Бронвин Скотт
Пробуждение скромницы
Глава 3
– Как все прошло вчера? – Этот вопрос задали хором две ее лучшие подруги, спустившись на землю из открытой коляски. Было утро. Солнце светило ярко, обещая к полудню жару. Но пока погода была приятной, и девушки – Эви, Беатрис и Мэй – взявшись за руки, отправились в обход деревенских магазинов.
Все прохожие видели перед собой трех молодых беззаботных женщин, весело болтающих и смеющихся. Отчасти так оно и было. Но Эви знала, что главная цель их прогулки – обсудить события вчерашнего вечера. Это было их тайной, которой девушки ни с кем не делились. Время было на исходе. Им недолго оставалось быть вместе. Их четвертая подруга – Клэр – проводила медовый месяц в далекой Вене, где она будет жить со своим молодым мужем. Следующей будет Беатрис. Через несколько недель она уедет.
Эви покосилась на живот Беатрис, уже слегка округлившийся, – наглядное доказательство, что Беатрис беременна. И не замужем. Скоро она уедет в Шотландию, где родит ребенка в доме дальней родственницы, чтобы не покрыть позором свою семью. Пребывание Беатрис в Литл-Уэстбери было всего лишь двухнедельной остановкой для подготовки к путешествию.
– Ну, говори же! – с нетерпением воскликнула Мэй с озорной улыбкой. – Что-нибудь сдвинулось с мертвой точки? Я слышала, в зале яблоку негде было упасть.
Эви улыбнулась подругам и стала рассказывать свою историю – как она сидела позади Эндрю, потом нашла возможность приблизиться к нему и даже последовала за ним на сцену. Незначительные детали, вроде пренебрежительного отношения Эндрю, она благоразумно опустила.
– Молодец, – одобрила Мэй и указала на витрину магазина справа от них. – Давайте зайдем сюда. Мне нужно купить бумагу для рисования и карандаши.
Магазин Мастерсона был настоящим социальным центром Литл-Уэстбери. Здесь было все, от семян до лайковых перчаток из Лондона. Покупатели прогуливались вдоль прилавков, неторопливо разглядывая товары и переговариваясь между собой. Дети облепили стеклянную витрину со сладостями.
– Как Эндрю воспринял твое присутствие? – спросила Беатрис.
– Он был удивлен, – честно ответила Эви. – Он не ждал встречи, и она несколько выбила его из колеи. – Эви не стала говорить, что он даже забыл представить ее высокому гостю. Беатрис не нравился Эндрю. Беа была уверена, что он недостоин ее подруги. Так что не следует подливать масла в огонь. – Я познакомилась с принцем, – сообщила Эви, надеясь отвлечь внимание Беатрис.
– Какой он? Надменный? Высокомерный? – Беа перебирала брусочки мыла.
– Нет, ничего подобного. – Эви усмехнулась. – А почему ты решила, что он должен быть таким?
– Он же принц. Люди, имеющие высокий титул, всегда имеют склонность к претенциозности.
Эви засмеялась.
– Не делай необоснованных выводов, Беа. Вчера он был очень сердечен. – Даже более чем сердечен. Она не могла припомнить, когда в последний раз мужчина проявлял к ней такую теплоту и задушевность. Она не могла забыть невероятные шоколадные глаза, ее тело еще помнило прикосновение теплых губ к костяшкам пальцев. Она почти не спала ночью, сгорая от любопытства. Ей хотелось знать, что почувствует женщина, которая завладеет его вниманием. Увы, ей не быть такой женщиной. Но хотя бы представить себя на ее месте можно? Вреда от этого уж точно никому не будет.
Беа в ответ улыбнулась.
– Ты слишком добра, Эви, и всегда стараешься найти в людях лучшее.
К подругам подошла Мэй с большим пакетом под мышкой.
– Я готова. Куда пойдем?
– В магазин тканей. Мне необходимо кое-что купить. Я задумала новое платье к осени. – Во время поездки в Лондон Эви приобрела очень красивый красновато-коричневый шелк, и ей не терпелось начать работу над ним.
