Butterfly
Измена. Цена верности
Глава 1
Александра
Москва, 2024 год.
Когда я переступила порог знакомого класса по математике, сердце наполнилось теплом. Мой любимый 9Б, этот отряд «бунтарей» с горящими энергией глазами, уже расселся по местам. Окинув взглядом их знакомые лица, я поприветствовала их мягким, ободряющим тоном:
– Доброе утро, дорогие мои. У меня для вас замечательное объявление – к нам присоединилась новая ученица. Позвольте представить вам Янину Воробьёву.
Из-за моей спины робко выступила вперёд девушка. Её тёмные длинные волосы ниспадали мягкими волнами на хрупкие плечи, а огромные глаза цвета горького шоколада метались по классу, выдавая неуверенность.
– Привет всем. – смущённо пролепетала Янина.
Мой взгляд скользнул по рядам, отмечая реакцию одноклассников на появление новенькой. И вот, в самом дальнем углу у окна, я заметила троицу девушек – Машу, Настю и Свету, неразлучная «богема» школы №179, как они сами себя называли. Их надменно приподнятые брови и губы, тронутые презрительной усмешкой, красноречивее любых слов говорили о том, что Янина не вписывается в их идеальный, отполированный до блеска мир гламура и роскоши. Эти юные «социальные бабочки», привыкшие порхать в лучах всеобщего обожания, явно не намеревались проявлять любезность к той, кто, по их мнению, не соответствовал их заоблачным стандартам.
Хотя я знала лишь, что мать Янины умерла полгода назад, а отец перевёлся в наш город по работе, моё сердце сжималось от желания защитить эту юную, ранимую душу, оказавшуюся в незнакомом окружении. Я была полна решимости сделать всё возможное, чтобы Янина почувствовала себя в безопасности и принятой в этом коллективе, несмотря на то, что о её существовании я узнала лишь за несколько минут до этого, когда директор школы, Тамара Павловна Фёдорова, позвала меня к себе в кабинет.
– Садись со мной. – раздался из второго ряда тихий, хрипловатый голос. Егор Давыдов, душа компании и моя гордость, лучезарно улыбнулся новенькой. В его карих глазах, таких взрослых и понимающих для его четырнадцати лет, отражалось искреннее желание помочь новой однокласснице.
Егор… Он всегда был для меня особенным учеником, лучиком солнца в этом царстве бурлящих гормонов и подросткового максимализма. Воспитанный отцом-одиночкой, Егор разрушал все стереотипы о неполных семьях. С Антоном Давыдовым мы лично практически не пересекались – он пропадал на работе, выкраивая редкие минуты для сообщений в родительском чате, – но даже сквозь безликие строчки мессенджера я чувствовала, сколько любви и нежности вложил этот мужчина в своего сына. И результат превосходил все ожидания. Егор был воплощением благородства: он с уважением относился ко всем без исключения, что, признаюсь, в нашем нелёгком труде, дорогого стоило. Да и учился он всегда с завидным усердием… до тех пор, пока в прошлом году в его жизнь не ворвался Демьян.
Я почувствовала, как лоб прорезала тонкая морщинка – предвестник головной боли. Нет, сейчас не время прокручивать кадры из прошлого учебного года, и вспоминать о Демьяне и его влиянии на моего лучшего ученика. Сосредоточившись на Воробьёвой, я мягко произнесла:
– Янина, тебе очень повезло с соседом по парте. Он лучший ученик в классе.
Девочка натянуто улыбнулась мне и, поправив лямку сумки, скользнула к парте Егора.
Сердце сжалось от щемящего чувства ответственности. Этот год был для них особенным, переломным. Последний перед прыжком во взрослую жизнь, с её головокружительными взлётами и болезненными падениями. Многие из них, только начав расправлять крылья, покинут стены школы, чтобы продолжить свой путь в колледжах. Мысль об этом, о неизбежном расставании с теми, кто за два года стал мне почти родным, отозвалась лёгкой грустью. Но сейчас не время для сентиментальности – меня ждал урок.
