой авеню (ЮЗ). Любимое место городских сумасшедших, магазинных воришек-нарков и студентов из расположенного неподалеку Портлендского Университета штата.
Пошли все на: прозвище Портландии, огромной бронзовой статуи женщины с трезубцем, созданной скульптором Раймондом Каски и установленной над входом в небоскреб Портленд-билдинг на Пятой авеню (ЮЗ), 1120. Статуя как бы грозит прохожим пальцем, но снизу кажется, что она показывает вытянутый средний палец, что, собственно, и означает «Пошли все на».
Камышата: студенты и выпускники Колледжа Рида, среди которых был и Баррет Хансен, известный как доктор Дементо. Прозвище родилось по созвучию reed (Рид) и reed (камыш).
Шницель: Концертный зал Арлен Шнитцер на углу Бродвея (ЮЗ) и Мейн-стрит, некогда – «paramount», изысканно мрачный, отделанный черным и золотым зал для рок-концертов, а еще прежде – кинотеатр «Портленд».
Серебряный дилдо: прозвище бара «Сильверадо», где проходит мужской стриптиз. См. также Чертов Треугольник.
Вонючий город: район к югу от южной оконечности моста Сент-Джонс-бридж, где расположен заброшенный газоперерабатывающий завод. Разрушающееся административное здание завода с часовой башней на крыше считается самой фотографируемой достопримечательностью Портленда.
Три генитальки в фонтане: прозвище статуи «Поиск», созданной графом Александром фон Свобода, в западной части офисного центра страховой компании standard insurance, на углу Пятой авеню (ЮЗ) и Сальмон-стрит.
Трастафари: потенциальные хиппи и активисты различных движений (наркотического, анархического, «зеленого»), которые носят одежду из конопляной пеньки, душатся эфирным маслом пачули и притворяются бедными, хотя получают очень даже приличный доход из трастовых фондов, учрежденных богатенькими родителями.
Круглосуточная церковь Элвиса: художественная инсталляция и храм, располагавшийся в свое время на Анкени-стрит (ЮЗ), 720.
ВК: «Кафе Вирджиния», бар и ресторан на Парк-авеню (ЮЗ), 725.
Уилламетт: произносится «вил-ЛАМБ-мет», происходит от индейского слова Вал-ламт («пролитая вода»). Изначально название относилось к водопадам к югу от Портленда, близ Орегон-Сити. Сейчас так называется река, что течет через Портленд на севере.
Ведьмин дом: либо дом Саймона Бенсона (недавно отреставрированный и перенесенный на территорию Портлендского университета, в Саус-Парк-Блокс), либо особняк Дэвида Кола на МакКлиллан-стрит (С), 1441, где в верхней комнате в башне когда-то сидела старуха и наблюдала за проходившими мимо детишками, либо Каменный Дом – парковая постройка итальянских каменщиков на Балтс-Крик под Турман-стрит-бридж.