Подруги вышли на улицу. Девушки не виделись с прощального бала Клэр в Лондоне. Эви и ее семья сразу после бала отправились домой. После их приезда прошла неделя. Мэй и Беа прибыли в Литл-Уэстбери только накануне.
Мэй вцепилась в ее руку и возбужденно зашептала:
– Кто это? Он переходит улицу и идет в нашу сторону.
Эви посмотрела в указанную ей сторону и увидела высокого мужчину, он шел к ним, помахивая тростью. Она узнала его сразу.
– А это принц Дмитрий Петрович собственной персоной. – Все его шесть футов и два дюйма. Ее наметанный портновский глаз оценил великолепную изысканность его гардероба. В этот теплый летний день на нем был однобортный фрак из верблюжьей шерсти и жилет в полоску, на шее – зеленый галстук. Чисто английский костюм. Тем не менее его невозможно было принять за англичанина. Его длинные блестящие волосы были собраны сзади в хвост, что подчеркивало его и без того высокие скулы и азиатский разрез глаз.
– Вот это мужчина, – одобрительно пробормотала Мэй. – Вы только посмотрите на его походку!
Вопреки собственному намерению не делать этого, Эви уставилась на ноги мужчины. Он шел раскованной, свободной походкой от бедра. Какой красивый мужчина! Если бы она не сконцентрировала все свое внимание на Эндрю, то смогла бы оценить его личные качества, а пока ее привлекали только его манеры и одежда. Да, одежда этого человека достойна восхищения. Впрочем, даже если бы ее сердце не было отдано Эндрю, изучение его одежды – это все, что может себе позволить такая девушка, как она. Достаточно одного взгляда на него, такого красивого, уверенного, мужчину до мозга костей, и на нее, чтобы понять: у нее нет ни единого шанса. Такие девушки, как она, не привлекают принцев. Она нетипична, не такая, как все. И Лондон доказал ей это со всей возможной наглядностью.
– Добрый день, мисс Милхэм. – Принц поклонился. – Я очень рад вас видеть. – Эви краем глаза увидела, что Беатрис и Мэй озадаченно переглянулись. Ее неизменно уверенные подруги, судя по всему, были ошарашены его любезностью.
Эви сделала реверанс.
– Ваше высочество, позвольте вам представить моих подруг мисс Мэй Уорт и мисс Беатрис Пенроуз.
Принц поздоровался с каждой девушкой по очереди. Его глаза были теплыми и искренними, как и накануне. Принц задал девушкам несколько вопросов о погоде и цели их прогулки, что помогло им почувствовать себя свободно. Вероятно, он очень часто делает то же самое, решила Эви, наблюдая за мужчиной. Очень уж хорошо у него все получается. Где бы он ни был, люди робели перед ним. Да и как не оробеть в присутствии королевской особы. Общение с людьми, испытывающими благоговейный трепет, едва ли доставляло удовольствие, вот он и наловчился помогать им расслабиться. Интересно, неужели ему не надоело?
А потом принц обратился к ней, и все мысли моментально покинули голову Эви.
– Как хорошо, что я вас встретил, мисс Милхэм. Честно говоря, я хотел бы принять ваше предложение увидеть ваш гобелен. Жаль, что нам не удалось поговорить о нем вчера.
Эви покраснела, чувствуя кожей потрясенные взгляды Мэй и Беатрис. Они не понимали, почему она им ничего не рассказала.
– Добро пожаловать в любое время. Кто-то всегда есть дома, – с трудом выдавила она. Стоящая рядом с ней Мэй резко выпрямилась. Ее поза стала настороженной. Это не могло не встревожить Эви. Мэй явно преодолела застенчивость.
– Завтра, – сообщила Мэй и улыбнулась принцу. – Вы должны взглянуть на гобелен завтра. Эви всегда дома по вторникам во второй половине дня. А освещение в комнате, где находится гобелен, лучше всего около часу. – Боже правый! Мэй пригласила принца в ее дом! Более того, она попросила его прийти. Даже для бойкой Мэй это было слишком. Неожиданно Эви пожелала, чтобы принц внушал окружающим чуть больше благоговейного страха.
– Мэй… – Эви лихорадочно соображала, как смягчить дерзость подруги. Несчастный принц может решить, что угодил в капкан. – Его высочество может быть занят.