Опустившись за свой стол, я провела ладонью по шершавой поверхности старенького журнала, ощущая под пальцами знакомую прохладу. Раскрыла на первой странице, и взгляд скользнул по строчкам с фамилиями, отмечая, все ли присутствуют сегодня. Каждый ученик этого класса был для меня особенным. Одни, с жадностью впитывая знания, блистали на олимпиадах, решая сложнейшие уравнения как орешки. Другие находили себя в мире цифровых технологий и строчек кода. Но были и те, чьи таланты, увы, ограничивались толщиной родительского кошелька.
Совсем скоро мои сорок пять минут истекли, и прозвенел звонок, возвращая меня в реальность из мира цифр, формул и уравнений. Волна облегчения окатила с головы до ног. Это был последний урок в субботу, и я не могла дождаться, когда же смогу, наконец, вернуться домой и насладиться долгожданным отдыхом. Я бросила последний взгляд на Янину, разглядывавшую свой учебник, и Егора, сосредоточенно склонившегося над её тетрадью, явно пытаясь, что-то объяснить. Уголки моих губ тронула едва заметная улыбка – может, эти двое смогут найти общий язык и стать друзьями?
Я попрощалась со всеми ребятами и быстро собрала свои вещи. Сумка оттягивала плечо, в ней лежала тяжёлая ноша – тетради, журналы, конспекты, накопившиеся за неделю. Покидая знакомые стены, я зашагала к выходу, наслаждаясь ощущением прохладного воздуха, овевающего лицо. Однако, когда я почти добралась до своей машины, меня остановил резкий голос директрисы Тамары Павловны.
– Александра? – окликнула она, и я медленно обернулась, встретившись с её изучающим взглядом.
– Я могу чем-то помочь, Тамара Павловна? – спросила я, надеясь, что она не станет задерживать меня надолго. Директриса редко беспокоила меня без веской причины, и моё сердце наполнилось тревожным предчувствием.
– Да, с вами хотел поговорить отец Воробьёвой. – кивнула она, и на мгновение её обычно строгий и сосредоточенный взгляд стал каким-то отстранённым.
Она сделала шаг в сторону, и тогда я увидела его. Время, казалось, замерло, а мир вокруг, до этого полный красок и звуков, померк, словно кто-то резко выключил свет. Сердце, только что радовавшееся наступающим выходным, сжалось от боли, как удар кнута. Из глубин памяти, разбивая хрупкие стены, возведённые годами, нахлынули образы прошлого, которые я так отчаянно пыталась забыть.
– Нет! – вырвалось у меня, прежде чем я успела себя остановить.
Фёдорова резко повернулась, её лицо, всегда невозмутимое, выражало крайнее удивление. Холодный, пронизывающий взгляд, словно скальпель, препарировал меня, пытаясь найти объяснение моей бурной реакции.
– Что-то не так, Александра Игоревна? – недовольно спросила директриса.
– Вы классная, Янины? – раздался в этот момент другой голос, до боли знакомый и вместе с тем чужой. Голос моего бывшего… мужа.
Моё сердце замерло, и холодный, липкий ужас опутал меня, сковывая движения, лишая дыхания. Сколько лет я потратила, возводя защитные стены, кирпичик за кирпичиком, пряча от всех, а главное – от самой себя, боль и гнев, горечь и обиду, вызванные его предательством… И вот теперь он стоит передо мной, живой и невредимый, призрак моего прошлого. Я не была готова к этой встрече, и вновь пережить ту душевную агонию, что он причинил мне когда-то. Моё тело напряглось, инстинкты кричали об одном – бежать, спрятаться от этого человека, чьё предательство оставило в моей душе глубокие, не заживающие раны.
– Александра, если я не ошибаюсь? – добавил бывший, делая шаг ко мне, и в этот момент я поняла – он меня… не узнал.
Облегчение разлилось по телу, оттесняя панику куда-то на задворки сознания. Возможно, эта встреча не станет катастрофой, возможно, я смогу сыграть свою роль, спрятав бурю эмоций под маской безразличия.
Сделав глубокий вдох, я заставила себя встретиться с ним взглядом. Моё сердце бешено колотилось, но я изо всех сил старалась сохранять внешнее спокойствие.
