Brush for Monster
Посох и когти
Пот зашевелился под одеждой. Потребовалось невероятное усилие – Пепель совершил кувырок назад и приготовился к бою. Невероятной длины когти попытались схватить его – удалось резануть по руке здоровыми пальцами. Призрак не рассеялся, но и, казалось, не почувствовал удара. Двуногие парировали попытки довольно неохотно. Тогда Пепель отскочил в сторону и бешено заорал:
– Я несу мир!
Те совершенно растерялись, а Пепель вдруг вспомнил, что стоит на обрыве. Поздно.
Ощущение полёта и грохот.
Когда удалось открыть глаза, он разглядел лишь сине-зелёный глаз с красными прожилками. На подбородок давили холодные лапки.
– Я несу мир… – пробормотал Пепель.
А потом красного стало слишком много. И боль. Странные звуки. Кто-то дернул за руку, и вспыхнувшая боль взорвала сознание.
***
Бред кончился. Наконец-то было сухо и тепло. Рука ныла, голова гудела. Всё на месте. Но не совсем.
Пепель дёрнулся и панически замотал головой: влево – земля, вверх – земля. Где-то справа потрескивал огонь. В противоположной стене – дверь. Мебель здесь заменяли примитивные конструкции из сплетённых веток. На одной такой Пепель спал, укрытый зеленоватыми шкурами. В бреду казалось, будто он лежит на груде хвороста, раздетый, политый малом со специями, а рядом стоят чудовища и спорят, кто будет его готовить. Рядом некие обрывки, клочки шерсти (его шерсти!), трава, мох…
Вставать Пепель не решился и лёг обратно. Шина, повязка… Его лечили, а значит, не убьют просто так. Или убьют. Но во время ритуала. Или обратят в рабство.
От резких движений загудела голова.
Дверь упала. Ночная синева скользнула в щель и пробежалась по земляному полу. Пепель нырнул в шкуры. Высокая тощая фигура в плаще внесла груду дров. С первого раза проникнуть в помещение не удалось. Сбросив ношу в угол, двуногий поставил дверь на место и долго стоял, прислонившись к ней лбом. Вздохнул. Нехотя побрёл ближе. Пепель сглотнул, ветки сильнее вжались ему в спину. Рука взялась за шкуры и дёрнула.
Пепель заорал в гладкое зелёное лицо. Тот не особо удивился, да и прочих эмоций не выказал.
– Ну, наконец-то, – сказал он.
– Как же… Я!…
– «Ты несёшь мир», – усталый кивок, – Мне хватило времени запомнить. Прекрати.
Двуногий был явно выше Пепеля, где-то на полголовы, может и на две половины – соображать было всё труднее. Зелёным было не только лицо, но и руки, а возможно, и вся кожа была таковой, что немало бы озадачило любого. Абсолютно лысый, даже без бровей – его голова напоминала хорошо обтёсанную гальку с тонкими губами. Одежда – штаны, рубаха, странно намотанное на плечи одеяло, – почти истлела и имела землистый цвет.
– Разве… ты был там?… когда я упал?
– Тише, не задохнись. Я однажды при родах присутствовал, так ты сейчас так же дышишь. Где-то вода была… Тебя сюда мои друзья притащили. Тащили не аккуратно – ты еле выжил. А я – далеко не лекарь.
Пепель попытался сделать глоток из глиняной плошки, но руки дрожали слишком сильно. В происходящее верилось слабо. Он глубоко дышать, но воздуха всё равно было мало.
– Прости, но твоей одежды больше нет – всё на перевязки ушло. Куртку жалко – но куда-то её обрывки уже приладили. И особо не дёргайся – развалишься. Вывихи я вправлять умею, а вот с головой…
Пепель пытался вспомнить, как здесь оказался, утопая в ужасе и собственном дыхании.
«Камни… Кто-то волок… Потом вода… Этот глаз… Постоянно этот глаз!…»
– Где я?… Как?… Куда делись?…
Обладатель зелёного лица невозмутимо заткнул Пепелю рот, второй рукой он принялся загибать пальцы:
– Ты на острове. Как? Переправили на плоту. Куда делись те трое? Они далеко. Сюда не войдут. Это всё, что ты хотел узнать?
Нервный кивок в ответ. Дышать становилось всё труднее.
– Если интересно, меня Зелёным называют. Сам понимаешь, почему. Думал, прозовут Лысым, но зелёная кожа выделяется больше. А вот твоё имя я не разобрал. Тетерь? Петель, Метель?…
– Пепель… ударение на первый слог, – речь превращалась в скороговорку.
– И тебя за внешность, – он усмехнулся.
– Я ведь умру! Ты убьёшь меня!?
Зелёный округлившимися глазами посмотрел на забившегося в истерике Пепеля.
– Или они убьют?! Выхаживаете, чтоб не отравиться?!! Или принесёте в жертву?
Пришлось приложить немало усилий, чтоб удержать больного в постели. Но тот вырывался. Задыхаясь и царапая стену, Пепель закидывал себя глиной.
– Ты не зря такой спокойный! Сейчас ведь убьёшь меня моими же когтями! Ты поэтому их забрал!!! Пусти!!!
Зелёный навалился всем телом, вцепился в плечи, фиксируя извивающегося Пепеля.
– Смотри на меня! Смотри в глаза! Как тебя зовут?!
В ответ – нечто бессвязное.