Но принц, похоже, не обратил внимания на дерзость Мэй. И, судя по его голосу, он вовсе не чувствовал себя загнанным в ловушку.
– Час дня меня вполне устраивает. – Он взглянул на Эви в упор. – А вас, мисс Милхэм?
Пока Эви придумывала вежливую форму отказа, Мэй больно наступила ей на ногу. И Эви, будто со стороны, услышала собственный голос:
– Разумеется, ваше высочество.
Принц улыбнулся, еще раз поклонился и пошел дальше.
– Он мог решить, что его понуждают. Я не хотела этого! – воскликнула Эви.
– Уверяю тебя, он не почувствовал никакого принуждения. Да и кто станет принуждать принца? – удивилась Мэй. – Эви, красивый мужчина, в жилах которого течет королевская кровь, иностранный принц, захотел побывать у тебя дома. Как ты думаешь, такое часто бывает, особенно здесь, в Западном Суссексе?
– Он захотел увидеть гобелен, – напомнила ей Эви.
Мэй этот довод не смутил.
– Какая разница? Причина не имеет значения. Главное – он придет.
– Я не интересуюсь им в этом смысле, – терпеливо объяснила Эви. – Мне необходим Эндрю. – Ей не нужен был принц. Она вовсе не желала его заполучить. Ей нужен был Эндрю Эдэр. Кроме того, зачем такому мужчине, как принц – смелому, много повидавшему, опытному человеку, – девушка вроде нее, ни разу не выезжавшая за пределы Англии? Об этом даже думать не стоит, тем более при свете дня посреди деревенской улицы.
– Позволь, я попробую, Мэй, – вмешалась Беатрис. – Эви, дорогая, ты можешь использовать принца как средство для достижения цели. Мужчины склонны к соперничеству. Как только Эндрю увидит, что тобой интересуется другой мужчина, это возбудит его любопытство, особенно если этот мужчина – принц королевской крови и его друг. Эндрю задумается, что он пропустил…
– И он обратит на меня внимание, – закончила Эви и заулыбалась. Возможно, план Мэй гениален. – Девочки, что бы я без вас делала? Как я рада, что вы рядом. – Она сделала паузу и нахмурилась из-за внезапно пришедшей ей в голову мысли. – Но вы же придете завтра? Вы обе? Вы всегда знаете, что сказать и что сделать. И знаете, как поведет себя мой папа? Он будет говорить о книгах вообще и короле Артуре в частности намного дольше, чем это принято, а мама так разнервничается из-за прихода высокого гостя, что весь день будет требовать нюхательную соль или доведет кухарку до обморока. Я не смогу встретить принца одна.
Заверений, что подруги конечно же придут, не последовало. Эви почувствовала какой-то подвох. Беа и Мэй переглянулись. Пожалуй, сегодня они многозначительно переглядываются слишком часто, решила Эви. Мэй взяла ее за руку. Ее голубые глаза были серьезными.
– Мы бы с радостью пришли, но, боюсь, это невозможно. – Она бросила взгляд на Беатрис, и та кивнула. – Завтра мы уезжаем в Шотландию.
– Завтра? – воскликнула Эви. – Но вы же только что приехали! – Она взглянула на Беа. – Что случилось? Ведь речь шла о двух неделях!
Беа прижала руку к животу. Когда тонкая ткань обтянула живот, он стал выглядеть больше.
– Моя беременность становится заметной. Родители хотят быть уверены, что я окажусь в безопасности в далекой Шотландии раньше, чем начнутся разговоры. Кроме того, если беременность уже так заметна, могут быть преждевременные роды или это будут близнецы. Лучше не откладывать отъезд.
По всем расчетам, ребенок должен был родиться в конце октября – начале ноября. Осень уже не за горами. Меньше чем через четыре месяца Беатрис станет мамой. Одинокой мамой. Или она не будет одинокой? Ведь Мэй едет с ней. Их взгляды встретились. В глазах Мэй была молчаливая просьба о понимании. Эви кивнула. Беатрис нуждается в Мэй больше, чем она.
Беатрис взяла ее за руку.