– Да, всё верно. Рада познакомиться, господин Воробьёв. – произнесла я, мысленно аплодируя себе за самообладание.
– О нет, я Романов Влад. – поправил он, и на его губах промелькнула лёгкая улыбка. – И я не родной отец Янины, поэтому у нас разные фамилии.
Мой взгляд скользнул по его лицу, выискивая знакомые черты, пытаясь отыскать в этом взрослом, солидном мужчине хотя бы тень того двадцатилетнего парня, которого я когда-то любила. Время, конечно же, оставило свой след – у глаз обозначились морщинки, черты стали более жёсткими, но в целом он почти не изменился: всё такой же высокий, подтянутый, с проницательным взглядом тёмных глаз.
И только сейчас, когда первая волна шока отступила, я позволила себе задуматься… Что с ним произошло за все эти годы? Как сложилась его жизнь? Как он стал отцом-одиночкой девочки, которая ему даже неродная, когда…
Нет. Я резко одёрнула себя, отгоняя опасные мысли. Не время и не место для подобных размышлений. Сейчас передо мной стоял не тот Влад, которого я когда-то знала, а совершенно другой человек, чья жизнь, несомненно, пошла по иному пути. Я должна была сосредоточиться на настоящем, на той ситуации, в которой мы оказались.
– Хорошо, Влад Романов, о чём вы хотели поговорить? – спросила я, натянув на лицо вежливую, но от этого не менее холодную улыбку. Внутри меня бушевал целый океан эмоций, но я твёрдо вознамерилась держать их под контролем, по крайней мере, до тех пор, пока не пойму, что этому человеку от меня нужно.
Влад слегка смутился, но тут же собрался с мыслями:
– Я хотел узнать, как прошёл первый день моей дочери в вашей школе… – начал он, и в его голосе прозвучало искреннее беспокойство. – Янина – застенчивая девочка, а после… смерти матери, стала замкнутой и не особо общительной. Я очень переживаю, как она справится с новыми изменениями в её жизни. Надеюсь, вы, как классный руководитель, сможете её направить, поддержать… Помочь адаптироваться в новой школе.
Его слова, искренние и полные отцовской заботы, тронули меня до глубины души. В этот момент я впервые позволила себе увидеть в нём не призрака прошлого, а просто… отца, который беспокоится о своём ребёнке.
Но, прежде чем я успела ответить, рядом с нами прозвучал тихий, робкий голосок Янины:
– Пап? А ты что здесь делаешь? Я думала, за мной приедет Наташа.
Мы все трое обернулись. Девочка стояла в нерешительности, нервно теребя лямку сумки. Её взгляд метался между мной и Владом, словно она не могла решить, к кому подойти. Рядом топтались Егор и… Демьян.
Сердце моё тут же учащённо забилось, живот сжался в панике, а к горлу подступила тошнота.
– Мам, всё в порядке? – тут же подошёл ко мне мой сын, его лоб обеспокоенно наморщился. – Ты какая-то бледная.
– Да, Демьян, просто устала. – солгала я, заставляя себя улыбнуться и встретиться взглядом с моим любимым мальчиком. И к сожалению, с тем самым бунтарём и проказником, из-за которого я, кажется, поседею раньше времени.
Глава 2
Александра
– Тамара Фёдоровна! – раздался недалеко от нас чей-то очень знакомый голос.
Мы обернулись, и я увидела, как к нам быстрым шагом приближается мужчина. Его напряжённое и суровое лицо показалось мне смутно знакомым. Остановившись рядом, он бросил на нас быстрый оценивающий взгляд, и в тот момент, когда он посмотрел на Демьяна, черты лица мужчины исказились яростью.
Этот день становился всё интереснее и напряжённее, с каждой минутой, щедро осыпая меня «сюрпризами», словно из рога изобилия. Моё сердце бешено колотилось в груди, а ладони предательски вспотели от волнения.
– Пап, что случилось? – спросил Егор, обращаясь к отцу, которого я за два года видела только на фотографиях. Обычно на родительские собрания приходила бабушка Егора, так как его отец был вечно занят или находился в командировках.