– Как тебя зовут?! – крикнул он громче, хорошенько встряхнув.
– Пепель!
– Откуда ты, Пепель?!
– Из Центрограда!
Оба яростно кричали друг другу в лица, не отводя глаз.
– Тебя кто-то ждёт в Центрограде!?
– Сомневаюсь!
Зелёный стал говорить чуть спокойнее. Пепель так же снизил громкость, сам того не заметив.
– Почему ты здесь?
– Чтобы доказать!
– Что доказать, Пепель?
– Что я не трус!
Он вдруг отвёл взгляд в сторону.
«Повезло», подумал Зелёный, но взгляд был всё ещё сосредоточен.
– Что я чего-то стою, – проговорил Пепель грустно.
Он обмяк. Почувствовав это, Зелёный осторожно убрал руки. Ему хотелось расспросить и что это за Центроград, и где он находится, и сколько времени потребовалось, чтоб оказаться здесь. Да и с чего вдруг? Какова цель? Но Пепель снова мог зациклиться. Его и так трясло.
– С тобой часто подобное происходит? – спросил он, не удержавшись.
– Не так сильно, – смущённо проговорил Пепель. – Мне казалось, я научился это контролировать.
– Хорошо.
Он встал, отошёл к камину.
– Как думаешь, насколько качественно ты можешь изображать великого воина?
Пепель поперхнулся, откашлялся и грустно улыбнулся.
– До сих пор неплохо удавалось. Но я не…
В ответ – кивок. Зелёный хотел спросить что-то ещё, но всмотрелся в измождённое приступом лицо Пепеля и передумал.
– Ладно, потом. Сейчас спи, мне нужен товарищ с крепким рассудком. Завтра поговорим.
Пепель чувствовал свою беспомощность, а потому не противоречил.
– Постой! – неожиданно для себя выпалил он.
Зелёный решил добавить в костёр немного дров.
– Я не поблагодарил тебя за… за спасение.
– Дурак, – махнул тот, – ещё не знаешь, что тебя ждёт.
– Но… ты лечил меня.
– Спи, – сказал он с выражением, будто готов любезно усыпить болящего точечным ударом полена.
Тот быстро нырнул под шкуры. Он ещё долго прислушивался к возне за спиной. Однако повеление выполнил.
Как ни свеж был бы его рассудок, утром было тяжело. Не помогло и предупреждение Зелёного. К такому Пепель ни в коем разе не смог бы подготовиться.
– Видишь ли, я здесь пленник, – начал он, горько усмехнувшись, – Но это только моя позиция. Помнишь тех троих?
Больного передёрнуло.
– Помню смутно.
– Здесь, на острове, у них поселение. А я для них – бог.
Пепель подавился, закашлялся, выронил любезно предложенную плошку с печёной рыбой. Уже третий раз пришлось Зелёному спасать ему жизнь.
– Это ты ещё не слышал, как мы вообще встретились.
Невесёлая улыбка и мёртвый взгляд сопровождали весь рассказ. Пепель получил новую плошку и внимал.
– У меня судьба была сложная, но не интересная. Скажу только, что никогда не мог усидеть на месте. Между прочим, очень зря. Ну и как-то летом пошёл я… А какая разница, куда я пошёл? Местные меня не очень жаловали, так что лишний раз я старался их не тревожить. В тот год как раз земля тряслась и меня чуть не придали в жертву всепрощающей земле, так как я, дескать, не по вере живу. Ты, если откуда-то от них пришёл, то мог оценить уровень гостеприимства. А всё ведь с меня началось – несчастья приношу…
Длинная пауза, взгляд в пол.
– Отвлёкся. Пришёл, сижу на берегу, здесь, на острове. Вдруг слышу странные звуки. Оглядываюсь – плывут рогатые головы, перед собой какие-то брёвна волокут. Я не долго думаю, быстро собираю всё, что с собой принёс. Спрятался. Наблюдаю. Взял палку на всякий случай. Ну, интересно же. Те выбираются на сушу, начинают переговариваться. С собой у них кости, шкуры, всякий хлам. Нервные они какие-то. Думаю: «Ну их, выглядят опасно. Затаюсь, дождусь, когда расслабятся и уплыву». Вот только нюх у этих тварей оказался на редкость хорошим и тогда они уже знали, что рядом кто-то есть. Мне казалось, что я как нельзя ловко их избегал. Но… Спрятав часть вещей, которые были мне не так уж важны, я осторожно вышел к берегу и поплыл домой. Тут – как бы сам помнишь – путь неблизкий, но что остаётся? Лодку мне никто их местных не отдаст. И вот, выбрался я на берег. Там повсюду кочки. Я не сразу понял, что произошло и почему половина кочек впилась в меня зубами. Они отлично маскируются. Однако тут же начали плеваться. Говорят они странно, будто связки ржавчиной покрылись, а язык между зубами застрял. Я лишь около года назад узнал, что они тогда сказали.
– И что?
Зелёный засмеялся.
– Назвали меня «салатиком».
Глаза Пепеля округлились.
– Я сам тогда удивился. А потом ещё сильнее удивился, когда те пошептались, помахали руками и обратно к себе понесли. Пока плыли, всё было нормально, но уже на берегу двое укусивших вдруг упали… И дышали слабо… Остальные на колени упали и стали просить пощады. Хотя тогда мне показалось, будто они призывают кого-то. Сам перепугался и… – смех, – Кажется, они поняли, что я их «пощадил».