– Нам очень жаль тебя покидать, Эви. Но, думаю, Мэй направила тебя на верный путь – к успеху. – Эти слова показали смелый поступок Мэй в новом свете. Это был прощальный дар. Пригласив принца, Мэй подтолкнула подругу к ее будущему.
Эви понимала, как это важно. Больше не было их девичьего кружка. У Клэр появился Джонатан. У Беатрис будут Мэй и ребенок. Все двигались вперед. И впервые с их детских лет Эви осталась одна.
Глава 4
На следующий день в половине второго Дмитрий неторопливо шел по подъездной аллее к дому Эви. Строение было, безусловно, интересным. Щурясь на солнце, Дмитрий замедлил шаг, чтобы рассмотреть его лучше. Археолог – это всегда отчасти историк и архитектор и отчасти эксперт во множестве других дисциплин. Дом определенно неоднократно достраивался.
Судя по состоянию окружающей растительности, последнее поколение не обращало внимания на внешний вид и самого дома, и территории вокруг. Принц шел по гравийной дороге, вдоль которой в живописном беспорядке росли многолетние цветы, давно покинувшие пределы клумб, где их некогда посадили. Здесь не было границ, равно как и порядка декоративных садов его страны, созданных по образу и подобию скучного великолепия Версаля. Здесь не было подрезанных живых изгородей и тщательно сформированных кустов.
На его стук открыла экономка. Дмитрий переступил порог и огляделся. Его острый глаз археолога отмечал все, что он видел вокруг. В этом доме везде были книги: в шкафах, выстроившихся в коридоре, на полках во всех комнатах, мимо которых его вела экономка, на столах и даже на подоконниках. Некоторые книги были открыты. В целом интерьер идеально соответствовал внешнему виду. У обитателей этого дома были более важные приоритеты, чем ландшафтный дизайн. Книги интересовали их намного больше, чем подрезанные кусты и клумбы.
– Я скажу мисс Милхэм, что вы здесь, – сообщила экономка, проводив его в веселую, оформленную в желтых тонах гостиную, где все стены были заняты книгами, и только у окон стояла мебель, обитая желто-розовым ситцем.
Экономка. Дмитрий улыбнулся, глядя ей вслед. И никаких чопорных дворецких. Экономка принимала принца, понятия не имея, кто он на самом деле. Дмитрию нравилась новизна такой анонимности. Ему всегда и везде уделяли повышенное внимание, считая его особенным, не таким, как остальные мужчины. Это все чаще раздражало его. Но здесь, в доме Милхэмов, ничего подобного не было. Он вспомнил слова Эндрю: она недостаточно богата. Милхэмы не держали полный штат прислуги, и причины тому могли быть самые разные. Возможно, все дело в финансах. Или они понимали, что каждый слуга – это ответственность, еще одна приобретенная ноша, мешающая свободе. Зависимые люди – это одновременно и благо, и проклятие.
– Вы пришли.
Дмитрий обернулся. Он услышал нотку удивления в голосе Эви. Она выглядела свежей и юной в белом муслиновом платье, затейливо украшенном синими незабудками. Синий – это, определенно, ее цвет. Он оттенял золотистые пряди в ее волосах, заставляя их светиться. При первой встрече Дмитрий этого не заметил. Он улыбнулся.
– А вы думали, что я не приду? – Он говорил свободно, не размышляя над каждой фразой. Легкий флирт был привычен для опытного мужчины. Так принцы общаются с женщинами. Он с нетерпением ожидал ответа Эви. Любопытно, как она себя поведет вдали от толпы, в своем доме, где ей спокойно и комфортно. Дмитрий понимал, что ведет всего лишь очередные «раскопки» личности, но в глубине души искренне стремится к общению с этой девушкой, хочет, чтобы она избавилась от скованности, ожила для него.
Эви слегка покраснела, но не уклонилась от честного ответа.
– Я не хотела, чтобы вы чувствовали себя загнанным в угол, боялась, что Мэй слишком сильно надавила на вас, заставила принять приглашение.
– Я бы ни за что не упустил такую возможность. – Дмитрий был тронут до глубины души. Надо же, она радеет о его интересах. Она даже пытается защитить его. Разумеется, это была очень маленькая защита. Он привык всегда заботиться о других и не привык, чтобы кто-то проявлял заботу о нем.