Давыдов старший посмотрел на моего сына с явной неприязнью и процедил:
– Как я могу найти мать этого… мальчишки?
– Соколову? – директриса удивлённо вскинула брови, переводя недоумённый взгляд с меня на Демьяна, и обратно.
Собрав всю свою волю в кулак, я сделала шаг вперёд и чётко произнесла:
– Я мама Демьяна. Чем могу вам помочь?
– Подождите, вы разве не классная руководительница моего сына? – нахмурился мужчина.
– Да, всё верно. – кивнула я, готовясь к неприятному разговору. Интуиция, которая редко меня подводила, настойчиво твердила, что мой сын вновь отметился каким-то «подвигом». И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, в кого он такой…
Мой взгляд невольно метнулся к Владу. Романов стоял, молча наблюдая за сценой, и о чём-то сосредоточенно думал, переводя взгляд с меня на Демьяна. Кажется, он начинает складывать два плюс два. Хотя кто знает, даст ли ему что-то моя фамилия, если он не узнал меня в лицо.
Напряжение в воздухе было настолько густым, что его можно было резать ножом. Я чувствовала, как по спине пробегают мурашки, а сердце готово выскочить из груди. Неужели сегодня тот день, когда вся правда вскроется? Я изо всех сил старалась сохранить спокойствие на лице, но внутри меня бушевал настоящий ураган эмоций.
– Я долго закрывал глаза на выходки вашего сына, но сегодня моё терпение лопнуло. – резко произнёс Антон.
– Господин Давыдов, мы можем обсудить это чуть позже? – спокойным, ровным голосом произнесла я, кивком указывая на окружающих. – Как видите, сейчас мы несколько… заняты. Обещаю, мы обязательно всё обсудим, как только я закончу разговор с другим родителем.
Антон, с явным недовольством поджав губы, всё же кивнул и жестом позвал сына за собой. Когда Давыдовы отошли, на парковке остались только я, Демьян, Влад, Янина и Фёдорова.
Я обратилась к директрисе, с трудом сдерживая нотки сарказма в голосе:
– Тамара Павловна, не хотите ли вы вернуться к своим, несомненно, важным делам? Уверена, у вас ещё остались звонки в министерство, да и документы сами себя не заполнят…
Ситуация и так была напряжённой, а присутствие посторонних только усугубляло положение. К тому же я совершенно не представляла, какой будет реакция Влада и Демьяна, когда они поймут всё. В общем, Фёдорова здесь была совершенно не нужна.
Тамара Павловна, правда, немного нахмурилась, словно оценивая степень моей наглости, но всё же, кивнув, попрощалась и направилась в сторону школы, звонко стуча каблучками.
– Господин Романов, а на счёт вашего вопроса… – начала я, переведя взгляд на его дочь. – Думаю, Янина и сама сможет рассказать вам, как прошёл её день. Меня предупредили о её появлении буквально за десять минут до урока, поэтому пока не могу ничего сказать определённого. Но обещаю, приложить все усилия, чтобы помочь ей адаптироваться в новой школе.
Затем, обращаясь уже к девочке, я мягко добавила:
– Я всего лишь классный руководитель, но мои двери всегда открыты. Мне очень жаль насчёт твоей мамы, но, если тебе что-то понадобится – неважно, что именно, – не стесняйся, обращайся.
Девочка несколько секунд неуверенно переминалась с ноги на ногу, переводя взгляд с меня на отчима. Наконец, на её лице расцвела робкая улыбка.
– Спасибо, Александра Игоревна.
– Соколова… Александра… Игоревна… – задумчиво повторил Влад, привлекая к себе внимание всех присутствующих.
Демьян тут же напрягся и, не раздумывая ни секунды, выступил вперёд, заслоняя меня собой. Несмотря на то что фигура у сына была не самой внушительной, в его позе чувствовалась решимость.
– Какие-то проблемы? – поинтересовался он, с вызовом, глядя на Романова.
– А тебе, сколько лет, мальчик? – спросил Влад.
Сердце в моей груди споткнулось и рухнуло куда-то вниз. Время, казалось, замедлило свой бег, растягивая этот миг в мучительном ожидании. Я знала, что наша встреча не сулит ничего хорошего… Но если много лет назад я ещё тешила себя надеждой, что прошлое можно оставить позади, то сейчас было совершенно очевидно, что всё тайное рано или поздно становится явным.
– Пятнадцать. – нахмурился Демьян. – А какое это имеет значение?
Чувствуя, как паника сковывает горло ледяными тисками, я поспешно вмешалась:
– Извините, но, если у вас всё, мне нужно идти. – пробормотала я, судорожно соображая, как бы поскорее ретироваться.
К этому разговору я была абсолютно не готова. Не здесь. Не сейчас. Не на парковке школы. Мне нужно было время, чтобы собраться с мыслями, и найти подходящие слова для Демьяна.
Влад резко перевёл на меня пронизывающий взгляд своих тёмных глаз и тихо пробормотал:
– Лютик?
Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки, а сердце замерло. Украдкой взглянув на Демьяна, я молилась, чтобы он ничего не заподозрил. Этот разговор должен был подождать, пока я не найду правильных слов, чтобы объяснить всё сыну.
– Не знаю, о чём вы. – торопливо проговорила я и, схватив Демьяна за руку, потянула его прочь. – Меня ждут.
– Александра? – окликнул меня Влад.
Но я, не оглядываясь, ускорила шаг, сердце бешено колотилось в груди, а ладони стали влажными от волнения. К счастью, он не стал нас преследовать, и я с облегчением выдохнула. Однако я понимала, что мне удалось лишь отсрочить неизбежное – рано или поздно мне придётся открыть сыну правду.
– Мам, что это было? – обеспокоенно спросил меня Демьян. – Ты его знаешь? Он назвал тебя «лютиком»… Это же твои любимые цветы?
Сердце сжалось от горькой усмешки. Да, когда-то я действительно любила лютики… Как и человека, который мне их дарил. Но это было так давно…
Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Как объяснить сыну, что за этим прозвищем скрывается целая история, наполненная радостью и болью, которую я так тщательно скрывала от него все эти годы?
– Потом обсудим. – пообещала я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее. – Лучше расскажи, что ты натворил? И почему отец Егора так на тебя разозлился?
Демьян нахмурился, но послушно начал рассказывать:
– Ну… Мы хотели проверить, насколько хорошо работает система безопасности у них в доме… Вот и решили её немного… взломать.
– Что вы сделали? – громко воскликнула я, не в силах сдержать эмоций.
Да, Демьян у меня рос настоящим вундеркиндом в области информатики, но иногда его самоуверенность не знала границ! Конечно, мой сын неоднократно побеждал на всевозможных олимпиадах и конкурсах, включая международные, но он был всего лишь ребёнком! А система безопасности в доме владельца охранного агентства – это вам не шутки…
– Вижу, он вам уже рассказал, что натворили эти двое? – раздался за спиной немного издевательский голос Антона. – Хотя я более чем уверен, что именно ваш сын надоумил моего провернуть этот неудачный трюк.
Я резко обернулась, чувствуя, как по спине пробегают неприятные мурашки. Сердце лихорадочно билось где-то в горле, а во рту пересохло. Демьян виновато опустил голову, пряча взгляд. Собрав волю в кулак, я твёрдо произнесла:
– Думаю, всё это нужно обсудить в более спокойной обстановке. Прошу вас, пройдёмте в мой кабинет.
Мы молча шли по школьному коридору, мимо спешащих учеников и учителей, оживлённо обсуждающих что-то на ходу. Наконец, мы добрались до моего уютного кабинета. Антон и Егор устроились за первой партой, а Демьян остался стоять рядом со мной. Я сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. Сейчас от меня требовалось максимальное спокойствие и выдержка.
– Что я могу сделать, чтобы загладить вину за проступок своего сына? – спросила я, встретившись взглядом с Давыдовым.
– Александра Игоревна… – смущённо пробормотал Егор, но его отец резким жестом заставил его замолчать.