Их взгляды встретились, и девушка не осмеливалась отвести глаза. Дмитрий не хотел… то есть не должен был хотеть более тесного общения с этой девушкой. Из этого ничего не получится, кроме неприятностей. Не должен был, но все равно хотел. «Пробудись для меня, Эви Милхэм. Я знаю, что где-то в глубине крепко спит совсем другая Эви. Не бойся!»
Ну вот. Она не отвела глаз. Это хорошо. Дмитрий указал на переполненные книжные шкафы. Быть может, беседа о книгах поможет ей расслабиться? Он не имел никакого намерения ее пугать.
– Вы все это прочитали?
– Кое-что.
Ему придется приложить больше усилий. Он обязан дать ей понять, что его титул ничего не значит. Он обычный мужчина. По крайней мере, он хотел быть таковым. С ним не нужны особые церемонии. Иначе он никогда не узнает ее тайны. Эти тайны были ему не нужны, он не должен был их знать, но хотел этого.
– Какие? Какие из этих книг вы читали? – Дмитрий ухмыльнулся. Вопрос был, мягко говоря, нелепым. Прямо перед ними было больше сотни книг. Принц наугад взял одну с полки. – Как насчет этой? «История западной страны» Питера фон Альперса. Он даже не англичанин, если судить по имени.
Комментарий заставил Эви засмеяться. Этого принц и добивался.
– Он голландец. – С лица Эви не сходила улыбка. – Иногда бывает очень полезно увидеть собственную историю глазами другого человека. Мой папа говорит, что это дает возможность вглядеться в события с другой стороны. Но именно эту книгу я не читала.
Она почувствовала себя свободнее. Теперь Дмитрий видел, что она вовсе не робкая и застенчивая, как он сначала подумал, а просто осторожная. Такое поведение должно быть чем-то вызвано. Она старается защитить себя? От чего? От кого? Он решил, что подумает об этом позже, когда у него будет больше информации.
Эви погладила кончиками пальцев корешки книг на полке, и на одном из них ее рука замерла.
– Я читала эту. – Она взяла книгу и протянула своему собеседнику. – Автор дает удивительно интересную трактовку ранней саксонской истории. – Дмитрий одобрительно улыбнулся. Эви Милхэм серьезно занимается историей? Интригующий факт. Он встречал немногих женщин, которые могли этим похвастать.
– Дочь как отец? Яблоко от яблони недалеко падает? Я бы хотел как-нибудь встретиться с вашим отцом. Мне бы здорово помогла помощь историка в осуществлении моего проекта. Странно, что Эндрю не включил его в круг участников. Кстати, он сегодня к нам присоединится? – К ним вообще кто-нибудь присоединится? Он не мог поверить, что юную девушку никто не опекает, хотя, может быть, свободное отношение к жизни Милхэмов распространяется на дочь и ей разрешается принимать мужчину в одиночестве. Дмитрий подумал, что оставлять ее одну как-то неуважительно с их стороны, даже если его намерения самые честные.
– Вы беспокоитесь о своей репутации? – В ее глазах мелькнула тревога, что удивительно, совершенно искренняя. Другие женщины сказали бы то же самое с игривым смешком. Дмитрий знал множество таких женщин. Но Эви Милхэм была не такой, как все. Она была неподдельно благожелательна. – Позвать кого-нибудь? – Эви всерьез забеспокоилась, и в этом была его вина. Он хотел оказать ей честь и в результате оскорбил.
Дмитрий усмехнулся, желая вернуть непринужденность. Он не хотел огорчить ее и уж тем более оскорбить.
– А вы не беспокоитесь о вашей репутации?
– Вы здесь, чтобы увидеть гобелен, а не похитить меня. – Эви фыркнула.
Дмитрию показалось, что он услышал грусть в ее голосе. Или это была покорность судьбе?
– Вы уверены? – пошутил Дмитрий, хотя вовсе не был уверен, что это была шутка.
Эви Милхэм стоила того, чтобы ее похитить. Потрясающие волосы, великолепная улыбка, особенно когда девушка забывала о сдержанности и позволяла своему истинному «я» показаться на поверхности. В частности, это произошло, когда она говорила об исторических книгах.