– Это не просто проступок или какая-то глупая выходка, которые они постоянно устраивают. – раздражённо процедил сквозь зубы Антон. – Я знаю, что наши сыновья лучшие друзья, да и сам был когда-то молодым, поэтому закрывал глаза на то, что Демьян постоянно подбивает Егора на всякие «приколы», как они это называют. Но всему есть предел!
Я встретила его пристальный взгляд, пытаясь понять, что творится в душе этого сурового на вид мужчины.
– Хорошо, и что вы предлагаете, Антон Сергеевич? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и уверенно.
Давыдов тяжело вздохнул и несколько мгновений молчал, словно подбирая слова.
– Вот честно, отправил бы я его сейчас домой, дал хорошую взбучку… ремня поперёк спины, не помешало бы. – процедил он, но, встретив мой взгляд, тут же смягчился. – Хотя времена сейчас, конечно, не те… Руку на детей поднимать нельзя…
Я почувствовала, как внутри всё сжимается от беспокойства. Неужели он действительно решил так жестоко наказать моего мальчика?
– Они оба могут исправить свои ошибки. – продолжил он после небольшой паузы. – Например… работая на меня.
– Что вы имеете в виду? – удивлённо пробормотала я.
– Я не хочу быть одним из тех отцов, которые запрещают своему ребёнку общаться с кем-то только потому, что им так хочется. Пусть даже этот кто-то – ваш сын. Да, Демьян оказывает не самое лучшее влияние на Егора, но он, бесспорно, хорош в кодировании. Проблема в том, что они оба ещё не понимают, какой ущерб могут нанести своими «шалостями». Мои лучшие айтишники уже несколько дней пытаются исправить тот беспорядок, что устроили эти двое, но пока безрезультатно.
– И вы хотите, чтобы наши дети… работали у вас? – с нескрываемым беспокойством спросила я.
Антон кивнул, внимательно изучая моё лицо. Его пронзительный взгляд словно проникал в самую глубину души, отчего по телу пробежали мурашки.
– Назовём это так: они будут помогать моим сотрудникам и параллельно исправлять последствия своего… неудачного взлома. – медленно проговорил он, тщательно подбирая слова.
– А как же школа? – оживился Егор. – Мне нужно готовиться к экзаменам.
– Ну ты, видимо, не думал об этом, когда взламывал мой рабочий компьютер?! – рявкнул Давыдов, и Егор тут же съёжился под его грозным взглядом.
Я опустила взгляд, чувствуя, как к горлу подкатывает горечь, а на глазах выступают слёзы. Неужели я так плохо справлялась с воспитанием Демьяна? Все эти годы я изо всех сил старалась быть для него и мамой, и папой… Надеялась, что ему будет достаточно только меня. Но видимо, я всё-таки ошибалась. Если бы рядом был его отец, он объяснил, научил, и наставил бы на путь истинный…
Хотя… чему я удивляюсь? Влад в его возрасте был таким же… Когда мы учились в школе, он, вместе со своим неразлучным другом Стасом, был постоянным гостем в кабинете директора. Его бедные родители уже и не знали, какими методами на него воздействовать… Даже собирались отправить его в кадетский корпус, но, к счастью, вовремя одумались: Влад с детства мечтал стать врачом, а военное училище, хоть и сделало бы из него настоящего мужчину, разрушило бы его мечту. Но стоило ему поступить в медицинский университет… он как будто стал другим человеком! Ответственным, серьёзным… Время детских шалостей прошло.
Но сейчас я сомневалась, что с моим сыном будет то же самое. Я взглянула на Демьяна, который молчал всё это время, и тихо спросила:
– Ты хочешь что-нибудь сказать?
Мой милый мальчик поднял на меня глаза, и я увидела в них столько боли и раскаяния, что у меня защемило сердце. Он с трудом сглотнул, прежде чем ответить:
– Прости, мам… Я не хотел, чтобы у тебя были из-за меня проблемы…
Не знаю, что на него повлияло сильнее: мои слёзы или собственное чувство вины, – но он, словно решившись, резко поднял голову и твёрдо заявил:
– Я сделаю, как вы скажете, Антон Сергеевич. Буду ходить к вам в компанию и помогать вашим сотрудникам. Но… один. Егор не виноват. Он на самом деле был против с самого начала, и это я подтолкнул его.