Эви улыбнулась, но в ее глазах застыла грусть.
– У меня были годы, чтобы увериться в этом, ваше высочество.
Дмитрий все понял. Она подумала, что это он смущен тем, что оказался с ней наедине. Быть может, он даже ее стыдится. Это не могло не удивлять. Кто так понизил ее самооценку? Быть может, из-за этого она так сдержанна и осторожна? Похоже, ему придется как следует потрудиться. Она должна чувствовать себя рядом с ним свободно, не сомневаться, что с его стороны ей ничего не угрожает.
– Называйте меня Дмитрий, прошу вас, – сказал он самым добродушным тоном, стараясь избавить ее от сомнений. – Мы бесконечно далеко от моей страны. Здесь я не чувствую себя высокой особой. – И ему это нравилось. Чем дальше от дома, тем легче забыть о благородном происхождении, жить проще, быть обычным мужчиной. Титул – не его заслуга. Он его получил по праву рождения, можно сказать, случайно. Хорошо бы и окружающие считали так же. К сожалению, именно окружающие чаще всего напоминали ему, какая глубокая пропасть отделяет его от остальных людей.
Эви не стала возражать, на что Дмитрий и надеялся.
– Хорошо, Дмитрий. Давайте я покажу вам гобелен. – Она провела его через хитросплетение коридоров в галерею, которая тянулась вдоль всей задней стены дома. Не заметить гобелен было невозможно. Он был очень большой и висел в центре левой стены в красивой застекленной раме. Даже сквозь стекло было видно, что гобелен подлинный, прекрасно сохранившийся и очень хорошего качества. Дмитрий подошел ближе, удивленный яркостью красок, тонкостью оттенков и переливами цветов – синего, красного и оранжевого.
– Замечательная вещь, – заметил он. – Если я не ошибаюсь, здесь изображена свадьба Артура и Гвиневры.
– Да, мой отец посвятил много времени его исследованию. Сейчас отец заканчивает книгу о нем, – сказала Эви.
Дмитрий задал еще несколько вопросов и с видимым сожалением отошел от гобелена. В помещении были и другие артефакты. Галерея была настоящим историческим музеем. Он подошел к одному из небольших гобеленов, изображавшему единорога на поле с голубыми цветами.
– Очень красиво. Он тоже старинный? – Дмитрий не понял, почему его тоже не поместили под стекло. Сюжет казался знакомым, словно он где-то его уже видел.
Эви покачала головой.
– Нет, это одна из моих работ. Копия известного французского гобелена.
– Ваша? Шутите? Чудесная работа!
Эви безразлично пожала плечами.
– Я всего лишь скопировала произведение искусства. Мне нравится работать с тканями, шить, ткать. Я рисую свои модели, выкройки.
Дмитрий заметил на другой стене целую коллекцию рисунков в рамках и подошел ближе.
– Это тоже ваши работы?
– Да, я делала рисунки для книг отца, но некоторые из них так ему понравились, что он захотел вставить их в рамки и повесить здесь. – Эви покраснела. – Он отец – имеет право. Хотя многие, конечно, скажут, что он пристрастен.
Дмитрий подошел совсем близко и стал внимательно изучать рисунки. Они были выполнены великолепно – тщательно и аккуратно. Ему тут же пришла в голову идея использовать таланты художницы на раскопках.
Они медленно обошли комнату. Дмитрий разглядывал рисунки и задавал вопросы, Эви отвечала, и каждый ее ответ был для него откровением. Пусть Эви Милхэм выглядит тихой и скромной, но под непритязательной внешностью скрываются неизведанные глубины, ждущие своего исследователя. Она хорошо знает историю, отвечая на его вопросы, демонстрирует незаурядный интеллект, умеет создавать блестящие копии средневековых гобеленов и деликатно относится к чувствам других людей. Возможно, даже слишком.
Похоже, у нее вошло в привычку играть второстепенную роль в беседе. Дмитрий заметил это еще после лекции. Она выдвинулась вперед, когда Эндрю не представил ее должным образом, но, как только осознала, что вмешалась в чужой разговор, немедленно удалилась в тень, уступая желаниям других. Сегодня Дмитрию пришлось изрядно потрудиться, чтобы вызвать ее на разговор, показать, что их беседа идет на равных. И Эви расцвела. Дмитрий не мог припомнить, когда получал такое наслаждение от разговора.
Они вышли из галереи в сад. Здесь ландшафт был более упорядоченным, чем перед домом. Возможно, все дело в том, что это место было предназначено для представления в самом выгодном свете статуй; правда, большинство из них правильнее было бы назвать обломками. Похоже, здесь вообще не было ни одной целой статуи, что только усиливало впечатление аутентичности.
– Обломки, которые мой отец собирал всю свою жизнь, – объяснила Эви с грустной улыбкой. – Здесь есть даже артефакты из Италии, которые он привез из путешествия по Европе после окончания университета двадцать восемь лет назад. – И она указала на два частично сохранившихся бюста.
Дмитрий демонстрировал внимание и заинтересованность, но его намного больше привлекало, как солнце высвечивает золотистые пряди в ее блестящих темно-каштановых волосах. С этим потрясающим зрелищем статуи не выдерживали конкуренции. У Эви Милхэм были изумительные волосы, красивые, даже будучи заплетенными в тугую косу, аккуратно свернутую на затылке. Дмитрий представил себе, как расплетает эту косу и освобожденные длинные мягкие пряди струятся по его пальцам, как китайский шелк. Интересно, а что, если освободить Эви Милхэм и в других отношениях? Какие секреты таятся под скромной внешностью? Что она откроет мужчине, который обнаружит эти секреты? Сможет ли она познать саму себя настоящую? Дмитрий ощутил мимолетную грусть. Жаль, что ему не быть этим мужчиной.
– Мисс. – Сзади подошла экономка, и Дмитрию пришлось отвлечься от своих мыслей и созерцания волос Эви. Женщина тяжело дышала. Вероятно, она обежала весь дом в поисках молодой хозяйки. – Пришел мистер Эдэр. Сказать, что вы не принимаете?
На лице Эви появилась улыбка.
– Он может присоединиться к нам. Пожалуйста, если не трудно, принеси лимонад и маленькие пирожные, которые утром пекла кухарка. Он больше всего любит лимонные пирожные.
Взгляд Эви переместился в какую-то точку за его спиной. Улыбка стала шире. Ее лицо осветилось радостью. Дмитрию не надо было оборачиваться, чтобы понять: по тропинке к ним приближается Эндрю. И в нем на мгновение вспыхнула жгучая ревность. Он желал, чтобы эта счастливая улыбка предназначалась ему, а не Эндрю. Мистеру Эдэру она была не нужна, он был неспособен ее оценить. Дмитрий отметил, что дерзость его друга граничит с заносчивостью. Эндрю не стал ждать разрешения присоединиться к ним. Он ни минуты не сомневался в том, что его здесь ждут, и эта уверенность почему-то показалась Дмитрию крайне раздражающей. Какое ему, собственно говоря, дело до Эндрю и его отношения к Эви Милхэм?
Они сели за стол, накрытый под раскидистым деревом, и Дмитрий понял, почему его привел в такое раздражение приход Эндрю. Эви, которая ощутимо расслабилась после их экскурсии по галерее, снова стала сдержанной и напряженной. Она слишком явно хотела угодить. Достаточно ли сладкий лимонад? Хороши ли пирожные? Эндрю принимал обращенное на него внимание как должное.
– Я непременно должен узнать рецепт у вашей кухарки, – сказал Дмитрий, потянувшись за лимонным пирожным, четвертым по счету. – Очень вкусно.
– Хотя слишком просто для твоего двора, – бездумно проговорил Эндрю и взял пятое пирожное. – Разве можно себе представить эти совершенно простые маленькие штучки на чайном подносе рядом с великолепными деликатесами твоей страны? – Эндрю посмотрел на Эви. Это был первый взгляд, обращенный непосредственно на нее. – Ты не знаешь, что такое чай, если не присутствовала на чаепитии у принца Дмитрия.