– Но я же согласился… и был там вместе с тобой. – вмешался его друг. – Так что я тоже приму наказание и сделаю всё возможное.
Я смотрела на мальчиков, гордясь их смелостью и решимостью, исправить свои ошибки. Быть может, это испытание действительно станет для них тем самым переломным моментом, который поможет им повзрослеть и стать настоящими мужчинами, способными отвечать за свои слова и поступки.
Я встретилась взглядом с Давыдовым, и когда он кивнул, облегчённо вздохнула. Мы ещё раз обговорили все детали, решив, что мальчики будут приходить в компанию к Антону после уроков и на выходных. Конечно, я понимала, что Демьяну, как ученику десятого класса, сейчас нужно сосредоточиться на подготовке к выпускным экзаменам, которые будут в следующем году, но и наказание отменять не собиралась.
Наконец, мы вышли из кабинета и направились к парковке. К счастью, Романова уже и след простыл… Значит, мы можем спокойно поехать домой.
Когда я собиралась сесть в машину, Антон окликнул меня:
– Александра Игоревна, я, наверное, должен извиниться… за то, как вёл себя сегодня. Вы не заслуживаете такого отношения… особенно учитывая, что вам приходится одной справляться с сыном-подростком.
– Ничего страшного. – тепло улыбнулась я. – Я на вашем месте, наверное, тоже бы разозлилась.
– И всё же… я не имел права разговаривать с вами в подобном тоне. Тем более в присутствии посторонних… вмешиваться в вашу беседу с другим родителем… подрывать ваш авторитет… Может быть… вы позволите пригласить вас на ужин, чтобы загладить свою вину?
Я на секунду замерла, чувствуя, как где-то в груди быстро забилось сердце. Неужели он действительно проявляет ко мне интерес? Как мужчина к женщине? Мысль эта была настолько неожиданной, что я на мгновение даже забыла, как дышать. Я внимательно всмотрелась в его лицо, пытаясь поймать хоть тень неискренности в тёмных глазах, но видела там лишь лёгкое смущение и… надежду? Неужели он и вправду хочет провести со мной вечер? Или это всего лишь банальная вежливость?
Тёплый взгляд карих глаз, мягкая, почти мальчишеская улыбка – всё это не давало мне думать спокойно и трезво оценивать ситуацию. Хотелось верить и ответить «да».
«Нет! Так нельзя!» – мысленно приказала я себе.
Мысли лихорадочно метались в моей голове, пока я пыталась справиться с внезапно нахлынувшими чувствами. Я с трудом сдерживала дрожь в коленях, с досадой осознавая, что простой вопрос о совместном ужине выбил меня из колеи. Пятнадцать лет прошло с тех пор, как я рассталась с Владом, но я так и не смогла решиться на новые отношения. Да, у меня были мужчины, но всё это было мимолётно, несерьёзно. И сейчас, когда прошлое вновь напомнило о себе, я не хотела впутывать в этот клубок проблем ещё и Антона.
– Извините. – с усилием оторвав от него взгляд, проговорила я. – Но, боюсь, начальство школы не оценит, если узнает, что я ужинаю с… отцом моего ученика. Хорошего вечера.
Слова прозвучали неубедительно, но я ничего не могла с собой поделать. В глубине души я понимала, что лгу не только Антону, но и самой себе.
Я увидела, как разочарование мелькнуло в его карих глазах, но оно тут же исчезло, сменившись привычной маской сдержанности. Давыдов лишь кивнул, принимая мой, по сути, отказ.
Устроившись за рулём, я с усилием перевела дух, стараясь унять дрожь в пальцах. Сейчас мне нужно было сосредоточиться на Демьяне и на внезапном появлении его отца. Моя личная жизнь может подождать.
Взглянув в зеркало заднего вида, я заметила, как Антон смотрит вслед моей машине. Мне было искренне жаль, что я не могу принять его приглашение. Но сейчас я должна сосредоточиться на Демьяне, он – моя главная забота и приоритет. Всё остальное подождёт, и, возможно, когда-нибудь, если всё наладится, я смогу подумать о новых отношениях.