Дмитрий отметил, что Эви слегка порозовела, намеренно проигнорировав оскорбление, нанесенное пирожным, которые она велела подать, поскольку их любил Эндрю. Неужели она не видит, что он обращался не к ней, а говорил о себе любимом? Это был шанс выделиться, порисоваться, который он не упустил. Дмитрий убедился в своей правоте, когда Эндрю принялся многословно описывать свои впечатления о традиционном чаепитии в апартаментах Дмитрия в Неаполе, где они встретились.
Эви зачарованно слушала. А Дмитрию безумно хотелось ударить Эндрю. После приезда в Суссекс Эндрю взял над ним покровительство, о чем его никто не просил. Во время их совместных путешествий он так себя не вел.
– Вот как вы встретились! За чаем! – Эви обратила свое внимание на Дмитрия, как вежливая хозяйка, понимающая, что один гость слишком долго говорит, не давая другим вставить слово. – Я и не знала, что Эндрю побывал в вашей стране.
– А он там и не был, – поспешно вставил Дмитрий. Возможно, это было проявление эгоизма, но ему очень хотелось лишить Эви ненужных иллюзий. Ее обожаемый Эндрю не заезжал так далеко, он прошел только по традиционным для всех англичан европейским дорогам, да и то не по всем. – Мы встретились в Неаполе. Я устраивал прием для экспатриантов в Европе, чтобы отпраздновать завершение работы в Геркулануме. Мы раскопали мозаику, разрушенную во время извержения Везувия, и всю весну реставрировали ее.
– Это было здорово, – вклинился Эндрю. – То, что сделал принц в Геркулануме, пробудило во мне любовь к древней истории. – Эндрю явно намеревался снова очутиться в центре внимания.
Эви улыбнулась.
– Папа с удовольствием послушает твои рассказы.
Эндрю прервал ее нетерпеливым взмахом руки.
– Я говорю о древней истории, Эви, а не о средневековой. Как ты не понимаешь, что их разделяют века. – Эндрю высокомерно рассмеялся, глядя на Эви, как на неразумного ребенка. Неужели Эви стерпит? Ну да, она была готова все стерпеть от этого недалекого наглеца. Она не намерена спорить с предметом своего обожания.
Зато Дмитрий стерпеть не мог.
– Думаю, она знает разницу, Эндрю. Мисс Милхэм и я прекрасно провели время. Она показала мне гобелен с изображением короля Артура и некоторые свои работы. Я не мог не признать, что они выше всяких похвал. Мисс Милхэм удивительно талантлива и в высшей степени образована по ряду важнейших дисциплин.
Эндрю с любопытством уставился на принца.
– Ах да, гобелен. Припоминаю. А я-то никак не мог сообразить, с какой стати ты сюда пришел.
Дмитрий с удивлением понял, что Эндрю отнюдь не кривит душой. Он действительно уверен, что Эви недостаточно привлекательна, чтобы мужчина пришел в этот дом из-за нее. Он лишь понадеялся, что этого не поняла Эви. Он не желал, чтобы из-за подобных замечаний ей было больно. Эта девушка никогда не жила при королевском дворе и не имела соответствующей закалки. Ему захотелось защитить ее. Он устремил взгляд на Эндрю и сухо поинтересовался:
– Что ж, ты знаешь ответ. Но у меня тоже есть вопрос. Что привело тебя сегодня в этот дом?
Что это было? Эви недоуменно переводила глаза с Эндрю на Дмитрия и обратно. Неужели они спорят из-за нее? В это невозможно было поверить. Золотоволосый Эндрю Эдэр и принц Дмитрий вступили в словесную баталию из-за нее, поглощая пирожные и запивая их лимонадом в саду ее дома. Такое объяснение звучало в высшей степени нелепо, но другого она придумать не могла. Ах, как жаль, что Беатрис и Мэй нет рядом! Они бы все поняли сразу.
– Еще лимонаду?
Эви пыталась что-нибудь сказать или сделать, чтобы ослабить напряжение. Она не умела справляться с такими ситуациями. Подумав, она взяла уже частично опустевший поднос с пирожными и предложила угощение гостям. Дмитрий взял сразу два, а Эндрю – три, при этом он бросил на Дмитрия торжествующий взгляд, определенно желая показать, кто здесь главный. Если так пойдет и дальше, их обоих стошнит от избытка сладостей. И она сделала попытку вернуться к прежней теме разговора.
